Текст книги "Порочные занятия (ЛП)"

Автор книги: Сигги Шейд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Сигги Шейд
«Порочные занятия»
Вне серий

Переводчик: Владислава В.

Редактор: Татьяна Н.

Каждому, кто любит неоднозначных героев,

способных ради Вас сжечь мир до тла.

Глава 1

ФЕНИКС

Мне нужен папик.

Прямо сейчас.

Потому что моя жизнь унылее, чем закат, затмевающий небо. Я тащусь по Марина-Хай-стрит, оглушенная грохотом уличного движения субботним вечером.

Он правда сделал это.

После многолетних угроз бросить мой неблагодарный и избалованный зад на произвол судьбы, папа наконец ушёл. Сегодня утром я вернулась домой и обнаружила, что дом пуст. Ни машины на подъездной дорожке, ни мебели, которую можно было бы заметить в окне, ни записки на пороге с адресом пересылки.

Только ключ, который больше не проворачивается в замке, и голова, гудящая в замешательстве. У папы слишком хорошие связи в преступном мире, чтобы умереть, и он не настолько импульсивен, чтобы позволить себя убить. Он бухгалтер, по крайней мере, если ему верить, и я никогда не видела при нем оружия.

Разве не мог он намекнуть мне на прошлой неделе или хотя бы сделать последнее предупреждение? Как мне теперь оплачивать учебу, если отец просто взял и исчез, а я даже не могу до него дозвониться?

Возможно, это звучит эгоистично, но папа – мудак. Он сексист, жлоб, и у него вспыльчивый характер… По крайней мере, по отношению ко мне и к тем, кто не может дать сдачи.

Он из вредности взял опеку, когда мне было пять, а потом каждую минуту бесился из-за моей принадлежности к женскому полу.

Челюсти сжимаются от негодования. Конечно, он дал мне крышу над головой, но с нее слишком часто сыпалась черепица и слишком больно била по голове. Вот, почему я не могу проявить и капли беспокойства о его жалкой заднице.

Ко всему этому, он сделал меня бездомной, ибо все, что у меня есть – это книги, мобильный телефон и то, что осталось на банковском счете.

На самом деле, у меня перерасход средств. Это делает мое положение еще более отчаянным.

Я прохожу мимо всех своих любимых мест на Хай-стрит: колумбийской кофейни, бутика, где продаются работы студентов, но, когда я приближаюсь к магазину с тонированными в красный цвет витринами, мои шаги замедляются.

Возле «Красной комнаты» припаркован серебристый «Мазерати». Именно о нём папа всегда мечтал, но никогда не мог себе позволить.

«Красная комната» – один из тех бессовестно смелых магазинов на Хай-стрит, где продаются непристойные книги, извращенные игрушки и экзотическое белье. Даже их продавец-консультант носит фетишистскую одежду.

Инстинкты призывают меня зайти внутрь и утопить печали в захватывающей истории, но дни чтения для меня закончились. Теперь книги – роскошь, которую я не могу себе позволить.

Разум подсказывает, что пора устроиться на работу. Я же напоминаю ему, что задолжала университету пятизначную сумму. Я никак не смогу совместить работу и выпускной курс. По крайней мере, официально точно нет.

Я кладу руку на витрину и вдруг вижу одного из покупателей у стеллажа с кожаными наручниками. Его темные волосы цвета красного дерева коротко подстрижены по бокам и зачесаны назад на макушке. Он отвернулся, поэтому мне видно только его острые скулы.

– Черт возьми, – шепчу я, и в животе пробуждаются бабочки.

Он высокий, чуть меньше двух метров, одет в угольно-серые джинсы, черный пиджак и ведет себя как один из папиных коллег. С расправленными плечами, чуть наклонившись, он заполняет своим присутствием все пространство. Его аура буквально сочится доминацией.

Горло сжимается, и чувство одиночества тонет в возбуждении. Он источает темноту, опасность, да еще и одет в дизайнерскую одежду.

А я прочитала достаточно мрачных романов, чтобы осознавать свою привлекательность для такого «папочки».

Что? Не судите меня.

