Текст книги "Танец маленьких разбойниц"
Автор книги: Спаркли Хейтер
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)
Но сначала они должны заехать за Тарой, которая уже полгода изображала безутешную Офелию. Мужа Тары, Мохана, полицейские пристрелили на одном из городских пляжей.
Из-за обрушившегося на город ливня движение на улице почти остановилось. Санджай и Доу застряли в пробке. Прямо перед ними оказался человек с деревянной тележкой, на которой стояло несколько корзин со сладкой ватой. Под потоками воды карамель таяла на глазах, торговец старался двигаться как можно быстрее, пока весь его товар не превратился в сироп и не исчез в сточной канаве. Но то, что для человека с тележкой считалось быстро, для Доу было мучительно медленно.
Когда они приехали к Таре, та все еще расхаживала по квартире в пижаме, хотя Санджай два раза звонил из машины и предупреждал, чтобы к их приезду она была готова.
– У тебя есть сигарета? – спросила Тара.
– Нет. Ты разве забыла: Папа хочет, чтобы ты бросила курить. Одевайся.
– Я, наверное, не поеду, – ленивым голосом произнесла Тара и расслабленно опустилась в кресло, словно все ее кости вдруг растаяли, как сладкая вата под потоками дождя, и она была больше не в силах держаться на ногах.
– Давай пошевеливайся, – Санджай нетерпеливо взмахнул рукой. – Надень какое-нибудь симпатичное платье, мы сначала заскочим в больницу, потом все вместе поедем в «Оберой». Папа устраивает большое семейное торжество. Там будет очень много шампанского и пирожных. Ты ведь любишь шампанское и пирожные?
– Нет. Я не могу. И не хочу. Я не хочу быть членом этой семьи.
– Но Папа велел привезти тебя.
– Папа велел мне соблюдать траур. Вдовам не положено ходить по ресторанам. Кого еще надо убить, чтобы меня оставили в покое?
– Не шути так. И хватит болтать, одевайся.
– Но в ресторане может быть опасно.
– Глупости, там полно охраны. Попробуй найти в этой вечеринке свои плюсы. Считай, что нас всех оставили в покое, теперь Папа перестанет требовать, чтобы мы родили ему наследника.
– О-о, нет. Все равно не поеду. Скажите ему, что я заболела: у меня холера, атипичная пневмония и… и хламидиоз.
Терпение Доу лопнуло. До рейса оставалось меньше трех часов, от больницы до аэропорта путь неблизкий, а если учесть еще дождь и бесконечные пробки на дорогах…
– Тара. – он сделал шаг вперед и угрожающе сдвинул брови, – ты же не хочешь огорчить своего отца в такой день? Давай собирайся. Или, может быть, мне позвонить Мадхари? Она с удовольствием приедет и поможет тебе одеться, – ласково добавил Доу, зная, что Тара побаивалась старшей сестры.
– Нет, не надо звонить. Пожалуйста. Я сейчас соберусь.
Тара сдалась. Она поднялась с кресла и направилась в спальню. Но ее медлительность выводила Доу из себя. Тара едва переставляла ноги, точно брела по колено в воде. Прошло минут двадцать, прежде чем женщина вновь появилась на пороге спальни. Тара надела розовые атласные шаровары, черную блузку, украсила лоб рубиновым бинди [4]4
Традиционное украшение индийских женщин, символизирующее третий глаз.
[Закрыть]и нацепила солнечные очки.
– Макияжем займешься в машине, – сказал Доу. Резкость его тона удивила даже Санджая.
– Да не спеши ты так, – он улыбнулся. – Папа даже не заметит, что мы опаздываем, – старик слишком счастлив.
Провозившись еще минут десять, Тара наконец собралась. Позвякивая многочисленными браслетами, она не спеша спустилась по лестнице. Все трое уселись в машину и помчались в больницу. Клан Меджит был в полном сборе. Склонившись над колыбелью, все с восхищением разглядывали красное сморщенное личико новорожденного.
После того как Доу и Санджай поклонились и в знак уважения коснулись ступней Папы и Мамы, Доу сказал правильные слова, которые необходимо было сказать. Он заметил, что Фарха стала еще прекраснее, а затем отвел в сторону Амита и, позволив себе грубоватую мужскую шутку, тихонько шепнул:
– Отличная работа, приятель.
