Текст книги "Записки некрополиста. Прогулки по Новодевичьему"

Автор книги: Соломон Кипнис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

ОПУСТЕВШАЯ МОГИЛА

Алиева Зарифа Азизовна(1923-1985) умерла в Москве. Ее муж, Гейдар Алиев, был тогда 1-м заместителем председателя Совета Министров СССР. Похоронили Алиеву, понятно, на Новодевичьем.

Вскоре на могиле появился в большой ажурной металлической раме портрет красивой женщины, которая была известна не только как жена государственного деятеля, но и как видный специалист по глазным болезням, профессор, действительный член Академии медицинских наук Азербайджана.

Портрет Алиевой стоит там и поныне. Но могила, которая около десяти лет была ей Домом вечности, опустела, стала кенотафом.

Останки жены Алиев, ставший президентом Азербайджана, увез в Баку. А на Новодевичьем, в память о годах жизни Алиевой в Москве, всё по его просьбе оставлено, как было.

(1-30-2)

РОДСТВЕННЫЕ УЗЫ

Поэт Александр Блок покоится в Петербурге, в некрополе «Литераторские мостки», но родственные узы связывают его и с Новодевичьим.

В одной из могил здесь похоронены:

его тетка – Кублицкая Софья Андреевна(1857-1919), сестра матери поэта, дочка известного ботаника академика Бекетова,

брат его отчима – Кублицкий Адам Феликсович(1855– 1932), тайный советник, сенатор, профессор, а в советское время сотрудник Госплана РСФСР,

и их дети – Кублицкий Андрей Адамович(1886-1960) и Кублицкий Феликс Адамович(1884-1970).                                                                                         (1-30-3)

В другой могиле лежит сестра жены Блока, дочь Д.И.Менделеева, Трирогова Ольга Дмитриевна(1868-1950), которая слыла знатоком охотничьих собак.           (3-20-4)

И неподалеку, в третьей родственной могиле, ее дочь – Трирогова Наталия Алексеевна(1894-1951) – племянница жены поэта. (3-18-2)

А бывал ли Александр Блок на Новодевичьем, на могиле своей тетки, когда приезжал в Москву? Установить пока не удалось.

«ЛУЧШЕЕ ИЗ СОВРЕМЕННЫХ СООРУЖЕНИЙ МОСКВЫ»

Предлагаются три вопроса. Под каждым из них пять вариантов ответа. Выберите правильный.

1.      Архитектор Казанского вокзала?

Жолтовский, Иофан, Фомин, Щуко, Щусев

2. Архитектор Мавзолея Ленина?

Жолтовский, Иофан, Фомин, Щуко, Щусев

3. Архитектор гостиницы « Москва»?

Жолтовский, Иофан, Фомин, Щуко, Щусев

Правильные ответы:1. Щусев 2. Щусев 3. Щусев

Согласитесь, что такое авторство делает излишним перечисление званий, степеней, наград, которыми был отмечен выдающийся зодчий XX века академик Щусев Алексей Викторович(1873-1949).

Первый раз академиком архитектуры он стал еще в дореволюционное время, второй раз – при советской власти и был к тому же избран и в «большую» академию – Академию наук СССР.

У любого мастера есть, естественно, самое любимое свое творение. Оно и специалистами, как правило, признается самым совершенным из всего того, что сделано им.

Но в числе названных здесь архитектурных памятников, хотя все они и признаны выдающимися сооружениями эпохи, такового – самого любимого Щусевым – нет.

А его «самое, самое» – это храм Покрова в Замоскворечье.

Построен он в 1908– 1912 для Марфо-Мариинской обители, которую великая княгиня Елизавета Федоровна основала в память своего мужа, великого князя Сергея Александровича, генерал-губернатора Москвы, убитого эсером Каляевым.

Если вам не довелось видеть это произведение искусства, овеянное поэзией новгородско-псковского зодчества, и вы пожелаете восполнить пробел, поезжайте по адресу: Большая Ордынка 34 (станция метро «Третьяковская»).

Доверьтесь авторитету художника Нестерова, который писал: «Храм Покрова – лучшее из современных сооружений Москвы...».

(1-42-10)

«ПРОШУ» ПРОЧИТАНО ПРАВИЛЬНО

В Мосгорисполком поступило письмо заведующего секретариатом зам. председателя Совета Министров СССР А.И.Микояна.

