Текст книги "Дракула, любовь моя"
Автор книги: Сири Джеймс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)
Даже если он услышал мой крик, то не обратил на него внимания. Во мне нарастала паника. Я тщетно пыталась оттолкнуть Николае. То, что всегда казалось мне актом любви, теперь больше походило на жестокое нападение. Я неуклонно слабела, а Дракула все пил и пил мою кровь с дикарской ненасытностью, которой я раньше не знала.
– Николае, – прошептала я. – Молю, остановись…
Голова закружилась.
«Это конец. Я умираю», – в страхе подумала я. Больше я ничего не помнила.
Я пришла в себя на балконе, у окна своей спальни, в объятиях Дракулы. Небо все еще было черным как смоль.
В голосе Николае слышались боль, ненависть к себе и сожаление, когда он прошептал:
– Любовь моя, умоляю, прости. Я не хотел причинить тебе вред. – Возлюбленный поднял меня на ноги и взглянул сверху вниз. – Боже. У тебя до сих пор идет кровь.
Не успела я моргнуть глазом, как он крепко прижал носовой платок к ранкам на моем горле и повторил:
– Умоляю, прости. Если я навредил тебе, Мина, то никогда себя не прощу.
Мы сжали друг друга в объятиях. Я дрожала, не в силах забыть жуткий ужас, который испытала, когда живущий в нем зверь так свирепо набросился на меня.
– Я должна была остановить тебя, прежде чем ты начал, но не хотела.
– Боюсь, нас могут ждать последствия.
Я взглянула на него. Мое сердце колотилось от тревоги. Он уверял, что я стану вампиром только после того, как постарею и поседею, если захочу обрести бессмертие. Выбор все еще за мной?
– Как я узнаю, если…
– Когда это случилось со мной, перемена была мгновенной. Я умер и возродился. Если то же самое произойдет с тобой, все будет иначе. Может потребоваться время. Судя по тому, что мне рассказывали другие, ты почувствуешь, как медленно меняешься. Тебя охватит безмерная усталость. Тебе покажется более естественным спать днем. Тебя будет преследовать озноб или головокружение. Все твои чувства словно обострятся. Еда покажется тебе безвкусной, есть и пить будет все труднее.
– Если я испытаю перечисленные тобой перемены, это будет означать наступление смерти? – Страх нарастал во мне по спирали.
– Давай не будем загадывать. Надо надеяться на лучшее.
Я кивнула. Мне было страшно даже думать о подобной возможности.
«Все будет хорошо, – сказала я себе. – Все будет хорошо».
Он прикоснулся к моему подбородку. Я заметила, что его пальцы стали теплыми.
– Мне пора. Скоро рассветет.
– Я буду скучать по тебе, – срывающимся голосом ответила я.
– Я тоже. Но мы скоро вновь обнимем друг друга, обещаю. А во время разлуки будем вместе каждый день – в своих мыслях.
Он снова поцеловал меня, и я закрыла глаза от наслаждения.
– Я люблю тебя, Мина.
Я открыла глаза, чтобы ответить тем же, но он уже исчез.
В темноте я забралась в кровать, полная печали, силой воли заставила себя отвлечься, расслабиться и заснуть. Но едва я закрыла глаза, как мне привиделось, что Дракула занимается со мной любовью.
Во сне чьи-то теплые ладони сжимали мое тело, ласкали грудь сквозь тонкую ткань ночной сорочки. Моя плоть пылала от прикосновений. Чьи-то губы прижимались к моим, жаркие и ненасытные, пробуя на вкус, целуя с лихорадочной страстью. Мне не нужно было открывать глаза, чтобы узнать, кто мой воображаемый любовник. Я снова очутилась в объятиях Дракулы.
Внезапно разделявшая нас одежда исчезла. Моя ночная сорочка испарилась как по волшебству. Его длинное, упругое, обнаженное тело навалилось на меня. Жар плоти обжигал мне кожу. Руки нежно ласкали мое тело, и каждый нерв покалывало от прикосновений. Я вспомнила о порочности своей страсти, но покорилась ей и теснее прижалась к любовнику.
