Текст книги "Цветок асфоделя (СИ)"

Автор книги: Шион Недзуми

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 32 страниц)

Annotation

Ссылка: http://ficbook.net/readfic/3490814

Автор: Шион Недзуми

Фэндом: Роулинг Джоан «Гарри Поттер», Гарри Поттер(кроссовер)

Персонажи: FemГарри Поттер

Рейтинг: R

Жанры: Гет, Джен, Романтика, Фэнтези

Предупреждения: OOC, Смена пола (gender switch)

Размер: Макси, 382 страницы

Кол-во частей: 29

Статус: закончен

Описание:

Гарри Поттер проводит ритуал, ценой которого станет ее собственная жизнь. Чтобы спасти нерожденного ребенка. К последствиям готова и не сомневалась ни секунды. Но Жизнь, Время и Смерть сплелись в диком танце, спасая ту, кого последняя называла своей Повелительницей. Отправляя ее в прошлое, давая шанс на новую жизнь. На новое начало.

Публикация на других ресурсах: Только с разрешения автора

Шион Недзуми

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

Шион Недзуми

Цветок асфоделя

Настоящая книга не может быть полностью или частично воспроизведена, тиражирована, распространена без разрешения автора.

© СОО «Беспределье» 2016 г.

vk.com/club72400302 | just-for-fun-1.diary.ru

1

– Отошли от нее, живо! О, эти недоучки опаснее обезьяны с Бомбардой, – целитель закатил глаза и метнулся к койке, на которой истекало кровью нечто, напоминающее человеческое тело.

У стены палаты топтались молоденькие авроры, перемазанные в грязи и крови. Неуверенно, со страхом смотрели они на целителя отделения проклятий.

Компанию им составляли молоденькие медики-стажеры, которых мрачный, разъяренный Сметвик также отогнал от кровати пациентки.

– Целитель… – в груди клокотало и булькало. Говорить – последнее, что нужно делать при таких ранениях, но разве Национальную героиню остановишь? – Они… не виноваты…. Не… ругайте… их.

– То есть вы сами разворотили себе грудь ненаправленной взрывной волной от артефакта, который эти косорукие соплохвосты должны были доставить в Аврорат в целости и сохранности, мисс Поттер? – ядом из голоса Целителя можно было отравить упомянутый Аврорат в полном составе. Снейп удавился бы от зависти, у него так никогда не получалось.

Девушка судорожно закашлялась, потеряла сознание. Сметвик выругался, стал выписывать палочкой магические фигуры и символы.

– Гиппократ, – к нему подошел старший целитель, обеспокоенный, угрюмо присоединился к работе. – Если потеряем девчонку, Гильдия артефакторов нас с потрохами сожрет. У них на нее большие планы.

– А то я не знаю, – возмущенно пропыхтел Сметвик.

– Мисс Поттер! Что вы делаете в подвале госпиталя в то время, как должны отлеживаться в палате? Или сломанных ребер и вывихов при создании очередной побрякушки вам было недостаточно?

Измазанная в пыли девушка отвела черную прядь со лба, укоризненно взглянула зелеными глазами на целителя.

– У вас тут защитные артефакты неправильно в структуру вплетены…

Мужчина подавил желание хлопнуть ладонью по лицу в небезызвестном жесте, ставшем у него крайне популярным, после знакомства с Национальной героиней.

– Если загубите результаты моего лечения, я вас отравлю, – душевно пообещал он.

– А у меня в желудок вшит безоар, – в тон просветили его.

– Иногда я вас просто ненавижу, мисс Поттер.

– Артефактор Поттер!

Рычание смело любопытных из коридора, расшвыряло по палатам. Когда главный целитель отделения недугов от проклятий в таком состоянии, на глаза ему лучше не попадаться.

– Целитель Сметвик!

Звонкий голос, в котором искрился, переливался смех, принадлежал единственному существу, которое категорически отказывалось бояться Гиппократа Сметвика, в каком бы настроении тот ни находился.

– Что это такое, мантикора тебя раздери?

– Ну… не совсем мантикора…. Скорее, это был низший лич. Я толком не разобралась, – невинная улыбка, выверено беззаботное пожатие плечами.

