Текст книги "Танец маленьких разбойниц"

Автор книги: Спаркли Хейтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

– Мы все купались без одежды. Потрясающее ощущение! А одна из наших девчонок разделась и пошла на почту, просто потому что ей хотелось в обнаженном виде зайти на почту и отправить открытку. В открытке она написала единственную фразу: «Я пишу это, стоя на почте в обнаженном виде!»

– Отличный текст, – одобрила Блэки.

– Да, но на открытке был изображен Париж с высоты птичьего полета. Они пошли вместе с сестрой. Сестра была в купальнике, платье и солнечных очках, но для Лили это почти подвиг. В начале путешествия она даже из автобуса боялась выйти, девчонка вообще всего боялась, у нее столько разных фобий – ужас. А больше всего она боится ступенек, особенно на эскалаторах. Слышали когда-нибудь о такой фобии?

– Никогда, – честно призналась Блэки.

– Лили всю жизнь поднималась только по пандусам для инвалидов. А вы где остановились? – спросил Мейсон. – В нудистском отеле?

– Нет, в нудистском лагере, недалеко от пляжа. Разрешите, я угощу вас пивом, – предложила Блэки.

– Да, спасибо. У меня как раз осталось полчаса до отхода автобуса.

Пока они сидели за стойкой бара, потягивая пиво, Блэки рассказала старичку о своем знакомстве с буддистами, о «Парижской артерии», об Эдди и о том, что Хлоя уехала в Канны. Она благоразумно умолчала о неприятностях с индийскими националистами и о своей преступной деятельности. Потом Блэки помогла Мейсону продать поэму одной симпатичной шведке и ее другу, покрытому рыжеватой шерстью.

– Никогда бы не подумал, что на этом месте тоже могут расти волосы, – сказал старичок, задумчиво глядя вслед удаляющейся паре. – Интересно, когда он садится, ему не щекотно?

Мейсон залпом допил пиво и бросил взгляд на часы.

– Пора, как бы они не уехали без меня. Спасибо, Мишель. Приятно было повидать вас.

– Мне тоже. Но, честно говоря, никак не ожидала встретить вас в нудистском баре.

– О, за время путешествия их было так много, я имею в виду неожиданных встреч.

Когда они выходили из бара, произошла еще одна встреча. Дениза де Марс, бухгалтер из французского городка Лилль, только сегодня утром приехала в Кап д'Агд и зашла в «Морской прибой» отпраздновать первый день отпуска. В поезде ей на глаза попался номер газеты «Прованс», и Дениза с интересом прочла статью об убийстве в Монте-Карло, сбежавшей дочери английского лорда и ее канадской подруге. Полиция сообщала некоторые приметы подруги: высокая, темные волосы, возле пупка татуировка в виде розы.

Дениза сидела за столиком неподалеку от входа. Мимо нее прошла высокая девушка с темными волосами. Дениза сразу обратила внимание на татуировку возле пупка и маленький значок, приколотый к кошельку девушки: красный кленовый лист. Дениза де Марс достала из сумочки мобильник.

Она ничего не знала о вознаграждении в пять тысяч фунтов, которое «Дейли сплэш» пообещала за достоверную информацию о канадской подруге мисс Бенхам, иначе бухгалтер, как человек практичный, непременно позвонила бы в британскую газету Но она честно исполнила свой гражданский долг, сообщив французской полиции, что интересующая их девушка находится в Кап д'Агд – городе голых людей.

Часть восьмая
Пускай живущее в нас зло послужит добру (просто в виде исключения)

Глава 26

Атмосфера в доме Меджитов с каждым днем накалялась все больше и больше. Папа нервничал: Санджай и Чанки до сих пор не нашли статуэтку, а он так надеялся, что к началу праздника [22]22
  Имеется в виду день рождения Ганеша, праздник отмечается в конце августа. В этот день статуи бога возят по улицам. распевая молитвы, после чего их опускают в священную реку Ганг. Считается, что так индусы помогают Ганешу вернуться на небо, где он когда-то родился.


[Закрыть]маленький бог с головой слона будет стоять в алтаре на своем законном месте.

Все утро Папа и Амит обсуждали дела, из-за закрытых дверей кабинета слышались их возбужденные голоса.

