Текст книги "Сага о сотнике. Перстни легатов."

Автор книги: Станислав Лабунский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Я печальным раздумьям предаюсь, а челюстями работаю. Сейчас они с лестницы в зал выкатятся, засовываю в рот сардельку целиком с последней картофелиной в масле, и понимаю, чай уже лить некуда! Все застряло! Рот полный, и не туда, и не сюда.

Тут в подвал вихрь влетел и закружил.

Сначала меня схватили Штык с Пулей. Чуть руки не оторвали. Одно хорошо – когда трясли, еда в глотку провалилась. Потом черед Мамонта настал. Это не Арена, тут я смерти в лицо смотрел. Прижал он меня к широкой груди, из меня весь воздух вон.

– Бегите на болото за Доктором, – кричу, – скажите ему, что человека раздавили!

Осознал Мамонт свою ошибку, поставил меня на место. Тогда-то мне плечи и отбили. Ну, прямо домой вернулся. Тут я честно скажу, оплошность допустил. Взял у бармена термос с чаем и пошел в бочке плескаться. Не было меня всего час, но недооценил силу рекламы. А ведь известно, что если у тебя достаточно времени, можно даже санитарного врача уговорить купить партию дохлых кошек.

Вытерся насухо, белье после стирки уже принесли, оделся, в подвальчик возвращаюсь. А там пусто и приготовления к банкету идут.

– Что, – спрашиваю Информатора, – со «Свободой» объединяемся? Я «за». Вцепимся в «Монолит». Как он функционирует, понимаю. Трудно такие самоорганизующиеся системы уничтожать. Где-нибудь да уцелеет звено и опять превратится в полноценную организацию. Интересно, как он возник? Вопрос риторический, – уточняю.

– Нет, – отвечает, – твоих спутников повели присягу на базу принимать. Вернутся уже членами клана, будут с полным правом причинять добро.

Я дернулся было вдогонку, да сел на место. У них вход в сопровождении члена отряда, или по пропуску подписанному Петренко. Пока объясню, в чем дело, там уже все закончится. Еще и меня в строй попробуют поставить. То-то Филину радости. Трое убыло, трое прибыло. В тот же день. Нет, я лучше чаю попью с сахарком вприкуску.

Пока я сушки ванильные грыз, Информатор мне новости рассказывал с Агропрома, Свалки и местные. Везде царила тишь и благодать. Погибал сталкерский люд, но в основном по собственной жадности и доверчивости.

– Баклан Гриня бригаду под себя сколачивает. У него с весны шесть отмычек израсходовалось. Двое уцелели. Сейчас на Свалке псы лютуют, одиночки совсем из лагерей не выходят, на автомобильном кладбище у них логово. К ним паренек прибился, с Кордона пришел, многого не знает, но ведет себя правильно и имена называет громкие.

Я бровь изогнул, демонстрируя интерес.

– Говорит, что знает Епископа и Кабана.

– Он и Геолога знал, да убили его бандиты, – говорю, – а паренька зовут Завхоз. Пришел за своим другом Пиратом вдогонку. Не перевелись еще рыцари на Украине.

Моргнул Информатор. Я его манеру знаю. Денег у него полно. На свете один, как перст. Но понял, что можно кому-то новости за наличные продать и обрадовался.

Сейчас банкет начнется, он свои делишки, темные как его плащ и Звезда Полынь, обделывать побежит. Мог я попросить Умника поставить Информатора на круглосуточную запись, а потом подумал, не стоит серьезными контрразведывательными методами свое любопытство удовлетворять. Свои дальнейшие шаги я даже планировать не стал. Все равно ничего сделать не удается. Поплыву по течению, будто веточка цветущая, решил я. Рано или поздно ход событий меня к периметру вернет. Кстати, наши части начали на базу прибывать обратно, и завтра уже можно будет вертолет для эвакуации вызвать.

Бар был не просто полон, яблоку – некуда упасть. Мне пришлось четверть стакана водки замахнуть, зато на столах одних салатов было пять разновидностей, живи и радуйся. На горячее полный поднос шашлыков подали. Мне пара шампуров досталась.

– Вот четверка Штыка укомплектовалась, – сказал Филин. – По принципу – их всех выручил ты. Плюс еще четверку Мамонта на дороге спас. Клан тебе задолжал слегка. Надо будет помощь, просто нажми на кнопку.