Мой настоящий отец только что исчез, даже не написав что-то вроде «катись к чёрту», и я не собираюсь спорить с ростовщиками.

Мурашки пробегают по спине при мысли о том, что эти люди делают с девушками, неспособными платить непомерные проценты. Такого не будет.

«Ты можешь это сделать», – говорю себе, потому что больше некому меня подбодрить. – «Иди туда и флиртуй так, будто от этого зависит твоя жизнь».

Вообще, так и есть.

Я прячу эту мысль подальше. Отчаяние непривлекательно, и я не хочу производить впечатление обедневшей студентки, ищущей мужчину, который оплатил бы ее счета. Кроме того, Господин Высокий, Мрачный и Загадочный выглядит соблазнительно. Немного старше парней из университета, но именно то, что мне нужно.

Изображая уверенность женщины, которая каждый день делает покупки в «Красной комнате», я открываю дверь и вхожу. Ноздри наполняются смешанными ароматами сгоревших свечей и благовоний. Это приятно, но и близко не так очаровательно, как мужчина, который теперь перешел к изучению кожаных пэддлов¹.

Звенит колокольчик над дверью, и он поворачивает голову.

Паника накатывает на меня волной. Какого чёрта я делаю? Я не одета подобающе. Не готова к встрече с кем-то вроде него. Я не все продумала.

Наши взгляды встречаются, искра притяжения пробегает по позвоночнику, пробуждая моё желание.

У него ярко-голубые с зелеными бликами глаза, которые контрастируют со смуглой внешностью и густыми ресницами. Брови даже темнее, чем волосы, а от его тяжелого взгляда у меня дрожат колени.

Моё сердце взлетает, движимое сотнями безумных бабочек. Все инстинкты говорят мне опустить глаза, отвернуться, потому что смотреть на него – все равно, что дразнить хищника.

Но я не могу.

Его присутствие – магнит, я едва осознаю, как иду к нему на негнущихся ногах, колени все еще дрожат, а между ног с каждым шагом разливается жар.

Он задерживает на моём лице пристальный взгляд, который почти граничит с физическим прикосновением. Затем скользит по моему пастельно-розовому кардигану и серой юбке макси.

Я носила это ради отца. Мой наряд прикрывает каждый сантиметр кожи, иначе он будет разглагольствовать об искусительницах, шлюхах и неблагодарных сучках. Наряд, который делает меня невидимкой для таких мужчин, как тот, что стоит передо мной.

Его взгляд достигает моих туфель из толстой коричневой кожи, путешествует по бесформенному наряду и возвращается к лицу.

У меня перехватывает дыхание. Увидит ли он потенциал сквозь безвкусную одежду?

На его лице появляется пренебрежение, и он отворачивается к витрине с хлыстами.

Надежда, трепетавшая в груди, падает в желудок с глухим стуком. Его отказ обжигает горло, как кислота. Я пытаюсь проглотить разочарование, но оно возвращается.

Его должно было привлечь хотя бы мое лицо.

Отец говорил, что я похожа на свою мать, женщину со светло-серыми глазами и ослепительной улыбкой. Из-за этого он никогда не разрешал мне краситься. Желудок сжимается, но я отталкиваю наступающую пустоту.

Если я не привлекаю его внешне, придется найти другой путь. Я осматриваю магазин в поисках шанса, и мой взгляд останавливается на мужчине за прилавком, который одаривает меня обнадеживающей улыбкой. Он такой же высокий, как мой загадочный Господин, но тощий, с выпуклыми глазами, маленьким подбородком и кадыком, который подпрыгивает вверх-вниз над воротником рубашки.

Неторопливо подходя к нему, я провожу пальцем по высокому воротнику кардигана и держу свою настоящую цель в поле зрения. Он не обращает на меня внимания, но его присутствие ощутимо всюду. Я бы угадала, где он находится даже с закрытыми глазами.

– Привет, – говорю я с придыханием. – Какие фиксаторы у вас есть для удержания девушки во время самых жестких поездок?

Загадочный Господин замирает, а моё сердце делает тройное сальто назад. Получилось.

