Текст книги "Цветок асфоделя (СИ)"

Автор книги: Шион Недзуми

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 32 страниц)

Дик жил на первом этаже, в отдельном закутке. Его квартира была значительно больше, уютнее, в ней хозяин сделал ремонт.

– Доброе утро, – вежливо улыбнулась Гарри открывшему дверь сонному мужчине.

Судя по его взгляду, утро было далеко от доброго.

– Плата за квартиру, за этот месяц и следующий, – она протянула мешочек.

Дик что-то буркнул, кивнул и скрылся за дверью. Впрочем, Мастер его не винила: сама при желании становилась редкой "совой", даже Кричер не мог добудиться. Обычно так происходило после какого-нибудь особенно сложного задания Гильдии.

Квартира стоила пятнадцать галеонов в месяц. Не слишком дешево, но и не дорого, особенно для места, где не задают вопросы. Теперь женщина прикидывала, на что хватит оставшихся десяти монет. Кастрюли, чашки, ложки она вполне сможет трансфигурировать из лома с магловской свалки. Значит, остается одежда, нижнее белье и футляр для палочки. Платье просто не предусматривало магического артефакта, не за пояс же затыкать.

Кроме магазина мадам Малкин, в магическом квартале существовали и другие лавки, торгующие одеждой, в том числе, и подержанной. Недостаток в том, что она сплошь была магической: мантии, старинные платья и прочее, прочее, прочее. С одной стороны, правильно, ведь никто, кроме волшебников там не отоваривался. Однако Гарри предполагала частенько выходить в мир простецов. В таком случае пришлось бы покупать двойной комплект одежды: для магического мира, и для обычного. Зачем тратить деньги на ненужные по сути усилия? Если в Лютном никто не обращает внимания на моду, а самой Гарри нет дела до мнения окружающих.

Значит, прямая дорога лежит в Гринготс, в обменный пункт. Интересно, какой там сейчас курс?

Гарри поправила юбку платья, с грустью отмечая, что скоро ткань запросит каши, а не только Обновляющих и Чистящих заклинаний. Еще бы, на протяжении месяца оно служило ей ночной сорочкой, домашним халатом и формой для работы. Да, сменная одежда просто необходима.

– Мисс Гарри, а где Мерлин? – к ней во дворе подбежала шустрая, мелкая девчушка с кривыми косичками и внушительным зазором в верхней челюсти. Видимо, недавно выпал молочный зубик.

– У меня яблоки ел, а после куда-то убежал, – мягко ответила женщина, не останавливаясь.

Девочка облегченно кивнула и побежала к друзьям, которые тут же принялись ее расспрашивать, не навредила ли темная волшебница всеобщему любимцу.

Женщина про себя усмехнулась: репутация у нее складывалась страшная, особенно, после проклятых грубиянов, которые посчитали магичку без палочки легкой добычей. Ее не ненавидели, но здраво опасались. И не лезли в ее дела.

После темноты и относительного спокойствия Лютного переулка, Косая аллея поражала шумом, гамом. Словно большой, шумный переездной цирк. Кричали совы, квакали жабы, истошно мяукали коты в зоологическом магазине. Вторили им писком крысы и летучие мыши. Проходящие мимо волшебники громко переговаривались между собой, обсуждали последние достижения в трансфигурации и рунах, статьи в научных журналах и "Ежедневном пророке". Дети галдели и с восторгом, тыча пальцами, звали родителей посмотреть на движущуюся модель Галактики.

Это невольно раздражало. Как-то Гарри отвыкла от людных мест и сборищ, последние десять лет она стойко игнорировала все приемы в Министерстве, кроме тех, на которые нельзя было не пойти. Если остальные считали это удачным местом для налаживания контактов, то аристократы понимали: поговорить они могут и в особняках, просто пригласив на чашечку чая или семейный пикник, в зависимости от уровня доверия к человеку.

Банк Гринготс возвышался посреди аллеи. Белоснежный, нерушимый символ стабильности. Что бы ни происходило в магическом или в магловских обществах, банк продолжал свою работу. Хитрые гоблины умели проворачивать дела в свою пользу. В свою очередь, это означало, что и счета, сейфы вкладчиков тоже в надежных руках.

