Текст книги "Загадочное завещание"

Автор книги: сказки народные

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

7. БЛЭР

Пока ничего не произошло.

Я продержалась все выходные, занятия в понедельник, и весь сегодняшний день – ничего.

Ожидание того, что вот-вот упадет ботинок, вызывает у меня раннюю язву. Даже свежий горный воздух не может успокоить мои нервы.

Мы с Девлином вместе ходим в класс английского языка мистера Коулмана, но он игнорирует меня, в то время как я два дня подряд бросаю взгляды в его сторону.

Часть меня желает, чтобы он сделал свой шаг, потому что нам с мамой нужны деньги как можно скорее, но другая часть меня ходит по разросшемуся кампусу средней школы Сильвер-Лейк, словно нападение может произойти из-за любого угла.

После того как закончился последний урок, я пошла на спортивную площадку за трибунами и дальше, где тренируется футбольная команда. Это внешнее поле, где любят проводить тренировки команды по легкой атлетике.

Тренер по легкой атлетике дает свисток, и девочки выбегают на метровые дистанции. Я вырываю пучок травы с того места, откуда я наблюдаю за ними, на достаточно большом расстоянии, чтобы они не испугались.

В конце концов, я больше не в их команде по легкой атлетике.

Послеполуденное солнце согревает меня. Я опираюсь на руки и скрещиваю перед собой вытянутые ноги. Мешковатые рукава моей подержанной рубашки на пуговицах спадают на руки.

Люди постоянно нарушают требования школьной формы. Они ходят в накидках и в какой угодно обуви, но пока они самовыражаются, я иду против правил, потому что пиджак для школьной формы чертовски дорог. Я не могу найти подержанный. Я сдалась на втором курсе и с тех пор ношу только белую рубашку и юбку. Административный совет считает, что форма стирает границы классовых различий между учениками, но в моем понимании она только еще больше разделяет нас.

Со следующим пронзительным свистком еще одна группа девочек спрыгивает со своей стартовой позиции. Я облизываю губы и издаю вздох.

Мой телефон загорается рядом со мной на траве, и на него приходит сообщение от Джеммы. Это подержанный iPhone, который я купила у парня с тележкой, полной устройств, в теневой части центра Риджвью. Телефон не последней и самой лучшей модели, как у избалованных богатых детей, которые получают новый телефон каждый раз, когда выходит обновление. Этому телефону по меньшей мере четыре поколения. Он работает, несмотря на паутину трещин на экране. Мы с мамой едва можем позволить себе дешевый ежемесячный тарифный план, но он нужен на крайний случай, поскольку у нас нет стационарного телефона.

Текст – это селфи Джеммы в кампусе колледжа с ее парнем Лукасом, который виден частично. Она выглядит такой счастливой по сравнению с тем временем в прошлом году, когда мы впервые встретились. Улыбка тянется к уголку моего рта. Телефон пикает от очередного сообщения.

Джемма: Только что нашла это новое место и, Боже мой, я умираю от желания провести там съемку с тобой. Я хочу показать тебе здесь столько всего. Приезжай ко мне поскорее!

Визит к Джемме звучит невероятно.

Но это также невозможно. Деньги, моя мама, деньги, моя машина в хлам, деньги. Слишком многое мешает мне жить жизнью нормального подростка.

В груди кольнуло. Я скучаю по Джемме. До того, как она подружилась со мной в прошлом году, став крутой новенькой, я была никем в этой школе. Кроме встречи с Девлином, я не высовывалась и сосредоточилась на учебе, пока стервятники в этой школе обзывали меня и дразнили за то, что я бедная. Джемма сделала так, что многое из этого исчезло.

Ее парень – предыдущий король школы – оказался не таким уж плохим, как только Джемма вправила ему мозги.

Почему Джемма должна была быть на класс старше меня?

Тяжесть от того, что я осталась позади, навалилась на мои плечи. Я впиваюсь пальцами в траву.

