Текст книги "Латышские народные сказки"

Автор книги: сказки народные

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)

Как барин жеребенка высиживал

днажды жил барин, который ничего на свете не любил, кроме лошадей. Только о том он и мечтал, как бы завести таких коней, каких ни у кого больше нету.

Поехал раз этот великий лошадник на базар и повстречал мужика с возом огурцов. Барин спрашивает:

– Ты чего там везешь?

А мужик, не будь дурак, возьми да и скажи:

– Яйца везу, из которых можно таких жеребят высидеть, каких еще ни у кого не было.

Барин просит показать их ему. Мужик показал. Барин из этих яиц выбрал одно получше и спрашивает:

– Почем такое яйцо?

Мужик отвечает:

– Триста рублей!

Вытаскивает барин кошелек и отсчитывает три сотни.

Мужик поехал дальше, потом оборачивается и говорит:

– Яйцо положи в горшок, сам сядь на него и не слезай до тех пор, пока не высидишь. Ежели кто чего спрашивать будет, то отвечай только одно слово: «Тпру-у!»

На том они и расстались, поехали каждый своей дорогой. Барин домой приехал и тотчас уселся жеребенка высиживать. Барыня спрашивает, почему он так долго сидит, а барин знай бурчит: «Тпру-у!» Разозлилась барыня на такой дурацкий ответ, но, хорошо зная своего муженька, решила оставить его в покое – пусть, мол, сидит – и велела подавать ему еду и питье и больше не говорила ни словечка.

Барин сидел, сидел на огурце то ли три, то ли четыре недели, да так ничегошеньки и не высидел. Совсем он зачах сидючи и под конец не выдержал – надоело ему сидеть над горшком. Схватил он его, побежал в лес и в сердцах забросил горшок с огурцом в кучу валежника. А тут, откуда ни возьмись, заяц – выскочил из кучи, хвостик задрал – и в лес! Барин кричит ему вдогонку:

– Жеребчик, жеребчик!

А заяц услышал шум и еще быстрее улепетывать, пока не исчез в лесу.

Идет барин домой, пригорюнился. По дороге опять встречает того мужика, у которого купил огурец за триста рублей. Барин жалуется мужику, рассказывает, дескать, вот-вот уже было высидел невиданного жеребенка, да сам, дуралей, выбросил его.

Мужик дослушал до конца и отвечает:

– Так всегда получается у дураков, которые жеребенка и то высидеть не могут.

Рябая свинья

ил в старину один богатый барин. Была у барина здоровенная рябая свинья, и паслась она в поле. Однажды барин глядит – бедняк встал на колени и отвешивает свинье поклоны.

Барин спрашивает:

– Зачем ты моей свинье кланяешься?

Бедняк говорит в ответ:

– Прошу ее ко мне сегодня прийти, я на вечер гостей назвал.

– Ну тогда забирай ее с собой, – сказал барин.

Взял бедняк свинью и увел. Барин ждал, ждал, когда бедняк приведет свинью обратно, и, не дождавшись, поехал за ней сам. Приехал к бедняку и просит отдать свинью. Бедняк говорит, что теперь, мол, свинья у соседа, у него тоже гости. Пошел бедняк за свиньей, да вскоре вернулся, просит у барина лошадь, потому как сосед богатый и совестно идти к нему пешком. Дал барин лошадь. Проехав полпути, бедняк смекает, что надо бы попросить у барина и одежу получше. Сказано – сделано. Бедняк вернулся, и барин дал ему одежу.

Вот едет бедняк барином к соседу за свиньей, а барин, напялив ветхую одежонку бедняка, дожидается его, да тот и не помышляет возвращаться.

Прождал барин до вечера, окоченел от холода и пошел в свою усадьбу. Заметила барыня мужичка в драной одежке, приняла его за нищего и велела поколотить как следует, чтобы ему неповадно было на барскую усадьбу соваться.

