Текст книги "Цветок асфоделя (СИ)"

Автор книги: Шион Недзуми

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 32 страниц)

Ее роду требовался наследник, а Гиппократ будет хорошим отцом, верным мужем. В нем Гарри не сомневалась, ему доверяла, а это ли не максимально возможное, что может быть в браке. Страсть как вспыхнет, так и погаснет, любовь может перерасти в ненависть, а уважение останется навсегда.

Она никогда бы не смогла быть с мужчиной, которого не уважала. Это означало бы не уважать саму себя.

Поэтому день в Бате она провела, гуляя, с кольцом на пальце.

Сметвик аппарировал в номер ночью. В ярком лунном луче, падавшем из окна, блеснуло на руке кольцо с асфоделем. Гиппократ поцеловал его, прежде, чем лечь спать.

Они дали объявление в "Пророк", которое, что не удивительно, заняло вторую страницу. Скитер не рискнула писать откровенные гадости или делать инсинуации в отношении лучшего целителя Мунго – ведь запросто может попасть к нему, благодаря усилиям его невесты, происходящей из древнего темного рода. А, может, и Гарри имела все основания полагать, что причина заключалась именно в этом, Поттеры и Блэки проконтролировали очередную статью. Их Гарри пригласила на прием, первый торжественный прием, ради которого сняла бальный зал. Пускать к себе в особняк она никого не планировала. Ее дом – ее крепость.

В глубине души она опасалась за Гиппократа, за то, что может сделать с ним Том, теперь, когда он стал так дорог некроманту, насолившему главе Пожирателей. Но ничего поделать не могла, лишь снабдить защитными артефактами и порт-ключом в особняк, зная, что на время серьезных операций целитель вынужден снимать их, чтобы они не повлияли на общий магический фон заклинаний.

Но она отвлеклась. Гарри встряхнулась и посмотрела на студентов.

– Итак, господа мушкетеры, сегодня мы будем рассматривать с вами виды исчезающих чернил, технологию их приготовления, а также принципы сочетания с зачарованной бумагой и рунами.

Студенты заскрипели перьями. Гарри смотрела на их склоненные головы. Вся компания подходила под давнюю шутку "она сильно изменилась за лето". Началась финальная стадия гормональной перестройки организма, если раньше это проходило без внешних проявлений – кроме страдающего от их проказ замка и миссис Норрис ничего другого замечено не было – то теперь оказался затронут их облик. Поттер и Блэк вытянулись чуть ли не на голову, и раньше долговязый, сухопарый Снейп раздался слегка в плечах, появились намеки на мускулатуру. У них здорово ломались голоса, что невероятно сердило Сириуса, вынужденного постоянно кашлять, чтобы вновь перейти на басок, и заставляло Регулуса насмешливо фыркать над братом. Девушки округлились в нужных местах, Алиса отрастила слегка волосы, и они больше не походили на стрижку магловского военного. Зелья Северуса позволяли им избежать прыщей – самого неприятного, по мнению подростков, аспекта взросления.

Они действительно выросли. Теперь Перевелл понимала чувства Минервы Макгонагалл, всегда радующейся появлению своей студентки в стенах школы. Ее дети, в которых она вложила столько труда, с которыми связаны самые теплые, самые нежные и веселые воспоминания. Они всегда останутся для нее детьми, она всегда будет видеть на месте рыжеволосой красавицы Эванс смешную девчушку с носиком-кнопкой, а Северуса будет помнить стеснительным мальчишкой, угловатым и нескладным. Они все ее дети. И почему-то промелькнуло перед глазами видение черноволосой, темноглазой девчушки. Гарри на миг задумалась, каким будет их с Гиппократом ребенок. Ну, что непоседливым, это гарантировалось наверняка.

Да, кажется она все больше превращается в романтично настроенную натуру, так что надо брать себя в руки, ей еще за факультетом приглядывать.