– Продолжайте в том же духе, дамы, – призывает тренер по легкой атлетике, ее ободрение плывет в мою сторону.

Я делаю вид, что она все еще подбадривает меня.

Легкий ветерок шевелит мою юбку, вечнозеленый и белый клетчатый материал поднимается по ногам. Травинки щекочут колени.

Мне хочется бежать. Может, мне стоит переодеться в спортивную одежду и пробежаться по дорожке вокруг футбольного поля?

– Вот так, девочки! Вперед, вперед!

Несмотря на то, что в прошлом году меня выгнали из команды по легкой атлетике, в конце сезона кросса, я все равно прихожу посмотреть на них. Это был шок, когда тренер сказала мне, что у нее нет другого выбора, кроме как убрать меня из команды. Правила были четкими, объяснила она, и у меня было слишком много промахов в школьном протоколе.

Нелепо.

Мои зубы скребут по губам, когда я сильнее вгрызаюсь в траву, разрывая ее. Я разжимаю кулак и смотрю, как травинки падают на землю.

Я точно знаю, кого благодарить за то, что меня выгнали из команды.

Девлина.

Злобный гребаный ублюдок.

Он отомстил мне за то, что в прошлом году я обчистила карман его друга, сфабриковав больше отчислений в моем школьном деле. С лучшим другом, который является сыном нашего директора, и его факультативом в качестве офисного помощника, это, вероятно, было легко для него. А поскольку у меня нет богатой семьи, которая жертвовала бы на школу, никто не заметил ничего плохого в моем личном деле.

Когда все это произошло с моим тренером на одной из последних тренировок сезона, Девлин позаботился о том, чтобы быть рядом и, конечно же, посмотреть на разборки. Он ухмылялся, вытирая рот горловиной своей футбольной майки. Когда жжение его самодовольного взгляда стало слишком сильным, чтобы его игнорировать, я перевела взгляд на него. Я же говорил тебе, – пробормотал он.

Потому что он предупреждал меня, чтобы я не трогала его.

Я заглушила раздраженный звук в горле и хлопнула кулаком по земле.

Жестокий король может отнять у меня место в команде, но он не может отнять у меня бег. Я все равно бегаю.

– Отлично, Катрина! – Мой старый тренер хвалит девочку, когда она достигает группы.

Сидя, я складываю ноги в крендель, опираясь локтями на колени.

Не думаю, что я нравилась многим из команды, но бег с этими девочками заполнял зияющую дыру в моей груди, хоть немного, чтобы одиночество не загибалось само по себе, как ноющий пустой желудок, измученный голодом. Команда была чем-то вроде семьи. Я скучаю не по бегу, а по бегу с другими людьми, которые меня поддерживают.

Еще одно сообщение прерывает мою хандру. Наверное, это Джемма, раз я не ответила.

Оно пришло с номера, которого нет в моем телефоне. Я сжимаю брови. Какого черта?

Неизвестно: Сделай для меня первое эссе по английскому. $250.

Меня осеняет осознание. Все мое тело одновременно становится горячим и холодным от эмоций. Это от Девлина.

– Мать твою… – Я прерываю свое раздраженное ругательство и стучу пальцами по боковой стенке телефона. – Откуда у тебя мой номер, ты, хитрый дьявол?

Я ломаю голову, пытаясь вспомнить, у кого из людей есть мой номер и где указан мой сотовый. Он никак не мог выудить его у Джеммы.

Зная его, он, скорее всего, вторгся в мою личную жизнь и выудил его из формы экстренной связи в моем студенческом деле. Или он попросил своего лучшего друга, Коннора Бишопа, покопаться. Я слышала, что этот парень знает все обо всех в школе, обменивая секреты на услуги и оплату.

С меня вырывается вздох недоверия.

Я должна была догадаться, что Девлин окажется тем самым морально серым уродом, который спокойно относится к краже личных файлов ради собственной выгоды.

Вопрос в том, могу ли я верить, что он сдержит свое слово, если я это сделаю?

