Текст книги "Секрет алхимика"

Автор книги: Скотт Мариани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

42

Наконец через редкую полоску деревьев впереди замаячило ярко освещенное двухэтажное здание отеля. Оно как бы манило к себе усталых путников сквозь темноту. Бен свернул с шоссе и помчался по длинной узкой дорожке, проложенной среди лесистой местности. Они подъехали к фасаду отеля и оставили «рено» рядом с туристическим автобусом и другими машинами.

– Возьми с собой сумку. Мы проведем здесь ночь.

– Почему в отеле, а не в доме священника?

– Потому что два иностранца, поселившиеся в отеле, – это обычное явление. А два чужака, живущие в доме деревенского священника, – это повод для разговоров и сплетен. После нынешнего вечера мы не можем возвращаться к Паскалю.

Войдя в отель, Бен направился к стойке администратора. Через минуту на звон колокольчика из офиса вышла портье.

– У вас есть свободные номера? – спросил Бен.

– Нет, мсье, все занято.

– Неужели нет ни одной комнаты? Сейчас не туристический сезон.

– У нас остановилась группа английских туристов из «Катарского тура». Они заняли почти все номера.

– Почти?

– Остался только люкс. Наши лучшие апартаменты. Но обычно… Как бы вам сказать… Они зарезервированы для новобрачных.

– Тогда мы берем люкс, – без колебаний сказал Бен. – Я могу расплатиться сейчас, чтобы вы не беспокоились.

Он предъявил ей один из своих фальшивых паспортов на имя Пола Харриса, затем вытащил бумажник. Денег в нем хватило бы на месячную аренду всего отеля. Глаза женщины расширились.

– Вы можете заплатить и позже, – запинаясь, произнесла она.

Она позвонила в колокольчик и прокричала трубным голосом:

– Жозеф!

Когда рядом с ней возник худой пожилой мужчина в униформе коридорного, она приказала ему:

– Это мадам и мсье Арри. Проведи их в люкс для молодоженов.

Вслед за коридорным они поднялись по лестнице. Жозеф открыл дверь и неуклюже внес их сумки в номер.

– Оставьте вещи на постели, – сказал Бен и сунул ему в руку крупную банкноту, сразу прибавившую служителю ловкости.

Роберта осмотрела номер. Из гостиной с креслами, софой и кофейным столиком она прошла в огромную квадратную спальню, где господствовала постель под балдахином с четырьмя витыми столбами. На покрывале было вышито огромное красное сердце. На большом ореховом столе среди украшенных бантами шоколадок стояли цветы и статуэтки, изображавшие невесту в белом платье и жениха в черном смокинге.

Бен сел на кровать и сбросил туфли, оставив их там, где они упали, – на коврике с купидоном.

«Какая нелепая комната», – подумал он.

Если бы не Роберта, он переночевал бы в машине где-нибудь в лесу. Он снял куртку и кобуру, швырнул их на постель, затем лег на спину, расслабляя усталые мышцы. Подумав немного, сунул руку в карман и вытащил фляжку. Ее бок был немного смят и поцарапан в том месте, где пуля отскочила от металла. Если бы она попала прямо в боковину фляги, то пробила бы ее насквозь. Бен несколько секунд смотрел на вмятину.

«Другая жизнь закончилась», – подумал он и, сделав небольшой глоток, убрал флягу в карман.

– Как ты думаешь, – спросила Роберта, – с Анной все будет в порядке?

Бен прикусил губу.

– Да, наверное. Ей наложат несколько швов и дадут обезболивающее. Я позвоню утром на станцию «скорой помощи» и узнаю, в какую больницу ее отправили.

По крайней мере, он мог спокойно отдыхать, зная, что Анну увезли в безопасное место. Врачи наверняка вызвали полицию, и теперь к ее палате приставят вооруженную охрану.

– Как наши преследователи узнали о ней, Бен? Что они хотели сделать?

– Мне и самому хотелось бы знать, – ответил он.

– А мертвый мужчина рядом с домом? Кто он?

Бен пожал плечами.

– Не знаю. Возможно, ее друг, который появился не в том месте и не в то время.

Роберта громко вздохнула.

– Я никак не могу успокоиться. Пойду приму душ.