Слуги, когда били, хоть и признали барина, да рады были свести с ним счеты.

Барыня только тогда узнала своего мужа, когда он стал звать на помощь, однако было уже поздно – сама ведь приказала поколотить его.

Понял теперь барин, как надул его бедняк. А тот живет себе и в ус не дует, держит барскую свинью, лошадь и в барской одежде щеголяет.

Барин и нищий

аходит один нищий к барину и просит хлеба кусочек. Барин велит повару налить миску супа и дать нищему, пускай поест. Съел нищий целую большую миску супа.

Барин спрашивает:

– Может, еще хочешь?

Нищий в ответ:

– Спасибо, барин, наелся.

Велит барин дать нищему большой кусок жаркого. Съел нищий и мясо.

Барин спрашивает:

– Может, еще поешь?

Нищий отвечает:

– Делай, барин, что хочешь, а больше невмоготу! Наливает барин полную тарелку сладкого и подает нищему. Тот съел.

Треснул его барин по уху и говорит:

– Чего же ты мне врал – говорит, наелся, а сам ест, только подноси ему!

На дворе стоял ящик. Нищий навалил в него камней доверху и спрашивает:

– Ну как, барин, полон ли ящик?

Барин отвечает, полон. Нищий насыпает туда песку и спрашивает:

– А теперь полон?

Барин отвечает:

– Чай, и сам видишь, что полон.

Тогда нищий берет целое ведро воды и его тоже вливает в ящик, а потом – бац! барина по уху и говорит:

– Получай-ка сдачи! Ты ведь не мог разобрать, когда ящик полон, так и я не мог разобрать, когда наелся!

Смекалистый Андритис

ыло это еще в те времена, когда господа могли все что угодно с мужиком делать. Жил в одной волости бойкий мужичок – Андритис. Вот решил барин насильно женить его на своей горничной.

Только Андритис отказывается:

– Ну нет, коли сам барин ее не берет, так куда уж мне?

Только барин не слушает – приказал в следующее воскресенье свадьбу сыграть.

«Ладно! – думает Андритис. – Если уж тебе так загорелось, так и мне надо поторопиться. Слыхал я, в Курземе новую волость ставят, всяких людей в нее берут. Сбегу в субботу, вот тогда и посвистывайте со своей горничной».

Ладно. Да только на другой же день кто-то донес барину: Андритис в субботу сбежать хочет. Барин сейчас же на коня – и к Андритису:

– Ты что, в бега собираешься? Что это ладишь, никак посох в дорогу?

– Помилуйте, барин! Да это же кол!

– Ежели это кол, так почему у него оба конца затесаны?

– А тут, видите ли, такая штуковина. Я за один раз все сделал. Сгниет у кола нижний конец, я его выдерну и другим концом воткну, ни топора, ни обуха не понадобится.

– Долго же ты, Андритис, здесь жить собираешься, коли думаешь дождаться, пока кол сгниет!

– А вот уж этого мы не можем знать, все под богом ходим!

Барин думает: «Чего только шептуны не наболтают? Нет, этот не убежит. А все-таки для пущей верности дай-ка я их лучше в субботу повенчаю».

Ладно. Приходит суббота. Андритис махнул в Курземе. Встречается ему по дороге пастор:

– Куда идешь?

– В церковь! – нашелся Андритис.

– Вот те раз! А отчего же не в имение? Мне твой барин говорил, что тебя в субботу в имении, а не в церкви, должны повенчать!

– Да какая же сегодня суббота? Сегодня воскресенье, потому и иду в церковь.

– Да нет же, Андритис, сегодня суббота, суб-бо-та!

– Да что вы, преподобный отец! У меня каждый день на памяти: в понедельник козу колол, во вторник обдирал, в среду варил, в четверг ел, в пятницу баню топил, в субботу парился, сегодня воскресенье, вот и иду в церковь. Прощайте!

