Текст книги "Записки некрополиста. Прогулки по Новодевичьему"

Автор книги: Соломон Кипнис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

У ГРАФА ТРЯСЛИСЬ ПОДЖИЛКИ

Вернувшись из эмиграции (1918-1923), граф Толстой Алексей Николаевич(1883-1945) свой талант большого писателя весьма целенаправленно использовал для завоевания авторитета и симпатии у Сталина. И довольно быстро преуспел – стал во главе официальной советской литературы, вторым человеком после Горького.

О конформизме «товарища-графа» прямолинейней, чем это сделал его сын, композитор Дмитрий Толстой, пожалуй, не скажешь: «Да, конечно, он продал душу дьяволу. Не то чтоб по сходной цене, а по самой дорогой. И получил сполна. Однако ж все-таки продал. И, конечно, это не будет забыто... Мой отец точно наметил пункты, по которым можно было угодить тирану, и написал пьесу «Путь к победе», повесть «Хлеб» и дилогию об Иване Грозном». После сказанного нетрудно будет представить себе, как тряслись поджилки у Толстого, когда произошла следующая история...Но сначала небольшое отступление.

У Толстого, после того как его женой стала поэтесса Крандиевская Наталья Васильевна, появился пасынок Федя (сын Натальи Васильевны от брака с Федором Акимовичем Волькенштейном). Впоследствии Федя, или Фефа, как его называли родные и друзья, стал известным ученым, физико-химиком.

Я как-то попытался привлечь Волькенштейна Федора Федоровича (1908-1985) в авторы журнала «Наука и жизнь». Но, несмотря на все мои уговоры, от предложения написать научно-популярную статью отказался («не интересно»). Видя мое огорчение, решил «подсластить» отказ и поведал мне ту самую историю, которая так напугала отчима.

А вот и сама история....

В 1933 году в одну из очередных поездок из Ленинграда в Москву, посещая дом Горького, Алексей Николаевич Толстой взял с собой пасынка Федю.

В разгар вечера, на котором собралось немало писателей, музыкантов, актеров, к Горькому приехал Сталин с Ворошиловым. Расселись за большим столом. Наступило тягостное молчание. Прервать его решился Толстой.

Дальнейшее воспроизвожу по сохранившейся записи рассказа самого Федора Федоровича:

«Алеша (так Ф.Ф. называл отчима – прим. автора) говорил цветисто. Что говорил, точно не помню, так как я уже порядочно выпил, но, кажется, речь шла о какой-то колеснице истории, о появлении великого человека в скромном френче и сапогах, вершащего судьбы могучей державы, наконец, о литературе.

И тут Сталин прервал Алешу и сказал:

– Ну, в литературе я не разбираюсь. Я в литературе человек отсталый.

Тут меня что-то озарило. Мне очень захотелось, чтобы растопился сковывавший всех лед, чтобы стало, как час назад, просто, шумно и весело. В моем полупьяном мозгу пронеслась мысль: нужна шутка! Тут я наполнил бокал, протянул его Сталину и сказал:

– Ну, так выпьем за Отсталина!

Настал жуткий миг всеобщего молчания. Горький, пивший чай, остановил чашку на полдороге ко рту, глаза его остекленели. Видимо, тишина была так угрожающе страшна, что все сразу зашумели, застучали вилками и ножами, кто– то попросил передать салат, кто-то попросил еще вина, люди заговорили друг с другом. Стало ясно: всем захотелось скорей затолкать этот миг в прошлое, заслонить его чем-нибудь.

Сталин посмотрел на отчима, прищурился и повел трубкой в мою сторону, сказав:

– А он у вас мужик хитрый!

Шум за столом не прекращался; я был очень доволен, решил, что хорошо скаламбурил и добился, чего хотел: разбил лед отчуждения. Остаток вечера прошел весело. Мы со Сталиным заводили патефон...

Ночью нас подвозили домой на правительственной машине. Алеша уткнулся носом в шубу, нахлобучил на брови шапку и мрачно молчал. Дома я спросил его:

– Правда, весело сегодня было? Но что ты такой мрачный?

