Текст книги "Загадочное завещание"

Автор книги: сказки народные

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

32. ДЕВЛИН

Блэр дремлет некоторое время, то приходя в сознание, то выходя из него. Я действительно измотал ее.

Мне трудно сдержаться, чтобы не поиграть с ее сиськами и не засунуть пальцы в ее киску прямо сейчас. Я хочу сделать все то, что делал с ней сегодня ночью, снова и снова. Потребность, которую я испытываю к ней, слишком велика, чтобы сдержать ее, переливаясь через край от бесконечного желания.

– Что ты делаешь со мной, моя маленькая воровка?

Когда вскоре после этого она сдвигается, просыпаясь, я прижимаю ее ближе.

– Смотри.

– Хм?

Я указываю вверх. – Видишь Полярную звезду?

– Полярную звезду?

Прослеживая форму на небе, пока я очерчиваю татуировку звезды на спине Блэр, я указываю: – Ты можешь увидеть созвездия Малой и Большой Медведицы.

– Круто. – Блэр садится, наклоняясь к небу. – Это часть больших созвездий. У меня наверху есть книга по мифологии, в которой рассказывается об этом.

– Вообще-то, я украл эту книгу, она у меня. – Я указываю на другую пару созвездий. – Мне всегда нравилась история о короле и королеве, Цефее и Кассиопее.

Мое сердце сильно бьется о ребра, потому что мне нравится, когда Блэр находится в стенах, которые я возвел. Она пробилась сквозь заросли и ржавые цепи, запертые вокруг моего сердца, чтобы проникнуть внутрь. Наши жизни могут выглядеть по-разному, но наши внутренности совпадают, зовя друг друга.

Блэр бросает на меня хитрый взгляд и прыскает. – Ну и кто теперь культивирует преступную привычку?

– Что я могу сказать, твоя испорченная натура действительно передается мне. – Чтобы проиллюстрировать свою точку зрения, я лапаю ее сиськи, играя с ее сосками.

Она прислоняется к моей груди с восхитительным стоном и я обхватываю ее руками.

– Я думаю, ты поймешь, что ты здесь – развращенная сила природы, грязный дьявол.

Я прижимаюсь к ее попке, давая ей почувствовать доказательство ее слов.

– О Боже! – восклицает она в отчаянии, потянувшись назад, чтобы ущипнуть меня за бок. – Ты чертовски ненасытен. Это нормально?

– Это все твоя заслуга. – Мои губы находят ее шею, мою любимую часть тела, чтобы покусывать и оставлять следы. Мне нравится видеть их, когда она не может спрятать их в школе. – Ты разбудила голодного зверя и я хочу быть погребенным в твоем теле все время. Когда ты ходишь по школе в этой гребаной юбке, я хочу задрать ее, разорвать твои трусики и войти в твою киску, пока ты наклоняешься и умоляешь меня об этом.

Блэр дрожит, когда я атакую ее шею языком и зубами. – Очень стереотипно с твоей стороны человек-ящерица-мозг.

Я фыркаю, покусывая ее шею. – В моих фантазиях ты говоришь в ответ, но не так много.

– Очевидно, что в реальности все гораздо лучше, – говорит Блэр нахальным тоном, от которого мой член становится твердым.

– Следи за своим ртом, а иначе я его наполню.

– Это не совсем угрожающее наказание, если мне так нравится это делать.

– Черт, ты меня убиваешь.

Блэр смеется. Я хочу залить в бутылку этот расслабленный звук. – Если серьезно, то мне очень больно.

Я направляю ее лицо для поцелуя. – Вот почему я привел тебя сюда.

Она прикусывает губу, красивое, ласковое выражение озаряет ее глаза. Оно проникает в мое сердце, обволакивая его успокаивающим бальзамом.

Мы погружаемся в комфортную тишину, после того как Блэр снова прижимается к моей груди. Я указываю на звезды и рассказываю ей о мифологии видимых и невидимых созвездий.