Поднимаясь по белоснежным мраморным ступеням, к высоким дверям с золотым тиснением, Гарри вспоминала, как коротышки пытались всучить ей штраф за ограбление банка и "угон" дракона. Про меч они тактично не вспомнили. Новоявленная леди Блэк таким тактом не обладала, припомнила и то, что они делали ставки на нее во время Турнира Трех Волшебников, не договорившись при этом о сумме выплаты самой участнице. Гоблины, скрипя зубами в вежливых улыбках, отступились. Но дополнительные пункты во все контракты вставляли исправно. Гарри так же исправно их подчеркивала красными, учительскими, чернилами и отправляла на переделку. Помнится, один только договор с Малфоями она раз пять пересылала в банк, пока гоблины не смирились с тем, что упрямства, терпения, бумаг и чернил у леди Блэк намного больше, чем у них.

Гоблин-швейцар, открывая дверь, смерил ее недовольным, почти презрительным взглядом. Так же на нее смотрели и остальные, пока она проходила по приемному залу банка. Обменник располагался в углу и представлял собой закрытую кабинку.

– Добрый день, десять галеонов в магловские фунты, – Гарри протянула сумму гоблину, сидевшему по ту сторону стекла.

Тот тряхнул ушами и заскрипел пером, выписывая чек в двух экземплярах. В это время женщина оглядывалась по сторонам.

Ничего ровным счетом не изменилось. Все также приходили волшебники, брали деньги, показывали ключи, другие гоблины отмеряли самоцветы, проверяли их на яркость, блеск и чистоту, готовили к огранке. И тем самым еще больше поражали маглорожденных волшебников, которые приходили в банк в первый раз.

– Добрый день, – о, этот голос она узнала бы из тысячи. Вернее, подобную манеру говорить: тягучую и презрительную, холодный сироп и жидкий лед в одном фиале.

Абрахас Малфой собственной персоной. Оглядев волшебника с ног до головы, Гарри вынуждена была признать, что он определенно хорош собой. Породистый, крупный мужчина, с ухоженными, холеными руками, сжимавшими трость со змеиной головой, в дорогом костюме. Платиновые волосы до середины спины, серые глаза с застывшим в них высокомерием, чувственные губы, складывающиеся в презрительную усмешку.

Рядом с ним стоял маленький Люциус. Гарри прикусила губу. Как отличался этот мальчик от того возмутительно великолепного мужчины, что учил ее ведению дел рода.

По-своему открытый, он не копировал отца, но порода чувствовалась и в нем. Длинная густая грива зачесана назад, руки в перчатках держатся спокойно и уверено, в глазах – ни тени сомнения. И лишь восхищение, когда мальчик смотрел на отца.

Гарри вспомнила, как Драко на первом курсе пытался копировать отца. К сожалению, он пошел внешностью и статью в мать, а потому смотрелись его ужимки глупо и смешно. Люциус… Люциус не переигрывал, он знал, как должно вести себя, чтобы дать почувствовать свое превосходство.

Как мило.

– Ваши деньги, мисс, подпишите чек, – гоблин подсунул бумаги, видимо, рассчитывая, что привлеченная красотой Малфоев женщина подпишет не глядя. Гарри ласково и вежливо улыбнулась и стала про себя пересчитывать, нарочито медленно, напоказ.

Если бы мог, гоблин побледнел.

– Вы забыли передать мне еще четверть фунта, – почти шепотом произнесла она, приподнимая бровь.

Она оказала банку услугу, не выставив его в дурном свете перед другими клиентами. Ведь гоблин попытался обмануть.

А пальцы уже плели мерзопакостное проклятие от жадности. Теперь этот гоблин будет чувствовать резь в животе каждый раз, когда попытается присвоить себе больше положенного или обмануть клиентов.

– Благодарю, – она спрятала деньги в трансфигурированную сегодня из картонки сумочку и вышла из кабинки.

