Текст книги "Тот самый Константин. Книга вторая (СИ)"

Автор книги: Соколов Сергей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Пришлось прочитать до конца, чтобы докопаться до сути. Оказалось, пострадавший был «муном», поэтому дело передали муниципальной милиции. А «чертовщина» здесь заключалась в том, что один из бродяг видел демона в капюшоне и с изогнутым ножом. Правда, свидетель был настолько пьян, что вряд ли различал детали. Уже хотел отправить копию в общую стопку, но передумал. Пусть будут две кучки: «Убийства в муниципальной части» и «Убийства в княжеской». Так нагляднее.

Через два часа я разминал затёкшую шею, глядя на две аккуратные стопки. Одна была толщиной с ладонь, другая – всего в палец. Спать хотелось дико, но любопытство перевесило.

Взяв тонкую пачку муниципальных убийств, решил просто нанести точки на карту, а анализ оставить на утро. На шестой отметке рука замерла. Я отложил фломастер и впился в протокол, перечитывая его снова и снова. Озарение ударило с такой силой, что я едва не рухнул со стула.

– Так вот что это было… – выдохнул я, снова пробегая глазами по строчкам.

Подойдя к карте, отыскал указанное место, мысленно воссоздавая ту ночь. Стопроцентной уверенности не было, но улики сходились идеально. Рука сама потянулась к смартфону.

– Ну, духи прогресса, не подведите.

Нашёл в списке номер Натальи. Время было позднее, но, набравшись наглости, таки нажал вызов, и к удивлению, она ответила сразу.

– К-Костя? – в её голосе слышалось недоумение. – Что-то случилось?

– Всё в порядке. Наталья, дорогая, прости за беспокойство в такой час, – поспешил извиниться, прежде чем перейти к сути. – Мне нужна твоя помощь.

– Конечно, Костя. Что именно нужно?

– Попробуй, пожалуйста, вспомнить, где вы со Златой меня тогда встретили. Это было за перекрёстком Фестивальной и Поворотного переулка? Так?

– Сей-ча-с… – послышался стук пальцев по клавиатуре. – Да, точно! Именно там.

– Спасибо огромное, Наталья. Это всё, что мне нужно было узнать. Прости ещё раз за беспокойство, в такое время ты наверное уже спать собиралась.

– Ничего страшного, Костя, – поспешила заверить Синицына. – Я всё равно работу на дом взяла. Да и… – девушка слегка замялась, – вряд ли бы уснула после сегодняшнего: до сих пор мурашки по коже. Я и представить не могла, что магия может быть… такой. Ты был невероятен.

– Приятно слышать, – мне и вправду стало теплее на душе. – А я вот валюсь с ног. Некоторые манипуляции с духовной силой бьют по телу, будто гружёную телегу тащил. Ладно… Спасибо за помощь.

– Всегда пожалуйста. Если что, звони, не стесняйся, – она сделала небольшую паузу и добавила тише: – Даже если просто поболтать захочется, набери меня. Буду рада, Костя.

– Учту, – я тут же сделал соответствующие выводы.

Попрощавшись с Натальей, я с ухмылкой взглянул на копию протокола. Анонимный вызов. Неизвестный в капюшоне два раза ударил ножом парня в джинсовой куртке, без ярлыка. И самое интересное – оружие убийцы мерцало алым светом. Дежурный экипаж княжеской милиции, приехав на место, не нашёл ни звонившего, ни тела. А вот кровь присутствовала!

Чтобы не возиться, княжеские стражи порядка просто использовали упоминание об отсутствующем ярлыке и спихнули «висяк» на муниципалов, переправив им все улики.

– Костя-Костя… – я провёл пальцем по строчкам протокола. – А ведь тебя убили совсем не случайно. Но не переживай. Каждому воздастся по делам его, уж я за этим прослежу.

Орëл. Улица Комсомольская. Элитный жилой комплекс «Огонëк».

Орзо медленно открыл глаза, с наслаждением впитывая ощущение плотской оболочки. Щёлкнул пальцами по хрустальному стакану, наслаждаясь чистым звуком, довольно прищурился и, подняв ёмкость, едва коснулся губами золотистой жидкости.

– Потрясающе… Алкоголь этого мира и впрямь божественен, – ямон повертел бокал, наблюдая, как маслянистые «ножки» медленно стекают по стенкам. – Коньяк… Это не чета той едкой бурде, что пьют в инфернале.