8. ДЕВЛИН

Блэр не сразу отвечает на мое сообщение. Я зависаю на краю футбольного поля с бутылкой воды в одной руке и телефоном в другой. Позади меня крики Бишопа к ребятам становятся фоновым шумом, а мое внимание сосредоточено на Блэр.

Моя голова дергается от фырканья.

Неужели она думает, что ведет себя умно, сидя рядом с девчачьей командой по легкой атлетике? Она жалкая.

Она наклонила голову, ее волосы создают черную завесу, падая на лицо.

Я опускаю глаза к экрану, ожидая, что в любую секунду на нем появятся три точки с ее ответом.

После того, как я подкупил Бишопа небольшой шалостью и номером девушки-койота, которую он хотел украсть у футболиста, с которым она встречалась, он дал мне пароль, чтобы разблокировать текущие файлы студентов, хранящиеся в компьютерной системе. Сегодня утром, во время факультатива по офисной помощи, я нашел номер ее мобильного телефона в анкете для поездки на экскурсию на втором курсе. Ухмыляясь, я запрограммировал ее в своем телефоне как Маленькую воровку.

– Дев, хватит бездельничать, – зовет один из моих товарищей по команде.

Я поднимаю бровь в его сторону и медленно подношу свою бутылку с водой ко рту, делая долгий глоток.

Он меня отшивает.

Телефон жужжит, но это сообщение от тети, которая сообщает мне, что ужин будет в семь вечера.

Почему так долго? Я щурюсь на свой телефон и перевожу взгляд с экрана на Блэр. Задача, которую я поставил, вряд ли сложная. После того дерьма, которое она устроила с моей машиной, я мог бы ввергнуть ее в пучину и заплатить ей, чтобы она бегала по школе в нижнем белье. Она должна благодарить меня.

Когда Блэр начинает собирать свои вещи и смахивать траву с юбки, я смотрю на нее со стороны футбольного поля. Я отправляю еще одно сообщение.

Девлин: Или я могу позвонить своему дяде. Он довольно дружен с полицейским управлением Риджвью. Уверен, они будут рады услышать все о записи с камер наблюдения, которая у меня есть с той ночи. Не забывай о правилах этой игры.

Это блеф. На самом деле у меня не установлена система безопасности, хотя после выходки Блэр я подумываю о том, чтобы сказать папе, что мы должны принять меры по защите дома в качестве меры предосторожности. Патруль службы безопасности явно теряет хватку, если они не могут поймать забредшую в дом бродягу.

Девлин: Я легко отпускаю тебя и плачу тебе втрое больше, чем за домашнюю работу у моего обычного парня.

Я делаю несколько шагов в сторону Блэр. Тексты остановили ее на пути. Отсюда я не вижу выражения ее лица, но она оглядывается по сторонам, тело напряжено. Блэр потирает лоб и проводит пальцами по волосам.

Мой телефон вибрирует, и уголки моего рта кривятся в победе.

Маленькая воришка: Кк.

Из меня вырывается забавный звук. Это, по сути, «пошел ты». Но она согласилась.

Игра началась.

– Дев, – зовет Бишоп. Он подбегает и хлопает меня по плечу. – Чувак, пойдем. Я не хочу снова вставать рано на этой неделе, чтобы заставить тебя отрабатывать двойку. Утро пятницы было достаточно плохим.

Бишоп опирается на меня своим весом и резко стонет. Я качаю головой, сдерживая улыбку. Бишоп всегда может заставить меня улыбаться своими выходками.

Он наклоняется ко мне и шепчет: – У меня есть информация о местонахождении секретного бойцовского ринга. Сегодня вечером. Лэндри принимает ставки до семи. Мы получим тридцать процентов от суммы.

Моя ухмылка вырывается на свободу, злая и коварная. – Его родители не обрадуются, если узнают. Что у тебя было на него такого, что ему понадобилось платить тебе так дорого?

– Положительный тест на наркотики, который мог лишить его стипендии на футбол. О, и запись того, как он отрывался на той вечеринке в июле.