И убрался Андритис в Курземе, поселился там и зажил беспечально. А барин, как узнал об этом, так и завопил:

– Ах ты, Андритис, Андритис, кому же я теперь свою горничную сбуду!

Как мужик гуся делил

ил когда-то один старый крестьянин. Изба у него совсем сгнила, и надумал он поставить новую, да лесу нет.

Ломает голову, где бы достать. А в те времена крестьяне лес на новые постройки только у барина могли получить. Вот он и думает, как бы ему к барину подъехать. Понес он своего гуся барину с барыней на угощенье. Допустил его к себе барин. Рассказывает крестьянин, что, мол, лесу ему на новую избу надо, старая, дескать, совсем сгнила. Потом вспоминает про гуся, что с собой принес, подает его барину. А барин поглядел и говорит:

– Нас ведь пятеро, как же мы разделим одного гуся на всех?

– Ничего, барин, велите мне, я разделю.

– Ну-ка покажи, как это делается!

Когда гуся ощипали, взялся старый за дележку: отрезал голову с шеей и подает самому хозяину:

– Вам, как главе всех почтенных господ, – всю мудрость и власть над этой малой тварью.

Потом отрезал оба крыла, дает их барыне с дочкой и говорит:

– А это вам с красавицей-дочкой, чтобы ваши душеньки могли в небесах порхать.

Потом отрезает обе ноги и дает обоим барчукам:

– А это сыновьям барина, чтобы были прилежными да ловкими. А остаток мне за дележ.

Барин с барыней только дивятся – до чего ловко разделил старик гуся! И на радостях дают ему леса сколько угодно. Крестьянин – не будь дурак – закатил себе избу, что твой господский дворец: две трубы, окна высокие, двери широкие. Соседи глядят и допытываются, как он смог такие хоромы выстроить, когда у самого гроша ломаного за душой не было. Оказалось, все это добыто за одного гуся. Вот одному старикашке тоже взбрело в голову: «Постой, а у меня-то ведь шесть гусей, ежели их снести, то и мне барин лесу даст».

Принес он к барину всех своих гусей и просит леса на новый хлев.

– Ладно, ладно, да только как же нам быть, милейший? У тебя шесть гусей, а нас-то пятеро!

Задумался старик, не знает, бедняга, что ему делать. А барин вспомнил, что был у него недавно один крестьянин, который так чудно делил гуся, однако все довольны были. Велел призвать его к себе. Вот приходит тот старик, и велят ему шесть гусей разделить поровну на пятерых человек. Поглядел крестьянин, долго раздумывать не стал и говорит:

– Подсоблю, коли нужда в том есть. Вот как будем их делить! Разберем все по тройкам. Вы, барин с барыней и один гусь – тройка. Вы, оба сына и опять же один гусь – тройка, и эти оба гуся с барышней – тоже тройка. Только два гуся осталось! Сделаем так! Я да их двое – тоже тройка. Вот всем поровну и досталось.

Все рты поразевали. За такую ловкость дал барин леса не тому, кто просил, а тому, кто делил, – за смекалку. Теперь этот мужик и хлев себе новый выстроил, а другой так и остался ни с чем.

Мачатынь

ил-был в одной избушке смекалистый мужичонка по имени Мачатынь. Барина своего он одурачивал, как ему вздумается. Однажды барин, возвращаясь с охоты, завернул к Мачатыню отдохнуть. Мачатынь знал, что барин простак, потому сварил в котле кашу, снял с огня, принес в избу и поставил посреди комнаты на пол, а тогда и говорит барину:

– Гляди, гляди! Ты видывал такой котел, чтобы в нем каша посреди избы без огня кипела? А я всегда так: воды налью, крупы засыплю, поставлю на пол, он знай себе варит.

Поглядел барин – правда ведь, бурлит вовсю. Да только невдомек ему, что всегда каша, снятая с огня, еще продолжает бурлить.

– Знаешь что, Мачатынь? Я дам тебе тридцать три пурвиеты земли около самой твоей избенки, только отдай мне котел!