Бен тоже чувствовал себя хуже некуда. Сидя на кровати и рассеянно прислушиваясь к плеску воды, он размышлял о событиях вечера. Ему было тошно от самого себя. Они приехали вовремя по чистой случайности. Появись они на пять минут позже, и Анна умерла бы ужасной смертью, о которой он боялся думать, хотя повидал в жизни немало страданий и ужасов войны.

Давным-давно он обещал себе, что больше никогда никто не пострадает из-за его глупых ошибок. Но это вновь произошло. Он сблизился с двумя женщинами и, несмотря на высокие ставки, позволил чувствам затуманить разум. Такого допускать нельзя. Завтра он отвезет Роберту в ближайший городок около Монпелье, купит ей билет в Штаты и останется в аэропорту до тех пор, пока ее самолет не покинет землю Франции. Это нужно было сделать неделю назад. Переживая мучительное чувство вины, Бен опустил голову на сложенные руки. Иногда казалось, что судьба нарочно издевалась над ним. Он пытался поступать правильно, но каждое его решение, каждое действие неумолимым и магическим образом разворачивалось на сто восемьдесят градусов и обращалось против него. Сколько сожалений и упреков может вынести человек?

Стук в дверь прервал его размышления. Бен направился в гостиную, на ходу засовывая пистолет за пояс и выпуская рубашку из штанов, чтобы прикрыть рукоятку оружия.

– Кто там? – спросил он.

– Ваш ужин, мсье Арри, – донесся голос Жозефа. – И шампанское.

– Я не заказывал шампанского.

Бен приоткрыл дверь и занес руку за спину к тому месту, где пистолет холодил кожу на пояснице. Увидев коридорного с сервировочным столиком, он расслабился и распахнул дверь настежь.

– Мсье, шампанское бесплатно, – вкатив столик в номер, сказал старый Жозеф. – Мы дарим его всем, кто снимает этот люкс.

– Спасибо. Оставьте ужин здесь.

С уже полученными чаевыми в кармане и в предвкушении еще одной крупной банкноты старик проявлял потрясающую резвость. Он быстро вкатил коляску в переднюю комнату и расставил на столе тарелки с шаркутерье[21]21
  Шаркутерье (charcuterie) – мясные закуски (фр.).


[Закрыть] и сырами. Последними из коляски появились свежий багет и ведерко с шампанским во льду. Бен удвоил вечернюю прибыль Жозефа, и счастливый коридорный покинул номер.

Шампанское смягчило их мрачное настроение. Когда бутылка опустела и они завершили молчаливый ужин, время уже приближалось к полуночи. Бен взял подушку с брачного ложа и швырнул ее на кожаную софу, стоявшую в противоположном углу комнаты. Он вытащил из шкафа запасные одеяла и соорудил из них постель. Роберта включила радио. Зазвучала старая песня Паоло Конте: «Il treno va».[22]22
  Поезд уходит (ит.).


[Закрыть]

Бен зевнул.

– Давай потанцуем? – предложила Роберта.

– Потанцуем? Сейчас? Какое странное желание.

– Прошу тебя. Мне нравится эта песня.

Музыка была медленная, грустная и успокаивающая.

Она взяла Бена за руки и улыбнулась, ощутив его напряженность.

– Я не умею танцевать, – признался он.

– Да-да. Мужчины все так говорят.

– Нет, правда, – смущенно прошептал Бен. – Не умею. Это не притворство.

По его неуклюжим движениям Роберта поняла, что он говорит правду.

– Ты никогда ни с кем не танцевал? – Она с интересом посмотрела на него. – Ладно, я сейчас научу тебя. Просто держи меня за руки и расслабься.

Она придвинулась к нему, опустила одну руку на плечо и взяла его ладонь в другую.

– Положи правую руку на мою талию.

Его пальцы были жесткими от напряжения. Она сделала несколько движений, и Бен попробовал повторить их, неуверенно шаркая ногами по полу.

– Видишь? Уже получается. Почувствуй ритм.

– Я пытаюсь, – со вздохом ответил он.

Песня закончилась, и за ней началась «La vie en rose».[23]23
  «Жизнь в розовом цвете» (фр.).


[Закрыть]

– О, эта тоже хорошая. Давай попробуем еще раз… Вот так… Тебе нравится?

– Не знаю… Может быть.