Он протянул мне цилиндрик аварийного маячка. Прибрал его в пустой контейнер. Укрепляется наше сотрудничество. Где-то теряешь, где-то находишь. С громким матом на устах в подвал Удав ввинтился.

– Забирай своего пса, – заорал он от входа. – Мы уже все прибрали кроме этой туши. Через полчаса мы его в ров к слепым псам бросим.

– Он здесь давно, с самого начала, – сказал вполголоса Филин. – Удав быстр. Он стреляет так же как ты и я, но ты не умеешь доставать и вскидывать оружие. А мы умеем. Первая на «Ростоке» открылась Арена. Потом уже пришел «Долг» и бармен. Мы с ним не знаем, кто из нас лучше. Тут гадание на кофейной гуще не подходит. А подраться по-настоящему повода не было.

Вот чего я не понимал, ощущение неправильное было, внутреннего дискомфорта. Оказывается, Удав не декорация ходячая, а боец реальный. Обманула меня его маскировочка. Неприятно, но факт. Встал из-за стола, начал к лестнице выбираться. Весь из себя сплошная улыбка, не хватало еще раз на Арену выйти, наступив кому-нибудь на ногу нечаянно. Четверка Штыка в полном составе со мной идет и Филин.

Заходим на Арену, ямы засыпаны, песок разбросан ровным слоем, обломки досок убраны, новые ящики стоят. У стены лежит машина смерти двадцать первого века. От носа до лап задних метра полтора, и еще хвост. Развернули мы носилки брезентовые, кусок ткани два на полтора, к нему шесть лямок пришито.

Потянули труп укладывать, а он глаз открыл. Сзади шорох шагов по песку и голос.

– Отойдите, добью.

– Это вряд ли, – говорю.

И автомат на стрельбу очередями ставлю. Не о чем нам разговаривать, и формально мне никто и ничего предъявить не сможет. Мы на Арене, если кто не заметил.

Я уже голову повернул, поэтому все отчетливо видел. Удав тоже на городском асфальте вырос. Такой бред, типа, лежачего не бьют, в спину не стреляют, у пьяных карманы не выворачивают, у нас с ним идет по разряду уличного шума. Не стал он за свои стволы, всюду висящие красиво и грозно, хвататься. Прав я был, декорация. Он рукой дернул и ему в ладонь пистолет упал. На резинке в рукаве ствол был закреплен. Сейчас известно мне, что такое мастер, и какая должна быть скорость.

Мой автомат еще поднимался, медленно-медленно, словно я бегу изо всех сил, да только по пояс в воде. А у Филина уже «Гроза» в руках бьется, и пули с чавканьем в Удава входят. И я их вижу. Каждую. А потом пальцы разжимаются, стрелковый комплекс на пол падает, и Филин рядом оседает. Удав тоже выстрелить успел.

– Ты, мститель чертов, – пинаю в бок почти мертвого пса, – по-твоему, эти горы трупов стоили случайного выстрела? Рад теперь? Отомстил и подыхаешь?

Хватаю автомат и тремя очередями Удаву голову сношу. Начисто. Для души успокоения. Руку протягиваю глаза Филину закрыть, и чувствую, жилка на веке бьется.

– Слушай мою команду! – кричу. – Взяли «трехсотого» и за мной бегом. Умник, связь с Мамонтом. Мамонт, бери еще носилки и тащи это радиоактивное мясо в Долину. Если ты нас в полевом лагере догонишь, у камня, значит, мы тоже войдем в легенды Зоны.

А на площади между Ареной и баром нас уже весь «Долг» ждет. Филина побаивались, но и любили. Надежно с ним было.

– В чем дело? – Воронин вышел из своего бункера, удостоил.

– Свалил с дороги! – ору. – Позже запись получишь!

И ходу добавляю. Поймали мы с парнями темп, и пошли довольно ходко. Бег трусцой с носилками. Перед нами два квада идет, бандиты с наемниками в последнее время повывелись, а зверье разное никуда не делось. Всю фауну Зоны не перестреляешь, патронов не хватит. Но у нас с такой охраной проблем нет. Мамонт нас еще на Свалке догнал. Он тоже запасную четверку взял, так меняясь по очереди, они пса и притащили.

