Текст книги "Тот самый Константин. Книга вторая (СИ)"

Автор книги: Соколов Сергей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Опять того? – Кузнецов постучал пальцем по горлу, демонстрируя проницательность.

– Хотел. Поймал стервеца с бутылкой, – нехотя признался князь, тяжело вздыхая. – Ладно, Григорий. Иди отдыхай.

Илецкий район. Село Афанасьево. Вторая хозяйственная постройка. Временный лазарет.

– Господи! В гробу краше лежат! – молодая женщина с осунувшимся лицом засуетилась, на ходу застёгивая халат и поправляя маску.

– Это последний, – один из двух магов, поддерживавших бесчувственное тело, кивнул в сторону носилок. – Кузнецов сказал, его уже в крепости пытались подлечить. Горит весь, жар сквозь одежду прёт. И лицо, походу, изодрано в клочья.

– Несите на ту кушетку, в угол, – бросив быстрый взгляд вокруг, врач сунула помощникам кусок клеёнки и коротко скомандовала: – Сначала это, потом его.

– Лид, а может, сразу в коридор?.. – начал второй маг, но напоролся на такой взгляд, что тут же замолк.

– Вася, а тебя тоже в коридор вынести, когда ко мне попадёшь? А?

– Ладно, не кипятись, – заёрзал маг. – Просто он реально пылает, вся башка перемотана, с бинтов кровища сочится.

– Хватит трепаться, Василий! – Чёрные глаза брюнетки вспыхнули. – Дышит – значит, жив. Кладите и выметайтесь.

Через несколько минут Лидия осталась одна с пациентами. Оглядевшись вокруг, она тяжело вздохнула и направилась к стеклянному шкафчику, достала флакон, налила в стаканчик больше половины и опрокинула залпом. Кашлянув пару раз, поморщилась и встряхнула головой, будто стараясь стряхнуть и усталость, и горечь с души.

– Когда же вы только нажрётесь своей осмой? – негромко произнесла она, прикоснувшись к обручальному кольцу на левой руке. – Помешались на ней… Даже смерть вас не пугает.

Лидия опустилась на стул, прикрыла глаза и сделала пять глубоких вдохов. Такой вот незамысловатый ритуал, чтобы отогнать навалившуюся тяжесть и с, пусть и вымученным, спокойствием взяться за работу.

– И не говори, лекарка, – раздался сзади мягкий мужской голос, сопровождаемый ритмичным металлическим позвякиванием. – Глупцы, как есть глупцы…

В обычное время она бы вздрогнула, но сейчас что-то было не так: внутри – ни единой искры тревоги. Медленно, будто сквозь воду, она открыла глаза и повернулась к источнику звука.

На кушетке сидел тот последний, раненный в голову, экзорцист. В его правой руке покачивалось кадило, источающее мягкий зелёный дым, который стелился по полу ковром, а левая разматывала окровавленные бинты, скрывающие лицо.

– Ты демон? – с огромным усилием прошептала Лидия, пытаясь не сомкнуть наливающиеся свинцом веки.

– Нет, лекарка. – Брюнет с залитым кровью лицом светло улыбнулся. – Я не демон.

Она даже не поняла, как он оказался рядом. Тело онемело, но сквозь тяжёлые веки Лидия видела, как молодой человек подхватил её на руки и уложил на свободную кушетку.

– Тогда… кто ты?

– Я Константин… – его голос прозвучал у самого уха, тихо и ясно. – Тот самый Константин. Не переживай за раненых. Я всё улажу. Спи…

Глава 18

Смахнув капли пота со лба, Борис сверился со схемой круга призыва и продолжил выводить на паркете ритуальные символы. Оставались последние штрихи, когда по спине пробежал лёгкий холодок – из прихожей донёсся тихий скрип.

Князь резко поднял голову. Никого.

Поднявшись во весь рост, он подошёл к приоткрывшейся двери, ухватился за ручку, вгляделся в полутёмный коридор – пусто. С раздражением захлопнул дверь, повернул ключ. Потом тряхнул головой, шлёпнул себя по щекам, пытаясь стряхнуть наваждение, и вернулся к работе.

Присев на корточки, Павлов принялся выводить последние руны, и через несколько движений кистью круг был готов. Снова схватив альбомный лист с эскизом, начал сверяться.

