Текст книги "Цветок асфоделя (СИ)"

Автор книги: Шион Недзуми

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 32 страниц)

– Мистеру Снейпу стало плохо полчаса назад, когда они с мисс Эванс возвращались из библиотеки, где выполняли домашнее задание. Мисс Эванс сразу же позвала меня, – Лили закивала и всхлипнула.

– Не стоит плакать, мисс Эванс, все закончилось, – Гарри подошла поближе. – Мистер Снейп в надежных руках, мадам Помфри отличный специалист. И… пять баллов Гриффиндору за правильную и своевременную реакцию.

Девочка снова всхлипнула, медиковедьма распрямилась.

– Все, я закончила, – глаза ее гневно сверкали. – Только пусть попадутся мне те, кто это сделал! Не пожалею Жалящего на задницы, и пусть говорят, что это непедагогично!

– Что случилось, Поппи?

– Кто-то подлил мальчику зелье Болтливости, в его состав входит вербеница. У него оказалась аллергия на активные компоненты. Он чуть не задохнулся, еще бы немного!.. – женщина недовольно поджала губы и фыркнула, совсем, как кошка. – Теперь он должен на пару дней остаться в Больничном крыле, я прослежу, будут ли рецидивы асфиксии или нет.

– Благодарю, мадам Помфри, – кивнула профессор Макгонагалл. – Мы оставим вас. Мисс Эванс…

Лили вскинула голову, сжала крепче руку Северуса, всем своим видом говоря, что уйдет отсюда с боем и вырванными дверными косяками. Гарри хмыкнула такой гриффиндорской преданности, а ее коллега тяжело вздохнула.

– Оставайтесь, я предупрежу ваших одноклассников, чтобы не волновались.

Преподаватели вышли в коридор. Минерва подняла очки на лоб, потерла переносицу.

– Известно, кто это мог сделать? – Гарри посмотрела на коллегу.

– Догадаться не трудно, но свидетелей нет.

Женщина сжала кулаки, с трудом сдерживая рвущиеся с языка проклятия. Хотя бы потому, что в ее случае каждое слово будет иметь реальное последствие.

– Я понимаю, что вы чувствуете, профессор Певерелл, но поймите и вы меня. Я не могу прийти в гостиную и бездоказательно обвинить студентов.

Гарри неохотно признала правоту львиного декана. Действительно, никто не хочет прослыть тираном и самодуром, а доказательств виновности конкретной компании у них не имеется. Блэк и Поттер сошлись уже с Люпином, к ним принюхивается-приглядывается Питер Питегрю. Последнего Гарри с радостью бы отправила в Пуффендуй, там ему самое место.

– Не понимаю одного, зачем они это сделали, – удрученно покачала головой профессор. – Неужели… нельзя решить конфликт словами?

– Они и пытались, – невесело усмехнулась Гарри. – Кому не хочется узнать секреты противника?

Женщины прошлись немного, до развилки коридоров. Одна дорога вела к подземельям, другая – к башням факультетов.

– Гарри, хотела попросить вас об одолжении. У меня на факультете остается всего один человек, мисс Лили Эванс. А мы с мужем планировали навестить его родственников в Бриберри. Как декан, я должна приглядывать за студенткой, но она всего одна и…

– Понимаю, Минерва. Нет никаких проблем, я пригляжу за мисс Эванс. Есть у меня подозрение, что и мистер Снейп захочет остаться в Хогвартсе.

– О, благодарю! – облегченно выдохнула Макгонагалл, складки у губ слегка разгладились. – Вы просто спасли меня.

– Мы же коллеги, Минерва, и должны помогать друг другу. А сейчас простите, мне нужно закончить проверку последних эссе. Последних, – закатила глаза женщина.

Макгонагалл улыбнулась.

– Как я вас понимаю! У самой осталось всего две стопки.

Профессора распрощались и разошлись каждая в своем направлении.

На половине дороги Гарри остановилась, застигнутая врасплох неожиданной идеей, даже ухватилась ладонью за холодный камень стены. Немного жестокая, но вполне в духе темных магов. Слов отец с крестным не понимают, для них опасность и смерть – нечто абстрактное, неведомое. Значит, надо их познакомить поближе. Если угомонятся эти двое, то и остальные поутихнут. Гарри не ошибалась, именно Сириус с Джеймсом на пару являлись главными заводилами, душой всей гриффиндорской компании.

