Текст книги "Невеста генерала Грозы (СИ)"
Автор книги: Соня Мишина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
Глава 26
Стычка с чудовищем
Барон Горнфельд от вопроса слегка опешил.
– Так… напрямую-то у нас сообщения с Таррогаалом нет. Людей лишних, чтоб до столицы и обратно гонять, ― тоже. Второй сын, Ферст, когда появлялась надобность почту отправить, ездил в соседнее графство, оставлял тамошнему вестнику послание и небольшую мзду за доставку, ― изложил он подробно.
Гроза прищурился. Что-то его напрягало в ответе барона. Точнее, в избранном им способе переписки с императорским двором.
– А вестника того вы хоть когда-нибудь спрашивали, отчего на ваши послания ни разу ответа не пришло?
– Я каждый раз такой вопрос задавал! ― заверил Ферст, выступая из-за отцовского плеча.
– И какой ответ получил?
– Вестник уверял, что письмо в канцелярию доставил, как условлено, а на обратном пути забрал всю почту, какая только была. Вот только для нас там ни разу ничего не было!
– Так вот. Мы провели служебное расследование, ― заговорил Гроза, по-прежнему недовольно щурясь. ― И установили, что ни одно из ваших посланий до канцелярии императора не дошло.
– Не дошло, значит… ― Теперь уже и барон Горнфельд насторожился. ― Выходит, вестник нас все эти годы обманывал? Куда же он все наши письма девал? И, главное, зачем?
– С этим я сам разберусь, ― пообещал Гроза. ― А вы лучше расскажите подробно, что у вас тут происходит. Для чего дракон так срочно понадобился?
Кое-что о бедах баронства он понял из пылких слов Альрианы, кое до чего додумался, пока летел над Проклятым лесом. Но теперь хотел услышать мнение самих местных жителей и сверить его с собственными ощущениями.
– Первый Император лично ставил магическую защиту вдоль границ наших земель. Во всяком случае, так значится в семейных летописях, ― ответил барон. ― Но с тех пор прошла почти тысяча лет, и защитные заклятия ослабли. Усилить их или наложить новые способен только дракон.
– А через ослабевшие магические преграды все чаще и чаще прорываются темные твари. Нам пока удается справляться, но лишь по той причине, что прорываются они поодиночке, редко ― сразу две или три. Но если их соберется хотя бы пара десятков ― нам не выстоять! ― подхватил рассказ отца его старший сын, Маурик.
– К тому же, лес наступает. Год за годом, шаг за шагом, ― вступил в разговор Ферст. ― Только за то время, что я стал на границу ходить, он на десяток шагов продвинулся! Чего мы только ни пробовали: корни рубили, деревья валили, кусты жгли ― все бестолку!
– И твари, что из чащобы лезут, все страшнее и опаснее делаются, ― закончил за всех барон Горнфельд и воззрился на Грозу требовательно, будто спрашивая: «Что скажешь, дракон? Не напрасно мы на подмогу тебя звали?»
Гроза и сам понимал уже: не напрасно. Но счел своим долгом взглянуть на границу своими глазами.
– Проведите меня вдоль границы. Покажите ослабевшие драконьи охранки. Постараюсь усилить или новые поставить, ― он не просил: приказывал.
Но спорить с ним никто и не думал.
– Собираемся, ― кивнул барон сыновьям. Потом пояснил для Грозы: ― До леса лучше до полудня добраться, чтобы до сумерек успеть хоть часть границы обойти. Всю за день ― не успеем.
– Тогда ведите туда, где заклятья защитные ― самые слабые, и где самые опасные твари прорываются, ― решил Гроза.
Но тут на их пути внезапно встала баронесса Горнфельд:
– Как же вы, генерал, без завтрака-то? Без чаю? Где сил на дорогу да на магию наберетесь, не евши? Может, хоть мясом подкрепитесь?
– На ходу поем, ― решил Гроза. ― Несите, леди Горнфельд, свои угощения.
Леди Горнфельд выдала ему пару больших кусков вяленого мяса, завернутых в тонкие, как тканевые салфетки, мучные лепешки. К ним ― походную флягу с брагой.
– Да поможет вам Пресветлая Дева, ― напутствовала она Грозу и своих мужчин ― супруга и сыновей. И вдруг вздохнула. ― Жаль, Альрианы с вами нет. Она со своим арбалетом и чутьем на магические ловушки в походе пригодилась бы.
