Текст книги "Герои, злодеи, конформисты отечественной НАУКИ"

Автор книги: Симон Шноль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 63 страниц)

Следует отметить, что в это страшное для Е. И. время он вел себя достойно и мужественно: не каялся, не отрекался от своих убеждений, не предавал друзей. В этом отношении показательно его поведение в деле В. П. Эфроимсона. Этот выдающийся ученый и замечательный по своим нравственным качествам человек был близким другом Е. И. еще с довоенных времен, когда он по возвращении из лагеря (после первого ареста в 1933 г.) устроился работать на станцию по разведению и селекции тутового шелкопряда в Мерефе под Харьковом. Возвратившись с фронтов Великой отечественной войны с боевыми наградами, он стал работать в Харьковском университете на кафедре Генетики. В 1948 г. он блестяще защитил докторскую диссертацию. После августовской сессии ВАСХНИЛ он не только был изгнан из университета и не утвержден ВАК'ом в докторской степени, но и арестован. Вопреки ожиданиям, подавляющее большинство «вейсманистов-морганистов» остались на свободе. Арест же Эфроимсона, по-видимому, был связан, во-первых, с тем, что в 1949 г. арестовывали очень многих ранее репрессированных и позже освобожденных, а, во-вторых, с его активной деятельностью по разоблачению Т.Д.Лысенко как фальсификатора и лжеученого. Эта сторона деятельности В. П. Эфроимсона достаточно подробно охарактеризована в известных книгах Жореса Медведева, В. Н. Сойфера, С. Э. Шноля и др. Несмотря на всю шаткость своего положения, Е. И. направляет в соответствующие органы характеристику В. П. Эфроимсона (в архиве Е. И. сохранился ее черновик), в которой отмечает его огромный талант, беспрецедентную работоспособность и патриотизм. «Я не сомневаюсь, – пишет Е. И. в конце характеристики, – что Владимир Павлович Эфроимсон, как истинный и самоотверженный патриот нашей Родины, при благоприятных условиях принесет много пользы в практически важных областях науки». Как это не удивительно, Е. И. после этого не был арестован. Более того, В. П., который первоначально попал в лагере на общие работы, что обрекало его на верную смерть, был переведен в санчасть. Сохранилось его письмо после получения справки о реабилитации, факсимиле которого здесь приводится (там, где указаны инициалы И. М. П., речь идет о профессоре Илье Михайловиче Полякове, на кафедре которого работал В. П. Эфроимсон в 1946-1948 гг.). (См. главу 30.) Хотя Е. И. сравнительно недолго находился в статусе безработного, события 1948-1949 гг. губительно повлияли на его научную деятельность. Написанные в первые послевоенные годы многочисленные работы по географической изменчивости, видообразованию, первоначальной дивергенции животных и растений, а также другим кардинальным вопросам эволюционной биологии были отклонены редакциями различных журналов и остались неопубликованными. Судя по списку его работ, он не печатался с февраля 1948 г. (тезисы докладов Дарвиновской конференции) до конца 1953 г., когда в «Трудах Севанской гидробиологической станции» (1953. Т. XIII. С. 213-225) была опубликована его статья «Особенности фауны озера Севан», а в сб. трудов Харьковского зоотехнического института – большая работа «К гидробиологической характеристике прудов», в которой предложена оригинальная классификация искусственных водоемов. Столь долгое (почти шестилетнее!) «молчание» объяснялось той непреклонной позицией, которую Е. И. занял по отношению к «мичуринской биологии». Он был одним из тех немногих, кто не шел ни на какие компромиссы и контакты с Лысенко и его приспешниками. Характерен в этом отношении эпизод на Всесоюзной конференции летом 1963 г. в Томске, куда Е. И. был приглашен как основатель кафедры гидробиологии и ихтиологии в ТГУ. В то время Лысенко опять пользовался безграничным доверием и полной поддержкой «Партии и Правительства». На конференции присутствовали его ближайшие соратники и, в частности, И. И. Презент, который нагло себя вел. Выступление Презента получило гневную отповедь со стороны Е. И., который, в частности, порекомендовал ему «бросить привычки 1948 года». [Это прозвучало более чем актуально, поскольку в 1964 г. готовилось проведение новой сессии ВАСХНИЛ и лишь свержение Хрущева не дало осуществиться окончательному разгрому отечественной биологии]... ...