Текст книги "Новое житие - покой нам только снится (СИ)"

Автор книги: Станислав Графов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

–   Голову он им повредил, – процедил Хохленко. Внезапно оборотясь на сиденье, он вырвал из рук Иванова наушники: – Слушай меня! Да ты не морочь мни башку. И свою, и мою. Не слыхать гарбуза в колодезе, яки вин туды скользнув да сгинув. Щоб вин сказився, ваш командир! Щоб твоя ридна маты…

  Уцелевшее Pak.50  на высоких металлических колёсах принялось медленно поворачивать ствол прямо на них. Кто-то из прислуги видно, уцелел. У Виктора похолоднело в груди. Если сейчас выстрелить, то дать себя обнаружить для «мардер». Та не накрыла огнём самоходку Сергиенко только потому, что боялась себя обнаружить. Но с правого фланга из-за застывшего «Тигра» выдвинулись СУ-122 и СУ-76. Они с ходу открыли огонь, стремясь накрыть неподавленное орудие. Две трассы, казалось, слились в одну. Вскоре на месте пушки медленно оседали фонтаны двух взрывов. Остатки лафета, станин и щита разметало. Но накрыло и СУ-76. Сначала с самоходки сорвало гусеницу. Затем вражеский снаряд поразил её в двигатель. Сквозь жалюзи показалось яркое пламя. Экипаж тут же выскочил из открытой рубки.

   …Цепь вражеских пехотинцев, сливаясь с зеленовато-бурой землёй, со следами гусеничных траков и неостывшими воронками, стремилась окружить САУ. Их командиры явно согласовали свои действия с экипажем «мардер». Расчёт был прост: не снабжённые пулемётами советские самоходки начнут отползать, дабы их цели не угодили в «мёртвый угол». В это время их накроют. Но в это время позади вражеской разгромленной батареи показались два Т-70 с маленькими обтекаемыми башнями. Они тут же открыли огнём из своих коротких пушек 45-мм в направлении горящего тягача. (Там, видать, укрылась вражеская САУ.) Их с другого фланга поддержала «тридцатьчетвёрка» и «Валлентайн». Вскоре у одного из застывших «бюссингов» захлопали боковые дверцы. Из кузова с сиденьями выпрыгнули две фигурки прятавшихся эсэсманов, которым было поручено присматривать за техникой. В неё тут же врезался Т-34. Опрокинувшись вверх гусеницами, тягач тут же зашёлся клубами дыма. А из-за дыма от накрытой Сергиенко машины с БК густо полыхнуло. Раздался грохот. Скорее всего, это взорвались боеприпасы вражеской САУ.

–   Пятидесятый, огромное спасибо коробочкам! Славно поработали, – заорал в шлемофон Виктор. – Если так дальше…

  Однако с левого фланга и по центру меж двух зелёно-жёлтых холмов появились пятнистые квадраты второй атакующей волны. В воздухе, неприятно завывая, возникли две «девятки» Ju-87 что в сопровождении Bf 110 E принялись пикировать на наши боевые порядки. С пятидесяти метров первые бросали с крыльев 500-килограмовые бомбы, а на скопление «живой силы» – SD 2. Видом напоминающие катушки с привязанными по краям баллончиками, эти кассеты рассеивали над землёй десятки мелких бомб. В радиусе до трёхсот метров всё живое поражалось сотнями осколков. С востока в них врезались «яки», что сопровождали звенья «илов». И на земле и в воздухе, по определению немцев, завязалась «собачья свара». Было непонятно порой где свои, а где чужие. От крыльев «чёрной смерти» (так звали в вермахте штурмовики ИЛ) стали отделяться красно-огненные протуберанцы «эрэсов». Они старательно уходили по вражеским машинам. Как на экране кинотеатра, Виктор увидел через перископ – с крыла ИЛ-4 отделилась чёрная капля бомбы. Она точно упала на синевато-зелёную башню Pz.Kpwf.VI. Тяжёлый панцер на двух рядах металлических катков, что наслаивались друг на друга, тут же замер. Сейчас же он утонул в густом облаке оранжевого пламени. Ясно, что «соколы» работали новыми бомбами. Но какими – никто не знал…