И разодранная в хлам грудная клетка. Человек бы уже давно умер от таких ран, маг – лежал бы в коме или реанимации. А эта не только болтает, но еще и шевелится.

– Если бы не клятва… – с угрозой.

– Да здравствует твой знаменитый тезка, – недолгое молчание и осторожное уточнение: – Так ты меня лечить собираешься или нет?

Гиппократ Сметвик усмехнулся. Сколько лет уже прошло с тех пор, как зеленоглазое недоразумение впервые оказалось в Мунго? Недокормленный, растрепанный воробушек, носящий уйму титулов и званий, наград и орденов, для него являлся просто чудовищем, по какому-то недоразумению умудрившимся получить звание Мастера по артефакторике. Целитель был уверен: большая часть седины, что щедро усыпала его волосы, появилась там именно из-за новоявленной леди Блэк, которая с энтузиазмом нюхлера, разыскивающего золото, влипала в неприятности по всему континенту. Но каким-то диким образом умудрялась попадать в Мунго до летального исхода.

Стук в дверь, затем, не дожидаясь ответа, в кабинет вошла молодая женщина. Зеленоглазая, черноволосая. Разве можно было узнать в ней победительницу Темного Лорда в разодранных джинсах, синяках, лохматую и грязную? Гарри пристрастилась к длинным, средневековым платьям в пол, красивым и легким, неизменно черного цвета, волосы отрастила, стала забирать в пучок на затылке. А лоб облегал серый обруч с дымчатым небольшим камнем. Собственное изобретение, заменяющее ей очки, фонарик и порт-ключ. И еще массу всего неучтенного, что доставляло ее противникам немало хлопот.

Самый молодой Мастер Артефакторики Европы.

– О! – она выразительно подняла брови. – И по какому поводу самый лучший целитель Мунго напивается в середине рабочего дня… – она принюхалась. – Успокоительным зельем?

– Недоучки-идиоты, решившие создать собственные порт-ключи, – буркнул Сметвик, поморщившись.

Гарри хмыкнула, с легким шуршанием юбки опустилась в кресло, сохранив спину прямой. Не аристократка – слишком живая, в ней нет холодности, которую прививают в древних семействах с детства. Но и не обывательница: по знанию этикета и древних традиций превосходила многих нынешних лордов.

Настоящая леди древнего темного рода.

– Их хоть по одному континенту размазало? – с любопытством естествоиспытателя спросила Мастер. Ни тревоги, ни беспокойства, ни стремления рваться вперед, спасать сирых и убогих.

Сметвик сморщился еще сильнее. С языка рвалось краткое описание ситуации в не совсем цензурном варианте, но все, что он хотел сказать, мужчина выплеснул еще в кабинете Главного, когда тот вызывал его на ковер.

– Один из них оказался сыночком посла Франции, другой – нашего дипломата. Теперь Главный рвет волосы на всех местах, на него давят сверху, снизу и сбоку. Уже поцапались с Авроратом и Отделом по контролю использования волшебства, – он глотнул еще зелья. Никаких нервов не хватит. – Фактически идиоты целы, но вот во что их превратило…. Мы не можем отменить заклятие.

Гарри понимающе кивнула.

– Стихийный, ненаправленный выброс, к тому же следствие использования артефакта неправильного изготовления. Скорей всего, их ауры замкнуло или переплело с артефактом. Надо смотреть. Но разве родители не позаботились о Мастере Чар и Артефакторики? – удивилась она.

Сметвик вызвал ее по личному каналу, попросил об одолжении, а не об официальной консультации. Они знали друг друга слишком давно, Гарри называла мужчину своим другом, чтобы отказать ему.

– Пригласили. Арчибальда Гриффина.

– Оу, – Гарри захихикала.

– Ага, – прорычал целитель, снова раздражаясь. – Было у нас два чудовища, стало три. И как он вообще мастерскую работу защитил, недоумок?

– А ты не знал? – Гарри весело приподняла бровь. – Он сын Магистра Ливси.

– Яблочко от яблоньки…. – Сметвик взглянул на подругу. – Поможешь?

– Не вопрос, – злорадная ухмылка. – И фотографии заодно сделаю.

