Текст книги "Порочные занятия (ЛП)"
Автор книги: Сигги Шейд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)
Я поднимаю голову и вскрикиваю, когда электричество пронизывает меня и оседает в ноющем клиторе.
– Я разрешил тебе говорить?
Подавляю всхлип.
Он снова шлепает меня.
– Я задал вопрос.
Мои щеки горят. Я тяжело сглатываю и выдавливаю ответ.
– Нет, сэр.
– Следи за тоном.
Я поняла его игру. В тот момент, когда я извиняюсь, он снова шлепает меня. Вместо того, чтобы говорить, я опускаю голову и немного раздвигаю бедра.
Когда его пальцы возобновляют свои сладкие ласки, все мое тело снова расслабляется. Это то, за чем я пришла. Удовольствие от рук профессора. Он трет вперед-назад, вперед-назад, водя пальцами вверх и вниз по горячей плоти, останавливаясь только для того, чтобы обвести клитор.
Я сжимаю пальцы ног и стону от терпения в его прикосновениях. Парни моего возраста делали бы это быстро, жестко и грубо, пока не лишат чувствительности абсолютно все. Но не профессор, который точно знает, как доставить удовольствие. Я могла бы всю жизнь наслаждаться этой медленной, изысканной пыткой.
Как только мое дыхание учащается с первыми порывами оргазма, он убирает руку.
Я вздрагиваю.
– Что…
Шлепок!
Боль растекается по правой ягодице, спина выгибается, а голова поднимается до уровня его груди.
– Можно было подумать, что ты уже все усвоила, но это за разговоры без разрешения, – профессор Сегал одной рукой направляет мою голову вниз и еще сильнее прижимает свое предплечье к моей пояснице. – Сколько еще шлепков я должен добавить к твоему наказанию?
Я качаю головой, не решаясь произнести ни слова.
– Хорошие девочки получают удовольствие, а плохие – наказание, – говорит он с той же авторитетностью, с которой читал свою первую лекцию. – В любом случае, ты будешь хотеть моих прикосновений и умолять об этом. И каждый оргазм, который ты испытаешь не от моих рук, будет безвкусным.
Я качаю головой, отказываясь слышать эти слова, хотя знаю, что они могут оказаться правдой.
Он продолжает в том же духе, каждый шлепок вызывает жжение, посылающее дрожь в клитор, который начинает болеть от желания. Тогда после боли приходит удовольствие. Я так близко, мое тело балансирует совсем рядом с вершиной оргазма, и я выдержу любую боль, если он позволит мне кончить.
К тому времени, когда он останавливается, мое зрение плывет от слез, и я едва могу ясно мыслить. Все еще на грани и отчаянно нуждаюсь в его прикосновениях.
– Поскольку тебе это так нравится, мы включим поклонение ногам в твои тренировки. Я научу тебя сосать пальцы ног.
Сдерживаю стон, потому что он не поверит мне, ели я скажу, что мне это не понравилось.
Но мне нравится он.
Может быть, не так сильно после жесткой порки, но я переживу.
– Но сначала ты будешь сосать мой член.
Глава 10
МАРИУС
Есть только одна вещь еще более восхитительная, чем задница Феникс, и это задница Феникс после того, как я отшлепал ее до удивительного оттенка красного. Отпечатки ладоней образуют два аккуратных овальных пятна, контрастирующие с ее бледной кожей. Освещение только подчеркивает картину.
Она лежит у меня на коленях, ее ноги дрожат, обмякшие и раздвинутые, открывая блестящую киску.
Требуется вся сила воли, чтобы не засунуть пальцы в эту сладкую дырочку, не почувствовать, как напряженные мышцы сжимаются вокруг пальцев, когда я представляю, что они могут сделать с моим членом.
Это ее наказание, и я доставил ей достаточно удовольствия, чтобы приучить жаждать моих прикосновений. Все идет по плану, пока она стонет и дрожит.
– На колени, – я убираю руку, которая удерживала ее за поясницу и откидываюсь на кожаный трон.
Феникс не двигается. Вместо этого она стонет от разочарования, ее попка мягко покачивается из стороны в сторону, как воплощение искушения. Мой член пульсирует от желания.
– Это ваш невербальный способ сказать, что Вы хотите кончить, мисс Шталь? – спрашиваю я, и мои губы изгибаются в улыбке.