Теплый настойчивый рот спустился к моей обнаженной груди. Я задыхалась от удовольствия под его поцелуями. Медленно, умело он спустился ниже, отдавая дань губами, языком и пальцами каждой части моего тела, включая те, к которым никто никогда не прикасался подобным образом. Они словно впервые оживали. Мои чувства закружились слитным вихрем. Я слышала его страсть и ощущала глубокую синеву глаз. С каждым острым вздохом экстаза я пробовала воздух на вкус.
Он не проронил ни слова, но все мое тело горело. С постыдной радостью в сердце я задрожала в его объятиях, стремясь навстречу восхитительному восторгу, который любовник дарил мне. Он играл на мне, как на скрипке, пробуждая внутри меня созвучия, о существовании которых я не знала, сплетая безупречные и невообразимые мелодии.
Когда я ощутила вторжение, то вцепилась в Николае, прижимаясь все теснее, пока два наших тела не слились в одно. Он двигался к грани экстаза, и меня охватила настоятельная потребность, которой я прежде не знала. Внезапно, в тот же миг, когда я услышала его распаленное восклицание, само средоточие моей женственности взорвалось от удовольствия, все тело разлетелось на тысячу сверкающих осколков ощущений и света.
Я очнулась, громко ахнув и обнаружив, что лежу на скомканных простынях. Мое сердце колотилось, тело продолжало покалывать от яркого и изумительного чувства. Я увидела спящего мужа, и мои щеки загорелись от стыда. Я была обнажена! Моя ночная сорочка лежала рядом на полу! Я быстро села, накинула ее и взглянула на окно, где в луче света гаснущей луны мне почудились последние мерцающие точки, ускользающие прочь. Но нет! Это были обычные пылинки, а может, игра моего воображения.
«Боже! – подумала я, заливаясь жаром. – Что я за женщина, если позволила своему разуму и телу предать себя подобным образом?»
В то же время я невольно задавалась вопросом: неужели именно это положено испытывать, занимаясь любовью?
Хотя мне всего лишь привиделся сон – постыдный, восхитительный, – мои губы невольно искривила тайная улыбка. Я ощущала себя возрожденной. Обновленной. Живой. Впервые в жизни я поняла, что значит быть женщиной.
ГЛАВА 20
Когда первые лучи рассвета забрезжили над горизонтом, я послала за доктором Ван Хельсингом. Очевидно, он этого ожидал, поскольку прибыл через пару мгновений, полностью одетый.
– Вы хотите, чтобы я опять вас загипнотизировал, мадам Мина?
– Если пожелаете, но я позвала вас по другой причине. – Я приступила к реализации тщательно отрепетированного сценария: – Я знаю, что вы скоро отбываете на континент и намерены оставить меня здесь с Джонатаном, но я должна сопровождать вас в путешествии.
Профессор и Джонатан явно удивились.
– Почему? – спросил доктор Ван Хельсинг.
– Не только я буду в большей безопасности с вами, но и вы со мной.
– Разве, мадам Мина? Нас ждут великие трудности и полная неизвестность.
– Именно поэтому я должна поехать. Граф контролирует мой разум. Если он прикажет, я отправлюсь к нему любым способом, какими угодно методами, даже если это подвергнет смертельной опасности меня или тех, кого я люблю – включая тебя, Джонатан. – Мое лицо исказилось неподдельной гримасой вины. – Вы храбрые мужчины, и ваша сила в количестве. Вместе вы сможете противостоять мне, но если Джонатану придется охранять меня в одиночестве, боюсь, я могу сломить его сопротивление. Кроме того, я окажу бесценные услуги при поисках графа. Вы можете гипнотизировать меня по пути и узнавать то, чего я сама не знаю.
– Я уже давно твержу о том же! – страстно воскликнул Джонатан. – Профессор, мне ненавистна сама мысль о том, чтобы застрять здесь, пока вы станете подвергаться опасности, да и Мине будет лучше с нами.
– Мадам Мина, вы мудры, как всегда. Вы убедили меня. Вам следует отправиться с нами.
Неделя пролетела незаметно. Мужчины тайно совещались целыми днями, отдавали распоряжения насчет нашего путешествия за море. Хотя я должна была отправиться с ними, они почти не открывали своих планов, обращались со мной сердечно, но с явной осторожностью. Сьюард попросил своего друга, доктора Хеннеси, который приглядывал за его пациентами ранее, когда Джон Сьюард ухаживал за Люси в Лондоне, взять на себя руководство лечебницей в его отсутствие. Рабочее расписание Джонатана было отнюдь не напряженным, когда мы оставили Эксетер, и все же он написал своему помощнику в юридической фирме о необходимых мерах в связи с его задержкой.