Доу поздравил Папу, обнял его и сказал, что сегодняшний день знаменует начало новой эпохи:
– Поистине, для великого клана Меджит наступает золотая эра.
Он говорил таким проникновенным голосом, что у Папы на глаза навернулись слезы.
Старый идиот. Если бы он только знал, что Доу на самом деле о нем думает, если бы они все знали. Амит – этот занудный педант и напыщенный сноб, Санджай – жалкий подхалим, Чанки – тупая волосатая горилла. А жена Доу, Мадхури, просто богатая избалованная шлюха, считающая, будто все эти паршивые актеришки, с которыми она спит, действительно находят ее умной, тонкой и невероятно привлекательной женщиной.
Если бы Мадхури знала, как они насмехаются над ней. Однажды Доу случайно услышал разговор двух богемных красавчиков, сидевших в ресторане за соседним столиком. Чего только они не наговорили о Мадхури Меджит и ее сексуальных талантах.
Один из них, Чота Пандит, часто играл гангстеров и любил проводить время в компании Папиных «мальчиков», сам Чота называл дружбу с бандитами «изучением типажей». Доу всегда считал его надменным болваном, но, услышав рассказ о собственной жене, в котором ее сравнивали с бешеной ослицей, вдруг проникся к актеру теплыми чувствами. Мадхури, валяющаяся поперек кровати кверху животом и дергающаяся в оргазме, похожем на предсмертные судороги, – описание было настолько точным, что Доу не мог сдержать улыбку.
Ну и, конечно, сам Папа – разбойник с большой дороги, считающий себя защитником простого народа, этакий индийский дон Карлеоне, который восстанавливает справедливость, отбирая деньги у богатых и раздавая их беднякам. Себя Папа также причислял к простому народу и поэтому большую часть денег оставлял себе. А то, что его гориллы вытряхивают последнее из бедняков, вроде рикшей и проституток, даже не приходило старику в голову. Разбой Папа называл красивым словом «протекционизм», то есть защитой от других бандитов вроде него самого.
Доу удалось незаметно выскользнуть из больничной палаты. Он примчался в аэропорт Сахара как раз вовремя: посадка на самолет, летящий по маршруту Мумбаи – Бахрейн, уже началась. Там он пересядет на другой рейс, доберется в Монте-Карло, встретится с бывшим приятелем, получит свой чемодан с деньгами и начнет новую жизнь.
Доу смотрел в иллюминатор на далекие огни города, постепенно исчезающие за пеленой дождя и тумана, на темные воды раскинувшегося внизу Аравийского моря и думал о празднике, который должен начаться с минуты на минуту. Если они и заметят его отсутствие, то, подождав минут десять-пятнадцать – на большее Папы все равно не хватит, – сядут за стол без него. Папа произнесет длинную речь: он непременно вспомнит о своем отце, который был простым дхоби – Меджит – старший держал маленькую прачечную и всю жизнь стирал грязное белье состоятельных людей, а также всю жизнь мечтал ограбить самую богатую семью города. Но бедняга умер, так и не осуществив свою заветную мечту. Далее последует рассказ о том, как сам Папа ограбил-таки самую богатую семью города, заложив тем самым основу будущей империи Меджит.
«Я родился в нищете и взлетел до небес», – скажет он. Этой фразой Папа заканчивал все свои торжественные речи.
Затем Санджай возьмет слово и, сияя подхалимской улыбкой, предложит тост за здоровье и процветание дорогого Папы. Потом Амит станет долго благодарить Папу и всех остальных родственников. Тара будет каждые полчаса выскакивать в туалет, чтобы украдкой выкурить сигарету. Мадхури и Чанки разругаются из-за какого-нибудь дурацкого фильма. «Вот тут-то, – подумал Доу, – они и заметят, что его нет за столом». Сначала все очень удивятся, через час начнут волноваться и попытаются связаться с ним по мобильнику.