Ассистент поправляет свои длинные волосы. У него тот грубоватый рокерский вид, который моя подруга Шарлотта сочла бы привлекательным, но я предпочитаю аккуратную стрижку. Именно такую, как у мужчины неподалеку, повернувшегося в мою сторону.

Я не слышу ответ ассистента потому, что меня буквально поглотило присутствие потенциального «папочки». Когда продавец замолкает, я опускаю взгляд на серебряный бейджик с надписью «Ник».

– Мммм, – протягиваю, добавляя хрипотцу. – Что еще у вас есть, Ник?

Он усмехается, в уголках его глаз появляются морщинки.

– А что вы ищете?

– Предпочтительно мужчину, оснащенного всем необходимым. – говорю я, надув губки и чувствуя взгляд загадочного Господина. Его внимание придает мне уверенности, чтобы добавить: – В конце концов, хорошей девочке не обязательно самой покупать себе игрушки.

– Так ты саба? – спрашивает Ник.

Год назад мои брови приподнялись бы при этом вопросе. Возможно, я бы даже покраснела. Но не сейчас. Я прочитала так много непристойных книжек, что ответ слетает у меня с языка, будто я героиня своего собственного тёмного романа.

– Самая отчаянная, – говорю я, пожимая плечами.

Ассистент облизывает губы.

– Я свитч² и, если ты ищешь…

– Нет, – загадочный Господин пересекает магазин широкими шагами.

Я даже не смотрю в его сторону, но мое сердце сжимается от басовитой команды, и каждый сантиметр кожи начинает тлеть.

Чёрт. Я завладела его любопытством, но теперь нужно удержать.

В зависимости от того, что я скажу дальше, он либо выйдет из игры, либо заинтересуется и продолжит.

Я делаю паузу, глубоко вдыхаю и успокаиваюсь. Затем поворачиваю голову настолько медленно, насколько возможно.

– Прошу прощения?

Кладу руки на бедра и прохожусь взглядом по его телу. У меня бы сдали нервы, если бы я сразу посмотрела ему в глаза.

Под блейзером видна черная рубашка, расстегнутая на пару пуговиц, открывая его грудные мышцы ровно настолько, чтобы у меня потекли слюнки. Ткань явно шелковая, судя по тому, как она переливается на свету и обтекает его мускулистый торс. Джинсы темно-серого цвета облегают крепкие бедра.

Я поджимаю губы, поднимаю взгляд и вижу ухмылку. В глазах блеск, которого раньше не было. Вблизи его зрачки не столько зеленые, сколько снежно-голубые с золотым кольцом, напоминающим крошечные язычки пламени.

Его все это забавляет.

Раздражение покалывает кожу от того, что он так небрежно проигнорировал меня в первый раз, а теперь стоит, ожидая, что я… что? Буду развлекать его?

Или потеряю сознание от количества впечатлений?

– Мы с Ником были на середине разговора, – отвечаю отрывисто.

– Который вел в никуда.

У него акцент образованного человека, слишком правильный, для того, кто выглядит так опасно. Не совсем аристократичный, но есть в нем что-то от профессора университета.

– Нижняя не должна утруждать себя подобными вещами, – добавил он.

Дыхание сбивается, и мне приходится приложить все усилия, чтобы не двигаться. Чтобы не сжать бедра и не ерзать под его взглядом.

Магазин исчез, все моё внимание сосредоточено на этом интригующем мужчине. Я борюсь с инстинктом, который кричит мне опуститься на колени.

– Он пристаёт к тебе? – спрашивает откуда-то издалека Ник.

– Нет. – говорю я, даже не взглянув в его строну.

Я чувствую себя дерьмово из-за того, что был так груба. Как бы сильно мне ни хотелось повернуться к Нику и поблагодарить его за помощь, я не могу отвести глаз от загадочного Господина.

Он подходит ближе, мы оказываемся на расстоянии вытянутой руки. Его запах резкий, мужской, беспощадный. Он напоминает металл, разрезающий красное дерево, с дразнящими оттенками кожи, табака и сандала.

Это завораживает.

Его взгляд становится острее.

– Как тебя зовут?

– Феникс, – вру я.

