Текст книги "Боец тишины (СИ)"

Автор книги: Стас Северский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

Швед ничего такого в виду не имел – всего тренировался и упражнялся в русской речи. Только именно тогда я серьезно задумался и загрустил. Не бесконечна ведь и моя веревочка. А когда я сообразил, какой конец я вынужден выбрать, обрывая мою, еще вьющуюся, веревочку, – совсем затосковал. Конец ведь ее не в крепких руках Игоря Ивановича. Моя веревочка кончается черт знает в каком месте и черт знает с какими людьми, а мой начальник только касается ее – только одного ее, строго отмеренного мной, отрезка… не конечного отрезка. Вот и выходит, что обрубить свою веревку так, чтобы конец ее оказался не в чужих, а в его руках, обязан я… без его содействия или давления. Я должен решиться и покончить… с задачей и с собой. Мне пора возвращаться в Отечество…

– Вольф, ты проснулся?

Агнешка высвободила руки из-под тяжелых одеял и косматых шкур, чтобы тепло обнять меня. Ее губы озарились ласковой улыбкой, глаза засветились нежностью. Я без особого воодушевления отметил, что рассчитывал добиться от нее привязанности к себе, – не большего. А в итоге добился… Она любит меня. Искренне любит, не забывая благодарить меня каждым взглядом не за заслуги, а просто за то, что я есть. А я… Черт…

Я бережно отстранил ее, останавливая, и встал, одеваясь. Она чуткая – сразу заметила, что мои руки перестали дрожать от страсти, что держать ее я стал так же твердо, как автомат. Она не привыкла к моей холодности и не понимает, что происходит, – только растеряно смотрит мне в спину.

– Вольф, ты уходишь?

– Объезжать территории пора.

– Еще солнце не взошло.

– Раньше поедем. Пойду коней седлать.

– Это не из-за меня, нет?

– Нет.

– Ты только скажи мне…

– Не из-за тебя.

– Это из-за Харальда? Вы едете на его хутор? Пить с ним и плясать с его дочерьми?

– Конечно, отправился за перевал верхом.

– Зимой на его хутор верхом не проехать, да?

– Да. Агнешка, мы со Шведом просто проверим пролесок.

Я начал молча чистить карабин, а она – наблюдать.

– Вольф, вы со Шведом на охоту пойдете?

– Конечно, с карабином на кролика.

– Ты шутишь, да?

– Да.

– Это же слишком мощное оружие, да?

– Да. Для кролика.

– А в кого ты тогда собираешься стрелять?

– Ни в кого.

– А для чего тогда карабин?

– Для красоты.

Она встала, путаясь в одеялах и сбрасывая на пол шкуры.

– Что случилось, Вольф? Ведь что-то случилось… Я же вижу… Ты стал пить, а когда не пьешь – пропадаешь сутками в горах… один.

– С оружием. Или со Шведом.

– Не важно, Вольф…

Я подобрал одеяла, набросил шкуру ей на плечи, забросил карабин за спину и ушел, собираясь бесцеремонно разбудить Шведа и всех остальных. Нечего бездельникам бока отлеживать, когда я бодрствую и готовлюсь к бою.

Я остановился за дверью, прислушиваясь к скрипучим половицам. Порадовался было, что Швед проснулся без моих пинков и выкриков, но подумал и отбросил версию. Меня насторожил тихий смех… девичий смех. Нет, не чисто что-то в датском королевстве. Швед… Швед спит не с девушками, а с вычислительной техникой – его из списка подозреваемых можно смело вычеркнуть. Думаю, он и во сне цифры видит, а не девиц. А старик Крюгер… Он – старик. И вообще, – с тех пор, как его голову покинули пришельцы и подобный бред, он стал думать об одних химикатах. Прежде Клаус прятался в подвалах от кошмарных преследователей и их космических лучей, а ныне – скрывается на чердаке со своими склянками и препаратами от нас, шумящих и мешающих ему размышлять. Крюгер на чердаке ночи напролет проводит в полном одиночестве. Уверен, что и снятся ему исключительно формулы. Шлегель тоже вне подозрений – с ним девицы не смеются, а плачут… он ведь – конченный садист. А Войцех… Я его в тяжелый труд с ходу впряг, как только мы на хутор приехали. Он у меня топором машет с утра до ночи. Я его специально так выматываю. Не следует ему о девицах думать. Правда, он не только трудится за десятерых, но и жрет тоже – за десятерых. Недооценил я, видно, его силы немереные. Черт…