На следующий день они обзвонят все принадлежащие им бордели, полагая, что подгулявший Доу до сих пор спит на груди какой-нибудь красотки. Не найдя его в притонах, они решат, что родственничек угодил в лапы полиции или его, как Мохана, пристрелили прямо на улице. Все затаятся и станут ждать, когда новость просочится в газеты.
Через два-три дня бесплодных ожиданий до них наконец дойдет что случилось на самом деле.
Часть вторая
Шоколадные сердечки
Глава 6
Обчистив Боба Паркера, Хлоя и Блэки собирались навсегда завязать с преступным ремеслом. Они совершили гениальное, но совершенно непреднамеренное преступление.
Однако в Европе не было недостатка в мужчинах, которые хотели соблазнить молодых женщин. Особенно в женатых мужчинах, и особенно летом, хотя, возможно, осенью и зимой их тоже было ничуть не меньше. Тем более, когда им вдруг попадались такие милые девушки, как Хлоя и Блэки. Не успели подруги приехать в Портофино, как буквально через пару часов оказались лицом к лицу со своей новой жертвой. Хотели они того или нет, но гениальное преступление само плыло им в руки. Жертва предстала в образе некоего мистера Бартоша Словенски. Его славянское имя, произнесенное с ударением на второй слог, напоминало подругам слово «картошка». Внешность господина вполне соответствовала имени.
Девушки приметили его в кафе возле пляжа, где Бартош обедал вместе с женой, сыном и дочерью. Все четверо с такой жадностью поглощали блюдо за блюдом, словно голодали уже несколько дней, хотя, судя по круглым физиономиям, семейство Словенски сидело за столом как минимум неделю; дети и родители были похожи на лоснящихся жиром тюленей. Блэки предположила, что семья приехала из какой-то восточноевропейской страны, где совсем недавно рухнул коммунистический режим. Бедняги всю жизнь так плохо питались, что теперь отъедались, наверстывая упущенное, и накапливали жир на тот случай, если плохие времена снова вернутся.
Вторая встреча произошла на пляже. На этот раз мужчина был один. Блэки узнала толстяка и в ужасе засмотрелась на его студенистое тело. Мужчина решил, что с ним заигрывают, вылез из шезлонга и направился к девушкам.
– О господи, это тот мужик из кафе, – тихонько застонала Блэки. – Идет сюда.
– Бонжормом, – сказал мужчина на каком-то непонятном языке.
– Привет, – ответила Блэки по-английски.
– Вы говорите по-английски?
– Говорим, и довольно неплохо. Вы, как я погляжу, тоже?
Не дожидаясь приглашения, толстяк плюхнулся в соседний шезлонг и радостно представился:
– Бартош Словенски.
– Одри, – сообщила в ответ Блэки, – я приехала из Канады. Мою подругу зовут Грэйс, она из Америки. Вы отдыхаете в одиночестве?
– Да.
– А мне показалось, в кафе вы были вместе с женой и детьми, – вставила Хлоя.
– С женой? – повторил он, пытаясь выиграть время, чтобы придумать какое-нибудь правдоподобное объяснение. – Нет-нет, что вы, это моя сестра и племянники.
– Племянники называют вас папой? – Хлоя сделала удивленное лицо.
– Ну-у да. Они относятся ко мне как… к отцу, их родной отец умер.
– Что ж с ним случилось? – Хлоя сделала вид, что смягчилась, и немного приоткрыла дверцу ловушки.
– Он… э-э… упал с крыши.
– С какой крыши? – Хлоя снова подозрительно прищурила глаза.
Блэки поняла, что настал ее черед: в игре «Злой полицейский, добрый полицейский» она исполняла роль последнего.
– О, как благородно с вашей стороны! – она всплеснула руками. – Вы взяли на себя заботу об осиротевших детях?
– Да, – толстяк энергично закивал головой.
– Какая самоотверженность! Правда, Грэйс?
– Пошли купаться. – Хлоя поднялась на ноги. – Картош… Бартош, мы быстренько, а вы пока присмотрите за нашими вещами.
Вернувшись, Хлоя полезла в сумочку за сигаретами и заявила, что все их деньги пропали. Трюк сработал мгновенно: чтобы снять с себя подозрения, Бартош тут же предложил свою помощь.
– Я очень богат, – заверил девушек мистер Словенски. – И могу одолжить вам денег.