Она кивает, издавая приглушенный звук.
– Можешь говорить.
– Пожалуйста, – шепчет она.
– Используй слова.
– Пожалуйста, я хочу ваши пальцы, – говорит она, тяжело дыша. – Мне нужно кончить.
Моя грудь удовлетворенно гудит, потому что Феникс именно такая, какую я хочу: униженная, отчаявшаяся, нуждающаяся. После сегодняшнего дня я сомневаюсь, что она когда-нибудь посмеет подумать, что у нее есть преимущество передо мной. Я нежно похлопываю ее по заднице, внутренности вспыхивают от тепла, исходящего от ее кожи.
– Встань на колени и делай свое дело.
С еще одним стоном она соскальзывает и падает на колени между моими раздвинутыми ногами. Бедняжка, вероятно, не может сидеть на корточках из-за того, что я сделал с ее попкой, но она упирается предплечьями в мои раздвинутые бедра.
Я позволяю это, ведь я великодушен.
Феникс склоняет голову, опустив ресницы, и предполагаю, она смотрит на член, твердеющий в штанах. Делаю заметку в следующий раз надеть что-то менее тесное, потому что я никогда еще не был таким твердым и диким, как сейчас.
Обычно я мог остаться или уйти, когда дело касалось других женщин. Но нет времени останавливаться на том, почему она так сильно на меня влияет. Я хочу, чтобы эти красивые губки обхватили мой член.
– Принимайся за работу, – говорю я с ухмылкой. – А я буду ставить оценки за технику.
Она наклоняется вперед, ее пальцы нащупывают пуговицы на кожаных джинсах. Либо она жаждет моего члена, либо хочет покончить с этим, чтобы я мог довести ее до оргазма.
Феникс вот-вот узнает, что ждать ей предстоит долго.
Первая пуговица расстегивается, ослабляя давление на головку. Я вздыхаю от облегчения, когда она расстегивает вторую, третью и четвертую.
Феникс рывком расстегивает ширинку, останавливается и ее челюсть отвисает.
– Проблемы, мисс Шталь? – спрашиваю я, и голос дрожит от удовольствия.
– Он такой… – она выдыхает через приоткрытые губы.
Мои брови приподнимаются в предвкушении того, как она сформулирует вторую часть предложения. Я не устану смотреть на огромные глаза девушек, которые впервые видят мой член. Он длиннее среднего, но, самое важное, массивный. Когда я был студентом, девки называли его «Крушитель челюстей».
– Да? – спрашиваю я.
– Как я помещу его в рот?
– Ты смышленая юная леди, – говорю я с ухмылкой. – Найдешь способ приловчиться.
Она шумно втягивает воздух, словно собираясь с духом, и обхватывает пальцами ствол. От ее прикосновения удовольствие пробегает по позвоночнику и сжимает яйца, поднимая каплю смазки.
Ад. Такими темпами я не продержусь дольше минуты.
Когда она наклоняется вперед и открывает рот, я кладу ладонь ей на лоб, удерживая.
– Не так быстро.
Феникс смотрит на меня хмурым взглядом, который говорит: что теперь?
– Заработай право сосать мой член, и если произведешь на меня впечатление, я позволю тебе получить награду.
Я подавляю веселье при виде разочарования, промелькнувшего в ее глазах.
Она тихонько скулит.
– Вам есть что сказать, мисс Шталь?
– Могу я хотя бы потрогать себя?
– Категорически нет, – отвечаю я четкими словами. – Твоё удовольствие принадлежит мне, даже если мы не рядом. Что я сейчас сказал?
Она опускает ресницы, хмурится, а затем смотрит с вызовом.
– Не кончать без вашего разрешения, поняла.
Я приподнимаю бедра с трона, и она принимает сигнал, стягивая кожаные штаны. Они падают на пол, и остаются у моих ног.
– Первое правило фелляции – это подъем, – говорю тем голосом, который обычно оставляю для преподавания.
Она на мгновение встречается со мной взглядом, прежде чем опустить глаза на член. Он застывает под ее вниманием.
– Проведи языком до яиц.
Она облизывает внутреннюю часть бедра от колена медленным, размеренным движением, от которого у меня учащается дыхание. Когда она достигает яиц, легкие замирают.
Ее пальцы сжимают мои бедра, и она раздвигает их, прежде чем поцеловать правое яичко. Удовольствие скручивается в животе, и я сдерживаю стон.