Проходить пришлось мимо Малфоев. Абрахас оглядел ее с ног до голову и окатил ледяным презрением к потрепанному, старому платью и великоватым туфлям. И, наверное, был шокирован тем, что женщина не обратила на него ни малейшего внимания, занятая своими мыслями.

Человеческий мир поражал не меньше Косой аллеи. Гарри сначала показалось, что она оглохла и ослепла. Сенситивный шок, не иначе. В глазах рябило и пестрело самыми ядовитыми цветами и оттенками.

Искусственные. Единственное слово, которое она могла подобрать по отношению к нынешней магловской моде. Крупные бусы и браслеты из пластмассы, крупные серьги, взбитые, начесанные волосы, короткие – выше колена – платья почти правильной треугольной формы. Без ярко выраженных талий или поясков. Молодежь во всю осваивала мини-юбки и брюки. И высокие сапоги с квадратными, тупыми носами. Пестрели яркие цвета, геометрические узоры по краям платья, сочетание не сочетаемых вроде бы оттенков, например, розового и зеленого.

Глаз отдыхал на людях старшего поколения. Те тоже старались следовать моде, но к ним она была явно милосерднее. Строгие юбки-"карандаши", двубортные жакеты, пиджаки или однотонные плащи спокойных, темных тонов. Аккуратные туфельки, белоснежные перчатки и шляпки радовали эстетическое восприятие.

Но, несмотря на все это, выглядели люди прилично и даже симпатично. Мода на чрезмерность не несла ничего чрезмерного, даже яркий макияж не казался смешным или избыточным.

Гарри переместилась на окраину Лондона. Где-то здесь должна была жить сестра-сквиб мадам Малкин, владелица магазина подержанной, уцененной одежды и обуви. Пусть Шарлотта Малкин магией не владела, о волшебном мире знала. Через нее сквибы, чтобы не посещать Косую аллею, покупали мантии или другие, необходимые им, предметы. Или шили на заказ – вторую комнату в магазине занимало ателье.

Лавочка находилась в том же месте. Почти неприметный на фоне ярких вывесок соседей магазинчик "Одежда от Малкин". Над головой зазвенел колокольчик, когда дверь распахнулась.

– Добрый день, чем могу помочь? – обратилась к посетительнице приветливая ведьма средних лет.

К чести младшей Малкин, та не показала ни удивления, ни презрения, продолжала приветливо, в меру услужливо улыбаться.

Магазин делился на две части. На правой, у витрины, находились вешалки с готовыми магловскими платьями, у стены теснились полки с обувью. На правой – прилавок и возвышение, вокруг которого лежали сантиметр и блокнот для записи измерений. Здесь проводили снятие мерок для одежды на заказ.

– Добрый день, я бы посмотрела платья, если не возражаете, – не просьба, всего лишь вежливое уведомление.

Мадам Малкин кивнула.

– Конечно, прошу. Если что-то заинтересует, рада буду помочь. Примерочные находятся здесь, – она показала на отгороженный занавеской пятачок между стендами с обувью.

– Благодарю, – Гарри прошла к вешалкам.

Платья, вышедшие из моды, с пышными юбками, тонкими талиями, что подчеркивались широкими поясами. Классических черно-белых цветов, темных оттенков. Но совершенно не практичные в Лютном. А вот прямые, простого кроя платья…. И цены приемлемые.

Гарри отобрала себе два, прошла в примерочную.

О зеркале, даже маленьком, мечтать в комнате не приходилось. Так что себя целиком, без прикрас, женщина видела впервые за последний месяц.

Исхудала, на одних только яблоках да огурцах с малиной. Кожа обтянула ребра, отчего шрамы стали виднее и уродливее, показались тонкие ключицы. Гиппократ старался не оставлять следов, но в некоторых случаях даже магия бессильна.

Платья сидели, как влитые, подчеркивали высокую, крепкую, хоть и небольшую, грудь, тонкую талию и плотный живот. Наверное, прежняя владелица имела меньший размер, поэтому платья и облегали. Гарри не возражала. Приятно почувствовать себя женщиной.

Что особенно порадовало, Шарлотта Малкин стала одной из первых, кто начал продавать готовое нижнее белье. Гарри рылась среди вешалок, пока нашла самое меньшее количество кружев. Из туфель подошли лодочки на низком, устойчивом, квадратном каблуке.