– Леди Альриана ходит в Лес вместе с братьями? ― Гроза порадовался, что не успел откусить от угощения: мог бы и поперхнуться от удивления.
– Лучше, чем она, Проклятый лес и повадки тварей, которые в нем обитают, мало кто знает! ― с отеческой гордостью заверил барон.
А Гроза только головой потряс: никак в его драконьем мозгу не укладывалось, что благородная девица может не за пяльцами сидеть, а ходить наравне с братьями в Проклятый лес и сражаться с опасными порождениями Хаоса!
С мясом, выданным ему в качестве завтрака, Гроза разделался раньше, чем он и его провожатые достигли крепостных ворот. Очень уж вкусным оно оказалось. Или это у него на свежем воздухе, да после ночного перелета аппетит разыгрался?
Запив угощение половиной содержимого фляги, генерал стал расспрашивать барона и его сыновей о тонкостях обороны от тварей из Проклятого леса. Те отвечали охотно и подробно.
Рассказали и про ловушки, половину из которых ― кто бы сомневался! ― придумала Альриана. И про с трудом добываемую гномью сталь, из которой делались арбалетные болты. Только такие болты были способны пробить прочные бронированные бока проклятых монстров.
Так, за разговорами, миновали пруд, пару полей и, наконец, вышли к лесной опушке. Здесь барон и его сыновья, и до того не сильно шумевшие и говорившие приглушенными голосами, и вовсе замолчали. Общаться стали жестами и взглядами.
Старший сын, Маурик, кивнул Грозе, показывая, чтобы генерал шел за ним. А барон и младший из мужчин, Ферст, разошлись в стороны и исчезли в сумрачной чаще, напоследок показав генералу знак, что они сейчас разделятся для разведки флангов.
Чувствуя легкий трепет и готовясь к любым неожиданностям, Гроза, затаив дыхание, впервые ступил под мрачную сень Проклятого леса…
* * *
Первым, что ощутил генерал Гроза, были взгляды, направленные на него. Пристальные, тяжелые, недобрые. Краем глаза ему то и дело мерещились уродливые оскаленные морды, но стоило повернуть голову и взглянуть прямо, как оказывалось, что перед ним всего лишь ствол дерева, покрытый бугристой морщинистой корой.
– Что, ваше превосходительство, мороки донимают? ― заметив, как генерал то и дело оглядывается, усмехнулся Маурик. ― Не верьте глазам своим: Лес умеет обманывать.
Гроза не ответил, только поднял правую руку и засветил на ладони шар небесного огня размером с крупное яблоко ― ослепительно-белый, опасно потрескивающий.
Маурик взглянул на него уважительно, но без одобрения.
– От мороков не поможет, ― сказал тихо, делая новый шаг по одному ему видимой тропе. ― А вот Лес теперь знает, кто и с чем к нему пожаловал. Подготовится…
Гроза едва не заскрипел зубами: мальчишка ему, генералу, замечания делает! Но на себя он злился больше. Нет бы идти за Мауриком шаг в шаг, по сторонам не пялиться и стараться вести себя по примеру баронского сына, который на окраине этого Леса вырос. Так нет же! Захотелось показать свою драконью силу и магию! Вот и получил… по заслугам.
Но и прятать призванный огонь было уже поздно. А потому Гроза досадливо поморщился и дернул головой, указывая вперед:
– Далеко еще?
– Почти пришли уже. Как раз тысяча шагов от первого дерева на краю Леса. ― Маурик вывел Грозу не на полянку даже ― так, на прогалину шириной десять шагов на десять.
По центру прогалины, словно гнилой зуб, торчал из земли менгир. Когда-то он был высоким, почти по плечо генералу, столпом из отполированного темного камня. Теперь же он стоял перекошенный, будто земля сама выталкивала его. На его округлых боках угадывались остатки драконьих рун, когда-то сиявших магической вязью. Сейчас руны были похожи на шрамы: часть из них стерло с камня само время вкупе с дождями и ветрами, часть ― пошла глубокими трещинами, из которых сочился тусклый ядовитый свет.
Гроза за свою жизнь видел сотни таких менгиров: ими были отмечены все границы Империи. Многие из тех тоже были почти разрушены, а на болотах еще и уходили постепенно в топи, одновременно обрастая мхом и покрываясь слизью. Но только здесь, в Проклятом Лесу, менгир не просто разрушался, а будто перерождался, превращаясь в собственную противоположность ― в средоточие ядовитой магии Хаоса.
