Текст книги "Книга 1. Чужак. Сапсан и нетопырь."

Автор книги: Снег Север

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

– Знаешь, Элеана, – серьезно сказал Дар, – не хочу тебя зря пугать, но будь я на месте этого Хакеса, я бы именно сейчас и сделал повторную попытку тебя похитить.

– Почему?

– Ну, сама посмотри – он вполне может просчитать, что сейчас ты расслабилась, думаешь, что вырвалась и у тебя куча времени впереди – это раз. За десять лет ты прибавишь в опыте, и снова взять тебя станет куда сложнее – это два. Ну а продержать тебя десять лет в камере – что может быть проще? Особенно, если не призывать еще одного сумасшедшего шедду с Изнанки...

Элеана передернула плечами, словно в жаркий день на нее пахнуло могильным холодом...

– Ты прав, Дар, надо оставаться начеку... Ну что же, раз ты так решил… Конечно, я рада, что ты и дальше с нами.

– И я тоже рад, побратим! Тогда забираем вещи, и в порт – фрегат уже готов к отплытию, его задержали, чтобы принять нас. А ты, Дар, разыщешь нас в столице.

***

Последний раз Деций бывал в Тарке около шести лет назад, как раз перед поездкой в Мерку, которая столь печально для него закончилась. Город, полностью разрушенный двадцать лет назад, продолжал расти и отстраиваться. Уже стояло второе кольцо стен, которое в прошлый приезд Деция еще только закладывалось, высотой способное поспорить со знаменитыми стенами крепости Каньона Костей. Сегодняшний Тарк нес в себе причудливое сочетание имперского и когурского стиля, строгие очертания портиков имперских вилл соседствовали со стрельчатыми арками, куполами, резьбой и мозаикой типично когурских домов. Дело было не только в пограничном местоположении города. В Тарке после войны поселилась большая община когурцев, и сегодня светловолосых и рыжеватых южан можно было встретить на улицах не реже, чем смуглых темноволосых северян. Деций хорошо помнил рассказы про то, как уходившая от пепелища, насытившаяся грабежом и кровью, орда самалитов натолкнулась на соединенное войско Империи, Когура и раменских княжеств. Командовал союзной армией только что ставший Императором Летип Второй – а может, еще и не ставший, а только наследник престола, Деций в эти мелочи не очень вникал. Самалиты, верные своей бандитской тактике, попытались рассыпаться и уйти, не принимая боя, за счет быстроты своих дромедаров. Но в тот раз им крупно не повезло – тридцатитысячный корпус легкой когурской кавалерии преградил им дорогу. Когурцы пылали жаждой мести не меньше, чем легионеры и княжеские дружинники – за их спинами были разграбленные и сожженные оазисы юго-востока. В Битве-На-Холмах большая часть орды была истреблена, несмотря на участие в ней самого Желтого Шамана – имперские боевые маги тоже оказались на высоте, и самалитам на десятилетия отбили охоту совершать крупные набеги... А несколько тысяч когурцев после этого – в первую очередь те, чьи дома на родине были разрушены и сожжены, осели во вновь строящемся Тарке. Сначала – как часть городской стражи, потом – как обычные жители. Тарк после войны получил на пятнадцать лет полное освобождение от любых имперских налогов и еще пять лет особых льгот, так что число ремесленников и купцов в нем росло, как на дрожжах. Теперь знаменитые когурские ювелиры, камнерезы и стекольных дел мастера влились в цеха империи и рассылали свои изделия по всем берегам Моря Жизни.

Основное дело Деция вело его как раз к ремесленникам – в квартал стекольщиков. Здесь варили, разумеется, и простое оконное стекло, но каждый мастер стремился украсить вход в свой дом-мастерскую чем-нибудь необычным. Фрагмент затейливой мозаики, фигурка отлитого из цветного стекла животного, бокалы с вплавленными кристаллами кнумериума и многое иное сверкало, переливалось, отбрасывало разноцветные «зайчики» по всей улице. Деций медленно, с видом случайного прохожего, брел вдоль этой выставки, пока не дошел до небольшого домика, в окна которого были вставлены искусно выполненные витражи. И тут он остановился, как вкопанный. Вместо скрещенной с копьем палицы, в верхней части левого витража красовался совершенно иной символ – перечеркнутый наискось красный круг. Предупреждение и самое недвусмысленное.