Я стукнул прикладом в стену и заорал во всю глотку, как на плацу.

– Я иду искать! Кто не спрятался!.. Тот такого пинка получит!..

Вломился к Войцеху, вскочившему мне навстречу и натягивающему штаны еще с закрытыми глазами.

– Ян, я встал уже… Я иду…

– Не называй меня здесь так! Ясно?!

– Да, Улаф… Я уже…

– Где она?!

– Здесь… Знаю, виноват… Только устал я так вчера, что… не отнес ничего в сарай, все здесь оставил – и лопату, и…

– Девица где?!

– Да вот она, Улаф.

Я оглянулся, но не увидел никого… только растерянную Агнешку. Она побежала за мной, как была, – босая, облаченная только в белую рубашку и широкую шкуру, обернутую вокруг ее хрупких плеч.

– Я не про Агнешку! Твоя девица где?!

Я поднял простыни рукоятью хлыста и посмотрел под кроватью. Не взирая на возмущение поляка и испуг стоящей в дверях девушки, продолжил поиски его исчезнувшей подружки. Как сквозь землю провалилась. С досадой резанул хлыстом воздух и вышел.

– Швед!

Я толкнул дверь, отгораживающую меня от товарища, как и собирался, – без всяких церемоний со стуком.

– Швед! Подъем! Карабин на плечо и по коням!

Швед открыл один глаз и посмотрел на меня, открыл другой и подмигнул мне, раскинул руки и закрыл глаза. Что еще за безобразие? Я встал над ним, заложил руки за спину и заорал во все горло.

– Вставайте, господа офицеры, вашу ж!..

Швед сообразил, что я не с той ноги встал, и вскочил, влетая в сапоги.

– Тише ты, Охотник!

Я заехал хлыстом по завалу шкур, раскидывая их в стороны.

– Вот так вам, товарищи офицеры!

– Ты что делаешь, Охотник?! Что бушуешь?! Какие товарищи?! Какие офицеры?!

– Я к тебе и твоему компьютеру обращаюсь с требованиями и вопросами!

– Корпус компьютера разобьешь! И так царапанный!

– Где девица, Швед?!

– Какая девица?!

– Твоя девица!

– Нет у меня никакой девицы! Ты что не видишь, я в одежде спал?! Мы ж пили с тобой вечером вчера! Я после вчерашнего так и завалился, как был?!

– Не спрячешь ты ее от меня! Я знаю, что она здесь! Я ее голос слышал!

Я сорвал с постели одеяла, отводя хлыст в сторону и проверяя под кроватью. Агнешка, испугавшись, схватила меня за руку.

– Вольф, прекрати! Нет никого здесь! Нет!

– Не мешай мне! И не называй меня так! Здесь не называй! Ясно?! Я его подружку найду! Ясно?!

Агнешка еще настойчивее вцепилась в мою руку.

– Улаф, ты же знаешь, что Швед не такой! Зачем тогда ты у него девушку ищешь?! Из упрямства?! Ты же знаешь, что ему девушки не нужны!

Я оставил негодующего Шведа в покое и пошел в конюшню.

Глава 7

Швед собрал коня короче, обгоняя меня. Я натянул повод, когда он развернулся ко мне и остановился, показывая на заснеженные скалы.