Гиппократ захохотал. Кто бы сомневался, леди Блэк не упустит своей выгоды.

Он подал девушке руку, провел ее в палату.

На больничных койках, поверх простыней, лежало три несанкционированных, не классифицируемых чудовища, помесь гориллы и чего-то серого, с мелкими фиолетовыми щупальцами по всему лицу. Гиппократ привычно запустил диагностические чары.

– Состояние стабильное, давление, сердцебиение в норме. Ауры мы им почистили, равно как и магические потоки. Ну, насколько это вообще возможно. Пробиться к разуму у наших менталистов не получилось из-за спонтанно возникшего окклюментивного щита. Аврорат мечтает пообщаться с ними по поводу создания не зарегистрированных ключей.

Чудовища побледнели, зашевелились. Целитель на автомате бросил в них параличку. Гарри смотрела на показания чар, узор в воздухе, задумчиво кивала каким-то своим выводам.

– Где Мастер Чар, мне хотелось бы с ним побеседовать, – обратилась она к Сметвику.

– Я здесь, моя прекрасная леди.

В палату вошел невысокий, хрупкий, почти прозрачный на вид старичок с завитой спиралькой бородкой. Морщинистый, как печеное яблоко, а белые волосы – легкие, как одуванчиковый пух. Он шагнул к женщине поцеловал протянутую руку.

– Мастер Галлахер, – искренне улыбнулась она, глаза ее засияли.

Самый старый Мастер Чар Европы, почетный член Гильдии, обладатель множества наград и премий, автор многочисленных трудов. Именно он стал учителем Гарри, когда девушка только-только начинала свой путь в Артефакторике. Она привязалась к нему, к его немного забавным, старомодным манерам и испытывала теплую благодарность. За все, что он для нее сделал.

– Вы согласились курировать этот случай? – удивилась женщина, приподнимая бровь.

После смерти жены Мастер Галлахер продал свой дом, переехал в сельскую местность. И терпеть не мог покидать свое небольшое имение.

– Ну, – он коротко стрельнул глазами в прислушивающихся чудовищ, – раз в год я обязательно отвечаю на один из вызовов. Чтобы узнать, помню ли еще что-нибудь.

Чудовища побледнели. Если бы не параличка Сметвика, поползли бы к выходу.

Гарри сдержала улыбку, Галлахер послал ей лукавый взгляд.

Сметвик чудом не смеялся, ему нравился профессиональный черный юмор.

– У них постепенно атрофируются конечности и голосовые связки, – Мастер Чар показал специфическую диагностику влияние взорвавшегося артефакта.

– Тогда, может, отрезать… правую ногу? – предложила Гарри, выводя палочкой руны.

– Нет, думаю, левую.

– Коллега, вынуждена с вами не согласиться. Правую.

– Настаиваю на левой.

Сметвик искренне старался держать лицо, слушая спорящих Мастеров и смотря при этом на чудовищ, что стремительно меняли окрас, становясь практически зелеными. Скоро можно будет поиграть в игру "Замаскируйся под дерево посреди палаты".

– Ну, ладно, – надоело спорить старику. – Мы с вами друг друга давно знаем, коллега, чтобы спорить по пустякам. Давайте отрежем обе.

Чудовища замычали, попытались сбросить параличку.

– А вы что думали? – обратилась к ним волшебница. – Так просто снять последствия вашей глупости и недальновидности. Начнем, Мастер Галлахер, я подготовила основу. Сметвик, подхватывай.

Целитель шагнул к койке, выставил вперед палочку, готовясь стабилизировать пациентов, если понадобится. И с восхищением стал следить за работой двух профессионалов, почти гениев. У Поттер имелся врожденный талант к Артефакторике, а Галлахер среди магов считался почти легендой. Не такой раздутой, как в свое время Альбус Дамблдор, а настоящей, что появляется только на основе мнения умных, проницательных людей, ставших его учениками, воспользовавшихся его трудами.

Сметвик сам учился по записям и журналам, изданным тогда еще профессором Галлахером, и он всегда мечтал поработать с ученым.