– Будто впервые пробуешь, – в мыслях прозвучал укоризненный голос Максима. – Ты должен помнить вкус. «Хеннесси Паради» провёл в моей печени больше времени, чем ты в моём теле, демон.

– Это совсем другое, – Орзо на мгновение задумался. – Как секс в той резине… презервативе и без. Процесс один, а ощущения кардинально иные. Улавливаешь разницу, Макс?

– Нашёлся эстет, – буркнул Воротынский-младший. – Ладно, колдуй, а я вздремну. И будь аккуратнее с моим телом!

– Непременно, – ямон ощутил, как сознание компаньона отступает.

Поднявшись из кресла, Орзо неспешной походкой направился к акустической системе. Несколько движений – и просторный зал, в центре которого алел замысловатый ритуальный круг, наполнился звуками классической музыки. Приглушив звук, он зажмурился и, с бокалом в руке, начал вальсировать по внешней границе круга, ведя в танце воображаемую партнёршу. Танец длился несколько минут, до смены музыкальной темы.

Допив коньяк, он аккуратно поставил бокал и, ещё не выйдя из ритма, направился к добротному шкафу. Распахнув створки, ямон извлёк оттуда деревянный ларец, испещрённый демоническими рунами.

Установив ларец в центр круга, вернулся к шкафу и начал доставать книги. Набрав целую стопку, шаловливо прикрыл дверцу носком туфли и, продолжая пританцовывать, отнёс добычу к ларцу. Книги упрямо не желали умещаться – трижды ему пришлось перекладывать их, пока на четвертой попытке крышка наконец не захлопнулась. Орзо довольно улыбнулся и с театральной медлительностью засучил рукава.

Ритуальная татуировка на запястье ожила, перетекая в пальцы и формируя жертвенный нож. Оружие пульсировало от переполняющей его силы поглощённых душ, которым предстояло подпитать переход груза в инфернальный план. Орзо уже приготовился опустить клинок в круг, но вдруг замер:

– Чуть не забыл… Нужно быть серьёзнее. Едва не использовал «отражение».

Мысленно отчитав себя, ямон торопливо убрал нож и снова направился к шкафу. Из вытянутого футляра, расписанного рунами, он извлёк полноценный артефакт – на этот раз подлинный.

Насыщенный душами клинок занял своё место в круге. Орзо опустился на колени, коснулся ладонью границы начертания и начал читать заклинание. Монотонный шипящий речитатив наполнил комнату, отражаясь от стен. Круг вспыхнул алым светом, вскоре заполнив всё пространство. Раздался глухой хлопок, от которого легонько дрогнул пол.

Круг планарного перемещения, вычерченный за долгие часы, бесследно испарился. В центре зала остались лишь ларец и почерневший ритуальный нож, теперь похожий на бесполезный сувенир. Ямон поднялся, подошёл к ларцу и откинул крышку.

– Пустой… Рхх! Идеально! – Он вскинул руки, будто принимая овации незримого зала, после чего самодовольно взглянул на часы. – Посылка доставлена в срок. Теперь можно…

Грудь пронзила острая боль, словно рёбра пробил арбалетный болт, и от неожиданности Орзо рухнул на пол, шипя и морщась. В тот же миг в сознании взорвался чужой крик – это кричал хозяин тела.

– Какого дьявола, Орзо⁈ Что ты натворил⁈

– Это не я! – огрызнулся ямон, прислушиваясь к ощущениям. – Пресвятой Баал! Тьфу! Похер… Максим, на нас наложили заклятье. Следящее.

– Так сними его!

– Не могу, – обречённо сообщил ямон и, поднявшись, направился к зеркалу, на ходу расстёгивая рубашку.

Увидев отражение, Орзо разразился гневной тирадой на демоническом наречии. На его груди красовалось перекрестие с четырьмя расходящимися концентрическими кругами. При ближайшем рассмотрении тонкие линии колец состояли из мелкой, густой вязи демонических рун.

– Мишень, – догадался Максим.

– Поздравляю с проницательностью! – ямон досадливо рыкнул. – Теперь ты всё понял?

– Да ни черта я не понял! И что это за мелкое красное пятно перед глазами⁈ Орзо, я чувствую твой страх! Трусливая гнида! Верни мне управление! НЕМЕДЛЕННО!