– За этими хребтами моя страна, Охотник…

Я коротко собрал коня и пришпорил, поднимая его с места. Полетел с пологого склона полным ходом, отклоняясь назад. На равнине бросил повод, развел руки, подставляя лицо колючему ветру. Круг почета среди стен и пропастей, – и я подобрал повод, разворачивая и высылая коня на взлет, наверх. Мой конь взлетел на склон с разгона, разбрасывая комья снега, и, храпя, остановился на тропе, на вершине возле ждущего Шведа.

– Охотник, ты кости переломаешь рано или поздно.

– Ты не понял, Швед.

– Порыв души. Что ж не понятного?

Я посмотрел вниз, качая головой.

– Нет, ты не понял… Посмотри вокруг. Что видишь? Простор? Только он на тюремный двор похож. Я здесь в скалах заперт, как в крепости. Тесно мне, Швед. Я привык вместе с ветром по равнинам носиться – по таким, что ни начала, ни конца на горизонте не видно.

– Да… А знаешь, я согласен, что мы здесь среди ущелий и лощин застряли. Давай, Улаф, и правда, рванем на север, развеемся.

– Нет, Швед, я не про север… я про восток. Мне вернуться надо – в Россию.

– А что так?

– Не знаю еще… Зов какой-то.

– Что-то с тобой не так…

– Что-то не так, Швед. Но я еще не понимаю, что… Словно вирус снова просыпается и в кровь мутит… и мысли…

– Но мы его теперь контролируем… Крюгер дело знает…

– А что-то все равно не так идет… Мучает он меня, Швед, вирус этот…

– Это у тебя в голове, а не на деле…

– Не знаю еще, но не в голове дело точно…

Швед в задумчивости уставился вдаль, растрепав рукой сини волосы – это его зимняя окраска…

– Охотник, а следы видишь?.. С хутора ведут… снегом присыпанные…

– Точно, похоже на след… стертый, правда…

– Снегом занесло, но…

– Поехали. Проверим.

Так и знал, что был кто-то у нас… Девка к нам какая-то наведалась…

Глава 8

Саданул коня по ребрам, и полетел по следу.

– Швед, вижу объект!

Девка с канистрой и волосами, заплетенными в косу, курит в пролеске, смотря издали на наш забор… Налетел на нее ветром, соскакивая с коня на ходу, набрасываясь на нее, бросая на снег.

– Ты кто такая?! Что здесь делаешь?!

Девка не стала вырываться, когда я ее придавил – только глаза сощурила…

– Что, изнасиловать меня решил? Мне нравится грубый секс. Я и не посмотрю, что ты страшный такой. Мне плевать – у меня мужика давно не было.

Я ослабил хватку, оторопев, а она врезала мне кулаком в челюсть… Отшвырнула меня, еще не пришедшего в себя, и поднялась, отряхиваясь.

– Это ты – Улаф, которого все здесь так боятся?

– Я!

– А я – Линд. Я здесь недалеко живу – вернее далеко, но не так, чтобы совсем. Встала вот на дороге – бензин кончился. Мне старик англичанин сказал, что я у вас могу канистру взять. Предупредил, конечно, чтобы я тебе на глаза не попадалась. А я на тебя хоть издали взглянуть решила… Хочется же знать, что за человек такой, что пугает всех так…

– Линд?..

– Ты что, оглох?

Я поднялся, притирая ее к стволу облезлой елки. Мое сердце так и рвется из груди – не ждал такого… такого явления, как эта Линд.

– Какой англичанин?! Отвечай живо!

Она не стала вырываться, нагло рассматривая мое изувеченное лицо.

– Ваш старик…

– Он не англичанин.

– Он на английском говорит…

– Он немец.

– Как ты и этот ваш Эрих? Старик сказал, чтоб я Улафу и Эриху на глаза не попадалась?

– Я не немец, я норвежец, а он – швед.

Я указал ей на Шведа, в недоумении смотрящего на нас с высоты – он ведь так и не спешился, предоставив отлавливать девку мне.

– Я ничего против шведов не имею… если они против нас не имеют ничего. Я так поняла, что у вас и поляки живут?