   Мысли и радость Виктора внезапно оборвались. Меж воронками, что густо пятнали выброшенной землёй пространство перед разбитой батареей, там, где уже вспыхнул один Т-70  и пятились под прикрытие остальные наши машины, скользнул знакомый силуэт. Детская фигурка с худенькими плечиками, с белобрысой головкой. Санька… Что он тут делал? Тем более что впереди были сплошь немцы и только сейчас появились наши. Как успел он…

–   Батарея, слушай мою команду! Огонь по фрицам! Что б ни одна гнида не ушла, в Бога… – забыв про всё на свете, заорал он как прежде.

   И Иванов – как здорово он понимает по-немецки, пронеслась в его голове мысль. Откуда? Жил в Одессе. А там поселение немецких колонистов. У них научился? Завербован? Ах, ты ж, Господи… Он, устыдившись, вспомнил  слова Сашки Ахромеева, что остался по приказу «пятидесятого» на сборном пункте возле церкви. Неужто вот такая она – эта бдительность? Вот так надо бдеть? Чёрт, разберемся…

ГЛАВА ВТОРАЯ. ПРОДОЛЖИТЕЛЬНЫЙ РЕВЕРАНС.

…Да, – заметил фюрер, прижав руки к груди. – Вынужден согласиться с вами, адмирал. Акция, связанная с Азиатом, сыграла бы на руку в операции  «Цитадель».  Увы, но рейх уже не имеет преимущества перед Советами. Противник опережает нас по мобилизации резерва почти в два раза! По артиллерии и миномётам у него почти трёхкратное превосходство!

   Распаляясь, он хлопал ладонью по коленке.  Стряхивал головой с налипшей чёлкой. Усики его нервно подрагивали, а голубые глаза метали искры:

–   …Почти двукратное – в авиации! Про танки и штурмовые орудия я уже молчу. Это согласно вашей же информационной сводке, Канарис! Мы накануне краха. Промышленность рейха на– кануне операции «Цитадель» не в состоянии была обеспечить вермахт всем необходимым. Позор, измена! Это заговор генералов и фельдмаршалов, что пьянствовали с русскими краскомами на манёврах, пока действовал этот поганый пакт! Радек-Сект… кажется, так его называют? Мерзость… Этот мерзавец Кейтель подначивал меня наступать. Это с его руки я развязал эту проклятую войну! Когда меня не станет, он утрётся своими соплями, а затем спишет на меня миллионы тех жизней, что унёсёт эта бойня. Но что я могу с ним поделать? Именно он, как никто другой, знает все тактические приёмы русских. Он стажировался у них в 20-х и 30-х, при танковых и пехотных училищах. Как я могу избавиться от него и этого Йоделя, который фактически всем управляет в ОКВ? Нет, я не могу избавиться от них. Как только я сделаю это, вы, милейший Канарис, будете настаивать на своих кандидатурах. На пост главы вермахта и сухопутных сил. Что у меня тогда останется? Вернее, кто? Только вы и ваш Гальдер, который мне провалил компанию 1941-го под Москвой.