Дел у декана факультета всегда невпроворот. Помимо своих уроков, она следит еще и за факультативами, за правильным заполнением документации, за соблюдением правил, норм поведения. Слизерин вел насыщенную жизнь. Аластор Грюм так и остался на должности младшего преподавателя Защиты, а потому начальные курсы проходили дополнительные занятия в специальном дуэльном зале. После них, два раза в неделю, наступало время дуэльного клуба, в котором состояли уже взрослые ребята. Занятия объединялись с Когтевраном, их вел профессор Флитвик, как мастер и знаток кодекса. Первую часть урока все повторяли кодекс, его соблюдение, сражались по всем правилам, а вторую часть – просто сражались. Шел бой с использованием всех известных заклинаний, под куполом, разумеется. Победитель получал пять очков и шоколадную лягушку, и неизвестно еще, что радовало студентов больше.

Факультатив по Истории магии, вернее, по взаимодействию с маглами, тоже требовал времени и сил. Каждая лекция обязана завлекать, представлять живой интерес, и Гарри билась, крутилась, составляя план каждого урока. Этого не требовалось на первых порах, когда она выводила из-под удара будущий-бывший костяк Пожирателей, но теперь им на смену пришли совсем другие дети, и нужно было дать понять, что в мире не одни только маги, что простецов гораздо больше, и два мира тесно связаны, переплетены, как ветки дикого шиповника.

Но в обязанности декана входило не только обучение, Гарри следила за внутренними настроениями своего факультета, за взаимоотношениями студентов, за их общением с представителями других факультетов. И просто за реакцией на Хогвартс, на уроки. Некоторые особенно чувствительные студентки могли получить нервный срыв, готовясь к экзаменам, некоторые первокурсники плакали по ночам или не имели достаточно хорошей одежды, как в свое время Северус, и декан должна проследить, увидеть все это, понять и помочь. Так незаметно, чтобы это не выглядело милостью. Снейп уже давно понял, что никакого брата у профессора нет, что она просто захотела и купила ему новую одежду на свои деньги. Но для других студентов Гарри выбивала деньги из фонда школы и Попечительского совета.

Ей повезло, на Слизерине не было сирот, разве что несколько учащихся, которых воспитывал один родитель. Тогда профессор писала ему, в вежливой форме сообщала, что требуется запасной комплект обуви или ученических мантий.

Были еще такие студенты, как Барти Крауч-младший. Талантливый парнишка, обожал учиться, буквально проглатывал книжки, но страдал из-за этого своего стремления, считал себя чуть ли не заучкой и ботаником, отчего прятался по углам с книжкой и не общался ни с кем.

Очень помогали старосты. После ухода Андромеды, ими стали Нарцисса Блэк и Северус Снейп, и ребята как-то сразу разделили между собой сферы влияния. Гарри не успела оглянуться, как у каждого из них появился свой список обязанностей. Нарцисса заведовала общественной жизнью факультета, следила за поведением, склоками между гриффиндорцами и слизеринцами. Последних становилось с каждым разом все меньше и меньше: пугала не столько потеря баллов, сколько способность юной мисс Блэк к невербальным весьма пакостным проклятиям.

Северус гордо сверкал значком, радовался жизни. И помогал студентам с уроками. С малышами занимался по выходным, объяснял непонятные вещи и явления, отвечал на вопросы подробно и развернуто. Старшие всегда могли подойти к нему, если окончательно убедились, что не в силах справиться с заданием. Северус никогда не давал списывать, но мог подсказать, как лучше написать, где взять источник.

И он взял шефство над Барти Краучем, доказал, что не стоит бояться своей любви к знаниям, стремления к учебе.

Один раз прослушав "лекцию" Северуса, Гарри захотелось проклясть директора. Крепко, от всей души. Потому что раньше она считала профессора Снейпа, если честно, не самым лучшим преподавателем. Ему бы больше подошли исследования, варка серьезных зелий по специальным заказам. И даже Гильдия не понимала, что забыл молодой Мастер в школе, когда одно сваренное им многосоставное противоядие стоило бешеных денег.