– Старик сказал?

– Он не в себе немного, кажется – отрешенный такой… как твой шведский товарищ.

– Это есть…

– Теперь ясно, почему мне тебе и Эриху на глаза попадаться старик не рекомендовал… Не знаю, как Эрих, но ты уж совсем не отрешенный и не спокойный.

– Это точно подметила.

– Ты меня на обед не пригласишь, Улаф? Мы ведь вроде как соседи, хоть и дальние.

– Думаю, что надо пригласить, раз так вышло, раз старик с тобой такую дружбу завел…

– До дружбы нам со стариком далеко еще, как и с тобой. Согласись, что не особо по-дружески мы с тобой встретились…

– Верхом ездить умеешь?

– Я на хуторе всю жизнь живу – все умею и все могу.

Глава 9

Я собирался ее только допросить, но, видно, теперь ее вытурить трудно будет. Она к нашему обеду и вообще к нам подошла, как к старым товарищам. Быстро взялась помогать Агнешке и Войцеху. Войцех, кстати, ей глянулся. Мне это по душе не пришлось, но пока я решил промолчать. Все ж они друг друга с трудом понимают – английский они знают плохо, как и Агнешка. Сложная у нас ситуация вообще с языками… Просто, я один знаю все языки собравшихся на моем хуторе людей. Мы здесь за обедом на немецком говорим в основном, хоть поляки не особо хорошо его знают. Пока Швед, Шлегель, Крюгер и Агнешка с Войцехом норвежский не выучат – придется с немецким и английским перебиться как-то. Черт… Попали же все на одну территорию… Правда, Линд особо со словами не напрягается – надо ей берет у Агнешки поварешку, а у Войцеха – топор… Деловая она – за порядок быстро взялась… Что-то мне все это подсказывает, что она у нас задержится… коль на совсем не останется с Войцехом, который смотрит на эту крепкую высокую девку с нескрываемым восхищением. Еще бы – она красива. Такая фигура, такая коса за спиной… Трудно ей не соблазниться, да и бойкая девка… Ничего не скажешь – хороша.

Глава 10

Вроде бы все у нас всех отлично – живем здесь, забыв про распри и раздоры, а у меня… мрак на душе непроглядный. Сижу на полу в темноте, сжимаю в руке варган, напеваю заунывную песню эвенков… А за окном в ночной тиши воет и затихает снежный ветер. Все вокруг замело – и землю, и небо… Вот я и вою вместе с ветром… Бесприютно и тревожно…

Швед бросил на пол шкуру и опустился подле меня.

– Не спишь, Охотник?

– Нет. Не выходит.

– Тебя Агнешка ждет…

– Она спит.

– Как проснется – потеряет и искать пойдет.

– Она всегда так. Но пока она – спит.

– А ты?.. О том же, о чем я думаешь?..

– О том, что лекарство перестает действовать…

Швед отрешенно взглянул на тусклую ночь за окном и стал ковырять железки в брови – он весь в этих его железках.

– Значит, о том же, что и я…

– Что нам делать, если мы с тобой не ошибаемся.

– На Крюгера надеяться – больше ничего.

– Надо в базах данных секретные сведенья глянуть.

– Охотник, я смотрел только что…

– И что?

– Ничего. Крюгер наш один вперед идет.

– Надо с этим делать что-то…

– С чем?

– С Крюгером, Швед.

– А что с ним можно сделать?

– Он все время наше лечение корректирует – и вирус подконтролен нам. Но вирусологи его не контролируют… Он запущен на больших территориях, а вирусологи… они отстают от вируса, когда мы, вернее – Крюгер, идет с ним нога в ногу.

– Думаешь, нам нужно передать разведке не сведения, полученные от Крюгера, а – Клауса Крюгера?

– Да, Швед. Ему нужна серьезная лаборатория, а главное, – он нужен серьезным специалистам.