Несмотря на свой возраст, старик не отставал от молодой женщины ни в чем. Они шептали слова на латыни, выводили сложные символы и печати, распутывая ауры идиотов, отцепляя от них артефакт, превратившийся в паразита. На лбу леди Блэк выступили бисеринки пота, как и над чуточку вздернутой губой, которую она то и дело облизывала. Волосы Галлахера растрепались, магия вибрировала, кружила плотным, почти горячим полем.

Постепенно пациенты приобретали человеческий вид. Мальчишки, еще совсем дети, возомнившие себя гениями. И один Мастер Артефакторики, которому звание досталось благодаря папочке. Едва утих последний катрен, Сметвик наложил на них целый комплекс лечебных чар и погрузил в сон.

Гарри поддержала Галлахера.

– Виски, Мастер?

– Нет, благодарю, моя девочка, – старик потрепал бывшую ученицу по руке, и Сметвик отметил, какой морщинистой выглядела его кожа на фоне кисти леди Блэк.

Обращение, которое вызывало непроизвольную дрожь и заставляло вспомнить о лимонных дольках, на этот раз не ассоциировалось ни с чем… неприятным.

Просто заботливый дедушка, ушедший на покой.

– Я камином отправлюсь домой, там моя внучка, она позаботится обо всем. До встречи, моя прекрасная леди, – он снова поцеловал руку женщины и вышел из палаты.

– Я, пожалуй, тоже отправлюсь в особняк Блэков, – Гарри потерла лоб. – Вымотали меня эти идиоты. Зови, если понадоблюсь.

– Спасибо, Поттер, – Сметвик снова диагностировал состояние пациентов и не мог отвлекаться. Лишь заметил край черного платья у двери.

– Сочтемся, – фыркнула Мастер и вышла.

Выйдя из камина, Гарри рухнула в кресло без сил. Чары вымотали ее гораздо больше, чем она показала Сметвику. Просто не имела права терять лицо перед посторонними.

Артефакт неведомым образом превратился в паразита, медленно убивая мальчишек. Отцепить его было сложной, кропотливой работой. Впрочем, ей не привыкать, не зря же Мастер Артефакторики.

Глупцы те, кто считает, будто артефакторы – это люди, создающие защитные и атакующие побрякушки и тому прочее. Чары, Зелья, Трансфигурация, Гербология, Нумерология, Арифмантика, Руны, Ритуалистика, История Магии – вот неполный список того, что в совершенстве должен знать каждый Мастер Чар. Чтобы уметь зачаровывать артефакты, создавать их, правильно сочетая металлы и растения, пропитывать зельями, наводить заклятия, ликвидировать последствия неудавшихся экспериментов. И прочее, прочее, прочее. Гарри сама не поверила, когда поняла, что умудрилась стать Мастером к тридцати годам.

Опередив Снейпа всего на три года.

– Хозяйка Гарри совсем себя не бережет, – укоризненно заметил бесшумно возникший Кричер.

Эльф стащил с ног женщины балетки, сунул под стопы домашние мягкие тапочки. Принес чашку травяного чая с домашним печеньем.

– Спасибо, Кричер, – улыбнулась женщина, делая глоток. Закатила глаза, вздохнув от удовольствия, когда мятно-кислая нотка прокатилась по языку, освежая. – Меня вызывал целитель Сметвик. Ты же знаешь, я не могу отказать Гиппократу.

Эльф прижал к себе поднос.

– Хозяйке надо больше думать о себе и о благе рода, выйти замуж и родить наследника или наследницу. Если хозяйке так нравится уважаемый целитель, она может выбрать его. Сильный маг из старого темного рода, не такого древнего и благородного, как Блэк, но все же…

Гарри захохотала, когда поняла, что Кричер сватает ее за Сметвика. За целителя, что может создать атлас "Герои: внешнее и внутреннее строение" по памяти. Целителя, который старше ее на добрых сорок лет.

Хотя… не выглядел он на свой возраст, оставался крепким, привлекательным мужчиной.

Гарри вздохнула, сделала еще глоток. Полное отсутствие личной жизни сказывалось, вот уже и на Гиппократа заглядываться начала. Надо будет закрутить роман с кем-нибудь на ближайшем симпозиуме, чтобы развеяться. Иначе совсем от гормонов с ума сойдет.