Женщина развернулась и направилась обратно, в Больничное крыло. В предстоящей авантюре ей потребуется союзник.

– Вы уверены, Гарри? – мадам Помфри неловко постукивала пальцами по подбородку. Перо зависло над строчкой в личном деле, которое медиковедьма заполняла, когда к ней пришла с просьбой декан Слизерина.

– Не беспокойтесь, Поппи, всю ответственность беру на себя, – успокаивающе и как можно убедительнее проговорила Гарри.

– Ну, хорошо. Но только под ваше честное слово! – погрозила пальцем медиковедьма и принялась заполнять строчки ровным, правильным почерком.

Гарри удовлетворенно кивнула. Все шло по плану.

– Профессор Певерелл, вы нас вызывали?

Гарри посмотрела на вошедших в кабинет Джеймса и Сириуса. Молодые, смелые, нет, даже наглые, уверенные в своей безнаказанности. Гарри послала Патронуса профессору Макгонагалл, чтобы та прислала к ней двух зачинщиков всех безобразий.

– Да, мистер Поттер, мистер Блэк. Я хотела бы поговорить с вами насчет последнего происшествия с мистером Северусом Снейпом. Как вы знаете, он попал в Больничное крыло.

Вот, в чем недостаток детей – они не умеют скрывать эмоции. Даже аристократы в юном возрасте еще не овладели умением держать лицо в любой ситуации. И без легиллеменции становилось понятно, кто причина плохого самочувствия слизеринца.

– У вас нет доказательств! – набычился Джеймс.

– Да, мы не дружим с Нюн… со Снейпом, – взял слово Сириус, откидывая челку. Гарри была более чем уверена, что он специально упомянул прозвище Северуса. – Но это не значит, что следует спрашивать сразу с нас. С его мерзким характером у него наверняка найдется множество… противников.

– Тем не менее, мисс Эванс с ним дружит, – заметила женщина. Мальчишки вспыхнули, стиснули кулаки, сжали челюсти, чудом промолчав. Этим чудом в случае потомственного Блэка наверняка являлась дрессура леди Вальбурги. Джеймс реагировал ярче товарища, Лили его зацепила и сильно. Гарри вздохнула. – Как бы то ни было, молодые люди, хочу, чтобы вы посмотрели вот это.

Она протянула им тонкую папку бледно-желтого цвета. Джеймс взял ее первым, и мальчишки склонились над ней. Там была всего пара листочков. Оба нахмурились, подняли глаза на преподавателя.

– Что это? – Сириус непонимающе хлопал глазами. – Асфиксия…

– Мистер Снейп сегодня умер, – просто произнесла Гарри.

Мальчишки побледнели, до них не сразу дошли слова преподавателя, настолько обыденно сказаны они были.

– Кто-то подлил ему зелье Болтливости, у мистера Снейпа оказалась аллергия на один из активных компонентов. У него распухла гортань, он не смог сделать ни единого вздоха. И задохнулся на больничной койке. Мадам Помфри не успела оказать помощь, – а, точнее, спрятала Снейпа, отгородив его койку и накинув чары Отвлечения внимания. – Это и называется асфиксия – удушье.

– Но… но как… – Джеймс мотал головой, как и Сириус, он был шокирован. Дети до сих пор не могли поверить в слова преподавателя, однако вещественное доказательство Поттер держал в руках.

Гарри поднялась, обошла стол и села на него, как на уроках. Сложила руки на груди.

– Вы правы в одном, молодые люди, у нас нет доказательств. Но мне они и не нужны, чтобы назвать вас убийцами. Своими шуточками вы убили человека. Мистер Снейп больше не придет на урок, не позавтракает в Большом зале. И как-то нужно сказать его матери, отчего умер ее сын. И я… я не знаю, как буду смотреть ей в глаза. И как вы будете жить дальше. Можете идти. И я не прошу, я приказываю вам не распространятся о происшествии и смерти мистера Снейпа. По крайней мере, ближайшую неделю. Школе не нужны еще и эти проблемы.