«После рождения наследника Амит все чаще позволяет себе повышать голос на Папу», – думала Мама Меджит, пока Ракха, дневная сиделка, расчесывала ей волосы и переодевала к обеду.

Маму посадили в кресло и вывезли в столовую. Сиделка кормила ее с ложки водянистым пюре, приготовленным из плодов окры.

Ах, как хорошо было бы сейчас откусить кусочек свежего хрустящего пирожка «самоса» с начинкой из овощей, щедро приправленного острыми специями, или сделать глоток горячего чая с молоком. Мама обожала пить ароматный чай из высокой керамической кружки, такой чай подают в кафе на железнодорожной станции. Или ее любимое лакомство барфи – густая тягучая масса из расплавленного сахара, молока и толченых орехов, похожая на сливочную помадку. Раньше Мама всегда покупала барфи у старика в кондитерской лавке возле Чоупатти-бич. Мама и сейчас могла бы есть барфи, если его разломить на маленькие кусочки; она бы медленно рассасывала их, чувствуя на языке приятный сладковато-молочный вкус. Но никому не приходило в голову угостить Маму кусочком барфи. Мадхури покупала сладости в дорогом магазине, расположенном на центральной улице рядом с отелем «Тадж-Махал». Там упаковывают свой товар в розовые коробочки и перевязывают серебряной ленточкой – очень изысканно, но их барфи слишком жидкий, в нем слишком много сахара и очень мало орехов.

Мама подумала, что Мадхури не выглядит расстроенной, быстро же она смирилась со своей участью молодой вдовы. Получив известие о гибели Доу. Мадхури на следующий день отправилась в парикмахерскую и перекрасила волосы, убрав из прически красные пряди, чтобы окружающие знали: отныне она не считается замужней женщиной.

Если бы Мадхури с самого начала послушалась совета Мамы…

Но даже когда Мама могла говорить, никто в доме не внимал ее советам.

У Мамы были красивые платья, драгоценности и деньги, много денег, но что проку в богатстве, если она больше не может им пользоваться? Мама с радостью променяла бы всю эту роскошь на возможность свободно подняться с кресла и отправиться в кондитерскую лавку на Чоупатти-бич, где продают восхитительный барфи, или зайти в кафе на железнодорожной станции и с наслаждением выпить горячего чаю из высокой керамической кружки. Поскольку Мама могла обжечься слишком горячим чаем, а сказать, что его надо остудить, она не могла, ее поили тепловатой жижей из белой пластмассовой чашки со специальной крышкой и носиком, чтобы больная не расплескала напиток.

– Амит, если в течение ближайшей недели они не найдут статуэтку, придется поехать тебе, – сказал Папа.

– Он не может оставить меня и ребенка, – возмущенным голосом произнесла Фарха, энергично покачивая коляску с младенцем, которая стояла возле ее стула. Малютка Ганеш зашелся истошным плачем.

– И бизнес я тоже не могу оставить, – сказал Амит, – сейчас, когда мы вложили большую часть наших капиталов…

– Мне с самого начала следовало послать тебя. Все, разговор окончен, поедешь во Францию, – отрезал Папа. – Я так решил.

Амит ничего не сказал. Он опустил голову и уставился в свою тарелку. Мама заметила промелькнувшую у него на лице улыбку. «Почему он улыбается?» – насторожилась Мама. Амит почувствовал на себе пристальный взгляд тещи и поднял голову. Теперь он улыбался открыто. Это была улыбка победителя. Маме никогда не нравился Амит, он же со своей стороны старался доказать, что она ошибается. Зять всегда честно работал на Папу, именно он дал семье долгожданного наследника, а сейчас выбивается из сил, пытаясь легализовать криминальный бизнес клана Меджитов.

Мама заморгала глазами: «И все же ты мне не нравишься».

Больше до конца обеда никто не проронил ни слова. Папа поднялся из-за стола и, сказав, что ему надо сделать какой-то важный звонок, ушел в холл. Когда Маму Меджит везли обратно в спальню, она услышала, как Папа говорил по телефону; нет, не говорил – умолял:

– Пожалуйста, Виана, мне необходимо с тобой увидеться. Нет, ты должна выбрать время. Я пришлю Амита, он все устроит.