Но сначала ему пришлось немного «поискать» свой отель. «Черт, забыл, где живу!» – рассмеялся Бартош. Конечно, не мог же мистер Словенски привести их в ту красивую гостиницу на берегу моря, где он остановился с женой и детьми. Наверное, как раз сейчас, пока глава семейства отдыхал на пляже, они уплетали пудинг и жареную индейку – легкий полдник, который поможет им продержаться до ужина.
Когда все трое поднялись в номер. Бартош отправился в ванную – готовить коктейли.
– Девчонки, – пообещал он. – такого вы еще не пробовали.
Как только хозяин вернулся в гостиную, Хлоя пошла помыть руки и обнаружила, что единственной вещью, которую Бартош хранил в своем холостяцком номере, был дорожный несессер. Внутри лежал пузырек с неизвестными таблетками. Но главное, Хлоя заметила на краю раковины крупинки белого порошка – обычно такие следы остаются, когда толкут таблетки.
– Блэки, ничего не пей! – прошипела Хлоя. – Где Бартош?
– В спальне. Звонит в ресторан. Обещал заказать шампанское и фрукты.
Хлоя выплеснула содержимое своего бокала в стоящий на подоконнике горшок с геранью и быстро поменяла местами два других. Тот бокал, который предназначался Блэки, теперь оказался перед Бартошем.
– Что происходит? – удивилась Блэки.
Хлоя разжала кулак и показала ей маленькую белую таблетку.
– Что это? Виагра? Или кое-что похуже – насильники обожают пользоваться «веревками».
– Не знаю. – Хлоя спрятала таблетку в карман. – Сейчас выясним. Думаю, он выпьет с нами за компанию.
Вернувшись из спальни, Бартош провозгласил тост за приятное знакомство, поднял бокал и сделал несколько больших глотков. Потом он долго рассказывал о своем бизнесе и о том, сколько у него земельных участков по всей Словакии, плюс еще дома в Братиславе, и какие красивые женщины сходят по нему с ума, словно боялся, что Хлоя и Блэки не поверят в его истории, если в них не будет столь пикантных подробностей. Когда девушки допили коктейль, приготовленный по особому рецепту мистера Словенски, хозяин сказал, что надо пропустить еще по стаканчику, и снова отправился в ванную.
На обратном пути таинственное средство начало действовать: Бартош покачнулся и свалился на пол, словно мешок картошки. Бокалы соскользнули с подноса, непонятная жидкость растеклась по ковру.
– Фу, какой мерзавец, – скривилась Хлоя. – Надо позвонить в полицию. Возможно, он и раньше проделывал такие штуки.
– Давай позвоним. Но только анонимно.
– Точно. А в доказательство сделаем видеозапись: положим около мистера Словенски пузырек с таблетками, а ты будешь снимать и рассказывать. А я пока приберу тут – не стоит оставлять наши отпечатки пальцев.
Блэки включила камеру, направила объектив на Бартоша и, оставаясь за кадром, вкратце изложила всю историю.
– Этот человек пытался накачать меня наркотиками и изнасиловать. – Воспользовавшись своим театральным опытом (в школьном спектакле по пьесе Уильямса «Трамвай «Желание»» Блэки с большим успехом исполняла роль Бланш Дюбуа), она вполне правдоподобно имитировала южный акцент. – Но мне удалось подменить бокалы, и он отключился. Уверена, этот тип и раньше насиловал девушек. Мистер Словенски отдыхает в Портофино вместе с женой и детьми, они живут в другом отеле.
Подруги оставили кассету на столе. Не желая омрачать благородный поступок примитивной кражей, они не стали грабить Бартоша, если не считать двух таблеток, которые Хлоя положила в свою сумочку. Выбравшись из отеля, путешественницы позвонили в полицию из телефона-автомата и пошли к себе в гостиницу – собирать чемоданы.