– Хочу сказать, что ты мне никогда не нравился, – процедил ямон, направляясь к бару. Он сделал несколько глотков прямо из горлышка и, утирая губы, грустно усмехнулся. – Ты избалованный, неуравновешенный, истеричный щенок, Макс. Как же легко стало! Уууух! Забирай свою никчёмную тушку. Да! И член у тебя маленький!

Глаза длинноволосого брюнета блеснули алым пламенем, медленно закрываясь, тело качнулось, после чего веки вновь открылись, и он с размаху швырнул недопитую бутылку о стену.

– Пошёл ты, Орзо! Что происходит⁈

– На нас объявили охоту, сопляк.

– Если ты забыл, демон, – Максим шипел, как змея, – по контракту ты обязан мне помогать, либо сам сдохнешь.

– «Оказывать посильную помощь», – тут же парировал Орзо. – Здесь я бессилен. УВЫ! Это не какое-то там низкопробное заклинание – это проклятие сигила демонического лорда. Они сами не знают, как это работает. Здесь не инфернальная сила, не типичный набор рун и не законы магии… Демонические сигилы используют некий элемент нечестивой души, называемый «Власть». Про него ничего неизвестно. Если только Баал знает…

– Так обратись к Верховному!

– Ты точно идиот! – расхохотался инфернальный подселенец. – Хотяяяя… Я могу начертить круг, но при попытке связаться с ним, мы оба умрём. Интересует?

– Да что это за бесячая точка⁈ – Максим отчаянно водил ладонью перед лицом, зажмуриваясь. – Она даже сквозь веки пробивается! Убери её!

– Не могу, – безнадёжно вздохнул Орзо. – Я лишь читал об этом в юности… На нас действует сигил Буера, 15-го лорда, Великого Охотника. « Метка Охотника », кажется… или « Месть Загонщика ». Не помню. Суть в том, что его сила ложится на рану – любую рану, нанесённую заклинателю. Неважно, магией, клинком, стрелой – всё равно. То, что ты видишь – не точка, а силуэт. Ты видишь того, кто нас проклял, а он, в свою очередь, разглядывает тебя – сквозь стены, защиту, артефакты. Просто дистанция велика, потому перед глазами лишь назойливая звёздочка. Если двинешься навстречу, то встретишься с заклинателем. Проклятие работает в обе стороны, и в этом его главный изъян. Может, он уже идёт к нам… Максим? Максим⁈ Ты куда⁈

– Разбираться с проблемой!

От автора: в комментариях есть изображение Натальи Синицыной =)

Глава 21

Инфернальный план. Твердыня Баала. Тайный мистериум.

– Всем приготовиться! – проревел седой магистр Ульвеус и по старой привычке провёл пальцем по рогу. – Перенос на подходе! Повелители пламени, на позиции! Шкуру спущу, если промедлите! Наш Верховный милосерден, а я – НЕТ! Начинается!

В центре круга планарного переноса пространство содрогнулось, вспучилось сгустком прибывающей магии. Воздух затрещал, пахнув озоном и серой. Глухой хлопок выбил из ритуальных чертогов воздух – и в эпицентр рухнула груда дымящихся, тлеющих книг.

– Шевелитесь, олухи, тушите! – заорал Ульвеус и, отшвырнув с пути какого-то бедолагу, ринулся к кругу.

Демоны-маги взметнули руки, сжимая очаги возгорания, но ущерб был налицо: подпалённые корешки, полусгоревшие или напрочь отсутствующие страницы. Упав на колени, старый магистр принялся сгребать книги, тыча пальцем в обложки и бормоча заклинание «Постижения» над каждой из них.

– Рога и хвосты! – магистр подпрыгнул на месте, потрясая над головой растрёпанным томом. – Ни строчки о телевидении! Ни намёка на журналистику! Какие-то двигатели, насосные станции… Чепуха! Орзо, подлая тварь… А ведь клялся!

Выпустив очередную порцию отборного инфернального лексикона, Ульвеус ткнул пальцем в груду книг.

– В мастерские! Аккуратно! Созидатели пусть восстановят страницы, скрипторы переводят. Скажите им: Верховный ждал ещё вчера. Рукопись будет готова – мне на рог сразу! Живее!

Болховская улица. Левый берег реки Ока. Остановленная стройка набережной.