– Если ты немного расслабишься, будет еще лучше. Ой, нога!

– Извини. Я предупреждал.

– Ты слишком сильно сосредоточился на движениях.

– А что нужно делать?

Танец пробуждал в нем миллионы противоречивых эмоций. Он пока еще не мог определить, что-то за странное чувство – приятное или неприятное. Его манил к себе неизвестный и уютный мир. Ему хотелось впустить это тепло в свое сердце, столько лет прожившее в холоде и одиночестве. Но едва погрузившись в соблазнительное умиротворение, он тут же снова напрягался, потому что некая стена внутри его начала трещать и рушиться.

– Просто думай об этом мгновении. О том, что есть сейчас.

Бен отстранился от Роберты. Ее воздействие оказалось слишком мощным. В его личное пространство вторгалась непонятная сила. После стольких лет одиночества эта женщина без труда взломала границы его зоны безопасности. Бен искоса посмотрел на мини-бар. Роберта заметила этот взгляд.

– Нет, не надо! Пожалуйста!

Она снова положила теплую ладонь на его плечо. Бен взглянул на часы.

– Ого! – нервно произнес он. – Уже поздно, а нам утром рано вставать.

– Не увиливай, – прошептала она. – Нам обоим это нравится. И после такого ужасного дня мы должны немного расслабиться.

Они потанцевали еще полчаса. Ему действительно нравилось ощущать своим телом ее плавные движения. Он переместил ладонь повыше и погладил ее плечо. Сердце Бена забилось быстрее. Их губы тянулись друг к другу. Но песня подошла к концу, и голос диктора расколол намечавшуюся близость. Они отодвинулись друг от друга, внезапно смутившись. Молчание затянулось. Оба знали, что подошли к желанному событию, и теперь по-разному сожалели об упущенной возможности.

Бен направился к импровизированной постели на софе и, не раздеваясь, растянулся на сложенных покрывалах. Роберта забралась на огромное ложе для новобрачных. Глядя на высокий балдахин, она мечтательно сказала:

– Я никогда не спала на такой кровати.

Несколько минут они молча лежали в противоположных углах темной комнаты.

– Бен, почему бы тебе не перейти сюда? – наконец спросила Роберта. – Тут удобнее, чем на софе.

Он отозвался после долгой паузы.

– В кровать? А где ляжешь ты?

– Там же.

Бен приподнял голову и посмотрел на нее.

– Ты зовешь меня в свою постель?

– Точнее… на постель, – смущенно ответила она. – Это не приглашение к чему-то серьезному. Я просто немного нервничаю… И мне не помешала бы дружеская компания…

После минутного колебания Бен встал и направился к кровати с балдахином, слепо шаря в темноте руками. Он опустился на ложе, лег на хрустящую простыню и накрылся вторым одеялом. Какое-то время они тихо лежали, боясь пошевелиться. Затем Роберта повернулась к нему. Ей хотелось прикоснуться к Бену, но она испытывала ужасное смущение. Его дыхание слышалось так близко…

– Бен! – прошептала она.

– Что?

Она долго не решалась задать вопрос.

– Кто та маленькая девочка на фотографии?

Бен приподнялся на локте и посмотрел на нее. Лицо Роберты казалось бледным пятном в лунном свете. Он не знал о ее томлении, не знал, как сильно ей хотелось прильнуть к нему и ласкать его тело.

– Давай спать, – ответил он и повернулся к ней спиной.

Проснувшись около двух часов ночи, Бен обнаружил на своей груди тонкую руку Роберты. Она спала. Ее теплое тело прижималось к нему. Бен неподвижно лежал и смотрел на балдахин, любуясь игрой лунного света на шелковой ткани. Он чувствовал дыхание Роберты – удивительно нежное и спокойное. Прикосновение ее руки действовало на него необычно: наполняло какой-то электрической энергией, но в то же время было сказочно уютным. Бен расслабился, наслаждаясь ее близостью. Его глаза закрылись, и он задремал с улыбкой на губах.

43

Бен проспал меньше часа. Неприятные образы выдернули его из сна, и он решил еще раз обдумать ситуацию. Осторожно приподняв руку спящей Роберты, он перекатился на край постели, встал, забрал браунинг с прикроватного столика и поднял с пола свой армейский «берген». Лунный свет помог ему сориентироваться в комнате. Он тихо вышел в переднюю, закрыл за собой дверь и включил торшер.

