Текст книги "Загляни в свое сердце. Жизнеописание. Письма Валаамского старца"

Автор книги: Схиигумен Иоанн (Алексеев)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

В Предтеченском скиту

В четырех верстах от Валаамского монастыря, на крутом скалистом острове, находится скит Предтечи и Крестителя Господня Иоанна.

Братия Ново-Валаамского монастыря. 1950-е гг.

Скит Иоанна Предтечи предназначался для тех, кто избрал для себя более суровый образ подвижничества. Поэтому и пост там соблюдался строже, чем в других скитах монастыря. Такие продукты, как молоко, масло и яйца там никогда не употреблялись в пищу. Также не благословлялась рыба, а добавление растительного масла разрешалось лишь в редкие дни. В скиту также не употребляли чай.

На этом, уже знакомом острове, по которому отец Иоанн так тосковал, он и поселился вскоре после своего возвращения на Валаам. 8 мая 1933 года о. Иакинф был пострижен в наивысшую степень монашества – великую схиму с именем Иоанн. Он стал монахом-пустынником, главное послушание которого – непрестанная молитва о спасении своей души и о душах всех скорбящих.

Отец Иоанн так вспоминает о своей жизни в скиту: «Жил я один в небольшой пустыньке в скиту Иоанна Предтечи. Сам себе готовил и сам выращивал овощи, а за хлебом ходил в монастырь или иногда пек сам. Ночью я любил бодрствовать, ложился спать всегда после двенадцати часов, а в два или в три часа вставал. Но, конечно, днем я спал столько, сколько требовалось естеством»[11]11 
  Пантелеймон архим. Отец Иоанн, жизнь валаамского старца. Новый Валаам. 1992. С.25.


[Закрыть].

Женщинам нельзя было посещать Предтеченский остров. Сюда приезжали паломники, жаждавшие беседы с подвижниками о духовной жизни.

Схиигумена Иоанна посещали С. Большаков и Михаил Янсон. Вот как они вспоминали свои беседы с валаамским старцем:

«Раз мы сидели в августе со схиигуменом Иоанном в саду Нового Валаама и беседовали. День был теплый и солнечный, но уже чувствовалось приближение осени. Прозрачный воздух, резкие тени. Тихое утро золотилось на солнце.

– Скажите, о. Иоанн, об уклонениях в молитве Иисусовой. Бывают они или нет?

– Как же не быть? Бес всюду приражается. Если к мирянину приставлен для искушения один бес, то к монаху два, а к делателю и все три. Сборник о молитве Иисусовой и “Беседы о молитве Иисусовой”, которые издал покойный игумен Харитон, читали?

– Читал.

– Там об этом говорится довольно много, а сущность в том, что при молитве Иисусовой надо иметь глубокое смирение и отнюдь ничего не мнить. А иные мнят. Для чего мы читаем молитву Иисусову? Чтобы, постоянно помня Господа и каясь в грехах, прийти в духовное умиротворение, внутреннее безмолвие и любовь к ближнему и правде – тогда мы живем в Боге, Который есть любовь. Но есть люди, которые смотрят на эту молитву, как на некую магию, которая им доставит чтение мыслей, прозрение, дар чудотворений и исцелений и т. п. Такой подход к молитве крайне греховен. Так поступающие обольщаются бесами, которые дают им от себя некую власть, чтобы их совсем погубить, навеки.

Вот был я игуменом на Печенге. Это очень далеко, на берегах Ледовитого океана. Летом солнце три месяца не заходит, а зимой – трехмесячная ночь. И великое одиночество. Бурный океан – и безлюдная, унылая тундра кругом. В таких условиях бывает, что, молясь исступленно, некие иноки весьма повреждаются и начинают слышать голоса, и видеть видения и т. п. Одному такому стали слышаться голоса в келии, будто ангельские, внушавшие ему, что он достиг дивной высоты и может творить чудеса и даже, как Спаситель, ходить по водам. Убедили эти голоса бедного испытать себя на деле, пройти по тонкому льду, якобы он уже невесом. Ну, он и пошел, и провалился в воду – и хоть он кричал и его вытащили, однако, от холодной воды заболел и скоро умер, покаявшись.