В начале 1950-х годов по инициативе Зоологического института АН СССР Е. И. предпринимает обширные исследования фауны пиявок пресных и солоноватых водоемов. На протяжении 30 лет он совершает с этой целью экспедиционные поездки на Кавказ и в Закавказье, Среднюю Азию и Казахстан, в Закарпатье и Прибалтику, Карелию и на Кольский полуостров, на Алтай и в Туву, Сахалин и Камчатку, в Хабаровский и Приморский край. Он проводил сборы гидробиологического материала и комплексное его изучение в бассейнах Волги, Дона, Днестра, Днепра, Салгира, Печоры, Сев. Двины, Иртыша, Катуни, Оби, Енисея, Ангары, Лены, Амура, Уссури, Камчатки и других рек, на озерах Севан, Онежское, Ладожское, Телецкое и др. Как отмечали Б. Г. Иоганзен и Я. Я. Цееб в юбилейной статье, посвященной 70-летию Е. И. (Гидробиологический журнал, т. XI, вып. 1, 1975. С. 113-115), «редко кому из гидробиологов удавалось охватить полевыми исследованиями столь обширную и разнообразную акваторию». Особое место в его гидробиологических исследованиях занимает Байкал. Он принимал участие в ряде байкальских экспедиций, любил бывать в Лимнологическом институте и Иркутском университете, где у него было много друзей (М. М. Кожов, Г. И. Галазий, М.Ю.Бекман, О.М.Кожова и др.)... В работах Е.И.Лукина установлен резко выраженный эндемизм фауны пиявок Байкала и отсутствие ее связей с обычной сибирской фауной (результаты этих исследований были доложены в 1965 г. на XVI Международном лимнологическом конгрессе в Варшаве и вызвали всеобщий интерес)... Е. И. убедительно показывает молодой (плейстоценовый) возраст фауны Байкала, что согласуется с приуроченностью его к активной рифтовой зоне и историко-геологическими данными. Эти выводы представляли не только теоретический интерес. Они стали важным аргументом в борьбе с преступными планами промышленного освоения Байкальского региона и, в частности, строительства огромного целлюлозно-бумажного комбината (ЦБК) в устье р. Селенги. Из представлений о молодом возрасте байкальской биоты за счет заселения освободившихся экологических ниш организмами из горных потоков, с их чистейшей, богатой кислородом водой, следовало, что любое техногенное воздействие будет для нее губительно. Как бы хорошо не работали очистные сооружения, стоки озера все равно будут привносить в озеро компоненты, вредные для его фауны в целом и организмов-фильтраторов (рачок-эпишура и др.) в частности. Начиная с 1958 г. (первая экспедиция Е. И. на Байкал), когда в Иркутске на Конференции по производительным силам Сибири был впервые поставлен вопрос о строительстве в устье Селенги ЦБК, его подпись (наряду с подписями ведущих исследователей-биологов Лимнологического института АН СССР, Иркутского университета и других научных учреждений) фигурирует в различных письмах-протестах и заключениях. Когда решение о строительстве комбината было все же принято, Е. И. воспринял это как личную трагедию. Позже в статьях, опубликованных в Докладах АН СССР, Зоологическом журнале, в ряде выступлений на научных конференциях он, основываясь на данных собственных гидробиологических исследований, показал реальность быстрых необратимых изменений прибрежной байкальской биоты (чутким индикатором техногенного загрязнения, в частности, оказались пиявки). Летом 1972 г. в одном из писем с Байкала он писал: «Проклятый комбинат дымит круглые сутки, и нет оправдания этому экологическому преступлению!». Уникальные сборы послужили Е. И. материалом для ряда статей и монографий по фауне пиявок различных регионов, включая фундаментальное издание «Пиявки пресных и солоноватых водоемов. Фауна СССР. Пиявки» (Л., Изд-во «Наука», 1976, 484 с, с илл.). В рецензии известного гидробиолога и зоолога С. М. Ляхова5) отмечена «широта географического диапазона (от Закарпатья до Камчатки и Курильских о-вов, от Коми АССР и Карелии до Грузии и Таджикистана) изученных материалов, хранящихся на возглавляемой автором кафедре зоологии и дарвинизма Харьковского зооветеринарного института» (в последние годы основная часть этой огромной коллекции передана в зоологический музей Харьковского университета) и подчеркнута «исключительная полнота изложения». Помимо систематического описания («видовые характеристики в систематической части поражают полнотой» – отмечает С. М.Ляхов), монография включает большие разделы по морфологии и физиологии, филогении, экологии, зоогеографии. Подробно рассмотрены жизненные циклы пиявок. Последовательно охарактеризовано их отношение к температуре, содержанию кислорода, солености, жесткости, рН и активной реакции воды, свету, субстрату, биотическим факторам и факторам загрязнения. Детальная характеристика пиявок Палеарктики сочетается с подробным анализом их мировой фауны. Дано сравнение палеарктической фауны с фаунами Неарктической, Неотропической, Эфиопской (показано, в частности, что особое место в зоогеографии палеарктических Hirudenea занимает агрессивно-хищный вод Limnatus nilotica), Индо-Малайской и Австралийской областей. Все это позволяет рассматривать эту работу как образец системного исследования, предметом которого является столь интересная и практически важная группа. Специальная глава посвящена практическому значению пиявок – полезному (в медицине, ветеринарии, экологии) и вредному (паразитизм на рыбах, водоплавающих птицах и млекопитающих). Академик М. С. Гиляров... получив от Е. И. эту книгу, написал ему: «Глубокоуважаемый Е. И. ! Спасибо за чудесный том, с выходом которого от души Вас поздравляю. Все-таки можно писать о географической изменчивости, об эволюции, о любых общих вопросах – все может быть интересно, но преходяще. А вот такая монография не преходяща и к Вашему труду будут и через 100 лет возвращаться и писать: „еще Лукин... 'От души рад за Вас, что Вам удалось это сделать. Ваш А. Гиляров. 18.09.76'"». Шрудологические исследования Е. И. получили высокую оценку со стороны таких крупнейших специалистов по гидробиологии и зоологии беспозвоночных, как Н. А. Ливанов, Л. А. Зенкевич, А. В. Иванов, Я. А. Бирштейн, С. Г. Лепнева, А. А. Стрелков и др. 5)Ляхов СМ. И Зоол. журн. 1977. T.LVI. Вып.8. С. 1263-1264.

В последние годы интерес к изучению пиявок резко возрос в связи с медицинскими аспектами их применения. Проводятся глубокие биохимические исследования пиявок, на основе которых создан ряд лекарств. В разных странах проводятся Международные конференции гирудологов (в 1990 г. Е. И. получил приглашение от проф. Ригби присутствовать в качестве VIP-участника в работе Third Int. Conference of Leech Scientists в Иерусалиме). В 1992 г. в Москве создана Российская Ассоциация гирудологов, председателем которой является известный специалист по биохимии крови проф. И. П. Баскова. Благодаря этому, значение гирудологических работ Е. И. резко возросло. В последние годы жизни Е. И. жалел, что в свое время по предложению А. В. Яблокова не написал большую популярную статью о пиявках в «Природу». С начала 19б0-х годов Е. И., продолжая интенсивные гидробиологические и зоологические исследования, возвращается к вопросам теории эволюции, которым посвящен ряд крупных работ, опубликованных (1964-1994 гг.) в сб. «Проблемы эволюции», Зоологическом журнале и других периодических изданиях и получивших широкую известность. Они связаны с разработкой таких ключевых эволюционных проблем, как: внутривидовая экологическая дифференциация, неравномерность темпов эволюции, различия в скорости эволюции разных систем органов и приспособлений к размножению и развитию