Семья разваливается на части, сказочное состояние клана Меджитов, о котором когда-то ходили легенды, тает на глазах, их ребят чуть ли не каждый день убивают на улицах, а он, вместо того чтобы взяться за дело, сходит с ума по этой смазливой цветочнице. Идиот.

Мама была единственной, кто знал, что на самом деле происходит у них в доме. По иронии судьбы она превратилась в умную жену, а он – в дурака мужа. Когда-то все было наоборот. На их улице Папа считался самым образованным парнем: он умел читать и писать.

Неграмотная шестнадцатилетняя девчонка получила настоящий подарок судьбы, когда мать сказала, что Ганеш Меджит посватался к ней. Вооруженный конфликт, последовавший за разделом Индии, унес жизнь ее жениха, отец и брат тоже не вернулись с войны, так что девушке пришлось пойти работать в богатый дом, чтобы помогать матери растить оставшихся в живых детей. Она не отличалась красотой, кроме того, ходили слухи, что она не была девственницей. Но что остается делать бедной девушке, если ее работодатель проявляет настойчивость?

И вот нашелся мужчина, который захотел жениться на ней. Увидев Ганеша, она не могла поверить своему счастью: он был такой красивый, такой умный…

Переехав в дом Папы, где жили его мать-вдова и пятеро сестер, она узнала о грандиозном замысле мужа: ограбить самую богатую семью города. Отец Ганеша много лет составлял план особняка, собирая по крупицам скудную информацию, которую ему удавалось раздобыть, когда он являлся в дом, чтобы сдать чистое белье и забрать грязное. Его не пускали дальше кухни, но другие слуги, например горничные, свободно перемещались по дому, и Меджит-старший, как человек любознательный, задавал массу невинных вопросов: «Много ли комнат им приходится убирать? Сколько народу живет в особняке? Где располагаются хозяйские комнаты? Надо же, как интересно. Просто не верится. У них так много красивых вещей?»

Постепенно отец Ганеша составил подробный план особняка, а также до мелочей изучил образ жизни обитателей дома и точно знал, когда семейство Гаджи уезжает отдыхать на модные европейские курорты. После смерти отца сын продолжил его дело, он добыл кое-какую дополнительную информацию: например, Ганеш выяснил, что в кабинете хозяина стоит большой бронированный сейф. Возле кабинета находится ванная комната.

В обязанности его молодой жены входило убирать кабинет и чистить ванную.

Лишь много лет спустя Мама поняла, что это была единственная причина, по которой Ганеш Меджит женился на ней. А тогда ее переполняли счастье и надежды на будущее, она не могла налюбоваться на своего красавца мужа. Просмотрев план дома, составленный тестем, девушка поправила кое-какие серьезные ошибки и дорисовала недостающие детали.

Даже сейчас, вспоминая то время. Мама чувствовала некоторую благодарность к мужу. Если бы не Ганеш, она бы никогда не ограбила самую богатую семью города, заложив тем самым основу будущей империи Меджитов.

Санджаю и Чанки удалось на целые сутки опередить журналистов, которые, точно свора гончих псов ринулись по следам загадочной канадской подруги мисс Бенхам. А все потому, что умница Санджай каждое утро прилежно изучал «Азур кост кроникал». Местная англоязычная газета первая известила своих читателей: высокую темноволосую девушку с татуировкой возле пупка видели в нудистской колонии Кап д'Агд. В британских газетах новость появилась только на следующий день.

Чтобы проехать на автомобиле в нудистскую часть города, им пришлось заплатить девять евро. Оставив машину на парковке возле супермаркета, Санджай и Чанки вышли на центральную улицу, где находились крупные торговые центры и отели. Они настороженно озирались по сторонам: кругом было полно голых людей. Многие ходили полностью обнаженными, а некоторые носили короткие цветастые шорты. Иногда среди нудистов попадались обладатели потрясающе красивых тел, при взгляде на них невольно вспоминались фотографии с обложек глянцевых журналов, но у большинства нудистов тела были далеки от совершенства. У входа в супермаркет им повстречался заплывший жиром мужчина с огромным бочкообразным животом и поражающим своими размерами членом, который точно маятник покачивался у него между ног. Когда Санджай и Чанки свернули за угол, они столкнулись с молодой мамой; тяжелая грудь женщины свисала до живота, на боку был виден большой шрам, на лобке, словно лошадиная грива, топорщились жесткие черные волосы. Рядом с ней, весело помахивая желтым пластмассовым ведерком, вышагивал голый трехлетний мальчик.