– Мы не можем… Нет, Охотник… Мы не можем вернуться… С нас шкуру спустят, как только обнаружат… как только мы объявимся.

– Я знаю… Знаю, Швед. Поэтому я сижу здесь и пою эту песню про сестру эвенкийского витязя. Но как бы это сложно ни было – я вернусь… с Крюгером.

Швед перевел на меня тоскливый взгляд и стал ковырять железки в ухе.

– Охотник, Шлегель будет против и…

– Ничего он не сделает. Я от него тайком Клауса заберу.

– Он про тебя… про свои подозрения насчет тебя не забывает.

– Ничего, придумаю как это тайно от него сделать.

Швед еще тоскливее уставился на меня, теребя серьгу и ковыряя ухо еще тщательнее.

– Охотник, но…

– Швед, ты останешься… Не беспокойся – вас всех это не затронет. Я сделаю это один.

– Но ты… Ты не вернешься…

– Не знаю… Еще ничего не знаю… Мне известно только, что люди под угрозой… наши люди, Швед. Наши вирусологи не справляются… и немцы за вирусом еле поспевают…

– У меня все перепуталось в голове, но я считаю, что нам всем следует остаться здесь.

– Не знаю, Швед… Не знаю…

Глава 11

Отвязался от товарища в предрассветный час, и пошел на чердак к старому химику. Бардак кругом – Крюгер не исправим. Он, хоть и немец, за порядком не особо следит… некогда ему такими вещами заниматься, когда у него в голове целый мир абстракций.

– Клаус, ты не спишь, старик?

– И не ложился еще – все думаю, Вольф…

– Не называй меня так здесь.

– Я все забываю…

Крюгер действительно многое забывает – как-никак у него память от его болезни пострадала. Но критичность мышления вернулась к нему, когда ушли его голоса. Теперь он меня пришельцем не считает… думает, что я простой разведчик, как и все здесь.

– Клаус, у меня к тебе дело есть…

– Да, а что?

– Ты не думал, что тебе лаборатория нужна серьезная.

– С лаборантами и…

– Да, точно.

– Но как мне это сделать, я же не могу вернуться…

– Вернуться нет, но… Ты можешь поехать со мной.

– Куда?

– В Россию. Эта страна даст тебе убежище и гарантирует безопасность… и предоставит лабораторию.

– Ты уверен?

– Да.

– Тогда я согласен.

– Согласен, да? Отлично, Крюгер. Только мы должны выбраться отсюда тихо – так, чтобы никто не знал.

– Из-за Эриха Шлегеля и Мартина Йонсона?

– Из-за всех них… Видишь ли, Мартин боится вернуться, а Эрих не хочет, чтобы ты работал только на Россию.

– Но Эрих работает на Россию.

– Работал – раньше, но не знал, что на Россию.

– Но он и сейчас – работает на обе стороны, Вольф… как и ты.

– Да, я… Запутанная просто у нас ситуация получилась, но теперь пришла пора все расставить по своим местам.

– Мне важны только люди, Вольф… и лаборатория. Я знаю, что в моей стране мне не дадут работать спокойно, зная, что я в курсе того, что они ставят эксперименты на людях… И я… Я не буду работать спокойно, зная, что в моей стране ставят опыты на людях…

Я не стал говорить Крюгеру, что такие опыты ставят во всех странах, достигших определенного уровня прогресса – пусть работает спокойно… работает на нас, русских.

– Тогда договорились, старик. Ты жди, я тебе сообщу, когда все для отхода готово будет.

Глава 12

К завтраку собираемся, как обычно. Швед отрешенно уставился в угол поверх полной тарелки, Крюгер засуетился со столовыми приборами. Линд стукнула Войцеха, потянувшегося к общему блюду своей вилкой, по руке. А Шлегель сел за стол с компьютером – дорвался он до книг, теперь читает днями напролет, глотая их быстрее завтрака и ужина. Я мрачно уставился на него.

– Мы здесь собрались завтракать, а не книги читать. Не обижай девушек, не уделяя их стряпне внимания.