Феникс заменяет язык кончиками пальцев и нежно проводит круговыми движениями по внутренней поверхности бедер, распространяя ощущения по нервам.
Любое напряжение тает под ее прикосновением. Мое тело еще никогда не было таким чувствительным.
Горячий влажный язык медленно очерчивает круги по яйцам и облизывает их, словно наслаждаясь вкусом. Маленькая капля смазки удваивается в размере, прежде чем скатиться по члену.
Ожидание мучительно.
Я хочу схватить ее за волосы и трахать в горло, пока не взорвусь, но все же намерен еще немного растянуть удовольствие, прежде чем стану грубым.
– Хорошая девочка, – бормочу я, заставляя ее дышать быстрее. – Теперь проведи этим красивым язычком вверх и вниз по члену.
Она повинуется и проходится по каждой вене, затем нежными движениями обводит толстый ствол. Я сжимаю пальцы в кулаки и стону от ее изобретательности.
Такой сладкий ротик мог бы продлить удовольствие на несколько часов… если бы я был терпеливым.
Феникс смотрит на меня, ее глаза улыбаются, она выглядит так, будто контролирует ситуацию. Потому что каждое движение ее языка вызывает реакцию, которую я не могу подавить.
Я позволю ей так думать… по крайней мере, пока что.
Когда она прижимается губами к краю моей головки, из щели выходит еще одна капля смазки. Подкрадывается слепое желание – мне нужно быть у нее во рту.
Рано.
– Грязная девочка, – слова вырываются из моей груди. – Тебе все мало моего члена.
Она кивает и мычит.
– Посмотри, какой он твердый. Как сильно он откликается на твое внимание, – рычу я. – Наслаждайся.
С восторженным мычанием она проводит языком взад и вперед по щели, смакуя жидкость. Ощущение, будто разряды электричества пронизывают корень члена и заряжают яйца. Мне приходится тяжело дышать, чтобы предотвратить кульминацию.
Блять. Она потрясающая. Но я не собираюсь заливать себя спермой. Не тогда, когда Феникс прямо передо мной.
– Открой пошире и соси, – говорю я.
Когда она раздвигает губы, мои легкие замирают. Предвкушение заставляет сердце стучать, как перед убийством. Я вдыхаю, пока края зрения не расплываются, и выдыхаю только тогда, когда она полностью заглатывает член.
Мои губы раздвигаются с безмолвным вздохом.
Блять.
Ее рот горячий, влажный и тесный. Она сжимает меня, как тиски, и скользит головой вниз до тех пор, пока я не чувствую заднюю стенку горла. Горячее дыхание Феникс упирается мне в лобок, но это чувство длится недолго, когда она отстраняется.
– Глаза на меня.
Ее пристальный взгляд встречается с моим. В красном свете игровой комнаты серые глаза кажутся почти черными, ресницы густые, но красивое лицо все еще излучает невинность, противоречащую тому факту, что она сосет мой член. И не менее волнующе осознавать, что она моя студентка.
– Хорошая девочка, – рычу я. – Такая красивая. Ты выглядишь идеально, когда твои губки обхватывают мой член.
Звук, который она издает, вызывает у меня приступ экстаза.
– Ты течешь из-за меня? – спрашиваю.
Когда она кивает, я запускаю пальцы в шелковистые пряди ее волос и сжимаю их в кулак. Пока она качает головой вверх и вниз, я задаю идеальный ритм.
Феникс не отдает мне контроль полностью. Ее маленький язычок дергает из стороны в сторону, ударяя то чувствительное место, где головка встречается со стержнем. Каждое движение отдается в яйцах, и мне требуется весь самоконтроль, чтобы заставить себя дышать.
– Ты так красиво сосешь мой член, – говорю я. – Прямо как я представлял.
Собственник внутри меня хочет спросить, где она научилась сосать с такой ловкостью и мастерством. Однако остальная часть разума посылает все к чертям и предлагает наслаждаться.
– Такая нетерпеливая маленькая шлюшка.
Позволяю ей продолжать в том же духе и проверяю реакцию на грязные словечки одобрения. Вопреки тому, что она сказала ранее, унижение не заставляет ее колебаться.
– Посмотри на себя, отсасываешь своему профессору. Пытаешься получить пятерку?