Текст письма был предельно лаконичный:

«Прошу Вашего распоряжения похоронить на Новодевичьем кладбище Туманян Лазаря Артемьевича».

Писавший, конечно, ни минуты не сомневался, что «Прошу» на таком бланке будет прочитано правильно – «Приказываю». А потому не счел даже нужным сообщать, кто такой Туманян и почему ему надлежит предоставить столь высокую привилегию.

Градоначальнику, поднаторевшему в «расшифровке» подобных бумаг, не составило труда догадаться «за кого приказывают».

И в тот же день директор Треста похоронного обслуживания получает указание: «Срочно. Разрешите и все, что нужно, сделайте».

А тот демонстрирует полное понимание воли своего начальника и предписывает кладбищу: «Подберите хороший земельный участок и подготовьте все, что нужно к похоронам»....

В могилу лег Туманян Лазарь Артемьевич(1866-1946) – тесть А.И.Микояна.

А участок, действительно, подобрали не только хороший, но и большой. Настолько большой, что теперь там покоятся:

его жена – Туманян Вергиния Георгиевна,

их дочь, жена А.И.Микояна – Микоян Ашхен Лазаревна,

их сын – генерал-лейтенант Туманян Гай Лазаревич,

мать А.И.Микояна – Микоян Талита Отаровна,

сам Микоян Анастас Иванович

И в память о Микояне Владимире Анастасовиче, летчике– истребителе, погибшем в бою под Сталинградом, лежит надгробная плита.

Чуть левее – могила брата А. И. Микояна – Микояна Артема Ивановича, известного авиаконструктора (самолеты «МиГ» – Микоян и Гуревич).

(1-42-18,19)

МЛАДШИЙ СЕРЖАНТ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ

Слева от могилы Бычковой Александры Андреевны(1885– 1956) похоронены внук Сталина и мать внука – Тимошенко, дочь Маршала Советского Союза, справа – Микоян и его родные, напротив – могила Аллилуевой, жены Сталина, ее родителей, сестры и брата.

Невольно возникает вопрос: кто же такая Бычкова, которая не только получила право покоиться на Новодевичьем, но еще и место ей дали в таком окружении?

А была она младшим сержантом госбезопасности, который поважнее иного генерала, хотя к присвоенному ей званию относилась с большим чувством юмора. В кухне она козыряла повару и говорила ему «есть!» и «слушаюсь, ваше-ство!»

Прочтите письмо на имя председателя Президиума Верховного Совета СССР тов. Ворошилова К.Е. и вам все станет ясно:

«Уважаемый Климентий Ефремович!

Скончался ближайший друг всей нашей семьи Александра Андреевна Бычкова, проработавшая в доме И.В.Сталина около 30 лет, ставшая для этого дома родным человеком.

Я позволю себе обратиться к Вам с просьбой: мы все бы хотели, чтобы А.А.Бычкова была похоронена на Новодевичьем кладбище, на участке, где похоронены члены семьи Аллилуевых, где похоронена и моя мать Н.С.Аллилуева. Это было бы заслуженным знаком внимания к памяти об Александре Андреевне Бычковой.

Очень прошу Вашего ходатайства в этом вопросе перед Московским Советом депутатов трудящихся.

С глубоким уважением к Вам Светлана Сталина».

Ворошилов просьбу поддержал. Моссовет просьбу выполнил. И похоронили любимую няню детей и внуков Сталина напротив тех, кого и она очень любила.

(1-43а-2)

СУДЬБА ПАМЯТНИКА

Надежда Аллилуева – жена Сталина. Женщина трагической судьбы, унесшая с собой тайну рокового выстрела, оборвавшего ее жизнь и породившего зловещие легенды...

И неудивительно, что каждый, кто впервые посещает Новодевичье, непременно приходит к ее могиле.

А там стоит памятник, у которого тоже необычная скульптурная судьба.

Портрет Аллилуевой скульптор И.Шадр сделал из белого итальянского мрамора, сильно подверженного воздействиям непогоды. Третьяковская галерея, чтобы сохранить высокохудожественный подлинник, приобрела его для своей коллекции, а для надгробия сделал копию скульптор В.Цигаль.

Но ее постигла беда: лет пятнадцать назад какой-то хулиган, или больной человек, отбил кончик носа у Аллилуевой (его реставрировали, но это заметно).