Каждый день Николае навещал меня в мыслях, сообщая о своем продвижении к родной земле. Еженощно, лежа в постели, я возвращалась мыслями к волшебному сну о наших с ним занятиях любовью.
«Ах, – думала я. – Вот бы Джонатан коснулся меня подобным образом!»
Но муж оставался холоден.
Вечером перед отъездом из Англии, когда я одевалась к ужину, Джонатан ворвался в нашу комнату, улыбаясь и держа в руках большую коробку, судя по виду – из первоклассного лондонского магазина.
– Мина, я принес тебе подарок.
Я уже давно не видела такой радости и возбужденного предвкушения на лице Джонатана.
– Ты ездил в город? – спросила я, подойдя к нему.
– Да. Я увидел кое-что в витрине магазина и подумал о тебе. – Он положил коробку на кровать. – Ну же, открывай.
Я открыла коробку и ахнула от восхищения. Внутри лежал длинный светлый шерстяной плащ, отороченный пятнистым белым горностаем, и шапка из того же меха.
– Ах! – воскликнула я, немедленно завернулась в роскошные складки плаща и пробежала пальцами по мягкому меховому воротнику. – Джонатан! Он великолепен. Уверена, это стоит целое состояние.
– Мне нет дела до цены. Если я не ошибаюсь, ты мечтала о нем с детства.
Я не вполне поняла его замечание, однако надела горностаевую шапку и подошла к зеркалу – взглянуть на свое отражение.
– Я похожа на королеву.
В тот же миг я вспомнила детскую мечту, на которую только что намекнул Джонатан. Наши взгляды встретились в зеркале, и по его улыбке стало ясно, что мы думаем об одном и том же.
– Тебе было шесть-семь лет, – тихо сказал Джонатан. – Мне всего на пару лет больше.
– Мы играли в переодевания в гостиной твоей матери в приюте.
– Ты была королевой, закуталась в потрепанную старую белую скатерть вместо мантии. Я изображал твоего подданного. – Он усмехнулся и повторил ту памятную сцену – взял зонт, протянул его мне, торжественно встал на колени, склонил голову и произнес: – Ваше величество!
Я улыбнулась, коснулась зонтом его правого и левого плеча и объявила повелительным тоном:
– Я посвящаю тебя в рыцари. Встань, сэр Джонатан. Можешь поцеловать мне руку.
Он встал, приложился к моей руке, после чего изысканно раскланялся и сказал:
– Клянусь вам в верности, ваше величество. Я буду защищать вас до конца своих дней.
Наши взгляды встретились, и мы расхохотались.
– Совсем об этом забыла.
– В тот день ты пожелала, чтобы родители нашли тебя. Ты мечтала оказаться принцессой и еще поклялась, что однажды наденешь длинный белый плащ, отороченный лучшим горностаем.
– Как ты только это помнишь? – удивленно спросила я.
– Я все о тебе помню. Ты всегда была для меня принцессой. – Он смотрел на меня с теплом и любовью, как прежде, когда я еще не была заклеймена.
– Ах, Джонатан!
– Мина, последние месяцы были для меня настоящим адом. – Муж шагнул вперед и взял меня за руку. – Я понимаю, что ты испытывала то же самое, знаю, что последнюю неделю… сторонился тебя. Меня терзают угрызения совести, и я хочу извиниться перед тобой.
– Джонатан, не стоит, – поспешно сказала я. – Это я тебя сторонилась. Тебе не надо извиняться.
– Нет, надо. Я знаю, почему ты молчишь. Тебя вынуждает яд, проникший в твою кровь. Я позволил ему отравить и мою душу. Всю неделю я смотрел на тебя так, будто ты замарана или нечиста, боялся прикасаться к тебе, говорить с тобой. Я позволил друзьям убедить меня в том, что ни в коем случае не должен выдавать наши планы! Ни словом, ни намеком, ни жестом!