   Гитлер, негодующе потирая костяшки потных рук, приблизился к карте, расстеленной на широком дубовом столе для заседаний. Выпуклой дугой красного цвета, похожей на жирную змею, был обозначен Курский выступ. Синие стрелы, выйдя за синюю штриховку линии фронта, в расположении группы армий «Юг» довольно сильно углубились в русскую оборону. Они почти выдвинулись к Курску. Но и русских красных стрел им навстречу прибавилось. Казалось, что фаланга войнов Эллады выставила перед ними красные щиты и направила опущенные на дистанцию боя красные копья. Сил у 2-го панцерного корпуса явно не хватало. Обергруппенфюрер Хауссер, герой февральских боёв за Харьков 1942 года, где ему удалось основательно потрепать две русские дивизии и отбить город, на этот раз не имел никаких шансов. Тогда, зимой, фюрер сам настаивал на немедленном выходе из Харькова, опасаясь, что после Сталинградской катастрофы,  панцердивизия «Рейх» сама угодит в котёл. Хауссер этот приказ проигнорировал и организовал концентрический удар по всем правилам. Используя новые танки «Тигр» и модифицированные САУ «Штуг» и «Мардер» с 42-калибровыми 75-мм и 88-мм пушками, он нанёс Ватутину  чувствительное поражение. Правда, из двадцати «тигров» было потеряно восемь машин, которые русские без труда поразили из 76,2-мм «рахат-бум». Гитлер тогда, рассвирепел. Он  приказал Шахту довести новые танки до совершенства. Тот своё слово, кажется, сдержал. Хотя вести с Курского выступа через мерзавца «Лакейтеля» доходят неутешительные. Половина «пантер» оказалась с непригодными к технической эксплуатации двигателями, что с момента ввода в строй не наработали и двадцати часов. У Pz.Kpwf.VI оказался медленный поворотный механизм башен, что снижало боевые свойства их дальнобойных 60-калибровых 88-мм пушек перед верткими скоростными «тридцатьчетвёрками». Те, используя огромную начальную скорость снаряда своих 76-мм пушек Ф-34, со 100 метров пробивали 100 мм лобовую броню суперпанцеров, а также 80-мм броню их башен. Русская самоходная артиллерия имела на вооружении пушки от 76-мм и 85-мм до гаубиц 122-мм. Они не всегда использовались по назначению. Но потери от них были также чувствительны. Русские оснастили свои штурмовики ИЛ-2 и ИЛ-4, прозванные вермахтом «чёрной смертью», кумулятивными авиабомбами. Только за сутки 4-я панцерная армия Германа Гота, в составе которой действовал 2-й корпус Хауссера, потеряла от них 20 панцеров, считая другой техники . Только за сутки…

–   …Половина новых танков класса «пантера» вышла из строя прямо на поле битвы, – глаза фюрера вновь вспыхнули, как наэлектризованные. – Это похоже на ситуацию с  русскими механизированными корпусами в начале Восточной компании. Более половины русских танков тогда вышли из строя по техническим причинам. Многие из них, правда, ни разу не ставились на капитальный ремонт, – усмехнулся он. – Но это не меняет дела.  Вы что-то знаете, Канарис. Не темните, чёрт возьми, – внезапно он заорал: – Почему этот мерзавец Клюге не собирается наносить концентрический удар по этой…?!? – он ткнул пальцем в название «Прохоровка».

   Адмирал Канарис осторожно кашлянул в платочек, что поднёс к румяному моложавому лицу с хорошо промытыми морщинами.

–  Мой фюрер не стоит недооценивать возможности русских. У них немало наших агентов, как в армейских штабах, так и на самом верху. В своё время те троцкисты-военные из группы Радек-Сект, что уцелели от «ежовых руковиц», предложили нам свои услуги, – Канариса словно увидел перед собой маленького нескладного наркома внутренних дел Ежова, что был агентом Абвера до разоблачения и расстрела. И ощутил некоторую жалость.  Представил, как замы Фриновский и Дагин, которых впоследствии тоже расстреляют (они также в разное время были завербованы польской и германской военной разведками), охаживали Ежова резиновым дубьём и кулаками пока следствие по делу не взял на себя новый нарком Берия, не терпевший физического насилия. – Их привлекает союз Германии, России и Британии. Вот, кстати, довольно любопытное сообщение… – он деловито раскрыл тяжёлую красную папку с золотым имперским орлом, откуда вынул листик лощёной белой бумаги: – Мой представитель при штабе группы армий «Юг» докладывает о перебежчике, что накануне операции «Цитадель» сдался сапёрному взводу, что делал проходы в русском минном ограждении. Он выступает посредником от военно-троцкистской группы «4-й Интернационал» в организации покушения на  Азиата.

–  Провокация самого Азиата вами не исключается? – фюрер немедленно заходил по ковру в кабинете рейхсканцелярии, что напоминал помпезный зал, отделанный мрамором и порфиром.

–  О, нет, мой фюрер. Слишком часто у нас бывали перебежчики, мой фюрер. Ни один из них ещё не подводил. Вспомните генерал-майора Трухина, что занимает сейчас должность начальника штаба в Русской освободительной армии. Недавнего перебежчика – генерала Бессонова что в прошлом состоял в главном управлении лагерей НКВД.  Самого Власова, наконец.