В лифте отеля в красивом итальянском городке Спезиа Хлоя открыла в себе еще один «талант» – воровки-карманницы. Когда пожилой немец, которому вдруг захотелось заглянуть за вырез кофточки Блэки, немного наклонился вперед. Хлоя обратила внимание, что этот игривый господин крайне опрометчиво хранит бумажник в заднем кармане брюк. Она сделала вид, что неожиданно споткнулась, толкнула немца, тот радостно навалился на Блэки, и бумажник перекочевал в сумочку Хлои. Подруги доехали до первого этажа, мило улыбнулись пожилому господину и отправились на вокзал. Через час они уже были на пути в Геную.
Гуляя по старинным улицам Генуи, авантюристки зашли в небольшой канцелярский магазинчик, где их внимание привлекла целая коллекция симпатичных пузырьков, похожих на хрустальные флакончики с духами. Вместо духов в них были налиты цветные ароматизированные чернила. Хлоя и Блэки пришли в восторг от этих безделушек, однако фантазии девушек несколько отличались друг от друга.
– От одного взгляда на такую вещицу, – произнесла Хлоя мечтательным голосом, – возникает желание писать длинные любовные письма. Представляешь, ты сидишь в прозрачной ночной рубашке перед окном, из которого открывается великолепный вид на море, и выводишь тонким гусиным пером изящные, дышащие страстью фразы. – Хлоя тяжело вздохнула. – Интересно, где сейчас Джон?..
– Химические чернила! – воскликнула Блэки, ткнув пальцем в этикетку на пузырьке.
– Что?!
– Красные несмываемые чернила. В следующий раз, когда парень попытается подсыпать нам в стакан какую-нибудь дрянь, мы не будем снимать кино, а просто напишем записку у него на лбу. Текст примерно такой: «Я охочусь за молодыми женщинами» – коротко и ясно.
– А вот это мы прибережем для честного парня, который не станет подсыпать нам в стаканы разную дрянь, – сказала Хлоя, снимая с полки пузырек с зеленоватой жидкостью. – Чернила с ароматом мяты. Мы скажем, что это возбуждающий лосьон, и покрасим ему член.
– Ага, и пускай потом попробует объяснить жене, где он так перепачкался.
– Ха, парню придется поднапрячь мозги.
– «О, дорогая, я случайно опрокинул на себя пузырек зеленки!»
Купив чернила и пару кисточек, подруги не могли дождаться случая, чтобы воспользоваться своим приобретением. Но Хлоя и Блэки строго соблюдали правила игры: они не выискивают жертву, жертва сама должна найти их.
К их разочарованию, несмотря на обилие мужчин, желающих поближе познакомиться с двумя очаровательными девушками, подходящие клиенты пока не попадались. В Савоне подруги милостиво отпустили одного парня, чья жена уже несколько месяцев отказывалась исполнять супружеские обязанности. Горемыка с самого начала выложил историю своих страданий. Хлоя и Блэки поверили ему. Девушкам было очень жаль и этого одинокого парнишку, и его жену, но не настолько, чтобы спать с ним.
Другой женатый мужчина, который поначалу показался подружкам идеальным кандидатом на роль жертвы, вовсе не пытался соблазнить их. Как выяснилось, они с женой были свингерами и искали двух девушек, чтобы вместе отправиться в Кап-д'Агд. Там, по словам мужчины, находился настоящий нудистский рай. Городок был разделен на две части: в одной обитали счастливые и свободные люди, в другой влачили жалкое существование ханжи и зануды. Летом население нудистской части увеличивалось до сорока тысяч. В городе существовали специальные пляжи, рестораны, магазины и даже банки, куда людей в одежде не пускали.
– Сорок тысяч нудистов! А какова статистика несчастных случаев, связанных с попаданием различных частей тела в крутящиеся двери банков и супермаркетов? – вежливо осведомилась Блэки.
Мужчина то ли не понял шутки, то ли так увлекся рассказом, что просто не расслышал вопроса. Он сообщил, что нудистский рай, в свою очередь, делится на два района: для семейных пар и для свингеров. Блэки и Хлоя отклонили приглашение мужчины. Потом девушки долго смеялись: ну надо же, единственный честный человек, которого они встретили за все время пребывания в Европе, оказался менялой.