– Ты – идиот, – ответил он, – ты вообще понимаешь, что ты наделал?

– О чем ты? Ах, это о моем каламбуре. Но ведь товарищ Сталин – человек интеллигентный, он должен ценить шутки и остроты.

– Интеллигентный!.. Ха! Боже мой, как ты глуп! Понимаешь, ты или нет, что все мы были на краю пропасти?! Я еще не знаю, чем все это кончится. Болван несчастный!..

Но, как ни странно, ничего страшного в моей жизни не произошло».

Добавим: и у Алексея Николаевича Толстого тоже – как был граф в фаворе у вождя, так до конца дней своих и остался.

(2-30-19)

ГЕРОЙ СОВЕТСКОГО СОЮЗА И БЕГЛАЯ КИНОЗВЕЗДА

Отваги ратной Бакланову Глебу Владимировичу(1910– 1976) занимать не приходилось. Боевое крещение получил еще в советско-финляндскую войну. С первых дней Великой Отечественной на фронте – командир полка, дивизии, корпуса. Части под его командованием первыми вышли на Эльбу, где произошла памятная встреча с американскими войсками.

Войну закончил гвардии генерал-майором, Героем Советского Союза.

В мирное время был начальником Управления физической подготовки и спорта Вооруженных Сил СССР, не зря ведь в юные годы стал мастером спорта по гимнастике. Потом снова на высоких командных должностях. В отставку ушел в чине генерал-полковника. Со спортом не порывал – возглавил Президиум Федерации гимнастики СССР.

Но вот в одной жизненной ситуации смелость Бакланов сознательно не проявил.

...Они расстались, когда ему едва исполнилось 16, а красавице Ольге, его родной сестре – 33.

Ольга Бакланова, заслуженная артистка Республики, звезда русского драматического и музыкального театра, которую Немирович-Данченко считал «самой талантливой актрисой МХАТа», в 1926 году навсегда уехала в США. Там играла в театрах, снималась в кино, стала звездой Голливуда.

В семье Баклановых, понимая, чем может обернуться в сталинское время связь с родственницей-эмигранткой, на Ольге поставили крест, о ней даже не говорили, фотографии уничтожили, и сам факт ее существования вообще отрицался.

А Ольга всеми силами стремилась связаться с оставленной семьей. И тот факт, что США и СССР стали во время второй мировой войны союзниками, вселил в Ольгу надежду на успех. Но, увы! Ее письма и посылки возвращались обратно – мать Ольги упорно заявляла, что никакой Баклановой Ольги не знает. Карьера сына-генерала была дороже всего.

Истинную причину происходившего Ольга узнала от сестры жены Глеба, которая в войну приезжала в Нью-Йорк в командировку и все ей объяснила....

Ольга умерла в 1974, Глеб – в 1976. Так они и не встретились.

(2-31-2)

У «МЫСЛИТЕЛЯ» И «МЫСЛИ» СХОЖИЕ СУДЬБЫ

7 (20) ноября 1910 года на станции Астапово скончался Лев Николаевич Толстой. Маску великого писателя снимал скульптор Меркуров Сергей Дмитриевич(1881 -1952).Это была первая его такая работа. А потом он снял маски: Сурикова, Свердлова, Тимирязева, Ленина, Фрунзе, Дзержинского, Маяковского, Андрея Белого, Клары Цеткин, Куйбышева, Ильи Ильфа, Булгакова, Калинина...

Меркуров стал фактически главным форматором страны – так скульпторы красиво называют того, кто снимает посмертные маски.

Но главным в его творчестве, конечно, была и оставалась монументальная скульптура.

Даже если вы слыхом не слыхивали об этом скульпторе, но застали советское время, то каждый раз, когда телевидение вело передачу из Зала заседаний Большого Кремлевского дворца, на вас из центральной ниши зала смотрел огромный мраморный Ленин работы Меркурова.