Для всей школы Бишоп – это ангельское лицо и сын директора, но для меня он – мой партнер по преступлению с озорной жилкой в милю шириной. Мы лучшие друзья, потому что мы подходим друг другу как пара – обаятельные и красивые внешне, но под нашей неотразимой оболочкой скрывается тьма, способная поглотить любого, кто окажется слишком близко.

– Круто? Круто. – Бишоп шлепает меня по спине. – А теперь верни свою задницу в игру.

Я закрываю его лицо рукой и толкаю его. – Да, да. Приводи свою задницу в порядок, капитан.

9. БЛЭР

Написание эссе не занимает много времени. Я напечатала его в библиотеке перед началом занятий.

Я не выложилась полностью, но этого достаточно, чтобы Девлин получил хорошую проходную оценку. Он никогда не уточнял, что это должно быть хорошее сочинение. Он не так умен, как ему кажется. Если бы он хотел получить высокую оценку, он бы не получил ее от меня.

Дьяволы не заслуживают 5+.

На первых двух занятиях я нервничаю, стремясь поскорее взять в руки свои 250 долларов. Я по привычке нервничаю, жую губы, кручу ручку, подпрыгиваю на коленях и щелкаю ногтями, пока студенты не начнут меня отчитывать за нарушение дисциплины.

Тревога перерастает в шквал бабочек в животе, когда я захлопываю свой шкафчик между уроками.

Море учеников колышется вокруг меня, пока я иду на урок английского языка: девочки в зеленых клетчатых юбках и черных пиджаках с золотым гербом школы, парни в слаксах, зелено-белых галстуках и таких же пиджаках. Повсюду вспыхивают маленькие бунты: ученики с рубашками в разном состоянии беспорядка, в пиджаках и шляпах, которые не являются частью обязательной формы, и во всех видах обуви, которые только можно себе представить. Лишь немногие носят положенные по правилам блестящие черные мокасины.

Я крепче обхватываю руками свои книги, задание Девлина засунуто в мой учебник. Моя неполная форма и потрепанные черные кеды не являются проявлением самовыражения. Я собрала воедино все, что смогла найти и позволить себе.

На первом курсе у меня даже не было подходящей формы. Я носила кремовую рубашку вместо белой, потому что это было то, что я нашла в эконом-магазине за несколько баксов, и коричневую клетчатую юбку-миди.

Я вошла в класс, когда прозвенел звонок. Девлин сидит на своем месте в соседнем с моим ряду и разговаривает с Коннором Бишопом. Несколько человек из их обычной когорты слоняются неподалеку, делая вид, что не прислушиваются к каждому слову своих королей.

Это едва заметно для безмозглых масс в этой школе, но есть что-то неправильное в Девлине, когда он окружен своими подхалимами. Люди не видят дальше конца серебряных ложек, засунутых им в рот. Но теперь, когда я осталась с ним наедине в его доме, фальшивая самоуверенность в его действиях стала еще более очевидной.

Несмотря на беззаботную, кокетливую манеру поведения, когда никто не смотрит, я вижу, как под его ухмылкой с ямочками мелькает задумчивая угрюмость.

Все, что Девлин бормочет себе под нос, заставляет Бишопа смеяться и ерошить его светло-каштановые волосы.

Эти двое – страшный дуэт, и мои внутренности сжимаются при мысли о том, что они могут замышлять, склонив головы друг к другу. С его высокомерным, привлекательным наклоном рта, даже я могу неохотно признать, что дьявол красив. Все соблазнительные вещи прекрасно обернуты, чтобы заманить вас на путь разврата. Девлин опирается локтем на стол и проводит кончиками пальцев по своему рту. Его взгляд останавливается на мне, когда я начинаю спускаться по проходу к своему месту.

Искра в его глазах не может означать ничего хорошего.

Когда я дохожу до стола Девлина, я протягиваю ему его эссе, кладу его поверх книги по психологии, которую он достал. Его рука накрывает мою, прежде чем я успеваю занять свое место.