– Я должен выучить норвежский язык, Улаф, – мне нужны тренировки.

– И на чем тренируешься?

– На шведской сказке в норвежском переводе… Только я никак не могу понять, кто такой – Снусмумрик…

– Это кто-то вроде муми-тролля.

– Это зверушка или просто неведомое существо?

– Думаю, что зверушка и неведомое существо одновременно.

– Неведомая зверушка…

Шлегель пожал скованными плечами и отложил погасший экран.

– Что-то, Улаф, девицы сегодня не особо расстарались.

– Завтра очередь Шведа… так что ешь сегодня за двоих.

Швед сжал плечи и съежился под моим взглядом. Я всем видом говорю ему, чтобы он молчал о нашей ночном встрече.

Глава 13

Швед не выдержал – перепугался настолько, что выложил всем все после завтрака… как только я вышел из-за стола. Нет, не про Крюгера, а про то, что я надумал вернуться на службу, невзирая на угрозу заточения в военной тюрьме. Никто такой мысли не понял, и все согласились с моим испуганным будущем приятелем. Меня пускать не будут. Что ж… подслушивать дальше бессмысленно – надо думать, как добраться до Тронхайма и взять машину, компьютеры и все остальное. Вашу ж…

Сложно придется отсюда выбираться, а старого немца забрать еще сложнее станет.

Глава 14

Постарался улизнуть на закате, но Агнешка впилась в меня, как русалка, тянущая в омут страстей…

– Ты куда это собрался?..

– В конюшню… Надо моего вороного посмотреть – он захромал что-то…

– Вольф, ты уже проверял лошадей.

– Тревожусь за коня – пойду еще проверю.

– А как же я?.. За меня ты больше не тревожишься?.. Ты устал от меня… Я так и думала… Я так ошиблась, что сказала, как сильно тебя люблю… Ты сразу позабыл обо мне… Так всегда… Не зря Швед называет тебя охотником – тебя занимает только добыча. И меня ты добивался только, как добычу…

– Ты не права, просто есть вещи важнее…

– Важно только то, что мы живем здесь душа в душу – все вместе… Что мы – все вместе… Даже Эрих с нами… и больше не угрожает нам, а читает шведские сказки и спорит об их переводе со Шведом…

– Это временно – он все равно постоянно думает о своей стране.

– Мы все все время думаем о наших странах – и ты, и я… Но мы все здесь – в Норвегии… Польша так же далеко от нас сейчас, как твой Фатерланд, как твое Отечество… Кстати, Вольф, я так и не поняла, кто ты такой… Просто, швед считает тебя шведом, Шлегель и Крюгер – немцем, а мы с Войцехом – поляком… Сейчас ты выдаешь себя за норвежца, и Линд – верит тебе…

– Какая тебе разница, кто я… Ты знаешь, какой я стране служу.

– Да, но мне кажется, что ты служишь всем странам сразу…

– Порой и такое случается в нашем непростом деле, но это – только периодами… и только, когда это не вредит стране, которой я служу в первую очередь. Это очень сложно, так что тебе не следует думать о таких вещах.

– Шлегель такой же?

– Шлегель… Почти такой… Просто, он другим странам не из-за своих соображений, как я и Швед, служит, а из-за денег, которые ему за службу дают. Но и у него предел есть, как и у всех нас – такой жесткий предел, что не переступить. Никто из нас своей стране серьезно навредить не способен… пусть и жизнью платить придется.

– И как вы во всем этом разбираетесь?

– Мы в курсе того, что кому и когда вредит, а что…

– Вольф, хватит о делах, мы с тобой остались одни и…

Я отстранил Агнешку, протянувшую ко мне руки.

– Мне нужно пойти проверить вороного.

Глава 15

Войцех заметил меня во дворе, бросил лопату и потащился за мной.

– Зачем тебе в конюшню, брат? Ты верхом не ездишь, в лошадях не смыслишь.