   

И сегодня в Москве стоят меркуровские Тимирязев (у Никитских ворот), Лев Толстой (на ул. Пречистенке), Достоевский (на ул. Достоевского, у здания бывшей Мариинской больницы)...

У Кремлевской стены тоже высятся монументы, сработанные Меркуровым, – памятники на могилах Свердлова, Фрунзе, Дзержинского, Калинина, Жданова.

Побольше всего его мемориальных произведений – около 30 – на Новодевичьем.

И одно из них – «Мысль».

Меркуров даже предположить не мог, что у этой скульптуры будет такая причудливая судьба, фатально похожая на судьбу роденовского «Мыслителя»...

Париж, 1906. Перед Пантеоном устанавливают бронзовую фигуру «Мыслителя» работы великого Огюста Родена (1840-1917). Среди присутствующих на церемонии открытия скульптор Меркуров.

Москва, 1914. Меркуров создает памятник «Мысль», который в 1918 устанавливают на Цветном бульваре, у Трубной площади.

Париж, 1922. «Мыслителя» переносят в парк Музея Родена, ссылаясь па то, что скульптура мешает церемониям, проводимым в Пантеоне.

Москва, 1934. «Мысль» переносят в сквер дома 52 по улице Воровского, ссылаясь на предстоящую реконструкцию бульвара, где она стояла.

Роден. «Я бы хотел одного: чтобы на моей могиле был установлен «Мыслитель».

Меркуров. «На могилу мою поставьте «Мысль».

Медона (Франция). На могилу Родена поставили «Мыслителя».

Москва. На могилу Меркурова поставили «Мысль»....

В 1937 году на месте взорванного храма Христа Спасителя началось строительство колоссального здания Дворца Советов, задуманного как памятник-символ советской эпохи. По проекту архитектора Иофана сооружение венчала скульптура Ленина высотой 80 метров – тридцатиэтажный дом! Создать такого Ленина-великана готовился Меркуров.

Об этом очень красочно рассказал скульптор Эрнст Неизвестный.

«Поражала воображение скульптура голого Ленина. Модель фигуры, которая должна была венчать Дворец Советов... Голый Ленин?! Но Иофан в том, что Ленин остался даже без кальсон, нисколечко не виноват. Меркуров, как серьезный профессионал, штудировал ленинскую плоть и вживался в анатомический образ Гения. Ильича пришлось, в конце концов, приодеть в портки и пиджак.

Но совсем становилось жутковато, когда Сергей Дмитриевич торжественно сообщал, что в голове тов. Ленина будет кабинет тов. Сталина. И что, когда этот монумент увенчает Дворец Советов, тов. Сталин, комфортабельно расположившийся в плеши тов. Ленина, воспарит над облаками».

Меркуровскую шутку Неизвестный изложил весьма красочно, хотя по проекту внутри статуи ничего не предполагалось сооружать.

Концовка замысла со строительством Дворца Советов известна – ныне на своем прежнем месте возвышается воссозданный храм Христа Спасителя...

Меркуров продолжал творить, почестями и наградами его не обделяли, он был в фаворе у вождя, любим им.

Так, наверное, и продолжалось бы, если бы однажды Меркуров не перешел черту даже ему дозволенного.

Страна в едином порыве отмечала 70-летие Сталина. Не остался в стороне и Меркуров.

Он преподнес вождю подарок – гранитную скульптуру под названием «Похороны вождя», изображающую группу людей, которые несут на плечах тело Ленина. И в конце дарственного письма указал, хотите верьте, хотите нет... стоимость подарка!!

Ответ вождя был краток: «Такой дорогой подарок принять не могу!».

Это был приговор, причем окончательный. К счастью, распространившийся только на творческую жизнь Меркурлова. Заканчивал он директором Музея изобразительных искусств им. А.С.Пушкина.

(2-31-12)

РЫЦАРЬ XX ВЕКА

Начало у этой романтической истории весьма тривиальное.

Два друга, два студента-юриста, Александр Бутягин и Алексей Шилов влюблены в одну и ту же девушку. Варвара, так ее звали, отдает предпочтение Александру и становится его женой.