Правила игры изменились. Кто бы их ни преследовал, эти люди тоже гонялись за манускриптом. Черная куртка, которую Бен забрал из дома Анны, по-прежнему лежала в рюкзаке. Он вытащил ее и проверил карманы. Кроме блокнота Рейнфилда и фальшивой карты, вытащенной маньяком из рамки, в них ничего не оказалось – ни малейшего намека, позволявшего судить о личности седого мужчины. Кто он? Скорее всего, наемный убийца. Бен сталкивался с подобными людьми, но среди них не было больных на голову маньяков, пытавших женщин.

Он посмотрел на фальшивую карту. Зачем убийца сорвал ее со стены? Наверное, он, как и тот американец, отдавший свиток Анне, был одурачен хорошо сфабрикованной подделкой. Похоже, люди, разыскивающие древний манускрипт, сами не знали, как он выглядит. Они ничем не отличались от Бена, хотя понимали ценность свитка. Ради него они были готовы убивать невинных людей.

Бен вытащил дневник Рейнфилда из пластикового пакета и сел на кушетку около торшера. На этот раз у него появилась возможность внимательно изучить потертые страницы. А вдруг Роберта права? Что, если Рейнфилд действительно запомнил и скопировал свиток, украденный у Гастона Клемана? Это была последняя надежда Бена. Других зацепок у него не осталось.

Он медленно перелистывал грязные страницы дневника, рассматривая текст и рисунки. Большая часть казалась откровенной чушью: разбросанные наобум – по краям страниц или в углах – сочетания чисел и букв. Одни были длинные, другие короткие. Пролистав дневник до конца, Бен насчитал девять таких записей. Они напоминали бред, записанный на диктофоне Анны.

Какой в этом заключался смысл? Бен с натяжкой допустил, что это некий код. Или набор алхимических формул. Но он не мог найти связи между этими сочетаниями букв и чисел и остальным содержанием страниц, на которых появлялись закодированные записи. Что бы они ни означали, расшифровка пока была невозможна, и Бен решил оставить их в покое. Его взгляд остановился на черновом наброске, изображавшем нечто вроде фонтана. У основания располагались странные символы, напоминавшие узор на золотом кресте. Ниже шла надпись на латыни. Бен изучал этот язык в студенческие дни, когда ему приходилось читать множество религиозных текстов. Навык несколько «заржавел», поэтому перевод продвигался со скрипом.

 
Dum fluit е Christ benedicto Vulnere Sanguis,
Et dum Virgineum lac pai Virgo permit,
Lac fuit et Sanguis, Sanguis conjungitur et lac
Et sit Fons Vitae, Fons et Origo boni.
 

Вспомнив несколько забытых слов, Бен пришел к следующему результату: «Пока кровь течет из благословенной раны Христа и Святая Дева сжимает девственную грудь, молоко и кровь струятся, смешиваются и становятся фонтаном жизни и источником благополучия».

Фонтан жизни? Источник благополучия? Это можно было принять за намеки на некий эликсир жизни. Однако такое толкование показалось Бену слишком надуманным. Он продолжил разбирать текст и дошел до страницы, где изображался символ в круге. Над кругом имелась витиеватая надпись на французском языке. Она едва читалась из-за грязных отпечатков пальцев и пятен засохшей крови.

«Присмотрись к эмблеме ворона, ибо она скрывает важный секрет».

Бен сразу же узнал символ. Он пролистал несколько страниц назад. Да, это та самая эмблема ворона, которую Рейнфилд вписал в узор с двумя кругами. Ворон появлялся на страницах снова и снова. Но что он означает? Кровавое пятно накрывало надпись, сделанную под эмблемой. Бен осторожно потер ногтем засохшую кровь и разобрал слово: «DOMUS». По-латыни это означало «дом». Что получилось? «Дом ворона».

Еще одно упоминание ворона он нашел в не менее загадочном четверостишии на английском языке.

 
Стены этого храма не могут быть разрушены.
Их не заметила армия Сатаны.
Сей ворон охраняет невыразимый секрет,
Который поймет лишь верный и честный искатель знания.
 