Что-то вроде того.

Будь я проклята, если признаюсь, что мое полное имя Хедвига Феникс Шталь. Никто никогда не поверит, что моя мать назвала меня в честь святых, а не в память о вымышленной сове из Гарри Поттера.

– Мариус, – отвечает он одновременно глубоким и притягательным тоном. – Итак, тебе нравится играть?

– Тебе-то какое дело?

– Я хочу услышать ответ.

Кожу покалывает от приливающего румянца, я тяжело дышу, пытаясь оттянуть начало ментального оргазма. Даже, если я не заполучу его в качестве «папочки», я бы хотела, чтобы он был моим парнем.

В противном случае – связь на одну ночь.

Мариус – это то, о чем я и не смела мечтать, и теперь, когда нет отца, контролирующего меня каждый час, я намерена наслаждаться жизнью во всем её многообразии.

Его бровь приподнимается, и я понимаю, что не ответила на вопрос.

Мне нравится читать об играх. И мне нравится играть с собой, воображая непристойности. Но меня никогда даже не шлепали. По крайней мере, не тем образом, который мог бы показаться жестким.

По словам папы, я самая ужасная врунья в мире, поэтому даю уклончивый ответ.

– А ты?

Мой будущий «папочка» одаривает меня резкой ухмылкой, говорящей, что ответ все еще не получен. А также намекая, что он из тех мужчин, которые доминируют только над достойными.

Кожу пощипывает, как от статического электричества.

– Хочешь посмотреть мою игровую комнату? – спрашивает он.

Я переступаю с ноги на ногу.

– Она впечатляет?

Его глаза загораются, и я понимаю, что только что сделала намек. Румянец, который я пыталась сдержать, возвращается с удвоенной силой, чтобы сжечь всё внутри.

– Приходи ко мне в следующую субботу и убедись лично, Феникс.

Если бы мое тело было термометром, ртуть бы уже вытекла из макушки и лилась по щекам.

Чёрт.

Я начала с того, что была недостойна внимания мужчины, а в итоге получила экскурсию с гидом по его секс-подземелью.

Спасибо, папа, где бы ты ни был. Потому что на следующей неделе к этому времени я буду воплощением всего, что ты презираешь.

Глава 2

МАРИУС

Я знал, что у нее неприятности, с того момента, как она вошла в магазин, но не придал этому значения.

Феникс, если это настоящее имя, смотрит на меня глазами лани, которые излучают интригующее сочетание невинности и жажды риска.

Она красива, с персиково-кремовой кожей, которая выдает каждую эмоцию, а изящные черты лица делают её похожей на фарфоровую куклу.

Но я не из тех мужчин, которые имеют слабость к милому личику. Мне нравятся грязные девочки.

И все же её пухлые губки выглядели бы идеально, умоляя меня о большем.

Вначале я подумал, что она забрела не в тот магазин или, того лучше, решила прочитать проповедь сопляку за стойкой. Зачем еще такой хорошенькой девушке заходить сюда? Судя по одежде, её место в воскресной школе.

Но затем этот скользкий тип, явно сабмиссив, решил подыграть ей. Пришлось вмешаться. Я до сих пор хочу врезать по горлу этому тощему гаду за то, что он притворился свитчем. Практика существует не для похотливых ублюдков, намеренных сыграть на женских фантазиях.

Он даже примерно не понимал бы, что делать с нижней. Я откладываю идею расправы подальше и достаю мобильный из кармана.

– Дай свой номер.

– Что? – шепчет она.

Я приподнимаю бровь, сдерживая ухмылку, когда ее щеки приобретают приятный розовый оттенок.

Саба, которая краснеет?

И нуждается в моём руководстве?

Сердце замирает от перспективы воспитать её по своим требованиям.

Она проводит маленьким розовым язычком по полным губкам, пробуждая монстра, который дремлет глубоко в моем либидо.

Прошли месяцы с тех пор, как у меня была нижняя, достойная игры. В основном, все, кого я встречал, либо уже были профессионалами, либо обладали вкусами, далекими от моих.