Я сидел на деревянном поддоне, брошенном на бетонную плиту, и сонными глазами следил за чёрным внедорожником, подъехавшим к пустынной стройке. Личность визитёра не стала сюрпризом. Полной уверенности не было, но я ожидал именно этого человека. А вот моё присутствие здесь явно не входило в его планы.

– Константин?.. Ты как здесь оказался? – Максим Воротынский замер в пяти шагах. Его недоумевающий взгляд прошёлся по моим пустым рукам, по непринуждённой позе, задержался на лице.

– Глупый вопрос. Я вот не сильно удивлён, – я задрал на себе свитер и ткнул пальцем в застарелый шрам от ритуального клинка на левом боку. – Знакомо? Горькая ирония, да… Вырвав из этой оболочки душу Ерёмина, ты оставил мне пустое тело. Но даже без сигила Буера наша встреча была неизбежна. Ты, Максим, облажался в тот момент, когда передавал документы отцу, и я разглядел на твоём запястье татуировку. Нужно ли говорить, что она принадлежит к разделу планарной и пространственной демонической ритуалистики? Такую можно использовать, лишь черпая силу из инфернала. Я не вижу на тебе следов уродства, а значит, сила заёмная. Ты кого-то носишь «на плечах»… Кого-то могущественного, раз мне не удаётся его почуять. Не Орзо ли, часом?

– Откуда ты… – Максим резко дёрнул плечом, оборвав себя на полуслове. – Орзо, уймись!

– Какая удача! – я слегка склонил голову набок, будто изучая диковинный экспонат. – Ямон третьего чина. Серьёзный противник.

– Это уже не важно, – Воротынский младший отвёл правую руку. – Ты всё равно умрёшь здесь.

На его запястье вспыхнула ритуальная метка, наполнилась силой… и, мигнув, погасла.

– Идиот! Я пытался предупредить, но ты велел заткнуться. Нож остался на полу в номере, а должен лежать в ларце! Поэтому ты не сможешь им воспользоваться!

– Судя по твоей озадаченной физиономии, что-то пошло не так? – участливо поинтересовался я, поднимаясь с поддона и медленно приближаясь к Максиму.

– Орзо, сволочь! Немедленно помоги!

– Он тебе не поможет. – Я отпустил «Тень», скрывавшую на груди сдвоенное начертание «Ловушки нечестивых душ» и « Темницы душ» из раздела духовной алхимии. – Милости прошу в гости, Орзо.

Усмехнувшись, коснулся ладонью круга на груди – и Воротынский дёрнулся, как на виселице, из его тела вырвался столб чёрно-алой дымки и, ударив в алхимический круг, втянулся в меня.

– Ну ты и отчаянный, Мясник Бога! – пророкотал в сознании восторженный голос. – Честь для меня – оказаться в душе легендарного Святого. И… прости, Константин, меня коробит… Чёрт, даже не так! Мне отвратительна сама мысль о том, чтобы насильно подчинить твою волю, но выбора ты не оставил. На кону – моя жизнь.

– Какой вежливый ямон.

– В отличие от моих братьев, у меня есть свои принципы. – Я почувствовал, как что-то давит на составляющую души «Воля». – Ты крепкий, не чета этому ничтожеству Максиму, но я сильнее: не пройдёт и местного часа, как твоя душа падёт. Ещё раз прости и не сомневайся: обращаться буду бережно.

– Не извиняйся. – Мой кулак, вспыхнув духовной силой, впечатался в подбородок Максима, отправляя того в нокаут. – Всё равно ничего не выйдет, Орзо.

– Ухх! А можешь этого засранца по рёбрам попинать? Уже от меня.

– Обойдёшься. – Я стащил с бессознательного тела ремень, перевернул и начал стягивать руки за спиной. – Орзо, хочу тебя расстроить. Подумай: на кой чёрт мне столь опрометчиво пускать тебя в свою душу? И зачем накладывать «Темницу душ», пресекая возможный побег? А главное: откуда мне известно твоё имя? Неужели всё это – череда случайностей?

– Э-э… Вряд ли, – голос ямона прозвучал озадаченно. – Но я уже продавливаю твою волю и не чувствую подвоха.

– Пока не чувствуешь. – Я туго затянул узел на ногах Максима уже своим ремнём. – У меня на тебя грандиозные планы. Даже не представляешь, как я тобой воспользуюсь.