Феникс издает восторженный звук, который вибрирует над головкой моего члена. Пальцы одной руки бегают туда-сюда по внутренней стороне бедра, а другой массируют яйца. Она везде – вокруг моего члена, яиц, в моем сознании. Черт, я теряю себя из-за нее.
Моя спина выгибается, как рукоятка лука, и каждый нерв в теле натягивается. Я больше не контролирую удовольствие. В любой момент она ускорится, и я солью свое эго ей в глотку.
Этот минет превратился в битву воли, и Феникс полна решимости довести меня до оргазма по команде.
Я крепче сжимаю ее волосы, пока она не издает болезненный звук, но даже он вибрирует на члене и подталкивает к кульминации.
Черт побери.
Она даже лучше, чем я представлял.
Хватка усиливается, пока она не смотрит на меня с болью в глазах.
– Вот и все, – говорю сквозь стиснутые зубы, потому что даже мои голосовые связки дрожат. – А теперь давай проверим твой рвотный рефлекс.
Поднявшись с трона, я заставляю ее немного отодвинуться назад, чтобы не упала. Она смотрит на меня, глаза широко раскрыты от удивления. Рука, которая массировала яйца, падает в сторону, а другой она держится за мое бедро.
– Я буду трахать тебя жестко и быстро, и ты примешь это. Если возникнут проблемы, похлопай меня по ноге. Поняла?
Она кивает.
Я крепко держу ее голову, толкаю бедрами и трахаю в горло жесткими толчками.
Она зажмуривает глаза и кашляет.
– Дыши через нос.
Феникс кивает, удушье проходит. Я делаю еще один резкий рывок бедрами вперед, заставляя ее вдохнуть через ноздри.
– Посмотри на меня, – шиплю я.
Когда она поднимает взгляд, ее красивые глаза блестят.
– Молодец, – бормочу я. – Так хорошо берешь член.
Она дышит громко и тяжело, слезы катятся по лицу.
– Помнишь, что делать, если тебе тяжело?
Она кивает.
Глядя прямо в глаза, я трахаю ее в горло как последнюю блядь. Пальцы сжимают мои бедра, но пока она не постукивает, я не замедляюсь.
Слюна стекает по ее подбородку, когда она полностью теряет контроль. Я влетаю в ее рот и выталкиваюсь, вздрагивая каждый раз, когда она глотает. Единственное, на что она способна в этом состоянии – цепляться за меня для равновесия.
– Не двигайся, – говорю я, хотя слова лишние.
Он останется здесь, пока я не буду удовлетворен.
Одна ее рука падает. Моя челюсть сжимается, пока я жду, когда она даст сигнал, что с нее достаточно. Но вместо постукивания она обхватывает мои яйца и сжимает их.
Гребаный.
Ад.
Мое зрение застилает белым, прежде чем мир рассыплется на осколки. Я взрываюсь глубоко в ее горле, мускулы содрогаются, когда она глотает мой член.
Горячая жидкость выплескивается поток за потоком. Феникс стонет, охает и сглатывает, но я едва слышу ее сквозь судорожное дыхание.
Я кончаю, кончаю и кончаю, как будто все оргазмы, которыми я наслаждался, когда смотрел, говорил или думал о ней, вернулись с удвоенной силой. Колени подгибаются, и только мышцы ног удерживают меня в вертикальном положении.
Когда оргазм затухает, она смотрит на меня, глаза расфокусированы, сперма стекает по ее губам.
– А мне теперь можно кончить? – спрашивает она.
Феникс заговорила без разрешения. Я не могу оставить это безнаказанным, но также не хочу сломить бунтарский дух, который дал мне лучший оргазм в истории.
– Давай перейдем к смотровому креслу, – говорю я, прерывисто дыша. – Я хочу проверить твою реакцию.
Глава 11
ФЕНИКС
Я падаю на задницу и вздрагиваю, когда мои горящие ягодицы ударяются о деревянный пол.
Профессор Сегал возвышается надо мной со своего трона, воплощение мужского величия. Татуировки на голой груди резко контрастируют с кожей, а с красным светом над головой кажется, что я нахожусь в похотливом круге ада.
В горле першит. Болит челюсть. Но это ничто по сравнению с пульсирующей потребностью внутри. Клитор такой горячий и набухший, что ощущение граничит с болью.
Он не позволял мне играть с собой во время минета, но ощущение огромного члена во рту и так возбудило до чертиков.