– Запаковать? – вежливо спросила мадам Малкин, когда Гарри подошла к ней с выбранной одеждой.

– Да, попрошу.

– С вас полтора фунта, – владелица пристально, оценивающе оглядела ее. – Возможно, мисс захочет купить нечто… более модное. Такая фигура, как у вас, считается сейчас эталоном.

Гарри подняла бровь. Такая фигура, как у нее? Тонкое, невразумительное нечто? Она вспомнила беседы с Шарлоттой из своего времени. Та что-то говорила о Твигги, "веточке". Хрупкая, большеглазая девочка-подросток. Гарри девочкой назвать нельзя, однако она обладала худощавой фигурой, при росте в метр семьдесят пять весила всего шестьдесят килограммов, сейчас, наверное, даже меньше. Да, определенно, чем-то на эталон она походила.

– Благодарю, но меня мало интересует мода, – ответила она, забирая пакет и расплачиваясь с продавщицей. В глазах мадам мелькнуло удивление. Еще бы, женщина, которая не интересуется модой! – До свидания.

– До свидания. Будем рады видеть вас снова, – традиционный ответ.

Дальнейший путь лежал на Каледонский рынок. Тысячи лоточников, барахольщиков, спекулянтов – и каждый со своим товаром. На лондонских развалах и блошиных рынках порою можно купить совершенно потрясающие вещи и за приемлемую цену. Во время Второй мировой рынок почти перестал функционировать, а в 1950 его перенесли на новое место – в районе дока Бермондзей.

В сумке, в уменьшенном виде, лежали крупа, мука и килограмм картошки. Соскучилась по горячему за месяц своеобразной диеты, желудок требовал чего-то более сытного.

Гарри мысленно подвела итоги по выполнению своего плана. Теперь у нее есть волшебная палочка, работа и зарплата на первое время, сменная одежда, квартира оплачена. Даже немного нормальной, человеческой еды, после которой она не станет сама себе напоминать самку яблоневой плодожорки.

Но таким образом, за двадцать пять галеонов в месяц, что остаются после уплаты аренды, ей никогда не заработать на легальную палочку и Мастерство. А именно они и стояли следующими пунктами.

Гарри призадумалась. Гоблины и перекупщик Горбин. Они никогда не спрашивают, откуда та или иная вещица, они смотрят на ее ценность и свойства. Если продать им сделанный артефакт…. За Горбина убьет Нокс, да и не станет Гарри сотрудничать с конкурентом нынешнего начальства. Потому как не гадят там, где едят. А вот Гринготс – вполне жизнеспособный вариант. Гоблины и сами артефакторы не из последних, однако все их поделки слишком специфичные и дорогостоящие, поэтому для человеческих магов коротышки предпочитают иметь дело с человеческими магами.

В прошлом они пытались заманить молодую леди Блэк к себе на службу сразу, после получения той Мастерства. Артефакты, выполненные некромантом, наполненные его силой… ценились гораздо больше.

И Гарри знала, что будет делать дальше.

На Каледонский рынок продавцы добирались своим ходом. Кто-то пешком, а более солидные приезжали на машинах. Ставили палатки, раскладывали товары. Работал рынок с шести утра и до полудня, максимум до часа дня. Некоторые покупатели заявлялись даже в четыре или пять часов, чтобы обнаружить лучшую "добычу". Со всеми покупками и поздним пробуждением, Гарри успевала к самому концу. Впрочем, не имело значения. Все безделушки, которыми славился рынок, все равно не раскупят. Ей нужно лишь выбрать наиболее подходящую для магического артефакта основу.

Как она правильно предположила, некоторые лоточники уже собирались, хотя большинство все еще торговалось с покупателями. В воздухе витал азарт, почти детское веселье, представители обеих сторон не переходили негласной черты. В определенный момент один ощущал, что лучше сдаться. Иногда это был покупатель, иногда – продавец.