Но у Деция не было выбора. Единственная на всем восточном побережье явка гесперидцев была закрыта, однако оставалась слабая надежда, что он сможет отыскать хоть какие-нибудь концы к своей родине. Незаметно, но тщательно оглядевшись, он зашел во двор. Симпатичная светловолосая когурка средних лет, совершенно незнакомая Децию, подметала крыльцо. Завидев посетителя, он приостановила работу и сказала:

– Мастера Селима сейчас нет дома. Но он должен вернуться через полчаса. Подождите его здесь, под навесом. Хотите попить щебета или кваса?

Имя Селима ничего Децию не говорило. Но это еще ничего и не значило. После шести лет он мог подождать еще полчаса, чтобы убедиться окончательно в том, что ему не повезло. Пока что он выяснил только одно – эту мастерскую Селим купил не более года назад. А прежний владелец уехал. Куда? Он говорил, что на собирается к братьям на юг, наверное, так и есть.

Деций усмехнулся. Намек про «братьев на юге» для посвященного был более чем прозрачным. Осталось только проверить, не оставил ли уехавший резидент хоть какой-нибудь зацепки для связи. Впрочем, в прошлом такие зацепки не требовались, так что у Деция особой надежды не было.

В обещанный срок появился мастер Селим – типичный когурец. Он почти не выдал разочарования, когда Деций объяснил, что ничего покупать или заказывать не собирается, а только интересуется витражами – он, мол, видел такие же «в своем родном городе Каабе». И поэтому хотел бы передать сделавшему их мастеру «горячий привет от родственников». Эти две фразы составляли пароль, говоривший о том, что некто нуждается в срочной помощи. Но когурец на пароль никак не прореагировал. Побеседовав для приличия еще немного – говорить только о делах у когурцев считалось очень невежливым, разочарованный Деций начал прощаться. Только когда он уже пошел к воротам, Селим, перебросившийся несколькими словами с женой, окликнул его.

– Простите уважаемый господин мою забывчивость. Жена только что мне напомнила, что мастер Халил, изготовивший эти витражи, уезжая сказал: «А если приедет кто-нибудь с приветом от родственников из Каабе, то передайте ему, что все пути сойдутся в первых вратах». Я не знаю, что это за «первые врата», но прозвучало это очень красиво, как у поэта. Вот моя Зелина и запомнила.

Зелина смутилась, а Деций искренне поблагодарил ее и Селима, и пошел восвояси. Для него это послание было достаточно понятным, да только проку от него было мало. «Первыми вратами» в Гесперидах называли Первую станцию Фаланта, развалины которой стояли в труднодоступном месте Великих гор. После сотен лет, прошедших со времен гибели станции и разгрома Ордена фалантеров, её местонахождение было известно только очень приблизительно. Лет десять назад, Деций сам настаивал на ее исследовании и восстановлении. Но Совет Гесперид тогда наложил «вето», не считая разумным тратить ограниченные ресурсы на то, что представлялось пустой затеей. А Деций дисциплинированно занялся тем, что ему было поручено – работой «проводника». Гесперидцы были уверены, что действуют в строгой тайне, но Деций уже имел основание убедиться, что их конспирация – одна фикция. Действительно, по сравнению с государственными, жреческими и прочими тайными службами Лакаана, гесперидцы, тысячелетиями не знавшие подлости и обмана, были жалкими приготовишками. Пока что их выручала больше продвинутая техномагия, чем умение маскироваться...

Как Деций к своему удивлению узнал от Скелета и из разговоров караванщиков, про их работу не только ходят вполне определенные слухи, но «проводников» напрямую отождествляют с древним Орденом. Хотя «проводники», между собой, и впрямь иногда называли себя «фалантерами», в действительности это было далеко от истины.