Идут годы. У пользующегося известностью присяжного поверенного Бутягина в семье очередное прибавление – рождается уже десятый ребенок....

Присяжный поверенный Шилов Алексей Васильевич(1861-1920) тоже преуспевает. Но только по службе. Он – юрисконсульт известного издательства братьев Сабашниковых. И верный своей возвышенной любви к Варваре, остается холостяком.

А вот концовку этой истории тривиальной не назовешь.

Умирает Бутягин. И Шилов берет в жены вдову с десятью детьми.

 (2-32-4)

ЗАГУБЛЕННАЯ ЖИЗНЬ УДИВИТЕЛЬНОГО ЧЕЛОВЕКА

Писатель Леонид Андреев купил для себя место на кладбище Новодевичьего монастыря, чтобы лечь здесь в землю, когда закончится суетная жизнь.

Но случилось непредвиденное.

При родах скончалась его жена. Потрясение было столь велико, что он не мог даже видеть своего новорожденного мальчика, невольно отнявшего у него горячо любимую им Александру, которая, по отзывам всех знавших ее была очень красивой и обаятельной.

Леонид Андреев похоронил ее там, где думал покоиться сам.

Трагически закончилась жизнь Андреевой Александры Михайловны(1881 -1906).

Трагически началась жизнь Андреева Даниила Леонидовича(1906-1959).

Началась и покатилась под откос...

Арест в 1947, гибель всех рукописей его произведений, изъятых при обыске, 25 лет тюремного заточения – приговор по абсурдному обвинению в подготовке террористического акта против Сталина.

Все это уготовило Даниилу Андрееву раннюю физическую смерть, но духа не сломило.

За десять лет, проведенных во Владимирской тюрьме, и за два года после освобождения, он не только восстановил многое из ранее написанного, но и, уже смертельно больной, создал новые произведения.

Система погубила гиганта человеческой мысли – поэта, писателя, философа, оставившего людям богатейшее творческое наследство, в числе которого одна из самых поразительных книг XX столетия – «Роза Мира».

Мне посчастливилось познакомиться с женой Даниила Андреева, Аллой Александровной, его верным другом, единомышленником, которая 10 лет провела за колючей проволокой.

Эта женщина, хотя и весьма преклонного возраста, да к тому же почти ослепшая, не только не утратила следов былой красоты, но и сохранила ясную голову, была деятельна и энергична. Именно благодаря ей, в конце-концов, увидели свет творения ее мужа. Написала она еще и документальную повесть об их жизни – «Плавание к небесному Кремлю».

От нее я узнал много интересного. Воспроизведу только две истории из услышанного.

...Новорожденного и фактически осиротевшего Даничку взяла к себе семья известного московского врача Ф.А.Доброва, жена которого была родной сестрой умершей Андреевой. В семье Добровых жила и мать этих сестер, а, значит, бабушка мальчика, которую все звали Бусинька. Она и стала основной воспитательницей маленького Дани.

Когда мальчику было 6 лет, бабушка умерла. Все понимали, что Даничке придется сообщить о смерти любимой им Бусеньки, но сделать это надо очень осторожно. А как?

И придумали вот что. Ему сказали, что бабушка лежит в больнице и очень соскучилась по своей дочке, его маме, и хочет отправиться к ней. У людей это называется умереть. Но Бабуся, понятно, не может так поступить без его разрешения.

И Даня написал разрешение – он отпускал ее к маме. А для себя сделал вывод, который взрослые предугадать, конечно, не могли и узнали о нем позднее....

Летом мальчика повезли в Финляндию, к отцу. И однажды Даня попытался утопиться, чтобы... повидать маму и бабушку. К счастью, его поймали в последний момент.

Вторая история произошла незадолго до того дня, когда Даниилу Андрееву исполнилось бы 80 лет.

Приехав в тот день рождения на могилу мужа, Алла Александровна остолбенела. И было от чего.

Вместо окруженных кустами сирени двух холмиков и деревянного креста между ними она увидела лежащую во всю площадь могилы огромную гранитную плиту, на которой возвышалась стела – гранитный «шкаф».