Перстень с белым авантюрином на третьем по счету лотке привлек внимание остаточной магией. Не сильной, скорее принадлежал сквибке, судя по плетению "кружев" металла кольцо предназначалось для женщины. Лунная магия камня и охранная – металла.

Словоохотливый продавец, после длительного обсуждения природы-погоды, рассказал, что кольцо, как и несколько украшений, продала молоденькая девочка после смерти бабушки. Мол, расчищала чердак, вот и нашла "наследство" старушки. Стоил весь комплект восемнадцать шиллингов. Продавец смущенно пояснил, что такая низкая цена обусловлена тем, что украшения немного повреждены и нуждаются в чистке и реставрации.

Гарри даже не спорила, просто купила.

И возвращаясь в Лютный, к себе в квартиру, сжимала в руке сумочку с палочкой, кольцом и парой серег.

Ее билет к следующим пунктам плана.

4

– Доброе утро, – Гарри прошла внутрь лавки.

С самого утра, еще до открытия, у хозяина уже появились посетители. Возле кассы стоял высокий мужчина с гривой темно-каштановых волос. Сердце екнуло, когда незнакомец повернулся, и Гарри увидела лукавые, проницательные черные глаза на загорелом лице с грубоватыми чертами.

Молодой Гиппократ Сметвик. Невозможно было не запомнить лучшего целителя Мунго. Мощный, повадками и статью напоминавший больше льва, военного, нежели лекаря. Тем не менее, именно физическая мощь и крепость помогла ему выжить в мясорубке под названием Магическая война. Сметвик не обращал внимания на то, кем являлись его пациенты. Для него не существовало Упивающихся, орденцев или министерских, были только тяжело раненные и те, кто мог еще подождать. За это его ценили во всех кругах магического общества Великобритании: от аристократов до бродяжек Лютного. Несмотря на свойственную магу прямолинейность, иногда граничащую почти с хамством. В то же время обижаться на него было совершенно невозможно.

Гарри помнила его усталым, припорошенным сединой, с морщинками в уголках глаз, но никогда – опустившим руки. Сметвик просто не знал, что это такое – сдаваться.

В его молодой версии горел тот же огонь, буйная шевелюра рваными прядями спускалась на воротник белоснежной рубашки с закатанными рукавами, мантия отсутствовала – видимо, вырвался с дежурства в больнице.

– Гиппократ, познакомься, моя сотрудница, мисс Смит, – представил женщину Ричард, глаза его лукаво блестели, предвкушая некое веселье.

– Гиппократ Сметвик, – представился мужчина, протягивая руки.

– Гарри Смит, – только когда начальник неприлично заржал, Гарри поняла, что так веселило Ричарда. Снисходительно покачала головой. Как мальчишка, право слово.

– Это судьба, – выдал Нокс.

– Это совпадение, – сладко и ехидно улыбнулась ему женщина и надела фартук. – Прошу прощения, мне пора приниматься за работу.

Стоун и Эрик уже ждали в мастерской. Парень потягивал чай, пока старый мастер занимался шлифовкой окончательного результата заказанной им броши-амулета.

– Доброе утро, – Гарри села за свой стол. – Что у нас сегодня?

– Гиппократ Сметвик, – фыркнул Эрик, кивая на дверь в приемный зал.

Гарри взяла протянутые палочки, чтобы отполировать их. Эрик перевернул песочные часы, заглянув в посудину, где отмокала древесина. Все ясно, подготовка материалов для артефактов.

– Они с Ричардом учились на одном курсе, – Стоун тоже решил сделать перерыв, принял предложенную помощником чашку с ароматным напитком. Гарри развернулась вместе со стулом, чтобы удобнее было участвовать в беседе. – Хотя и на разных факультетах. Гиппократ окончил Слизерин, а Нокс – Когтевран. Насколько помню, они все соревновались, соперничали, но дружили.

– Глупо соперничать со слизеринцами, – пожал плечами Эрик, сморщив веснушчатый нос. – Им нет равных в пакостях.

Стоун хрипло рассмеялся.