– И вот так ― везде, ― заметив, какое впечатление произвел на генерала источающий миазмы порчи менгир, заметил Маурик. ― Никак не остановить эту заразу!
Гроза понимающе кивнул и послал из шара небесного огня в камень тонкую веточку-молнию. Словно хотел, чтобы она ощупала менгир, проникла в его трещины и провалы, нащупала корень зла.
Но вышло иначе и совсем неожиданно: в основании камня, в самом его подножии, вдруг разверзлась глубокая трещина. Из нее, окутанная ядовито-фиолетовым туманом, возникла проклятая тварь ― сонм переплетенных между собой щупалец, напоминающих смешение животной плоти и гниющих древесных корней. Щупальца были покрыты ядовитыми стрекалами, а на конце каждого имелся выпуклый желтый глаз, зыркающий по сторонам со слепой яростью больного бешенством животного.
– Берегись! ― Маурик отскочил на пару шагов, дернул за собой генерала, задвигая того себе за плечо, выхватил из ножен за плечом меч.
Только теперь Гроза понял, что меч выкован все из той же синеватой гномьей стали, что и арбалетные болты, которые показывал ему барон Горнфельд.
Прятаться за спинами солдат, к тому же не драконов, а простых людей, Гроза не привык.
– Не мешай мне! ― рявкнул он, выступая из-за спины Маурика и направляя в тварь весь магический разряд, который давно баюкал на ладони.
Молния, выпущенная Грозой, могла бы сжечь дотла крупное животное, обратить в кучку тлеющих головешек целую поленницу бревен. Но тварь, корчась и брызжа в стороны каплями яда, продолжала выбираться из-под земли. Сгорело и отвалилось всего несколько щупалец, но на их месте тут же появились новые. Ощутив в генерале самую большую угрозу своему существованию, они прянули в его сторону ― стремительно и, казалось, неотвратимо.
Но Маурик и его брат Ферст, оказавшийся внезапно рядом, были быстрее. Их острые мечи сверкнули синими сполохами, и обрубки щупалец упали на бесплодную серую почву прогалины. Но место этих щупалец тоже заняли новые.
– Ну вот, опять эти цветочки. Я же говорил, растут как грибы после дождя, и подкармливать не надо! ― появился рядом с Грозой сам барон Энтруен. Взвел арбалет, приготовился стрелять. Приказал сыновьям: ― В стороны!
Маурик и Ферст отпрыгнули, и барон тут же засадил болт прямо в тело твари, в ее сердцевину.
– Эх, не добрался до ядра, ― наблюдая, как корчится порождение Хаоса, пытаясь вытолкнуть из своей плоти гномью сталь, проговорил барон.
– Ядро? ― переспросил Гроза.
– Ну да. У каждой твари оно есть. Черное сердце, которое питает все эти отростки своей силой.
– Думаю, я знаю, что делать. ― Генерал снова выступил вперед.
Только теперь он не пытался сжечь или отсечь щупальца. Выпущенные им молнии пробирались между отростков, образуя вокруг твари сплошную огненную сеть, окружая ее со всех сторон. А когда сеть сомкнулась, генерал потянул ее, заставляя сжиматься.
– Тактика «тысячи порезов», ― пояснил он любопытным зрителям, готовым в любой миг броситься ему на подмогу. ― Я прожгу тварь насквозь и доберусь до ее черного сердца.
Тварь корчилась, металась, но ее щупальца повисали одно за другим, словно охваченные параличом, выцветали и обращались в серый пепел.
– Живучая дрянь, ― наращивая мощность сети молний, пробормотал Гроза. ― Еще и магию мою преобразовать пытается. Хорошо, что под камнем сидела, а не посреди дороги.
– Не волнуйтесь, генерал, они тут из-под земли как кроты лезут. Главное ― наступить в нужном месте. Ри как-то говорила, что это похоже на игру в угадай-могилу, ― хмыкнул Маурик.
Гроза в ответ только нахмурился еще больше: осознание того, какую опасность они у себя в столице едва не проморгали из-за чьих-то происков, наполняло его пламенным гневом.