В Сан-Ремо им наконец повезло. Жертву звали Али: бизнесмен из Саудовской Аравии, высокий красивый мужчина лет сорока, получивший блестящее образование в Оксфордском университете. Несмотря на отсутствие каких-либо явных следов обручального кольца, девушки решили, что хотя бы одна жена у Али все же имеется. Как и в предыдущих случаях, знакомство произошло на пляже, Хлоя и Блэки разыграли привычный спектакль с пропажей денег, и жертва тут же угодила в расставленную ловушку. Все шло как по нотам, пока девушки не поднялись в гостиничный номер, где Али поджидал его друг – Абу.
Блэки и Хлоя переглянулись. До сих пор им не приходилось иметь дело сразу с двумя парнями. Они понимали, что сильно рискуют, но у арабов наверняка имелись денежки, и Хлоя не могла отказать себе в удовольствии поживиться богатой добычей, Блэки же не терпелось пустить в ход несмываемые чернила.
Как обычно, Блэки задавала массу вопросов, изображая «доброго полицейского», но сегодня она была настроена особенно дружелюбно. От Хлои, напротив, веяло арктическим холодом. Сурово поджав губы, она выслушивала хвастливые рассказы Али о его несметных богатствах и мрачно поглядывала на Абу, который жадно пожирал ее глазами и растягивал губы в обворожительной улыбке. Хлою раздражал надменный тон обоих мужчин, похоже, они считали себя чуть ли не небожителями: все, что их окружало, было самым лучшим, исключительным, уникальным и эксклюзивным.
– Это самый дорогой отель Сан-Ремо, он находится в историческом здании. А мы живем в самом красивом номере, – сообщил Абу. – И кухня здесь самая лучшая.
– Потрясающе, – Блэки восторженно закатила глаза.
– Вы впервые в Европе? – спросил Али. – И как вам, нравится? Вы считаете, что в Европе живут более цивилизованные люди, чем в Америке и Канаде?
– А вы считаете, что в Америке и Канаде живут дикари? – фыркнула Хлоя. – Менее цивилизованные, чем ну, скажем, жители Саудовской Аравии?
– У нас очень древняя страна, мы потомки великой цивилизации, – возразил Али.
– Мы тоже, – заявила Хлоя. – Мы все – потомки великих цивилизаций. Американцы же не с неба свалились. Или вы полагаете, что триста лет назад мы там случайно завелись, вроде как плесень – от сырости?
Разговор принял странный оборот. Абу вообще не нравилось, как повели себя Хлоя и Блэки. Они с Али надеялись, что им не составит труда соблазнить двух наивных американских девчонок, но разгоревшийся спор может все испортить. Тогда придется пользоваться таблетками, но такая победа не доставит удовольствия.
– Али не хотел вас обидеть, – примирительным тоном сказал Абу.
– О нет, что вы. Я просто хотел сказать, что в Европе больше памятников культуры, здесь все дышит историей…
– И что дальше? – с вызовом спросила Хлоя.
– Ну, здесь очень красиво, потрясающая архитектура!
– У нас в Америке тоже полно красивых мест. И архитектура ничуть не хуже!
– В Европе полно всякого искусства! – жизнерадостно воскликнула Блэки. – Мне здесь очень нравится.
В дверь постучали. Появление официанта спасло несчастного Али. Прежде чем уйти, официант откупорил одну из бутылок и наполнил бокалы. Эта бутылка не представляла опасности. Хлоя и Блэки смело пили вино. Разговор приобрел более мирный характер, и подруги уже начали сомневаться в коварных намерениях арабов: возможно, два бизнесмена просто собирались немного пофлиртовать с молоденькими девушками, и вместо идеального преступления их ждет скучная болтовня. Девчонки расстроились, что напрасно потратили время.
Но когда настал черед второй бутылки, Абу поднялся из-за стола, сказал, что, прежде чем наливать новое вино, надо сполоснуть стаканы, иначе они не почувствуют букет, и унес бутылку в соседнюю комнату.
Али остался в гостиной. Когда он начал что-то рассказывать, Блэки приложила палец к губам.
– Тихо, – зашипела она. – Слышишь шепот? Это голос моря.
Блэки вытянула шею и стала прислушиваться к другому звуку, идущему из спальни: тихое позвякивание – похоже, Абу помешивал металлической ложкой в бокале с вином.