– Это точно. Из каких только помещений мы не доставали Ричарда, какими только зельями не отпаивали, когда он внезапно посинел и покрылся лиловыми пятнами. Но Нокс отомстил Гиппократу, за все годы. Увел у него самого перспективного стажера-медика, переманил в Лютный. Парень вроде бы неплохо справлялся, ему пророчили отличное будущее, однако у него была больная мать и совсем не было денег. В Лютном ему предложили дом, защиту и неплохую оплату. С тех пор и лечит нас.

– В Лютном есть свои больницы? – об этом, надо признаться, Гарри никогда не слышала. Да и не настолько вдавалась она в подробности жизни магических трущоб, а за прошедшее время не болела.

– Да какая там больница! – отмахнулся Стоун, снова делая глоток. – У нас есть администрация, которая следит, чтобы жители Лютного не слишком нарывались, договаривается с властями, заключает с ними определенные сделки и так далее. У нас свое, закрытое общество, каждый сам за себя, но для внешнего мира – все за одного. И врачи у нас свои, собственные.

– Бывает нарваться на какое-нибудь мерзкое проклятие, с которым в Мунго не пойдешь, – пожал плечами Эрик. – И мы идем к своим целителям. Сейчас это тот самый парень, которого Нокс переманил. Пациенты платят ему, чем могут, а Гильдии и бордели – доплачивают за молчание. Как-то так.

– И сейчас, раз Гиппократ примчался, случилось что-то экстраординарное, – заметил Стоун.

– Ты даже не представляешь, насколько, – вошел в комнату Нокс, прислонился к стене. – В Мунго находятся пять человек из Лютного с не классифицируемым темным проклятием. Что особенно удивительно, обратились они добровольно. Вернее, их нашли на пороге, но записки на груди говорили о добровольности, – мужчина прищурился. – Признавайся, Гарри, твоих рук дело?

Женщина удивленно подняла брови, тем не менее не прекращая своей работы. Руки двигались привычно, равномерно, с нажимом проводя шкуркой по палочкам. Гарри убирала возможные сколы, занозы и так далее, затем надо будет покрыть особым лаком, который высохнет за пару минут. И отполировать, придавая матовый блеск поверхности.

– С чего ты взял? – в лучших традициях шпионских детективов спросила она.

Нокс закатил глаза.

– Сейчас только слепо-глухо-немые не слышали о моей новой работнице, которая может постоять за себя и оперирует незнакомыми заклинаниями без палочки. Кстати, тебе приписывают родство чуть ли не с Морганой, а некоторые считают, что во время своих отлучек из Лютного, ты обнаженной летаешь на метле, пугая маглов.

Эрик поперхнулся чаем, залился краской по самые уши, Стоун подавился смешком, в последний момент замаскировал его под кашель. Не правдоподобно замаскировал. Да и в глазах Нокса сверкало веселье.

– Летать голой на метле не удобно, – хмыкнула Гарри. – Холодно, да и древко….

Это стало последней каплей. Артефакторы расхохотались. Воображение компания имела отменное.

– Гарри, – Нокс вытер слезы и вновь стал серьезным, – не сомневайся, то, что знают в Лютном, известно и Сметвику, его тут уважают. Он попросил меня договориться с тобой о… консультации. Анонимной. Гиппократ мой друг, не хотелось бы отказывать ему.

В тоне звучали и просьба, и предупреждение. Гиппократ друг, а она – всего лишь сотрудница. Нет смысла задавать вопрос, чью сторону примет Нокс. С другой стороны, ее вина не доказана, и женщина была в своем праве, наказав сунувшихся к ней идиотов.

Появившись в Мунго, она рискует засветиться, как сильный, а, главное, опасный темный маг, которому одна дорога – в Азкабан. В лучшем случае ей придется снова прятаться и менять внешность. Гиппократ – не глава госпиталя, не сможет гарантировать ей полную безопасность. В самом мужчине она не сомневалась: для него главное здоровье пациентов. Гиппократ происходил из старого, не очень сильного, но однозначно темного семейства. И стал первым, кто пошел в колдомедицину. Поэтому к темным и светлым он относился нейтрально равнодушно, лечил одинаково, что тех, что других.