Если бы я знал, что найду кого-то в «Марина-Виллэдж», то, возможно, не переехал бы сюда так плохо подготовленным.

Я протягиваю ей телефон и смотрю, как тонкие пальцы танцуют на экране. Она дрожит, взволнованная, но это ничто по сравнению с шумом моей крови. Дьявол внутри представляет это хрупкое маленькое тело, трепещущее у моих ног. Не могу дождаться, когда начну обладать ею, даже если это будет всего один раз.

Она возвращает телефон, наши пальцы соприкасаются, создавая разряд электричества, который проходит прямо к паху.

Мои брови непроизвольно сдвигаются. Такого раньше не было.

Поймав взглядом большие серые глаза, я набираю номер.

При звуке мелодии ее глаза расширяются, и она оглядывается на жуткую сумочку, висящую на плече.

– Ты думал, я дала тебе неправильный номер? – спрашивает она.

Это был её шанс. Часть меня сомневалась, действительно ли этой милашке нужно укрощение.

– Как еще ты узнаешь, кто это, когда я позвоню?

Феникс опускает голову, выглядя так, словно прячет улыбку. Она что-то скрывает, и пусть, пока её секреты могут остаться при ней. Потому что в субботу я перекину ее через колено и научу никогда не скрывать свою красоту. Позже, когда я буду трахать ее до потери пульса, она сама выложит всю историю своей жизни.

Она поворачивается на каблуках скрипучих туфель, которые я бы заменил шпильками на красной подошве. Наблюдаю, как она пытается выглядеть непринужденно в этом бесформенном наряде. Вдруг осознаю, что у меня это первая девушка, которая выглядит так чопорно, что даже слово «ванильная» для нее слишком.

Феникс останавливается у двери, через плечо бросает кокетливый взгляд и машет рукой.

– Тогда пока.

Провожаю ее взглядом, когда она выходит на главную улицу и скрывается из виду. Убедившись, что она ушла, я поворачиваюсь к мудаку за стойкой.

– Дай мне по одной из всех игрушек, которые у тебя есть в наличии.

Он смотрит на меня, открыв рот.

– Так, значит, ты не доминант?

Я с ненавистью смотрю на этого недоделанного свитча, пока он съеживается под моим взглядом. Ему не стоит знать, что я никогда не использую один и тот же набор игрушек с разными сабмиссивами.

Мои губы кривятся.

– Тебе нужны мои деньги или ты будешь пялиться дальше?

Через десять минут я уже еду на своем кабриолете по центру города и выезжаю на набережную. Солнце нависает над горизонтом, окрашивая небо в насыщенный оттенок красного. Как раз такой был у витрины магазина, где я встретил Феникс.

Прежде, чем я успеваю обдумать, какими способами надругаюсь над ней, звонит одноразовый телефон. Только Квинн знает этот номер, и она – технический волшебник, необходимый для завершения моей опасной и глупой миссии.

Я отвечаю.

– Ты что-нибудь нашла?

Она колеблется, и я уже представляю ее возмущенный взгляд.

– И тебе привет, – огрызается она.

– Так что?

Квинн шумно выдыхает. Она моя тетя, хоть и младше на восемь лет. Ни мать, ни я не знали о ее существовании до тех пор, пока не сбежали от Криуса.

Мать попыталась наладить связь со своей семьей и оказалось, что они погибли в автомобильной катастрофе, оставив десятилетнюю сироту.

Квинн была причиной, по которой мать держалась подальше от наркотиков. Возможно, со своей младшей сестрой она пыталась справляться лучше, чем это было со мной. В любом случае, присутствие Квинн дало нам ощущение семьи, которого у нас никогда раньше не было.

– Уборщик обнаружил восемнадцать скрытых камер и столько же записывающих устройств, – говорит она.

Я присвистываю.

– Что-нибудь еще?

– Стационарный телефон прослушивается.

– Естественно.

Я сворачиваю направо на Сидней Кресент, U-образную дорогу с высокими таунхаусами в георгианском стиле, расположенными вокруг большого сквера.

Тот, что Криус арендовал для меня, находится в самом центре, с панорамным видом на море. Это белая викторианская вилла, которая отдаленно напоминает мой прошлый таунхаус в Белгравии.