Раньше она считала именно так. Пока не услышала, как молодой Снейп объясняет Трансфигурацию новичкам.

Он обожал делиться знаниями, он восхищался не только Зельями – самой способностью колдовать. С легкостью манипулировал палочкой под восторженные оханья окружения, объяснял каждый взмах. Не терпел глупости и лени, но снисходительно относился к чужому непониманию. Хотя Гарри и видела, что ему проще с товарищами, которые понимали его буквально с полуслова. Но это не заставляло его срываться на студентах.

И в груди болело за то, что директор и Том убили этого мальчишку, убили в нем потрясающую особенность, вдохновенный блеск глаз, яркий румянец на щеках. Превратили его в мрачного профессора Зельеварения, хотя все, что нужно было Снейпу – почувствовать себя необходимым, нужным, важным для кого-то. Это стремление не просто быть полезным, быть нуждой кого-то, оправдать само свое существование…. Гарри прекрасно понимала. Помнила, как сама рвала жилы ради волшебной сказки о школе чародейства и волшебства.

Старосты как всегда отчитались вечером, обсудили некоторые важные вопросы и ушли. Гарри устало потерла веки и виски, ей еще предстоит разобрать документы, включая медицинские предписания по диете и зрению, кого лучше куда сажать, чтобы студенты не портили глаза. Тоже обязанности декана. А еще проверка эссе седьмого курса. И пара личных писем от Люциуса Малфоя и Беллатрисы Блэк. Бывшие ученики поддерживали контакт с преподавателем, теперь уже не как с деканом, а как с Мастером.

В дверь тихонько постучали. Гарри взмахом палочки сняла защитные заклинания, открыла их. Отбой уже давно наступил, но ее рабочий день еще не закончился. Минерва, сегодняшний дежурный, никогда не патрулировала подземелья. Оставляла их на откуп слизеринскому декану. В свою очередь, Гарри закрывала глаза на мелкие проделки особо активных гриффиндорцев.

На пороге стояла Лили Эванс, взволнованная, с лихорадочно блестящими глазами.

– Мисс Эванс? Проходите, – Гарри захлопнула дверь, снова запечатала ее чарами.

Заварила чай и поставила чашку перед ученицей. Как разговоры о погоде в Англии являлись универсальной темой общения, спасающей буквально любую беседу, так чашка чая являлась универсальным угощением. Она да пара сэндвичей, пусть даже с простым паштетом, уже являлись прекрасным ужином по мнению всех англичан.

– Мисс Эванс, что привело вас ко мне?

Девочка замялась, она нервно ломала пальцы и кусала губы. Гарри нахмурилась, такое поведение слишком нетипично для бойкой и активной Лили Эванс.

– Профессор, мне нужно с вами поговорить.

Конечно, она могла отослать девушку к декану ее факультета, но в первую очередь она профессор, преподаватель, а уже потом – глава Слизерина. И если студентка пришла сама, в нарушение всех правил, значит, дело действительно серьезно.

– Конечно, мисс Эванс, я постараюсь вам помочь.

Плечи Лили немного расслабились, она подняла голову.

– Профессор Певерелл, на днях меня вызвал к себе для беседы директор Дамблдор. Он рассказывал о роли маглорожденных в магическом обществе, о том, как тяжело им устроиться на работу, если за спиной они не имеют достаточно влиятельного покровителя. А еще упоминал об опасности для… для таких, как я. Сейчас в обществе действует некая террористическая группировка, борющаяся за идеалы чистоты крови, а я… я грязнокровка.

Чертов Альбус! Гарри взяла себя в руки, стараясь даже мысленно не проклинать директора. От некромагической волны не спасет даже Хогвартс, так как сам Салазар Слизерин не был ни светлым, ни добрым, уж точно.

– Что еще говорил директор?

Девушка вздохнула, как-то печально.

– Просил обратить внимание на Джеймса Поттера, тот может стать мне отличным защитником и… – она прерывисто вздохнула. – И мужем. Директор сказал, что с момента поступления в Хогвартс, он стал моим опекуном и заботится обо мне, желает мне хорошего будущего. Но как же так, профессор? А мои родители? Они мне не опекуны? – яростно вскинулась Лили.