Поначалу Санджай и Чанки оставались в одежде, но вскоре поняли, что среди нудистов одетые люди сразу бросаются в глаза. Чтобы не вызывать подозрений своим внешним видом, они сняли рубашки. Чанки изо всех сил старался не пялиться на женщин, но обнаженные женские тела были повсюду.

– Ты скучаешь по своей жене? – ни с того ни сего спросил он.

– Еще бы, – усмехнулся Санджай, – мы столько лет женаты. Тоска по ней доставляет мне гораздо больше удовольствия, чем ее общество. Я скучаю по детям. А ты?

– Скучать по семье? – удивился Чанки. – Ха, вот еще не хватало.

Но в последнее время Чанки ходил мрачнее тучи. Санджай знал: на самом деле он безумно скучает по семье. Конечно, Чанки – непроходимый тупица, если бы не его глупость, они давно бы заполучили статуэтку, однако, видя хмурое лицо своего незадачливого родственника, Санджай почувствовал некоторую жалость.

Чтобы любить такую женщину, как жена Чанки, надо обладать особым складом характера. И тем не менее Чанки до сих пор любил супругу: он по нескольку раз в день звонил домой или посылал ей электронные сообщения. По меткому определению Доу, жена Чанки обладала темпераментом бешеного тигра, внешностью черного буйвола и обаянием гремучей змеи. Ни одна из сестер Меджит не могла похвастаться привлекательной внешностью и покладистым характером, может быть, за исключением Тары, да и та после гибели мужа стала замкнутой и раздражительной. Но эти маленькие недостатки с лихвой компенсировались богатым приданым.

Возможно, Санджай и справедливо считал его тупицей, но у Чанки имелся свой великолепный план: найти статуэтку раньше, чем до нее доберется Санджай, вскрыть Ганеша, достать сокровища, спрятанные в его божественном теле, продать и начать новую жизнь, здесь, на юге Франции – Чанки очень нравился Лазурный берег.

В конце концов, Папа начинал точно так же, он столько раз рассказывал, как ограбил семью Гаджи.

Французские полицейские тоже прибыли в нудистский город. Они поселились в отеле «Хелио-полис» и отправились на поиски девушки с татуировкой. Полицейские не стали раздеваться – они были европейцами, то есть цивилизованными людьми, которых не смущает общество нудистов, но в настоящий момент полицейские находились на службе, а на службе полагается носить форму. Само собой, люди в форме, расхаживающие по нудистскому пляжу, сразу бросаются в глаза.

Туристы, которые в обычной жизни не привыкли ходить нагишом, вздрагивали и стыдливо прикрывались полотенцами, когда к ним приближался полицейский и заявлял, что хочет задать несколько вопросов. Однако, поняв, что он вовсе не собирается допытываться, почему они появились в общественном месте в столь непотребном виде, люди расслаблялись и охотно отвечали на вопросы полиции.

Многие утвердительно кивали головами: да, они видели девушку с татуировкой на животе, но никто не знал, где она остановилась. Странно, добавляли нудисты, сегодня к нам уже подходил какой-то мужчина, он тоже интересовался этой девушкой. Как он выглядел? В брюках, смуглолицый, похож на индуса…

По утрам Хлоя и Жиронд завтракали на террасе кафе. Они ели свежие круассаны и выпивали по большой чашке кофе – «кафе-о-ле»; когда-то в Париже тоже можно было заказать «кафе-о-ле», увы, со временем это понятие исчезло из меню столичных кафе. Жиронд и Хлоя молча читали газеты. Хлоя часто думала, что они напоминают семейную пару: люди давно живут вместе, каждое утро завтракают на кухне и мирно читают газеты.

Но если днем они были похожи на мужа и жену, которые без слов прекрасно понимают друг друга, то ночью Хлоя и Жиронд по-прежнему превращались в страстных любовников. Обычно юноша по утрам читал марсельские газеты, а девушка, задавшись целью усовершенствовать свой французский, внимательно изучала газету «Прованс».