Ладно. Барин, дуралей, принес котел домой, положил в него зайца, пусть варится. Да без огня разве что сварится? Смекнул барин, как надули его ловко, и велит позвать Мачатыня на усадьбу, чтобы почесать ему спину палкой. А Мачатынь заранее знал – не миновать ему порки. Однако, чтобы подшутить над барином, он налил кровью телячьи кишки и привязал себе на спину. Как ударил барин дубиной, так кровь и брызнула во все стороны. Вытянулся Мачатынь на земле и стонет:

– Убил, убил, сам своего Мачатыня убил!

Барин увидел Мачатыня всего в крови, побежал к дворовым мужикам и наказал им под шумок Мачатыня в мешке утопить в проруби. Принесли его мужики к озеру. А прорубь замерзла; надо за топором идти. Пока мужики топор искали, Мачатынь вылез из мешка и набил его камнями. Утопили мужики камни.

Дня через два-три снова идет барин на охоту. Еще зайца не подстрелил, как вышел тут Мачатынь из избушки и давай кидать в его шавок сосновые шишки. Глядит барин на Мачатыня и удивляется:

– Ты откуда взялся? Чем в моих собак кидаешь?

– Теперь я во всех собак деньгами бросаю, а когда деньги кончаются, то стоит только в прорубь залезть, как гребу их там кучами. Только не говори, барин, своим работникам, не то они тоже пронюхают дорожку к моим деньгам на дне озера.

Барин, услыхав такое, заторопился, вроде бы домой, а сам – к озеру, прыгнул в прорубь и пошел на дно топором, только пузыри забулькали. Он и по сей день ищет там деньги Мачатыня.

Всевидец

ил один старичок. Не мог он уже себе на кусок хлеба заработать, вот и решил заняться ворожбой. А у одного барина в той округе как раз пропал дорогой золотой перстень, и он разыскивал ведуна, который мог бы то кольцо отыскать. Прослышал барин о старике и посылает за ним слуг. Привели слуги старика к барину, а старик и говорит:

– Так скоро пропавший перстень не сыщешь. Кормите меня три дня как следует, да еще денег отсыпьте, тогда я вам и выложу, где тот перстень.

Согласился барин и приказал кормить старика, сколько его душеньке угодно. После ужина старик и говорит слугам:

– Слава богу, один есть, да в запасе еще два.

Он-то думал о хорошо проведенном дне, а слуги, которые в пропаже виноваты были, подумали, что ведун об одном из воров уже прознал.

На следующий день старик опять славно поел и снова говорит:

– Слава богу, два есть, да третий в запасе.

Он опять говорил про два славно прожитых денька, а слуги еще больше уверились в том, что ведун уже о двух ворах прознал.

На третий день старик снова хорошо отужинал и говорит, как будто про себя:

– Слава богу, все три как есть. Теперь-то уж я знаю, что делать.

Он-то думал ночью сбежать, а слуги совсем переполошились, собрались все трое и совещаются: «Прознал, верно, старик, что это мы перстень украли. Пойдем лучше сами к нему и посулим большие деньги, чтобы не сказывал барину».

Пошли слуги к ведуну, рассказали ему все и просят, чтобы он их барину не выдавал. Старик отвечает:

– Я ведь давно уже знал, что перстень у вас, да не хотел сразу барину сказывать. Ежели хорошо заплатите, то попробую скрыть как-нибудь ваш грех. Принесите мне этот перстень, мы его перепрячем.

Принесли слуги перстень, сунул его старик в кусок хлеба, а хлеб скормил индюку.

На следующий день зовет барин старика.

– Ну, три дня прошли, узнал, где мой перстень?

– Ваш перстень проглотил индюк, я сейчас покажу, который.

Закололи индюка – и впрямь вынули из его потрохов перстень. Ой, как обрадовался барин! Заплатил он старику большие деньги.