животных, принцип монофилии и проблемы изменения количества параллельных систематических групп по мере повышения их ранга, теория ароморфозов и типы животного мира, главные этапы прогрессивной эволюции в связи с геологической историей, общие вопросы построения системы животного мира, ароморфозы и условия их возникновения. Некоторые из этих работ посвящены памяти крупнейших отечественных биологов (И. И. Шмальгаузен, Н. А. Ливанов, Л. А. Зенкевич, В. А. Догель, А. В. Иванов, Г. Г. Винберг, М. М. Кожов и др.), знакомством и дружбой с которыми он гордился до конца своих дней. В 1984 г. Е. И. принял активное участие в подготовке и проведении Всесоюзной научной конференции «Направления и закономерности эволюционного процесса», посвященной 100-летию со дня рождения И. И. Шмальгаузена. Он выступил с докладом «Теория И. И. Шмальгаузена о накоплении в процессе эволюции адаптации широкого значения», позже опубликованной в виде большой статьи в «Зоол. журнале». Следует отметить и тесные творческие связи Е. И. с учеными-биологами Ленинградского отделения Института истории естествознания и техники (К М. Завадский, Э. И. Колчинский, Я. М. Галл). По предложению директора института С. Р. Микулинского и зав. лабораторией истории и теории эволюционного учения К М. Завадского, он наряду с Г. Ф. Гаузе, В. С. Кирпичниковым и др. принял активное участие в создании фундаментальной коллективной монографии «Развитие эволюционной теории в СССР» (Л.: Наука, 1979). Нельзя не упомянуть и об активном участии Е. И. Лукина в таком фундаментальном многотомном труде как изданные под редакцией ЗИН'а «Основы зоологии», а также о том, он привлекался в качестве автора отдельных статей при составлении Украинской и Большой Советской энциклопедий. Е. И. был не только крупным и многогранным ученым-естествоиспытателем, • но и выдающимся педагогом. Его педагогическая работа началась в 1927 г. в Харькове с чтения курса общей биологии в Институте Народного Образования и Зоотехническом институте. В конце 1920-х – начале 1930-х годов Е. И. участвовал в составлении учебников общей биологии, по которым велось преподавание в средних и высших учебных заведениях Украины. Так, он написал ряд разделов (Общие свойства жизни. Фотосинтез. Размножение организмов. Наследственность и изменчивость организмов и их значение в сельском хозяйстве) в «Общей биологии» (Часть I—III, 1931-1933 гг.). В изданном в 1935 г. под редакцией И. М. Полякова капитальном учебном пособии для техникумов, рабфаков, учреждений высшего комобразования он написал большой раздел по зоологии. Дальнейшее продолжение его профессорско-преподавательской деятельности связано с Харьковским и Томским университетами, а наиболее длительный ее период – с Харьковским зоотехническим, (позже – зооветеринарным) институтом. Здесь возглавляемая им кафедра Зоологии и дарвинизма на протяжении 30 лет служила центром повышения квалификации для преподавателей зооветеринарных и сельскохозяйственных вузов СССР... ...Е. И. является автором учебника «Зоология», вышедшего тремя изданиями (1961,1981 и 1989 гг.). Утвержденный в качестве основного учебного руководства для вузов зоотехнического, ветеринарного и сельскохозяйственного профилей, он также широко используется на биологических факультетах университетов и педагогических институтов. Ю. И. Полянский в своем «Отзыве о книге проф. Е. И.