А теперь маленькое отступление, которое тоже связано с Андреевым, по не с Даниилом, а с его однофамильцем – Николаем Андреевичем Андреевым...

Знаменитого скульптора похоронили в 1932 году недалеко от Гоголя. И более полувека на могиле не было памятника! Наконец, хлопоты родных перед Министерством культуры увенчались успехом.

Но надо же такому случиться, что рабочим, которые въехали на кладбище через ворота старой территории, кто-то указал на рядом находящуюся могилу Андреева. И те решили, что доставили груз по адресу. Остальное ясно.

Чудовищную ошибку, конечно, потом исправили – плиту содрали и даже крест нашелся в Мытищах (его отвезли туда, откуда привезли памятник), но прежнюю первозданность могилы, увы, не восстановили.

(2-37-1)

ЭТО – МОЕ!

Надгробный памятник прост и лаконичен. На стеле – Шостакович Дмитрий Дмитриевич(1906-1975) и запись короткого музыкального фрагмента.

Что же это за фрагмент? Из какого он произведения? И почему именно на него пал выбор тех, кто увековечивал память великого композитора?

Если ноты этой записи «обозвать» латинскими буквами (такая система письма применяется наряду с обычной нотной), то музыкальный мотив прочтется, как DSCH – Дмитрий Шостакович!

Эту монограмму-мотив композитор вставлял во все свои произведения, как музыкальный автограф – свидетельство его авторства.

А первым стал так делать Иоган Себастьян Бах.

(2-39-7)

ТОРГ НЕ СОСТОЯЛСЯ

Среди живописцев Савицкий Георгий Константинович(1887-1949), сын известного художника-передвижника К.А.Савицкого, оказался своего рода «белой вороной». С ним сложилась уникальная ситуация: действительный член Академии художеств СССР, профессор Суриковского института, а званий нет – ни заслуженного, ни народного художника.

А ведь мог получить, будь посговорчивее...

Падчерица художника Э.Полищук рассказала, что однажды в мастерскую отчима зашел тогдашний президент Академии художеств СССР А. М. Герасимов (о нем новелла – «У художников был свой «Лысенко») и у них состоялся разговор, невольной свидетельницей которого она стала.

– Милый мой, – сказал Герасимов, – ты, наверное, обижаешься, что многие художники, у которых нет ни твоего мастерства, ни твоего таланта, получили звания, а ты нет. Напиши портрет Сталина. Ну что тебе стоит? Хоть один. Я гарантирую тебе звание.

– Не могу, я не портретист.

– Как жену писать, ты портретист, а Сталина – не портретист?

– Жена – это мое личное дело. А писать Сталина – это большая ответственность.

– Ну и сиди без звания!

(2-39-9)

НАТИНЬКА

1924, январь. Киев. Пролетарский дом искусств (бывшее Купеческое собрание). Закончилось первое выступление Маяковского. Молодежь расходится медленно, с интересом наблюдает за своим кумиром, который вышел в зал и с кем– то беседует. Две девушки...

Дальше по воспоминаниям одной из них:

«Обнявшись, пошли быстро, стараясь не показать, что идем глядеть на него. Препятствие – стоит разговаривает с молодым режиссером Глебом Затворницким. Затворницкого боялись, так как он ходил в наших поклонниках. Остановившись в нерешительности, все же решили пройти. Шли еще быстрее, чем раньше. Но Маяковский сделал большой шаг в сторону и преградил нам путь.

– Шли к нему, а меня испугались?

Я ответила дрожащим голосом:

– Нет, его испугались, шли к вам!

Засмеялся».

Так состоялось знакомство Наташи Самоненко с Маяковским, переросшее в искреннюю дружбу.

О встречах с Маяковским «романтико-лирическая, трагически-героическая девушка Натинъка», как ее добродушно и ласково называл поэт, рассказала – теперь уже Рябова Наталья Федоровна(1907-1992) – в своих воспоминаниях, написанных в 1940, через 10 лет после гибели поэта, и посвященных Лиле Юрьевне Брик. Свет они увидели лишь с выходом книги «Имя этой теме: Любовь! Современницы о Маяковском» (1993).