Гарри чуть не рассмеялась, сдержалась лишь потому, что не знала, как нервно воспримет смех взвинченная студентка. Лили чуть ли не плакала, неизвестно, что она там себе напридумывала, как накрутил ее Дамблдор.

– Мисс Эванс, несмотря на свою отгороженность, магическая Англия все равно является частью Соединенного королевства и подчиняется королеве, следовательно, законодательство одно на всех. Единственный закон, который издало лично Министерство магии, это Статут о секретности. Все обговорено с магловским правительством, Министерство не имеет права издавать собственные законы. Поэтому, как и в любой школе, во время учебы ответственность за вас несут директор и преподаватели, все, без исключения. Но это не распространяется на частную жизнь и гражданские права. Вашим основным опекуном до самого совершеннолетия являются родители. В магическом мире вы станете окончательно взрослой законодательно в семнадцать лет. Эта дата выпуска из Хогвартса, окончание последнего курса и сдача экзаменов. После этого вы имеете право пойти учиться или работать. Это сделано специально, так как по магловскому законодательству совершеннолетие наступает в двадцать один. Таким образом, еще четыре года ответственность за вас будут нести родители или другие старшие родственники. Обычно этого времени хватает, чтобы волшебники поумнели окончательно. То есть Министерство снимает с себя ответственность и перекладывает ее на родителей. Маги о таком понятия не имеют, а вот маглы….

Лили фыркнула, успокаиваясь, даже обратила внимание на сэндвичи с паштетом. После нервного переживания наступал голод, Гарри положила еще порцию, которую девушка быстро умяла.

– Но профессор, в чем-то директор, возможно, прав. Ведь маглорожденным трудно устроиться на работу, везде предпочитают видеть чистокровных, – она вытерла рот и губы салфеткой, аккуратно отложила ее и взяла чашку с чаем. Посмотреть на Лили было приятно. – Мне нравится Джеймс, он хороший товарищ и друг, но… в этом смысле мне нравится Северус. И я ему… тоже, – румянец окрасил щеки. – Миссис Снейп не возражает против нашего общения.

– А ваши родители?

– Мои родители тоже, только Тунья, моя сестра… – Лили сморщила носик. – Она не любит магов, так как в свое время написала в школу с просьбой зачислить ее, а директор ответил, что люди без дара здесь не учатся, – девушка вздохнула. – С тех пор я стараюсь вообще про магию дома не упоминать, чтобы она не расстроилась. Тунья хорошая сестра, с ней можно поболтать, но Северус… они с детства воспринимали друг друга в штыки….

И говорит она уже не как ребенок, смотрит на колени с пониманием и неким смирением. Лили не собиралась бороться с собственной сестрой, хотела сохранить с ней хорошие отношения.

Гарри улыбнулась, не удержалась и погладила девушку по голове.

– Мисс Эванс, ваша сестра наверняка вас любит, – конечно, если взяла на воспитание маленького мага с его стихийными выбросами. И защищала до последнего. – И захочет, чтобы вы были счастливы. А насчет приема на работу чистокровных…. Директор Дамблдор слегка преувеличил. Чистокровных слишком мало, и не все они идут на службу, большинство принимает участие в семейном бизнесе. Если вы хотите в Министерство, то да, на ведущих постах там предпочитают видеть представителей старинных семейств. Но если выберете науку, вам открыты все дороги, главное – приложить достаточно усилий. В тех же Гильдиях смотрят не на происхождение, а на дар, на то, какой доход может принести волшебник в будущем. Может, это слегка меркантильная точка зрения, зато действенная. Они не упустили еще ни одного таланта. Правда, те должны сделать выбор сами, хотят учиться или нет, потому что обучение стоит больших денег.

Лили слегка побледнела.

– Их нужно заплатить сразу?