Вопрос, который я давно хотел задать, заставляет мое сердце биться. Я больше не могу его сдерживать.

– Ты все еще рисуешь звезды?

Блэр вздрагивает. – Что? Откуда ты знаешь, что я люблю рисовать звезды?

– Ты ходила в ту же школу, что и я. Академия Литтл Боулдер.

– Подожди, серьезно? – Блэр поворачивается в моих руках лицом ко мне.

– У нас был совместный урок рисования в третьем классе. Ты показывала мне свои звезды. – Я притягиваю ее ближе, играя с ее волосами, пока я шепчу свои секреты. – Ты знала, что мне грустно, хотя я ничего не говорил. Несмотря на мои попытки быть ворчливым маленьким дерьмом, которым я был, ты подошла ко мне и села.

Блэр задыхается, узнавание меняет выражение ее лица.

– Ты сказала мне загадать желание на твоей звезде, и я загадала. – Я смочил губы. – Всякий раз, когда я чувствовал себя одиноко, я загадывал желание звездам.

Блэр закрывает мне лицо. Она удивлена, поражена. – Ты действительно был тем самым мальчиком.

Я поворачиваюсь щекой к ее ладони. – Был. Я не помнил до недавнего времени. После того, как ты ушла, я не был счастлив. – Я обхватываю руками ее тонкую талию. – Я хотел, чтобы ты вернулась.

– Я бы хотела. – Выражение лица Блэр падает, а затем становится жестким и горьким. – Это было потому, что мой отец ушел. Он бросил нас. Свалил все свои игорные долги на мою маму.

Это объяснение проясняет ту небольшую информацию, которую я собрал из того, что узнал о ней. Заполнив пробелы, я могу предположить, как повлияло на Блэр то, что она прошла через это в детстве, и почему она так сильно борется, чтобы защитить свою маму.

Блэр качает головой, на ее брови появляется сердитая морщинка. – Он разрушил все, что у нас было, потому что был эгоистом и оставил маму разгребать этот бардак.

Я прижимаю наши лбы друг к другу. – Мне жаль. Не только за то, что ты прошла через это, но и за то, что я был козлом. Мне жаль, что я причинил тебе боль.

Хотя не совсем сожалею о том, что мои действия привели в движение. Моя мораль серая. Если бы я не начал войну между нами, возможно, нас бы сейчас здесь не было.

Она усмехается. – Чертовски верно. Но я имею в виду, что я не совсем невиновна. Я пыталась угнать твою машину, чтобы отомстить тебе за твою высокомерную задницу.

Я хмыкаю, массируя ее задницу. – Это то, что мне нравится в тебе больше всего, ангел.

Блэр пригибает голову, кусая мое плечо. Мы игриво боремся в течение нескольких минут.

Прислонившись спиной к камням, выложенным в джакузи, я провожу рукой по волосам.

– Все это время… – Я обрываю фразу, оставляя остальное недосказанным.

– Ага, – эхом Блэр, уловив то, что я не озвучила.

Все это время я тратил на ненависть к ней, и вот она – та, кто дала мне одно из моих единственных спасений.

Маленькая девочка со звездами и упрямая воровка, которая крадет все мое внимание, – одно и то же.

То, как мое сердце стучит рядом с ней, ново и непривычно, но, кажется, я начинаю понимать, что это значит.

33. ДЕВЛИН

Проходит неделя блаженства, когда мы с Блэр обвиваем друг друга каждую минуту, когда она дома.

Я дошел до того, что спросил, хочет ли она, чтобы я поехал с ней, когда она навещает свою маму в больнице каждый второй день после школы. Возможно, это глупая идея, но я хочу быть с Блэр все время.

Потом мы ужинаем, когда мои родители ни с того ни с сего возвращаются домой. Без предупреждения и вторгаются в мой пузырь с Блэр.

Вилка останавливается на полпути к моему открытому рту, когда мама и папа стоят на входе в кухню, бросая свои вещи и не обращая на нас внимания.