Я перед радиоактивным пятном в отрыв ушел.

– Несите, – говорю, – раненых, побегу транспорт обеспечивать.

Пересеклись точно в заданном месте без потери драгоценных секунд. Подъезжаю на машине, загружаю подранков и нажимаю на газ. Километров сорок скорость держу, не хватало перевернуться. Этим бойцам и так уже досталось. Хватит с них на сегодня приключений.

Удав пулю Филину точно в сердце вогнал, бронебойную, со стальным сердечником. Мы пакетом входное отверстие заткнули, стимуляторы ввели, а сейчас все зависело от Черного Сталкера и Темной Звезды. В бойцах я не сомневался. Уж у них с любовью к жизни все отлично обстояло. Они за нее зубами цепляться будут.

Минут через двадцать до источника доехал. Скинул тела в воду, машину отогнал метров на двести, след замаскировал. Протектор в луже отпечатался, все перекопал. Не было тут никого и никогда. Вернулся обратно, сам напился, Филину еще пол-литра в рот влил, его сполоснул, себе лицо от крови Удава отмыл. Пес так в родничке и лежит, как я его сбросил. Сообщение послал на канал «Долга». Оставаться на месте, ситуация тяжелая, но под контролем. Отключился от всех и спать лег.

Разбудил меня под вечер дождик. Филин уже розовый стал, мертвенная белизна ушла без следа. Пса из родника вытащил, он на меня рычать вздумал. На дне два десятка пуль из него нападало. Собрал я их все. Переживаю за источник свой целебный, нечего его засорять. Банку с тушенкой открыл, псу скормил.

– Что, – говорю, – сразу-то нельзя было поговорить? Обсудить проблемы?

И сунул его башкой в воду. Набрал одну канистру, и оттащил раненых потихоньку к машине. Договорились с Умником, что завтра нас в восемь утра вертолет с фермы заберет. Сходил в короткую командировку. Чудом жив остался. Дверки закрыл и решил прогуляться до места эвакуации. Отдохнул, чего бы и не размяться?

Отблеск от костра издалека заметил. Потом и дымом пахнуло. Ничего не готовят, съестным не пахнет, просто у огня сидят. Хорошо бы Щенок там оказался. Разбежались мы, я на Янтарь, он потом на Свалку ушел, всю мою эпопею пропустил. Может и к лучшему, а то бы и его в «Долг» затянули. А Пират своей судьбой сам распорядился. За другого человека жизнь не проживешь, у каждого своя.

К забору подошел, табаком потянуло. Где ты, покажись? Вон, у дырки в заборе под кустом, кончик сигареты тлеет. Не удивительно, что их десятками убивают. Плоть, и та дисциплинированнее. Будь на моем месте бандит, плохо бы им пришлось. А Щенка здесь нет, жаль. Даже идти дальше расхотелось.

– Эй, на посту! Плохо службу несешь! – кричу.

– А?! Кто здесь?! – заметался горе-часовой.

– Не шуми, всех зверей в Долине всполошишь, – говорю, подходя. – Тебе не говорили, что курить вредно? Это же медленная смерть.

– А я никуда не тороплюсь! – отвечает мне этот остряк-самоучка. – Пошли к нашему главному, – предлагает.

Киваю головой в знак согласия, пошли, подивимся на очередную шишку в ямке.

Добрались до костра, там четверо сидят.

– Эй, сталкер, – почти шепчет один, – тебе ствол серьезный за недорого нужен? Почти даром. С тебя штука монет, и получаешь «гаусс» – винтовку.

Смотрю на них внимательно, на всех пятерых. Двое взрослых и трое щенков лопоухих. Правда, Несталкер Сашенька тоже годами не стар, а дел натворить может, не всякому мастеру под силу.

– Народ, – спрашиваю, – это место, что, проклято? Вы не можете этого прикола знать. Меченый тут три или четыре состава постояльцев выкосил под ноль, Фунтик здесь наборы землекопов проводил, один Епископ из той компании жив остался, и опять я слышу старые песни на новый лад. Вы, твари тупые, еще не поняли, что здесь за слова и шутки отвечают головой?