Это крайний случай, а других бес иначе донимает. Молясь и видя в себе некий духовный прогресс, они начинают кичиться им и всех прочих считать низшими и недостойными, а себя видеть избранным сосудом Божиим. Такие молитвенники обычно всех осуждают, легко раздражаются при укорении, всегда в какой-то смуте. Хотя и говорится у апостола Павла, что взывающий ко Господу Иисусу Христу о спасении и исповедующий Его Сыном Божиим, спасен будет (см. Рим. 10, 13), но Сам Спаситель нас поучает, что не всякий взывающий “Господи, Господи”, будет услышан, только тот, кто исполняет волю Отца Небесного (Мф. 7, 21). А эти люди, хотя и взывают, сердце их отстоит далеко от Господа. Нужно к молитве прибавлять еще исполнение заповедей, ибо вера без дел мертва и делами вера достигает совершенства.

– А как узнать, о. схиигумен, к кому обращаться за советом?

– Ищи себе старца тихого, доброго, смиренного, пребывающего в мире совести и внутреннем безмолвии, то есть никого не осуждающего. А тех, которые всех осуждают, всем недовольны, да еще сребролюбивы – от таковых беги, ибо с ними еще развратишься сам. Да помни еще и то, что со старцем жить можно до поры до времени, а как научился деланию молитвы да блюдению помыслов, то зачем тебе и старец. Нельзя все время быть ребенком. А с годами сам за все должен отвечать. Да и сам ты можешь старцем быть, когда придет время.

– То есть, как это?

– Да очень просто. Старец есть человек, богатый духовным опытом и мудростью, великой любовью к людям. Старцами бывали и простые монахи, как достопамятный Зосима Верховский. С него Достоевский списал своего старца Зосиму, а вовсе не со Святителя Тихона или о. Амвросия. Прочтешь житие старца Зосимы – сам увидишь. Таковы же были старец Василиск Туринский, Иоанн Молдавский, схииеродиакон Мелхиседек, преславный старец, доживший до 125 лет. Старец Даниил Агинский, великий подвижник и учитель, жил в Сибири; и Кузьма Бирский – были простыми мирянами, а к ним за советом ездили не только миряне и священники, но и монахи, и епископы, и даже из премудрых. А разве не старец, да еще какой, автор рассказов странника? В переписке о. Амвросия Оптинского я нашел, что был он из орловских крестьян, а так как рукопись была найдена на Афоне, в Св. Пантелеимоновском монастыре, то, вероятно, там есть и оригинал этой рукописи. Вероятно, этот странник, возвращаясь со святой Земли домой, в Россию, заехал на Афон, как многие паломники делали, да и рассказал о своих хождениях старцу иеросхимонаху Иерониму (Соломенцову), а тот приказал записать; или странник сам записал, да, может, на Афоне и остался. Как знать?

– А странничество это подвиг, отец Иоанн?

– Да и какой, только юродство выше, ибо труднее. Но юродствовать дозволяется, только очень немногим, по благословению великих старцев. Мы и малого-то снести не можем, куда уж там пускаться в великое.

Вот о старце Леониде Оптинском такую историю рассказывают. Один монах надоедал ему просьбами благословить на вериги, а старец ему отвечал: “Зачем тебе вериги? Монашество само есть тяжкие вериги, если все делать, как следует”. Но монах все клянчил. Наконец, старец благословил, а затем вызвал к себе монаха-кузнеца и сказал ему: “Придет к тебе завтра монах просить, чтобы ты ему вериги сделал, а ты скажи : «Зачем тебе вериги?» – да зауши хорошенько”. На следующий день прибегает к нему разгневанный монах и объясняет, что он просил кузнеца сделать ему вериги, а тот, вместо этого, его заушил. “Ну вот, – сказал старец, – ты и одной пощечины не стерпел, а побежал жаловаться. Куда тебе носить вериги? Так вот и не надо выше головы прыгать”.