– Они вправе так говорить! – перебила я. – Ты не должен мне доверять. Ведь если граф способен читать в моем разуме…
– К дьяволу графа и его чертовы фокусы! Мне плевать, если он слышит каждое мое слово. Мне ненавистно что-либо скрывать от тебя, держать язык за зубами. Ты моя жена, Мина. Я люблю тебя, любил всю жизнь. Между нами не должно быть секретов.
Мои щеки густо покраснели, я отвела глаза и согласилась:
– Ты прав, не должно быть.
– Если я и дальше буду скрывать свои мысли, боюсь, мы отдалимся еще больше, – настойчиво продолжал он. – Между нами закроется дверь. Я не хочу этого, не желаю больше молчать. – Джонатан заключил меня в объятия. – Мы уезжаем завтра. Нам предстоит далекое путешествие, но мы будем вместе. Всего через неделю или две все закончится.
– Правда?
– Я надеюсь на это. Но если дело займет больше времени или, боже упаси, наша попытка провалится, я хочу, чтобы ты знала: я тебя не брошу, Мина. Если придется, я буду преследовать это злобное чудовище до края земли, чтобы освободить тебя! Клянусь, я сделаю все, что угодно, чтобы низвергнуть его в адское пламя до скончания веков! – Он поцеловал меня и крепко сжал в объятиях.
«Ах! – подумала я, обнимая мужа. – Что делать со столь пылкой и незаслуженной верностью? Откуда Джонатану знать, что мне меньше всего на свете хочется, чтобы он исполнил свое обещание, данное с такой любовью и самоотверженностью?»
В ту ночь Джонатан занялся со мной любовью. Мы были близки впервые почти за две недели, с тех пор как уехали из Эксетера. Когда он заключил меня в объятия, мне так не терпелось выразить свою любовь, что, судя по всему, я ответила на его ласки чуть более страстно и творчески, чем обычно.
– Миссис Харкер, что вы делаете? – наконец спросил Джонатан, несколько озадаченный.
– Не знаю, – тихо сказала я. – Тебе не нравится?
– Нравится, – ответил он.
Несмотря на темноту, я разглядела широкую улыбку на его лице. Вскоре муж набросился на меня. Я внесла несколько предложений, которые он встретил с удивлением, но охотно принял.
Полагаю, наша близость глубоко удовлетворила обоих.
После, когда я томно потягивалась в его объятиях, он повернулся ко мне и заметил с лукавой усмешкой:
– Похоже, в вампирской крови, текущей в твоих жилах, есть свои преимущества.
Мы невольно расхохотались.
Мы выехали с вокзала Чаринг-Кросс через шесть дней после отбытия Дракулы, утром двенадцатого октября. С собой мы взяли всего по одной смене одежды, и, когда пересекали Ла-Манш на пароме, я была благодарна Джонатану за прекрасный белый шерстяной плащ, который защищал меня от свежего морского воздуха. Мы прибыли в Париж той же ночью и расположились на заказанных местах в «Восточном экспрессе». Не покидая поезда ни днем ни ночью, вечером пятнадцатого октября мы достигли Варны, портового города на Черноморском побережье восточной части Болгарии, и заселились в гостиницу «Одессус». [21]21
Одессус – латинское название Варны.
[Закрыть]
Я поощряла доктора Ван Хельсинга гипнотизировать меня каждый день перед рассветом или закатом, каковое время он, по-видимому, полагал критичным для обмена мыслями. Всякий раз повторялось одно и то же.
– Что вы видите и слышите? – спрашивал профессор, помахав руками перед моими глазами, как будто наводя чары.
Теперь я уступала немедленно, создавая впечатление, что он легко может заставить меня говорить, а мои мысли покорны ему.
– Вокруг темно, – ответила я в первый раз. – Слышен плеск воды. Корабль мчится по волнам.
На следующий день я добавила:
– Паруса и снасти гудят, мачты и реи скрипят. Поднялся ветер – я слышу его в вантах. Нос корабля рассекает пену.
Мое представление, похоже, всех удовлетворило.
– Очевидно, «Царица Екатерина» еще в море, спешит в Варну, – сказал Джонатан.