Видя это, я испытываю прилив негодования, который заставляет мою челюсть сжаться.

– А замки? – спрашиваю я.

– Уже сменили. И уборщик устранил все приборы слежения. Если Криус хочет шпионить за тобой, ему придется позвонить по телефону, как и всем остальным.

К тому моменту, когда я паркуюсь, фургоны компании по вывозу мусора уже уехали, а уборщики освобождают помещение.

– Спасибо, – говорю я.

Она мешкает.

– Просто будь осторожен. Когда он заставлял тебя работать на него в прошлый раз, все было иначе. Ты пробудешь в университете достаточно долго, чтобы кто-нибудь смог вмешаться, если тебя заподозрят.

– Сестрёнка, не переживай обо мне, – говорю я, чтобы поднять ей настроение.

– Тётушка, – огрызается она.

– Это последнее задание, которое я выполню для него.

– Мы оба удостоверимся, чтобы он не дожил до момента, когда сможет вцепиться в тебя зубами.

Квинн вешает трубку, и моё настроение портится от осознания того, где я нахожусь. Хорошо, что есть маленькая милая саба, которая скрасит мои печали.

Феникс, возможно, не такая норовистая, как утверждает, но явно нуждается в учителе, если не может отличить настоящего домина от притворщика, который просто пытается с ней переспать.

Последняя домработница уходит, и я спешу по белому коридору вниз по лестнице, ведущей в подвал. Его стены выложены кирпичом, полы из темного дерева, и здесь явно не достает важного элемента – моего оборудования для игровой комнаты.

– Черт возьми, – бормочу себе под нос, достаю телефон и звоню представителю компании доставки. Гудок звучит дважды, прежде чем я перебиваю его приветствие.

– Это Мариус Сегал. Где, черт возьми, моя мебель из подвала?

– Это… Эм… – мужчина кашляет и запинается. – Этого не было в договоре.

– Я хочу, чтобы её доставили завтра, – говорю я, смутно припоминая, что сказал им оставить игровую комнату в Лондоне нетронутой.

– В воскресенье никак. Но в среду – вполне.

– Отлично. Будьте на месте к восьми утра.

Я отключаюсь и провожу пальцами по волосам. Отлично, среда. «Красная комната» доставит мои покупки завтра, лекции я читаю только по понедельникам и четвергам. Игровая комната будет готова для неё к субботе.

Феникс…

Как, черт возьми, изменилась моя судьба с потери работы в Лондонской школе финансов до поиска усердной и старательной сабы?

Такой, которую смогу воспитать на свой вкус.

Я выхожу из подвала, поднимаюсь по лестнице, проходя мимо гостиной и белой кухни. И вот, после очередного перелета я нахожусь в точной копии своей спальни в Белгравии. За исключением того, что здесь есть панорамное окно с видом на море.

Солнце находится так близко к горизонту, что небо кажется темно-малиновым, чего в Лондоне не увидишь. Я все еще слишком заведён после встречи с Феникс, чтобы любоваться видами.

Она уже проникла мне под кожу и заставила жаждать большего. Я должен увидеть ее прямо сейчас.

Моя рука тянется к телефону. Я достаю его и набираю ее номер.

Она не отвечает сразу, и моя челюсть напрягается. Будь я проклят, если оставлю голосовое сообщение. Как только я убираю телефон от уха, появляется ее имя вместе с входящим сообщением по FaceTime.

Глубокий смешок наполняет мою грудь. Я в игре.

Я отвечаю, и на экране появляется Феникс, одетая в серебристую кофточку с кружевными чашечками, которые едва скрывают ее округлую грудь. Она запыхалась, щеки раскраснелись.

Тепло приливает к моему члену, яйца напрягаются. Святые угодники. Я знал, что эта женщина что-то скрывает, но такое роскошное миниатюрное тело?

Лицо и фигура Феникс могли бы поставить любого мужчину на колени. Но не меня. Мариус Сегал не склоняется ни перед кем.