Паренек в костюме моем любимом «Ветер Свободы» дернулся, когда я Епископа вспомнил. Сообразил я, кто передо мной. Разглядываю двух в возрасте. У одного глаза юлят, другой спокойно в огонь смотрит. Костюм на нем стандартный сталкерский, автомат, как у меня, в полной комплектации, на поясе нож и граната.

– А почему без пистолета? – интересуюсь.

– А какой от него прок? – тоже вопросом отвечает. – У тебя ведь тоже нет.

– Ну, и как тут насчет совести? Не искусала бы ночью, получи вы с меня тысячу? – спрашиваю конкретно у него.

– Я не в доле, – отвечает спокойно. – Да и совесть я давно в ломбард сдал и квитанцию выбросил.

Это шутка, комментирует Умник. Но он знает о наличии совести. Эксклюзивная сборка? Бывший военный, предполагаю. Посмотрел я на его оружие и согласился.

– Знавали мы врага на всякий вкус, кто смел, а кто и хлипок, как на грех, но был не трус афганец и зулус, а уж суданец, этот стоил всех, – говорю, ему в глаза глядя.

– Примерно так, угадал. Восток и Африка, Памир и Гиндукуш, Золотой треугольник и Гималаи, – отвечает он мне. – А вот я тебя понять не могу. Поклялся бы, что сынок генеральский, да те по одному в сумерках не ходят.

– Я и не один, – говорю честно, – у меня двадцать бойцов сопровождения в лагере на входе. Сидят, сигнала ждут. Пять квадов «Долга».

Тут его на смех и пробило. Сначала сидя хохотал, потом на спину лег, заливается.

– Сынок! Двадцать бойцов! И батальон американцев на вертолетах! Ой! Ай!

Глядя на безудержное веселье, и я не удержался. Улыбаюсь, расцвел, как роза. Несмотря на настрой благодушный, на Баклана с его прихвостнями, из простых «отмычек» выслужившихся, смотрю внимательно. В кругу друзей ртом не щелкай.

Кто забыл, у нас о нем разговор с Информатором был. Я присутствую при зарождении новой команды. Вот только военный мне не понятен. Звание – от капитана до подполковника. Деньги должны и так быть. Если не в российской армии служил. Там нищета повальная. Заработать нельзя, только украсть. Зачем он в Зону пришел?

Я дощечек в огонь подложил. Гори-гори ясно, чтобы не погасло.

– Ну, такие сынки меня с генералитетом примиряют, – военный отсмеялся. – Ты когда последний раз живого генерала видел?

– Днем, – говорю, – наорал на него и с дороги прогнал.

– Бить не стал? – спрашивает.

– Да нет, – говорю, – не за что, да и генерал не паркетный, боевой. Воронин, лидер «Долга».

– Я уже понял, что у тебя, весельчака, язык без костей, и баек целый мешок, – посуровел он лицом. – В Зоне давно? Докуда доходил? – перешел он к конкретике.

Прямые вопросы требуют прямых ответов.

– В Зоне с начала лета. Доходил далеко, но сейчас от этого толка нет. «Монолит» на Радаре установку залпового огня установил и всю дорогу у поворота минами засыпал. Закрыли они Мертвый город. Там парни сейчас автономно воюют.

– Состав группы?

А мне не жалко. Его вся Зона знает. Только мы с Умником в курсе, что это отряд «мертвых, но незабвенных», зачисленных нами навсегда в списки Зоны.

– Белый Пес, одиночка, – говорю.– Ковбой, одиночка. – Уильям Доннован, сержант военной полиции, кавалер всего, Нож Данцигер, клан «Сталь», чернобыльский пес, одиночка. Смерть «Монолиту» и свет Темной Звезды для всех.

Пусть Зона будет милостива к вам, парни.

– В странной компании оказался мой старый товарищ, – сказал военный.

– Савада Бамбук! – осенило меня.

– Удивлен, – покосился он на меня.

– Слушай, мне помощь нужна, – говорю. – У всякой дряни бойцу клана «Сталь» одалживаться не пристало, а ты практически наш, помоги.

– Говори, что надо, – отвечает.

– В восемь вертолет придет, надо двух «трехсотых» эвакуировать в госпиталь на базу, давай с нами. Охрана, погрузка, здесь стрельба может в любой момент возникнуть. Завхоз, ты с нами или почему? За друга своего не переживай. Он с Порохом сегодня в «Долг» вступил.