Древние фалантеры были не только организаторами коммуны граждан с отрицательным СЭЖ в Лакаане, наподобие гесперидской, они были воинами, политиками и сторонниками активных действий. Своей задачей они видели создание полноценного государства, в котором люди с положительным СЭЖ могли бы воспитываться примером своих, живущих с ними бок о бок, собратьев, лишенных себялюбия, эгоизма и жадности от рождения.

По архивным данным, дела Ордена и его коммуны шли вполне успешно многие десятилетия. Коммуна росла, постоянно обменивалась людьми и информацией с Гесперидами, успешно отбивала атаки иношных тварей и некромантов. С княжествами и империей поддерживались эпизодические, но вполне дружеские связи.

Что-то странное началось примерно лет за тридцать до падения Станции. Какие-то серьезные разногласия внутри Капитула Ордена и между ним и Советом Гесперид. Информация об этом даже и во времена Деция оставалась в архивах засекреченной. Децию ее так и не выдали, когда он работал над своим проектом-предложением, а воспользоваться полномочиями матери – многолетнего сопредседателя Совета, он, разумеется, не мог, по этическим причинам. Открытые же источники сообщали лишь, что в ту, последнюю, войну Первую Станцию осадило сводное войско иношных, некромантов, самалитов и мерканцев, причем не самое крупное, по сравнению с прошлыми кампаниями. Но в этот раз, по неизвестной причине, внешний периметр обороны оказался прорван, форты захвачены врагом, и осажденные защитники Станции приняли роковое решение – несколько тысяч коммунаров с отрицательным СЭЖ – женщин, детей и стариков, эвакуировать в Геспериды, а портал, единственный на то время, необратимо заблокировать. После этого, на семьсот с лишним лет, связь Гесперид с Лакааном прервалась. Судьба неэвакуировавшихся – а среди них был и весь Орден фалантеров, в полном составе, и все коммунары с положительным СЭЖ – равно как и подробности штурма и разрушения Станции, остались неизвестными.

На Гесперидах эта трагедия вызвала шок, эхо которого не вполне прошло и за все истекшие века – не зря часть информации того времени оставалась секретной. Кроме самого факта катастрофы, здесь была затронута базовая моральная проблема гесперидского общества – имели ли право фалантеры оставлять доверившихся им людей с положительным СЭЖ, практически на верную смерть, блокируя портал? Да, на Геспериды, в обычной ситуации, этим людям въезд был закрыт, но обстоятельства-то были как раз исключительные! Как бы там ни было, но спрашивать оказалось не у кого, а проблему просто перестали обсуждать.

Теперь, судя по оставленному уехавшим резидентом намеку, Первую станцию решили-таки восстановить. Или, по меньшей мере, сделать там постоянную базу... Идея, выдвинутая когда-то Децием, начала реализовываться спустя пять десятков лет после восстановления сообщения между Гесперидами и Лакааном. Ну что же, другого выхода не остается. Теперь его путь лежит почти что в обратную сторону – через Раменье, снова к Великим горам, только на несколько тысяч лиг севернее Имперских копей, туда, где на древних картах был нарисован кружок с пометкой: «Первая Станция»...

Оставалось еще одно дело. Хотя Деций и не видел в нем сейчас особого смысла, но слово он привык держать. Из кварталов ремесленников улицы вывели его в порт. Спросив пару раз дорогу у прохожих, выглядевших поприличнее, Деций добрался, наконец, до трактира с названием «Морской змей» – небольшого и на удивление чистого и уютного. Публика в трактире была тоже солидная – шкиперы, суперкарго и портовые оптовики. Деций заказал большую кружку капитанского эля и, как бы между делом, осведомился у трактирщика, захаживает ли сюда известный когда-то борец Гонозий. Бармен равнодушно ответил, что да, захаживает. Возможно, что придет даже сегодня и возможно, что скоро. Деций занял место в углу, где потише, и, прихлебывая эль, ждал. Он уже успел заказать вторую кружку, хотя старался пить как можно медленнее, и съесть тарелку действительно очень вкусных маринованных креветок, когда пожилой татуированный мужчина, очень похожий сложением и манерой держаться на Скелета, не спрашивая разрешения, опустился рядом на скамью. Скамья заметно просела и скрипнула.

