Текст книги "Распутанный (ЛП)"

Автор книги: Шеннон Мессенджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Но он помнил.

Все, что ему было нужно, – это еще один крошечный кусочек.

Письмо промелькнет перед глазами менее чем за секунду, и его фотографическая память поможет ему запомнить каждую деталь.

Каждое слово.

Каждый штрих.

Все, что она не хотела, чтобы он видел.

А если оно было написано на человеческом языке, он смог бы прочесть его сейчас.

Быть Полиглотом оказалось очень кстати.

Но…

Он был не в том месте, если хотел вызвать это воспоминание.

Для этого ему нужно было найти способ вернуться туда, откуда его втянули в этот кошмар, и это было нелегко.

Все, что он знал наверняка, – это то, что дом находится где-то в Лондоне.

И у него была зеленая дверь.

Глава 18

– Возможно, там была зеленая дверь, – поправил Киф.

Он не сомневался, что мама позаботится о том, чтобы эта маленькая деталь изменилась, поскольку это была одна из немногих вещей, которые она рассказала ему о том, как найти это место.

И если она сменила цвет, то все, что он знал наверняка, это то, что это был дом с дверью, такой же, как у любого другого дома в Лондоне.

– Отлично.

Он пнул камешек, выпавший на мостовую, и съежился, когда машина раздавила его на мелкие кусочки.

Не думай об этом.

Не думай об этом.

Не. Думай. Об. Этом.

Но его мозг все еще продолжал работать и напоминал ему, что Итан и Элинор умерли точно так же.

СТОП!

Он глубоко вздохнул, чтобы заглушить свое слишком живое воображение.

Сосредоточься на том, чтобы узнать правду.

Вот что сейчас важно.

Должен быть способ найти этот дом, не проверяя каждую дверь в городе.

Может быть, он вспомнит что-то, что поможет ему сузить круг поиска.

Он закрыл глаза и прокрутил в голове обрывки воспоминаний, сосредоточившись на мельчайших деталях, которые, возможно, упустил из виду – например, на ощупь конверт был толстым, что, вероятно, означало, что в письме было несколько страниц. И что кобальтово-голубой переливающийся кристалл, который подарила ему мама, имел только одну грань.

Должно быть, она создала его специально, чтобы добраться до дома Итана, что вызвало у него желание вернуться в Кендлшейд и разнести это место на части.

Но это было бы еще большей тратой времени, чем ходить по всем улицам Лондона.

Его мама уничтожила бы этот кристалл в тот момент, когда ее маленький проект по подбору персонала провалился.

Что заставило его задуматься…

Для чего именно она пыталась завербовать Итана?

И почему Итана Бенедикта Райта II?

Почему именно его, а не кто-либо из миллионов других людей?

– Подождите-ка, – сказал Киф, но затем понял, что ему, вероятно, следует замолчать, когда две пожилые леди вопросительно подняли брови.

Он смущенно улыбнулся и отошел, но всего на несколько шагов.

Он не хотел идти дальше.

Потому что он случайно оказался рядом с гигантской библиотекой… и это, возможно, был один из тех редких моментов, когда «исследовать» действительно было хорошей идеей.

Так ли это? Он не мог не спросить.

В девяноста процентах случаев исследования были феноменальной тратой сил.

Но… у него было не так уж много других вариантов.

И кто знает?

Может быть, ему действительно повезет, и адрес Итана окажется где-нибудь в картотеке.

Был ли у людей какой-то реестр с записью того, где каждый жил?

Вероятно, нет.

Но он помнил, как однажды Альвар сказал ему – еще тогда, когда хвастался своими маленькими путешествиями в Запретные города, – что всякий раз, когда он застревал, терялся или оказывался не в своей тарелке, люди-библиотекари становились его героями.

– Лаааааааааааааааааааадно, – произнес Киф, издав громкий вздох, и повернулся, чтобы направиться в библиотеку.

Но Форкл об этом не узнает.

Если кто-нибудь спросит, он был гением, который во всем разбирался благодаря своему собственному таланту.

Он также определенно не ошибся зданием с первой попытки… хотя, в его защиту, логичным было предположить, что библиотека окажется большим причудливым зданием с башней с часами и всеми декоративными изысками.

Нет!

На самом деле это была гигантская железнодорожная станция, полная людей с очень напряженным видом, которые сновали туда-сюда, пытаясь найти нужную платформу.

Библиотека была большим, скучным, квадратным зданием на другой стороне улицы, что, честно говоря, было как нельзя кстати.

Киф, возможно, простоял у входа гораздо дольше, чем собирался, пытаясь понять, с чего начать.

Книг было много.

Очень, очень много.