– Я так посмотрю, почищу денники если что – если надо…

– Войцех, ты и так за десятерых вкалываешь. Оставь конюшню на меня.

– Ты один здесь все делаешь, а тебе нельзя так напрягаться. Снова ведь хромать начнешь…

– Не надо обо мне так заботиться.

– А кто же, кроме нас с Агнешкой о тебе позаботится?

– Швед и…

– Швед на лошадях только ездит – он их только седлать умеет, а не чистить и не…

– Войцех, мне надо побыть одному! Одному с лошадьми – и точка!

– Тогда я у ворот снег почищу.

– Не надо – у ворот он и так чистый. Ты лучше здесь почисть.

– А зачем? Ты же выезжать сегодня не будешь… твой конь захромал…

– Я коня шведа возьму.

– Но сугробы кругом…

– Войцех, если ты вызвался дело делать – расчисть эти сугробы.

Глава 16

Что за дела? Мне прохода не дает никто… Куда ни пойду на кого-то да натыкаюсь. Эх, Игорь Иванович, возводят вокруг меня мои товарищи стену, не дают к вам на справедливый суд отправиться! Ничего, подожду ночи и… Не будут же они на ночь часового у дверей старить… Правда, кто их знает?..

Глава 17

Пробираюсь пролеском к дороге в ночной тьме и тиши… Прислушиваюсь и присматриваюсь, как всегда и… Слышу их… Войцех, Швед и две девицы. Их корявую английскую речь сопровождают слабые лучи света. Пришли по мою душу. Ничего, я след, как заяц запутаю.

Блуждаю в леске вокруг елок, замерзая, а крики все слышны вдали. Что-то долго они не сдаются. Не по душе мне такое упорство. Видно Швед не в шутку встревожился и убедил всех в эту ночь не спать.

– Швед, я же говорю, что он сюда пошел.

– Стой, Войцех, Линд еще след нашла…

– Да здесь следов…

– А наши следы?..

– Швед, а здесь теперь и наших следов полно… и все кругами.

– А откуда мы вообще пришли?..

Вот так дела… Заблудились в трех соснах. Черт… Подкрался к ним ближе, посмотреть, как они… Какой так всю ночь не спали – Агнешка в ночной рубашке, а Швед с Войцехом в одних майках, хоть и с карабинами. Встали, как по тревоге все. И теперь запутали свои следы, путаясь в моих…

Вышел на свет фонарей, сгреб Агнешку в охапку и махнул остальным.

– Возвращаемся! И какого черта вы ночью в лес потащились?!

Швед нагнал меня, судорожно сжимая на груди руки и сводя костлявы плечи.

– Это ты все… Мы ж за тобой…

Глава 18

Проводил товарищей до дома и пошел петь тоскливые песни в столовой. Ничего, пока они греются, пока Шлегель пристает к Линд с вопросами, явно стараясь заманить ее в свои паучьи сети садизма, я через окно пролезу.

Проверил копыто своего вороного, и набросил ему на спину вальтрап. Сейчас оседлаю – и в путь, пусть и ночь еще темная. Отпущу его у дороги, он вернется.

Под копытами захрустел утоптанный снег тропинки, в ушах засвистел ветер… Но не долго моя воля длилась. За мной кто-то во весь опор летит. Обернулся на Линд, стегнувшую коня Шведа, и пришпорил – своего. Черт… Ночные скачки до добра не доведут…

Линд нагнала меня, но объехать на узкой тропе не может, как и в сугроб коня пустить… Так и доскакали до расчищенной дорожки, и она… Линд бросила стремена и полетела в воздух, толкая меня в снег…

– Стой же ты! Не думай, что тебя ничто не остановит? Я в седле с детства еще!

– Да все, хватит! Отпусти!