Так Хлоя узнала об убийстве Дональда Макгаррула (он же Гарольд Карпентер) и о том, что в связи с этим преступлением полиция разыскивает Диану Бенхам, которая таинственным образом исчезла, инсценировав самоубийство, а также ее канадскую подругу.

«О боже, – Хлоя выронила из рук газету, – Блэки!»

Кому: Мишель Майер

От: Хлоя Бауэр

Тема: Срочно!

Блэки, ты где? Ты читала газеты? Того парня из Монте-Карло убили. Полиция разыскивает тебя. Я в Арле. Позвони мне, номер 06-23-84-79-25. Если ответит француз, не пугайся – это Жиронд. Потом все объясню.

Целую.

Хлоя

Кому: Я – Некто Камерон

От: Хлоя Бауэр

Тема: Срочно!

Камерон, Блэки угрожает серьезная опасность. Боюсь, она об этом даже не догадывается. Где сейчас Блэки? Где Эдди? Позвони мне, номер 06-23-84-79-25. Если ответит француз, не пугайся – это Жиронд.

Жду звонка.

Хлоя

Эдди и Блэки решили сходить в город – проверить электронную почту и заодно купить продукты, а на обратном пути заскочить в бар к Оми. Последние несколько дней Блэки стала какой-то замкнутой. Эдди боялся, что рассказ о его бурном прошлом произвел на девушку неприятное впечатление. Он напрямую спросил ее об этом. Блэки покачала головой:

– Нет, ты тут ни при чем. Просто я немного устала. Знаешь, столько разных мыслей… – И она неопределенно махнула рукой.

Когда они завернули за угол и вышли на парковку перед супермаркетом, Блэки увидела высокого смуглого мужчину. «Индус», – она замерла на месте. Мужчина тоже заметил Блэки. Он не был похож на того бандита, который напал на нее в Арле. «У меня началась паранойя», – решила девушка. Но, поймав на себе напряженный взгляд мужчины, поняла: он из той же шайки.

– Смотри, – сказала Блэки, – злой индийский националист.

Между ними оставалось ярдов сто, когда Эдди и Блэки развернулись и бросились бежать. Они рванули обратно за угол. У служебного входа стоял пикап, задняя дверца была открыта, внутри лежали прозрачные коробки с цветами и красивые венки. Эдди схватил Блэки за руку и поволок к машине. Они юркнули внутрь. Эдди спрятался под большим мрачноватым венком из красных и белых гвоздик, надпись на черной атласной ленте гласила: «Дорогой сестре. Вечная память». Блэки досталась более жизнерадостная композиция из ярко-желтых и фиолетовых цветов: «С днем рождения, мама».

Когда водитель опускал заднюю дверцу пикапа, к нему подскочил толстый индус и начал выкрикивать какие-то английские слова. Водитель не знал английского.

– Извините, ничем не могу помочь, – сказал он по-французски и, забравшись в кабину, на всякий случай нажал кнопку автоматической блокировки дверей.

Шофер сверился с документами: следующая остановка – похоронная контора в городке Сет – в излюбленном месте отдыха туристов, во всех путеводителях его называют городом каналов. Водитель завел мотор. Выбравшись на шоссе, он включил магнитофон и всю дорогу распевал французскую попсу.

Где же Чанки? Они разделились: Санджай должен был патрулировать центральные улицы, а Чанки – пляж и набережную. У Санджая не было времени дожидаться приятеля, да и какой от него прок? Безмозглый идиот, он обязательно совершит какую-нибудь глупость и снова все испортит. Санджай метнулся к припаркованному за углом «рено» и бросился догонять фургон. Он настиг его уже на выезде из города.

Французские полицейские увидели индуса в пляжном кафе, когда тот расспрашивал официанта о девушке с татуировкой возле пупка. Чанки стоял к ним спиной и ничего не заметил до тех пор, пока один из полицейских не тронул его за плечо. Офицер показал свое удостоверение и сказал по-английски:

– Мы хотели бы задать вам несколько вопросов.