На самом деле их было так много, что казалось, проще проверить каждую дверь в Лондоне.

Но… Альвар сказал, что библиотекари были его героями, так что, возможно, Киф мог бы получить небольшую помощь.

Он направился к одному из столов, сверкая своей самой обаятельной улыбкой, но ему и не требовалось никакого обаяния.

Оказалось, библиотекарям на самом деле нравятся исследования.

Кифу также нужно было научиться лучше отвечать на их вопросы.

Библиотекарь посмотрела на него так, словно у него было шесть голов, когда он спросил:

«Что такое Google?», а затем признался, что у него нет сотового.

Но после особенно неловкого момента, когда он, возможно, заговорил об интернете так, словно это была настоящая сеть, библиотекарь быстро провела поиск и распечатала Кифу небольшую стопку некрологов.

Первая статья была той же, которую Форкл уже показывал ему.

Две последующие были настолько короткими, что в них едва ли содержалось что-то большее, чем имена.

В четвертой Итан Бенедикт Райт II описывался как «выдающийся астрофизик», что, по крайней мере, содержало некоторую новую информацию. Но когда Киф попросил у библиотекаря книгу по астрофизике, они начали перечислять названия, которые звучали так, словно это были самые скучные книги во всей Вселенной.

В пятом некрологе была короткая заметка о похоронах на определенном кладбище, и Киф отметил это место. Но он не был уверен, что сможет справиться с посещением их могил.

Не раньше, чем он узнает, несет ли он ответственность за это.

Особенно после того, как он просмотрел последний некролог.

Тот не сообщил ему ничего нового.

Но… в нем была фотография.

Итан Бенедикт Райт II выглядел точно так, как его нарисовал Киф, с растрепанными волосами, твидовым пиджаком и кривым галстуком-бабочкой. И он обнимал за плечи очаровательную маленькую девочку.

У нее были темные волосы – может быть, каштановые, а может, и рыжие. Трудно было сказать наверняка из-за зернистого черно-белого цвета. А на щеках у нее были глубокие ямочки от самой широкой улыбки на свете.

Кифу, вероятно, следовало бы обрадоваться, что она не показалась ему знакомой, и что у него не возникло никаких воспоминаний.

Возможно, это доказывало, что он действительно не был причастен к тому, что с ними произошло.

Но, увидев ее, ему стало в миллион раз труднее сорваться с крючка.

– Вы знали их? – спросила библиотекарша, и Киф подпрыгнул так сильно, что выронил некрологи, и страницы, трепеща, полетели на пол. – Извините, я не хотела напугать.

– Все в порядке, – сказал Киф, вытирая слезы с глаз. – И нет, я так не думаю.

Возможно, это неверный ответ.

У Кифа возникло ощущение, что библиотекарь, вероятно, сейчас недоумевает, почему кто-то спрашивает о некрологах людей, которых он не знает, и начинает плакать над ними.

Но было уже слишком поздно менять свой ответ.

И он был слишком ошеломлен, чтобы найти способ что-то ответить.

Поэтому он просто поблагодарил библиотекаря за помощь и повернулся, чтобы уйти.

– Вы хотите, чтобы я принесла вам какие-нибудь книги по астрофизике? – спросила библиотекарь. – Я могу выдать вам пропуск в один из читальных залов.

Но для этого, вероятно, пришлось бы назвать свое имя, а это казалось очень плохой идеей.

Особенно в Лондоне.

На самом деле, если бы он хотел провести еще какое-нибудь исследование, ему, вероятно, следовало бы перейти в другое место. Распределиться по нескольким библиотекам, чтобы никто его не вспомнил и не смог задать лишних вопросов.

Но он и не собирался уезжать из Лондона.

Не после того, как он увидел это фото.

Он должен был найти ответ об Итане и Элеонор… и он обойдет весь город, если придется.

По очереди открывая одну дверь за другой.

По очереди посещая одну библиотеку за другой.

Столько, сколько потребуется.

Это было меньшее, что он мог сделать.

Глава 19

– Даже не думай об этом! – предупредил Киф горящие глаза, которые смотрели на него из тени ближайшей клумбы.

Он остановился передохнуть на той же скамейке в том же парке, что и несколькими днями ранее, так что ему, вероятно, не стоит удивляться, что его маленький приятель-лис тоже был там и пытался украсть его обед.

Или это был ужин?

Это было в обеденное время в городе, где он только что провел несколько часов в гигантской публичной библиотеке, читая книги по астрофизике и стараясь не зарываться лицом в книги, потому что, ого, какие же они скучные.

Но он забрал купленный им «кусочек» с собой в Лондон, где солнце уже садилось, так что, вероятно, это означало, что ему следует считать это ужином.