А только не совсем барин поверил старику, решил его испытать. Поймал он сверчка, сунул его в кружку, перевернул ее и спрашивает у ведуна, может ли он угадать, что под кружкой. И ведь надо же – этому мужику Сверчок было прозвище. Вздохнул он тяжко и говорит: «Ох, бедняга Сверчок, вот и угодил ты не на свой шесток!»

Удивился барин:

– Ей-ей, и впрямь ты великий ведун!

И добавил ему награды.

На всю округу прослыл старик невиданным кудесником. И ежели удавалось ему что наворожить, то все об этом узнавали, а ежели что не удавалось, про то и речи не было.

Барин-лихоимец

ил в давние времена один богатый барин. Проведал он, что будет неурожай. Начал он скупать рожь, и никому ее не продавал, все неурожайного года дожидался. Вот и настал неурожайный год. И нигде люди хлеба достать не могут, только у богатого барина. А тот уже полтора рубля за меру заламывает.

А неподалеку от богатого барина жил бедный мужик. Наскреб он полтора рубля и пошел к барину ржицы купить. А барин говорит:

– По полтора рубля уже не продаю. Нынче у меня мера три рубля стоит.

Пришел бедняк домой и не знает, что делать. Жена плачет, дети голодные в голос ревут. Собрал все, что продать можно было, продал, наскреб три рубля. Опять идет к барину ржицы купить. А барин говорит:

– По три рубля уже не продаю. Нынче у меня мера пять рублей стоит.

Видать, мужику с жизнью расставаться. Пойду, думает, в барский сад и повешусь на яблоне.

Так и решил. Снял пояс, закинул на сук, петлю связал. Да ведь чтобы до петли дотянуться, надо на что-то влезть. Увидел он неподалеку от яблони камень. Вот, думает, лучше и не надо. Да только как своротил его, видит – под камнем котел, полон золота. Взял мужик деньги, пошел обратно к барину и откупил всю рожь, сколько у того в клети было.

Привез ее к себе и оделил всех бедняков, которым есть было нечего.

А барин тем временем решил вырученные деньги спрятать. Сосчитал их и идет в сад, где под камнем богатство хранил. Да как увидал отвороченный камень и пустой котел в земле, закричал не своим голосом, повалился и дух испустил.

Мудрая барыня

дному овинщику никак не удавалось просушить хлеб в риге. Вот однажды снова собрались молотильщики: садиво сырое – молотить нельзя, выходит, опять по домам расходиться. А поместьем тогда правила барыня, барин умер. Велит она позвать к себе овинщика и спрашивает его что ни на есть строго, почему он хлеб высушить не может.

Овинщик отвечает:

– Что я могу поделать, барыня, – огонь-то больно уж стар у нас! Совсем больше не сушит.

– Вот оно что! А где ж нам взять другой, получше?

– Где взять? Есть тут, у корчмаря, новый, крепкий огонь, да он ведь мужик хитрый, без трех пур пшеницы не отдаст.

– Стало быть, надо дать! – ответила барыня и велела отмерить из клети овинщику три пуры пшеницы.

С того дня сушка пошла в риге такая, что только держись. Да и как тут не сушиться – ведь за три пуры пшеницы можно поддать жару покрепче, чем без трех пур.

Волшебная птица

или-были умный барин с умной барыней. Уж такие они были до птиц охочие, что, заслышав, как поет какая-нибудь птаха, с утра до вечера сидели и слушали.

Однажды среди зимы вышел барин в сад и слышит – птичка поет, и до того хорошо, до того сладко поет – заслушаешься. Бежит он на радостях к барыне и не переводя духу говорит:

– Надевай шубу, идем послушаем: жиг, жаг, жиг, жаг! – птичка за садом все поет!

Накинула барыня шубу, побежали оба слушать.

А там что было? У поленницы мужики дрова пилили, вот пила и распевала – жиг, жаг!