– Правую верхнюю четверть будто бес языком слизал, – раздался спокойный мужской голос со стороны стола. Павлов дёрнулся, резко обернувшись. В его кресле сидел молодой брюнет в бирюзовой зимней шинели липецкого мага.

– Изображение смазано, видны разрывы, руны разного размера, наклон не соблюдён, – продолжил меланхоличное перечисление незнакомец.

Борис уже открыл рот, чтобы потребовать ответов, но силуэт визитёра растворился в грязно-серой дымке. Прошло два удара сердца – и молодой человек уже сидел на краю стола, болтая ногами и с любопытством разглядывая художества князя.

– Ещё и строчку рун повело. Вот тут. – Палец брюнета ткнул в верхний луч звезды. – Элигос, конечно, тебя и так услышит. Но вместо мелодичного зова ему по ушам ударит скрежет и какофония. А он, между прочим, Великий генерал – создание с тонким музыкальным слухом. Его хрупкая душевная организация пострадает, настроение будет безнадёжно испорчено.

– Кто ты? – Павлов оправился от шока, буравя наглеца тяжёлым взглядом. – По какому праву ты ворвался в мой кабинет? Не помню, чтобы я тебя приглашал. Представься!

– А разве мой приятель Элигос не рассказывал обо мне? Обидно… Я Константин. Слышал?

– Лорд Элигос ничего о тебе не говорил. – Борис на мгновение задержал взгляд на продолговатом красном камне, который незнакомец так небрежно перебирал в пальцах. – И по какому праву ты позволяешь себе так отзываться о…

Красный кварц с рунами вспыхнул алым пламенем в руке брюнета.

– На колени, – прозвучал короткий, как удар хлыста, приказ.

Ноги Павлова подкосились, и колени с глухим стуком встретились с лакированным паркетом. Крик застрял в горле, не успев сорваться.

– Молчи. – Голос, который невозможно было ослушаться, прозвучал прямо в сознании Павлова. – Забавный камешек, не узнаёшь? Из жезла того ничтожества, что командовал штурмом Чернавского штаба. Знаешь, в чём твоя главная ошибка, князь? Ах, да… я же запретил тебе говорить. И не надо. Ошибка в том, что ты связался с демонами. Иначе мы бы с тобой никогда не встретились, ибо мне нет дела до склок местных самодуров. Вижу, тебе не терпится что-то сказать… Говори. Но только тихо.

– Сколько бы ни заплатила тебе эта свинья, я дам вдвое больше, – просипел Борис. – Эти земли по праву мои! Я лишь требую вернуть своё!

– Я же сказал, мне всё равно, кто прав в вашей грызне с Воротынским. А что до денег… или осмы… – Константин усмехнулся. – Ты меня с кем-то путаешь. Я не наёмный убийца, и орловский князь не платил ни гроша за твою голову, которую ты, скорее всего, всё равно потеряешь. Скажу больше – я даже не его маг и не его подданный, у меня здесь свои цели. Сугубо профессиональные. Не скрою, некоторые наши интересы пока совпадают, но если Воротынский вдруг свяжется с демонами и начнёт вредить невинным – будет точно так же стоять на коленях в ожидании кары.

– Ты… убьёшь меня?

– Не убью – воздам. По делам твоим, – холодно уточнил собеседник. – Ради своих амбиций ты спутался с демонами, предав людской род. Сам ты, может, и не марал рук, но зверства в Чернавском штабе совершены по твоей воле, а я такие вещи не прощаю. Впрочем, тебе повезло, князь: есть шанс уйти достойно. Говорят, ты сильный маг. Как насчёт поединка? Хотя… Зачем я спрашиваю? Как будто у тебя есть выбор.

– Хоть сейчас! – Павлов оскалился, в его глазах вспыхнул боевой азарт. – Только убери эту штуку.

Константин спрыгнул со стола, бесшумно обошёл Бориса и замер у него за спиной.

– Я ненадолго отлучусь, а после мы начнём. Будет жаль, если ты окажешься не тем, кто мне нужен.

Последние слова ещё висели в воздухе, когда раздался глухой удар: Павлов рухнул на паркет, погружаясь в беспамятство.

Внутреннее царство. Йецира.

Я открыл глаза. Под ногами простирался гигантский каменный диск, парящий в бескрайних облаках. В памяти всплыли воспоминания о первом визите сюда. Но даже предвидя это зрелище, я не мог сдержать внутреннего трепета.