И тут Чанки совершил ужасную глупость. Инстинкт гангстера взял верх над здравым смыслом. Он перемахнул через ограждение террасы и бросился бежать. Бежать по песку, лавируя среди распластанных на земле голых тел, оказалось очень непросто. Почему-то Чанки решил, что если он достанет из кармана пистолет, то бежать станет легче. Люди истошно визжали, прикрываясь полотенцами, как будто тонкая ткань могла уберечь их от пуль.

Затем Чанки совершил еще один необдуманный поступок, когда с разбегу наступил на внушительный зад пожилой итальянской синьоры. Синьора дернулась всем телом, Чанки потерял равновесие и упал, проехавшись животом по песку, он уткнулся носом в пышную грудь лежавшей неподалеку американской леди. Пистолет Чанки отлетел в сторону и увяз в песке.

Когда Чанки поднял голову, над ним уже стояли французские полицейские.

Пикап въехал во двор и остановился возле служебного входа похоронной конторы «Братья Конгаль». Пока водитель обходил автомобиль и открывал заднюю дверцу, Эдди и Блэки успели перелезть через спинку сиденья и спрятаться на полу кабины. Водитель вытащил венок с надписью: «Вечная память», взял его под мышку и ушел в здание похоронной конторы.

Благодаря мощному кондиционеру, установленному в кузове пикапа, цветы сохраняли свежий вид, зато Эдди и Блэки дрожали от холода.

– Нам надо найти какую-нибудь одежду и добраться до телефона, – сказал Эдди, осторожно приподнимая голову и выглядывая в окно со стороны водительского места. – О нет! – В боковом зеркале он увидел голубой «рено». Автомобиль подкатил сзади и встал вплотную к пикапу.

– Черт, – прошипела Блэки. – Ладно, тащи сюда эту штуковину с запиской для мамы, прикроемся цветами и попробуем добраться до похоронной конторы.

– И что потом?

– Там видно будет. Пошли.

Эдди распахнул дверцу. Они побежали через двор, из-под желто-фиолетового цветочного щита были видны четыре босые ноги. Беглецы ворвались в похоронную контору, Эдди захлопнул дверь и задвинул щеколду.

Они оказались в пустом холле. Снаружи кто-то подергал ручку двери. Затем раздались тяжелые удары: это Санджай пытался прорваться внутрь. В дальнем конце холла они заметили застекленную дверь с надписью: «Офис», прямо перед ними находился зал для прощаний, из-за черной портьеры доносилась печальная похоронная музыка.

Эдди открыл третью дверь, рядом с залом для прощаний. В центре комнаты на высоком столе лежал покойник, обнаженное тело было прикрыто белой простыней. Возле его головы стоял металлический поднос, на котором громоздились баночки с пудрой, румянами и блеском для губ. Усопший ждал, когда ему сделают грим, чтобы в последний раз предстать перед родственниками.

– Слушай, по-моему, людей не кладут в гроб нагишом, – заметила Блэки, – обычно родственники приносят одежду.

– Там! – Эдди показал на стенной шкаф. Пять минут лихорадочных поисков – и они преобразились до неузнаваемости. На Эдди был лучший костюм старика-кондитера, скончавшегося от обширного инфаркта, на Блэки – любимое голубое платье пенсионерки из Фротиньяна, которая стала жертвой несчастного случая: бабушка, умерла, подавившись лакричной пастилкой от кашля. Вид у обоих был нелепый.

Дверь в комнату открылась. Гримерша вернулась к поджидавшему ее клиенту.

– Мы ищем нашу мертвую сестру, – произнес Эдди, нарочно делая вид, что с трудом подбирает французские слова. – Извините, наверное, мы ошиблись дверью.

Гримерша сказала, что их сестра находится в соседнем зале, но им следует поторопиться – церемония прощания уже заканчивается.

Эдди и Блэки пристроились к выходящим из зала людям в траурных одеждах, вместе со скорбной процессией выбрались на улицу и недолго думая, вскочили в одну из машин похоронного кортежа. Водитель удивленно обернулся.

– Мы друзья… э-э… усопшей. Можно нам поехать с вами? – спросил Эдди.

– А, так вы знали мою тетушку?

– О да, она была очень милым и невероятно щедрым человеком.