Я провожу языком по губам, слизывая горечь, и делаю пометку попросить его не кончать так глубоко. В следующий раз я хочу как следует попробовать его.
– Скоро ты научишься не говорить без разрешения, – его резкий голос прерывает мои мысли.
Моргая, я снова смотрю на профессора.
Он уже стоит, кожаные штаны снова на месте, и в целом выглядит настолько собранным, что я начинаю задаваться вопросом, не был ли этот минет плодом моего воображения.
Что случилось с мужчиной, который стонал и дрожал от моих прикосновений?
Куда делся тот, кто чуть не потерял сознание, когда я дразнила его твердый член языком?
Исчез, его заменил суровый профессор, швырнувший стул через лекционный зал.
– Последние слова перед тем, как мы начнем, мисс Шталь? – спрашивает он.
По позвоночнику пробегает дрожь. Стараюсь не реагировать, когда она доходит до моего голодного сердца.
Несмотря на все усилия, я выпаливаю:
– Когда я кончу?
Улыбка, которую он мне дарит, настолько безумна, что желудок падает на пол. Вместо того, чтобы говорить, профессор Сегал шагает по комнате, оставляя меня сидеть на полу, как сломанную куклу.
Я оборачиваюсь и смотрю, как он останавливается у кожаного кресла, напоминающего кресло гинеколога. Оно наклонено назад, со стременами по обеим сторонам и низким табуретом, на котором врач может сидеть во время осмотра.
Профессор Сегал стоит за ним и кладет обе руки на спинку.
– Ты будешь сидеть здесь, а я закреплю твои руки и ноги кожаными наручниками. Затем проверю твою реакцию на несколько игрушек. Понятно?
Между ног пробегает жар, а сердце замирает в предвкушении. Он собирается вернуть должок. Может быть, он привяжет меня к этому приспособлению и будет дразнить фаллоимитаторами и языком, пока мои глаза не закатятся к затылку?
– Звучит отлично, – я кладу руку на сиденье трона и отталкиваюсь вверх.
– Ползи, – говорит он, и его слова прохладны, как ветерок.
Мои губы сжимаются в тонкую линию. Я бы пожаловалась на унижение, но это только поставит под угрозу мой оргазм.
Приближаюсь к нему на четвереньках, кожа зудит. Грудь налилась в тесном лифчике, а клитор набух так, что трется о ткань трусиков.
Профессор Сегал притопывает ногой.
– Поторопитесь, мисс Шталь. Мы же не хотим просидеть здесь до утра?
– Я иду так быстро, как могу, – ворчу, ускоряя темп.
Когда добираюсь до стула, он, наконец, позволяет мне встать, но только, чтобы я откинулась на спинку кресла и положила ноги на стул.
Он связывает запястья кожаными наручниками, свисающими со спинки.
– Скажешь мне, если будет слишком туго.
Сердце подпрыгивает.
– Да, сэр, – говорю хриплым от волнения голосом.
Он раздвигает мои бедра, ставя в стремя левую ногу, затем правую. Следующими он затягивает кожаные застежки, фиксирующие бедра, колени и лодыжки.
Мои нервы расслабляются со странным ощущением спокойствия. Это приятное ожидание, которое переполняет меня перед массажем или перед тем, как Шарлотта заплетет мне волосы. Наверное, должна быть противоположная реакция на связывание, но меня греет мысль, что я буду лежать беспомощная, пока он вылизывает мне киску.
– Как ощущения?
Я дергаю ограничители, проверяя их на прочность. Они мягкие, но крепкие и не поддаются мне.
– Хорошо, – бормочу я.
– Еще несколько корректировок, и мы начнем.
Он обходит спинку и крутит рукоятку. Подергивающимися движениями стремена раздвигаются все дальше и дальше, раздвигая ноги, пока не начинают болеть бедра.
– Ты готова? – спрашивает он, нежно касаясь рукой моей руки.
Я облизываю губы, и энергично киваю ему.
– Всегда помни стоп-слово «желтый». Воспользуйся им, я приторможу и проверю, как ты.
Я хнычу, каждый сантиметр кожи покалывает в предвкушении, но, когда клитор продолжает тереться о трусики, я понимаю свою ошибку.
Профессор возвращается к трону и наклоняется, чтобы поднять бутылку с вином.