– Нет, – Гарри тепло усмехнулась. Видимо, Эванс разговаривала об этом со Снейпом. Подробностей студенты не знали, поэтому полагались на слухи. И становилось понятно, почему в свое время Северус пошел к Темному лорду. Как он, наверное, корил себя, когда понял, что не обязательно было платить деньги самому, что влез в кабалу Лорда совершенно напрасно. – Вообще-то, в Гильдиях принято обучение в долг. Вы учитесь, а когда получаете звание Подмастерья или Мастера, вам выставляют счет. Очень точный, не сомневайтесь, переплачивать не придется, каждый сикль можно проверить. И вам выдают задания от Гильдии, каждое стоит определенную сумму. Вы можете отдать ее всю в уплату долга, можете только часть, и ее спишут. Никто не запрещает брать свободные заказы и выплачивать долг.

Лили облегченно вздохнула. Пусть внешне картина пугала, все же было не такой устрашающей, как с вариантом выплаты сразу.

– Спасибо вам, профессор, – искренне поблагодарила она.

– Давайте я провожу вас, мисс Эванс? Время уже позднее, а вам завтра на занятия.

– Не нужно, – мотнула головой Лили. И вытащила из кармана Мантию. – Джеймс одолжил мне ее, предупредил, что вы знаете и можете… отнять, – посмотрела умоляюще. – Но ведь не станете, правда? Декан?

Гарри вздохнула. Так вот ты какое, ощущение, когда из тебя веревки вьют.

– Не в этом случае, мисс Эванс, так как разговор был серьезный. Но если я поймаю вас ночью бродящими по школе….

– Поняла! Спокойной ночи! – Лили накинула Мантию и убежала.

Гарри запечатала дверь, откинулась на спинку дивана и посмотрела в пламя камина. Дамблдор, какую цель он преследовал, разговаривая о таком с девочкой-подростком? Почему именно с Лили? В школе достаточно маглорожденных студенток. Но ни одна из них не владеет вниманием сразу группы аристократов. И пусть официально Сириус встречался с Алисой, оставались еще Регулус, Джеймс и талантливый, влюбленный по уши полукровка Снейп. В прошлом все нити, поддерживающие их, были разрушены. Сириус ушел из дома, что отрезало его от рода, Поттеры погибли, и Джеймс остался один, в компании такого же одинокого Сириуса. Северус разругался с Лили, потерял ориентиры и в надежде заменить их, найти новые идеалы или просто от отчаяния примкнул в Пожирателям. В результате, у директора оказались все ниточки.

Что мы имеем сейчас? Поттеры живы и здоровы. И будут жить, если учесть ту защиту, что она поставила. Сириус наладил отношения с семьей, даже рассказал, что этим летом родители водили их вместе с братом в магический планетарий, где показывали звезды, давшие имена мальчишкам. Северус и Лили в хороших отношениях, Пожиратели пока что замолчали. Стоит им снова провести "акцию протеста", и вновь всколыхнется Аврорат. И дело даже не в неподкупности авроров, а в любознательности газетчиков и общественности, которая укажет на произошедшее, потребует ответа.

Риту Скитер в свое время смогла заткнуть только Гермиона, даже Люциусу Малфою не удалось заставить журналистку написать статьи в нужном ему ключе. Гриффиндор, что говорить!

В школе достаточно маглорожденных студенток, но Лили Эванс среди них самая способная. Уже сейчас Дамблдор набирает армию, вербует сторонников. Кто знает, кто в прошлый раз стал инициатором вступления в Орден, возможно, именно Лили, желающая помочь Северусу. Таким образом он заполучил сразу двух чистокровных волшебников.

У директора все могло бы получиться, будь Лили чуточку доверчивей. Но вот уже несколько лет она общалась со слизеринцами и выучила главный принцип – доверяй, но проверяй. Поэтому и пришла к декану Слизерина.

Гарри чувствовала, как ворочаются в голове тяжелые, словно жернова, мысли. Нет, ей определенно надо поспать, иначе камни превратятся во взрывчатку и взорвут ей голову.

