Текст книги "Загадочное завещание"

Автор книги: сказки народные

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

10. БЛЭР

По дороге на обед я останавливаюсь у шкафчика, чтобы сдать утренние учебники и взять тетрадь для следующего урока. Я замираю, когда открываю его.

Внутри лежит конверт, который лежит неровно поверх моих вещей. Должно быть, его просунули через щель в дверце шкафчика. Бросив взгляд на других учеников у своих шкафчиков, я хватаю его.

Открываю конверт, и у меня перехватывает дыхание. Деньги. Хрустящие купюры заполняют конверт.

У меня вырывается небольшой звук, когда я прислоняюсь плечом к прохладному металлу.

На конверте нет записки или чего-либо написанного. Он прост и незамысловат.

Девлин все-таки не шутил. Мои губы подрагивают, когда я прокручиваю это в голове. Я хотела получить деньги, но теперь, когда они у меня есть, тревожные звоночки срабатывают в моей голове, как сирены.

Конечно, он заряжен, но это не имеет смысла. Почему он дает мне деньги после того, как я украла его любимую машину? Я потираю подбородок и не обращаю внимания на эхо хлопающих шкафчиков в коридоре.

Это все была его идея, но я не была уверена, что он доведет дело до конца. Я не верила, что если делать то, что он хочет, то это приведет к деньгам в моем кармане. После английского я думала, что он может дать мне морковку и посмеяться, когда я попытаюсь за ней ухватиться.

Меня охватила тревожная настороженность. Я постукиваю конвертом по руке. Пока что я прячу его глубоко в шкафчик, между толстой книгой по истории искусства Японии из школьной библиотеки и учебником по математике. Я сжимаю твердую металлическую дверцу, затем закрываю ее.

Мои мысли плывут, пока я вливаюсь в поток толпящихся учеников, направляясь в столовую на обед.

Я не доверяю руке, которая меня кормит, готовая укусить ее в любой момент.

Когда я добираюсь до столовой, обеденный перерыв в самом разгаре. Я становлюсь в очередь и беру поднос. Обедающая кивает мне и передает мою еду. Пока остальные покупают пиццу и то, что не входит в основное меню обеда, я получаю еду по программе продовольственной помощи. Сегодняшняя порция состоит из картофельного пюре, брокколи на пару, яблока и кусочка жареной куриной грудки. Это почти та же самая еда, которую Девлин отобрал у меня в прошлом году и бросил на пол, чтобы быть придурком.

Без Джеммы я вернулась к тому, чтобы сидеть в одиночестве у окна за столом, который мне полагается. Никто больше не хочет сидеть с пресловутыми цепкими пальчиками. Не после того, как Девлин выложил мои трюки на TikTok в отместку за воровство у его футбольных приятелей. Эти идиоты бросили мне вызов в лицо, когда узнали, что я умею обчищать карманы. Раньше люди избегали меня, потому что я бедная девочка, а теперь все держатся на расстоянии, потому что Девлин заклеймил меня как воровку.

Если бы они только знали, к чему это привело.

Я ковыряюсь в еде на своей тарелке и обдумываю запасной план, если сделка с Девлином сорвется. Не может быть, чтобы за холодными глазами Девлина скрывалось золотое сердце. В его демоническом, атлетическом теле нет ни одной полезной кости. Он дает мне деньги не потому, что хочет этого, он делает это, чтобы показать мне, что у него здесь власть.

Вещи, которые слишком хороши, чтобы быть правдой, часто таковыми и являются. Мужчины все одинаковы – они берут то, что хотят, и оставляют тебя собирать осколки.

Либо я следую его правилам, либо он меня сдаст. Оба варианта дают ему полный контроль надо мной.

Вздохнув, я провела пальцами по волосам. Во что я ввязалась?

***

После последнего урока полуденное солнце палит на студенческую парковку. Я подставляю лицо лучам с закрытыми глазами и прислоняюсь к машине, прежде чем положить свои вещи на заднее сиденье.

Мне нужно попасть домой и приготовить ужин, чтобы маме было что поесть, когда она придет. Сегодня у нее обеденная смена, и она всегда выглядит такой изможденной, когда приходит домой. У нее никогда нет времени поесть, когда в закусочную приезжают клиенты с автострады и из семей низшего класса на окраине города.