Примечательно, что для 13-титомного Собрания сочинений Маяковского (1961) указатель имен и названий составила именно Наталья Федоровна Рябова.

С ее именем связана еще одна исторически значимая работа.

Это – некрополь московских врачей за 250 лет, который составил ее муж Рябов Григорий Захарович(1894-1967), полковник медицинской службы, заслуженный врач РСФСР, историк медицины.

Создание такого некрополя Рябов считал главным делом своей жизни. Но из-за болезни не смог закончить этот огромный труд, ставший результатом многолетнего обследования всех московских и многих подмосковных кладбищ.

Завершила работу его постоянная помощница Наталья Федоровна Рябова.

К сожалению, этот некрополь, в котором собраны краткие биографические данные нескольких тысяч врачей, указаны места их захоронения и приведена основная библиография, до сих пор не издан. Рукопись хранится в Российской государственной библиотеке и в архиве Музея истории медицины (С.-Петербург).

(2-39-10)

БАЙКА ИЛИ БЫЛЬ?

Кинорежиссеры, о которых пойдет речь в новелле, и их наиболее известные картины, созданные к моменту описанного события:

Пудовкин Всеволод Илларионович(1893-1953). «Мать», «Потомок Чингисхана».

(2-39-20)

Александров Григорий Васильевич(1903-1983). «Веселые ребята», «Цирк», «Волга-Волга».

(3-16-3)

Пырьев Иван Александрович(1901-1968). «Партийный билет», «Трактористы».

(7-3-7)

Ромм Михаил Ильич(1901-1971). «Пышка», «Ленин в Октябре», «Ленин в 1918 году».

(7-16-10)

* * *

В коллекциях фольклора о Сталине существует рассказ о том, что в конце 30-х годов он пригласил на беседу известных кинорежиссеров Александрова, Пудовкина, Пырьева и Ромма и, завершая встречу, предложил им, не стесняясь, сказать о своих личных нуждах, удовлетворение которых способствовало бы еще более успешной работе. Обещал помочь.

Пудовкин пожелал получить дачу – на природе лучше работается.

Пырьев хотел бы иметь автомобиль – городской транспорт отнимает много времени, утомляет.

Ромму нужна отдельная квартира – в «коммуналке» шумно и трудно пишется.

Александров попросил... подарить ему книгу «Вопросы ленинизма» с автографом автора.

Пудовкин получил дачу, Пырьев – автомобиль, Ромм – квартиру, а Александров – «Вопросы ленинизма» с автографом, и в придачу... квартиру, дачу, машину.

Скорее всего, это анекдот. Но для такого утверждения одной интуиции, конечно, мало. А вдруг правда?

Ни в книгах об этих выдающихся деятелях кино, ни в написанных ими мемуарах, нигде ни у кого нет ни слова о той встрече со Сталиным. Этого уже достаточно, чтобы признать рассказ за остроумную байку. Но, конечно, хотелось найти кроме этого, хотя и убедительного, но все-таки косвенного доказательства, какое-нибудь прямое.

И такое нашлось в воспоминаниях Ромма.

...В середине 30-х годов Ромм написал тогдашнему зампреду Комитета по делам искусств Б.Шумяцкому разгневанное письмо по поводу того, что Комитет не защищает

его от несправедливых нападок в печати со стороны писателя В.Вишневского.

      Шумяцкий вызвал помощника и сказал:

– Вот видите, вы все время говорите, какой Ромм, такой, сякой, а он просто сукин сын. Вы посмотрите, какое мерзавец письмо написал. Ведь он действительно будет жаловаться. Дайте квартиру этому негодяю и заткните ему рот...

Хотя дом был не достроен, Ромм, тем не менее, получил квартиру тут же.

Да, то была байка. А быль в ней – подтекст. И в чей он адрес? Думаю, догадаетесь сами.