– Проходите, профессор Певерелл.

Гарри удобно устроилась в кресле, приняла уже ставшую привычной чашку чая. И также привычно не стала пить, рассматривая обстановку и директора. Тот лучился благодушием, однако глаза не могли обманывать. Смотрел он пристально и цепко, оценивающе, отчего по спине пробегала дрожь. Ее позвали не просто так, и Гарри словно вновь очутилась в своих школьных временах, когда каждый такой визит оканчивался игрой на выживание и лекцией о пользе всеобщего блага. А она слушала и верила, потому как хотелось верить в чудо, в доброту. В сказку.

– Я хотел поговорить с вами об очень серьезных вещах, – начал Дамблдор.

– Я тоже, директор. Хотелось бы узнать, будут ли проводиться беседы наподобие той, что состоялась с Лили Эванс, с остальными маглорожденными студентками. Неплохо было бы и полукровкам послушать о своих будущих перспективах, особенно пятому курсу, у них в этом году профессиональная ориентация и СОВ.

Директор слегка растерялся под напором, на что Гарри приподняла брови.

– Так я могу предупредить остальных девочек, что вы будете проводить с ними беседы? Мне кажется, это не совсем честным по отношению к ним, выделять кого-то одного, вы не согласны, директор?

– Да, да, конечно, – он загнал себя в ловушку. Теперь вынужден будет проводить лекции. Наверное, это займет его на какое-то время. Гарри просмотрела личные дела всех студенток, подходящих под требования "для беседы". Неглупые девицы, старательные и упорные, в основном, с Пуффендуя. Таких не заманишь в Орден, борьба их не очень интересует, и практически все они уже поинтересовались своими дальнейшими перспективами у декана, профессор Стебль упоминала об этом. Подумать заранее о будущем и трудиться на намеченный результат – так в духе основательных барсуков.

Директор покачал головой, поправил очки.

– Но я хотел побеседовать не об этом. Как вы знаете, появилась террористическая группировка, ее члены ведут деятельность, направленную против маглорожденных. Ни для кого не секрет, что вы являетесь полукровкой, поэтому я хотел бы предупредить вас о возможной опасности.

Гарри склонила голову. Что это? Намек? Предупреждение? Скрытая угроза? Или попытка напугать и завербовать? Директору не может не нравиться тот факт, что слизеринцы стали гораздо, гораздо терпимее по отношению к маглорожденным и полукровкам. И не рвутся вступать в ряды того самого общества.

– Благодарю за беспокойство, директор, но поверьте, я могу за себя постоять.

– Хм, профессор Певерелл, – Дамблдор погладил бороду, откинувшись в кресле, – я наблюдаю за вами с первого дня работы в школе. Вы очень талантливы и молоды, полны сил. И тем опаснее для вас общество, как они называют себя, Пожирателей смерти. Они не отступятся ни перед чем, чтобы заполучить выгоду, которую вы можете им принести.

– Директор, я не единственный Мастер Артефакторики в стране, пусть и самый молодой. И я предпочитаю соблюдать строгий нейтралитет. Как полукровка, я не на стороне чистокровных, хотя понимаю и принимаю многие традиции и ритуалы. Но и не на стороне маглорожденных, так как проживаю только и исключительно в магическом мире, я тесно связана именно с ним. Я не против этого общества, но и не за него. И мне не импонируют методы, которые они выбрали для достижения своих целей, но ввязываться в борьбу я не собираюсь. На моих плечах род, пока что я единственный представитель Певереллов, и не имею права бездумно рисковать.

Взгляды скрестились, Гарри прекрасно поняла, чего на самом деле добивался Дамблдор. Держать поближе возможного наследника Старшей палочки и всех остальных Даров смерти, Мастер мог бы придать вес его тайному обществу, раскрыть широкие горизонты в защите и нападении.

И, возможно, он уже предполагал, что придется разбираться с чем-то вроде крестражей, потому как давно отслеживал увлеченность Тома вещами Основателей. Гарри не верила, что воспоминания можно собрать за один год, даже за четыре их так просто не выбить, нет здесь нужен кропотливый, многолетний труд.