Вокруг меня броские роскошные автомобили окружают мою дрянную Corolla. Через два ряда я вижу Porsche Девлина, зажатый BMW и Hummer. Возмущенный вздох вырывается из моих губ. Эти чертовы студенты такие избалованные.

Жужжание моего телефона вырывает меня из размышлений. Я тянусь за ним, чтобы взять его с верхушки своих книг, которые я положила на капот машины, наслаждаясь солнцем.

Мой взгляд сужается, когда я смотрю на него. Вместо сообщения в Instagram, которое я ожидаю от Джеммы в ответ на видео, которое я отправила ей о мопсе, найденном на странице исследования, D-bag Devil дразнит меня новым текстовым уведомлением.

Сообщение достаточно короткое, чтобы прочитать его целиком на экране блокировки: Завтра в школу пешком. Никакой машины. Никаких Uber. Никакого общественного транспорта.

Еще одна достаточно простая, хотя и чертовски раздражающая задача.

Пожевав внутреннюю сторону щеки, я окидываю взглядом парковку, проходя мимо спортивной машины Девлина. Его там нет. Я смотрю на ступеньки, ведущие вверх по холму к главному кампусу, где перед каменными колоннами северного здания висит вывеска школы. Есть. Девлин прислонился к одной из статуй койота, которые стоят по бокам вывески.

С этого ракурса остроконечные сосны, уходящие в небо по обе стороны от школы, выглядят как дьявольские рога, торчащие из его головы.

Девлин наблюдает за мной. Он размахивает своим телефоном в воздухе.

Я складываю руки и отказываюсь опустить взгляд. Девлин выдерживает мой упрямый взгляд.

Приказ Девлина эхом отдается в моих мыслях, его голос – дымчатый звук, который будоражит мои внутренности.

Как бы я ни чувствовала своими костями, что подписала кровью свое имя в контракте с темным дьяволом школы Сильвер-Лейк… мне нужны деньги.

Все остальное не имеет значения. Я должна играть в его игру по его правилам, пока не найду способ их обойти.

Если этому наглому богатому засранцу понравится, что я притворяюсь, будто нахожусь под его контролем, пока он дает мне деньги, в которых я так нуждаюсь, я выдержу.

Я переживала и худшее – когтистые спазмы голода, паническую тяжесть в груди, когда я срочно собирала деньги на аренду, чтобы мы с мамой не оказались на улице, мучительные рыдания мамы поздно ночью, когда она думала, что я сплю, косые взгляды придурков, которые думают, что я хочу сосать член за деньги, и уродливая, наивная надежда в те ранние годы, что если я очень сильно загадаю желание на падающие звезды, мой папа снова захочет, чтобы мы с мамой стали его семьей.

Нахлынувшие воспоминания жгут мне глаза. В голове мелькает воспоминание о рисунке звезд и темноволосом мальчике с грустными глазами, который изо всех сил загадывал желание, не зная, когда вернется папа, чтобы увидеть рисунок звезды, который я сделала для него. Я крепко обхватываю себя руками. Черт, я не думала об этом уже несколько лет. На минуту становится трудно дышать, воздух стучит в горле, скребет по пищеводу, как заточенное лезвие.

Девлин Мерфи? Он даже не входит в десятку моих лучших. Я справлялся с его издевательствами три года. Еще один? После этого года я отправлюсь в колледж на полный пансион, потому что буду работать над собой, чтобы заработать его. Играя в его игру, мы с мамой наконец-то получим некоторую передышку в наших финансах.

Снова взглянув на текст, я вздохнула, смирившись с тем, что буду делать то, что хочет Девлин.

11. ДЕВЛИН

Шахматная доска готова.

Я с орлиной сосредоточенностью наблюдаю со своей позиции на вершине ступеней, пока плечи Блэр не опускаются в знак поражения. Удовлетворение распускается в моей груди, расцветая, как лунный цветок. Это нечто прекрасное, что проявляется только в тени.