Джеймс понуро кивнул, утащил за собой Сириуса, порывавшегося еще что-то сказать, как-то оправдаться. В руках Поттер сжимал злосчастный листок с выпиской, сделанной рукой мадам Помфри. Гарри облегченно вздохнула. Будут молчать, никуда не денутся, не зря она накинула на них кое-какие чары, стоило только сорванцам зайти. Жестоко она с ними поступила? Может быть. Но Снейп действительно мог бы умереть, не окажись Лили Эванс такой расторопной. Меньше всего на свете Гарри желала видеть в мальчишках-гриффиндорцев уголовников и мародеров, в самых страшных смыслах этих слов.

Следующие два дня Поттер и Блэк вели себя тише воды, ниже травы. Почти не высовывались на уроках, во время обеденных перерывов Гарри видела, как Люпин пытается подступиться к ним, но мальчишки качали головами и утыкались взглядами в тарелки. На факультете стали недоуменно посматривать на них, а вот Нарцисса Блэк бросила задумчивый взгляд на своего декана, следящего за неугомонной парочкой и кивнула каким-то своим выводам. Впрочем, за змеек Гарри не переживала, те тем более ничего не скажут, будут наблюдать.

Через два дня, как и обещала, мадам Помфри отпустила Северуса. Для того прошла незамеченной собственная изоляция в Больничном крыле, а Лили не обратила внимания на угнетенное состояние своих товарищей по факультету, которые даже смотреть на нее избегали. А, может, списала это на угрызения совести и чисто по-слизерински позволяла им мучиться и обдумывать свои поступки.

Как бы то ни было, выписки Снейпа Гарри ждала с огромным нетерпением. Северус пришел на завтрак сразу из Больничного крыла, сел на свое обычное место…. Поттер и Блэк поперхнулись, посмотрели на мальчика так, словно привидение увидели. Под загаром разливалась мертвенная бледность.

– Ты же… ты же мертв! – не выдержал Сириус, подскочил, тыча пальцем в Северуса.

Тот закашлялся от неожиданности. Сидящий рядом Барти Крауч похлопал его по спине, все с недоумением воззрились на поднявшихся гриффиндорцев.

– Ты умер… – как-то жалобно произнес Джеймс. – Зелье же….

– Так это вы подлили ему зелье, мистер Поттер, мистер Блэк?! – со своего места поднялась возмущенная, прямо-таки пышущая яростью Минерва Макгонагалл. Назовите ее сейчас кошкой и ошибетесь, больше всего она походила на дракона, на смертельно опасную и одновременно прекрасную в своей смертоносности Венгерскую хвосторогу.

Гарри поняла, что не ошиблась в своих предположениях. Минерва прочитала лекцию своим студентам о нанесенном вреде, чести и гордости Гриффиндора, пытаясь добиться признания. И потому сейчас женщине было вдвойне обидно.

Гриффиндорцы на автомате кивнули, слишком ошарашенные открывшейся истиной.

– Это уже переходит все границы! Мистер Поттер, мистер Блэк! – голос Минервы звенел возмущенно, взмывал под облачно-сумрачный потолок в Большом зале. – Месяц отработок после возвращения с каникул. И еще одна выходка, любая, за которую с вас снимут баллы, или пострадает кто-либо из студентов, и вы на месяц будете отчислены и закрыты в изолированном крыле Хогвартса без права самостоятельного прохождения материала. Возможно, потребность нагонять пропущенный материал заставит вас серьезнее относиться к урокам, а не заниматься ерундой на занятиях. Все понятно?

Студенты кивнули, покрасневшие от унижения и бессильной ярости. Так серьезно Макгонагалл еще никого не наказывала.

– А теперь – минус пятьдесят баллов с Гриффиндора, – за столом поднялся возмущенный ропот, который Минерва пресекла единственным, поистине царственным взмахом руки. – Мне очень стыдно, что пришлось отнимать баллы у собственного факультета. Давно я не испытывала такого унижения, мистер Поттер, мистер Блэк.

Гарри удовлетворенно кивнула и выскользнула в боковую дверь. Пришло время финальной стадии плана.