То, что он рядом, через Долину наискосок, я говорить не стал. Позже встретятся.

Баклан напрягся. Только что он был король на горе, шеф команды из пяти стволов, и вдруг превратился в чмо рядовое с двумя «шестерками».

– И откуда ты взялся, такой шустрый? – прохрипел он.

Секунду тишина простояла.

– Увянь! – сказал я. И Бамбук. И Завхоз. Хором.

Кажется, сработаемся. Захохотали дружно. Обиженный Баклан с товарищами спать отправились. А мы у костра остались. Рассказал я в лицах, как Скрип переговоры с Данцигером проводил. Бамбук парочку проверочных вопросов задал, я на них легко ответил. Правду говорить приятно, жаль, что чаще приходится врать.

– Ложитесь и вы, – говорю, – завтра день напряженный может выдаться.

Часов до семи продежурил, потом бойцов поднял.

– Занимайте круговую оборону, зачищайте местность, я вернусь на машине, ждите.

И бегом к роднику. Один раз чуть «электру» краем не зацепил, вовремя отпрыгнул. В салоне полное взаимопонимание царило. Спали раненые в обнимку, пес голову на плечо Филина пристроил. Набрал я все канистры свежей водой из родника, флягу, две пустых бутылки, псу лошадиную дозу снотворного вкатил, и лапы ремнем автоматным стянул. Хватит, навоевались. Приезжаю на ферму, бойцы чай пьют.

– А эти где, Баклан с дружками? – спрашиваю.

– Ты же сам сказал местность зачистить, – Бамбук отвечает. – Мне они еще вчера не понравились. В соседнем корпусе лежат, остывают.

Оба-на! Тут за речью серьезно следить надо. В это время вертолет стал слышен.

– Работаем, – командую. – Вы оба в кабину и принимаете груз и раненых.

– Что в канистрах? – интересуется.

– Вода, проба на радиоактивность для ученых, стандартная процедура контроля. Через две тысячи лет здесь все в норму придет, если еще раз не рванет. Вот, ждут.

Приземлилась машина, два боевых «Апача» в воздухе круги нарезают. Пса с места дернули, из него четыре пули на землю вывалились. Бамбук тихо выматерился от удивления.

– Да, – соглашаюсь, – живучий экземпляр, мама его собака и папа кобель.

Затащили лебедкой по пандусу выдвижному обоих эвакуируемых. Мы их еще пристегнуть к лежакам на полу не успели, как вертолет в небо поднялся. Через десять минут мы речку перелетели и курс на базу взяли.

– С таким трудом переходил полосу заграждений, – вздохнул Савада, – и все псу под хвост. Придется все по новой начинать.

– Нет. Выпишем тебе пропуск, и пойдешь через заставу, когда захочешь, – отвечаю.

– Моя фамилия слишком известна, чтобы ее в документы вносить, – и оскалился по-волчьи.

– Решим вопрос. Выберешь другую фамилию, или затребуем себе все твои дела и закроем за недоказанностью. Или оформим тебе иммунитет как бывшему президенту РФ.

Глянул он скептически, а я не стал на груди тельняшку рвать, правоту доказывать. Оно мне надо? Завхоз с любопытством детским в иллюминатор глядел, а мы, по старой солдатской поговорке глазки смежили и вздремнули. Боец спит – служба идет.

Прилетели – сели. У Савады руки сами к автомату тянутся, привычка.

– Расслабься, – говорю. – Мое слово тут не последнее, а если что, поговорю лично с Гетманом, решим вопрос с батей.

На площадке вертолетной комиссия по встрече. Леха в парадной генеральской форме всех орденами и золотым шитьем слепит, Овсов рядом, такой же нарядный, три машины сбоку, лишь бы не конвой, медики с носилками для Филина, тележка транспортная для пса и звероватого вида три пана с сетью нейлоновой, на тот случай, если песик очнется. И девушки. Правда, без платочков и почти что без одежды, сказывается принятая на базе простота нравов, сам недавно через летное поле в одном халате шел.