Мои брови хмурятся. Как, черт возьми, я получу куннилингус одетая?
– Сэр? – говорю я с придыханием.
Он оборачивается и смотрит так пристально, что я вздрагиваю.
– Ты говоришь только тогда, когда к тебе обращаются или если нужно использовать стоп-слово. Еще одно несанкционированное высказывание, и я воспользуюсь кляпом.
Мой рот закрывается.
Он подходит к низкой тележке с бутылкой вина, ставит ее наверх, затем идет к ящикам и выдвигает один посередине.
– В прошлую субботу я кое-что купил в «Красной комнате», представляя, как сильно тебе понравятся эти игрушки, – он усмехается. – С нетерпением жду, когда увижу, как мило ты умоляешь.
Вытягивая шею, я оглядываюсь, увидеть, что он делает, но вижу лишь отблески металла.
Желудок дрожит. Какого черта? Я думала, он будет использовать вибратор.
Примерно в это же время я понимаю, что мало чего знаю о профессоре, кроме поверхностной информации, которую я нашла в Интернете. Он читал лекции в Лондонской школе финансов, опубликовал несколько статей в некоторых финансовых и бухгалтерских журналах и выступал на некоторых конференциях.
До сих пор я не задумывалась над тем, почему ученый живет в доме стоимостью в миллионы фунтов или почему он уехал из такого престижного места, как ЛШФ, чтобы преподавать в глуши вроде Марина-Виллэдж?
Черт, черт, черт.
Во всех непристойных книжках, которые я читала, мужчины либо шлепали женщин, либо использовали кнуты, но никак не металлические предметы.
Я не в себе. Все, что я думала о сабах, было чушью. Теперь я понятия не имею, что будет дальше.
Что, если он как суд-мед эксперт Декстер3, который внешне кажется респектабельным, а на досуге убивает людей? Например, девушек, которые занимаются сексом по телефону с мужчинами, а потом шантажируют их?
Меня вот-вот трахнут, и не так, как я хочу.
– Профессор Сегал? – спрашиваю я тихим голосом.
Он стоит, держа в руках то, что я могу описать только как вертушку психопата. Нет, это круглый скальпель, но вместо лезвия он покрыт более чем дюжиной острых иголок.
– Да? – отвечает он с легкой улыбкой.
Я замечаю сразу три важные вещи.
Во-первых, в его штанах выпуклость, которая подсказывает, что он собирается заняться чем-то, что ему нравится больше, чем минет.
Во-вторых, в руке он держит что-то похожее на крошечные грабли.
В-третьих, он больше не наказывает за то, что я говорю без разрешения.
На коже выступил пот, и каждое нервное окончание покалывает от трепета. Моя киска, которая еще не в курсе происходящего, сжимается от желания.
В этом есть смысл. Зачем профессору заниматься такими тривиальными вещами, как разговор, когда он собирается…
– Для чего они? – спрашиваю я, прерывая свою истерическую спираль мыслей.
Он кладет их на поверхность тележки рядом с бутылкой вина и возвращается к ящикам, чтобы достать перочинный нож.
Я делаю глубокий вдох.
– Что вы делаете?
– Вы хотите использовать стоп-слово, мисс Шталь? – спрашивает он, его слова пронизаны весельем.
– Будет ли это иметь значение? – мой голос повышается на октаву.
– Ты можешь покончить с этим в любой момент, но это значит уйти отсюда без оргазма.
Как ни странно, предположение, что это просто что-то необычное, успокаивает меня, но я все еще шепчу:
– Зачем нож?
– В основном для игр, – говорит он, как будто ответ очевиден. – Но мы займемся этим в другой раз.
Я выдыхаю с облегчением, что мы не собираемся начинать с ножа. Теперь я чувствую себя дурой, не назвав ему список ограничений, но я даже примерно не представляю, что мне нравится или не нравится в реальной жизни.
Если не считать пьяного секса на одну ночь, который я едва помню, то весь мой опыт строится на книгах.
Профессор Сегал катит тележку через игровую комнату ко мне. Я пытаюсь сесть, но стремена приковывают к кожаному креслу.
Он резко открывает нож, и я вздрагиваю. Мой клитор, однако, пульсирует, как будто ничего страшного не происходит.
Я бы сжала бедра, но не могу из-за ремней.