Перед отъездом из Лондона лорд Годалминг распорядился, чтобы его представитель каждый день посылал телеграмму, не видели ли судна. «Царица Екатерина» должна была пройти Дарданеллы, пролив между европейской и азиатской Турцией, соединяющий Эгейское море с Мраморным, от которого до Варны оставался всего один день плавания. Пока что корабля никто не видел. Когда мы прибыли в Варну, доктор Ван Хельсинг встретился с вице-консулом, чтобы получить разрешение подняться на борт судна сразу по прибытии. Лорд Годалминг сообщил принимающей стороне, что в трюме находится имущество, украденное у его друга, и получил разрешение вскрыть ящик под личную ответственность.
– Даже если граф примет облик летучей мыши, он не способен пересечь проточную воду без посторонней помощи, значит, не сможет покинуть судно, – сказал профессор, когда мы ужинали в гостиничной столовой в тот первый вечер. – Если мы поднимемся на борт после рассвета, он окажется в нашей власти.
Только я знала, что этот план обречен на провал. Николае говорил мне, что теория профессора насчет того, что вампиры не способны пересекать проточную воду, – совершенная чушь. Да его вообще не было на борту корабля.
– Я взломаю ящик и прикончу чудовище, прежде чем оно проснется! – вскричал Джонатан.
– А нас не заподозрят в убийстве? – обеспокоился доктор Сьюард.
– Нет, – ответил доктор Ван Хельсинг. – Ведь если мы отрежем ему голову и пронзим сердце колом, то тело вампира рассыплется в прах, не оставив никаких улик против нас.
– Почему? – спросил мистер Моррис. – Ведь с мисс Люси не произошло ничего подобного, когда мы проделали с ней то же самое.
– Она была новообращенным вампиром, и ее тело еще не истлело. Графу Дракуле много веков. Да возвратится он в прах!
Николае мысленно общался со мной каждый день, с тех пор как покинул Англию. Он проследовал тем же маршрутом шестью днями ранее, как и мы, на «Восточном экспрессе», втайне отдыхая днем в товарном вагоне, в ящике с землей, замаскированном под обычный груз. Он только что сообщил мне, что прибыл в свой замок Дракулы и отдает необходимые распоряжения для представления.
«А как же „Царица Екатерина“? – мысленно спросила я. – Что случится, когда судно пристанет в Варне?»
«Подожди – и сама увидишь», – ответил он.
Мы провели неделю в Варне, ожидая вестей касательно «Царицы Екатерины». Тем временем я стала очень уставать и много спала, порой до самого вечера. У меня пропал аппетит, я часто мерзла и заметила, что выгляжу немного бледнее, чем обычно, отчего алый шрам на моем лбу пылал еще ярче.
Я видела, что мужчины обратили внимание на эти перемены и втайне беспокоятся, хотя и молчат о них в моем присутствии. Они продолжали верить, что я была запятнана в ту ночь, когда пила кровь Дракулы. Я утешалась тем, что во всем виноваты бессонные ночи и томительные дни путешествия..
Двадцать четвертого октября принесли телеграмму, в которой сообщалось, что «Царица Екатерина» прошла Дарданеллы. Это означало, что она пристанет в Варне не позже чем через сутки. Мужчин охватило дикое и радостное возбуждение. Однако, к общему разочарованию, «Царица Екатерина» не причалила в Варне ни на следующий день, ни позже. Четыре напряженных дня не было вестей ни о судне, ни о возможных причинах его задержки. Мужчины, за исключением Джонатана, изнемогали от лихорадочного беспокойства. По утрам муж безмятежно сидел в нашем номере и точил огромный изогнутый нож кукри, с которым больше не расставался. От вида острого как бритва клинка у меня кровь стыла в жилах. Я с невольным ужасом представляла, что может случиться, если лезвие, сжимаемое твердой и решительной рукой Джонатана, коснется горла Николае.
Муж держал свое обещание ничего от меня не скрывать и вскоре убедил остальных поступать так же. Я и дальше позволяла доктору Ван Хельсингу гипнотизировать меня дважды в день, всякий раз повторяя одно и то же. Однажды на рассвете, когда я находилась в притворном трансе, он открыл мне рот, чтобы осмотреть зубы, чем ужасно напугал меня.
– Пока что без перемен, – заметил профессор.
– О чем вы говорите? – спросил мистер Моррис.