Лукина „Зоология", III изд., 1989 г., Москва, Агропромиздат, 384 С, 207 рис.» отметил, что это «лучший из имеющихся у нас и за рубежом кратких курсов». Совместно с проф. Московской зооветеринарной академии А. Г. Банниковым он является автором «Программы дисциплины „Зоология" для сельскохозяйственных высших учебных заведений» (1978 г.). Е. И. очень любил преподавание и весь педагогический процесс, хотя и часто сетовал, что это занимает у него массу времени и отвлекает от научной работы... Много сил и времени он отдавал научно-организационной деятельности. В 1962 г. по просьбе тогдашнего председателя Всесоюзного гидробиологического общества (ВГБО) Л. А. Зенкевича, с которым был связан длительными дружескими отношениями и общими научными интересами, он организовал и возглавил Харьковское отделение ВГБО, которым руководил вплоть до распада СССР в тесном контакте со своими коллегами из Киева (Л. П. Брагинский, А. П. Маркевич и др.) и других научных центров Украины. Активное участие в работе ВГБО он принимал на протяжении 40 лет, участвуя в работе многочисленных съездов и конференций гидробиологов. Выйдя в 1987 г. на пенсию и прекратив профессорско-преподавательскую работу, Е. И. еще 4 года, вплоть до крушения Советского Союза, не снижал интенсивности своей научной деятельности. В 1989 г., как раз во время своего 85-летия, он принимал участие в I Верещагинской байкальской международной конференции (Листвянка, 2-7 октября 1989 г.). В сентябре 1990 г. выступил с большим докладом на упоминавшейся выше Международной конференции, посвященной 90-летию Ф. Г. Добржанского. В мае следующего года на Всесоюзном совещании «Медицинская пиявка на службе здравоохранения» (Донецк, 14-17 мая 1991 г.), сделал обширный вводный доклад «Географическое распространение медицинской пиявки в связи с ее экологией и происхождением». В ноябре 1991 г., в возрасте 87 лет принял активное участие в съезде ВГБО (на обратном пути из Мурманска в Ленинград ему пришлось просидеть более суток в аэропорту из-за нелетной погоды).

В общем равнодушный к наградам и почестям, Е. И. Лукин с удовлетворением воспринял известие о его награждении в составе группы биологов, устоявших в борьбе с «лысенковщиной» и содействовавших восстановлению и развитию генетики и селекции в СССР. Особенно обрадовала его приветственная телеграмма Н. Н. Воронцова, которого Е. И. очень высоко ценил как ученого и человека (можно себе представить, сколь горестным было бы для него известие о роковой болезни и безвременной кончине Николая Николаевича!). Несмотря на ненастную погоду и неважное самочувствие, он вылетел в Москву и 26 ноября присутствовал в Кремле во время награждения. В своем выступлении после получения Ордена Трудового Красного Знамени он сказал о необходимости развития генетики и эволюционной биологии во всех союзных республиках, вспомнил В. П. Эфроимсона и других, заслуживших самые высокие награды, но не доживших до этого дня. Последние годы жизни Е. И. были омрачены распадом СССР, который он переживал очень тяжело, вспоминая своих друзей в России, Прибалтике, Грузии и многочисленных преподавателей зоологии и дарвинизма из всех республик бывшего Союза, повышавших квалификацию на его кафедре в ХЗВИ, а также поездки, путешествия и экспедиции. Свою физическую и интеллектуальную форму он сохранял почти вплоть до своего 90-летия. За три месяца до юбилея (в ХЗВИ намечали отметить его проведением международной конференции) Е. И. внезапно заболел, перестал ходить, а через некоторое время почти полностью ослеп. В день юбилея он получил много приветствий из разных городов бывш. СССР. Особенно тронуло и обрадовало его поздравление от ученых Зоологического института РАН, с которым он был тесно связан на протяжении свыше 50 лет. Несмотря на тяжелую болезнь, слепоту, Е. И. прожил еще 5 лет, скончавшись 22 ноября 1999 г. Похоронили его за городом, недалеко от Харьковского зооветеринарного института на тихом сельском кладбище в древнем бору, в котором он любил гулять перед лекциями. Примечания 1. http://berkovich-zametki.com/2006/Zametki/Nomer2/Lukinl.htm; Лукин А. Е. Контуры жизни и творчества зоолога Е.И.Лукина // Природа. 2005. №4. С.67-75. 2. Георгий Францевич Гаузе – выдающийся представитель и герой российской науки. См. очерк о нем Я. М. Галла в http://www.chronos.msu.ru/biographies/gall_gauze.html, http://www.bionet. nsc.ru/vogis/ и его книгу: Гаузе Г. Ф. Борьба за существование (электронная Версия: http://www.ggause.com/titpagru.htm).