Сириус и Джеймс, поникшие от стыда и многочисленных не самых добрых взглядом сокурсников, шли по коридору, когда профессор Певерелл сумела нагнать их. Плечи опущены, волосы скрывают выражение лица, уши полыхают рубиновым цветом, как камни с часах, что резко запрыгнули сейчас в верхнее деление.

– Не стоит копить в себе злость, мистер Блэк и мистер Поттер, – немного насмешливо произнесла она.

И мальчишек прорвало.

– Это вы виноваты! – завопил Джеймс. – Вы сказали нам, что он умер.

– Вы даже выписку показали! – подхватил Сириус. – Зачем вы так поступили?!

Гарри пропускала крики мимо ушей. Все же гриффиндорцы предсказуемы, их легко вызывать на откровенность, дать толчок к эмоциональному всплеску. Будь на их месте кто-нибудь со Слизерина, тот наверняка бы затаился, выжидая идеальный момент для совершения мести. Но отец и крестный были еще слишком маленькими, чтобы просчитывать события так далеко.

Волшебница посмотрела на круглые часы, прикрепленные за цепочку к поясу.

– Идите за мной, – приказала она.

– Куда? – все еще недовольно сопел рассерженным ежиком Джеймс. Даже челка возмущенно топорщилась и очки негодующе блестели. Тут невольно умилишься, неужели она так же выглядела в юности? Наверное, да, кроме, разве что профессора Снейпа. Тот не переваривал девушку в любом ее виде и состоянии.

– В Больничное крыло. Мы еще успеваем до первой лекции.

Поппи заполняла карточки, пересчитывала зелья.

– Профессор Певерелл? – удивилась она. И тут же насторожилась, заметив двух учеников, пришедших с преподавателем. – Что-то случилось у вас на уроке? Вроде бы, лекции еще не начались.

– Нет, мадам Помфри, попрошу вас подтвердить, что данная выписка – подлинная.

Гарри протянула ту самую заветную желтую папочку, Поппи пролистала ее на автомате. Затем кивнула, пристально глядя на студентов.

– Да, здесь все правда, кроме последней строчки. Но если бы мисс Эванс хоть чуть-чуть опоздала с помощью, и она могла бы стать истинной. Мистер Снейп чуть не погиб от удушья, – медиковедьма сощурилась. – Почему вы интересуетесь?

– Это они подлили ему зелье.

– Вот как, – протянула колдунья. Достала из кармашка белоснежного фартучка палочку. – Прошу простить меня, молодые люди, но я обещала.

Джеймс подпрыгнул первым, схватился за горящую от Жалящего заклинания задницу. Сириус недоуменно посмотрел на друга, но быстро понял, в чем причина такого нестандартного поведения – следующим уже прыгал он. Медиковедьма не скупилась на воспитательные меры. Гарри наслаждалась зрелищем. Повзрослев, многое обдумав, она начала считать, что ее отцу и крестному всегда недоставало хорошей порки. Жалящее заклинание, та разновидность, что выбрала мадам Помфри, била не сильнее крапивы. Но так же больно и обидно. А еще появлялись волдыри и покраснения, как и от растения. Через пару дней пройдут, но сидеть в это время будет неудобно. Почему-то Гарри сомневалась, что медиковедьма расщедрится на зелья.

И, главное, студенты полностью осознавали свою вину и практически не сопротивлялись. В любом случае, это лучше нагоняя от Вальбурги Блэк, в запале ведьма могла применить проклятия и посильнее.

Что больше всего нравилось Гарри в данной ситуации, Поппи имела полное право на свои действия. Никто даже не подозревал, какая сокровищница кроется в своде правил для преподавателей школы Хогвартс. Основатели не понаслышке знали о проблемах подрастающего поколения, а потому в некоторых пунктах имелось разрешение на применение розг и таких вот "крапивных" заклинаний. Отменять подобные правила никто и не думал, более того, Гарри не была уверена, что последние несколько директоров вообще туда заглядывали. Финеас Найджелус составил идеальный договор по найму, который использовался до сих пор. Но, как истинный слизеринец, не ограничил всех возможностей, оставил лазейки, которыми и воспользовалась Певерелл.

– Надеюсь, вы все поняли, – припечатала напоследок Гарри, когда они вышли из Больничного крыла, оставляя Поппи Помфри громко жаловаться склянкам с зельями и снадобьями.