Правильно, маленькая воришка. Вот как работает игра. Теперь ты понимаешь.

Ее шокированный взгляд, когда я порвал эссе перед уроком, был подобен скорости на дороге в моей гордости и радости с опущенными окнами и ветром в волосах. Это было захватывающе, и я жажду большего. У меня уже руки чешутся погнаться за кайфом.

Блэр согласилась на нашу сделку, чтобы не попасть в тюрьму, но она не знает, каков истинный масштаб этого соглашения. Я буду заставлять ее делать все, что захочу, на глазах у всей школы, дергая ее за ниточки, как кукловод. Это все часть моего плана мести. Я сломлю ее гордость и дух, чтобы она поняла, что никогда не должна была осмелиться воровать у меня.

Дверь ее куска дерьма Corolla сильно хлопает, когда она садится, эхо разносится от парковки до того места, где я стою на страже. Когда она уезжает, машина издает ужасный высокочастотный визжащий звук.

Отвернувшись, я смачиваю губы и киваю Бишопу, когда он идет в мою сторону с тенистой террасы перед северным зданием вместе с Шоном и Трентом из команды, а также несколькими горячими девчонками из групп поддержки и танцев. Я не в настроении общаться с пластиковыми куклами, которые нас окружают, но достаточно легко обмануть этих идиотов, чтобы они думали, будто мне есть до них дело.

Кроме Бишопа.

Но они никогда не разгадают мой секрет. Причина, по которой я всегда выгляжу таким беззаботным. Хитрость в том, что я ничего не люблю.

Единственная любовь, которая у меня есть, предназначена для меня самого и тех немногих, кому я уделяю свое настоящее внимание – Бишопу, моим тете и дяде, Лукасу и Джемме. Это все, о чем способно заботиться мое черное, извращенное сердце. Все остальные? Бесполезные пешки, которых можно использовать и отбросить в сторону, когда они отработают свой срок.

Блэр Дэвис собирается служить очень конкретной цели, играя на моей площадке.

– Привет, брат. – Бишоп ударяется своим плечом в мое.

Сегодня у нас нет тренировки. Бишоп не в духе и мой рот кривится.

Девушки смеются с Трентом и Шоном, висящими у них на руках. Нина, перекисшая блондинка с большими сиськами, которая висела на мне на английском языке, когда я уничтожал эссе Блэр, бросает на меня косой взгляд. Это ее секретный код, означающий, что она умоляет прокатиться на моем члене, умоляющий взгляд, на который я так и не ответил за этот год. Меня не интересуют ее фальшивые стоны и ее одержимость дурной славой национальной медицинской исследовательской фирмы моих родителей.

– Куда мы сегодня едем? В Пик-Пойнт? – спрашивает Трент, расстегивая рубашку и ослабляя школьный галстук. Его пиджак снят и перекинут через плечо.

Он один из тех идиотов, которые думают, что занимают весь рынок по части чванливости, но на самом деле он такой же, как и все остальные подражатели в этой школе – покрытый спреем Axe, постоянно ищущий желающих кисок и размахивающий черной карточкой своей мамы. Шон немного терпимее, но он последователь без оригинальных мыслей. Как будто кто-то засунул руку ему в задницу, отключил его мозг и контролирует его рот.

Нина щелкает языком. – Пожалуйста, ты что, первокурсник? Ни одна старшеклассница не захочет ехать в Пик-Пойнт, чтобы целоваться с тобой. – Она тычет наманикюренной рукой в лицо Трента, золотые браслеты на ее запястье звенят. – Думай лучше, дорогой.

Раздражение кипит под моей кожей. Все вокруг кажется натянутым, но, возможно, это из-за того, что мои кулаки зажаты в карманах брюк.

– Мы должны поехать в Денвер и устроить ад. – Им нужно что-то дьявольское, чтобы возбудить их? Я дам им это. Мой взгляд находит взгляд Бишопа. – В Escalade директора.

Брови Бишопа взлетают вверх, и его вырывается возглас. Он хлопает меня по спине. – Да, черт возьми. Теперь ты заговорил. Мой старик обделается, когда попытается покинуть кампус сегодня.

Нина и ее подруга, Бейли, хихикают в ладоши.