– Ты искал борца Гонозия? Зачем я тебе понадобился? – Тон, которым были заданы вопросы, не был угрожающим, но и любезным тоже не был. Скорее – раздосадованным.

– У меня привет от Рутия, – негромко сказал Деций, называя настоящее имя Скелета. Тот особенно настаивал, чтобы Деций в будущем разговоре ни в коем случае не называл его по уголовной кличке. – Привет и послание. Устное.

– И где это тебе передал этот привет для меня Рутий? – не скрывая насмешки спросил борец. – В полицейской камере?

– В Имперских копях, – просто ответил Деций. – Он еще сказал, что доверяет это послание только двоим. Один из двоих – ты.

– А второй – ты? – борец смотрел на Деция неприязненно. – А что он еще тебе передавал?

– А еще он передавал – только прошу не обижаться, я только повторяю его слова: «Пусть Гонозий вспомнит, чьи зубы у него на заднице!»

Деций ожидал, что борец вспылит или просто уйдет, но никак не ожидал, что Гонозий разразится негромким, искренним смехом. Смеялся он недолго, потом махнул рукой трактирщику, и перед ним и Децием появились еще по кружке эля и второе блюдо здешних фирменных креветок.

– Так вот что он придумал, в качестве твоей рекомендации! Ладно, парень, посидим, закусим, а потом сходим ко мне, и там передашь свое послание. Но как же тебя на копи-то занесло? Ты не похож на тех, кого туда обычно посылают...

Деций рассказал про историю с работорговцами, умолчав только, что он «фалантер» – достаточно было, что Скелет-Рутий об этом как-то догадался. Гонозий посочувствовал и сказал, что подумает, куда можно устроить на работу лекаря с поражением в правах. Деций напомнил, что в Тарке он может находиться только три дня и что один из этих дней уже идет к концу. Кроме того, он собирается в Раменье.

– В Раменье? Это неплохо придумано. И довольно кстати. Но об этом поговорим после. Пошли. – В решении Деция Гонозий увидел только естественное желание найти место для постоянного жительства, вдали от имперских ограничений.

Гонозий поднялся и направился не к выходу, как ожидал Деций, а к лестнице, ведущей на второй этаж. Там он достал ключ, отпер какую-то дверь и Деций оказался в небольшом аккуратно обставленном рабочем кабинете. Гонозий опустился в кресло за большим письменным столом и с усмешкой показал на другое кресло удивленному Децию.

– Я – владелец этого трактира, – пояснил он. – И не только этого. Но с «Морского змея» я начинал свое дело. Морской Змей – это я, моя кличка на ринге. Я, знаешь ли, бывший моряк. Когда-то мы выступали часто на пару с Рутием. Он еще молодой был, самолюбивый… Однажды я его припечатал, так он вывернулся и укусил меня за ягодицу, так что до сих пор шрам остался… Но это ему тогда не помогло. Сейчас про тот случай помнят только я и он. По плохой дорожке он пошел, но я его помню другим. Так что он передает?

Деций пересказал содержание записки, которую ему пришлось уничтожить, а затем рассказал про побег и облаву в штольнях. По его мнению, у Скелета шансов дождаться помощи было немного.

Гонозий выслушал внимательно, задал несколько уточняющих вопросов, и подытожил:

– Значит, уже месяц прошел – пока ты с караваном добирался? Еще месяц мне на дорогу туда… Ладно, попробуем. А насчет шансов – ты Рутия еще плохо знаешь. Я уверен, что его не только не поймали, но и что он будет в ждать назначенном месте. Но теперь это уже мои заботы... Ты где устроился? Еще нигде? Тогда переночуешь тут, в трактире – у меня есть комнаты для гостей. А завтра я тебя сведу с одним... человечком – ему нужен колдун, готовый отправиться в Раменье. Поговоришь – если работа устроит, то и отправишься, куда собирался. Да еще и подзаработаешь.