Блэр бросает неуверенный взгляд с моих родителей на меня. Я удивлен не меньше, чем она, раньше такого тоже не случалось.

– Мам. – Я прочищаю горло, откладывая вилку. – Ты дома.

Папа бросает презрительный взгляд на кухонный остров, где мы с Блэр сидим бок о бок на наших обычных табуретках. Он выходит из комнаты, не говоря ни слова, его шаги гулко отдаются по лакированным стоякам, ведущим наверх.

Мама хмуро смотрит ему вслед, выражение ее лица прищурено. – Здравствуй, сынок.

С отточенной эффективностью она целует меня, направляясь мыть руки в раковине. Когда она заканчивает, она берет бутылку с водой из холодильника и выходит из комнаты.

Они совсем не поприветствовали Блэр.

– Хм, – говорит Блэр после того, как захлопывается дверь наверху. – Так это твои родители?

– Да. – Я потираю челюсть, вонзая вилку в курицу на своей тарелке. – Поздравляю, ты стала свидетелем счастливого воссоединения номер тридцать восемь.

Голова Блэр дергается назад от моего едкого тона. Ничего не могу с собой поделать. Мои родители всегда навевают на меня такое мрачное настроение.

– Извини. Заканчивай, а потом мы пойдем готовиться к экзаменам.

Кажется, она хочет поговорить еще, но кивает и возвращается к ужину. Ее обеспокоенные взгляды в мою сторону заставляют мой позвоночник напрячься, пока я сижу молча.

После ужина тарелки звенят, когда мы ставим их в раковину. Мы поднимаемся в мою комнату и проводим час на полу, просматривая разложенные флэш-карты, которые Блэр сделала для экзамена по английскому. Когда уже поздно, она бросает тоскливый взгляд на кровать.

– Сегодня я вернусь в другую комнату.

Она уже несколько недель не называла эту комнату своей спальней и тем более не спала в ней. Мы жили в идеальном коконе, пока не появились мои родители и я не хочу спать без нее в своей постели. Мне лучше спится, когда я обнимаю ее.

– Им все равно. Ты можешь оставаться здесь, если хочешь.

– Все равно. Я не знаю, как провести весь этот неловкий разговор «Привет, я Блэр, и я сплю в кровати твоего сына уже несколько недель». Среди… других вещей.

Блэр становится красивого розового цвета, я притягиваю ее к себе и глубоко целую. Когда мы расстаемся, ее глаза темнеют, зрачки расширяются, а ресницы трепещут.

Меня прорывает рык. – Черт.

Блэр дарит мне мягкий, застенчивый смех. – Смирись с этим. Ты выживешь.

– Но какой ценой? – Я прижимаюсь к ее боку.

Она толкает меня с кривой ухмылкой. – Спокойной ночи.

Блэр собирает свои флеш-карты и берет с тумбочки мягкую обложку, которую она читала, прежде чем выйти из комнаты. Я смотрю на закрытую дверь после ее ухода, желая, чтобы мое извилистое сердце успокоилось.

– Глупый, – бормочу я про себя, поднимаясь на ноги.

Подойдя к одной из панелей шкафа, я открываю ее и достаю страницу журнала, на которой написано наше соглашение о контракте. Мои пальцы проводят по нему, прослеживая, где Блэр подписала свое имя.

Теперь, когда я поймал ее, могу ли я удержать ее?

Или контракт – это единственное, что удерживает Блэр рядом со мной? Интересно, уйдет ли она, если я разорву его?

***

Два дня я ждал, что мои родители скажут что-нибудь – что угодно. Это то, что должны делать родители, но они этого не делают. Присутствие Блэр в доме почти не признается, и она нервничает, когда мы все находимся в одной комнате.

Меня это раздражает.

– Промежуточные экзамены на этой неделе? – спрашивает папа, попивая кофе, когда я спускаюсь вниз.