Тем временем его огненная сеть проникла в плоть твари до самой сердцевины, прожгла оболочку ядра и схлестнулась в поединке с магией Хаоса, разрывая в клочья искажающие плетения. И как только последнее из них было уничтожено ― тварь полыхнула, как полыхает обычное дерево, сгорающее в огне, и рассыпалась хлопьями пепла.
– Ах, хорошо! ― восхитился барон Энтруен. ― Эта точно не возродится и не наплодит новых.
– А другие, которых вы уничтожаете, не так распадаются? ― уточнил Гроза.
– Другие фиолетовым дымом прямо в почву впитываются, ― отозвался Маурик. ― А потом в нескольких шагах похожие появляются.
– Они с каждым месяцем все более живучими делаются, ― добавил барон. ― Раньше и арбалетного болта хватало…
Гроза шагнул к менгиру. Тот преобразился. Превратился в простой полуразрушенный камень без следа магии ― хоть злой, хоть доброй.
– Эту защиту уже не восстановить, ― признал генерал, проводя по пыльной, испещренной трещинами и выбоинами поверхности здоровой рукой в перчатке. ― И новое заклятие к этим развалинам не привяжешь. Но, если один из вас пожертвует своим мечом ― смогу новую поставить. На год-другой должно хватить. Но я раньше вернусь, и не один.
Расставаться с мечом ни одному из братьев не хотелось, но под строгим взглядом барона его наследник, Маурик, взял свой меч. Провел по лезвию извлеченной из подсумка ветошью, счищая с клинка пыль и копоть, что остались от уничтоженной твари. Подал оружие Грозе.
– Держите, ваше превосходительство, ― выдавил сипло, протягивая оружие гардой вперед. ― Чем не пожертвуешь, лишь бы люди не гибли, да Лес не подступал.
Гроза понимающе кивнул: знал, что ничем так не дорожит хороший воин, как добрым клинком.
– Будет тебе меч лучше прежнего, ― пообещал Маурику. ― С королевской кузницы.
На то, чтобы выжечь на лезвии меча новые руны, сложившиеся в охранное заклятие, много времени не ушло. А когда эта работа была завершена, Гроза легко, будто нож в масло, воткнул меч в каменный менгир ― глубоко, по самую рукоять.
– Сами знайте, и другим передайте, ― сказал барону и его сыновьям. ― Пытаться вытащить меч из камня не следует. На это только дракон способен ― каменный или грозовой. Остальные только разряд небесного огня получат.
– Предупредим, ― пообещал барон. ― Так что ― еще к одному менгиру наведаемся, или будем в крепость возвращаться?
– Если Ферст готов по примеру брата со своим мечом расстаться, ― поставил условие Гроза. ― Чтоб не просто от твари избавиться, а сразу и новую охранку поставить, к которой на пятьсот шагов во все стороны ни одна тварь приблизиться не сможет.
Ферст согласился. Не без терзаний, но необходимость хоть отчасти восстановить цепь защитных заклятий и создать посреди Проклятого Леса пару островков безопасности перевесила.
Вторая тварь оказалась такой же опасной и живучей, как первая. Но с ней Гроза разделался практически в одиночку: барон и его сыновья только пару раз выстрелили в нее из своих арбалетов, чтобы ослабить и отвлечь от Грозы, пока тот свою огненную сеть сплетал.
Методично уничтожая очередное порождение Хаоса, Гроза думал о том, что сильно ошибся в Альриане, считая ее пустоголовой нахалкой из провинции.
«Дочь Энтруена. Ри… Она выросла здесь. Она сражалась с этим. Ради них. Ради этого клочка земли. А я посмел считать ее просто нахальной толстушкой», ― корил он себя. Потому что понимал: если бы Альриана была здесь, то сейчас точно так же, как ее отец и братья, стояла бы рядом, прикрывая ему спину, готовая рисковать своей жизнью ― ради его собственной.
Это меняло все, кроме одного: его левая рука все так же оставалась обезображенной, и он не мог поделиться этой тайной ни с кем. Тем более ― с девицей, впервые за многие годы заставившей биться сильнее его драконье сердце.
Глава 27
Последняя примерка
– Ри, не вертись! Тут же все наживую сметано и подколото! ― Лейла, осмелев, схватила меня за плечи и заставила стоять ровно, как портновскую болванку.