В дверь позвонили. Хозяйка и эльф переглянулись. После получения Мастерства Гарри наложила на особняк дополнительные чары, убрала старые, исчерпавшие себя. И оставила весьма малый список тех, кому дом мог бы открыться. Если честно, в нем было не больше пяти имен, включавших в себя Гермиону, Гиппократа и Хоря-младшего.

Кричер испарился, чтобы открыть дверь, Гарри выпрямилась в кресле, трансфигурировала домашние тапочки в туфли, поправила платье. Кто бы это ни был, она должна встретить его как подобает леди Блэк.

В комнату вошел Драко Малфой собственной сиятельной персоной. Только вот не была его персона уже такой сиятельной, как прежде. Он потускнел, глаза запали, кожа обтянула скулы, как будто перед Гарри стоял живой скелет. Даже волосы потускнели, растрепались. Элегантный, дорогой костюм сидел на нем, как на вешалке. Гарри диагностировала сильнейшее магическое истощение, что-то выпило почти весь резерв Малфоя-младшего и перекинулось на его жизненные силы.

– Драко? – она поднялась навстречу.

И тут Малфой сделал невероятное – он прошел и упал на колени перед женщиной. Склонив голову, взял ее за руку. Поттер ужаснулась: пальцы были ледяными!

– Прошу, Гарри… помоги… – он шептал, едва шевеля губами. – Астория… она…

– Успокойся, – Гарри подняла его, помогла устроиться в соседнем кресле. – Возьми себя в руки. Кричер, успокаивающий сбор!

Легким движением палочки разожгла камин, разлила чай, что притащил домовик. И устроилась на своем прежнем месте, вернув домашние тапочки.

Драко должен чувствовать себя уютно, чтобы рассказать о причинах такого поведения.

– Что случилось?

– Астория беременна.

В этих двух словах слился весь ужас, все страхи и тревоги Драко Люциуса Малфоя.

Гарри откинулась на спинку кресла. Ситуация действительно из ряда вон выходящая. Малфои являлись древним аристократическим родом. За свое существование они перешли дорожку слишком многим и умудрились нахватать несколько проклятий, ставших со временем родовыми. В том числе и то, что позволяло появиться на свет лишь одному наследнику Малфоев. И вот, очередной сюрприз Судьбы и Жизни.

– Избавиться от ребенка? – жестко спросила Поттер. Не до сантиментов сейчас. Можно охать и страдать, словами успокаивать друга, а можно взять себя в руки, встряхнуть его и что-то сделать.

Малфой удрученно покачал головой.

– Астория никогда бы не согласилась. И… все сроки уже давно вышли. Гарри, я, – он запустил пальцы в растрепанную шевелюру, словно хотел вырывать волосы с корнем. – Я ненавижу этого ребенка за то, что он убивает Асторию, выпивает все силы, ее и мои. Их не хватает. Я ненавижу его и одновременно отчаянно боготворю. Поэтому и пришел к тебе. Прошу стать второй матерью, магической, моего ребенка, – в глазах Малфоя горел лихорадочный, жадный огонь.

Гарри понимала его волнение. Магическая мать сможет оказывать влияние на род Малфоев через ребенка, да и просто может повлиять на его развитие еще в утробе, поэтому Драко не к кому больше обратиться. Его семью все еще ненавидели, даже спустя почти двадцать лет после эпопеи с Темным Лордом.

С одной стороны, это решало проблемы Гарри с наследником. Ей не придется самой рожать, она сможет оставить род малышу, как своему магическому ребенку. Но с другой… этот ритуал не дает стопроцентной гарантии, нужны зелья высокого уровня, чары, а Малфои не доверяют никому, чтобы подпустить кого-то к будущему ребенку. Его запросто могут убить.

Жаль, что Снейп умер, вот кто бы помог.

Гарри слишком ценила своих друзей, поэтому ей нужна была стопроцентная гарантия успеха. Не факт, что ее сил при прямой подпитке хватит для развивающегося мага. Нет, нужно что-то другое.

– Два дня, – произнесла она четко. – Дай мне два дня, Драко. Я должна кое-что проверить. Если я ошиблась в своих предположениях, я соглашусь стать магической матерью ребенка.