С платформы, на которой я стоял, открывался вид на девять парящих островов, и каждый представлял собой уникальный мир: один пылал огненными реками, другой сверкал ледяными кристаллами, третий дышал жизнью невиданных лесов. Отсюда они казались игрушечными, но это была обманчивая перспектива – их истинные масштабы были грандиозны.

Ошеломляющая панорама манила и завораживала, но всё это меркло перед главным чудом Мира Формирования: в белой дымке высился циклопический золотистый силуэт. «Древо Раздора». «Древо Осознания Добра и Зла». Рядом с его исполинскими размерами даже парящие острова казались лишь песчинками у незримых корней.

– Ты здесь, Константин…

Я опустил взгляд, прервав созерцание вечного пейзажа. Передо мной, недвижимый, как памятник самому себе, стоял Эон.

– Между нашими встречами должна была пролечь целая жизнь, но я не вижу ни следов времени на твоём лице, ни седины в волосах, ни бремени пройденного пути в твоих глазах. Словно мы виделись меньше мига, что зовётся днём в Мире Свершения.

– Так и есть, друг Эон. – Слова вечного стража прозвучали странно, и я решил внести ясность. – Йецира – место для меня не новое. Руны «Истока», конечно, сложны, но не настолько, чтобы постигать их дважды, ибо мой прошлый опыт никуда не делся. Единственное, что меня сдерживает – первородные оковы, ограничивающие духовный потенциал.

– Хочешь сказать, что… что бывал здесь? – Ровный голос Эона дрогнул, и для меня это прозвучало оглушительнее любого крика. – Но я тебя не помню.

– Это шутка? – Моя бровь поползла вверх сама собой. – Конечно, бывал! И отлично знаю, что сейчас ты предложишь выбрать один из трёх путей.

– Верно, но я тебя не помню. А должен.

– Повторяю, Эон: я уже был в Йецире. – Ситуация складывалась в откровенно нелогичную картину. – Это моя вторая попытка восхождения. Ты же сам назвал меня Константином.

– Не я… Ты сам себя так назвал, – невозмутимо заметил вечный страж.

– Странно… Может, это как-то связано с тем ритуалом, что вырвал меня из Арс Ноториса?

– Не могу этого знать. События физических миров мне не ведомы, – заключил Эон, медленно разводя руками. – Но ты здесь, Константин. Настало время выбрать один из трёх путей восхождения.

Из облачной дымки к каменному диску потянулись осколки плит, сливаясь воедино в три арки. Над каждой вспыхнули руны «Истока», складываясь в названия.

– Столп Строгости и его ступени: Ход – Сияние, Гебура – Строгость, Бина – Разум. Умножит разрушительную силу твоей души для воздействия на объекты материального мира.

Столп Милосердия: Нецах – Победа, Хесед – Милосердие, Хокма – Мудрость. Поможет реализовать созидательную силу души для взаимодействия с духовными сущностями на высшем уровне.

Столп Равновесия: Йесод – Основа, Тиферет – Красота, Даат – Бездна. Позволит развить составляющие собственной души.

На вершине же любого из трёх путей откроется последняя ступень развития: Кетер – Корона. Выбирай.

– Сияние, Основа и Победа, – прочёл я, усмехаясь в тёмный провал капюшона. – Первые ступени каждого столпа.

– Можешь не спешить, – сказал Эон, указывая на пока закрытые пути. – Я буду ждать столько, сколько потребуется.

– Не нужно. Я выбираю… – я выдержал паузу, и всё моё существо озарилось дерзкой улыбкой. – Ничего! Ни один из путей меня не устраивает.

– Так нельзя, Константин. Нужно выбрать.

– Истоком любого Царства служит крепкая Основа.

Слова древней речи времён «Истока» сорвались с моих губ, и воздух загудел от нарастающей мощи.

– Сиять возможно лишь в череде Побед . В этом – истинная Красота души, познавшей и Строгость , и Милосердие.

По каменному полу поползли светящиеся вереницы старых рун, сплетаясь в новый узор.

– Чтобы пройти путь до конца, слушай голосРазума. ЕгоМудростьукажет тебе дорогу в бесконечнойБездне, познав которую, ты обретёшь истиннуюКорону.