Он приближается ко мне, его взгляд заставляет извиваться, и мое дыхание становится поверхностным. Внутри мерцает крохотный огонек надежды. Может быть, он воспользуется этим лезвием, чтобы освободить меня от нижнего белья, а затем сделает приятно языком.
– Пришло время проверить твою реакцию, – его голос холодный, клинический, расчетливый, и от него у меня дрожат внутренности.
Первым инструментом, который он берет, являются мини-грабли, которые состоят из нескольких тупых зубцов. Напряжение в груди немного ослабевает, и я говорю себе, что это просто игрушка.
– Это инструмент для щекотания клитора, – говорит он.
Мои глаза расширяются.
– Он так же чрезвычайно эффективен на груди. Хочешь попробовать?
– Да, – шепчу я.
Он проводит тупыми зубцами по внутренней стороне моего бедра.
– Как ощущения?
Удовольствие пробегает по нервам, словно статическое электричество, и собирается в клиторе. Я сжимаю зубы, пытаясь сдержать стон, но он эхом отдается в груди.
– Хорошо, – пищу я, предвкушая, что почувствую его где-то еще.
– Я разрешаю тебе стонать, плакать и умолять сколько душе угодно, – говорит он с ухмылкой.
Слова ударили, как пощечина реальности, потому что я осознала его намерение вытянуть все это из меня.
– Подожди, – говорю я хриплым голосом. – Ты же не собираешься использовать эту штуку на моем клиторе?
– Возможно, собираюсь, – растягивая слова, проводит инструментом вниз по моему бедру.
Я сжимаю губы, решив взять все, что он даст и не отдать то, чего он хочет. Профессору Сегалу нравится унижение. Преклонение колен, ползание, целование ног.
Он учит меня наслаждаться его прикосновениями – может быть, пришло время научить его получать удовольствие от того, что делает мне приятно.
Он водит вверх и вниз по внутренней стороне бедер. Каждый раз, когда он приближается к моей ноющей от жара плоти, она пульсирует.
– А теперь? – он спрашивает.
Я резко вдыхаю и заставляю голос не выдавать волнения.
– Все в порядке.
Затем он проводит им по моей обтянутой тканью киске.
– И так?
– Ох, – выдавливаю я. – Н-неплохо.
Его глаза вспыхивают вызовом, и он проводит зубцами от одной стороны моей киски к другой. Он замедляется над клитором, вызывая смятение. Они похожи на маленькие металлические пальцы, поглаживающие чувствительный пучок нервов, воспламеняющие линии динамита, прежде чем они встретятся внутри меня и взорвутся.
Бедра хотят сжаться вместе, но стремена не позволяют. Я хочу выть от удовольствия, но слишком упряма для этого.
Теперь он помещает инструмент на холмик, в нескольких дюймах от прикрытого клитора. Делает паузу, чтобы встретиться со мной взглядом проницательным взглядом, который говорит мне, что он анализирует каждый мой вздох.
Нежнейшим движением он скользит металлом по ткани. Я едва чувствую давление, но это призрачное щекотание растекается по моей коже.
Я закрываю глаза, потому что не хочу смотреть на него, когда эта штука достигает клитора.
– Глаза на меня, – он останавливается.
Мои веки распахиваются, и дыхание перехватывает. Как только он убедился, что завладел всем вниманием, зубцы ползут вниз.
Теперь удовольствие такое же прошибающее, как скрежет ногтей по классной доске, только я съеживаюсь не от дискомфорта, а от удовольствия. Издаю низкий стон, дрожу, и стараюсь не позволить глазам закатиться на затылок.
Профессор Сегал точно садист, и он только начал.
Прикосновение медленно спускается по моему клитору, заставляя бедра конвульсивно дергаться. Все это время я вглядываюсь в его пытливые черты.
Я была права насчет него.
Он сходит с ума от пыток, только сексуального характера.
Он полон решимости заставить меня умолять.
– Ну как? – спрашивает он, его голос дрожит от веселья.
– Может, еще раз попробовать? – мой голос дрожит.
Он не реагирует. Вместо этого завершает медленный путь вниз к внутренним и внешним губам, где удовольствие чуть меньше.
– Хммм… – протягивает он с любопытством ученого. – Если этого мало, то, возможно, мы можем перейти на колесо Вартенберга.
Прежде чем я успеваю спросить, о чем он говорит, он берет орудие с шипами.
Дерьмо.