Глава 32
Князь Андрей Владимирович Трубецкой (04.07.1920 – 27.10.2002)

А. В. Трубецкой – внук Сергея Николаевича Трубецкого. В его жизни, как и в жизни всей нашей страны, трагически реализовались ужасные пророчества деда. Его отец Владимир Сергеевич был расстрелян в 1937 г. Две сестры – двадцатилетняя Варвара расстреляна в 1937 г., Александра погибла в концлагере в 1943 г.... Арестован и отправлен в концлагеь старший брат Григорий. Андрей был в армии с 1939 г. В июле 1941 г. он был тяжело ранен под Псковом. Попал в плен. Освобожден немцами как князь Трубецкой. Получив свободу, ушел в партизанский отряд. Бесстрашно сражался. Вместе с отрядом «влился» в ряды регулярной армии. Пока он воевал, арестовали мать и она умерла в тюрьме, оставив дома двух младших. Он – мой (наш с М. Н.) друг со студенческих времен – мы поступили в Университет в 1946 г. Но диплом он получил на 6 лет позже нас. В 1949 г. он был арестован и оказался на каторге. Вернулся в 1955 г. Защитил кандидатскую и докторскую диссертации. Заведовал лабораторией в Кардиологическом центре, работал над проблемой искусственного кровообращения при операциях на сердце. Рассказ о нем вполне соответствует задачам этой книги – в части рассказов о Героях. На самом деле я не могу претендовать на сколько-нибудь полноценное «раскрытие темы»: разветвленные семейства Трубецких, Голицыных, Шереметевых, Лопухиных, Мейенов (нет конца этому перечислению) составляют такое, связанное родственными узами явление в отечественной истории и культуре, что для такого «раскрытия» нужны отдельные книги. Некоторое число таких книг уже опубликовано, среди них книги самого А. В. Трубецкого [1-4]. Нужны еще. Я не сомневаюсь, что они появятся. Есть у меня и конкретная надежда на сыновей Андрея Владимировича – братьев Петра, Михаила, Николая, Владимира Трубецких – должны они написать такую книгу. Но дождусь ли я... Потому пишу конспективно и отрывочно сам. 1 сентября 1946 г. в Большой Зоологической аудитории биофака МГУ (в Зоомузее) я оказался рядом с явным фронтовиком – в военной гимнастерке, очень высоким (почти 2 метра) красавцем. Он доброжелательно и не без некоторого недоумения разглядывал меня – во мне тогда было около 150 см, лет мне было 16, вид имел «птенцовый», одежда, выданная в дет-доме... Но я горел энтузиазмом – не мог «придти в себя» от счастья оказаться в университете (и не приходил в себя все годы обучения в университете...) – для меня такой контраст – после военных лет, детского дома, трудностей школьной жизни – всю войну не учился – сдавал экстерном – и лекция в Университете! «Введение в биологию» читает (замечательно!) Яков Михайлович Кабак. А потом 1946 г. 1948 г. были лекции по физике, химии, зоологии беспозвоночных, анатомии растений, анатомии человека. Для Андрея контраст еще больше – семь лет в армии, война, страшное ранение, плен, партизанский отряд, снова регулярные войска, братанье с американцами на границе Чехословакии и Саксонии. Расстрелянный отец, погибшие в лагере сестры, арестованный старший брат, умершая в тюрьме мать... Традиция защиты России: «...мы Трубецкие всегда служили в гвардии...», а тут – лекция о паразитических червях – трематодах и их личинках мирацидиях – проф. Л. А. Зенкевича. Андрею было важно видеть мой энтузиазм. «Тебе, в самом деле, это интересно?» «Очень! Замечательно о мирацидиях!...». Ему было важно, что это может быть интересным... Я был нужен Андрею для психологической переориентации. ...Профессор В.В.