На руках у Леночки и Бронзы сидят отъевшиеся здоровенные щенки, а третий за колесом машины в засаде устроился. Я его за шкирку – цап, и к взрослому псу на грудь посадил. Тот его сразу лапами схватил, не тронь – мое. Да твое – никто не отбирает. Нечего было кидаться не разобравшись, тоже нашелся монстр крутой. Здесь и не таких обламывали. Мы первым делом раненых в санитарный блок отправили на томографию, а дальше на усмотрение Умника. Щенки сами с отцом уехали и Елену утащили. Она у них за маму-пса считалась. Свалили эту заботу с плеч и вздохнули облегченно. Первым делом мы, на устав наплевав, кинулись обниматься.

– Леха, – говорю, – как хорошо быть дома! Ты бы знал!

– Догадываюсь, – отвечает, – и живым остаться тоже замечательно. Я много лет был в долгу, мне забыли сказать, что долг заплачен сполна.

Овсов гарнитуру на Бамбука цепляет и бейджик. И на меня. Читаем мы друг на друге таблички. Подполковник Смирнов, постоянный допуск. Подполковник Савада, постоянный допуск.

– Мы его к тебе в отдел замом оформили, – генерал-майор Найденов сообщил. – Ставку нам сразу подписали. Сказали, что можем всю Зону в штат оформлять, отказа не будет. Весь «Долг» и группу Ножа.

Повеселел Бамбук, видно невооруженным глазом. Давненько к нему так заботливо не относились. А у нас дорога одна – в баню.

– Будьте предельно осторожны, – говорю, – китаянки на офицеров кидаются из-за угла с целью выйти за них замуж, да и наши девицы недалеко от них ушли.

– Везде одно и то же, – высказался Завхоз. – Мне бы на курсы подготовительные. Хочу на офицера поступать, а подготовка слабая. Не сдать экзамены, – пригорюнился.

– Ладно, – говорю, – готовьтесь к присяге, – вечером в канцелярии распишитесь, контракты после обеда будут готовы, а там опять нам задачу поставят. Не успеем «мяу» сказать, как опять в Зону поедем.

Зашли мы второй раз в парилку, Умник сообщение скинул. У Филина пулю мышечная ткань затянула, сидит в нем металл, никому не мешает. Решил компьютер все так и оставить. Из пса пули выходят, для ускорения процесса он в операционной манипуляторами последние шесть инородных тел из него выдрал, к вечеру зверь на лапах будет, а к утру и Филин на ногах.

– Слушай, – говорю, – заместитель, не зря мы упирались, есть реальная отдача. Артефакт «Душа Бенгала» добыли, Зону почистили, пса исхитрились не убить. Не орден, конечно, но медали нам дадут. А, Умник? Дадут нам медали?

– Грудь, – отвечает, – расширяйте. Вам все королевские дома Европы ордена готовят. Папа римский на вас ленты ордена Святого Духа повесил своим повелением, а остальные решили не отставать.

– За что? – спрашиваю.

– За вклад в мировую культурную сокровищницу, – поясняет.

За мавзолей, понимаю. Ладно, я своему заму у Ингози орден выпрошу. В Африке они серьезные. Величиной с десертную тарелку, из чистого золота и камней драгоценных. На тот случай, если оппозиция из джунглей победит, можно было бы в Европе в ломбард сдать. Как блатные в России золото на себе таскали в цепях и печатках. Казна на крайний случай. Всегда при себе. С использованием кредитных карточек, что у негров, что у воров проблемы возникали. Деньги у них были, мозгов не хватало.

– Тебя какая сумма на первое время устроит в виде «подъемных»? – обращаюсь к заму своему, на просторах Зоны случайно найденному.

– У меня денег много, по всему миру квартиры и сейфы банковские арендованы на сто лет. Тратить некогда было.

– Так же, – Завхоз из джакузи кричит, – если бы не друзья и девки, не знал бы, куда деньги девать. Все несут и несут, а мне ничего не надо, ствол мне в военкомате со склада дали бесплатно, броню тоже. Мотоцикл мне подарили в автосалоне, телевизор новый взял, не включал ни разу.

А я думал, что один живу при коммунизме. А нас много, оказывается.

– Заканчивайте, обедать пойдем. В столовую или в казарму закажем, выбирайте, – предлагаю.

Не все же мне мозги напрягать. Пусть новые кадры думают. У меня вечно больной вопрос – проблема выбора. Как у Буриданова осла, который не мог выбрать из двух абсолютно одинаковых охапок сена и в итоге умер от голода. Печальна участь слишком умного животного. Да и человека не намного веселее.