Сириус и Джеймс потирали ноющие места и кивали.

– Вы правда могли стать убийцами, этого бы мне очень не хотелось. Вы талантливы, умны, так почему бы не направить свою энергию в другое русло? Вы можете создать столько удивительных вещей, например, артефакты. Такие, как ваша Мантия-невидимка, Джеймс.

Глаза мальчишки загорелись, Артефакторика – почти родовой дар, все Певереллы без исключения умели создавать собственные амулеты и обереги. И Поттерам перепало немного таланта. Сириус воодушевленно кивнул, ему тоже нравилась Мантия, ее особенности. И Карлус наверняка рассказывал легенду про Дары, не просто сказку, расширенную версию, что хранилась в библиотеке рода Поттер.

– Для многих артефактов требуются зелья, – Гарри провожала студентов на их лекцию по Чарам. Профессор Флитвик обязательно простит опоздание, тем более, она заступится. На этот раз. – Мистер Снейп лучше всех на курсе по Зельеварению, – парни одновременно скривились, и Гарри усмехнулась. Остановилась, посмотрела в открытые лица. – Знаете, что гласит древняя женская мудрость? Если хотите стать ближе к девушке, подружитесь с ее подругой, прошу прощения за тавтологию. У мисс Эванс нет никого ближе из ровесников, нежели Северус Снейп. Причиняя вред ему, вы тем самым настраиваете ее против себя. Подумайте об этом.

Джеймс и Сириус кивнули, наморщив лбы.

Гарри покачала головой и постучалась в дверь кабинете Флитвика. Этот урок обязан пойти им на пользу.

– Профессор Певерелл, вам не кажется, что урок, который вы преподали мальчикам Поттеру и Блэку слишком… жесток. Все же они всего лишь дети, и это была детская шалость.

В кабинете директора светло, переговаривались негромко портреты прежних директоров, жужжали волшебные приборы на чайном столике, хрупкие, серебряные. Пахло лимоном и совсем немного – Фоуксом, его огнем.

– Директор, планы всех моих лекций, как теоретическая, так и практическая часть, одобрены Попечительским советом и вами лично.

– Я не об этом говорю, – досадливо поморщился директор Дамблдор, глаза его недовольно сверкнули. – А о том, что вы сказали мальчикам, будто мистер Снейп умер.

– Это они вам изложили события таким образом?

Гарри не сомневалась, что отец и крестный просто не могли такого сделать. Слишком стыдно, слишком свежо еще воспоминание о тех днях, когда они считали себя убийцами и вздрагивали от каждого шороха, провожали взглядом каждую сову, боясь, что это к ним из Аврората или еще откуда-нибудь.

Посовещавшись, они с Минервой решили не писать в этот раз леди Вальбурге и Карлусу Поттеру. О чем и сообщили студентам, те вежливо поблагодарили, однако преподаватели видели, что они счастливы.

Сами же женщины считали, что лекции и возможные дополнительные наказания только сведут на нет весь воспитательный эффект, заставят детей обозлиться и объявить войну всему свету.

– Нет, профессор, но….

– Тогда не понимаю, с чего вы взяли, что это я им что-то сказала, – пожала плечами Гарри, невежливо перебив Дамблдора. Однако у нее не было ни малейшего желания выпутываться из словесных сетей. Дети уже отправились на каникулы, у нее тоже имелись собственные планы. В которые удачно вписывались Лили и Северус. – Мистер Снейп был отправлен в больничное крыло, опасаясь повторения асфиксии от нервного расстройства и стресса, мадам Помфри отгородила его ото всех посетителей, кроме мисс Эванс, – этот момент они тоже обговорили с Поппи. Медиковедьма была настолько удовлетворена наказанием, что согласилась, не раздумывая, поддержать легенду коллеги. Все же она жутко перепугалась за Северуса, боялась, что может опоздать. – Поэтому я не удивлена, что поползли слухи о его якобы смерти. Сами понимаете, на что порой способна фантазия юных волшебников.

Директор уже не выглядел таким уверенным, поэтому кивнул, соглашаясь с доводами своего преподавателя.

– Я слышал, вы согласились присмотреть за девочкой с Гриффиндора?