Крепкая девка прижала меня, и схватила за куртку, когда я ее отбросил… Пока волялись с ней в снегах, и Войцех подоспел… Что за сговор у них такой?1

Глава 19

Объясняя, что делают это на мое же благо, меня заперли в подвале. Будто не знают, что я не через дверь так через окно… Правда, окон здесь нет, а дверь… с засовом снаружи… Вашу ж!.. Игорь Иванович, я на своем же хуторе пленник, у своих же товарищей! А черт… В двери есть щель, а в подвале – пила. Что ж, за дело.

Глава 20

Как только я распилил засов через щель, меня встретили все мои оторопелые товарищи. Шлегель с мрачной усмешкой показал мне моток крепкой веревки… Да, связывать он умеет…

– Все, мне ясно. Я теперь тише воды ниже травы.

Мне не поверили и пустили веревки в ход. Даже Агнешка протестовать не стала. Она, промерзшая, так и стоит в ночной рубашке, завернувшись в шкуру, заменяющую нам покрывало. Смотрит вниз, качая головой и блекнет у меня на глазах, оборачиваясь шкурой крепче.

– Вольф, мы не можем этого допустить… Ты останешься здесь, пока не успокоишься. Ты же понимаешь, что обрекаешь себя на… Я даже не знаю, на что ты себя обрекаешь, как и мы все… Тебя в лучшем случае ждет заключение – и не такое заточение, как здесь, Вольф…

Агнешка развернулась, подымаясь по лестнице за остальными… только Швед застыл, смотря мне в лицо, как я смотрю – в пустой патронник, в пустоту смерти… Он подошел и развязал веревки.

– Я с тобой. Только дождемся, когда заснут все.

– Переборол страх?

– Переборол. Будь, что будет, мы долг исполним.

Эпилог

Перемахнули со Шведом через забор, пустив помеху визуальной передаче систем слежения. Пробрались в здание через подвал, повозившись предварительно с лазерной сигнализацией и отключив ее подстроенным сигналом с пульта. Полетели вверх по лестнице, поковырялись в дверном замке. Прошли в темный холл, в спальню. Я склонился над кроватью. Присмотрелся к спящему человеку – похоже, промахнулся и завернул к его жене. А я и не знал, что они в разных спальнях спят Надо же – открытие какое. Пошел в следующую комнату, показавшуюся мне подходящей для спальни. Есть – попал в точку.

– Игорь Иванович…

Начальник открыл глаза, сурово нахмурился и спокойно поднял руку.

– Я отдам драгоценности и деньги, только соблюдайте спокойствие и не причиняйте вреда мне и моей супруге.

– Не надо вызывать охрану. Это я, Игорь Иванович. Я – Соколов ваш.

– Соколов? Слава?!

– Слава Отечеству! А я к вам с разговором пришел. Не велите казнить, велите слово молвить.

– Да тебя после всего, что ты…

– Знаю, под расстрел. Только подождите, не торопитесь меня лицом к стенке. Я все равно сдаваться явился. Пришел и пристанища просить за информацию. Про инфекцию речь пойдет, так что послушайте.

Игорь Иванович сел на кровати, протирая припухшие после прерванного сна глаза. Он посмотрел на темные наглухо задвинутые занавесы, закрывающие широкое окно, и включил хилый свет. Перевел уставшие глаза на меня и указал мне на стул, который я, немедля, оседлал. Он еще раз протер глаза, взирая на меня, вздернул плечами и покачал головой.

– Твои волосы?

– Чужие.

– Сними.

Я скинул на пол волосы Улафа, скрывающие мое лицо, и Игорь Иванович внимательно всмотрелся в меня, словно еще не узнавая меня и стараясь удостовериться, что это действительно я к нему заявился среди ночи. По отметинам он меня сразу признал и поверил, кивнув головой.

– Рассказывай, Слава.

– Есть средство, не дающее вирусу делиться в клетке. Есть ученый, который его изобрел и усовершенствовал. Этот человек со мной и моим товарищем – ждет внизу.

– Так, Слава, давай в управление…

– Так точно.

Он поднялся, напряженно думая.

– Да, с возвращением тебя, блудный сын.