Я ворчу в ответ, наливая себе кружку.

– Ты готов?

Моя хватка на кружке становится белоснежной, когда я выдавливаю из себя: – Да.

Отец хмыкает, успокаиваясь. Все, о чем он заботится, – это чтобы я сдал экзамены для поступления в медицинский. У нас нет отношений между отцом и сыном, у нас нет никаких отношений, которые можно было бы спасти, насколько я понимаю.

Я должен буду стать тем, кто перережет нить, на которой держался последний клочок надежды на то, что мы сможем стать настоящей семьей, но у меня не хватит сил.

Блэр входит в кухню, проскальзывая туда с бесшумной незаметностью. Возможно, если она будет шуметь, мои родители смогут с ней поговорить.

– Хочешь кофе?

Бросив взгляд на моего отца, она кивает. Я хочу устало вздохнуть. Это не тот боевой дух, который я люблю. Я наливаю ей кофе и передаю кружку.

Атмосфера на кухне хрупкая и враждебная, мой вечный базовый уровень гнева невозможно контролировать, когда мои родители дома.

– Мистер Мерфи? – Папа не подает признаков того, что слышит Блэр. Она облизывает губы. – Не могли бы вы передать сахар?

Он стоит у папиного локтя и он подталкивает его в сторону Блэр, но ответа нет.

– Спасибо, – говорит Блэр после того, как становится ясно, что он не заинтересован в разговоре.

– Всегда приятный по утрам, не так ли, старик? – усмехаюсь я.

– Энергия, потраченная впустую, – это энергия, не потраченная на важные открытия.

Глаза Блэр выпучиваются. Горячий ожог смущения ползет по моему позвоночнику.

Ты еще ничего не видела, ангел. Это не самое худшее, что этот хладнокровный ублюдок когда-либо говорил мне.

Потирая челюсть, я насмехаюсь, размышляя о ссоре, которую мне так и хочется затеять с ним. – Да. Неэффективно разговаривать с девушкой своего сына или общаться с семьей. Забудь о привязанности, сплошная трата времени.

Блэр поворачивает голову ко мне. Я поднимаю брови, потягивая кофе. Да, все верно, – говорит мое выражение лица. Ты моя девушка.

Папу мои уколы не раздражают.

Входит мама, одетая для работы. До того, как они начали много путешествовать, они сделали себе имя в области медицины здесь, в Риджвью, в специализированной клинике, которую они основали для лечения различных редких заболеваний. Через свою клинику мои родители начали исследовать экспериментальные достижения в медицине и лечении, что сделало их востребованными для выступлений и работы по всей стране.

– Мы едем вместе или раздельно? – Мама достает из кладовки батончик мюсли.

У меня болят зубы от того, как сильно я сжимаю челюсть.

– По отдельности. – Папа потягивает свой кофе. – Убедись, что техник понимает параметры клинического исследования. Я не хочу объяснять ему это снова.

Мама хмыкает и поворачивается ко мне. – Удачи тебе на тестах на этой неделе. Мы с твоим отцом пробудем здесь до пятницы, но, скорее всего, до этого времени улетим в Сиэтл. Мы в городе только для того, чтобы проследить за началом этого испытания перед нашим следующим обязательством.

Обязательства. Что за чушь. Такое чувство, что я – одно из их гребаных обязательств, а я – их сын.

– Неважно, – бормочу я, отворачиваясь.

– И еще кое-что, Девлин. – Мама звонит по своему телефону и показывает мне экран. Это ежемесячный отчет. – На твоем счету расходов произошел аномальный всплеск.

В моем желудке кристаллизуется лед. – Какая разница, даешь ли ты мне счет расходов вообще? Не похоже, что я так уж много на него потратил.

Мама поджимает губы. – Мы просто хотим убедиться, что ты ответственно относишься к своим расходам.

Это просто смешно. У меня на счету остались тысячи. Они пополняют его каждый месяц, давая мне больше, чем я могу потратить за это время, даже если я веду себя легкомысленно.