***

И вновь Вульпекс сидел в кресле, и снова смотрел на лучи закатного солнца в окне кабинета императора. Как и полтора месяца назад. Летип заканчивал читать его докладную записку, привычно потирая указательным пальцем переносицу.

– Плохо! – император оттолкнул бумагу в сторону. – Полтора месяца как убили Клавдия, а следствие в тупике. Твой резидент пропал без вести и, скорее всего, его труп догнивает в каком-нибудь тарсейском болоте. Заговорщики делают, что хотят, а нового резидента ты еще не внедрил…

– Новый резидент уже в дороге. Легенда у него непробиваемая, как шкура левиафана. Еще пара декад, и он будет на месте. По поводу Клавдия… сейчас мы ничего и не раскопаем, пока не доберемся до заговорщиков и не возьмем их с поличным. Тогда и убийство Клавдия прояснится. Есть, конечно, шанс поймать этого наемника – Марция, но только если он совсем дурак и сунется в границы империи. А он на дурака не похож...

– Что еще?

– Сегодня пришло интересное известие из Тарка. Тамошний наш человек известил меня спецпочтой – объявились люди, пропавшие без вести при нападении на дом мага в Этрурии – девушка и офицер. Ну, ты помнишь – племянница мэтра Гистоса. Они уверяют, что оказались в Безымянном Замке, бежали из него, перешли Великие горы и пристали к каравану в степи. С караваном добрались в Тарк. Говорят, что в том нападении только они двое и выжили. Есть, правда, там с ними еще третий – какой-то горец, который увязался по дороге. Я тут же велел обеспечить их прибытие сюда, в столицу. Максимально вежливо и под личную ответственность моего сотрудника. Заодно велел ему расспросить караванщиков обо всех подробностях. Что еще интересно – спасшийся офицер – младший сын тарсейского князя. Очень интересный расклад получается – Мерка – Тарсей и Безымянный замок – Тарсей. Я в такие совпадения не верю…

Император скептически поджал губы.

– Ага, Хакес внедряет своего агента в армию, оповещая все имперские службы – вот он, обратите внимание... Ты, Лис, давай, не фантазируй лишнего.

– Нет, я, конечно, не считаю этого княжича агентом Хакеса, – Вульпекс немного смутился. – Но и для совпадения тут что-то многовато накручено... Ладно, подождем до результатов расследования.

***

Портал прямой связи пожирал ежесекундно массу энергии, но Хакес не торопился. С брезгливым отвращением он разглядывал изъеденного лишаями желтого старикашку, который развалился на блохастых шкурах, на полу юрты.

– Итак, ты всё провалил, Глист! – от прозвища, которое послушник Отступников носил много столетий назад, шаман дернулся, как от удара кнутом, но смолчал. – Девчонка сама к тебе пришла в руки, а ты бездарно упустил ее и сбежал!

– Ты меня не предупредил, что ее охраняет шедда! – с ненавистью прошипел шаман в ответ. – А может быть, ты специально это подстроил, чтобы от меня избавиться, а? Шедду ведь ты к ней приставил?

– Какой шедда, что ты мелешь, – возразил Хакес, но не очень уверенно. История с вызванным и непонятно куда пропавшим шеддой, про которую он, за прочими заботами, совершенно забыл, снова всплыла в его памяти. Желтый Шаман немедленно почувствовал эту неуверенность.

– Ты что думаешь, я шедд не видел? Очень сильный шедда, и необычный. Устойчив к магии, как... а Мантос его знает, как! Мне такие еще не встречались. Из высших – это точно. И как только я наложил на твою девку подчинение, он тут же на меня напал. А я потратил слишком много сил перед этим, мне было не до драки с высшими шеддами. Скажешь, что об этом шедде ничего не знаешь? Я не ребенок, чтобы такому поверить.