– Смелое заявление для того, кто скоро станет марионеткой. Эй, а это зачем? Хах! Ты что, сыпешь снег ему в штаны⁈

– Это чтоб жизнь мёдом не казалась. – Швырнул ещё две горсти снега за пояс брюк Воротынского и поднялся, отряхивая ладони. – А теперь, Орзо, нас ждёт увлекательное путешествие.

– О! Я люблю новые места! Куда отправимся? Там красиво?

– Тебе понравится.

Я вернулся к поддону, уселся поудобнее, скрестил ноги и привёл в движение все составляющие души. Вокруг поплыли мыслеграммы древних рун времён «Истока». Веки отяжелели и сомкнулись, а открылись уже во Внутреннем царстве. Меня встретили всё тот же парящий каменный диск с тремя арками, молчаливый Эон, и вопли Орзо. Я отчётливо ощущал отголоски эмоций ямона: он был потрясён до глубины своей нечестивой души.

– Пресвятой Баал! Тьфу, чёрт! Неважно… Что это было⁈ Что за магия⁈

– Привет, Эон. Ты, как всегда, неотразим.

– Похвала неуместна, но лестна, – бесстрастно отреагировал вечный страж. – Вижу, ты не один, Константин.

– От тебя не скроешь, старый друг. – Я усмехнулся. – Этот «прицеп» мне понадобится для испытания «Ход». Выдай метку.

– «Прицеп»? Обидно, – проворчал Орзо, и его тревога усилилась. – Я бы не доверял этому типу в капюшоне, слишком уж таинственный. А давай сорвём с него эту тряпку, а, Святой?

– Зачем?

– Может у него член вместо носа.

– Я тебя слышу, нечестивая душа. У меня нет лица в привычном его понимании, – вновь не позволил себе ни крупицы эмоций Эон. – Подойди, Константин, – провёл он рукой по воздуху, приглашая подойти ближе.

Я сделал шаг, протянул левую руку, и её сжали белая и чёрная холщовые перчатки. Глаза пронзила ослепительная вспышка, а когда зрение вернулось, на тыльной стороне ладони переливалась световая метка – «Солнце» с вписанными в лучи древними рунами.

– Ты избрал «Ход». Как хранитель, я должен дать тебе подсказку, Константин…

– Знаю, знаю, – я махнул рукой. – «Чтобы узреть путь, ты должен хранить в себе Тьму. Лишь она позволит тебе не ослепнуть от Света».

– Верно. – Чёрный провал капюшона едва заметно дёрнулся. – Ты и впрямь не впервые здесь… Хотя я этого и не помню…

– Не забивай голову, дружище. Видимо, ритуал так подействовал. Ладно, Эон, мне пора. Быть одержимым – такое себе удовольствие.

– Мне кажется, или вы меня игнорируете?

– Тебе не кажется, Орзо. – Я направился к арке с надписью «Сияние» – отправной точке Столпа Строгости.

– А я, между прочим, тоже личность!

– Довольно болтливая личность.

– Просто ты зануда, Святой. Что это за место? Дерево-великан, острова, летающие в облаках, и очень подозрительный тип, у которого нет души.

– Есть. Просто ты до неё не дорос.

– Ямон, не чувствующий душу? Вот насмешил!

– Его душа за гранью твоего понимания.

Я шагнул в арку. Реальность дрогнула и сменилась другими декорациями. Мы стояли в лесу, но каком-то неправильном: белая, без единой травинки, земля, белые деревья без листьев. Ни шороха, ни писка, ни пения птиц. Повсюду застыли полупрозрачные отголоски душ людей; замершие статуями в самых разных позах, они были похожи в одном: ладони вжаты в глазницы, а рты распахнуты в беззвучном крике. Над этим безмолвием в белом небе висела огромная жемчужная сфера, источающая блёклый свет.

– Что, Орзо, струсил?

– Ни капли! – отрезал ямон, но его страх был таким острым и явственным, что я почти чувствовал его металлический привкус на языке. – Кто эти истерзанные души?

– Это не души, а их отголоски. Принадлежат идиотам, которые ринулись сюда за могуществом, не удосужившись подумать. Я мог быть в их числе, приди сюда неподготовленным. Услышав расплывчатую подсказку от Эона, большинство сразу ныряют в заветную арку, думая о каком-то поэтическом бреде вроде «Познай себя!». А ведь в подсказке речь идёт о конкретной «Тьме», которую нужно носить в себе. За тьму у нас отвечаешь ты, мой инфернальный друг, и без тебя та штука,– я указал подбородком на сферу, – выжгла бы мне глаза, а потом и душу. Если коротко: чтобы пройти испытание, нужно быть одержимым.