– Помните, как клыки мисс Люси стали длиннее и острее в последние дни перед ее смертью? – спросил доктор Ван Хельсинг, и мужчины закивали с серьезным видом. – Я слежу и за другими симптомами. Разве вы не видите? Мадам Мина уже теряет аппетит. Если она начнет алкать крови…
– Что тогда? – тревожно спросил лорд Годалминг.
– Нам придется принять меры, – с сожалением ответил профессор.
– Какие? – в ужасе воскликнул Джонатан.
В комнате повисла тишина.
– «Эвтаназия» – прекрасное и утешительное слово, – тихо ответил доктор Сьюард.
– Вы что, рехнулись? – закричал Джонатан. – Вы хотите лишить мою Мину жизни до срока? Не желаю и слышать об этом!
– Вы не понимаете, друг мой, потому что вас с нами не было, – возразил доктор Ван Хельсинг. – Мы все видели ужас воскрешения мисс Люси.
– Вместо женщины из плоти и крови перед нами предстало существо из сладострастной похоти и ужаса, – добавил мистер Моррис – Поверьте, Харкер, вашей жене лучше умереть, чем рыскать по полям подобным чудовищем.
Мое сердце забилось от тревоги. Господи! Если мужчины решат, что я бесповоротно становлюсь вампиром, они прикончат меня! Я постаралась не думать, что это может случиться, что, возможно, Николае пил мою кровь слишком часто и…
«Не тревожься, – раздался голос в моей голове. – Что бы ни случилось, эти мясники не причинят тебе вреда. Я буду поблизости, любовь моя. Я охраняю тебя даже сейчас».
«Где? – мысленно спросила я. – Где ты?»
«Рядом. Я двигаю судно. Управлять погодой довольно непросто».
Я мысленно улыбнулась. Столь небрежное замечание и такая невероятная задача.
Я быстро открыла глаза, улыбнулась как можно слаще и спросила:
– Профессор, что я сказала? Ничего не помню.
Джонатан и остальные отвернулись с виноватыми лицами.
– Только то, что мы уже знаем, мадам Мина, – поспешно ответил доктор Ван Хельсинг. – Судно по-прежнему где-то в пути.
– Вероятно, его задержал туман, – предположил лорд Годалминг. – С некоторых пароходов, пришедших прошлой ночью, сообщалось о пластах тумана, лежащих на север и юг от порта.
– Нам остается только ждать и наблюдать, – подытожил профессор. – Корабль может причалить в любую минуту.
В то же утро пришла телеграмма. Мы собрались в гостиной, чтобы прочесть ее.
ЛОНДОН, 28 ОКТЯБРЯ 1890 ГОДА
ЛОРДУ ГОДАЛМИНГУ. ЧЕРЕЗ ВИЦЕ-КОНСУЛА ЕЕ БРИТАНСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА В ВАРНЕ. ПОСТУПИЛО СООБЩЕНИЕ, ЧТО «ЦАРИЦА ЕКАТЕРИНА» ВОШЛА В ГАЛАЦ СЕГОДНЯ В ЧАС НОЧИ. РЕГИСТР ЛЛОЙДА, ЛОНДОН.
– Галац? Нет! Не может быть! – потрясенно вскричал доктор Ван Хельсинг и на мгновение воздел руку над головой, как бы апеллируя к всемогущему Господу.
– Где это – Галац? – мертвенно побледнев, спросил лорд Годалминг.
– В Молдавии, – ответил доктор Сьюард, качая головой в изумленном разочаровании. – Это их главный торговый порт, примерно в ста пятидесяти милях на север от нас.
– Я ожидал чего-то подобного с тех пор, как судно изрядно задержалось, – напряженно сказал мистер Моррис.
Джонатан вцепился в рукоятку своего огромного ножа кукри, мрачно, горько усмехнулся и заявил:
– Граф играет с нами. Он заглянул в разум Мины, выяснил, что мы ждем его здесь, и потому призвал туман, чтобы обойти и опередить нас.
– Хотел бы я знать, когда отправляется следующий поезд в Галац, – задумчиво пробормотал профессор.
– Завтра в половине седьмого утра, – не раздумывая, ответила я.
Все уставились на меня.
– Откуда вы знаете? – спросил лорд Годалминг.