Но если кто-то прознает о ней…. Гарри пожевала губу. Рискнуть или не рискнуть? Если посмотреть внимательней, выгода от данной авантюры тоже получится значительная. Она поближе сойдется с перспективным медиком, на что способен Гиппократ, она знала, так как лечилась только у него. Даже если приходилось прыгать через весь океан. Да и с Ричарда можно стребовать кое-что очень нужное ей.

Гарри может для вида согласиться, а затем попросту исчезнуть. Палочка у нее есть, она уже не так беспомощна. А получать от друга будет именно Ричард, за то, что спугнул "консультанта".

Женщина подняла глаза, хитро усмехнулась, и Нокс напрягся.

– Чего конкретно ты от меня желаешь, Ричард?

– Поговори с Гиппократом, – проговорил мужчина.

– Что мне за это будет? – поспешила произнести Гарри, пока тот не затребовал еще больше. Но своей спешки не показала, чтобы собеседник ничего не заподозрил. Нокс сверкнул глазами. Тема оплаты была ему близка, понятна и нежно трогала за самые сокровенные струны сердца. Дельцом Нокс являлся от Мерлина.

– Что ты хочешь? – прищурился он в ответ.

Перстень с авантюрином жег душу и карман. Для создания любого, даже самого простого, артефакта требовалось специальное оборудование, которого Гарри не имела. И она не обольщалась насчет лавочки Нокса. Тот разрешил ей воспользоваться мастерской всего раз, из соображений личной выгоды, так как наличие палочки позволяло использовать весь талант артефактора, а не только его часть. Но вряд ли он расщедрился бы так еще раз.

И Гиппкорат Сметвик с его просьбой подвернулся как нельзя кстати.

– Возможность использовать мастерскую и оборудование по ночам, – отчеканила она. – За материалы можешь вычитать деньги из моей зарплаты, только оставь двадцать пять галеонов – на квартиру и еду.

Нокс чертыхнулся. И Гарри его прекрасно понимала. Он знал, что ей однажды понадобится оборудование для создание артефактов и амулетов, она знала, что ей понадобится оборудование. Ведь не мог же Мастер Артефакторики всю жизнь просидеть в лавке в Лютном переулке. И оба выжидали наиболее благоприятный момент, чтобы заполучить необходимое. Гарри – оборудование, Нокс – Гарри в должники.

Просьба Сметвика разрушила планы лавочника.

– Хорошо, – кивнул мужчина.

Гарри рисковала, и он не мог отплатить меньшим. Затем Ричард неожиданно ухмыльнулся.

– Слизерин по тебе просто плачет, Гарри. Горючими слезами.

Та хмыкнула.

– Надо же, а мне говорили – Гриффиндор, – она немного расслабилась, поняв, что лавочник не злится.

Да и трудно злиться на честную сделку.

Рабочий день пролетел незаметно. С палочкой Гарри могла выполнять более сложную работу. Она сплетала заклинания, впечатывала их в ментальные амулеты, делая их на порядок сильнее тех, что обычно продавались в лавке Нокса.

И мечтала, чтобы поскорее наступил вечер, чтобы наконец-то приняться за перстень с серьгами. Но время, словно понимая нетерпение женщины, тянулось, как резиновое. Ждать Гарри умела лучше всего.

Часы пробили восемь, коллеги засобирались домой. Гарри осталась, немного ехидно улыбнувшись начальнику. Ричард только закатил глаза и вышел. Она попрощалась со Стоуном и Эриком и развернулась к столу, выкладывая завернутые в тряпку "сокровища". Оставлять их дома она не рисковала – мало кто еще нагрянет в гости, как тот ассассин. Кстати, ее больше не тревожили, что говорило в пользу выполненных рун долга.

Украшение простое, ничем не примечательное, плетение легкое, не вычурное. Такое не продашь аристократам для личного пользования, разве что для их деловых партнеров в качестве подарка. Авантюрин – слишком простой камень, однако на него изумительно просто ложатся сложные чары.

Камни для артефактов делятся на две группы: простые и сложные. Все они имеют одинаковую кристаллическую структуру, но в силу магических возможностей вплетать в некоторые чары – просто, а некоторые – сложно. Авантюрин относился к простым, его структура была пустой, и она легко заполнялась магией волшебника.