– Куда мы пойдем? – спрашивает Бейли.

Пустая скука приводит к искушению. Мы все жаждем чего-то, что заставляет нас чувствовать себя живыми.

– Мы поедем в университет. – Я убеждаюсь, что Нина обращает на меня внимание, прежде чем ступить на место Бейли. Она не такая низкая, как Блэр, но все равно намного ниже меня. Я запускаю пальцы в ее мягкие волнистые волосы, пока она смотрит на меня, как на звезду. – Тогда мы найдем вечеринку, чтобы устроить отрыв.

Когда я краем глаза смотрю на Нину, ее глаза сужены, а руки сложены под грудью. Я тебе не принадлежу, милая. Я подмигиваю Нине, продавая ее как плейбойскую кокетку, которой они все меня знают. В этом году это больше похоже на маску, чем когда-либо прежде. Она дуется и переплетает свои пальцы с пальцами Шона.

Я почти смеюсь. Она не может заставить меня ревновать. Я должен хотеть ее, чтобы это сработало.

– Ох, – вздыхает Бейли, бесцеремонно наклоняясь ближе ко мне.

Я опускаю руку и поворачиваюсь к Бишопу. – Припрячь все машины у озера, а мы поедем на одной из машин моего отца.

– Да, отлично, – соглашается Бишоп со знающим видом.

Мы одним выстрелом достанем обоих наших отцов.

Бишоп поворачивается к группе, поднимая руки вверх. – Итак, народ. Вы слышали нашего парня-дьявола. Все к нему.

Он хлопает в ладоши. Когда все начинают действовать, чтобы последовать нашему примеру, я остаюсь в стороне. Бишоп ждет вместе со мной. Как только марионетки спускаются достаточно далеко по ступеням, мы начинаем спуск, чтобы никто не подслушивал.

– Что еще ты знаешь о Дэвис? – бормочу я, глядя в ту сторону, куда она уехала.

Впереди нас девушки побежали к своим машинам, а Трент сигналит, выезжая с парковки, Шон не отстает от него. Девушки воют, как койоты, а другие студенты наблюдают за их выходками.

Бишоп пожимает плечами, проводя рукой по волосам. Он отвлекается на то, что смотрит на своем телефоне. Я шлепаю его по руке костяшками пальцев.

– Не так уж много, чувак. – Кажется, ему потребовалось много усилий, чтобы убрать телефон. Мои глаза сужаются. Он так же зависим от этой чертовой штуки, как и все, кого я знаю, но что-то не так. Бишоп перебирает пальцами. – За пределами школьных записей и накопившихся форм, код которых я тебе дал, она как призрак. Я поспрашивал, но твоя маленькая леди известна здесь только как благотворительный случай для квоты школьного округа по экономическому разнообразию.

Мой рот растягивается в сторону, когда мы доезжаем до парковки. Я волновался, что он это скажет.

Мы все сразу же возненавидели Блэр за ее непринадлежность.

Она выделяется во всем, от своей неполной формы до обедов по программе питания. Она невыносима. Я ненавижу то, что ее невозможно игнорировать, потому что она никто.

Игнорирование Блэр никогда не было для меня вариантом. Что бы ни было в ней, это требует моего внимания, как чертов мотылек на пламя.

Блэр смотрит на меня так, будто мы на одном уровне. Ошибаешься, маленькая букашка. Я хочу раздавить ее под своим ботинком за ее дерзость.

Если я хочу поставить ее на место, дать ей понять, что она никогда не вырвется из своего положения на нижних ступенях, тогда мне нужно знать, какие у нее слабые места, чтобы нажимать на ее кнопки сильнее. Чем больше я буду давить на нее, тем ближе я буду к полному контролю над ней.

– Если ты что-нибудь услышишь, дай мне знать. – Мы останавливаемся возле моей машины. Я отпираю ее, наклоняюсь и достаю пачку сигарет, достаю одну, просовываю сигарету между губами. Бишоп отказывается, когда я предлагаю ему одну. – Давай наебемся сегодня вечером.

Бишоп ухмыляется. – Тогда тебе лучше приготовить для меня лекарство от похмелья до школы.