– Вот мне один батюшка говорит: “Сей, брате, доброе слово всюду: и в тернии, и при дороге, и на камне, – все, может, что-нибудь и произрастет, и плод принесет, даже сторичный”. Что Вы думаете, о. схиигумен?

– Ну, уж раз он так сказал, надо слушаться. Сей доброе слово всюду, вот и будешь странствовать, как тот странник. Это, брат, немалый подвиг.

– А смогу ли я выдержать, батюшка?

– С верой сможешь, ибо сказано: Все могу об укрепляющем меня Иисусе. (Флп. 4; 13). Вот к молитве Иисусовой прилегай, она тебя и выведет»[12]12 
  Большаков С. На высотах духа. Делатели молитвы Иисусовой. М. 1994. С. 49-53.


[Закрыть].

Отец схиигумен Иоанн предостерегал против всякого рода рывков и скачков в духовной жизни, увлечений духовными вспышками.

«Святые Отцы, – говорил он, – пишут, что духовная жизнь есть наука из наук, требует она глубокого духовного рассуждения и опытного старческого руководства. Скачки в духовной жизни неуместны, требуется благорассудительная постепенность, – все хорошо в свое время, и отшельничество требует духовной подготовки. Надо пожить сначала в общежитии. Побыть в послушании, в полном смысле этого слова. Истинное послушание состоит в том, чтобы отсекать свою волю во всем. Благоразумно живущих в общежитии можно сравнить с камушками, лежащими на морском берегу. Ударяют их волны друг об друга и делают гладкими и круглыми. А уединенник подобен угловатому камню, лежащему в лесу и зарастающему там мхом. Без правильной подготовки уединение не врачует страсти, но только усыпляет; будешь жизнь проводить без пользы, если только с ума не сойдешь.

Прп. Даниил Скитский говорил: «Я жил и в общежитии, и в уединении. Испытав ту и другую жизнь, нахожу, что в общежитии преуспевают скорее и больше». Святой Иоанн Лествичник пишет: «Общежитие есть духовная прачечная, стирающая всякую скверну и грубость, и все безобразие души. Отшельничество же может назваться красильнею для тех, которые очистились в общежитии от вожделения, памятозлобия и раздражительности и потом уже удалились на безмолвие». И еще пишет он же: «А те, которые подвержены раздражительности и возношению, лицемерию и памятозлобию, такие да не дерзнут когда-либо увидеть и след безмолвия».

«Проще надо. Проще-то лучше. Не осуждать никого, лишнего не говорить. Хорошо бывает, когда человек начинает замечать, что его внутренняя храмина завалена разным хламом, значит, стал он больше внимать себе и меньше будет обращать внимания на немощи других. Почем знаешь, как и чем кто спасается? Один – смирением, другой – скорбями. Скорби разные или неприятности от людей, – их надо переносить благодушно. Господь избрал и послал на проповедь пророков и апостолов, но скорбей от них не отнял. А Спаситель наш, Господь Иисус Христос, сколько скорбей потерпел ради нас. Надо чаще и от всего сердца взывать: Господи! Помоги нам, грешным, благодушно терпеть посылаемые Тобой скорби. Хотя мы и знаем, что они служат нам на пользу душевную, но малодушествуем и изнемогаем, и без Твоей помощи не можем творить ничего. Ими же веси судьбами, спаси нас, грешных!» [13]13 
  Янсон  М.  Валаамские  старцы.  Изд.  2-е.  М. Валаамский монастырь, 1994. С. 25-26, 38-39.


[Закрыть].