Бен даже не пытался понять эту головоломку. Продвигаясь дальше, он добрался до трех последних страниц блокнота. Они в целом походили друг на друга, но содержали три разные комбинации бессмысленных на вид буквенных сочетаний, по одной на каждой странице. Он рассматривал их снова и снова. В верхней части этих трех страниц было написано: «Ищущий поймет». Бену эта фраза показалась насмешкой.

– Скорее уж «ищущий запутается», – прошептал он себе под нос.

Под каждой из трех буквенных комбинаций повторялась надпись на латыни: «Cum Luce Salutem» – то есть «Со светом приходит спасение». Под надписью располагался один из вариантов кодированного текста. На первой странице значилось:

На второй странице эти буквы располагались так:

На третьей странице текст был таким:

Последние три буквы во всех трех надписях – М. L. R. – выглядели как инициалы. Возможно, R. означало Рейнфилд? Тогда при чем здесь М. L., ведь его звали Клаус? Такая трактовка не имела никакого смысла.

Для чего понадобились пропуски в словах над М. L. R.? Бен откинул голову на спинку софы. Он с детства не любил головоломки. Его взгляд устремился в пространство. Мимо его носа пролетела моль, он проследил за ней и увидел, что насекомое направилось к торшеру. Влетев внутрь матерчатого абажура, моль заметалась вокруг лампы и вскоре села на ткань. Бен смотрел, как она поползла по другой стороне материала, ставшего полупрозрачным от света лампы. И тогда до него дошло: «Вместе со светом приходит спасение».

Он согнул блокнот, сложил три страницы вместе и поднес их к абажуру. Свет проник через тонкую бумагу, и внезапно непонятные буквы сложились в узнаваемые слова. Три текстовых блока, соединенные вместе, читались следующим образом:

FIN

L'EAU ROTIE

LE LAC D'SANG

M. L. R.

КОНЕЦ

ЖАРЕНАЯ ВОДА

ОЗЕРО КРОВИ

М. L. R.

«Кажется, разгадка близка, – подумал он. – А может быть, и нет».

Он решил разбить головоломку на куски. «Конец» – возможно, это слово означало конец записей? Другого варианта он не мог придумать. По крайней мере, такое объяснение было более понятно, чем любые спекуляции на тему «жареной воды» и «озера крови». Он потер глаза и прикусил губу. На миг его разочарование вырвалось наружу в виде краткого приступа гнева, и он с трудом преодолел желание порвать блокнот на мелкие куски. Бен несколько раз сглотнул слюну и попытался успокоиться. Почти минуту он тупо и угрюмо смотрел на фразы, ожидая, что их смысл откроется ему каким-то чудом.

FIN

L'EAU ROTIE

LE LAC D'SANG

M. L. R.

Если это действительно бессмыслица, зачем потребовалось придумывать комбинации на трех страницах?

Подобно многим самоучкам, Бен хорошо знал разговорный французский язык и хуже – письменный. Тем не менее он отметил, что фраза «озеро крови» должна была читаться по-французски как «lе lac de sang». Однако Рейнфилд пропустил одну букву, записав в блокноте «lе lac d'sang». Вряд ли он просто ошибся – судя по всему, он намеренно выстроил фразу таким образом. Но зачем? Бен попытался сосредоточиться. Казалось, составитель текста нарочно подыскивал слова… потому что ему не хватало букв! Почему он так поступал? Анаграмма!

На столе лежала пачка фирменных листов, украшенных гербом отеля. Бен схватил один из них и начал чиркать по странице карандашом. Он переставлял буквы по кругу, стараясь получить из странных фраз другие словосочетания. На третьей попытке оформилась фраза «L'uile rotie n'a mal». «Кипяченое масло не верно». Он понял, что это тупик, и снова почувствовал приступ ярости. Наконец ему удалось справиться с собой. Бен сердито швырнул на пол скомканную бумагу и взял из пачки чистый лист.

После пяти попыток ему уже казалось, что он встретит утро погребенным заживо под комками смятой бумаги. Но вскоре он начал составлять вполне осмысленные слова и через пятнадцать минут добился успеха. Бен с гордостью взглянул на лист. Новая фраза была написана не по-французски, а по-итальянски, указывая на национальность автора:

IL GRANDE MAESTRO FULCANELLI

Великий мастер Фулканелли

Это была его подпись – так называемая сигнатура. Бен глубоко вздохнул. Похоже, он держал в руках манускрипт, который искал последние недели.