– К черту это, я завтра стригусь. – Мой рот подтягивается к углам в наглой ухмылке. – И лучше бы мой капитан не упрекал меня за это.

– Справедливо, справедливо. – Бишоп смеется. Веселье пропадает, когда он проверяет свой телефон и снова втягивается в работу с лазерным фокусом. В чем дело? – Я… наверное, тоже завтра на стрижку.

Бишоп уходит к своей машине, а я сажусь в свой автомобиль, высунув сигарету в окно.

Использовать свои связи и доступ в офисе, чтобы организовать отчисление Блэр из команды по легкой атлетике, было недостаточно. Я раздавлю ее, сломаю до неузнаваемости. Она подписала сделку с дьяволом, и когда я закончу с ней, от нее останутся лишь осколки девушки, которая перешла мне дорогу.

Роковой ошибкой Блэр была вера в то, что эта игра может закончиться для нее счастливо. У нее есть моя ненависть, и я собираюсь похоронить ее заживо.

12. ДЕВЛИН

В этом году обеденный перерыв стал одним длинным упражнением в точном самоконтроле.

Я опираюсь на стол локтями, повернувшись лицом к комнате. Мои ноги вытянуты, скрещены у лодыжек. Блэр в другом конце комнаты, сидит за столом у окна.

Как и в прошлом году.

Семестр едва начался, и мне уже несколько раз приходилось сдерживать себя, чтобы не сорваться. Сегодня я опасно приблизился к своему пределу. Мне нужно что-то, чтобы выплеснуть эту гневную энергию, пока она не поглотила меня целиком и не выпустила моего внутреннего монстра.

Может быть, это вчерашнее похмелье.

Надо было остаться дома, но у давать этой подлой суке передышку не входит в мои планы.

Мне нужно что-нибудь ударить. Или покурить. Предпочтительно и то, и другое.

Тетя Лотти и дядя Эд увидят меня насквозь, если я явлюсь сегодня на ужин в таком настроении. Они всегда знают, когда со мной что-то не так.

Я наклоняю голову из стороны в сторону, чтобы размять шею, но это не помогает избавиться от зуда, ползающего под кожей.

Бишоп, по крайней мере, здесь. Остальные люди, которые стекаются к нам, как к богам, сводят меня с ума.

В прошлом году было проще подделать интерес к Лукасу в обеденный перерыв, но он был как сияющая звезда, притягивающая поклонников, золотая и совершенная. Было очевидно, почему люди любят звездного квотербека. Жаль, что я не такой, как мой кузен – слишком кокетливый, слишком вульгарный, слишком дерзкий, слишком то, слишком се, слишком…

Теперь мне приходится работать, чтобы скрыть тот факт, что меня волнует очень мало людей в этом мире. Если я не забочусь о них, то и обо мне никто не может перестать заботиться.

Наш стол в центре комнаты заполнен людьми – все пластмассовые и ненастоящие. Бейли сидит близко. Я могу сказать, что она набирается смелости, чтобы предъявить свои права на меня, по легким подергиваниям ее рта. Может быть, она уговаривает себя, рассуждая, что, хотя я флиртую с каждой девочкой в школе, как-то особенно, когда я очаровываю ее.

Это не было чем-то особенным. Просто хорошо сделанная маска, чтобы держать людей на своем месте.

Мое внимание снова сосредотачивается на Блэр. Ее темные волосы свисают вниз, образуя занавес вокруг ее склоненной головы. Плечи у нее прямые, гордые, даже когда ее презирают все в школе, включая меня. Если бы над ней висел плакат, написанный жирными буквами, она не смогла бы сделать больше атмосферы «оставьте меня в покое».

Бишоп держит суд по другую сторону от меня, его глубокий голос – единственный, который доносится до меня над грохотом фоновой болтовни. Все едят с его ладони, их крики смеха раздражают.

– Итак, Дев держит на коленях девушку этого студента, верно? – Бишоп хмыкает в кулак. – Парень охренел, но Дев такой: – Нет, ты прав. Если твое имя на ее заднице, мы должны проверить. Все по-честному, – а бедная девушка думает, что он прикалывается. Он встал, и парень из братства обделался, когда увидел, какой наш парень высокий.