И это еще не все.

Когда поставили памятник, у основания стелы лежала, как задумал скульптор, чугунная роза, но после случившегося, во избежание худшего, ее решили убрать подальше.

ПОЧЕМУ ИКАР?

    

Статуя Икара привлекает внимание практически каждого, кто оказывается рядом с этим необычным, да к тому же и самым высоким памятником на Новодевичьем – около 6 метров!

Стоит Икар на могиле известного авиаконструктора Поликарпова Николая Николаевича(1892-1944).

Почти 70 тысяч самолетов его конструкции получила наша военная авиация и гражданский флот. Мировой рекорд «долгожителя» и поныне за его самолетом У-2 (По-2): выпускался более 30 лет (!!) и в огромных количествах (около 40 тысяч).

Судьба конструктора, заслужившего славу «короля истребителей», звание Героя Социалистического Труда, получившего две Сталинские премии, была далеко не безоблачной: арест, работа в «шарашке» НКВД, гибель летчиков, испытывавших его самолеты, и среди них такого прославленного аса как Валерий Чкалов...

Какая же идея была у скульптора Меркурова, когда он создавал такой памятник Поликарпову?

Оказалось, что Меркуров надгробия Поликарпову... не делал. А статую Икара он изваял еще в 1912 году. И она хранилась в его коллекции.

Когда к нему обратились с просьбой сделать надгробие авиаконструктору Поликарпову, он предложил уже готовую «тематическую» статую – Икара, что и было принято.

Рассказал мне об этом сын скульптора Меркуров Георгий Сергеевич.

(1-43-17)

ПО ПРОСЬБЕ НКВД

Памятник этот, бесспорно, обращает на себя внимание – белая мраморная стела с высеченным в ней портретом молодой женщины. Надпись гласит:

Джанджгава (Цанава) Тамара Абрамовна(1903-1944).

Почему похоронена она в ряду, который у ритуальной службы в те годы именовался, да и сейчас по привычке именуется «1-м партийным».

Здесь, действительно, за редким исключением, хоронили либо видных партийных, государственных деятелей, либо их родных: Молотов, жена Калинина, нарком Шахурин, мать Буденного, невестка Микояна, жена Орджоникидзе, брат Аллилуевой, мать Жукова...

Кто же такая Джанджгава?

Из письма начальника хозяйственного управления НКВД СССР Сумбатова, которое он направил в Моссовет:

«Прошу выдать разрешение на похороны умершей жены депутата ВС СССР тов. Цанава Л.Ф. – Джанджгава Тамары Абрамовны на Новодевичьем кладбище, на аллее, где похоронен Жембровский».

   

И комендант Новодевичьего (так по-военному тогда назывался директор кладбища) получил указание – «Отведите место рядом с Жембровским».

О таком соседстве просили, очевидно, потому, что полковник госбезопасности Жембровский был помощником Цанавы – наркома госбезопасности Белоруссии (он дослужился до замнаркома внутренних дел СССР и закончил жизнь свою в Бутырской тюрьме, где находился по обвинению в убийстве Михоэлса).

(1-43-20)

ТРАГЕДИЯ В ТРЕХ АКТАХ

Действующие лица:

Шахурин Володя(1928-1943). Ученик 9-го класса московской школы, сын наркома авиационной промышленности.

Уманская Нина(1928-1943). Ученица 9-го класса той же школы, дочь дипломата.

Шахурин Алексей Иванович(1904-1975). Нарком авиационной промышленности, генерал-полковник инженерноавиационной службы, Герой Социалистического Труда, член ЦК ВКП(б).

Уманский Константин Александрович(1902-1945). Дипломат, журналист, чрезвычайный и полномочный посол в США, Мексике, член коллегии МИД.

Акт I. Шекспировские страсти

Трагедия эта, хотя и произошла во время войны, к войне никакого отношения не имеет. Роднит их только одно: кровь. А причина трагедии – вечная, прекрасная, и порой жестокая любовь

...1943 год. Уманские живут в «Доме на набережной», Шахурины – в еще более элитарном доме: на улице Грановского.

Нина приходит к Володе и сообщает ему, что папа получил назначение на дипломатическую работу в Мексику, и она едет туда с родителями.