– Не зря мне этот хрен в капюшоне сразу не понравился.

– Сейчас мы с ним снова встретимся.

Я нашёл взглядом тропинку – едва заметную серую нить на белой земле – и уверенно зашагал по ней. Минут через пять, петляя между деревьями, я вышел на поляну, где уже ждал Эон.

– Поздравляю, Константин. – В ровном голосе хранителя проскользнула едва уловимая торжественность. – Ты прошёл испытание «Ход». Дай руку.

Я молча протянул пятерню. В глазах снова вспыхнуло ослепительной белизной, а в ушах взвыл Орзо:

– Сууука! Выпусти! Выпусти меня! Фуф… Какого… Что опять⁈ Что ты сделал, Святой?

– Дай подумаю… – я лениво постучал пальцем по виску. – Наверное, у тебя перестало получаться продавливать мою «Волю»? Угадал?

– Это невозможно… Но… Душа изменилась… – ямон выталкивал слова, будто его демоническую сущность сплющили в лепёшку. – Всё равно что крепостные ворота лбом пробивать…

– Помнится, ты обещал справиться за час.

Ответа не дождался, ибо словоохотливость «подселенца» резко пошла на спад.

– Ничего, Орзо, сейчас тебе станет ещё интереснее. – Я перевёл взгляд на чёрный провал капюшона хранителя. – Эон, мне нужна метка испытания Нецах (Победа).

– Как пожелаешь, – отозвался хранитель, принимая мою руку. Короткая вспышка света – и тыльную сторону ладони украсила метка «Башни».

– Ты выбрал Нецах. Не обольщайся кажущейся лёгкостью, Константин. Чтобы познать Победу, придётся заплатить достойную цену. Подумай, прежде чем принести обет на алтаре Древа Осознания. Если Древо его не примет, неизвестно, когда оно захочет услышать тебя вновь. И помни, нарушишь данный там обет – жди немедленной смерти.

– Я в курсе, Эон, спасибо за напоминание. Мой обет неизменен, и хоть я сейчас им и не скован, но привык следовать.

– Только не говори, что от женщин и выпивки откажешься. Я тебя уважать перестану.

– Клеймо Плачущего тебе на язык!

– Слушай, Святой, я тут подумал… Отпусти меня, а?

– Не могу, Орзо. Ты для меня сейчас как «Золотой гусь».

– Не хочу я быть гусем!

– Придётся. То, что твои рога в моих руках – это как поймать удачу за юбку. Не для тебя, правда. Поэтому когда закончу Нецах, мы с тобой будем о-о-очень плотно взаимодействовать.

– Я думал, ты не из таких!

– У меня тоже всё хорошо с чувством юмора, ямон, скоро в этом убедишься.

С этими словами я шагнул в арку «Победа» и очутился перед мраморной башней ослепительной белизны. Далее началось монотонное восхождение по винтовой лестнице. Без подвохов, без ловушек – лишь обычные ступени, по которым приходилось шагать вверх.

Десять витков остались позади. Я стоял на вожделенной вершине перед трёхметровой плитой, где золотом искрилось изображение Древа Осознания Добра и Зла.

– Ну, приступим.

Кончик указательного пальца вспыхнул духовной силой. Я водил им по мрамору, будто пером, выводя строки обета на древнем наречии. Восемь строчек. Ещё раз перечитал – ни единой ошибки.

– Прямо тёплая ностальгия по былым денёчкам.

– А что здесь написано?

– Что ты вновь будешь визжать, Орзо.

Так и вышло. Едва я прижал к плите левую руку с меткой «Башни», зрение поглотила вспышка: Древо приняло обет. Я чувствовал, как меняется душа, под аккомпанемент визга ямона – точь-в-точь как если прищемить створками ворот твердыни Баала демоническое достоинство.

– Хватит… Святой, ослабь хватку. Прояви человечность.

– Ты поражаешь, Константин. – На этот раз в голосе хранителя прозвучало нечто новое. – Две ступени за раз. И обет ты выбрал не из лёгких – отказаться от использования оружия… Великое милосердие.