   Улыбка скользнула по хорошо промытому, румяному лицу адмирала. Его ясные голубые глаза под белыми седыми бровями, окружённые сеточкой морщин, лукаво блеснули. Как у карточного игрока, который увидел колоду противника и верно рассчитал каждый свой ход. Это не укрылось от внимания фюрера.

–   Я бы не стал говорить столь оптимистично о предателях, – негодующе съязвил он, воздев кулаки к бронзовым подсвечникам. – Это подонки рода человеческого. Помните, Канарис, как относились к подобному древние германцы? Помните?.. – он плотоядно заулыбался и продолжил: – Топили их в трясине наряду с содомитами, умалишёнными  и хилыми детьми. Да, да, этого нам не хватает в рейхе! Мы ещё слишком гуманны к вырожденцам, чёрт вас побери! К вырожденцам и к предателям, – сказал он на этот раз спокойно, понизив голос. – А мне кое-что известно о предателях, Канарис. Но я целиком полагаюсь на провидение, которое убережёт меня и покарает их. Хотя мог бы прихлопнуть их как муху или комара.

   Канарис сделал вид, что тактично промолчал. На самом деле он кипел внутри как огненный вулкан. Вот-вот вулкан готов был вырвать расплавленные породы из своих недр.

–   Вы, адмирал, сетуете на жестокое обращение с русскими пленными.   Мне прекрасно известно, что вы являетесь противником расовой политики в том виде,  как она проводится на Востоке. Прикажете рукоплескать вам? Путём голода, изнурительного труда и болезней, что выращивает в вирусных лабораториях доктор Менге, мы выполняем сверхзадачу. Мы очистим род человеческий род от вырожденцев. Над этой задачей бились все великие империи, Канарис! Но у них не было средств уничтожения, таких как «Циклон-Б», бациллы брюшного тифа, оспы и холеры! На свете скопилось слишком много человеческих отбросов, – фюрер брезгливо поморщился и крутанул огромный глобус, что стоял напротив массивного дубового стола. – Эта зараза не даёт жить нормальным представителям европейской расы. Это великое переселение народов, смешение рас… Это вызывает мировые войны. Это – естественный отбор по Чарлзу Дарвину, который великая мать природа доверила провести нам. Мы получили в свои руки «кладезь от бездны», – фюрер многозначительно прищурился, – из которой в мир будут выпущены язвы и болезни.  Если помните, Канарис, что в Апокалипсисе это – скачущие на колесницах войны с женскими волосами. Вот ещё один важный вопрос, который предстоит нам решить. После нашей победы, разумеется. А именно – главенство мужчин или  женщин в этом мире.

    Молчание адмирала становилось невыносимым. Поэтому фюрер закончил громогласно, как артист или оратор на форуме:

–   Мы вошли в эру космического огня! Он сожжёт всё лишнее в этом дряхлом мире, что погряз в еврейской плутократии. Всё лишнее будет уничтожено, всё нужное останется.

–  Мой фюрер, неразумно обрекать на смерть тысячи и миллионы русских, которых можно привлечь к войне с Азиатом. Обрекая их на смерть этих людей в лагерях военнопленных, мы лишь усиливаем сопротивление Советов. На оккупированных территориях множится число бандитских групп. Русские называют их партизанскими соединениями. Многие из них помимо стрелкового оружия вооружены артиллерией и миномётами. Они поддерживают связь со штабом партизанского движения в Москве, исполняя его директивы. Абвер предпринял попытку создать подставные отряды, но их число ничтожно, – виновато усмехнулся Канарис, – по сравнению с большевистскими силами сопротивления. Этот же штаб разработал тактику и стратегию так называемой рельсовой войны. Её цель – парализовать железнодорожные коммуникации. Русским это удалось зимой 1942-го, когда мы своевременно не смогли перебросить крупные силы на помощь 6-й армии. Это очень печально…  Я понимаю, как дорога вам правда, мой фюрер. Поэтому, скажу откровенно: проводя карательную политику на востоке и называя русских неполноценной расой,  мы копаем себе могилу. Многие из тех генералов что…