– Ах, как вы правы. Спасибо, большое спасибо. Вот видишь, – водитель повернулся к сидящей рядом жене, – моя тетушка была невероятно щедрым человеком.

– А где вы с ней познакомились? – спросила женщина.

Кортеж тронулся и медленно пополз к воротам.

– На работе.

– На работе? Но она никогда не работала.

– Извините, я плохо говорю по-французски. Я имел в виду у меня на работе.

– Странно, – женщина подозрительно прищурила глаза, – по-моему, последние года три она вообще не выходила из дома. Интересно, кем вы работаете?

Блэки ни слова не понимала по-французски, но она четко поняла, что пора сматываться.

– Ах, я кое-что забыла.

– Она кое-что забыла, – перевел Эдди.

– Остановите, пожалуйста, – добавила Блэки.

– Arretez, s’il vous plait [23]23
  Остановите, пожалуйста (фр.).


[Закрыть], – сказал Эдди.

Водитель ударил по тормозам. Ребята выскочили из машины и огляделись по сторонам: индуса нигде не было видно.

– Мерси, большое спасибо! – сказал Эдди, захлопывая дверцу машины.

– Смотри, бар «Кот в сапогах»! – Блэки дернула его за рукав. – Пошли, в баре должен быть телефон.

– Ну вот, теперь я стал вором, – Эдди одернул лацканы пиджака, – я обокрал покойника.

– Не переживай, – успокоила его Блэки, – покойнику этот костюм больше не нужен.

Собираясь за покупками, они взяли деньги, но все их вещи остались в трейлере, в том числе и золотая статуэтка Ганеша. Пока Эдди звонил в ресторанчик «Морской прибой». Блэки воспользовалась платным интернет-автоматом.

Оми сказал, что все сделает: заберет из трейлера рюкзаки Эдди и Блэки и привезет их в бар «Кот в сапогах».

Когда Эдди закончил говорить, Блэки в двух словах пересказала ему содержание письма Хлои, благоразумно опустив ту часть, где говорилось об убийстве в Монте-Карло, и набрала телефон подруги.

– Залезай! – Хлоя открыла дверцу белого «рено» и выглянула наружу.

– Что ты сделала со своими волосами? – удивился Камерон.

– Перекрасила. Не хочу, чтобы меня путали с дочерью английского лорда. А как зовут твою куколку?

– Вэнди, – ответила девушка.

– О, ты говоришь по-английски?

– А как зовут твоего красавца? – поинтересовался Камерон, усаживаясь в машину.

– Жиронд. Он ни слова не понимает по-английски. На, почитай. – Хлоя протянула приятелю номер «Дейли сплэш». – На третьей странице, рядом с фотографией девушки, которая забыла надеть лифчик.

Камерон пробежал глазами статью.

– Я и так знаю, где они находятся.

– Откуда?

– Связался с Джо. Эдди и Блэки вместе с буддистами уехали из Арля, те довезли их до Кап д'Агд и оставили в лагере натуристов.

– Информация устарела. Мне только что звонила Блэки, они ждут нас в Сете.

– Лагерь натуристов? – оживилась Вэнди. – Это заповедник дикой природы?

– Можно сказать и так, – согласилась Хлоя. – Это поселение нудистов.

– О! – Вэнди испуганно вытаращила глаза.

– Сюжет из Библии, – успокоил ее Камерон. – Вспомни, вначале Адам и Ева тоже ходили обнаженными. Ну, пока у них не начались разные неприятности со змеями.

При первой же возможности, когда они остановились перекусить в придорожном кафе, Хлоя отозвала Камерона в сторону.

– Ну, выкладывай, – зашептала она, – кто такая Вэнди?

– Активистка экстремистской организации. Ты когда-нибудь слышала о молодежном союзе «Божественное прикосновение»?

– Слышала.

– Мы познакомились в Каннах, и я сразу понял: мой долг спасти бедную девушку. Она пытается обратить меня в христианство, а я пытаюсь ее совратить с пути истинного.

– Как христианку?

– Как экстремистку. Хочу предложить Вэнди более мирный путь… гм, духовного развития.

– Только между нами. – Хлоя понизила голос, – когда я была в Каннах, мне тоже удалось совратить одну невинную душу – христианскую рок-звезду. Это обошлось ему в полторы тысячи евро.