Все три арки вспыхнули одновременно, наполняясь силой, откликаясь на древнее заклинание.

– Когда падут ВСЕ оковы, только тогда ты сможешь заглянуть за Горизонт Вечности.

– Значит, «Змеящийся Путь» – таков твой выбор. Запретное знание, – голос Эона оставался ровным, но в нём впервые прозвучало… уважение? – Да будет так. Мне остаётся лишь пожелать тебе удачи. Легко не будет, Константин. Многим не удаётся постичь даже одну грань души, а ты решил познать все, достигнув гармонии и став…

– Мягко сказано, Эон. – Хранитель Внутреннего Царства был абсолютно прав. – Среди высших паладинов Арс Ноторис, что идут Путём Милосердия, нет ни одного, достигшего Кетер. Все они застряли на Хокма – Мудрости.

Я медленно скрестил руки на груди, глядя на парящие в бездне острова.

– С адептами Равновесия, или «Серединного пути» – ещё хуже. Церковь Плачущего Бога объявила их еретиками, а сам путь оказался ловушкой. Они вечно шлифуют душу на краю Даат – Бездны. Те же, кто шагнул дальше, оставили в физическом мире лишь пустые оболочки. Дорога в один конец.

– А Столп Строгости? – Уголок моего рта дёрнулся в невесёлой усмешке. – Для Арс Ноторис это чистая ересь. И я не знаю никого, кто достиг бы даже Ход – Сияния. О Гебуре и Бине и говорить нечего: туда без особых знаний соваться бессмысленно. А знания эти… – я развёл руками, – можно получить лишь в одном месте, обитателям которого они бесполезны. Горькая ирония, не правда ли, Эон? Ты ведь знаешь, о чём я.

– Знаю, но не могу говорить, – страж обозначил незримую границу. – Могу лишь сказать, что… твоя осведомлённость вызывает уважение. Но тебе пора. Ты пока не можешь оставаться здесь надолго. Постижение Йесод исправит это.

– Для этого я и пришёл! – почти торжественно объявил я. – Мне не нужны пояснения, Эон… Просто дай мне метку испытания Йесод, и я пройду его, открыв новую грань своего потенциала.

– Значит, у тебя есть противник, превосходящий тебя силой, – заключил Эон, на что у меня не нашлось точного ответа.

– Честно? Я и сам не знаю, – я провёл рукой по лицу, словно пытаясь стереть неопределённость, но в памяти лишь всплывали обрывки прошлого опыта. – Хоть ты и не помнишь нашей первой встречи, но твоя печать работает через задницу Моракса! У неё своё понятие о « превосходящем по силе противнике». Понимаю, что помощи от тебя не дождаться, но… Может, хотя бы намекнёшь, по каким критериям его опознать? Эон?

– Я не могу помочь, – после нескольких секунд раздумий произнёс он всё тем же бесстрастным голосом. – У меня нет этих знаний, Константин. Могу лишь дать метку. Протяни руку.

– История повторяется. Держи.

Зная, что нужна левая рука, я тут же её подал. Чёрная и белая перчатки хранителя сжались на ней; из-под краёв перчаток брызнул яркий свет – и так же внезапно погас.

– Печать испытания Йесод твоя.

– Скоро увидимся, Эон, никуда не уходи. Хотя… – я усмехнулся. – Глупость сказал.

Хватило пожелания вернуться, чтобы Внутреннее царство растворилось во тьме, уступив место кабинету князя Павлова. Я сделал несколько жадных вдохов, будто только что вынырнул на последних остатках воздуха. Несмотря на затёкшие колени, поднялся почти сразу, и пристроив бесчувственное тело Павлова на диване, с удовлетворением выдохнул:

– Отлично! Попробуем. Очень надеюсь, ты подойдёшь.

Стоило коснуться плеча Бориса двумя пальцами, на тыльной стороне моей ладони вспыхнула метка. И тут же погасла.

«Афоновы письмена! Да что тебе не нравится? По словам Воротынского, Павлов осму вместо кофе на завтрак хлебал! А значит, должен быть до одури сильным магом! Только метка почему-то так не считает».

Я резко выпрямился. Причиной стал настойчивый стук в дверь кабинета. Меня будто молнией прошибло.