  Он на мгновение замер. Он хотел сказать, что сектовец Рейхенау, что был до Паулюса командующим 6-й армией, нарочно издал приказ об отношении вермахта к населению оккупированных земель чтобы усилить сопротивления русских. Ему вторил Вальтер Модель, бывший начальник 7-й панцердивизии в составе 2-й панцергруппы Хайнца Гудериана. Впрочем, лично он предпочитал не участвовать в жестокостях по отношению к пленным и гражданскому населению. Хотя не и  препятствовал  этому. Теперь Вальтер Модель назывался «львом обороны». Тоже приверженец пакта Радек-Сект. Тоже убеждённый противник войны с Россией. Они думали, что издавая нечеловеческие приказы о расстрелах заложников, пошатнут, во-первых, моральное состояние солдат и офицеров вермахта, а, во-вторых, усилят антигерманские настроения на захваченных территориях. Они подмахивают фюреру, а фюрер всё подписывает. А сам в свою очередь, боится как смерти командующего РОА Власова.  Считает  его специально засланным для организации совместного мятежа и его, фюрера устранения.  Кому такое выгодно? Да тем же «мальчикам» уже покойного генерала фон Секта, что в 1923-м не поддержал Баварский путч, в котором участвовал фюрер. К слову, в 1935-м, фон Сект был военным советником у Чан Кайши. Затем им стал Власов под псевдонимом «Волков». Все ниточки сплетались…

    Даже считая Францию «единственным врагом» Германской империи, Гитлер не причислил французов к «унтерменшам». Даже их не приказывал сокращать путём расстрелов, и газовых камер, не говоря уже про голод и специально запущенные инфекции. И Франция почти не сопротивлялась оккупационному порядку. И Бельгия, и Нидерланды. Даже Чехословакия… Пыжились поляки, но их можно было понять. Британия, пожалуй, сделала на них главную ставку среди всех прочих лимитрофов для давления на Россию.  А Германия свела всё это на нет. Она предложила России и Сталину пакт 1939 года, согласно которому устранялась буферная зона, созданная Антантой вокруг России и Германии.

   Здесь фюрер проявил себя как мастер политического реверанса. Причём, высочайшего класса. Он выступил ярым приверженцем доктрины покойного «социального генерала», которого ещё называли «красным». А именно – не воевать с Великороссией (по определению самого фон Секта) ни при каких обстоятельствах. Всегда быть в союзе с ней. Исключение можно сделать лишь в том случае, если русские позарятся на всю Польшу. Не говоря уже о Европе. Но было ясно, что такое могло случиться лишь в том случае, если бы в высшем военном и политическом руководстве Советов, возле самого Сталина, появился бы британский агент. А он, этот агент, там действительно проявился. Работает для виду на Абвер, но, сам не осознавая того…

–  Вы напрасно пренебрегаете карательными акциями, Канарис! – фюрер больше не намерен был сдерживаться. – Из этого выходит то, о чём вы сейчас говорили. А именно:  не подчинение и бунт! Вы этого желаете вместе с этими лизоблюдами и подонками в штабах? Я вас спрашиваю, Канарис!?! – он вовремя справился с собой.  Продолжил, как ни в чём не бывало: – Однако, довольно об этом. На Курском направлении всё проходит как нельзя лучше. По сводкам Главного командования вермахта позиции Воронежского и Центральных фронтов прорваны на 8-11 километров. 4-я танковая армия Гота ведёт бои с русскими под Прохоровкой. Эти русские названия… Дивизия «Мёртвая голова», правда, попала под удар 5-й гвардейской армии. Что-то не торопится с ответным фланговым ударом фельдмаршал Клюге, – с мрачноватой задумчивостью произнёс фюрер. Он обвёл фигуру адмирала в чёрном с золотыми позументами флотском кителе, с кортиком, таким же нехорошим взглядом: – Вы случайно не знаете, Канарис, мотивы этой нерасторопности? Ведь Клюге допущен к оперативному руководству штаба главного командования вермахта, а, следовательно…