Блэр превратилась в статую напротив меня, сгорбив плечи, чтобы стать меньше. Меня бесит, что она считает, что должна быть незаметной.

– Я несу ответственность.

– Это все, что я хотела знать. – Мама убирает свой телефон. – Хорошего дня.

– Может, нам тоже пора? Мы опоздаем. – Блэр опускается рядом со мной и берет меня за запястье. Ее прикосновение – бальзам, успокаивающий прилив ядовитой ярости.

– Да. – Я выливаю остатки кофе в раковину и следую за Блэр в гараж. – Мне жаль. Они…

Нет слов для того, что представляют собой мои родители.

– Все в порядке. – Блэр бросает обеспокоенный взгляд через плечо. – Хочешь, я поеду с тобой?

– Да. – Это прозвучало хрипловато, когда я зачесывал назад свою бахрому.

Сейчас она нужна мне больше, чем когда-либо. Я становлюсь все более жадным с ее временем.

34. БЛЭР

Границы размылись. На самом деле, задачи полностью прекратились. Сделка практически завершена, и никто из нас этого не сказал.

И все же, новый счет из больницы, который я получила, оплачен полностью и в моем кошельке появились лишние деньги.

Где-то по дороге я моргнула и не заметила, что мы с Девлином впали в какие-то неопределенные отношения.

Это неоспоримо. Мы часто бываем вместе, все время друг на друге, как только его родители уходят из дома. Наша жизнь в его доме домашняя, как блядь, оставляя меня в смятении и замешательстве, потому что я начинаю испытывать чувства к тому, что не может быть вечным.

У этого всегда была дата окончания. Я жила в долг. Скоро проблемы, от которых я убегала, настигнут меня.

Не важно, как быстро ты бежишь, твои демоны и проблемы всегда приходят за своим фунтом плоти.

– Эй, Блэр! Подожди! – Шон окликает меня из коридора, когда я выхожу из библиотеки с охапкой книг. Он догоняет меня и закидывает руку мне на плечо, пока мы идем. – Что у тебя там?

– Библиотека избавляется от книг раз в месяц.

– О, так ты покупал что-то новое. Круто.

То, как он говорит «покупки», сильно задевает меня. Нельзя сказать, что после того, как у нас с Девлином все изменилось, весь мой школьный опыт полностью изменился, но большинство безжалостных издевательств прекратились. Тем не менее, эти привилегированные засранцы ничего не могут поделать с тем, как они говорят. Презрение к моему образу жизни сквозит в их тоне, когда они просто поддерживают разговор. Я не думала, что эти люди вдруг станут моими друзьями, но ближайшее окружение Девлина стало добрее после пляжной вечеринки.

– Да, круто, – повторяю я отрывистым тоном. – Могу я тебе чем-то помочь?

– О, да! – Шон щелкает пальцами и притягивает меня ближе, чтобы прошептать мне на ухо. – Мне было интересно узнать о твоих расценках. Когда Дев закончит, я надеялся воспользоваться твоими услугами.

Каждый мускул в моем теле напрягается. – Прости, что?

Шон хихикает, и от этого звука мне хочется впечатать кулак ему в брюхо. – Не притворяйся. У тебя не такие круглые черты лица, чтобы сделать это. У таких девушек, как Тея, это дерьмо на замке, с милым носиком-пуговкой и глазами Бэмби, понимаешь? Жаль только, что у нее уродливые, как дерьмо, бабушкины свитера.

Отвращение вырывается из моего горла, прежде чем я успеваю сдержать свою реакцию. Что за гребаная свинья.

– Нет, Шон, я не понимаю, о чем ты. Расскажи подробнее. Сейчас же.

Шон дергает головой. – Уф, девочка. Это дополнительное отношение? Я думаю, что хочу добавить немного этого время от времени. Мне нравится немного борьбы. Это возбуждает.