– Князь! Это Кузнецов. – В дверь забарабанили ещё сильнее. – Вспомнил кое-что важное… Неужели спит? Князь! Я ненадолго.

«Не уйдёт просто так… Кузнецов?… А, тот командир экзорцистов, с которым я сюда добрался ряженым».

– Князь, с вами всё в порядке?

«Настырный бес. Сейчас на весь этаж поднимет тревогу… Что делать?»

Активировав одновременно «Дисциплину ловчего» и «Слух охотника», я бесшумно подошёл к двери, прислушиваясь.

«Один… Хорошо».

Перед кистью возник круг из тёмно-серой дымки, палец подобно перу быстро начертал в нём руны. Повернул ключ, приоткрыл дверь и использовал «Сокрытие тени» – заклинание, вырывающее мага из поля зрения живых существ на пару ударов сердца.

Схватив мужчину в бирюзовом кителе за ворот, я рванул его внутрь, одновременно подставляя подножку, и захлопнул дверь. Кудесник растерялся – что неудивительно, когда вместо беседы с князем оказываешься на полу. Не давая опомниться, я запрыгнул на него сверху, хорошенько двинув кулаком в нос. На этом мои успехи закончились. Прекрасно выдержав удар, маг схватил меня за руки, сковывая движения, и попытался сбросить. Несколько секунд борьбы показали: он сильнее. Выносливость тоже начала подводить. Нужно было менять тактику, и тут в голову пришла идея.

С трудом мне удалось схватить противника за горло. Метка испытания Йесод вспыхнула белёсым светом. Окружение поплыло, и вместо кабинета мы оба оказались на каменном диске, парящем в облаках. Раздался щелчок пальцев – невидимая сила раскидала нас в стороны. Кувыркнувшись, я встал на ноги. Мой неприятель также не стал долго разлёживаться.

– Где мы, чёрт тебя дери? Кто ты? И почему…

– Вот ка́к это работает? – на эмоциях обратился я к Эону, чьими усилиями мы расцепились. Его плечи приподнялись на толщину монеты, да так и замерли – самый красноречивый и короткий из всех возможных ответов…

– Что это за место? – Кузнецов повысил голос, требуя к себе внимания. – Кто вы⁈ Это Ад?

– Как тебя зовут? – спросил я, отмечая, что противник не спешит атаковать.

– Григорий. – Он не сводил с меня глаз, быстро оглядывая окружение. – Где мы?

– Да какая разница. – Я отмахнулся. – Важнее то, что сейчас мы в равных условиях, Григорий. Мы… как бы попроще… в духовном мире, а наши тела валяются в обнимку на полу кабинета.

– Демоническая иллюзия? – предположил он.

– Не иллюзия. – Я покачал головой. – И демоны ни при чём. Наши души сейчас в одном месте, но вне физической оболочки. И запомни главное: тот из нас, кто здесь умрёт, уже не вернётся обратно.

– Значит, нам придётся сразиться… – тут же смекнул маг, ощупывая нос и мельком глянув на пальцы – нет ли крови?

– Да, дружочек. Расчёт был на князя, но он не подошёл. Ты же, Григорий, в мои планы вообще не входил, но деваться некуда: метка признала тебя сильным противником.

– А если я откажусь сражаться? – он уставился на меня в упор, испытующе.

– По глазам вижу, что не откажешься, но поясню: выбора у нас особо нет. – В моих словах не было ни капли лжи, только холодный факт. – Мы не выберемся отсюда, пока один из нас жив. Для выяснения отношений осталось минут двадцать, ибо если душа не вернётся в тело вовремя… это будет пострашнее смерти, поверь. Время уже пошло.

– Константин говорит правду, гость, – бесстрастно подтвердил Эон. – Прежде чем вы сойдётесь в бою, уточню: травмы здесь ощущаются так же, как в мире физическом. И ещё: во Внутреннем царстве невозможно исчерпать силу своих источников.

– Полезно, – на губах Григория промелькнула ухмылка: видимо, этот момент его воодушевил. Я лишь мысленно усмехнулся.

– Не советую радоваться, Григорий, – попытался я остудить оппонента. – Без этого «подарка» у тебя был бы мизерный шанс. Приблизительно один на тысячу. Теперь же его не осталось вовсе.

– Это мы ещё проверим, Константин. Да будет тебе известно, по боевому опыту я превосхожу любого экзорциста князя Бориса.