– А если нет? – почти не дыша спросил Малфой. Что осталось от его аристократической, невозмутимой маски?

Гарри улыбнулась, сжала его ладонь.

– Если я права, ваш ребенок появится на свет непременно, живой и здоровый.

Лицо Малфоя просветлело, к щекам вернулся первоначальный цвет.

– Согласен. Спасибо, Гарри, – он прижался губами к тыльной стороне кисти женщины.

Гарри погладила уставшего будущего отца по светлым волосам.

– Мы же одна семья, Драко, – мягко произнесла она.

Когда Малфой ушел, Гарри еще какое-то время смотрела в пламя камина, на вспыхивающие алыми отсветами угли.

Ритуалистика, это что-то относилось к древней, кровной ритуалистике. Она читала это, когда училась. На языке крутилось название, но вспомнить она никак не могла.

Взгляд упал на стилизованные весы – подарок Гермионы на защиту по Зельям.

Равноценный обмен. Кажется, именно так называлось это в книгах.

Гарри вздохнула, поднялась.

– Кричер, в ближайшие два дня меня ни для кого нет, – отдала она распоряжение, прежде чем отправиться в библиотеку.

Библиотека Блэков представляла собой воистину грандиозное зрелище. Высоченные стеллажи в магически расширенном помещении упирались в темный потолок, тени стекали по ним, обрисовывая корешки древних книг с выцветшей позолотой букв. Кожаные, бумажные, даже парочка каменных фолиантов, глаза разбегались от всего этого богатства. Во времена ученичества Гарри сутками просиживала здесь, не отрываясь от чтения.

Книги по Ритуалистике находились во втором зале, по кровной – на седьмом стеллаже. Это она хорошо помнила. Несмотря на то, что кровная магия считалась запретной, учить ее особенности все равно заставляли. Во избежание искушения, так сказать.

Когда это гриффиндорка Поттер соблюдала правила?

Книга нашлась не сразу, далеко не сразу. На исходе первых суток Гарри показалось, что она вросла в кресло, когда увидела знакомые строки описания темномагического кровного ритуала под названием "Равноценный обмен". Когда один человек мог отдать свою жизнь за другого, чтобы тот выжил, выздоровел или родился. Нужно подчеркнуть.

Гарри побарабанила пальцами по столу с редкими сколами и насечками на боках. Красивое, полированное произведение искусства красного дерева принадлежало еще бабке Ориона Блэка. Чары сохранили его просто изумительно.

Ей было сложно, чертовски сложно принять Драко Малфоя не только как друга или товарища, но и как родственника. Тяжело было осознать свою ответственность за сваленный непутевым крестным род, за предприятия, магазины, сбережения и долги. Сириус после Азкабана явно не представлял, во что втягивает дочь своего лучшего друга.

Гарри справилась, выросла. Повзрослела и утратила часть иллюзий. Род – это защита, поддержка и помощь, где каждый член семейства – кирпичик. А вместе они образуют стену. И только от них зависит, сумеет ли та стена выстоять против невзгод.

И сумела. С трудностями, лишениями, бессонными ночами. Но они выстояли. И возродили семейства, вернули если не былой блеск, то его первые признаки наверняка.

И разве имеет она право бросать Драко и Асторию в трудной ситуации?

Тяжело терять друзей, но ее жизнь пойдет на благо маленькой нерожденной принцессы Малфой. Почему-то Гарри была уверена, что родится именно девочка.

Она еще раз пробежалась глазами по списку необходимых инструментов и инструкции по приготовлению к ритуалу. Лучше всего проводить его в особняке Блэков, защита поглотит всплеск темномагической энергии, не даст аврорам засечь ее.

Гарри решительно поднялась и пошла вон из библиотеки, сжимая в руках раскрытую на нужной странице книгу. Возможно, она приходит сюда в последний раз. Кричер сам положит фолиант на место.

Ей же необходимо уладить множество дел.

– Вы уверены в своем решении, леди Блэк? – гоблин банка Гринготс смотрел недоверчиво и удивленно.

После полета на драконе леди не выказывала никакого безрассудства, была склонна принимать мудрые советы, хотя и переворачивала их в свою пользу. Что заставляло еще больше уважать молодую женщину, в одиночку тащившую на себе весь род.