Впрочем, оставалась главная проблема. Даже если дневник Рейнфилда являлся достоверной и дословной копией пропавшего манускрипта Фулканелли, Бен по-прежнему не имел на руках ничего стоящего, чтобы вернуться к Ферфаксу. Судя по всему, старик надеялся найти секретные рецепты или пошаговые указания для изготовления снадобья, спасающего жизнь. Но он ошибся. Критическая масса тайн, загадок и алхимической чепухи не могла помочь маленькой Рут. Но поиск эликсира еще не закончился – наоборот, он только начинался.

На часах было 6.30 утра. Бен внезапно почувствовал головокружение от усталости. Он улегся на кушетку и закрыл воспаленные глаза.

44

Ночной бриз качал верхушки деревьев и шелестел листвой над его головой. Франко сидел в кустах, выжидая и наблюдая за происходящим, – такой же неподвижный, невидимый, молчаливый и терпеливый, как любой хищный обитатель лесной чащи. Его ум отключился от порезов и синяков, от оцарапанной скулы и ободранных до голого мяса ладоней, которые он поранил, цепляясь за ветви плюща. Он почти не чувствовал боли, но его ярость плескалась в горле, как расплавленная сталь. Боцца не любил, когда его побеждали, а больше всего ненавидел свои промахи в тех случаях, когда успех был совсем близко. У него отобрали добычу. Он не смог помешать противнику. Он проиграл. Однако это был временный проигрыш.

Франко подождал еще немного. Его дыхание замедлилось. Бешенство чуть поутихло и превратилось в кипящую ярость. Услышав нараставший вой сирены, он склонил голову набок. Машина «скорой помощи» свернула с шоссе на пустынную сельскую дорогу и промчалась мимо укрытия, где прятался Боцца. Мигающие огни окрасили деревья и кусты в синий цвет. Он увидел, как машина проехала еще двести метров и, слегка затормозив на повороте, направилась к вилле. За несколько секунд до этого на дороге появились фары другого автомобиля, двигавшегося в противоположном направлении. Помятый «рено» объехал машину «скорой помощи» и притормозил на узкой дороге. Как только «скорая помощь» свернула на подъездную дорожку к вилле, «рено» увеличил скорость и помчался к шоссе. Уловив звук дребезжавшего мотора, Боцца поднялся на ноги. Когда машина проезжала мимо него, он уже бежал через лес к «порше», укрытому в придорожных кустах.

Франко догнал их быстро и без труда. Потом он дождался очередного перекрестка и выключил фары. Если водитель «рено» обратил на него внимание, он, скорее всего, решил, что догнавшая его машина свернула в сторону. Боцца мчался в затемненном «порше» по ночной трассе, ориентируясь лишь на тусклые задние огни «рено». Ему приходилось тщательно следить за дорогой, поскольку извилистое шоссе изобиловало подъемами и спусками. Через несколько миль «рено» замедлился и свернул к небольшому сельскому отелю. Франко съехал на обочину, вышел из машины и побежал наперерез через небольшую рощу.

Хоуп и американка не заметили его, хотя он находился в пятидесяти метрах от них, когда они входили в отель. Франко прятался в тени деревьев и высматривал, в каком окне загорится свет. Среднее окно, второй этаж. Теперь оставалось немного подождать. Около полуночи он увидел в окне две фигуры. Они танцевали. Танцевали? Чуть позже фигуры исчезли, и свет в окне погас.

В предвкушении мести Боцца пересчитал все окна и составил примерный план отеля. Затем, обойдя вокруг здания, нашел незапертую дверь, которая вела на кухню. Прокравшись по тихим коридорам, Франко добрался до желанного номера. За его поясом торчал запасной нож. Воровской набор по-прежнему лежал у него в сумке. Когда Боцца вставил в замок отмычку, в щели под дверью вспыхнула полоска света. Он молча выругался, бесшумно вытащил отмычку и вернулся в темный коридор. Хоуп был слишком опасным противником, чтобы идти на него напролом. Тут требовался элемент неожиданности. Боцца снова был вынужден ждать. Но он знал, что его время придет. Обязательно придет.