– Да, Минерва попросила об одолжении. У нее неотложные дела на время каникул.

– Отлично! Надеюсь, это поможет укрепить дружбу между факультетами, – кивнул директор. Затем встревожился: – Вы совсем не пьете чай, профессор. Вам не нравится этот сорт?

– О, нет-нет, не переживайте, директор Дамблдор, – беззаботно улыбнулась женщина. – Я не голодна, недавно попила чай в свои покоях. А сейчас просто грею руки – старая привычка, от которой так сложно отказаться.

– Понимаю, понимаю, с возрастом у людей появляется множество привычек. Кстати, вы кажется, тоже хотели о чем-то поговорить со мной?

Гарри сделала вид, что припоминает, затем облегченно кивнула. Вспомнила!

– Да, хотела попросить разрешения взять доверенных мне студентов – мистера Снейпа и мисс Эванс – на рождественскую театральную постановку в Косой аллее. У нас с друзьями есть такая традиция, мы встречаемся перед праздником и вместе ходим в театр, не хотелось бы ее нарушать.

– С вами будет, наверное, семейство Блэк? Или Малфой?

И вроде бы добродушный тон, но ответь она сейчас утвердительно, и директор откажет. Поэтому Гарри не стала скрывать правду.

– Нет, со мной будет только Гиппократ Сметвик, он главный целитель отделения недугов от проклятий в Мунго. Обычно мы ходим в театр, затем на каток. Все в пределах волшебного квартала, разумеется. Уверена, детям будет интересно посмотреть на магический мир изнутри.

– Думаю, вы правы. Хорошо, профессор Певерелл, можете взять студентов на один день.

Он явно хочет подойти к какому-то вопросу, но никак не может. Что-то беспокоит старого волшебника. Гарри на всякий случай укрепила ментальные щиты, активировала артефакт на полную мощность. Сохранность собственных секретов – первое, о чем беспокоится каждый волшебник.

– Кстати, к вопросу о мистере Поттере и мистере Блэке, – неожиданно вспомнил директор. Гарри нахмурилась. С чего бы он снова вернулся к ребятам? – Я слышал, вы отняли некий артефакт у мистера Поттера.

– Не отняла, директор, – мягко поправила волшебница, поморщившись от формулировки. – Это обычная Мантия-невидимка. С ее помощью мистер Поттер хотел прогуляться ночью по школе. Какой мальчишка откажется от возможности разведать все секреты древнего замка великих волшебников? Я забрала ее, так как считаю, что ночью дети должны спать. Уже написала его отцу, Карлус Поттер разрешил мне оставить Мантию у себя до конца года. Я передам ее с Джеймсом перед самым отъездом. Мистер Поттер-старший признал мои действия логичными и правильными.

– Все-таки, думаю, не стоит хранить ценную вещь в своем кабинете, профессор. Могу предложить сейф в директорских покоях, он намного прочнее. Я лично его зачаровывал.

– Ну что вы, какая ценность! – засмеялась Гарри. – Согласна, Мантии-невидимки не продаются на каждом углу, и тем не менее, это обычная Мантия, каких сотни по всей Англии. А теперь, если не возражаете, директор Дамблдор, я уже пойду. Проверю, чем там занимаются мои студенты. Мисс Эванс и мистер Снейп хотели посетить библиотеку, но кто знает….

– Конечно-конечно, идите, не стану вас задерживать. И, профессор, – мужчина сделал паузу, привлекая внимание. Гарри стояла уже у двери, взялась за ручку. – Оповестите о дне, когда планируете забрать студентов на целый день, чтобы я мог предупредить остальных преподавателей.

– Разумеется, директор, – кивнула Гарри и вышла.

Надо обновить защиту на покоях декана, добавив чего-нибудь откровенно мерзопакостного. Что-то у нее плохое предчувствие. Слишком уж откровенно пытался заполучить в свои руки Мантию-невидимку директор. Конечно, для непосвященного, предложение Дамблдора выглядело логичным, даже очень. Сейфы декана и директора, величайшего волшебника столетия, не сравнятся по безопасности.