– Я не приставлял к ней шедда, – холодно заявил Хакес, беря себя в руки. – Но про этого шедда я слыхал, отрицать не буду. Однако не верю, что ты мог испугаться какого-то шедда, пусть и высшего. Да хватал бы девку и бежал с ней, если уж очко сыграло. Стареешь, глупеешь, Глист!

– Девка, вроде, и от тебя, такого умного, сбежала еще раньше, – ядовито напомнил шаман. – А шедда, говорю тебе еще раз, силен невероятно. Ты много встречал шедд, которые умели бы атаковать сразу в трех планах?

– Что?! А ты ничего не жевал и не нюхал перед этим, а Глист?

– Ага, проняло! Вот и возись с этим шеддой сам, предстоятель! А как разберешься, я снова возьмусь за поиск твоей девки. Бесплатно возьмусь!

Хакес повел рукой, гася портал, и задумался. Надолго. Затем подошел к книжной полке и достал древний том, за который Архимагистр Лар отдал бы любое из своих сокровищ. Что-то уточнил для себя.

Затем составил послание для одного из своих подручных в Мерке, торговца, который понятия не имел, на кого он в действительности работает:

«Мне срочно требуются четыре раба. Трое – с долей, качество не имеет значения, можно брать подешевле. А четвертый – без доли, молодой крепкий, без физических повреждений – имперец или когурец. Оплата – обычным порядком. Место доставки – тоже обычное.

Мэтр Никроций Гарм.»

***

Зал Безымянного Замка, который запомнился Дару на всю жизнь, снова стал ареной обряда Призыва. Но на этот раз, обряд производил мастер, а не подмастерье, и никто из богов в него не вмешивался. Трое рабов с долей отдали жизни и силу некроманту – мэтр Никроций никогда не рисковал попусту. Четвертый жертвенный раб, в центре гексаграммы, был жив – иначе обряд пошел бы насмарку. Его тело дергалось в тщетных попытках затуманенного сознания противостоять мощи призванного шедды. Хакес умелыми экономными рывками сети заклинаний контролировал ход этой борьбы – необходимо было заставить шедду ослабеть как можно больше, и подчинить себе психофизическую матрицу жертвы, но не до конца. Это было очень трудно – призванный из Горячих Сфер высший шедда обладал огромным запасом энергии, лишь незначительно убывшей в процессе развоплощения и межмирового переброса. Для своей Сферы он был, разумеется, мертвецом, развоплощенным – иного шедда призвать бы не удалось. Но и мертвый высший шедда – орешек крепкий, далеко не каждому высшему магистру по зубам. Однако Хакес невозмутимо управлял процессом одержания – его опыт и сила были более чем достаточны, чтобы не волноваться за исход обряда.

Он дождался, пока шедда не поглотил большую часть сознания жертвы, а затем резко сдавил его своей энергетической сетью и нанес ментальный удар такой силы, что шедда невольно раскрылся на долю мгновения. Но этой доли оказалось достаточно, чтобы некромант прочитал имя шедда – Ахпулорарх. Большего пока не требовалось. Наложив узы подчинения, некромант ослабил сеть, и молча наблюдал, как распухает тело жертвы, увеличиваясь в размере и покрываясь чешуей. Голова деформировалась, чудовищная пасть лязгнула зубами, когти заскребли по каменному полу, оставляя отчетливые борозды. Шедда поднялся внутри гексаграммы, уставившись ненавидящими багровыми глазками на своего мучителя. Он издал грозный рык.

– Ахпулорарх, я призвал тебя и подчинил, ты мой раб!

Ритуальная формула была подкреплена резким ментальным ударом. Шедда пошатнулся и издал новый рык.

– Что ты от меня хочешь, человеческий колдун?

– Повиновения!

– Я твой раб! – неохотно признал свой статус шедда.