Я покраснела. Я знала, поскольку посмотрела заранее и помнила, что Дракулы нет на борту судна. Он ведь говорил, что нам придется уехать из Варны.
– Я всегда была немного одержима поездами, – поспешно ответила я.
К счастью, мои слова были правдой. Джонатан мог подтвердить их.
– Дома, в Эксетере, я часто составляла расписания, чтобы помочь мужу. Я всю неделю изучала карты и расписания, знала, что если что-то пойдет не так и нам придется отправиться в Трансильванию, то мы, вероятно, вынуждены будем проследовать в Галац. Есть только один поезд, и он уходит завтра утром, как я уже сказала.
– Невероятная женщина! – пробормотал профессор.
– Что ждет нас в Галаце? – спросил доктор Сьюард. – Несомненно, граф уже высадился и значительно опередил нас.
– В таком случае мы последуем за ним, – постановил Джонатан с новой решимостью.
Доктор Ван Хельсинг развил кипучую деятельность, отдавая соратникам необходимые распоряжения. Были куплены билеты на поезд, написаны письма, через соответствующие каналы получены полномочия ступить на борт судна в Галаце. Рано утром мы погрузились на поезд, чтобы продолжить свое путешествие.
Сидя у окна вагона и глядя на мелькающие за ним пастбища, которые подымались к далеким холмам, а после – зеленым горам, я испытывала все большее беспокойство и предвкушение. Ведь каждый оборот колес приближал меня к Николае.
«Что мне делать, когда мы доберемся до Галаца?» – мысленно спросила я.
Он ответил быстро и уверенно:
«Заставь их броситься в погоню за ящиком. Он будет маячить у них под самым носом».
«Зачем?»
«Я сам должен выбрать место и время своей смерти».
Затем возлюбленный рассказал, что мне следует делать.
В Галаце мы поселились в гостинице «Метрополь». Мужчины немедленно разошлись, чтобы встретиться с вице-консулом и навести справки в доках и у судового агента. Вечером, когда все вернулись, мы собрались в гостиной профессора, и я узнала последние новости.
– «Царица Екатерина» действительно в гавани, – начал Джонатан. – Ящик забрал посредник по приказу мистера д'Явола из Лондона. Ему хорошо заплатили за то, чтобы сделать все до рассвета и тем самым избежать таможенного досмотра.
– Д'Явол! – повторил мистер Моррис, качая головой. – Снова это имя – намек на дьявола.
– Посредник, следуя полученным инструкциям, доставил ящик человеку, который торгует со словаками, – продолжил доктор Сьюард. – Они привозят товары по реке в порт. Но торговца только что нашли на кладбище с перерезанным горлом, а ящик исчез.
– Местные клянутся, что его убил словак, – горько заметил Джонатан. – Но мы-то знаем, что это сделал граф, чтобы замести следы!
«Это не я, – мысленно сказал Николае. – Я пытаюсь направить погоню за собой и не желаю заметать следы! Торговец был вором. Он попытался надуть моих добрых друзей-цыган. Но твои мужчины, конечно же, приписали это злодеяние мне».
– Что будем делать? – спросил доктор Сьюард.
– Думать, – ответил доктор Ван Хельсинг и опустился в кресло, сосредоточенно хмуря лоб. – Судя по тому, что мадам Мина поведала в гипнотическом трансе сегодня утром, негодяй по-прежнему спит в ящике, который, не сомневаюсь, уже на пути к замку Дракулы.
– Почему граф остается в ящике, если вернулся в родные края? – спросил лорд Годалминг. – Разве он не может путешествовать сам по себе, если пожелает, укрываясь только в случае необходимости?
– Возможно, он боится, что его обнаружат, – предположил Джонатан.
– Да, – согласился доктор Сьюард. – Ему нужно втайне убраться подальше от города, пока его никто не заметил. А эти словаки! Местные называют их кровожадными тупицами. Если они обнаружат, что на самом деле лежит в ящике, то Дракуле конец.
«Вряд ли. Словаки, которых я нанял, – мои друзья. Еще их деды и прадеды работали на меня».
– Помните, он не любит яркого света, а погода в последнее время, по рассказам, была ясной, – добавил мистер Моррис.
– Верно, – согласился доктор Ван Хельсинг.