Алпатов попросил нас наловить ему улиток – прудовиков – он исследовал соотношение левых и правых закрученных раковин... Ему было нужно их как можно больше – для статистики, а его летние сборы были исчерпаны. Правда, наступила довольно суровая зима. На водоемах толстый лед... Но ничего – можно сделать проруби... Мы образовали «академию Кибсмиштру» – по первым слогам фамилий – Нины Кибардиной, Наташи Смирновой, Симона Шноля и Андрея Трубецкого. Я был избран президентом. Андрей – «всенепременным (ученым) секретарем». Он ввел в наше общение подчеркнуто изысканный старомодно-торжественный стиль XVIII века. Он вместе с нами возвращался в детство. Улиток мы искали в окрестностях Болшевской биостанции МГУ. Делали проруби во льду на Клязьме и в прудах. Шарили сачком в донном илу, но не нашли ни одного прудовика... Вода «дымилась» от мороза. Андрей давал мне согревать руки в кожаных перчатках с мехом внутри. Перчатки и замечательная кожаная куртка, цвета светлого слона, вместе с «лихим» беретом – он получил их в обмен на свой прожженный, видавший виды бушлат и шапку ушанку, когда в 1945 г. – они братались на на границе Чехословакии и Саксонии, в городе Циттау с американскими морскими пехотинцами... («Махнем, не глядя»). Промерзнув, мы отогревались в уютном, жарко натопленном бревенчатом доме Болшевской биостанции – за столом с самоваром. Во главе стола – директор Александр Сергеевич Богословский, интересные собеседники – биологи. Запах сушенных трав. Непринужденная, дружелюбная и сдержанная манера Андрея. Его тут принимают, как давно знакомого... Наверное, много лет после он вспоминал об этих безмятежных поисках улиток. Он выбрал кафедру Физиологии животных – ближе к реальной жизни, к медицине... Прекрасные месяцы студенческой жизни. Мы не знали, что Андрей в постоянном напряжении, в опасении вероятных репрессий. Он не рассказывал о прошлой жизни и о своей семье. После 1-го курса он был в замечательной экспедиции на Дальнем Востоке (на Курильских островах) и подарил мне свою фотографию, сделанную в этой экспедиции. Весной 1949 г. он представил меня своей избраннице – Елене Голицыной. Они венчались в знаменитом храме Ильи Обыденного, в Обыденском переулке, рядом с началом Остоженки. Впервые тогда я увидел золотые обручальные кольца. В январе (?) 1949 г. было объявлено о строительстве Нового здания МГУ на Ленинских горах. В Измайлове (?), для заключенных – строителей нового здания, нужно было спешно построить бараки. Для бараков – провести водопровод и канализацию. Летом нужно было выкопать глубокие траншеи. Лопатами. Механизмов для этого не было. Тогда еще были пленные немцы. Они копали соседние траншеи. Мы сильно от них отличались «недокормленностью и худосочностью». Они были упитанные, загорелые, веселые. Нам тоже было жарко. Андрей снял гимнастерку. Я был потрясен – след четырех ран был виден на спине: две раны слева и две справа от позвоночника. Миллиметры от смерти. Как можно было выжить при таких ранениях? Читайте его книгу «Пути неисповедимы» – там все рассказано им самим. Сентябрь 1949 г. – уже начались занятия. Андрея не было. Говорили, что он задержался в очередной экспедиции на Дальнем Востоке... Я увидел Лену в вестибюле. Сказал, что же Андрей так опаздывает – могут исключить... Она не ответила. Я посмотрел на нее и понял. ...Он был арестован в августе (см. главу 31 и книгу [1]). Мы увиделись через 6 лет. А в августе 1951 г. княгиня Елена Владимировна Трубецкая, нарушив все запреты и преодолев немыслимые препятствия, добилась свидания в концлагере с князем Андреем Владимировичем Трубецким... Через 125 лет после того, как княгиня Екатерина Ивановна Трубецкая приехала на каторгу к мужу, князю Сергею Петровичу Трубецкому... За ней последовали еще 18 «жен декабристов». Одна из них – Мария Николаевна Волконская оставившая нам свои «Воспоминаниях» о событиях тех лет. И снова аналогия – Елена Владимировна с большим литературным даром рассказала о своих преодолениях и о свидании с Андреем на каторге (см. в [1]). Исполнились ужасные предвиденья Сергея Николаевича Трубецкого.