   Он не договорил, так как знал очевидное. Клюге состоял в оперативном руководстве и имел непосредственное отношение к операциям Абвера. Именно он и Гальдер планировали ещё в 1935-м заговор с целью захвата власти группой Гофмана. Фюрера планировалось устранить двумя способами: расстрелять из личного оружия при подходящих обстоятельствах (генералы и фельдмаршалы даже намеривались это сделать на докладе в рейхсканцелярии!), либо организовать нападение силами полка специального назначения «Бранденбург». Но всякий раз тот же Клюге проявлял нерешительность и не давал соответствующей команды. А Гальдер  не желал ничего брать на себя, рассчитывая всецело на Клюге.

–   Мой фюрер, это неудивительно, – тонкие губы адмирала дрогнули в вынужденной усмешке. – Командование группы «Центр» выжидает к какому знаменателю приведёт обстановка под Прохоровкой.

–   Я не ослышался!?! Клюге выжидает… – Гитлер подался вперёд, точно подрубленный, но устоял на слишком длинных, непропорциональных с коротким туловищем ногах. – Что он себе возомнил, этот Клюге? Прусское дерьмо… Дерьмо! – произнёс он с лютым наслаждением.  – Я не позволю ставить на весы амбиций исход великого сражения! Исход всей компании! Вы слышите – никогда! Это попахивает заговором, адмирал. Заговором, о котором мне говорил Гиммлер ещё до начала Французской компании. В апреле 1940-го он принёс мне распечатанные телефонные переговоры между штабами. Этот мерзавец Гальдер, этот подлец Клюге – они не верили в победу! Они умышленно тянули время начала операции. У французов и бельгийцев, по их мнению, было больше «роликов» и авиации. То, что свои танки они распределили по пехотным дивизиям и не создали ни одного механизированного или танкового подразделения класса корпус или бригада, – фюрер любил щегольнуть знанием военных терминов стратегии, а также тактики, – этих прусских ублюдков совершенно не интересовало. Насмотрелся я на таких свиней в 1914-м и 1916-м, Канарис! Они тысячами посылали германских солдат на проволочные заграждения и пулемёты! Им совершенно наплевать на человеческие жизни. Я бы вряд ли остался в живых во Фландрии если б не отравился в ходе газовой атаки. От дивизий тогда за сутки оставались объедки…

   Он хотел сказать, что старопрусский корпус едва терпит, так как старичьё в витых сутажных погонах до сих пор не приняло доктрины массированных танковых ударов по сходящимся (концентрическим) направлениям. Эти фоны вроде Лееба, Рундштеда, Бока и Гальдера были за частичную моторизацию. Пехотные дивизии благодаря ним с 1936-го получили минимум грузовиков «опель-блитц», «круп протце», не говоря уже о тягачах «бюссинг». Артиллерию, включая противотанковые пушки 37-мм, всю компанию в Европе перевозили конскими упряжками.  Чуть лучше обстояло дело в панцердивизиях  и моторизованных корпусах. Но и там транспорта катастрофически не хватало, потому мерзавцы цинично написали в уставе вермахта за 1935 год, что суточный темп продвижения всех частей не должен превышать 20-25 км в час. Это они называли блицкригом! Расчёт был верен: отрыв танков  и немногочисленной, сопровождающей их пехоты неминуемо приводил бы к остановкам целых дивизий из-за нехватки горючего, запчастей, боеприпасов и т.д. Учитывая же горячий нрав таких панцергенералов как Хайнца Гудериана и Эрвина Роммеля (относились к группе фон Секта), темп их продвижения должен оказаться выше, чем по уставу. Это привело бы к котлам или каннам механизированные корпуса. К разгрому вермахта. К его Адольфа Гитлера, личному поражению в этой «странной войне», последствия которой немедленно свалили бы на него. И расстреляли во дворе штаба верховного командования или сухопутных сил. А мерзавец, что стоит сейчас перед ним, сияя галунами и промытыми морщинами, лишь сочувственно улыбнулся бы на прощание. Когда фюрера с вырванным с мясом Железным крестом толкнули бы прикладом к стенке, перед которой уже выстроился пехотный взвод в стальных стянутых ремешками шлемах. Взметнулись бы по команде стволы карабинов К89 «Маузер». Ударил залп…