Нужно как-то обыграть авантюрин, восполнить его дешевизну сложными чарами. На это уйдет как минимум неделя, все же не амулет создавать будет.

Обыватели не видели разницы между артефактами и амулетами, артефакторы – ругались, если ученики путали эти два понятия. На экзамене оплошавшего сразу выгоняли из кабинета.

Для амулета основой может послужить любой предмет. На него накладываются чары с определенным зарядом. Которые легко обнаружить или отменить Фините. Пока есть заряд, амулет будет работать. Стоит исчерпать заряд энергии, и он превратится в пустую безделушку. Которую либо подпитывать, либо выбрасывать. Но большинство амулетов не имеют возможности подпитки после исчерпания заряда.

У артефактов заряда не имеется как такового. Маги излучают энергию постоянно, сами того не замечая. Артефакты частенько пропускают через себя энергию ауры владельца. Чары вплетены в саму структуру предмета, чуть ли не меняют ее под себя. Их свойства постоянны, неизменны. И в отличие от амулетов есть вариант кровной привязки артефактов, но это по большей части с родовыми сокровищами. То, что собиралась создать Гарри, вполне могло стать в дальнейшем родовым артефактом какого-нибудь небольшого семейства.

В кольцо она хотела вплести чары Расширения пространства. Это сразу увеличит цену предмета, так как обычно такое волшебство не применяют к вещам с кристаллической структурой. Сумки, платья, рукава, карманы – все, что гибко гнется, подчиняется волшебству, легко трансформируется. С камнем потребуется немало усилий, чтобы переплести его кристаллическую структуру с чарами Расширения, сделав пространственный карман. Но и цена будет соответственная. Когда волшебница идет с сумкой, как-то сразу подразумевается, что в ней может скрываться обстановка целого дома. Но никто не заподозрит дешевое кольцо, хотя внутри может быть все: от зелий до оружия.

Серьги обойдутся обычными Атакующими и Защитными. В этом случае у них тоже будет свой резерв, но в отличие от амулетов, его можно не только подпитать. Можно оставить артефакт в покое, и через какое-то время тот восполнит запасы самостоятельно. Для этого тоже имеются сложные чары.

Сначала очистить камень от постороннего, прошлого, влияния. Убрать остатки волшебства, расплести его структуру. Гарри вынула авантюрин из оправы. До последнего этапа работать над камнем и металлом нужно будет по отдельности.

Пока авантюрин отмокал в растворе, под специальными чарами "чистился", женщина отогнула зубчики крепежа оправы так, чтобы те встали вертикально. И тонким наконечником паяльника, который еще называли "иглой", стала выписывать руны. Металл оправы мягко, послушно поддавался любому воздействию, что на данном этапе работы потрясающе, но в дальнейшем – не есть хорошо. Ведь тогда противник может изменить свойства артефакта. Придется усилить определенной защитой, сделать металл более… "твердым". И, разумеется, понадобится кровная привязка, чтобы вносить изменения мог только хозяин.

Гарри хмыкнула. Про то, что при этом хозяин должен обладать уровнем Мастера Артефакторики, по умолчанию не упоминалось. Считалось, что волшебники и так это понимали. Но некоторые на свой страх и риск пытались сами изготовить или изменить артефакты, как те недоучки в Мунго с порт-ключами. Разумеется, при неудачном исходе "экспериментаторов" лечили, однако им приходилось заказывать новые артефакты. В общем, пока существовала человеческая тяга к экстриму и экономии, работа для артефакторов не переведется.

В два часа ночи Гарри оттолкнулась от стола, потерла лицо и воспалившиеся красные глаза. На сегодня хватит. Руны она выписала, силой их наполнила. В следующие несколько дней она будет тщательно сканировать структуру авантюрина и вплетать в нее нити колдовства, чтобы появился пространственный карман, но сам камень не поменял размеров или свойств. Трудная работенка, нужно знать, к какому участку каждой связи кристалла привязывать чары. Зато потом их нельзя будет отменить и обнаружить.