В его альтернативе: или «Сын человеческий» или «Дракон, который растопчет, поглотит, поработит все», – победил дракон. Жертвами этого ужасы стали миллионы людей. По отношению к роду Трубецких-ГЪлицыных дракон был особенно свиреп... Поразительно! На защиту Родины поднялся народ. Война справедливо названа Отечественной. Совесть не позволяет мужчине не идти на фронт, когда там все не только «способные носить оружие», но и старики, женщины, юноши. И в этот время множество здоровых и сытых сотрудников НКВД продолжают свое черное дело. Они арестовывают, уводят в тюрьму мать девятерых детей на глазах младшего сына Георгия (1934 г. рождения). Мать вскоре умирает в тюрьме. А три ее сына по высшей аристократической традиции, – на фронте. Они защищают Родину. Родину, убившую отца, юных сестер, мать и множество родных и близких. Князь Андрей Трубецкой, освобожденный из плена, уходит в партизанский отряд, чтобы сражаться с врагом, напавшим на его, князя Трубецкого, страну. И Родина отправляет его на каторгу... Вот уж, воистину, враги народа те, кто управлял страною в это время! Так извести свой народ! Столько уже сказано об этом в этой книге... Хватит пока об этом. Андрей Трубецкой! Какую силу духа, какую мощь психики нужно иметь, чтобы после всего этого сохранить аристократический облик, юмор, сдержанность и доброту. После каторги он быстро завершил университетский курс по кафедре Физиологии животных. Он специализировался по физиологии сердца и кровообращения. Лекции профессора М. Г. Удельнова и доцента В. А. Шидловского, навыки хирургии, полученные им в ...концлагере (см. главу 31), стремление получения реальной пользы от научных исследований – он избирает для разработки проблему применения аппаратов искусственного кровообращения при операциях на сердце. Работа связана с проведением «острых опытов» на собаках и требует сочетания глубоких знаний и экспериментального искусства. Его кандидатская диссертация называлась: «Изучение регуляции венечного кровообращения и нервно-рефлекторных связей сердца при помощи метода его гуморальной изоляции». Научным руководителем был М. Г. Удельное. Защита состоялась в 19б1 г. Его докторская диссертация «Механизмы нейрогенных констрикторных реакций коронарных сосудов сердца» – продолжение тех же исследований. И снова научным консультантами были профессор М. Е. Удельнов и профессор И. К. Шхвацабая. Он защитил эту диссертацию в 1970 г. Защита была в здании Президиума Академии Медицинских наук. Торжественный, символический праздник после защиты в лаборатории Института терапии в Петроверигском переулке. Затем была у него лаборатория в только что созданном Кардиологическом центре... Его основные интересы концентрировались в проблеме механизмов нарушения коронарного кровообращения [5]. После многих лет интенсивных научных трудов в 1992 г. А. В.Трубецкой ушел на пенсию, чтобы посвятить оставшиеся годы литературным трудам – для создания книг о Трубецких и своих Воспоминаний [1,2,4]. Неисповедимы пути... Так он и назвал свою автобиографическую книгу [1]. Прочтите эту книгу!

* * *

Как отмечено в Предисловии, мне представляются фотографии моих героев не просто иллюстрациями к тексту, а самостоятельными повествованиями, требующими медленного и внимательного «прочтения». Такие фотографии заменяют иногда многие страницы обычного текста. Я пытался, когда было возможно, фотографировать своих друзей. В серии приводимых далее фотографий отражена в некоторой степени жизнь А. В. Трубецкого после его возвращения из заключения.