У Володи и Нины давняя любовь. Он просит, требует, чтобы она осталась. Но Нина считает его требование просто смешным.

Провожая Нину домой, Володя снова и снова умоляет се остаться в Москве.

Конфликт заканчивается трагически. На Большом Каменном мосту, услышав окончательное «нет», Володя выхватывает револьвер, стреляет в Нину, а потом в себя.

Нина убита. Смертельно раненный Володя умирает в больнице.

Акт 2. Социалистическая законность

1945 год. Потсдамская конференция. Сталин пригласил на нее своего сына Василия, военного летчика, генерала.

В одном из разговоров с отцом Василий обмолвился, что наши самолеты «плохие», а вот американские – «что надо».

Сталин не оставил без внимания этот сигнал и дал команду провести расследование.

Начальник «СМЕРШа» (Главного управления контрразведки) Абакумов понял команду вождя: надо припугнуть «зазнавшихся» авиаторов.

И в начале 1946 года без санкции прокурора (!) арестовывают: А.А.Новикова, Главного маршала авиации, дважды Героя Советского Союза, командующего ВВС Красной Арии, члена ЦК ВКП(б), А.И.Шахуринаи еще несколько человек – работников авиационной промышленности и военных авиаторов.

Сфабриковано «авиационное дело»: «умышленное нанесение вреда военно-воздушным силам Красной Армии посредством поставки на вооружение некачественных самолетов и моторов».

Людей, внесших огромный вклад в победу над фашистской Германией, судили по облыжному обвинению. А ведь Новиков и Шахурин были избраны в год ареста(!) депутатами Верховного Совета. Но депутатская неприкосновенность для Сталина – миф.

Они сделали свое дело, и теперь можно было на примере расправы с такими известными всей стране людьми напомнить: был и есть только один человек, власть которого безгранична.

Военная коллегия Верховного Суда СССР заседала без участия защиты и свидетелей. Шахурина приговорили к семи годам лишения свободы (Новикова – к пяти, остальные получили от двух лет до шести).

Почти весь срок Шахурин отбыл в тюрьме, а не в исправительно-трудовом лагере, как указано в приговоре. Более того, находился он не в обычной тюрьме, а в ее следственном изоляторе, где осужденных вообще не имели права держать. За время заключения ему не разрешали выйти на свежий воздух, зато продолжались допросы. Даже после того, как у Шахурина случился инфаркт, условия его содержания не изменились.

...В 1953 году, после смерти Сталина, всех осужденных по «авиационному делу» освободили и реабилитировали как жертв произвола и беззакония.

С подорванным здоровьем, но не сломленный духом, Шахурин уже через несколько месяцев приступил к работе в должности зам. министра авиационной промышленности.

Акт 3. Катастрофа в воздухе1945 год.

Уманского, посла в Мексике, назначают по совместительству посланником в Коста-Рике, и он вместе с женой и сотрудниками посольства вылетает в Сан-Хосе, столицу этой страны, чтобы вручить верительные грамоты.

Авиационная катастрофа обрывает жизнь Уманских и всех, кто летел с ним.

Судьба распорядилась не разлучать и мертвых...

Недалеко от места, где похоронены Шахурины, наискосок от их могилы, в стене замуровали урны с прахом Уманского и его семьи.

 (1-43-25, С1-3-1, 1-3-2)

ОБЪЕКТ-12

В конце января 1949 года Жемчужину Полину Семеновну, которая к этому времени оказалась уже кругом «бывшей»: бывшим наркомом рыбной промышленности, бывшим кандидатом в члены ЦК ВКП(б), бывшим членом партии, и даже бывшей женой Молотова (они разошлись, выполняя требование Сталина), пригласили в ЦК, чтобы там ее... арестовать.

В чем только не обвинили Жемчужину – близкие отношения с врагами народа, поддержка их националистических действий, связь с международным сионизмом, встречи с Михоэлсом, участие в его похоронах, распространение слухов о его насильственной смерти, частые встречи с послом Израиля Голдой Меир...

Другому всего этого с лихвой хватило бы на смертный. Ей вынесли относительно мягкий приговор: пять лет ссылки в Кустанайскую область.

В конце января 1953, когда у Жемчужиной позади было более трех лет ссылки, ее по указанию Сталина специальным рейсом доставили в Москву.

В оперативной документации Жемчужина значилась как секретный «объект-12».