   Они лишь горазды разрабатывать новые уставные нашивки из алюминиевой нити или колор «морская волна»  для новых воротников, подумал он с отвращением. За 1935-й амуниция сменила десять составных частей. В результате с 1941-го вышел специальный приказ, разрешающий донашивать до окончания компании старую форму. Вот чем они заняты! Да ещё их увлекали совместные пьянки после манёвров с русскими краскомами, вроде Якира, Уборевича и Тухачевского. Уборевич, которому Тухачевский, будучи начальником Генштаба РККА поручил создать новый общевойсковой устав к 1936-му, по сути, списал его с германского. Танковым корпусам, что были сформированы Тухачевским в количестве девяти, предлагалось привязывать свои действия к кавалерии и пехоте. С тем же темпом – 20 км в сутки! А дивизии были понижены до 7 тыс. человек, что не на шутку рассердило Сталина. «…Что это за дивизия в семь тысяч человек? – сказал он Тухачевскому. – Если у неё триста танков и хотя бы двести пушек! Тогда надо убрать из дивизии всю пехоту и оставить лишь обслуживающий технику персонал…» А фюрер в 1935-м набросился в ходе Нюренбергского съезда на свой генералитет. Все совместные заводы и полигоны пакта Радек-Сект с 1933-го уже были закрыты в России. Однако совместное участие в манёврах рейхсвера советских «наблюдателей» продолжалось. Это были Тухачевский и Уборевич, комкор Эдельман и комбриг Примаков.  Службами Мюллера и Гейдриха перехватывались материалы о подготовке совместно военного переворота в России и Германии. Всё это совершенно открыто обсуждалось генералами и фельдмаршалами рейхсвера, а затем и вермахта на застольях с их советскими товарищами.

– Группа «красного генерала»… – продолжил Гитлер, теребя щетинку усов. – Они не могут поладить с гофмановцами. Вы не находите, Канарис? – он подошёл совсем близко и посмотрел в упор: – Первые не могут простить мне и Сталину 1937 год. Они сговорились с Жуковым, Тимошенко  и Ерёменко, не так ли? Вы подтверждаете или мне уличить вас в  некомпетентности? Или во лжи?

   Канарис вынужденно развёл плечами. Для верности он напряжённо улыбнулся.

–   Вот как! Вы не хотите быть со мной откровенны, адмирал? Я солью вашу службу с СД. Поставлю над вами руководить этого баварца или венца… чёрт, проклятая Вена! Кальтенбруннер, будьте уверены, наведёт порядок в вашем бардаке.   Я приказал ещё в весной расформировать Русскую освободительную армию, а личный состав отправить в каменоломни Рура. Где его исполнение? Где!?!

   Фюрер, сжимая потные кулаки, со слипшейся на лбу прядью, прыгал вокруг сухощавого, но подтянутого шефа Абвер. Он был жалок и смешон, но только для виду. На самом деле Адольф Гитлер пытался заставить его сглотнуть наживку. Спровоцировать на неадекватные действия. Пока это не удавалось. В марте 1942-го ныне покойный шеф СД обергруппенфюрер СС Рейхард Гейдрих предложил Канарису в гостях у последнего (под Москвой русские чехвостили группу армий «Центр») соединить службы. Канарис обещал подумать и устроил пышное застолье. Вскоре Гейдриха, бывшего по совместительству имперским наместником Чехии и Моравии, разнесло на куски, когда он перемещался по улицам Праги в открытом автомобиле. Сделала это группа молодёжи с помощью мины британского производства. А у мерзавца Канариса более чем прозрачные отношения с  Форин  Офис. И с Интеллидженс Сервис. Знак был зловещий! Но спровоцировать Канариса всё же удалось. Однако вермахт был всё ещё достаточно силён, а созданные  панцердивизии СС так малочисленны, чтобы начинать игру! Не доставало лишь сокрушительного поражения этих  прусских болванов на востоке, чтобы…