Бамбук хитрецом оказался. Достал из бумажника серебряную монету.

– «Орел», пусть тогда в казарму несут, – усмехается и кидает.

Выпадает, естественно, «орел».

– На удачу положился или монета со смещенным центром тяжести? – спрашиваю.

– Не хочу лишний раз светиться, сейчас любая электроника с цифровой камерой. А ног я много оттоптал, пока сейфы монетами наполнял. Лучше поберечься. Как тут с охраной? – начал справки наводить.

Нашел, кого спросить. Я одно знаю. Она есть. Часовой на КПП стоит и еще один на посту номер один – у знамени части. Отмылись до скрипа, и пошли в офицерскую казарму. В простынях и с автоматами. Нормально, аналитики из бани обедать идут.

Всегда бы так. Без потерь.

Глава 11.

После обеда решил я у Умника новости узнать. Как там наша водичка, пригодилась? Он мне в ответ: нет результата, контрольный срок – трое суток. А я ему только в качестве водоноса и нужен. Все остальное и другие сделать могут. И стало мне понятно, что у меня образовался краткосрочный отпуск. Если здесь с Бронзой зависнуть, придется жениться на двоих, как Максу. Если к Паоле в Италию махнуть, Бронза может огорчиться и с горя пристрелить. Это я почти шучу. А поеду я в Смоленск, займусь своей однокомнатной квартирой, пока соседи меня в очередной раз не затопили.

Чтобы впустую самолет не гонять, решил я на территорию РФ золотой сервиз работы Бенвенуто Челлини перебросить. Документы мне на него оценочные и страховые швейцарские антиквары оставили, в реестр мировых ценностей он у Ллойда внесен, осталось только фамилию владельца поставить. То-то они там, в Британии удивятся, когда он сообщение пришлет. И адрес места хранения. Собрал все бумаги в папку, начал думать об экипировке. Черт, насколько привычней и проще в Зону собираться. Гарнитура на шее. Это наше все. Связь с миром, запасной, он же основной интеллект, аварийная страховка. Паспорт российский в нагрудный карман рубашки шелковой. Брюки армейские и ботинки прыжковые. В задний карман штанов бумажник и ключи от дома. Готов.

Бамбук с Завхозом после бани и обеда спали без задних ног. В Зоне все равно спишь чутко, вполглаза. Не стал я их беспокоить, всегда можно по телефону любой вопрос задать и ответ получить. Потянулся на крыльце и к самолету зашагал. Неуютно мне было. Непривычно без автомата, а тут даже кортик мой гвардейский на тумбочке остался. Только в левой подошве вставлена пластина под бритву клинковую, а в правой три стрелки метательных. Оружие последнего шанса. Стандартный армейский набор.

Привык в последнее время я к комфорту. Никого не ждешь, никакого контроля. Поднялся на борт, и взлетаем. Набор высоты, сводки биржевые просмотрел, заключения аудиторов почитал, уже посадка. В этот раз у меня был повод броневик инкассаторский вызвать. Полцентнера золота стоимостью в полмиллиарда европейских монет. Подарок основному борцу с коррупцией. Пусть порадуется. Сел в фургон, автомат из крепления достал и на колени положил. Сразу веселее стало.

В банке сумки с золотой посудой в мой служебный сейф прибрали, закрыл я его кодом доступа первой ступени. Кто надо в курсе. Все, с делами покончено, сейчас сервиз до Москвы довезти дело одного дня. В любой момент, по требованию.

Пора мне родной угол навестить, давненько я у себя не был. Когда квартиру смог себе купить, рад был невероятно. Появилась дверь, которую можно за собой закрыть.

Хлопнуть так громко, и ты внутри, а остальные снаружи. Раз, и разошлись в пространстве. Простое действие у меня вызывало прилив щенячьего восторга.

Служебную машину брать для личной поездки мне и в голову прийти не могло, такси надо ждать минут десять, за это время я половину дороги пешком пройду. Есть еще такой немаловажный фактор – городской водоканал. Эта банда бешеных землекопов недавно приобрела парочку маленьких экскаваторов и произвольно перекапывала город в самых неожиданных местах. Напоминала жителям, что рядом течет совсем другая жизнь. Прямо по трубам канализации.