– Если это все, позвольте мне покинуть вас, так как у меня еще не проверены эссе пятого курса.

– Леди Певерелл, это ваш окончательный выбор – нейтралитет? – в спину, когда женщина находилась уже у дверей.

– Да, директор, я не играю в подпольную войнушку и слишком стара для раздачи листовок на улицах. Доброго вечера.

– Доброго вечера.

Вечером пятницы Гарри предвкушала выходные дни. Она специально освободилась от дежурств, засиживалась допоздна, чтобы проверить все работы и выделить время. Попросила Горация приглядеть за змейками, предупредила старост, что ее не будет до вечера воскресенья.

Выходные она собиралась провести с Гиппократом Сметвиком в теперь уже их особняке. За парой бокалов вина у горящего камина, на толстом ковре. А еще – сходить вечером в театр.

Камин вспыхнул.

– Леди Певерелл, – прокричал знакомый бас ведущего целителя Мунго, – Гиппократ ранен. Нужен ваш артефакт. Перенести Сметвика не можем, поэтому вот название места, – выпал местами обгоревший, в пятнах крови кусок пергамента.

Сердце ухнуло в груди, Гарри, не теряя времени, подскочила, бросилась к камину, выхватывая листок. Бросила Порох и выкрикнула адрес. В спешке она даже не выставила привычную защиту, все мысли сосредоточились на Гиппократе, на том, чтобы успеть вовремя.

Уже когда она выходила наружу, пришла запоздалая мысль, что главный целитель никогда не называл ее леди, он признавал только обращение мисс.

А потом наступила тьма.

Дверь, напротив которой она сидела, связанная, заскрипела. Гарри подняла тяжелую голову и усмехнулась.

Его-то она и ожидала.

27

– Леди Гарри Певерелл, – мужчина прошел внутрь комнаты, дверь за ним закрылась. – Знаете, вы очень проблемная особа, хотя и симпатичная женщина.

Голос его звучал вкрадчиво, длинная мантия тихо шелестела, когда он неспешно прохаживался перед пленницей.

– Вы доставили мне немало неприятностей. У меня были большие планы на наследника Малфоя, на милую Беллу Блэк и ее жениха. И вы их разрушили. Вашими стараниями ко мне пришло всего три выпускника Хогвартса.

Гарри усмехнулась.

– Давайте я не буду извиняться за то, что помогла своим студентам избежать участи клейменного скота, мистер Реддл.

Пощечина обожгла щеку, в голове даже немного зазвенело, а медный привкус во рту стал сильнее.

– Круцио!

Главное – глубоко дышать. И не кричать, ни за что не кричать. Как бы сильна ни была боль, нельзя доставлять такое удовольствие противнику. Моральная победа стоит намного выше физической. Можно на коленях смотреть гордо.

Гарри казалось ее разрывает на части, нервная система заходилась импульсами боли. Пробитая грудина, порванная рука, разорванная спина – эти и многие другие травмы, которые она получала в своей жизни, усилились и накатывали волнами, мозг захлебывался в сигналах, а женщина только могла сжимать зубы.

Она даже не сразу осознала, что все прекратилось, когда кулем рухнула на холодный, влажный пол. Волосы упали на лицо, но у нее не хватало сил даже мотнуть головой, чтобы убрать их, дыхание с хрипом вырывалось из истерзанных легких, в них словно щедрой рукой насыпали песок. Тело еще потряхивало.

Единственный раз, когда к ней применили пыточное, ее уберегло собственное самопожертвование, там, в Запретному лесу, с тех пор Гарри старалась не рисковать и под Непростительные не соваться, как бы ни велико было искушение попробовать на себе Аваду еще раз. Просто из любопытства, отобьет ли лоб ее в третий раз?