– Да, Грипхук, я уверена, – женщина кивнула. – Наследником или наследницей рода Блэк станет второй ребенок четы Малфоев.

– Воля ваша, – гоблин поклонился.

Завещание было заверено и запечатано собственной магией леди Блэк. После чего гоблин поспешил откланяться. Леди явно куда-то торопилась.

Гарри откинулась на спинку кресла, прикрыла усталые, горящие от недосыпа глаза.

Письма Тедди Люпину и Гермионе. Она даже не представляла, что можно сказать им, как объяснить свое желание…. И одновременно была уверена, что они поймут ее. Примут ее решение.

Сова полетела сначала к Гермионе, Кричер пообещал отправить второе письмо незамедлительно, когда вернется почтальон.

– Драко, зайди ко мне. И Асторию возьми с собой, – скомандовала она в камин.

Гарри отправилась в закрома рода Блэк.

Четыре свечи: зеленая, желтая, синяя и красная – символ четырех стихий. Ритуальная накидка, еще в очень хорошем состоянии, хотя использовал ее в последний раз Орион Блэк, когда ставил защиту на особняк.

И асфодели. Ритуал требовал выложить по краю круга цветы асфоделя.

“Широко раскинулись асфоделевые луга в царстве Гадеса, где среди цветов уныло бродят тени умерших, которых боги приговорили к безрадостному монотонному существованию”.

Гарри усмехнулась, порезала ладонь, позволяя крови стекать тонким ручейком на пол. Там, где капала ее кровь, вырастали белоснежные цветы, похожие на лилии в лунном свете.

Сожаление на языке цветов.

Еще одна удивительная способность прямых потомков Смерти. Ведь кто как ни дети являются Повелителями сердца матери.

– Ты в самом деле сделаешь это? – на нарисованном пейзаже в гостиной появилась Вальбурга Блэк в фиолетовом бархатном платье.

Женщина вернула разум и прежний облик, сейчас смотрела серьезно, испытующе.

– Да, – Гарри ответила прямым взглядом. – Вы никогда меня не любили, леди Вальбурга. Не стоит лгать мне, – покачала она головой. – По вашему мнению, я не самая лучшая кандидатура на пост главы древнего и темного рода. Возможно, так оно и есть. Поэтому я без сожалений расстаюсь с тем, что никогда мне по-настоящему не принадлежало.

Вальбурга помолчала, пожевала губу в сомнении.

– И ты не будешь сожалеть о друзьях и близких?

Гарри опустилась в кресло.

– За всю мою жизнь у меня было только три настоящих друга. Первый… не скажу, что Рон завидовал мне. Но он нарисовал в своем воображении образ, которому я не всегда соответствовала. Подобное разбивало его мир вдребезги, Рон не любит перестраиваться, ему нужно, чтобы все было привычно и понятно. Просто. Со мной никогда так не бывает. Он постоянно забывал, что я тоже человек и могу меняться. Гермиона… моя любимая подруга. Расстояние и годы стирают близость привязанности. Она Забини, живет в Италии и не может каждый раз приезжать в Англию. И я все меньше нахожу тем, о которых могла бы поговорить с ней, и в которых затрагивались бы наши личности. Драко и Астория – мои родичи по бабушке и крестному, у них своя жизнь, свои интересы, весьма… шкурные, – по губам скользнула тонкая улыбка. – И я не сразу научилась принимать и понимать это, как и сам род Блэк. Тедди Люпин… я осколок ненавистного его бабушке рода, ее печаль и боль. И я вижу отражение ее чувств в его глазах. Гиппократ Сметвик…. Пожалуй, он единственный, с кем мне будет на самом деле тяжело расставаться. Поэтому я не стала писать ему писем. Я хочу… попрощаться с ним лично. Наследницей станет маленькая мисс Малфой.

Вальбурга замерла на мгновение, а затем ее силуэт уменьшился, как будто немного отдалился, и Гарри смогла увидеть ее в полный рост. Женщина низко присела перед ней в глубоком реверансе, как перед королевой.

– Благодарю вас, леди Блэк, – только и произнесла она, после чего ушла с портрета.