– Ты такой ебанутый, братан, – смеется Шон, надавливая на мою голову сзади.

Это застает меня врасплох. Мои плечи напрягаются. Я был слишком занят наблюдением за Блэр, вместо того чтобы следить за окружающей обстановкой.

– Ха, ну да. – Мой голос хрупок и холоден. Рука Шона исчезает. – Я не собирался задирать ее юбку перед всеми без ее согласия. – Я пожимаю плечами. – Ей это нравилось и она хотела папочку, если вы понимаете, о чем я.

Я подмигиваю Бейли.

По правде говоря, эта девушка хотела чего-то опасного, чтобы возбудить ее. Я был загадочным и доступным, когда она находила меня курящим на улице, и ей нравилось возбуждение, когда моя рука проскальзывала под ее юбку под мигающими неоновыми огнями в доме братства. Я не трогал ее, но она вела себя так, будто я трахал ее пальцами, чтобы все видели.

Бейли издает тоненький звук рядом со мной. Она покраснела и широко раскрыла глаза. Я вижу внутреннюю борьбу в ее выражении лица, она размышляет, отодвинуться от меня или остаться рядом, потому что быть рядом со мной означает более высокий статус в цепи социальной иерархии.

Мои губы чуть не кривятся от ее жалкой силы воли, когда она подходит ближе вместо того, чтобы убежать, даже после того, как услышала эту историю. Мне хочется встать на стол и крикнуть им всем, что я не хороший, не добрый, не милый, не высокий, темный и красивый рыцарь.

Если уж на то пошло, я злодей, который скрывается в тени кошмаров.

Я на секунду сосредотачиваюсь на своем дыхании, пока никто не заметил, как я втягиваю воздух в легкие. Мои пальцы дергаются. Это просто чудо, что в этот момент я удерживаю свое колено от подпрыгивания.

Я ничто без жесткого контроля над своей маской коварного плута. Все сосредотачиваются на том, что я хочу им показать. Пока они видят мой отвлекающий маневр, я прячу внутри свое настоящее лицо, искаженное, уродливое и нелюдимое.

Тернии окутывают мое сердце в путанице колючек. Мои собственные родители не любят меня, значит, со мной что-то не так. Мое место во тьме.

В другом конце комнаты Блэр отодвигает в сторону свой пустой поднос с обедом и зарывается носом в книгу. От этого жгучего зуда моя кожа становится слишком плотной. Она не может расслабиться и получить удовольствие, в то время как я готов выползти из своего тела от всего, что заперто внутри меня.

К черту это.

Если я буду страдать, она почувствует мой гнев в десятикратном размере.

– Эй.

Одним словом, стол приковывает к себе внимание. Все взгляды устремлены на меня. Может, мы с Бишопом и правим этой школой вместе, как лучшие псы, но когда я говорю, они все, блядь, слушают. Я ухмыляюсь своей ничего не подозревающей цели.

Плохой ход, моя маленькая игрушка. Правило номер один: всегда будь готова. Если ты этого не сделаешь, я посею еще больший хаос.

– Кто хочет посмотреть на аккуратный трюк, который я довел до совершенства? – Я откидываю голову назад, чтобы осмотреть их, заставляя свое тело расслабиться и растянуться на столе.

Король дьяволов сидит на своем троне.

Бейли загорается первой, как будто я лично предложил ей встать на колени между ее ног. – О, да, да! Что за фокус? Волшебство?

Мой рот приоткрывается. – Что-то вроде магии. Вот увидишь.

Я достаю телефон из кармана и нахожу сообщение с Маленькой воришкой.

Девлин: Иди сюда.

Голова Блэр появляется в другом конце комнаты. Она хмурится. Я сгибаю палец, и она стоит, закатив глаза.

Задания были слишком легкими.

Пора положить этому конец и начать настоящую игру.

Когда Блэр подходит к столу, кто-то позади меня насмехается. – Чего ты хочешь?