Летом 1937 года о. Иоанн перешел из скита в монастырь, где нес послушание в должности главного духовника.

Новый Валаам

Новый Валаам. Современный вид.

В 1940 году отец Иоанн вместе с братией был вынужден эвакуироваться с Валаама из-под огня войны. Игуменом с братией было приобретено в Финляндии сельское поместье Папинниеми, нынешний Новый Валаам, расположенный в живописном месте, на пологом южном берегу озера Юоярви.

Озеро со всех сторон обрамлено дремучими лесами. Ко времени переезда монастыря в Папинниеми здесь еще не было хорошей шоссейной дороги. Связь с внешним миром велась, главным образом, водным путем. Поэтому в обители царили покой и уединение. Для братии, насчитывающей более ста пятидесяти человек, было важно то, что в поместье имеется множество различных построек. И все же было очень тесно. На старом Валааме каждый монах имел свою собственную келью, теперь же в одной комнате размещалось до пяти иноков.

Уже осенью, в год переезда, одна из надворных построек была отремонтирована и превращена в церковь. Здесь же находилась, согласно традиции, и трапезная. Иконы на золотой основе и другие святыни, привезенные со старого Валаама, находились в скромной церкви Нового Валаама, в которой совершались ежедневные службы. В высоком здании, стоявшем на выходящей к берегу стороне монастырского двора, жили игумен со старшей братией, а также другие братья. В неотапливаемых помещениях на чердаке главного здания устроены были домовая церковь и ризница.

Схиигумен Иоанн жил в угловой комнате, на втором этаже одного из зданий общежития, ближайшего к лесу. Обиталищем монахов служил двухэтажный деревянный дом, который и сейчас стоит на том же месте. Через все здание проходит коридор со множеством дверей, ведущих в маленькие комнатки. Это были монашеские кельи.

У двери кельи отца Иоанна стояла еще особая скамья: на исповедь к духовнику приходили братья и паломники, и когда исповедников было несколько, ожидавшие своей очереди садились на эту скамью.

Кельей старца служила скромная комната. Здесь было небольшое окно, из которого открывался прекрасный вид на тихое озеро. На внутренней стороне двери был прикреплен старинный рисунок: два монаха беседуют между собой. У одного в глазу маленький сучок, у другого – громадное бревно. Рисунок иллюстрировал слова Спасителя: И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? (Мф. 7; 3)[14]14 
  Пантелеймон архим. Отец Иоанн, жизнь валаамского старца. Новый Валаам. 1992. С.30-32.


[Закрыть].

В последние годы жизни о. Иоанн очень страдал от водянки и грыжи. За год до смерти, в ноябре 1957 года, отца Иоанна отвезли в дом престарелых в Хейнявеси, где он пробыл до середины января 1958 года. По Новому Валааму отец Иоанн очень скучал и примерно в середине января смог вернуться в родную обитель. В болезни ему служили оо. Димитрий и Иона, делали перевязки, ухаживали.

Утром 24 мая (6 июня) 1958 года послушник Андрей, как всегда, зашел к монахам спросить, кому что нужно принести из лавки. Подошел он и к келье отца Иоанна, постучался, произнес молитву и вошел.

Отец Иоанн сидел на постели, и Андрей спросил: «Отец Иоанн, вам принести что-нибудь из лавки?» Старец не ответил и никак не отозвался. Андрей подошел поближе и повторил свой вопрос. Ответа не последовало. Ему стало страшно. Андрей пошел в соседнюю келью к отцу Гавриилу и попросил его зайти в келью отца Иоанна. Отец Гавриил пришел, взял старца за руку и сказал: «Уже холодная». В полном уединении отец Иоанн отдал свою душу Господу.

Похоронили схиигумена Иоанна на кладбище Нового Валаама[15]15 
  Пантелеймон архим. Отец Иоанн, жизнь валаамского старца. Новый Валаам. 1992. С. 88-93.


[Закрыть].