Хакес довольно, но никак не проявляя этого удовлетворения внешне, смотрел на своего нового слугу. Последний раз он призывал шедда очень много лет назад – дело это было сложное и накладное. Но сейчас задача того стоила.

– Прими человеческий облик!

Фигура шедды как бы расплылась и задрожала, стала уменьшаться. Через несколько минут в гексаграмме стоял стройный молодой человек – в точности такой, каким была жертва еще несколько часов назад. Только неестественная бледность, жестокое выражение лица и тяжелый мутный взгляд выдавали перемену. Трансформация тела одержимого была крайне редким явлением, для нее требовалось удерживать сознание человека от поглощения матрицей шедды особыми заклинаниями, которыми владели считанные маги за всю историю Лакаана. Одним из этих считанных был предстоятель культа Повелителей, преподобный Хакес...

Хакес пересек несколько локтей расстояния, разделявших гексаграмму и его защитный пентакль – бояться было уже нечего, шедда полностью в его власти. Он быстрым движением надел на шею одержимого амулет. Тот вздрогнул, как от ожога, протянул было руку к амулету, и тут же отдернул. Взгляд его при этом прояснился, но выражение лица стало еще более неприятным.

– Что это, колдун?

Хакес мгновенно нанес крайне болезненный энергетический удар одержимому. Тот не сдержал крика боли.

– Впредь, обращаясь ко мне, говори «хозяин»! Пока к тебе не обращаются – рот не открывать! Понятно, или повторить?

– Понятно, хозяин!

– Так-то лучше. Я ничего тебе не обязан объяснять, раб, но я хочу, чтобы ты знал – в тебе оставлена человеческая матрица, чтобы ты мог себя вести естественно среди людей. А этот амулет не даст тебе пойти против моей воли и прикроет от опознающей магии. Амулет я буду обновлять раз в полгода, если я не сделаю этого, ты развоплотишься навсегда. Понятно?

– Да..., хозяин.

– Можешь выйти из гексаграммы.

Одержимый сделал шаг, второй – его слегка пошатывало. Он остановился напротив некроманта и уставился на него. Хакес помолчал и спросил:

– Как хорошо ты способен распознать другого одержимого?

– Если его доминант не очень превосходит меня силой, то на расстоянии... половины лиги, хозяин.

– А если очень – ведь тогда его энергетическая аура должна проявляться еще явственнее?

– В человеческом теле мои способности ограничены, хозяин. Сильный доминант может ввести в заблуждение чужую магию. Вот если я смогу принять свой естественный облик – тогда другое дело.

– Амулет тебе это позволяет. Мне нужно, чтобы ты разыскал одного одержимого. Не вступай с ним в контакт, если он сам тебя не обнаружит, но выясни его силу и способности. От боя уклоняйся. Где его искать и как действовать я тебе объясню подробно. За ослушание или просто ошибку твое наказание – развоплощение. А если я буду тобой доволен – будешь жить дальше. Теперь слушай внимательно...

***

Адрес, который Деций получил от Гонозия, принадлежал средней руки отелю в том же припортовом квартале. Портье уставился на Деция подозрительно, но когда тот назвал имя постояльца, к которому пришел – Нияза, потерял к нему интерес.

– Нету ее – в город ушла засветло, – буркнул он.

– А когда должна вернуться – не говорила?

– Нет. Но обычно она раньше полудня не возвращается.