Все, что он знал наверняка, это то, что его кусок пиццы был мягким и сырным и в два раза больше головы, а часовые пояса никогда не перестанут сбивать с толку.

– Серьезно, перестань на меня пялиться, – сказал Киф глазам, которые расширились так, что стали выглядеть еще более жалкими. – Ты не получишь мою пиццу. Или мое гигантское печенье с шоколадной крошкой. Или мой бублик. Вообще-то, подожди – лисы едят рыбу? Я и не подозревал, что это так.

Он развернул свой рогалик и отделил от него тонкие розовые полоски, размышляя, не стоит ли покормить маленького пушистого воришку.

Глаза моргнули, и Киф был почти уверен, что услышал тихое хныканье.

– Ух ты. Лааааааааааадно, но это все, что ты от меня получишь!

Он бросил лосося в сторону клумбы, но намеренно укоротил бросок, позволив ему приземлиться примерно посередине между ними.

Казалось справедливым заставить маленького пушистого парня попотеть.

– Перестань быть таким параноиком, – сказал Киф, когда лис скрылся в тени. – Я не причиню тебе вреда.

Лиса это не убедило.

– Поступай как знаешь, но готов поспорить, что одна из птиц вон там в любую секунду прилетит и схватит твой обед.

Птица издала особенно громкий крик, явно соглашаясь с ним.

Зашелестели цветы.

И хотя Киф точно знал, куда смотреть, он едва успел заметить лиса, когда он выскочил, схватил кусочек лосося зубами и скрылся в тени.

– Неплохо, – сказал ему Киф. – Я бы хотел, чтобы ты дал мне несколько советов, как влиться в коллектив.

За последние пять дней он побывал еще в пяти библиотеках в пяти разных городах – и все они вошли в список лучших библиотек мира, который консьерж составил для него с таким энтузиазмом. И как бы Киф ни старался, в конечном итоге он всегда говорил или делал что-то, что привлекало слишком много внимания.

Но откуда ему было знать, что такое десятичная система Дьюи?

Или что маленький щелкающий гаджет, который они использовали в своих компьютерах, назывался мышью?

И даже не рассказывайте ему обо всех этих «мемах», «хэштегах» и «эмодзи», о которых все только и говорят. Или о том, что, по-видимому, было неплохо стать «вирусным».

Он также случайно надел толстые брюки с длинными рукавами и плотное пальто в первый же город, который посетил, который оказался жарким и влажным, а также местом, где все остальные были в шортах и майках. Он сделал все, что мог, и засучил рукава, но к тому времени, как он добрел до библиотеки, его кожа стала ярко-красной, и он на горьком опыте убедился, что солнечный свет в мире людей действует намного, намного сильнее.

По-видимому, у них даже был весь этот УФ-индекс, который помогал им подготовиться к этому, а также оповещения о качестве воздуха, что в некотором роде заставляло его оставаться внутри и стараться не дышать.

Вместо этого он воспользовался одним из бальзамов, которые дал ему отец для лечения солнечных ожогов, и утопил свои печали в кесо и сладком чае, как рекомендовала библиотекарша.

Он всерьез начал сожалеть о том, что дразнил Фостер за то, что она иногда путалась в эльфийских словах, хотя выглядела такой очаровательной, когда краснела.

Он никогда не понимал, как трудно слиться с толпой, когда все, что ты знаешь, не совпадает.

И для дополнительного удовольствия, каждое место, куда он ходил, было совершенно другим.

Разная одежда.

Разные языки.

Нужно соблюдать разные обычаи.

Он, вероятно, не чувствовал бы себя таким подавленным, если бы добился хотя бы некоторого прогресса в своих проектах. Но пока все, что он узнал об астрофизике, – это то, что она занимается изучением взаимодействий во Вселенной, и что люди во многом ошибаются, когда речь заходит о науке.

И хотя Итан Бенедикт Райт II был назван в этом некрологе «выдающимся», Кифу еще предстояло найти хоть одно упоминание о его работе.

Киф также каждый день находил время, чтобы побродить по новым улицам Лондона, отмечая каждую из них на карте, которую дал ему приятель-консьерж, чтобы отслеживать, где он был.

Пока что ничего не выглядело знакомым, но это значило не так много, как ему хотелось бы, потому что двери раздражали больше всего.

Все они были практически одинаковыми.

Даже обладая фотографической памятью, было трудно заметить какие-либо различия между деревянным прямоугольником, окруженным кирпичами, и деревянным прямоугольником, окруженным кирпичами, и, ого-го – еще одним деревянным прямоугольником, окруженным кирпичами!