– Сомнительное достижение. Быть самым способным среди шутов – не повод для гордости.

– Ты, в капюшоне! Объявляй начало поединка! – Мои слова явно задели его за живое.

– Нет необходимости, – Эон был невозмутим. – Ваш поединок начался в тот миг, как вы здесь оказались.

– Давай, нападай уже. – Я нетерпеливо махнул рукой. – Мне интересно, какой у тебя источник. Как-то невежливо убивать, не дав противнику шанс раскрыть карты.

Пальцы завершили последний штрих – скрытый «Тенью» круг «Духовного оберега» лёг на меня невидимым слоем, давая защиту от заклинаний. Как раз вовремя. Григорий вскинул руку, и её тут же покрыла блестящая, вязкая жижа, похожая на ртуть.

– Понятно… Неплохой источник. – По визуальным проявлениям я сразу определил «Металл» – универсальный элемент для защиты и атаки.

Перед магом выстроились пять блестящих сфер размером с голову. Мгновенно вытянувшись в двухметровые копья, они замерли в воздухе. Григорий величаво выбросил руку вперёд, готовый отпустить свою волшбу. Но в самый момент активации под его кистью возник сероватый сгусток – мой «Духовный взрыв» в самой слабой вариации: всего три малые руны. Раздался глухой хлопок. Отдача швырнула руку мага вверх, и блестящие копья просвистели в метрах над моей головой.

– Я бы за это время успел выспаться, – моя поза выражала предельную скуку. – Напомню, перед тобой не слюнявый бес. Удиви меня чем-нибудь, пока я не заснул стоя.

– Сам напросился, – сквозь зубы процедил Кузнецов, скрещивая руки на груди.

И тут я невольно присвистнул. Тело заклинателя начало затягивать тягучей ртутной массой. Заклинание было мне до боли знакомо. Покрывшая Григория сила источника «Металл» густела на глазах, формируя лёгкие, но прочные рыцарские доспехи. Маг мгновенно приобрёл куда более внушительный вид – особенно когда в его руках материализовалась пара коротких мечей с откровенно хищными, зазубренными клинками.

«Вот это поворот».

– «Кодекс дуэлянта»… – выдохнул я с неподдельным уважением. – Неожиданно. Теперь ты меня действительно удивил. Отличное заклинание.

Шутки кончилиcь. Броня, что облепила Григория, давала ему не просто защиту от ударов и чужой магии. Усиление было тотальным. Теперь он двигался быстрее, бил сильнее, а от моих острот – ещё и злее прежнего. И, вопреки громоздкому виду, магический доспех не сковывал движений и ничего не весил.

«Пора закругляться».

Мысль пронзила сознание, а пальцы опущенной вниз правой руки уже выводили в бледнеющем магическом круге причудливую вязь рун.

Кузнецов, явив чудеса скорости, рванул на меня, скрестив у пояса зазубренные клинки. Он уже был в прыжке, когда с моих пальцев сорвалась крохотная искорка и врезалась в его нагрудник.

Магический доспех мигнул, неестественно раздулся – и резко сжался, вывернувшись стальной спиралью вместе с кудесником внутри. Рыцарь споткнулся на полном ходу, раздался приглушённый хруст – так ломается подгнившее дерево. Григорий рухнул на камни и по инерции подкатился к моим ногам. Доспехи стекали с его переломанного тела ртутной лужей. Блестящая масса смешивалась с кровью, тут же испаряясь серебристой дымкой. Духовный аватар противника поплыл, начал распадаться на глазах.

– Тонкая работа, – произнёс Эон, незаметной тенью оказываясь рядом со мной. – Превосходно. Даже мне не приходило в голову, что «Малую деформацию» – обычное заклинание для разрушения барьеров с жёсткой структурой – можно применить столь… изобретательно. Его собственные доспехи сломали ему кости.

Белая дымка, оставшаяся от аватара Григория, вдруг ожила, завихрилась и устремилась в моё клеймо – печать Йесод, которая тут же вспыхнула, разгорелась ослепительным светом, а затем исчезла с моей руки. Я почувствовал, как внутри что-то изменилось – то ли переключилось, то ли высвободилось.