Делать Децию было абсолютно нечего, свои деньги по аттестату он получил еще накануне, вместе с напоминанием, что ему остаются менее двух суток на то, чтобы завершить свои дела и покинуть Тарк. Он прогулялся по набережной, поглядел на многочисленные корабли, украшавшие пирсы порта и внешний рейд, кинул кусок хлеба чайкам, немедленно затеявшим над ним визгливую свару. Заглянул в книжную лавку, и неожиданно дешево купил «Богатство» – роман-эссе покойного ученого Маркуса, который он давно собирался прочитать. Эта книга была не так популярна, как другой роман того же автора – «Философия истории», и более неоднозначна. До сих пор Децию встречались только отзывы на нее – крайне противоречивые. Одни критики безоговорочно ругали автора, другие столь же безоговорочно хвалили... Роман был посвящен роли денег и их влиянию на людей. Для Деция, родившегося и выросшего на Гесперидах, суть денег, банков и частной собственности во многом оставалась загадочной. Нет, разумеется, он прекрасно знал, как всё это действует на практике, технически, так сказать. Но психологически он никак не понимал, почему деньгам придается такое огромное, почти мистическое значение. Для гесперидца были непостижимой дикостью причины, которые могут побудить людей драться со звериной жестокостью за владение вещами или даже за одни лишь символы владения. Причем он бы легко понял, если бы бедняк так сражался за свой кусок хлеба... Но ведь самую чудовищную жестокость, подлость и жадность демонстрировали как раз те, у кого и так всего было навалом! Да, среди мерканских пиратов-работорговцев и каторжников Имперских копей он встречал такие экземпляры, который могли за пайку или понюшку дури пытать и убивать. Их Деций воспринимал как психически больных, которых просто еще не научились лечить, и которые из-за своей опасности для нормальных людей, должны быть изолированы. Но когда похожие свойства прорывались у людей, во многих отношениях нормальных, способных трудиться, мыслить, творить, любить... Непостижимо! Может быть, с помощью этой книги, ему удастся разобраться в непонятных вопросах.

Полдень миновал, и Деций вернулся к отелю. На этот раз Нияза была в номере, и Деций поднялся к ней, на третий этаж. Что, кстати, свидетельствовало, что постоялица экономит на жилье, и вызывало сомнение в ее платежеспособности. Хотя Деций сейчас не слишком нуждался в средствах, путь ему предстоял дальний и расходы – большие, так что обещание Гонозия: «Отправишься, куда собирался, да еще и заработаешь» он не оставил без внимания.

Деций, со слов того же Гонозия, примерно представлял, что его ждет, но действительность опрокинула все ожидания. Дверь ему открыла ослепительная красавица. Типичная когурка, с матово-белой кожей и роскошными платиновыми волосами. Доля, но не сильная – колдунья. Номер, в котором она жила, как это было известно Децию, всего несколько дней, носил явные черты уюта и обжитости. Всё аккуратно расставлено по местам, никакого беспорядка, хотя хозяйка должна была отбыть в дальнее путешествие не далее, чем завтра утром.

– Чем могу быть полезна? – осведомилась Нияза у застывшего столбом гостя. – Вряд ли мэтру, – тут она продемонстрировала свои способности, моментально определив суть посетителя, – могут быть полезны мои скромные способности целительницы...

– Я пришел по рекомендации Гонозия, – выдавил наконец Деций. – Вы искали спутника – мага, для путешествия в Тарсей. Мне нужно в Раменье и я готов вас сопровождать, если вы не против.

– А, господин Деций, так это вы, – перемена тона и обращения показали, что колдунья осведомлена, кто ей напрашивается в спутники. Откуда? Дурацкий вопрос – конечно, от Гонозия...

– Проходите, прошу вас, – сказано любезно, но со значительной долей равнодушия. – Расскажите о себе – должна же я знать, с кем разделю дальний путь...

Деций выдал краткую версию своей истории, которой пользовался в Лакаане. Подчеркнул, что дополнительные рекомендации ему может выдать начальник каравана Хигс и мэтр Проспер Маасит, с которыми он, Деций, вместе шел с караваном и отбивался от нападения самалитов. Эта история заинтересовала Ниязу, и она попросила рассказать подробнее. Деций незаметно перевел дух и последующие полчаса описывал путешествие с караваном и битву – благо, что тут нечего было скрывать, в отличие от его прошлого. Несколько удивил его только особый интерес, проявленный когуркой к трем путешественникам. Нет, разумеется, вся история их появления и подвиги заслуживали внимания. Но уж больно дотошно колдунья выясняла все мелочи, с ними связанные...