Теперь перед Блэки и Хлоей стояла задача – отвлечь внимание мужчин и подменить бокалы. Действовать нужно быстро и слаженно, но у них не было возможности обсудить план.
Хлоя взглянула на Блэки и едва заметно кивнула. Она знала, что надо делать.
Когда Абу вернулся с четырьмя бокалами и опустил поднос на стол, Хлоя покопалась в сумочке и удрученно покачала головой.
– Черт, сигареты кончились. Я сбегаю вниз, куплю в баре.
Блэки встрепенулась.
– Я с тобой!
– Что за глупости! – воскликнул Абу. – Я сейчас позвоню и попрошу принести. «Данхилл» подойдет?
– Вполне.
Абу отправился в спальню, где стоял телефон. Как только он скрылся за дверью. Блэки вдруг ужасно заинтересовалась картиной, висевшей в дальнем углу гостиной.
– Али, это подлинник? Кажется, Ренуар?
Араб расхохотался.
– Нет-нет, что вы. Это Рафаэль, копия. Рафаэль и Ренуар принадлежат к совершенно разным художественным школам.
Блэки поднялась с кресла и отправилась смотреть картину. Али последовал за ней.
– Очень, очень экспрессивное полотно, вы не находите? – спросила она тоном глубокого знатока и ценителя живописи.
Пока они разглядывали картину, Хлоя быстро поменяла местами бокалы Али и Блэки. Прежде чем она успела проделать ту же манипуляцию с вином Абу, тот вернулся в комнату. Хлоя подхватила свой бокал и бокал Абу, сделала глоток вина и небрежным жестом передала Абу бокал, из которого никто не пил.
– Извини, мы тут начали без тебя, – сказала она слегка заплетающимся языком. – Обалденное вино. Ударяет прямо в голову.
Все четверо подняли бокалы и выпили за прекрасных женщин и луну, ослепительно сияющую в небе Сан-Ремо. Хлоя опустилась в кресло и принялась лениво отщипывать ягодки винограда. Блэки занялась большим желтым бананом. Вскоре речь обоих мужчин стала сбивчивой, еще минут через пять они отключились. Али свалился первым. Абу продержался секунд на тридцать дольше.
– Что бы ты сделала, если бы нам не удалось подменить бокалы? – спросила Блэки, стягивая с Абу штаны и пиджак.
– Случайно опрокинула бы свой бокал. А ты?
– Меня бы вырвало прямо на колени одному из них. Я бы сказала, что это желудочный грипп, а ты, как верная подруга, повезла бы меня в больницу.
– Ты можешь вызвать рвоту усилием воли?
– Я могу сделать вид, что меня вот-вот вырвет, – сказала Блэки. По ее телу пробежала мучительная судорога, лицо покраснело, щеки раздулись, она зажала рот ладонями и согнулась пополам.
– Здорово. Почему я до сих пор не знала, что ты такая гениальная актриса?
– Просто не было повода продемонстрировать свои способности. Кстати, у меня идея!
– Какая еще идея?
– Режиссерская. Давай выстроим мизансцену, будто они занимались оральным сексом.
– Точно! Давай.
– Но сначала покрасим им губы и пенисы несмываемыми чернилами. Думаю, Али подойдут зеленые с ароматом мяты, а для Абу сгодятся красные. Мало того, что им несколько дней придется ходить с разрисованными физиономиями, так еще каждый раз, глядя друг на друга, мальчики будут вспоминать о ночи страстной любви, которую они провели в лучшем отеле Сан-Ремо.
Девушки оставили полицейским записку и положили на видное место пузырек с таблетками, найденный в спальне Абу. Несколько «веревочек» для старых прохиндеев, которые еще встретятся на их пути, подружки прихватили с собой. Две с половиной тысячи евро также перекочевали в карманы Блэки и Хлои.
После столь успешно проведенной операции настал период затишья, длившийся целых три дня.