– У вас небольшой выбор, леди Певерелл, – Том поднял ее палочкой, вновь привязал к стулу. – Присоединиться ко мне или умереть. Есть еще третий вариант – ребенок. Знаете, я не отказался бы от малыша, в котором слились бы наши наследия, древняя кровь Певереллов, ведь я – потомок Слизерина и второго из братьев. Малыш наверняка унаследует и ваш чудный дар. Это был бы невероятно сильный маг.

– Не выйдет, – Гарри раздвинула губы в улыбке. – На мне чары контрацепции, личная модификация. И снимать их я не собираюсь.

Том кивнул, как будто этого и ожидал, погладил по щеке, отчего женщина брезгливо поморщилась. Перед глазами встала змееподобная рептилия, вылезшая из котла на кладбище. Сама мысль лечь в постель с чудовищем, у которого так искалечена душа, вызывала стойкое отвращение и привкус гнили на языке. Гарри ощущала ее запах повсюду: сладковатый, он забивался в нос. И следующий Круциатус почти принес ей облегчение. Боль позволила не думать об отвращении.

– У вас еще есть выбор. Присоединитесь или умрите. Я могу дать вам все, что пожелаете, вместе мы перевернем мир, выведем магов из тени. И я же могу даровать вам мучительнейшую из смертей. Мне нужен ваш дар, леди Певерелл. И я получу его, от вас зависит лишь, каким образом. Подумайте о своем женихе, Гиппократе Сметвике. Неужели его жизнь для вас не важна?

Гарри постаралась гордо расправить плечи, вскинула подбородок.

– Я очень люблю Гиппократа Сметвика и поэтому, при необходимости, убью его первой, чтобы не продлевать агонию.

В красноватых глазах брюнета блеснуло раздражение и зарождающееся безумие. Следующее Пыточное выбило дух из женщины, заставило на минуту потерять сознание от боли. Она молча корчилась и подрагивала от судорог, проходящих по телу. Из небытия ее вырвал поток ледяной воды.

– Подумайте над своим положением, леди. Если вы не отдадите мне свой талант добровольно, я найду способ отнять его у вас силой. И не рассчитывайте на то, что вас найдут, я позабочусь, чтобы в ближайшее время этого не произошло.

Мужчина подошел ближе, его хриплое дыхание скользнуло по щеке, и Гарри отвернулась. Тогда он со смешком сгреб в горсть распущенные волосы, дернул так, что на глазах у женщины выступили слезы. Один взмах палочкой – и он отходит, сжимая в руке гриву черных, блестящих волос. Открытой кожи шеи коснулся прохладный воздух подземелья, заставив покрыться мурашками, голова стала легкой-легкой, непривычной без веса тяжелой копны.

Том вышел, а Гарри перевела дыхание. Ее снова привязали к стулу, хотя она бы предпочла пол, даже в компании крыс и затхлого мусора. Хотелось вытянуть ноги, немного расслабиться.

Она и раньше подозревала, что с крестражами что-то неладно. Смерть, ритуальные жертвоприношения, все кровавые ритуалы, замешанные на гибели живого существа, относились к разделу некромантии. Реддл был кем угодно: змееустом, политиком, оратором, талантливым трансфигуратором и зельеваром, но никогда – некромантом. Скорей всего, недостаток именно этой энергии, отсутствия под рукой мага подобной направленности привело к безумию и постепенной потере личности. Если он сумеет заполучить ее чистый дар, чистую темную энергию наследия Хель…. Гарри страшно было представить, к чему это приведет. В безумии он наводил страх на Англию, женщина подозревала, что они победили только за счет ненормальности Темного лорда, потому как тот не мог трезво оценивать ситуацию и отдавать верные распоряжения. И если он будет в своем уме и бессмертен…. Этого допустить нельзя.

Но пока ничего сделать она не могла. Веревки были обработаны специальным составом, блокирующим магию. Они создавали непроницаемый кокон, отрезающий ее от остального мира. Внутри Гарри могла колдовать, снаружи бушевала магия, но полоса, разделяющая эти два "мира", прозрачная граница оставалась непреодолимой. К ней могли применить любое заклинание, а она ответить – нет.