Сбросив его руку со своих плеч, я сажусь перед ним. Проходящие мимо студенты глазеют на эту сцену, но мне все равно. Я в трех секундах от того, чтобы надрать этому хрену с мозгами яйца.

– О чем ты говоришь? – шиплю я.

Шон одаривает меня однобокой улыбкой и наклоняется ближе. – Детка, ты вроде как эскорт. Это то, что ты делаешь с Девлином, верно?

Мое сердце замирает, когда пульс адреналина пробегает по нервным окончаниям. Внутри все заледенело и замерло.

– Что? – Я подавилась своим вопросом. Боже мой. Заставляя себя дышать, чтобы не потерять сознание, я вцепилась в книги, отчаянно хватаясь за то, как корешки впиваются в кожу, чтобы сохранить самообладание. – Почему ты так думаешь?

Шон пожимает плечами. – Слухи ходят уже пару недель. Трент рассказал мне. Так что, – тянет он. – Твои расценки? Сколько это обойдётся мне в 24 часа в сутки 7 дней в неделю?

Мой кулак вскидывается прежде, чем я успеваю сдержать гнев, бурлящий во мне. Может, я и не очень сильна физически, но я знаю, как нанести удар. Шон застигнут врасплох, он перевернулся на спину с измученным стоном, когда мой кулак угодил ему в брюхо.

– Я не гребаная проститутка, ты, тупой мешок с дерьмом!

Люди, наблюдающие за происходящим, отказываются от притворства и открыто глазеют. Некоторые из них достали телефоны, потому что если есть драма, то в наши дни ее снимают. Чертово потомство.

Моя грудь вздымается, когда я отхожу от Шона, кипя от ярости.

Девлин знал об этом? Он должен был. Трент и Шон – его самые близкие товарищи по команде, не считая Коннора Бишопа. Как долго он позволял мне верить, что между нами все хорошо?

Он назвал меня своей девушкой в присутствии родителей, черт возьми.

Слезы наворачиваются на глаза. Я смахнула их с расстроенным звуком, я не буду плакать из-за этого.

Дерьмо в этой школе не может меня тронуть.

Но на этом все не заканчивается. Теперь, когда я знаю об этом, а видеозапись моей разборки с Шоном распространилась по школе, я продолжаю ловить ехидные замечания о том, что я шлюха Девлина.

– А вот и Красотка, – объявляет мальчик из моего кабинета, ухмыляясь на волне титров.

Нина в моем кабинете. Она сидит передо мной, вместо того чтобы занять свое обычное место с Бейли. Я провожу половину урока, одаривая ее обесцвеченный локон свирепым взглядом, не в силах сделать домашнее задание.

Когда Нина поворачивается, чтобы сделать шаг, который она явно хотела сделать, я уже готова к этому. Я откладываю тетрадь в сторону и скрещиваю руки. Она одаривает меня натянутой горделивой ухмылкой.

– Ты можешь подлизываться к Дэву сколько угодно. – Нина загибает свои наманикюренные пальцы вокруг спинки сиденья. В ее глазах мелькает жестокий, торжествующий взгляд. – Даже скакать на его члене, как я слышала, но вот в чем дело, Тряпичная Энн. Это не будет длиться вечно. Такие парни, как Девлин, не оседают с мусором, который они подобрали на улице.

Мои ногти впиваются в пиджак. – Почему бы тебе не побеспокоиться о себе, Нина.

Она пожимает плечами. – Я пытаюсь помочь тебе, девочка. Это не моя вина.

– Спасибо. – Пошла ты.

Даже подготовленная к нападению, ее слова жалят, потому что они правдивы. Это бросает вызов всему, что я делала. Я играла в дом с Девлином, но все началось с лжи.

Девлин превратил меня во все то, чем я никогда не хотела быть, заставив меня переступить последнюю черту, которая сохранила мое достоинство.

Месть не заканчивается счастливой жизнью. Моей ошибкой было забыть об этом.