«Скажи им, что я не могу попасть домой без посторонней помощи».
– Похоже, граф не может попасть домой без посторонней помощи, раз до сих пор лежит в ящике, – вставила я. – В противном случае он принял бы облик человека, волка, летучей мыши или иного зверя.
– Верно, – сказал доктор Ван Хельсинг. – Проблема вот в чем: ящик покинул судно два дня назад и находится в руках словаков. Они могли выбрать множество путей. Где он сейчас?
– Может, отправимся прямо в замок и подождем? – предложил Джонатан.
– Граф может покинуть ящик под покровом тумана или темноты, едва пересечет границу Трансильвании. Откуда нам знать, где и когда это произойдет? – Профессор покачал головой. – Нет, мы должны перехватить его по пути. Но где и как?
Мужчины умолкли, явно слишком усталые и павшие духом, чтобы выдвинуть очередное предложение.
«Пора».
– У меня есть идея.
– Прошу вас, мадам Мина.
– Полагаю, никто не сомневается в том, что ящик, в котором прячется граф, в настоящий момент направляется в его трансильванский замок. Вопрос в том, как он туда попадет. Я немного поразмыслила над этим.
– Продолжайте, – оживился профессор.
– В пути его ожидает множество препятствий: любопытные зеваки, таможенники, сборщики налогов. Кроме того, мы сможем с легкостью последовать за ним. Другой вариант – железная дорога. Но поезд – закрытое пространство, из которого непросто ускользнуть. Полагаю, самый безопасный и тайный способ – отправиться по воде.
– По воде? – повторил Джонатан, с неподдельным интересом выпрямившись в кресле. – То есть по реке?
– Да. Это также согласуется с тем, что он не может попасть домой без посторонней помощи. Вы сказали, что в утреннем трансе я слышала мычание коров и скрип дерева. Эти звуки могут говорить о том, что ящик с графом находится в лодке. Я изучила местность. – Я развернула карту и разложила ее на низком столике перед мужчинами. – Из Галаца в сторону замка Дракулы ведут две реки: Прут и Сирет. У деревни Фунду последний соединяется с Бистрицей, которая огибает перевал Борго. Эта петля проходит совсем рядом с замком Дракулы.
Едва я это сказала, как Джонатан вскочил, обнял меня, поцеловал и воскликнул:
– Превосходно!
– Драгоценная мадам Мина опять преподала нам урок, – ликующе сказал профессор, пока мужчины пожимали мне руку. – Мы снова напали на след. Враг опережает нас, но мы его настигнем. Если мы набросимся на него днем, при ярком солнечном свете и на воде, которую он не может пересечь без посторонней помощи, дело будет сделано. А теперь, господа, устроим военный совет! Мы должны решить, кто и что будет делать.
«Господа? – раздался возмущенный голос Дракулы. – А тебя на военный совет не пригласили? Да они попросту слабоумные».
Я постаралась спрятать улыбку и ответила:
«Они хотя бы благонамеренные слабоумные».
«Забавно! – подумала я. – Никто не догадывается, что моя мысленная связь с графом, которая принесла столько мнимой пользы при гипнотизировании, может обернуться против них».
Мне казалось довольно нелепым, что граф Дракула, неважно, днем или ночью, добровольно или вынужденно, будет оставаться внутри ящика всю дорогу до замка, но остальные, похоже, ничего не заподозрили. Они безоговорочно верили в избранную версию.
Последовал быстрый обмен репликами. Лорд Годалминг предложил нанять паровой катер и подняться по Сирету. Мистер Моррис сказал, что купит быстрых лошадей и отправится по берегу на случай, если граф решит высадиться.
«Нет, – внезапно сказал Дракула. – Им нельзя разделяться. Охотники должны оставаться вместе, не то мне будет слишком сложно управлять положением».
– Мне кажется, нам лучше остаться вместе, – поспешно перебила я. – Так безопаснее. Словаки, несомненно, вооружены и готовы к бою.
– Верно, – согласился доктор Ван Хельсинг. – Вот почему никто не должен оставаться в одиночестве.
– Но если мы двинемся единой группой…
– Нет, разумнее будет разделиться, – настаивал профессор.
«Проклятье!.. Этого я не ожидал».