Блэр останавливается передо мной, скрестив руки. В каждом дюйме ее позы чувствуется решимость, она наклоняет бедро в сторону. Я позволяю ей держаться за этот кусочек независимости, готовый вырвать его у нее этим приказом.

– Это часть фокуса, – пробормотал я. Наклонив голову, чтобы оглядеть всех, я позволяю зловещей улыбке вырваться на свободу. – Смотрите. Я хорошо обучил Тряпичную Энну. Она будет делать все, что я ей скажу, как моя маленькая кукла.

Блэр издает сдавленный звук, и я бросаю на нее злорадный взгляд, достаю большую флягу с водой, которую Шон носит с собой, и протягиваю ее Блэр. Она полна до краев. Ее пальцы холодные, когда они касаются моих, принимая бутылку. Незаметно я говорю, сколько она заработает – триста баксов.

– Вылей это на себя.

Мой приказ холодный, жесткий, без эмоций. Бейли задыхается рядом со мной. Некоторые из сидящих за столиками вокруг нас переглядываются, наблюдая за разворачивающейся сценой.

Блэр остается неподвижной, челюсть заблокирована, она смотрит на меня с огнем, горящим в ее глазах.

Моя враждебная ухмылка растягивается еще шире. – Сделай это.

Все вокруг ждут с затаенным дыханием, коллективно наклоняясь. Напряжение и предвкушение давят со всех сторон. Никто не подбадривает Блэр, возможно, осознавая то же самое, что и я. Борьба ясна как день в жесткой линии ее тела и смертельной хватке за бутылку. Я догадываюсь, что происходит в ее голове – гордость по сравнению с тем, сколько денег ей нужно.

Чтобы заработать их, она подчиняется моим прихотям. Она чертовски безумна, раз делает это, добровольно унижая себя. Но когда она делает небольшой вдох и опрокидывает бутылку с водой на голову, возбуждение, пронизывающее меня, приносит несомненное удовлетворение.

Через несколько секунд Блэр насквозь промокла, ее бюстгальтер виден сквозь белую рубашку, прилипшую к коже. Ее грудь вздымается, и она наклоняет голову, чтобы ее волосы свисали темным клоком, закрывая глаза.

Из меня вырывается грубая усмешка. – Какая ты хорошая девочка, липкие пальчики.

По комнате разносятся аплодисменты и смех.

Блэр стоит там, мокрая от капель, плечи дрожат.

– Ты выдрессировал эту сучку! – кричит Трент.

– Хорошая девочка, хорошая девочка! – Люди насмехаются и кричат среди своего бурного веселья. – Внимание, мокрая собака!

– Что-то воняет!

Несколько человек за соседним столиком издают звуки поцелуев, подзывая Блэр, как они подзывали бы собаку.

Блэр молча терпит все это. Она отказалась от ответных действий и реакций еще на первом курсе, когда поняла, что люди будут преследовать ее, несмотря ни на что.

Ее молчаливое послушание – это моя награда, которую я пожинаю, а жестокий смех – музыка для моих ушей.

– Чувак, – бормочет Бишоп, садясь рядом со мной на скамейку. – Что случилось?

Я предлагаю Бишопу тайную ухмылку и окидываю взглядом Блэр, встречаясь с ее взглядом, который она бросает на меня из-за своих волос. Ярость в этих глубоких карих глазах проникает в мою грудь и ниже, мой живот сжимается. Комната сужается от интенсивности, с которой Блэр смотрит на меня.

Со странным чувством удивления я смотрю на нее так, словно вижу ее впервые.

С ее отношением, лишенным этой простой силы в ее уязвимом состоянии, я вижу ее красоту.

Блэр сексуальна, если ты сможешь забыть о том, что она преступница.

Мои пальцы дергаются по другой причине, а не от возбуждения, с которым я боролся десять минут назад, кончики пальцев трутся друг о друга, чтобы удержать их от соблазна ее пышных, маленьких сисек. Черт, если она сделает хоть шаг, я могу схватить ее.

– У нас договоренность, – объясняю я, выныривая из странной вспышки тепла, которая прошла между нами. Наверное, из-за прозрачной рубашки. – Это часть этого.

Блэр переводит дыхание и протягивает мне пустую флягу. – Обед почти закончился.