Духовные чада

Летом 1932 года члены Русского Студенческого Движения из Хельсинки совершили паломничество в Валаамский монастырь. Среди этой эмигрантской молодежи была и Елена Акселевна Армфельт.

Основателем Русского Христианского Движения, которое сформировалось в Париже, был протоиерей Сергей Четвериков. Это движение имело два отделения: в Хельсинки и в Выборге. Основательницей и руководительницей отделения в Хельсинки была Елена Акселевна Армфельт.

Основным видом деятельности кружка были еженедельные лекции на темы церковной жизни. Чаще всего они проводились по вечерам в маленькой квартирке Елены Акселевны. Кроме того, члены кружка материально поддерживали детей из обедневших русских семей. Поездки и встречи с членами других отделений Движения также входили в программу кружка.

В первые годы обменивались письмами редко, но перед Советско-Финской войной 1939-1940 гг. стали переписываться регулярно. Наибольшего размаха переписка достигла в послевоенные годы, когда Валаамская братия переселилась на новое тихое место, – Новый Валаам.

Елена Акселевна родилась 2 (15 декабря) 1900 года в Кронштадте. В то время этот город был особенно знаменит тем, что в нем служил протоиерей Иоанн Сергиев. Мать Елены Акселевны часто бывала на службах в соборе, и однажды знаменитый пастырь благословил и маленькую Елену.

Благодаря своему происхождению, Елена была принята в знаменитый Смольный институт, где могли учиться только девочки из благородных семей. Смольный часто посещали знатные особы, в том числе и сам Государь, а также митрополит Санкт-Петербургский. Елене Акселевне особенно запомнились прекрасные глаза и доброе лицо Государя.

После революции Елена и ее мать, как многие русские эмигранты, оказались в Хельсинки, где жили хотя и скромно, зато в безопасности. Мать вела их небольшое хозяйство, а Елена до самой пенсии работала бухгалтером в оптовой фирме. Мать и дочь были ревностными прихожанками небольшой Никольской церкви при кладбище Хиетаниеми. Обе они участвовали в основании и строительстве православного храма, который в настоящее время является приходом Московской Патриархии.

Жизнь верной спутницы и подруги Елены Акселевны, – Павлы Максимовны Шмальц, не менее богата событиями и довольно трагична. Павла Максимовна родилась в городе Йоенсу, в восточной Финляндии.

Позже семья переехала в Эстонию, а затем в Петербург, который запомнился Павле спектаклями Мариинского театра. После революции семья переехала в Финляндию, а во время второй мировой войны, Павла со своим сыном снова поехала в Эстонию. Там она попала в концлагерь, так как не имела эстонского паспорта. Во время четырехлетнего заключения ее сын умер.

После войны Павла Шмальц вернулась в Финляндию. С Еленой Акселевной она впервые встретилась в церкви.

Подруг объединяла любовь к Церкви, совместные поездки в Ново-Валаамский монастырь и дружба с монастырским старцем отцом Иоанном.

Елена Акселевна Армфельт была самой близкой из духовных чад отца Иоанна. В послевоенные годы они переписывались почти каждую неделю. Отец Иоанн был духовником и старцем Елены Акселевны. Со временем Елена Акселевна стала настоящей духовной наперсницей отца Иоанна, именно ей он поверял самые сокровенные свои раздумья.

Хотя Елена Акселевна и жила в миру, но ее поправу можно назвать «монахом во фраке», пользуясь термином святителя Игнатия (Брянчанинова).

Самое ценное в переписке отца Иоанна и Елены Акселевны – духовные наставления. Старец учил и советовал, на основе Священного Писания и святоотеческого предания, как идти по христианскому пути. Он утешал Елену Акселевну в скорбях и печалях. Елена Акселевна просила у старца советов в различных жизненных ситуациях и благословения во всех своих делах.