– Святой, ты это серьёзно?

– Оно мне никогда и не было нужно, старый друг. – Я усмехнулся, глядя на громадный силуэт Древа вдали. – Теперь мы не скоро увидимся, Эон. Лёгкие ступени восхождения позади, но Тиферет (Красота) так просто не покорится.

– Я буду здесь вечность, Константин. – По взмаху руки хранителя передо мной возникло две духовные скрижали. – Первая расскажет тебе о разрушительных техниках и методиках «Столпа Строгости», вторая – научит взаимодействию с духовными составляющими душ других разумных.

– Глупо отказываться от положенного. – Я прикоснулся к скрижалям, и они растворились. – В любом случае, спасибо. Физический мир ждёт меня. Не прощаемся.

Не прошло и нескольких секунд, как я снова ощутил тяжесть собственного тела. На этот раз возвращение было плавным, без привычного чувства, будто всё это время приходилось не дышать. Осмотревшись, заметил, что Максим уже пришёл в себя и устроил «гимнастику»: пока меня не было, умудрился колбаской докатиться до своего внедорожника и теперь пытался встать на ноги.

Зевая, я направился к Воротынскому-младшему, а подойдя, присел на корточки, начав развязывать ноги пленника. Тот замер, перестав дёргаться. Потом освободил руки. Едва почувствовав свободу, сынок князя резко вскочил – чтобы тут же получить от меня в скулу. Он грузно осел обратно на землю.

– Скажи, Максим, чего тебе не хватало? – Швырнул ему под ноги его же ремень и присел рядом. – У тебя было всё. Зачем полез в объятья к демонам?

– Не твоё дело, урод! – Он попытался плюнуть, но короткая затрещина разом отбила охоту.

– А я знаю. Ты просто ничтожество, которому захотелось поиграть в бога. Ощутить власть, решая, кому жить, а кому умереть. Наверняка считаешь себя выше тех, чьи души принёс в жертву.

– Все они были городским отребьем! Да я благое дело делал, избавляя мир от этих ничтожеств! – голос Воротынского сорвался на визг, слюна брызнула с его перекошенных губ. – И вообще, заткнись! Ну, убивал! И что ты мне сделаешь⁈ Ты на моего папашу работаешь, если не забыл!

– Как же ты ошибаешься, Максим. – Достал смартфон, глянул на время. – О, мне пора! С Орзо ещё предстоит душевная беседа, а я тут с тобой вожусь. Не люблю бесполезные занятия.

Приведя инфернальную силу сигилов в движение, описал пальцем в воздухе круг, за несколько секунд заполнившийся старшими демоническими рунами.

– Obsedo soifo!

Все сигилы разом показали дно, исчерпав силу. Зависший в воздухе круг погас, и с моего указательного пальца соскользнула алая искорка, прилипая ко лбу Максима. Злость в его глазах тут же погасла, уступив место беспокойству и растерянности. Он заморгал, судорожно сглотнул, начал оглядываться по сторонам. После чего, не говоря ни слова, сын князя вскочил, оббежал внедорожник и с размаху ввалился на водительское сиденье. Двигатель взревел, машина рванула с места и, чудом не задев меня, умчалась в предрассветную мглу.

– Пресвятой Баал… — в голосе Орзо не осталось и следа от былого панибратства. – Константин, прости за откровенность, но… даже я не такая сволочь, как ты.

– Всякому воздаётся по делам его. Это и к тебе относится, ямон. Сейчас я вернусь домой, и мы устроим нашу… душевную беседу.

Несколько часов спустя. Комната Константина.

– Вот же пакостник! Уже и уголок себе в моей душе обустроил.

Внутренний взор привёл меня на порог бара. Распахнув дверь, я без особых стеснений вошёл внутрь, приняв свой привычный облик. В зале царил приглушённый свет, лилась медленная музыка, но все столики пустовали. Единственным островком жизни была барная стойка, где сидел колоритный представитель рогатой братии.

Из-под тёмных круглых очков на меня смотрели два хитрых глаза-уголька. Загорелый брюнет с усами и короткой бородкой был облачён в чёрный костюм с алым вычурным орнаментом. В ухе поблёскивали несколько колец, а на губах играла лукавая улыбка. Своей пёстростью мой «подселенец» напоминал цыгана – если бы не пара изящных рогов на голове.

Сделав глоток вина, Орзо придвинул мне второй бокал.