– Поздравляю, Константин. – В ровном, как всегда, голосе вечного узника мне почудились непривычные нотки торжественности. – Ты постиг Йесод. Ещё один замо́к пал. Отныне тебя не сковывает изначальный запрет, ты можешь совершенствовать душу: наращивать запасы духовной силы и оттачивать её качество. Награда, – он сделал лёгкую паузу, – пусть и не столь нужная тебе, по праву твоя.

В воздухе передо мной возникла светящаяся пластина, испещрённая мелкой вязью рун «Истока». Я коснулся её пальцем – и она растворилась, перетекая прямо в сознание.

– Это техники закалки и совершенствования души; обращайся к ним в любое время, используя внутренний взор.

– Спасибо, Эон. Это и впрямь ценные знания. – Я сказал это без тени иронии, ибо нюансы имеют неприятное свойство стираться из памяти. – Мне пора. В физическом мире меня ждут неотложные дела. Вернусь, когда буду готов постичь Ход. Не прощаемся, друг…

Несколько секунд кромешной тьмы – и я снова в кабинете Павлова, лицом к лицу с Григорием. Поднёс пальцы к его носу – слабый, едва уловимый выдох. Пустая оболочка по инерции продолжала дышать, подчиняясь командам тела. Но тому, кто жил здесь прежде, уже не суждено было вернуться.

Поднявшись в полный рост, тут же уловил шевеление на диване. Вовремя: хозяин кабинета приходит в себя. Что ж, постараюсь сделать всё быстро и без лишних слов. Бесшумно ступая, я приблизился к Борису, уже выводя в воздухе пламенеющий круг и заполняя его рунами. Князь поднял на меня мутный взгляд – как раз в момент взмаха моей руки.

Вперёд выдался серповидный огненный полумесяц, становясь продолжением руки. Он рассёк шею, начисто отделив голову от плеч и мгновенно прижигая срез. На бархат дивана не упало ни капли крови, лишь терпкий запах горелой плоти щекотал ноздри.

– Забыл…

Почувствовал, как запасы источника огненной волшбы показали дно. Недовольно поминая условности своего перемещения, перешёл к столу безвременно почившего князя. Пора приступать к основной части плана. Скоро рассвет, а у меня ещё и бес не валялся.

Достал из кармана кубик сушёной печени падальщика, швырнул в рот и, морщась от едкой горечи, принялся жевать. Очистил стол от хлама, вынул ритуальный мел и начал выводить алхимический круг усиления. Вся работа заняла от силы минут пять.

Засыпал в секцию подношения горсть духовных камней, извлёк пузырёк со слюной гара, добытой на прошлой охоте. Ёмкость заняла своё место в круге, а я коснулся края начертания, запуская процесс. Круг полыхнул и исчез, жидкость внутри помутнела, а в моей руке оказался многократно усиленный реагент.

Распахнул окно, с упоением вдохнул ночную прохладу и выставил на подоконник курильницу, щедро наполнив её камнями душ с весперов. Всё было готово. Перешёл к заклинанию.

Духовная сила плохо подходила для нужного мне колдовства, но другие источники и вовсе не годились. Я уже мысленно видел себя бессильно валяющимся на полу следующие двадцать минут, но выбора не было. Подхватил курильницу, пропустил пальцы через кольца цепочки и начал творить магию.

Кадило в моей руке вспыхнуло призрачным пламенем. С обретением Основы силы и впрямь прибавилось – отметил я про себя, выдирая зубами пробку из пузырька и направляя мутную жидкость в чашу курильницы.

Тяжёлые, едкие клубы серого дыма поползли вниз, растекаясь по земле и сгущаясь в плотный туман. Ползучая мгла накрыла площадь, добралась до хозяйственных построек, поползла к палаточному лагерю вояк Павлова…

Минут через десять, когда камни душ в чаше истлели, а слюна гара подошла к концу, я оборвал поток магии: «Иссушающий туман» сделал своё дело. Сил хватило лишь на то, чтобы захлопнуть окно и, держась за подоконник, медленно сползти на пол.

– Дело сделано… Теперь можно и поспать…

Глава 19

Илецкий район. Село Афанасьево. Вторая хозяйственная постройка. Временный лазарет.

Лидия открыла глаза, потянулась так сладко, что кости хрустнули. И замерла. Тело лёгкое, будто налитое воздухом, в каждой клетке бодрость, которой не было, кажется, с самого детства.