И позже, уже перешагнув порог своего восьмидесятилетия, Елена Акселевна, прежде чем принять какое-либо решение, задумывалась: «А что бы отец Иоанн посоветовал делать в этом случае?»

Елена Акселевна не была единственной духовной дочерью отца Иоанна. В Финляндии и в других странах, куда забросила судьба эмигрантов из России, он имел множество духовных чад, искавших более глубокой духовной жизни. На все их письма отец Иоанн по мере своих сил старался отвечать. Те, кто жил неподалеку, приезжали летом в монастырь, чтобы повидаться с любимым старцем.

В числе близких друзей отца Иоанна был писатель Тито Коллиандер из Хельсинки, его супруга, художница Инна, и их дети. Поддержка старца была очень важна для семьи Коллиандеров, особенно в тяжелые для нее времена. В своих записках под названием «Воспоминание о Валааме» Инна признавалась, что отец Иоанн «поднял их семью на ноги».

Коллиандеры часто гостили в Новом Валааме; бывало, супруги приезжали по очереди, чтобы отдохнуть и успокоиться. В монастыре они заходили в келью отца Иоанна – попить чаю и побеседовать.

Тито Коллиандер сыграл решающую роль в прижизненном издании книги «Письма Валаамского старца». Он сумел удачно отредактировать письма и преодолеть те многочисленные внешние препятствия, которые в избытке встречаются в издательском деле.

В Хельсинки жила и Марфа Платоновна, еще одна духовная дочь отца Иоанна. Она происходила из рода Нейглик, представители которого были видными правительственными чиновниками в Карелии. Марфа работала в швейной мастерской Шведского театра. Кроме того, и это особенно ценно, – в послевоенные годы она писала иконы для православных часовен и храмов.

Когда отец Иоанн бывал в столице, старец обязательно посещал Анну Вырубову, фрейлину последней императрицы. Отец Иоанн называл эту даму «осколком затонувшего корабля».

Павла Максимовна, подруга Елены Акселевны, тоже писала отцу Иоанну, хотя ее духовником был отец Михаил. Старцу писала и Александра Сергеевна, жившая в квартире Елены, и получала от него благословения и ответы на свои вопросы.

В Хельсинки жило довольно много духовных чад отца Иоанна. Когда старец приезжал в столицу, все они хотели, чтобы отец Иоанн погостил у них. Естественно, это было невозможно. В Линтульском монастыре, среди сестер-монахинь, тоже были духовные дочери отца Иоанна. Получал отец Иоанн письма из Франции, из Германии.

Переписка велась и с духовными дочерьми из Пюхтицкого монастыря.

Елена Акселевна часто была своеобразным секретарем отца Иоанна, особенно в переписке с заграницей. Она снимала копии с писем старца и помогала их рассылать. В последние годы, перед кончиной, у отца Иоанна почти совсем не было сил отвечать на письма. Тогда старец просил Елену ответить за него, написать о его состоянии и о том, что у него нет больше сил вести переписку с дорогими ему духовными чадами.

Раскол в Валаамском монастыре

В своих письмах отец Иоанн часто упоминает о расколе в Валаамском монастыре. Для того, чтобы читателю лучше понять, о чем идет речь, необходимо привести следующую историческую справку.

Ввиду отделения Финляндии от России в июне 1919 г. Собор Финской Православной Церкви (ФПЦ) в г. Сердоболе обратился к патриарху Тихону с ходатайством о полной самостоятельности, которая и была дарована ей в 1921 г. В 1919 г. братии монастыря было навязано финское гражданство, однако его приняла лишь часть братства. Как указывает о. Иувиан, это было первое гражданское разделение братства. В 1921 г. на территории Финской Православной Церкви был принудительно введен новый стиль. Этим было порождено второе разделение братства, не желавшего принимать нового стиля.