– Признания в любви сейчас не принимаются, – говорит Девлин.

Бишоп фыркает и толкает Девлина в плечо.

Рот Девлина перекашивается набок, и они обмениваются жестоким взглядом. Он снова находит мой взгляд.

– Но если ты особенно в отчаянии, – он оглядывает меня с ног до головы, а затем делает лицо, – э, если подумать. Я все же не сижу в трущебах, грязная крыса. Проходи. От твоего отчаяния здесь уже воняет.

Моя рука скручивается в кулак под его рукой, сминая лежащее под ней задание по эссе. Я говорю сквозь зубы, тихо бормоча. – Ты знаешь, для чего это.

– О, у тебя особенное признание? Ты написала мне стихи для эмо-девочек? – Девлин отмахивается от моей руки и поднимает эссе. Он делает вид, что внимательно изучает его. – Хм, это мило. Кто бы мог подумать, что обедневшие люди могут быть такими красноречивыми.

Бишоп выхватывает у него эссе. Он пробегает страницу, его глаза на мгновение перебегают на Девлина.

– Ну и ну, ребята, – говорит Бишоп, обмахиваясь страницей. Он усмехается и качает головой, вытаскивая слова из своей задницы: – Я не могу перестать думать о тебе, мой милый, красивый принц. Мое сердце бьется только для тебя. С тех пор, как я впервые увидела твои полуночные глаза и шелковистые локоны. Я надеюсь, что ты ответишь на мои чувства и осуществишь мои мечты. Пригласите меня на бал?

Остальные раскалываются, опираясь друг на друга в поисках поддержки, и злобно воркуют надо мной.

Унижение жжет мне кожу.

Бишоп бросает эссе обратно на стол Девлина и подмигивает мне.

Я скрежещу зубами, сжимая челюсть. – Послушай…

Девлин щелкает языком, показывая на меня пальцем. – Мне не нравится, как ты смотришь на мой член. Это не сексуально – думать, что ты можешь откусить его, потому что перепутал с хот-догом.

– О, черт, – Бишоп подавился кулаком, чтобы заглушить смех. – Брат. Этот мысленный образ. Мои глаза!

Низкий рык вырывается из моих легких. Я делаю шаг к Девлину, но его взгляд останавливает мою атаку. Мой желудок сжимается.

Что, если он расторгнет нашу сделку прямо сейчас и вызовет полицию?

Это бред! Я просто хочу получить свои деньги. Это было глупо с моей стороны, не понимать, что игры Девлина доставляют удовольствие только ему. Когда ты думаешь, что выигрываешь? На самом деле ты проигрываешь.

Стиснув зубы, я остаюсь их грушей для битья, терпя их издевательский смех.

– Неважно. Ты отвратителен.

Сдерживая желание вышвырнуть его из кресла, я сажусь на свое место.

– О, да ладно, липкие пальчики, – пропел Девлин, подперев подбородок рукой. Порочный изгиб его рта так и манит ударить. – Я слышал, что ты и не такое вытворяешь для тех, кто готов заплатить. Но не я. Я не плачу за это, и уж точно не трону тебя с десятифутовым шестом. В мире не хватит презервативов, чтобы удвоить количество, прежде чем я подпущу твой рот или твою пизду к себе.

Я смотрю на него, кипя от ярости. Тиканье других одноклассников доносится до моих ушей.

– Девлин, ты такой плохой. – Хихикающая блондинка по имени Нина прижимается к спине Девлина, обвивая его шею руками.

Он мурлычет и прихорашивается под ее вниманием. Она прижимается грудью к его спине и прижимается к его шее, а он играет с ее волосами и притягивает ее достаточно близко, чтобы поцеловать. Он говорит ей в губы, но его слова обращены ко мне.

– Мусору лучше знать, где его место. Нельзя, чтобы он думала, что у него есть шанс вылезти из мусорного бака. – Его глаза переходят на меня, когда его губы касаются рта вздыхающей девушки, которую он превращает в лепешку. – Она должна понять, что я не ее прекрасный принц. Я здесь не для того, чтобы спасти ее.