– Это не сон… – выдохнула она, вскакивая рывком со стула, уже мечась между кушетками, проверяя пульс и пробуя на ощупь повязки. – Не сон!

Повсюду царила непривычная тишина, нарушаемая лишь ровным дыханием спящих. Их раны сияли чистотой, а бинты были наложены с безупречной аккуратностью.

«Что за чудо? И откуда это горькое, масляное послевкусие на языке? Будто настойку полыни хлебнула».

Взгляд упал на стол: на раскрытой тетради стоял пузырёк, туго набитый маленькими тёмно-коричневыми кубиками. Рядом лист бумаги, где чётким, красивым почерком было выведено: «Я дал лекарство тебе и всем больным в лазарете. Дальше дело за тобой. По кубику на душу».

– Что ещё за шутки? – наморщила нос Лидия, вертя флакон в руках. «Похоже на сухарики… но нет. Структура пористая. Ничего подобного я не видела».

Краем глаза поймала движение за окном, и, бросив пузырёк на стол, ринулась к стеклу. Вгляделась – и кровь отхлынула от лица, ладонь прилипла ко рту, сквозь пальцы прорвался сдавленный полувсхлип-полустон. Она понеслась прочь, к выходу, сломя голову.

Распахнув дверь, Лидия застыла на крыльце. Площадь перед домом культуры была усеяна телами магов, будто птицами, побитыми градом. Кто-то пытался подняться и снова оседал на колени, кто-то полз, бормоча бессвязные слова, иные засовывали под одежду снег, сжигаемые внутренним жаром. Женщина онемела, не в силах выбрать, к кому броситься первой.

– Эпидемия… – прошептала она, и скользящий по площади взгляд вдруг намертво прилип ко входу в дом культуры.

Картина, открывшаяся там, могла бы сломать и куда более крепкие нервы. У стены, справа от крыльца, стояло кресло. В нём восседало тело мужчины с аккуратно отделённой головой, которая покоилась на коленях мертвеца. Этот мужчина совсем недавно являлся липецким князем Борисом Павловым. На светлой стене позади кресла было выведено красной краской: «И воздастся Вам по деяниям вашим. Не нужна голова тому, кто пред демонами её преклоняет».

Внезапно дверь распахнулась, и на крыльцо вышел молодой брюнет в одеждах княжеских цветов, неся дымящуюся сковороду. Лидия остолбенела от диссонанса: среди всеобщего страдания и агонии парень беззаботно улыбался, будто шёл на пикник.

Аккуратно перешагнув через дрожащее тело караульного, он устроился на скамье у крыльца. Достал из внутреннего кармана ложку, зачерпнул из сковороды жареной картошки с салом и с наслаждением отправил в рот. Лидия непроизвольно отшатнулась, спиной нащупывая дверной косяк, пальцы судорожно впились в подол халата. Казалось, она смотрит на самого ангела смерти, решившего позавтракать перед рабочим днём.

Не торопясь, парень прожевал, поднял на неё взгляд и улыбнулся – лёгкой, почти незаметной улыбкой.

– Чего встала, лекарка? – крикнул он через площадь. – Их жизни сейчас в твоих руках. Я же оставил тебе противоядие! И погрузил в «Живительный сон», чтобы наконец отоспалась, а то смотреть было больно. Вижу, тело восстановилось, но вот душа… – он покачал головой, – с ней я бессилен. Время либо залатает дыры, либо добьёт то, что осталось. Всё зависит от тебя, Лидия.

– Это твоих рук дело? – едва шевеля губами выдавила она, но Константин услышал.

– Всё не так однозначно, лекарка. Им полезно было заглянуть за край. Надеюсь, запомнят урок, прежде чем снова связываться с демонами или слушать тех, кто перед ними пресмыкается.

Он ткнул ложкой в сторону лазарета, будто ставя точку в споре.

– А теперь беги, иначе, кто-то из них может умереть…

Илецкий район. Село Афанасьево. Улица Илецкая.

– Тут белый флаг вывешен. Что делать будем? – Молотов уставился на Артура, тот в ответ лишь яростно чесал подбородок.

– Костя, когда просил его забрать, предупредил, что никто не нападёт. Правда, звонок совсем короткий был. – Панарин не отрывал взгляда от возведённых укреплений в виде мешков с песком, поднятого шлагбаума и двух магов в бирюзовых кителях.