В 1925 г. в Финляндии была введена новая пасхалия во всех приходах и монастырях, кроме Валаамского. В 1925 г. главой ФПЦ стал епископ Герман (Аав), он был самовольно переведен в юрисдикцию Константинопольского Патриарха с титулом «архиепископа Карельского и всея Финляндии», что явилось нарушением канонических прав Русской Православной Церкви. В сентябре 1925 г. Финское Церковное Управление пригласило к себе греческого митрополита Германа (Стринопуло), который, по прибытии в г. Сердоболь, прежде всего вошел в евхаристическое общение с епископом Германом (Аав), нарушившего пасхальный канон и прочие церковные установления. После этого он приехал в Валаамский монастырь, где служил с настоятелем монастыря игуменом Павлином и частью братии. Сразу после отъезда митрополита Германа братия, отказавшаяся сослужить с м. Германом, была отрешена от занимаемых должностей. В начале ноября этого же года на Валаам приехала специальная комиссия от Церковного Управления для опроса всего братства, кто из них старостильники и кто нет, в результате чего состоялся церковный суд. Из монастыря было выслано 48 человек. Другие иноки, хотя и были оставлены в монастыре, но подвергались ссылке в отдаленные скиты на черные работы, их число достигало до 32.

Во время эвакуации монастыря в 1939 г. старостильная братия просила епископа Германа снять с них незаконное прещение, но в этом им было отказано.

26 ноября 1944 года старостильная братия обратилась с письменным прошением к митрополиту Алексию, заместителю Патриарха всея Руси, с просьбой о возможности вернуться в Валаамскую обитель. 29 марта 1945 г. игумен Харитон, настоятель Валаамского монастыря, уведомил патриарха Алексия о положении братства и выразил надежду, что ФПЦ возвратится в лоно своей матери – Российской Церкви. 30 сентября 1945 г. в Хельсински прибыл митрополит Григорий. 3 октября 1945 г. после переговоров митрополита Григория и архиепископа Германа, было составлено письменное соглашение о возможном воссоединении ФПЦ с Русской Церковью.

4 октября 1945 г. митрополит Григорий прибыл в местечко Папинниеми, где проживала братия Валаамского монастыря. Братия собралась в храме, где Владыка Григорий в своей речи призвал все братство принести покаяние перед Господом и перед Матерью Церковью в содеянном преслушании и примириться между собою. При этом он вопрошал: «Желаете ли вы присоединиться к Матери-Церкви и примириться между собою?», – на что братия той и другой группы единодушно и единогласно ответствовала: «Желаем!» После неоднократных заявлений о желании братии к присоединению, Владыка поведал, что при посещении им архиепископа Германа, последний также заявил свое искреннее желание воссоединиться с Русской Церковью, что подтвердил своею подписью.

Далее Владыка объяснил, что с присоединением к Русской Церкви Валаамский монастырь переходит на старый стиль, заметив, что в жизни ФПЦ остается в употреблении новый стиль, за исключением «старой», т. е. юлианской пасхалии, которая должна быть во всей Православной Церкви, в частности, Финляндской.

Митрополит также объяснил братии, что с этого времени Валаамский монастырь должен воздерживаться от молитвенного общения как с архиепископом Финляндским, так и с находящимся в его ведении духовенством, впредь до официального воссоединения их с Русской Церковью, но за богослужением поминать архиепископа Германа и в административном отношении повиноваться ему.

7 мая 1957 г. было восстановлено молитвенное каноническое общение между Русской Православной Церковью и Финляндской Автономной Церковью. Московская Патриархия признала юрисдикцию Константинополя над Финской Православной Автономной Церковью. Вследствие этого братия Валаамского монастыря была вынуждена полностью подчиниться ФПЦ и перейти на новый стиль, однако Пасху и некоторые другие праздники братии было разрешено праздновать по старому стилю. Только после перехода в жизнь вечную всех выходцев со Старого Валаама, была введена новая пасхалия. Архиепископ Герман (Аав) ушел на покой в 1960 г. и скончался в 1961 г.