–   …Вы, адмирал, тогда оказали Сталину неоценимую услугу, – продолжил фюрер с наслаждением порку Канариса. – Через покойного Гейдриха, вашего ученика и протеже, сдали ему группу заговорщиков в штабах Красной армии. Этого Тухачевского, Убревича… – он почти задумался, но тут стремительно продолжил: – Этого Корка, что был военным атташе в Берлине. Общался с вами… Тухачевский, помнится, добивался встречи со мной в 1935-м после похорон короля Георга V в Лондоне. Каков мерзавец! Обсуждать прямо в ходе похоронной процессии с Рундштедтом, вторым мерзавцом, как устранить меня и продать рейх поганым лягушатникам и томии! Да, наглости обоим не занимать. Одного, правда, уже нет в живых. Он вскормил многие поколения червей. Другой пока ещё живёт. Но долго ли, Канарис, продлится его удовольствие? Долго ли?

  Он проследил реакцию адмирала и остался доволен. Поэтому поставил заключительный аккорд:

–   Как я жалею, что   провёл чистку армии на примере Сталина! У них это называлось «ежовыми рукавицами» в честь… По-моему, так звали их рейхсминистра внутренних дел. Главу русской тайной полиции, – он с наслаждением произнёс «руссиш гехайм». Адмирал при этом заметно дёрнулся: – Что-то вроде Мюллера… Да, так мы отвлеклись. Я давно уже продумываю этот вопрос. Эту акцию, Канарис. Что, если отбросить, наконец, это чистоплюйство и покончить раз и навсегда с засильем этих прусских свиней! От них проходу нет в армии и рейхе. Они всё под себя подомнут и проиграют войну. Если, конечно…

   А Канарис был действительно потрясён. Такого ещё «богемский ефрейтор» не говорил. Неужели, он снюхался со Сталиным и на этот раз? Собирается с его помощью устранить прусский генералитет и меня в том числе, думал он. Многих усилий потребовалось, чтобы скрыть свои мысли под маской напряжённой любезности. Значит их общая задача – подставить вермахт на Курском выступе. Значит, эта свинья жаждет поражения группы армий «Юг», где командующий мой человек. А затем… Всемилостивый Бог, не снюхался ли он заодно с представителями из группы покойного фон Секта? Не их ли силами он собирается расправиться с нами?

–  Адмирал, вы собираетесь провести акцию в отношении Сталина? – донёсся словно из-под земли вкрадчивый голос фюрера. – Но всё не так просто, как хотелось бы. Шеф охраны Власик предан своему хозяину. Они знакомы ещё с Гражданской войны. Вы его пробовали купить?

–  Это невозможно, – заторопился Канарис. – Да и не нужно, мой фюрер.

–   Говорите… – фюрер не сводил с него своих неистово-голубых глаз.

–   Ну… В окружении Азиата, в ближнем круге, как называют его в 1-м управлении НКВД, у нас есть свои агенты, – Канарис едва совладал чтобы не назвать имён.– Им известен график маршрутов Сталина, система охраны. Трудности могут быть лишь с посадкой в авто. Он так осторожен, что в последний момент перед выездом может сменить свой бронированный «паккард» на простую машину охраны. Но мой человек и это учёл. У него есть источники в охране, что в последний момент просигнализируют исполнителя, куда надо сосредоточить огонь. Увы, но предыдущие акции зимой 1941-го, как известно… Выброшенное на парашютах подразделение из полка «Бранденбург» почему-то не вышло на контакт с нашим агентом. Они решили сами добираться до трассы на кунцевские дачи в результате чего были перехвачены и уничтожены. Ну, а акция со стрельбой по спецмашине у Спасских ворот…

–   Да, я весь во внимании, Канарис. Что вы замолчали?

–   Эта акция была провалена, так как наш агент использовал «в тёмную» завербованного им сотрудника милиции из раскулаченных. На этом и было сыграно при вербовке. Во-первых, он не дождался пока машина с Азиатом подойдёт на дистанцию 100 метров. Только на этом расстоянии винтовка системы Мосина 7,62 в состоянии пробить бронированное ветровое стекло «паккарда». Во-вторых, он был неправильно осведомлён. Открыл огонь по машине с наркомом иностранных дел… этим Молотовым.