Гарри поднялась, хлопнула в ладоши.

– Пора начинать!

Старательно вычерченный ритуальный круг лег вокруг алтаря завитками, повсюду вспыхивали и гасли руны и древние символы. Гарри, шевеля губами, все проверяла в тысячный раз. Несмотря на то, что помещение находилось в подвале и не имело притока свежего воздуха, в зале было прохладно, даже морозно.

– Поттер, твой эльф сказал искать тебя…. Что ты задумала? – Драко замер на пороге.

За ним застыла Астория, прекрасная, но измученная снежная королева Малфой-менора. Выглядела она чуточку лучше своего мужа, хотя также была истощена. Смерть Нарциссы в этом году далась им всем крайне нелегко. Как и Люциуса – в прошлом.

– Что ты задумала?

– Равноценный обмен, – Гарри развела руками. – Жизнь за жизнь. Пока ребенок в утробе матери, до наступления третьего триместра, он считается с ней единым целым. И я попрошу за Асторию с малышкой.

– Гарри… – Астория прижала пальцы к бледным губам. – Ты…

– Ненормальная! – рявкнул вошедший целитель Сметвик. – Ты хоть понимаешь, на что идешь?

Гарри повернулась к другу, бледно улыбнулась ему.

– Да, Гиппократ, понимаю, – подошла, обняла, уткнулась в грудь. Даже сейчас, на четвертом десятке, Поттер оставалась мелким недоразумением, миниатюрной брюнеткой. Мужчина вздохнул и сжал ее плечи. Он видел то, чего не видели другие. После битвы за Хогвартс и многочисленных потерь Поттер выгорела, отдав всю себя ради защиты остальных. Она жила, пока было за что сражаться, будь то репутация Малфоев, собственное Мастерство, род Блэк, жизнь Люциуса или Нарциссы. И сейчас она хотела сразиться в последний раз.

Потому, что устала, а уходить просто так не желала.

– Этот ритуал убирает человека, стирает его, отнимает все, кроме души, отправляя ту в Сады Смерти. И я не боюсь гибели, только не я, – женщина постучала по бледному шраму.

– Что мы должны делать?

– Вы – ничего. Астория, подойди, ложись на алтарь, не бойся. Остальные будут свидетелями.

Женщина с трудом забралась на гладкий, прямоугольный камень, легла, инстинктивно прикрыв руками живот.

Гарри скинула ритуальную накидку, оставшись обнаженной, черные волосы разлились по спине до самых бедер. К ритуалу нужно было подходить без амулетов и накопителей, магия должна была видеть искренность намерений, видеть силу заклинателя. Ничего, только собственный резерв.

Ступая по холодному камню, ежась от гуляющего по помещению сквозняка, Гарри встала на нужную позицию. Мягким, негромким голосом затянула катрены.

Загорелся рунный круг, загорелись свечи, взметнулось пламя почти до самого потолка, обдало обнаженную кожу жаром и магией. Окрасило ее в нежный персиковый цвет, соблазнительно подчеркнуло упругую грудь с напрягшимися сосками. И обрисовало многочисленные шрамы, оставленные войной и бесконечными заданиями Гильдии.

Тени метались по углам, тянулись к заклинательнице, но та не двигалась, напевая катрены, как будто стояла не в ритуальном зале, отдавая жизнь, а готовила на кухне. Лишь руки ее подрагивали и тянулись куда-то вперед, да распахнутые зеленые глаза с расширенными зрачками видели нечто недоступное магам.

Она просила, шептала, умоляла, и в тон ее голосу изгибались тени.

На последних строках Астория выгнулась, застонала сквозь зубы. Драко бросился было к ней, но его откинуло невидимой упругой волной. Он замер, прокусив губу до крови, улавливая каждое, мельчайшее, изменение жены. На щеки ее возвращался былой цвет, волосы вновь сияли белоснежным золотом, а синие глаза отражали синь небес.

И чем ярче становилась Малфой, тем бледнее – Поттер. Выцветала, как старая картинка. И улыбалась, тянулась к кому-то неведомому.

Астория выпрямилась, улыбнулась, погладила чуть выдающийся живот.

Рунический круг вспыхнул в последний раз и погас.