Решено, иду пешком. Вышел на мощенную плиткой площадку перед банком, подумал, что город хорошеет. Прошел триста метров, свернул на обычную улицу, понял, что поторопился с выводом. Асфальт весь в выбоинах и трещинах. Клянусь, по дороге на Припять есть места целее. Пару траншей перепрыгнул и ощутил – дома. Ничего за лето не изменилось. Да здравствует стабильность!

Вот и родной двор. В кустах засада сидит, пьяных ждет. Или детишек с мобильными телефонами. Четыре человека, все курят. Перед ними любой путь открыт. Сейчас потренируются и пойдут через месяц на серьезный грабеж. А там развилка. Поймают или нет. Обычно нет. План «Перехват» результата не дал. Потом еще одна развилка. Деньги решат или пропить, это нормально, или к серьезному кайфу приобщиться. Колесики или инъекции – выбор значения не имеет. Везде здоровье быстро уходит. Короче, из этих кустов отличные перспективы открываются. Лагерь, могила или дом на Рублевском шоссе. Все как всегда.

Обошел я их по противоположной стороне двора. Я же не любитель экстрима. Дверь в подъезд открываю, от запаха табачного чуть плохо не стало. Все курильщики на площадку выходят. На улицу им уже не выйти, сил не хватает. Вверху стая снорков под музыку скачет. Добро пожаловать в реальный мир, сталкер. В лифт соваться не стал, не хватало еще там застрять. Пошел вверх, каждую ступеньку обнюхивая. Аномалии не пугали, просто встать ногой прямо в кучу сам знаешь чего, тоже приятного мало. Любители громкой музыки лампочки в подъезде выкрутили, предпочитали романтическую темноту. Добрался, дверь на ощупь открыл и тихонько вошел.

С возвращением!

Оглядел я свое логово от порога и понял сразу несколько вещей. Бронзу сюда привести было можно. Ее бы моя кровать не напугала. А девочка Паола сюда не вписывалась никоим образом. Человек, выросший в замке, попасть в российскую однокомнатную квартиру не может по определению. Не судьба. Значит, надо недвижимость продавать, деньги в карман, и больше сюда не возвращаться.

Обстановка у меня прямо скажем – спартанская. Да уж, согласился легат, понятно, почему тебе в казарме хорошо, здесь примерно так же, все нужное и ничего лишнего.

Шкаф, почти пустой. В нем сейчас висит плащ, куртка зимняя и белье на полочках, постельное и нательное. Был еще костюмчик рабочий, он у нас как спецодежда, за счет банка, только я в нем в командировку уехал. Давно его лохмотья в «жарке» на заправке сгорели. Даже пуговиц от него не осталось. Стопроцентное уничтожение.

Столик журнальный, он же компьютерный. Подхожу, монитор от пыли протираю, процессор погладил.

– Привет, Умник, – говорю, – ты здесь?

– Весьма частично, – мне голос в ухе отвечает. – Примерно одна десятимиллионная часть. Я заметно вырос за это лето.

– Завтра в банк переедем, там развернешься во всю финансовую мощь.

Принялся за сборы. Две коробки книг и дисков, сумка с одеждой, сумка с компьютером. Немного у меня имущества. Кое-что в городе у нас меняется. Недавно фирма появилась «Склад ненужных вещей». Им звонишь, они приезжают и все, что тебе не надо бесплатно увозят. Парни из охраны туда часто заходят, говорят, там библиотека собралась лучше нашей областной. А кому что-то нравится, может купить за недорого. Вот им-то мебель и достанется. Мне хорошо – на дощечки ее не разбирать, во двор не выносить. И им выгодно, холодильник мой маленький кто-нибудь точно купит.

Звонок в дверь. Не поражен благородный дон в самую пятку. Могу продемонстрировать сеанс черной магии. С одного раза угадаю, кто за дверью стоит. Алкоголик-кровосос пришел к соседу за глотком дани. Не умею я людей на хрен посылать. Он с меня по полтинничку да по сотне денег вытаскал на новую видеокарту. Только сегодня ему не повезло. Еще звонок. Он не уйдет. Если надо до утра звонить будет. Открываю дверь настежь.