– За знакомство, Святой. – Оценив мою реакцию, ямон приподнял бровь и подмигнул. – Что-то не так?

– Да в тебе всё не так, Орзо.

Я ещё раз окинул демонического духа оценивающим взглядом, прислушиваясь к внутренним ощущениям.

– Что, даже не выпьешь со мной перед тем, как изгнать? Ну ты и зануда!

– Орзо, а ты точно демонический дух? – я сменил ракурс, вновь изучая ямона.

– А что смущает? – собеседник пожал плечами и постучал краем бокала по основанию рога. – Рога видишь? И это не от того, что супруга мне изменяла – я холост. Значит… Ну, соображай!

– Ты олень? – предположил я, принимая наконец предложенный бокал.

– О-хо! – ямон приложил ладонь ко лбу, печально качнув головой. – Свести всю мою многогранную личность к садово-парковой скульптуре? Это, простите, не шутка, а вандализм.

– Ладно, ладно, великого артиста оскорбили… Так как ты, о многогранный, до третьего чина дотянул?

– Да очень просто! – возмутился «цыган», делая вид, что не понимает подтекста.

– Не прикидывайся… На тебе нет людской крови, Орзо.

– А! Ну, я против убийств! Людей, демонов – без разницы. – Моя правая бровь поползла вверх. – Что тут такого? Ещё осуждаю насильственный захват тел разумных, истязания душ и когда пачку чипсов в магазине мнут… Константин?

– Значит, это не от тебя несло кровью и смертью… Ты не брал над ним контроль. Твой носитель убивал сам, по своей воле.

– Разумеется! Потому что он по натуре – кровожадный ублюдок. Его даже уговаривать не пришлось, просто дал попользоваться силой. Щенок до смерти хотел стать магом – тем, кого люто ненавидел. Люди порой противоречивы.

– Почему он ненавидел магов? – во мне взыграло любопытство.

– Считал, что отцу важнее его маги и штаб, чем родной сын. Недолюбили, видите ли…

– Теперь это неважно. Вернёмся к тебе. – Я вперил в Орзо пронзительный взгляд. – Чем ты занимался для Элигоса? И сразу скажу – врать мне сейчас особенно плохая идея.

– Доставлял людские книги в инфернальный план, – тут же выпалил Орзо, к моему удивлению.

– Как-то слишком легко… А где же демонское упрямство?

– Угу. – Ямон усмехнулся, качая головой. – Ты путаешь упрямство с идиотизмом, Святой. Пытки – не мой стиль. Я о тебе наслышан.

– Всё же мнение у тебя обо мне низкое. Ладно… Какие именно книги ты переправлял?

– Всякие скучные, – ямон попытался отшутиться, но его улыбка забуксовала где-то в районе щек, так и не достигнув глаз, натолкнувшись на мой суровый взгляд.– Про технологии: двигатели, насосы, ЛЭПы, радиотехника, телевидение, телефония, станки… Да много чего! Верховный Владыка этим живо интересуется. Максим добывал души для ритуала, а я отправлял.

– Афоновы письмена…

Почва ушла бы у меня из-под ног, если б я стоял на чём-то материальном.

– Магия демонического плана и технологии этого мира… Это почище «Слезы Бога» будет. Он же оба мира в щепки разнесёт.

– Да плевал Верховный на твою родину! Его Арс Ноторис не интересует. – В словах ямона звучала уверенность. – И ничего Баал не собирается разрушать. Он считает, что этот мир сам свалится к его ногам. Так он Элигосу и сказал, когда меня сюда отправляли. Сначала я не понимал, но за то время, что нахожусь здесь, мне всё стало ясно.

– И что же тебе стало ясно, Орзо? – осторожно спросил я, оценивая масштаб грядущей катастрофы.

– Этот мир – совсем иной, Святой. Арс Ноторис, откуда ты родом – фанатики. Там последний пропойца на пороге смерти не возьмёт у демона и медяка. А здесь… – Орзо криво усмехнулся одним уголком рта. – Люди здесь другие, Константин. Не боятся ни Бога, ни чёрта. Мир этот податливей куртизанки, завидевшей смазливого мажора с толстым кошельком.

– Что поделать, – я поставил бокал со звонким стуком. – У каждого свои недостатки. Кстати, о «мажоре»… Думаю, пора вывалить на тебя самую ужасную новость.