Месяц длились новые допросы, но вдруг прервались... Умирал Сталин.

На следующий день после его похорон Жемчужина была освобождена. И прожили они с Молотовым еще семнадцать лет.

По просьбе Молотова Жемчужину похоронили рядом с ее матерью – Карповской С.А. и на памятнике сделали надпись:

Жемчужина-Молотова Полина Семеновна(1897-1970).

Полина по-еврейски – Пэрл, что значит «жемчуг». Отсюда и ее фамилия-псевдоним. Но двойную фамилию она никогда не носила. Почему же такое сделали на памятнике?

Посмертное «удвоение» фамилии, по-видимому, продиктовано желанием здравствующего тогда Молотова морально себя реабилитировать и продемонстрировать, что все перенесенное Жемчужиной их не разлучило.

(1-43-29)

«1937 ГОД БЫЛ НЕОБХОДИМ»

Молотов Вячеслав Михайлович(1890-1986) многие годы советской власти был вторым после Сталина человеком. О нем иаписано-переписано очень много. Но, пожалуй, самая достоверная информация – «из первых уст» – собрана в книге Ф.Чуева «Сто сорок бесед с Молотовым» (1991). Вот две выдержки оттуда.

Первая:

«Молотов все же отважился спросить Сталина, почему Полину арестовали. И получил полушутливый ответ: – Понятия не имею, Вячеслав, они и моих всех родственников пересажали...»

Больше Молотов ни разу о жене разговор со Сталиным не заводил и за нее никогда не просил!

Вторая:

«1937 год, – говорил Молотов, – был необходим. Если учесть, что мы после революции рубили направо-налево, одержали победу, но остатки врагов разных направлений существовали и перед лицом грозящей опасности фашистской агрессии они могли объединиться. Мы обязаны 37-му году тем, что у нас во время войны не было пятой колонны».

А добавлением к этим выдержкам пусть послужат цитата из Всемирного Биографического Энциклопедического Словаря: «Молотов... один из наиболее активных организаторов массовых репрессий 30-х – начала 50-х гг.» и три тоста, которые уже вдовец Молотов неизменно произносил в своей компании:

«За товарища Сталина! За Полину! За коммунизм!»

(1-43-29)

ЖЕСТОКИЙ ФИНАЛ

Два контр-адмирала, три вице-адмирала, два адмирала флота, два Адмирала Флота Советского Союза...

Сколько адмиралов насчитали? Девять? Нет, неверно. Это – всего-навсего арифметика пожалований-разжалований одного и того же человека: Кузнецова Николая Герасимовича(1904-1974).

«Вхождение» во флот в 1919 году Николай Кузнецов начал с маленького «подвига» – подлога: прибавил себе два года, упросив в сельсовете написать ему справку, что он 1902 года рождения.

Так пятнадцатилетний мальчишка стал добровольцем Северо-Двинской флотилии. И началось его стремительное восхождение по службе.

Уже в 1939 (и всю войну!) он был наркомом Военно-морского флота СССР. В 1940 становится адмиралом, в конце войны еще и Героем Советского Союза. Но начинается послевоенное лихолетье.

..По ложному обвинению в незаконной передаче союзникам во время войны секретной документации Кузнецова и еще трех адмиралов в 1948 судят.

Большие заслуги спасают Кузнецова от тюрьмы. Военная коллегия Верховного Суда СССР постановила не применять к нему уголовного наказания, а ходатайствовать о снижении в воинском звании. И адмирал флота становится контр-адмиралом.

Но Кузнецов очень нужен флоту и в 1951 его снова назначают министром, а заодно и повышают на одно звание – теперь он вице-адмирал. А после смерти Сталина Кузнецов снова становится адмиралом флота, затем Адмиралом Флота Советского Союза и получает маршальскую звезду. Он на заслуженной вершине.

Однако вскоре последовал тяжелейший, несправедливый удар.

После трагедии в Севастополе, когда в 1955 там взорвался линкор «Новороссийск», Кузнецова в одночасье не только снимают с поста 1-го зам. министра обороны – Главнокомандующего Военно-морскими силами, не только понижают до вице-адмирала, но и увольняют с военной службы без права восстановления...

А ведь ему был только 51 год. Жестокий финал.

В 1988 году выдающегося флотоводца посмертно восстановили в звании Адмирала Флота Советского Союза.