Девлин отстраняется от Нины. Это незаметно, но я улавливаю вспышку твердости в его глазах и то, как он отталкивает ее. Он откидывает со лба свою черную чёлку и вздыхает так, словно я доставляю ему огромное неудобство.

– Я не хочу этого. Это жалко.

Девлин берет эссе и разрывает его прямо у меня на глазах. Он бросает разорванные кусочки через проход. Я смотрю на него, пока они летят на пол между нами. Люди вокруг нас ликуют, хлопают и воют, как койоты, потому что эти животные считают себя одним целым с талисманом нашей школы.

Мой взгляд падает на испорченное эссе. Он просто… порвал его и выбросил. Мне все еще платят?

Девлин прикрывает злую ухмылку своей раздвинутой рукой, когда мой взгляд возвращается к нему. На его столе лежит еще один лист бумаги, тема эссе выделена жирным шрифтом в верхней части страницы. Ему не нужно было мое сочинение. Я пришла в школу раньше времени без всякой причины, разве что для того, чтобы удовлетворить прихоти полного придурка.

Мои ноздри раздуваются. Если он так хочет играть, я могу это принять. Его слова ничего для меня не значат, пока он, блядь, платит мне.

Я знала, что была дурой, доверяя этому мудаку.

– Ты все еще собираешься…

– Нельзя так обращаться с людьми.

Мы оба поворачиваемся к Тее Кеннеди, скрючившейся на своем месте перед Бишопом. Ее щеки розовеют, и она выглядит немного удивленной тем, что вмешалась, но держится уверенно, вцепившись в спинку сиденья белыми костяшками пальцев.

– Это неправильно. – Тея облизывает губы, переводя дыхание. Ее глаза метнулись к Бишопу, а затем вернулись к нам. – Так что, пожалуйста, прекратите.

Тея – тихая, девочка-ботаник из нашего класса с добрыми глазами и дикими рыжими волосами. Сегодня они уложены в косу с несколькими выбивающимися локонами. Ее униформа более строгая, даже больше, чем моя безразмерная рубашка, и обычно она кутается в какой-то бесформенный трикотаж.

Брови Девлина удивленно взлетают вверх.

Это больше, чем я когда-либо слышала, чтобы Тея говорила за четыре года совместной учебы в школе. Обычно у нас как минимум один класс вместе, и у нее репутация молчуньи.

Бишоп выдыхает резкий смех и наклоняется к Тее. Что бы он ни шептал ей, это заставляет ее краснеть. Тея опускает голову и поправляет манжеты пиджака, который ей велик как минимум на два размера. Бишоп откидывается в кресле со злобной улыбкой, которая лишает его обаятельной шутовской атмосферы. Он закидывает ноги на спинку кресла Теи и достает свой телефон.

Я сужаю глаза, но не озвучиваю то, что у меня на уме. Если Теа может говорить, значит, она способна сама разобраться со своим дерьмом. Я не просила ее о помощи, и у меня есть свой собственный монстр, с которым я должна справиться в лице Девлина.

– Давайте начнем, – объявляет мистер Коулман в передней части комнаты.

Мои плечи опускаются. Думаю о том, чтобы спрятать телефон под столом и потребовать, чтобы Девлин заплатил мне. Я загоню его в угол позже.

В течение всего урока Девлин игнорирует мои попытки поймать его взгляд и кажется, что урок ему откровенно скучен. Внимание Бишопа приковано к его телефону, и я могу различить щепотку между его бровями, его самодовольное отношение сходит на нет. На его глазах Тея пискнула. На самом деле писк. Бишоп двигается на своем месте, не замечая подозрительного взгляда Девлина.

Пока мистер Коулман разговаривает со своими руками в передней части комнаты, мое внимание переключается на растрепанное эссе на полу.

Я могу справиться с его игрой, не так ли? Насколько хуже может быть?