Первым слоем легли стандартные Запирающие чары, во втором уже оказались личные модификации Певерелл. Было бы странно и подозрительно, если бы Мастер Артефакторики не имел никаких наработок в заклинаниях и не пользовался ими в повседневной жизни. А уже в третий слой, почти в саму дверь, Гарри вплела парочку проклятий. Незаметных, но темных, очень темных. Конечно, до крестражей Тома они не дотянут, повредить здоровью сильно не сумеют, но постоянную головную боль, резь в желудке и страшные ночные кошмары обеспечат. Толстые стены подземелий погасили темномагическую вспышку. Еще и поэтому Салазар в качестве дома для факультета выбрал нижние этажи – засечь темные заклинания здесь крайне тяжело. Если только не призывать демонов и не поднимать армию мертвых, чем профессор Певерелл не планировала заниматься в ближайшее время. Саму Мантию Гарри переправила в особняк, защита защитой, но Дамблдор директор, хозяин в Хогвартсе. Дома, как говорится, и стены помогают.

В какой момент она стала опасаться директора, Гарри не могла сказать наверняка. Лишь помнила собственное бессилие перед Омутом памяти с воспоминаниями Северуса Снейпа, того самого Северуса Снейпа, маленького мальчишки с первого курса, с трогательно торчащей на макушке прядкой волос. Бессилие и злость. К Дамблдору, к проклятому Министерству, к миру, ко всем, кто так легко сдался. И кто расписал ее жизнь по строчкам. Бессилие, потому что ничего нельзя изменить и переиграть, а нужно идти до конца. В тот момент она ненавидела Дамблдора, и эта ненависть яркой вспышкой кометы, промчавшейся по ночному небу, осветила ее разум. Но на вокзале она перегорела, опустила руки и даже не смогла ударить. Потому что всю жизнь сражалась против Тома, привыкла сражаться. И собственная жизнь уже не казалась большой ценой за то, чтобы эта тварь навсегда покинула мир.

Все так, как и хотел Дамблдор. Она пошла по собственной воле на смерть, легко и непринужденно, не задумываясь даже о том, что ей всего семнадцать лет.

Когда она все же выжила, похоронила и помянула всех, кто погиб, не стала разбираться, задавать вопросы о прошлом. Копаться в грязном белье? Да ни за что! У нее на руках был Тедди и почти сломленная Андромеда, заболевшая от нервных переживаний. Два рода, которым требовалась твердая рука. Аттестат об окончании Хогвартса, приглашение в Министерство. И пустая голова, свободная от каких-либо знаний.

Она не стала задавать вопросов и копаться в прошлом. Слишком велик риск ошибиться, сделать неправильные выводы из-за недостатка информации. Дамблдор великий политик и манипулятор, для маленькой Гарри он был добрым дедушкой, но того же Снейпа легко поставил на колени.

Нет черного и белого, есть оттенки и полутона. Гарри с этим справилась.

Женщина вздохнула, потерла лоб. Надо договориться с Гиппократом о встрече. Ей не хватает возможности просто посмеяться.

Гарри застегивала под горлом зимнюю мантию, огладила жемчужно-серую ткань, поправила пышный мех на широком капюшоне и удовлетворенно кивнула своему внешнему виду в большом зеркале.

Лили Эванс за спиной хихикнула, глядя на прихорашивающегося декана. Гарри погрозила ей пальцем.

– Не стоит смеяться, мисс Эванс! Когда-нибудь и вы будете так же заботиться о своей внешности, разве что причина у вас будет иная.

– Какая? – живо поинтересовалась девочка.

– Чтобы понравиться своему молодому человеку, разумеется, – весело ответила Гарри, поворачиваясь к детям.

Лили в темно-коричневом теплом пальто, яркой шапочке, с распущенными по плечам огненно-рыжими, пышными волосами выглядела настоящей куколкой. Глаза ее сияли, щеки горели румянцем предвкушения с того самого момента, как декан Слизерина сказала, что у нее есть сюрприз, и они поедут вместе с ней в магический квартал.

А вот стоящий рядом Северус Снейп снова мрачнел, постоянно одергивал полы старенького, дешевого пальто, пряча пальцы в коротковатые рукава. То и дело нервно заправлял прядь волос за ухо. Брюки сидели отлично, еще бы, та самая форма, подаренная Гарри, якобы от племянника. А вот ботинки скоро запросят каши, хотя и выглядят прилично. Гарри в очередной раз задалась вопросом, почему в школе упразднили волшебное домоводство. Оно бы пригодилось не только девочкам, но и мальчикам.