(1-44-1)

БОГА НЕ ПРИНИЗИЛИ МЕРА

ДЕЛ ЕГО ИСПОЛНЕНА И ДУША ЕГО ЧИСТА ПЕРЕД БОГОМ – написано на памятнике Голубеву Владимиру Васильевичу(1884—1954).

Это ныне, когда прилюдно, перед камерами телевидения, крестятся и члены правительства, и даже те, кто еще совсем недавно были недругами церкви, убежденными атеистами, такая эпитафия крамолой не считается.

А ведь сделана она во времена диктатуры коммунистического режима и не где-нибудь, а на кладбище для самых избранных. И уж совсем как прямой вызов смотрится этот текст на могиле, расположенной там, где, как правило, хоронили партийную элиту.

Голубев был беспартийный ученый – математик, механик. Одних только званий – член-корреспондент Академии наук СССР, генерал-майор инженерно-технической службы, профессор МГУ, начальник кафедры ВВИА, заслуженный деятель науки и техники РСФСР – с избытком хватило на получение места на Новодевичьем.

Как же появилась такая « нецензурная» посмертная аттестация жизнедеятельности известного советского ученого, да еще генерала?

...Доктор физико-математических наук, профессор Ольга Владимировна Голубева, дочь Владимира Васильевича, несмотря на свои уже сильно за восемьдесят, сохранила ясную голову, память о тех далеких событиях.

Рассказывала она мне охотно, помнила детали. Чувствовалось, что ей приятно внимание к ее отцу.

Вот несколько отрывков из долгих интересных бесед с нею.

...Отец Голубева был священник. И сын, блестяще окончивший в 1917 году Московский университет, реально оценив свою «запятнанную» биографию, уезжает в Саратов, где становится сотрудником открывшегося там университета, а вскоре его профессором, заведующим кафедрой и одно время даже ректором.

Но в 1930 в Саратовском университете, как и во всех без исключения учреждениях, предприятиях страны, проходила чистка кадров от враждебных, социально неугодных элементов. Там она называлась «Публичное обсуждение профессоров». На своеобразном судилище, в присутствии всех сотрудников, специальная комиссия под председательством ректора допрашивала и решала, оставлять ли на работе, в какой должности, или вообще уволить.

Настал черед Голубева предстать перед комиссией.

Председатель «доброжелательно» спрашивает:

– Кто был ваш отец?

Голубев, показывая на висевший портрет Чернышевского, имя которого носил университет, спокойно отвечает:

– Как у него, только с небольшой разницей: его отец был протоиерей, а мой – просто иерей.

В зале приглушенный смех.

Председатель:

– А в революцию 1905, по какую сторону баррикад вы находились?

Голубев, зная, что председатель комиссии купеческий сын, отвечает:

– По другую сторону от вашего отца.

Голубева не тронули. Но, предчувствуя расправу, он бросает все и уезжает в Москву, где академик С.А.Чаплыгин, один из организаторов и руководителей ЦАГИ, охотно берет на работу своего ученика по МГУ. Это спасло Голубева.

...Научная и инженерная общественность широко отмечала 70-летие Владимира Васильевича Голубева. Чествовали его в переполненном актовом зале МГУ. На банкете Голубев почувствовал себя плохо. Постарался незамеченным выйти... В фойе сел в кресло, где его и нашли. Его отвезли домой, и через несколько часов он скончался.

Провожая в последний путь самых дорогих и близких ему людей или поминая их, Голубев обычно говорил:

«Мера дел его исполнена, и душа его чиста перед Богом».

Вот эти слова и решили сделать эпитафией Владимиру Васильевичу его жена и дочь.

Комиссия, которая утверждала проекты памятников для Новодевичьего, естественно, воспротивилась такой крамоле. С требованием заменить текст обратились в Академию наук СССР.

Оттуда последовал ответ: памятник делает семья за свои деньги, и мы не вправе вмешиваться.

Понимая, что от выбранной надписи семья не откажется и все это грозит скандалом, комиссия нашла... «гениальное решение»: выгравировать на памятнике не «перед Богом», а... «перед богом»! По крайней мере, не так заметно будет.

Родные «согласились» и попросили гравера все буквы текста сделать одного роста: и Бога не «принизили», и комиссию удовлетворили.

 (1-44-4)