– Питера Торогуда?

– Ты о нем слышал? – удивилась Хлоя.

– Я его видел. Вэнди пригласила меня на пикник, который устраивали фанаты «Божественного прикосновения». Питер Торогуд ел жареные сосиски.

– И пока пастырь был занят, овечка отбилась от стада.

– Ага.

– И как же тебе удалось заманить ее? Игрой на гитаре и сладкоголосым пением?

– Ну, вроде того.

– Так ты уже совратил ее?

– Нет. Мы пока упражняемся в христианских объятиях, но она позволяет пощупать ее грудь, правда только через рубашку. А где ты откопала такого красавца?

– В Арле, на корриде. Жиронд – матадор. Но он специализируется во французской корриде – для быков это совершенно безопасное занятие.

Жиронд и Вэнди вернулись к машине. Оба оживленно болтали по-французски. Девушка выглядела чрезвычайно довольной.

– Жиронд – матадор, – сообщила она, забираясь на заднее сиденье. – Но он не убивает быков. И верит в Бога, – с легким недоумением в голосе добавила Вэнди.

Когда они приехали в Сет и подкатили к бару «Кот в сапогах». Жиронд вылез из машины и отдал ключи Хлое – вшестером они никак не могли разместиться в его крохотном «рено». Он сказал, что вернется в Арль поездом.

На прощание Жиронд и Хлоя обменялись страстным поцелуем.

– Боже мой, – Блэки закатила глаза, – кто этот красавец?

– Жиронд. Матадор, – коротко пояснила Хлоя. – Слушайте, вы как-то странно одеты…

– Мы были на похоронах, – сказал Эдди.

– А твой Жиронд понимает, что здесь происходит? – спросила Блэки.

– Нет.

– А что здесь происходит? – подала голос Вэнди.

– Черт знает что, – Камерон покачал головой. – Ну, я вам скажу, по сравнению с вашей историей приключения Безумного Миллмана – невинная прогулка по дорожке городского парка. Я имею в виду убийство.

– Убийство? – переспросил Эдди. – Какое еще убийство?

– Да я как раз собиралась тебе рассказать… – начала Блэки. – Я сама только что узнала… Дело в том, что нас приняли за…

Ночью Чанки приснился сон: он поил Ганеша молоком, пытаясь повторить чудо, произошедшее в 1995 году. Ганеш выпил молоко и заговорил.

– Чанки, ты должен во всем сознаться, – сказал ему бог с головой слона.

Бандит вздрогнул и проснулся. Он с удивлением обнаружил, что находится в больничной палате. Чанки обвел взглядом мрачную комнату, серые стены и низкий потолок. Постепенно сознание прояснилось. «Ха, я же во французской тюрьме, – сообразил Чанки. – Меня арестовали на нудистском пляже».

В первое мгновение его охватила тоска, Чанки очень захотелось оказаться в Мумбаи, рядом с женой и детьми. Он вспомнил знаменитые обеды в доме Папы: все члены дружной семьи Меджит, включая Мохана и Доу, собирались вместе и садились за длинный стол, заставленный всевозможными яствами. Это было очень давно, еще до гибели Мохана и предательства Доу. Сначала Папа скажет длинную речь о том, что золотые годы империи Меджитов еще впереди, и непременно вспомнит о своем отце и о том, какой длинный путь прошел он сам от простого дхоби до главы могущественного мафиозного клана.

Потом слово возьмет муж Тары. Мохан произнесет тост за здоровье Папы и расскажет какую-нибудь смешную историю из своего детства. Мохан – веселый парень, он всегда нравился Чанки, и Доу – тоже хороший парень. Чанки будет скучать по ним. Амит? Нет, по нему Чанки скучать не станет. Амит – напыщенный сноб, он всегда свысока поглядывал на остальных родственников, потому что сам учился в университете и принадлежал к более высокой касте. Если Чанки начинал восхищаться новым фильмом, Амит обязательно вставлял что-нибудь вроде: «Со времен «Пакизы» Болливуд не выпустил ни одного приличного фильма». А если Чанки пытался возражать, Амит отмахивался от него, как от надоедливой мухи.