В Вентимильи, небольшом городке неподалеку от французской границы, Хлоя едва не ограбила богатую восточную даму. Подруги зашли в кафе, они сидели за соседним столиком и хорошо слышали, как женщина громогласно распекает свою филиппинскую горничную или компаньонку, кто их там разберет. Свирепо поглядывая на девушку, дама сжимала кулаки, словно с трудом удерживалась, чтобы не залепить ей пощечину. Девушка втягивала голову в плечи и кусала дрожащие губы. Пока дама на ломаном английском читала нотации перепуганной горничной, ее кошелек, изящная кожаная вещица от Гуччи, оставался без присмотра.
Хлоя подалась вперед и уже протянула было руку, собираясь стянуть лежавший на столе кошелек, но Блэки вовремя заметила движение подруги и схватила ее за запястье.
– Соблюдай правила игры, – напомнила Блэки. Сердитая дама не была женатым мужчиной, который пытался соблазнить их, а значит, не принадлежала к числу потенциальных жертв.
Девушка придумала иной способ наказать грубиянку, которая, задыхаясь от собственного визга, то и дело подскакивала на стуле. Выждав удобный момент, Блэки плеснула на сиденье немного воды.
– Ничего удивительного, – заметила Блэки, когда дама в очередной раз поднялась со стула, – если так орать, недолго и описаться.
– И все же надо было ее обчистить, – мрачно буркнула Хлоя. – Старая ведьма это вполне заслужила.
– Ну и чего бы ты добилась? Девушке этим все равно не поможешь, кроме того, старуха могла ее обвинить в краже.
Мелкое воровство и постоянный поиск жертв начали утомлять Блэки. Да, их проделки были забавным развлечением. Они также оказались довольно прибыльным делом, теперь подруги останавливались не в дешевых гостиницах, а в просторных номерах трехзвездочных отелей с видом на море.
Блэки считала, что этого вполне достаточно. Вот оно – лазурное море, изумрудно-зеленые холмы, пышные виноградники, оливковые рощи и красивые белые домики, увитые плющом и розами, которые наполняли вечерний воздух сладким благоуханием. Самая подходящая обстановка для романтических знакомств, ну, или, по крайней мере, для хорошего секса. Однако шансы на маленькое любовное приключение равны нулю, если они и дальше будут общаться с похотливыми извращенцами.
Но Хлоя пока не собиралась возвращаться к мирной жизни. Каждое новое преступление наполняло ее странной энергией. С тех пор как девушки занялись столь опасным ремеслом, Хлоя ни разу не вспоминала о своем дорогом Джонни. Хотя иногда она выходила на балкон и, глядя в ночное небо, утирала набегающие на глаза слезы.
А потом случилась новая неприятность: когда подруги садились в поезд, идущий во Францию, Хлое показалось, что в соседнем вагоне мелькнул Джон Кэрри. Правда, позже выяснилось, что это был швед по имени Улаф – веселый, разговорчивый парень, который ехал в Ментон к своему любовнику. Но тем не менее досадная ошибка привела к тому, что Хлоя опять впала в меланхолию и вновь начала задавать вялые вопросы: «Где сейчас находится Джон, в какой стране, в каком городе и, главное, с кем?» И не считает ли Блэки, что Джонни может жениться на какой-нибудь смазливой девице?
– Непременно, но сначала он долго будет путаться с разными смазливыми девицами, а потом найдет какую-нибудь богатую дурочку и женится на ней, чтобы поправить свои финансовые дела, после того, как просадит на бирже все состояние папаши.
– Блэки, пожалуйста, прекрати.
– Прекратить что?
– Говорить гадости о Джоне. Поверь, мне от этого не становится легче.
Ничто не могло облегчить страдания Хлои – ничто, кроме нового преступления. В Ментоне, маленьком сонном городке, расположенном неподалеку от французской границы, она решила попрактиковаться в карманных кражах. Местом практики был выбран музей Жана Кокто. Хлоя веселилась от души: вытащив кошелек, она тут же обращалась к своей жертве с вежливым вопросом: «Извините, сэр, это не вы обронили бумажник»? Иногда она устраивала проверку и обращалась с тем же вопросом к другому человеку. Если мужчина говорил, что бумажник его, Хлоя совершала двойное ограбление: вытаскивала у обманщика чужой кошелек, а также забирала его собственный. Эти рискованные трюки помогали ей забыть о терзающих душу страданиях, но лишь на время. Блэки с большим неодобрением относилась к проделкам подруги.