Вор-благодетель

одном поместье овинщик вечно крал хлеб. Барину всегда казалось, что мало зерна намолачивают. Подумал он – не ворует ли хлеб овинщик? И стал за ним подглядывать. Однажды осенним утром еще затемно подъезжает овинщик с подводой к помещичьей риге; насыпал он со своим мальцом три мешка ржи, два уже на воз взвалили и собрались третий подымать. А тут откуда ни возьмись барин нагрянул. Овинщик мигом развязал мешок и высыпает зерно.

– Вы что тут, канальи, делаете? – закричал барин, позеленев от злости.

– Да что делать, ваша милость? Вы же завсегда жалуетесь, что мало намолачиваем. Вот я и привез из дому несколько пур ржи.

Овинщик жил тут же неподалеку.

– Чего? Ты, скотина, вздумал из своего дома в мою ригу хлеб возить! Нужен мне твой хлеб! Клади его в телегу и уезжай, чтобы духу твоего тут не было!

– Как прикажете, барин, ежели велите, то уедем. Янка, а ну давай подымем мешок на подводу!

Досыпали мешок дополна, на воз положили и уехали. С той поры помещик никогда не говорил, что мало хлеба намолачивают.

Как бедняк разбогател

или-были богатый барин и бедный, хилый мужичишко. Барин не знал, куда деньги девать, а бедняк вечно голову ломал, где кусок хлеба раздобыть. Вот однажды объявляет барин себе для потехи состязание – кто больше небылиц нагородит. Пообещал он пуру золота тому, кто его переврет. Охота и бедняку заработать пуру золота, явился он на состязание.

Подошла очередь бедняка врать.

– Ну, что скажешь, бродяга? – спрашивает барин.

– Здравствуй, барин! – ответил бедняк и принялся врать. – Нашел я раз в лесу ель, на которой заместо шишек росли большие, красивые бобы.

– Может такое быть, – согласился богатый.

– Сорвал я один боб, принес домой и посадил перед избой. И что ты думаешь? Боб тут же начал расти. А как он рос-то – по пяди в минуту!

– Такое вполне возможно, – опять согласился богатый.

– Думал я, думал, что с ним делать, пока, наконец, не полез по бобу наверх. Высоко уже залез, как вдруг одна ветка подо мной обломилась и полетел я вниз.

– И такое может быть, – говорит барин.

– Падал я, падал, наверно совсем расшибся бы и никто бы об этом не узнал, не свались я на большую тучу. Вот еду я важным барином на туче и поглядываю, что другие люди на земле делают.

– Что ж, верю я этому, – сказал богатый.

– Вдруг увидел я небесный амбар, и когда туча над ним проходила, я на крышу – прыг! Проделал в крыше дыру и влез в амбар.

– Верю, – говорит богатый, которому уже стало надоедать вранье бедняка.

– А там на стенах развешаны все звезды и месяцы – не перечесть, сколько их там. Стал думать, как бы обратно на землю слезть, пока не догадался все месяцы концами посвязывать и по ним спуститься.

– Может и это быть, – пробурчал богатый.

– Сказано – сделано. Веревка из месяцев готова, полез я вниз. Да вот, гляжу – до земли еще далеко, а веревка кончилась.

– Оно, конечно, – проговорил богатый и спрашивает: – И долго еще с тобой все это приключалось? А то у меня времени мало.

У бедняка тоже враки к концу подходят, и потому он, зная спесивость богатого, решил выложить свой последний козырь:

– Я поболтался еще, отпустил конец и свалился в большую пещеру…

– Всему верю, только заканчивай быстрее! – не терпится богатому.

– И что ты думаешь: там мой и твой отцы свиней пасут и из-за куска хлеба дерутся…

Это для богатого уже чересчур, – чтобы над его отцом так надругались.

– Врешь! Врешь! – закричал он. – Мой отец никогда свиней не пас и твоего отца не знал! Врешь!

А бедняку только того и надо было. Забрал он обещанную пуру золота и зажил себе припеваючи.