– Я еще не закончил смотреть на тебя, – парирую я, опираясь на локти и не спеша изучая ее.

Бишоп фыркает. – Ты злобный мудак, брат.

– Не волнуйся. – Я вздергиваю брови и засовываю язык в щеку. – Она получит свою награду.

Парни за столом принимают мои слова за сексуальные, реагируя как стадо животных.

Блэр бросает еще один взгляд на землю. Сердитая складка между ее бровями – это то, что я испытываю желание проследить и изучить форму своим языком.

Что это…

Моя голова сегодня более запутанная, чем я думал.

– Хм… – Теа Кеннеди подходит к Блэр сзади с салфетками. Она предлагает их. – Я принесла тебе это.

Бишоп напрягается, резко вдыхая воздух. Я бросаю на него вопросительный взгляд. Его внимание полностью приковано к Тее, а выражение лица напоминает голодного льва, открывающего пасть, чтобы полакомиться кроликом.

– Спасибо, – бормочет Блэр, принимая их.

Тея замирает, пока Блэр поглаживает себя. Она бросает на нас с Бишопом неодобрительный взгляд. Эта лапочка-дочка – маленькая зануда, которая, вероятно, думает, что мир – это солнечный свет и радуга.

Бишоп вскакивает со своего места и впивается в лицо Теи. Это смешно, потому что рядом с ней он просто гигант, ему приходится наклоняться, чтобы дотянуться до нее. Тея ниже Блэр даже ростом.

Теа замирает, прижимая салфетки к груди. – Э– э– э, Коннор.

– Тебя пригласили сюда? – требует Бишоп.

Тея моргает. – Нет. Впрочем, это неважно. – Она поднимает подбородок. – Блэр нужна была помощь.

– Блэр нужна была помощь? – Бишоп подражает, обходя ее сзади. Он кладет руки ей на плечи. – Ты слышал это, Дев?

– Конечно, слышал. – С ворчанием я поднимаюсь на ноги и прохожу в личное пространство Блэр. – Тебе нужна помощь, Дэвис?

Своим жестким взглядом я сообщаю, что ей лучше ответить. Блэр работает челюстью, затем вздыхает.

– Нет, – монотонно бормочет она.

Бунтарская энергия, заключенная в клетку, течет из нее почти как живая сущность, притягивая меня, как приманка. Мне нужно ее непослушание и мятеж, чтобы я мог получить дополнительное удовольствие от того, что заставляю ее прогибаться под мою волю. Я подавляю желание убрать мокрые волосы с ее щек.

Большие глаза Теи пляшут между мной и Блэр, ее нижняя губа зажата между зубами. – Ну…

– Ты знаешь, – говорит Бишоп рядом с ухом Теи, ухмыляясь, когда она вздрагивает. Он обводит ее плечи, пощипывая за толстые рукава свитера, который она надела вместо школьного блейзера. – Единственное, на что годятся девушки по соседству, – это согревать мой член. – Он наклоняется ближе, так что ее кудряшки касаются его губ, когда он говорит в зловещей тишине. – Ты предлагаешь, соседка? Можешь оставить свой бабушкин свитер.

Я улавливаю его слова, потому что они стоят рядом с нами.

Тея спотыкается о собственную ногу, вырываясь из хватки Бишопа. – Ты… ты…

– Я, – заявляет Бишоп, гордо взмахнув руками. – Только я, детка.

То, как он это произносит, намекает на нечто большее.

Тея, кажется, прекрасно понимает. Она качает головой, словно не веря своим глазам. Ее выражение лица разбивается, и она бросается прочь, утирая слезы.

Бишоп смотрит ей вслед, стиснув челюсти. Темнота затуманивает его глаза. Я перевожу взгляд с Теи на Бишопа. Меня беспокоит, что у него на уме в последнее время.

Когда я снова поворачиваюсь к столу, все наблюдают, как разыгрывается шоу – два по цене одного. – На каждом лице жажда крови, разворачивающаяся драма слишком хороша, чтобы ее игнорировать.

– Заставь собаку показать еще один трюк, – предлагает Трент.

Шон и остальные разражаются хохотом.