– Хм, чего-то не хватает, – задумчиво протянула она, присаживаясь на корточки перед Снейпом. Тот дернулся, но остался стоять на месте, преданно смотря на декана.

После "победы" над Мародерами, Северус стал гораздо, гораздо лучше относиться к главе факультета, Гарри замечала на уроках, как он старательно конспектирует каждое ее слово. Ошибается, не успевает, прикусывает губу, но продолжает писать. Подобное рвение объяснялось лишь одним: ребенку хотелось любви, простого человеческого внимания, хотя бы одного ласкового слова. Как тот же щенок, поначалу он смотрел недоверчиво, готовясь в случае чего укусить или удрать. Но поверив, шел за человеком до самого конца. И сладко, и страшно. Сладко стать объектом такого чувства. Лили еще не понимает, как ей повезло оказаться единственным другом Снейпа. А страшно… страшно не оправдать, предать такое доверие.

– Так будет гораздо лучше, – Гарри призвала со стола заранее подготовленную резинку для волос. Давно надо было это сделать.

Волосы у Снейпа оказались мягкими, тонкими, легкими, как вода. Наверное, именно поэтому так быстро пачкались и казались жирными. Гарри забрала их в маленький низкий хвостик у основания шеи, открывая черты лица. Нос уже не казался таким большим, как в то время, когда торчал из завесы длинных волос, Снейп отъелся, кожа уже не отливала болезненной желтизной. Прогулки до теплиц на уроки Травологии и те, на которое его вытаскивала Лили, положительно сказались на цвете его кожи.

– Мистер Снейп, не скрывайте своего лица, – попросила она, глядя в глаза мальчика. – Вы не красавец, как Малфой, думаю, вас уже просветили, – Северус кивнул. – Но черты у вас приятные, яркие и запоминающиеся. Я не ошибусь, если скажу, что в будущем вы станете видным мужчиной.

Лили снова захихикала, глядя на розовеющего от смущения друга. Гарри поднялась с колен.

– Хорошо, готовы? – дети кивнули. – Тогда идем!

Камином пользоваться первокурсники не умели, еще занесет куда-нибудь не туда, как Гарри в свое время. Аппарировать с ними женщина не рисковала, мало ли как отреагируют еще только развивающиеся организмы. Поэтому оставался один вариант – "Ночной рыцарь". За границей барьера Гарри взмахнула палочкой. Через минуту у ног волшебницы затормозил трехэтажный ярко-фиолетовый автобус, дверь распахнулась. Молодой кондуктор выскочил на нижнюю ступеньку:

– Добро пожаловать в волшебный автобус "Ночной рыцарь", который отвезет вас, куда пожелаете!

Дети смотрели на него с нескрываемым восхищением, кондуктор даже горделиво выпятил грудь.

– Добрый день, нам в Лондон, в Косую аллею.

– Десять сиклей со взрослого, восемь – с детей, – тут же ответил кондуктор, заходя внутрь.

– Проходите, проходите, – Гарри подогнала детей ладонью. Достала кошелек, чтобы рассчитаться. Снейп открыл было рот, чтобы запротестовать против траты на него денег, однако профессор не обратила внимания, перебила: – Садитесь, держитесь крепче. Поверьте, это понадобится.

Кондуктор на ее слова лишь хохотнул, отсчитал сдачу, пробил билеты. Гарри опустилась в кресло, на всякий случай набросила парочку заклинаний на детей и вцепилась в подлокотники сама.

Есть вещи, неизменные в любые времена. Например, трехэтажный волшебный автобус. Штормило – единственное слово, которым можно охарактеризовать поездку на нем. Сиденья ездили по всему автобусу, волшебники сталкивались коленями и локтями, шипели сквозь зубы, поминая Мерлина и Моргану. Лишь три сиденья, которые Гарри прикрепила специфическими заклинаниями, не двигались. Лили и Северус с восторгом смотрели, как окрестные деревья в ужасе разбегаются от водителя-лихача на "Ночном рыцаре".