Эта маленькая южанка вообще сильно изменилась за последние два дня. Ровно с того момента, как мы вошли в наши покои с отрезами тканей в руках. Теперь она ощущала себя если не генералом, то хозяйкой гарема ― точно. И вела себя соответственно. В голосе появились властные нотки, в осанке ― особая гордая стать.
Впрочем, меня, привычную к воинской дисциплине, эти изменения смущали мало. Отчего бы Лейле и не взять на себя командование в деле, которое она знает лучше меня? Правда, часами стоять на невысокой круглой тумбе, пока Лейла прямо на мне сметывала, подшивала и тачала, никакого терпения не хватало!
– Сколько можно? ― заныла я плаксивым голосом, подслушанным у младшей сестрицы ― любительницы пострадать на пустом месте. ― У меня уже ноги отваливаются и поясницу ломит! Размяться бы, мечом помахать, да негде…
– Тебе не с мечом тренироваться надо, Ри, а с веером и шлейфом твоего прекрасного платья! ― наставительно подняла палец Элоди, на миг отрываясь от собственного шитья: она безупречно ровными стежками пришивала к своему почти готовому платью гранатово-красного цвета нарядную серебряную тесьму.
– Да! Ты же то и дело о длинный подол запинаешься! ― подхватила Лейла с самым озабоченным видом. ― А представь, если на балу так наступишь, да и оторвешь его целиком? Это ж весь высший свет Империи твои панталоны увидит!
От слов Лейлы меня слегка передернуло: панталоны у меня были хоть и чистые, но поношенные, из простой ткани, без рюшей и вышивки. В общем, ни самой посмотреть, ни другим показать.
– Я свои охотничьи штаны под платье надену, ― решила я. ― Юбка все равно пышная, так какая разница, что под ней ― голые ноги или кожаные бриджи?
– Вообще-то, ― начала Элоди, ― прелесть бала и бальных платьев как раз в том, чтобы в танце твой кавалер мог ощутить бедрами бедра своей партнерши. А что ощутит генерал Гроза, танцуя с тобой, Ри? Жесткую кожу и деревянные швы твоих охотничьих доспехов?
– Да с чего ты вообще взяла, что он станет танцевать со мной⁈ ― я всплеснула руками.
Послышался подозрительный треск, а Лейла взвыла, словно одно из чудищ Проклятого Леса:
– Элоди-и-и! Ну ты-то куда! Мне теперь по пятому разу этот шов сметывать! ― И ткнула пальцем в разошедшуюся на боку ткань.
– Так. Мне это надоело. ― Я поняла, что еще пару часов на тумбе не выдержу. ― Сейчас мы этот шов…
Я щелкнула пальцами, прорычала пару слов простого бытового заклятия, и игла с нитью, вырвавшись из пальцев Лейлы, замелькала в воздухе с такой скоростью, что ее почти не было видно.
– Ри! Нет! ― снова запищала Лейла. ― Останови иглу сейчас же! Ты край моего рукава прихватила!
– В смысле? ― не поверила я, щелчком пальцев останавливая иглу.
Она успела сделать почти пять десятков стежков: не слишком аккуратных, зато прочных и надежных, как арбалетный болт.
…и заодно пришить ко мне чуть не намертво Лейлу!
– Ой, прости! Я не заметила, ― я подергала пришитый к моему почти готовому платью рукав Лейлы, прикидывая, как бы его аккуратно отпороть.
По всему выходило, что самостоятельно нам с Лейлой с этой задачей никак не справиться: я не могла так извернуться, чтобы достать до собственного бока, а у Лейлы оказалась обездвижена правая рука ― от кисти до локтя.
– Элоди? ― мы с Лейлой в четыре глаза уставились на соседку.
Элоди, глядя на нас, просто-таки тряслась от смеха:
– Поздравляю, Альриана! ― икая, проговорила она. ― Теперь у твоего платья есть собственный питомец, он же ― встроенный талисман. Я слышала, в столице сейчас в моде эксклюзив!
– Питомцем меня еще не обзывали, ― оскорбилась Лейла.
– Так-то я и твою иглу могу зачаровать, ― пригрозила я, с намеком поглядывая на шитье в руках соседки.
– Да ладно, освобожу я вас, ― все еще хихикая, Элоди отложила в сторону собственное платье, взяла ножницы и начала аккуратно распарывать мой неудачный шов. ― И все-таки ты ужасно нетерпеливая, Ри! Что тебе стоило еще полчасика постоять, пока Лейла закончит? Вон, лиф она уже сшила, юбку ― тоже. Оставалось только соединить их.