Я не понимаю, как она умудрилась спрятать свое очарование за низким хвостиком и мешковатой одеждой. То, что я вижу, резко контрастирует с первым впечатлением.

Ее лицо такое же красивое, как и раньше, но теперь его обрамляют темно-каштановые с янтарным отблеском локоны, которые каскадом ниспадают на грудь. Она – воплощение хрупкой невинности в ожидании разрушителя.

В ожидании меня.

Но затвердевший член напоминает, что об это лучше подумать позже.

– Ты думала обо мне? – спрашиваю я.

Она ухмыляется.

– А ты всегда такой любопытный?

Я улыбаюсь в ответ, принимая ее отказ за «да».

– Ты все равно не поверишь.

– Итак… – Феникс ослепляет меня улыбкой, которая дает первое представление о личности под овечьей шкуркой. Это заразительно, и я чувствую, как мои губы пытаются растянуться в улыбке.

– Так, где твоя игровая комната?

– В подвале, но я наверху, в главной спальне, – я нажимаю на значок, чтобы переключиться на заднюю камеру, и поворачиваю телефон так, чтобы она могла всё видеть.

Стены белые, как и везде в этом доме, но моя мебель состоит из смеси антиквариата, который я приобрел во Франции, и репродукций произведений рококо и барокко.

Серебряные кресла, обитые слоновой костью, кровать королевских размеров со стеганым изголовьем, обрамленным платиновым вермеем. Все комоды и приставные столики имеют одинаковые изогнутые ножки, либо металлические, либо окрашенные в белый цвет.

Это элегантно, просто и с ноткой статуса. Разительный контраст с убожеством моего прошлого.

Услышав ее громкий вздох, я уже представляю, как она смотрит на меня этими красивыми серыми глазами.

Всему свое время.

Я поворачиваю камеру обратно к себе и ухмыляюсь.

– Я чему-то помешал?

Она опускает ресницы и улыбается, отчего на щеках появляются две глубокие ямочки. Жаль, что мне не нравится стиль школьницы, потому что Феникс сумела найти баланс между наивностью с широко раскрытыми глазами и распутством.

– Сколько тебе лет? – спрашиваю я.

– Двадцать один, – она наклоняется к камере. – А тебе?

Младше, чем я думал, но достаточно взрослая.

– Двадцать восемь. А теперь ответь на мой вопрос. Что ты делала до того, как я позвонил?

– Трогала себя, – говорит она с придыханием. – Думая о тебе.

Мой член твердеет. Уголки рта подергиваются, когда я пытаюсь сдержать реакцию.

– Извини, что прервал такой важный процесс. Продолжай.

Феникс облизывает губы, и на этот раз я стону.

– Правда? – она хлопает ресницами. – Ты этого хочешь?

– Думай об этот как о пробном прослушивании перед вечером субботы.

Она ставит телефон и откидывается на спинку двуспальной кровати, накрытой смятыми белыми простынями. Все, что я могу видеть из окружающей обстановки – это полки, забитые разнообразными книгами там, где должно быть изголовье кровати.

Когда в поле зрения появляются её ноги, я теряю интерес к ее материалам для чтения. Они стройные, длинные и, что самое главное, ведут к блестящей киске.

Вся кровь, которая осталась на моём лице, приливает к члену, оставляя головокружение. Я хочу телепортироваться сквозь экран телефона и наслаждаться этой сладкой киской, пока она не начнет молить о пощаде.

– Что ты хочешь, чтобы я сделала? – спрашивает она дрожащим голосом.

Мой член пульсирует под металлическими пуговицами джинсов, отчаянно нуждаясь в свободе. Я могу придумать по меньшей мере сотню грязных вещей, но все же приберегу их для субботы.

– Поставь телефон ближе.

Феникс повинуется, ее глаза горят возбуждением.

– Заведи руки за спину.

Когда она принимает позу, отведя плечи назад, серебряное кружево кофточки туго натягивается на сосках.

– Вот так?

Я стону.

– Да, именно так.

Телефон раскачивается, прежде чем упасть в сторону. Я качаю головой.

– Давай настроим наше оборудование и сделаем это должным образом. Тогда ты сможешь показать мне всё.