Я только вздохнула в ответ.
На самом деле швейная магия Лейлы оказалась настоящим чудом: у нее и мелки сами летали, намечая будущие детали, и ножницы сами кроили, и ткань под пальцами соединялась, не образуя швов, отчего готовое изделие получалось удобнее и краше, чем пошитое обычным способом. Но, прежде чем соединить детали, их все равно нужно было сметать ― так, чтобы они идеально прилегали друг к другу.
Платье самой Лейлы было давно готово. Платье Элоди ― почти готово: оставалась лишь отделка, и вот ее «соединить» с основой было никак нельзя – только пришить обычными стежками. Чем соседка и занималась.
Как только наколдованный мною шов был распущен, Элоди вернулась к своей работе, а я поклялась Лейле, что буду стоять, не шелохнувшись, хоть до самого бала, лишь бы больше не мешать ей творить. А потом, снова замерев деревянным чурбанчиком, задумалась:
– Полагаете, Гроза будет на балу? Ходят слухи, что его нет во дворце. То ли он сам улетел, то ли его Император отослал куда-то…
Слухи эти я подцепила утром, пока бегала в императорские конюшни ― навестить свою кобылку Гриду.
– Будет! Он же главный жених! ― решила Лейла.
– Неужто ты по стычкам с генералом соскучилась, подруга? ― с притворным удивлением приподняла бровь Элоди. ― Я думала, тебе юный Каэл Раттлин больше по сердцу пришелся!
О своем знакомстве с племянником генерала я подругам все же проболталась, и теперь Элоди то и дело подкалывала меня тем, что я между этими двумя грозовыми драконами, как между молотом и наковальней: один звонкий, как молот, другой мощный, как глыба, и оба явно не прочь выковать из меня то, что им самим хочется видеть.
Вот только я планировала оставаться самой собой. И жениха мечтала встретить такого, которому буду дорога такая, как есть.
– Не важно, кто мне куда пришелся. Важно, чтобы драконы на земли моего отца наконец-то внимание обратили. Эх, знать бы ― как они там? ― Тревога за отчий дом вдруг накрыла меня с новой силой, потянула зябким холодком по коже. ― Боюсь я ― за отца, за братьев. Им что ни день с тварями из Проклятого Леса биться приходится.
Подруги тут же усмехаться перестали.
– А представь, что Император генерала Грозу как раз к вам в баронство и отправил? ― вдруг предположила Лейла. ― Вернется генерал, добрую весточку тебе из дома принесет.
– Да я бы его расцеловала за такое прямо там, где мы встретились! ― воскликнула я.
– Даже если бы это был бальный зал? ― снова развеселилась Элоди. ― Уверена, ты бы на такое не решилась!
– А вот и сделала бы! ― заупрямилась я. ― Какое мне дело до всех этих фрейлин и прочей знати?
– Спорим, не посмела бы? ― Элоди продолжала насмешничать.
– Не о чем спорить. Мы не знаем, куда Гроза улетел. Да и улетал ли вообще, ― отмахнулась я.
– И все же. ― Элоди прищурилась, в ее глазах я увидела хитрый блеск, словно она знала что-то, о чем я и не догадывалась. ― Давай так: если ты узнаешь, что Гроза был в твоем баронстве и наводил там порядок ― ты его целуешь. И тогда я должна тебе… ну, скажем, бальное платье для каждой из твоих сестер.
– А если я… проиграю? Не решусь на поцелуй? ― Мне стало любопытно, чего попросит Элоди в случае, если выиграет спор.
– А если ты струсишь и не сделаешь этого, то… ― Элоди на миг прикусила уголок нижней губы. ― Тогда подаришь мне одну из подков своей Гриды. На удачу!
– Сдалась тебе ее подкова! ― изумилась я.
– Ты не понимаешь, Ри, ― засмеялась Лейла. ― Говорят, у лошадей с императорских конюшен подковы зачарованные. Каждая ― одним из драконов: грозовым, болотным, ледяным или каменным!
– Я теперь даже не знаю, стоит ли такую подкову на два бальных платья менять, ― призадумалась я. Потом решила, что, в случае чего, у меня будет лишний повод поцеловать генерала, и решилась. ― Ладно. Спорим!