Казалось, что цвет – самый простой способ отличить их друг от друга, но, конечно, он не мог полагаться на это. Поэтому ему пришлось сосредоточиться на единственной важной детали: тонкой металлической прорези для почты, через которую он просунул письмо.

Но он не мог вспомнить, из какого металла она была сделана, была ли на ней какая-нибудь филигрань или орнамент.

Честно говоря, он не помнил, как доставлял письмо, но продолжал надеяться, что, если снова увидит щель для почты, его мозг внезапно скажет: «ДА! ВОТ ОНО!»

Это был не самый лучший план, но… он должен был продолжать попытки.

И, по крайней мере, он смог увидеть кое-что интересное и отведать еще больше потрясающих блюд.

Например, гигантская блестящая серебряная пиццерия с фасолью, мимо которой он проходил после посещения библиотеки в особенно ветреном городе, где ему также довелось попробовать пиццу в виде глубокой тарелки, которая совершенно отличалась от пиццы с тонкой корочкой. Третий библиотекарь сказал ему, что он не мог уехать из красивого прибрежного города, не попробовав слоеные пирожки с маслом, а также огромную коробку жареных шариков из теста под названием «Тимбитс».

В четвертом городе, который он посетил, он даже нашел неуловимые Дин-донги… и они были…

Так себе.

Он был почти уверен, что белое вещество в середине – это какой-то клей, НО!

Он также привел его к величайшему открытию, которое он сделал за все время этого маленького приключения… возможно, величайшему открытию, которое он когда-либо делал за всю свою жизнь.

ПОЧЕМУ ФОСТЕР НИКОГДА НЕ ГОВОРИЛА ЕМУ, ЧТО СУЩЕСТВУЮТ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ЗАКУСКИ, НАЗЫВАЕМЫЕ КРЕКЕРАМИ «РИТЦ»?!

Конечно, они были еще суше и рассыпчатее, чем эти ужасные сухие бисквиты.

НО.

Фитц-Васкер!

Ритц-Крекер!

Там же было так. МНОГО. ШУТОК!

Он хотел купить коробку и принести ее Фитци – может быть, даже забросать его крекерами, – но он все еще не был уверен, когда вернется домой, а таскать ее с собой в набитом рюкзаке было бы просто шикарно.

Поэтому он нарисовал переднюю часть коробки в своем альбоме для рисования, а затем еще нарисовал «Фитц Васкер» с улыбающимся лицом Фитца на каждом крекере.

Затем он заполнил следующую страницу другими своими недавними уроками и мудрыми советами.

Прежде чем отправляться куда-либо, узнавать о погоде.

Всегда пользоваться солнцезащитным кремом.

Новая цель: попробовать все существующие виды пиццы.

Гораздо проще сказать, что твой телефон «разрядился», или что ты его «забыл», чем сказать, что у тебя его нет.

«Пузырьки» в «бабл ти» на самом деле представляют собой маленькие склизкие шарики, которые все равно получаются вкусными, если ты не против жевать свой напиток.

Некоторые люди носят с собой в сумочках крошечных собачек.

Никогда не соглашайся на первое же предложение.

Последняя заметка была написана под впечатлением от того, как он наконец продал украшение своей мамы.

Киф последовал совету отца и начал с одного камня, но был уверен, что продал его недостаточно дорого.

Он так хорошо научился отключать человеческие эмоции, что даже не подумал о том, что, возможно, было бы полезно немного ощутить, пока не согласился на эту сумму.

Затем парень улыбнулся самодовольной, масленой улыбкой, на которую его отец был мастером, и Киф понял, что ему следовало возразить.

Но это не имело значения.

У него было много других драгоценностей на продажу… и все равно это были вещи его матери, так что не то чтобы они его волновали.

К тому же у него все еще оставалось достаточно наличных, чтобы продержаться несколько недель.

Но в следующий раз он договорится лучше.

На самом деле, он почувствовал необходимость добавить еще один очень важный урок в свой альбом для рисования.

Не забывать, что у тебя есть особые способности.

Да, они были довольно запутанными, и он в основном пытался их игнорировать.

Но это все равно было огромным преимуществом, которым он должен был пользоваться всякий раз, когда это могло быть полезно.

Это не было бы изменением, поскольку он просто… оставался самим собой… возможно, именно поэтому ему казалось немного странным, что ему нужно напоминание.

Почти как…

…он начинал забывать, что он – эльф.

– Ого, – пробормотал он, взглянув на лиса, который все еще наблюдал за ним из тени. – Ну и у кого теперь паранойя?

Как долго он пробыл в Стране людей? И он уже начал сомневаться в своей личности?

Мысль о том, что он застрял между двумя мирами, не давала ему покоя, и он не мог не задаться вопросом, чувствовала ли Фостер то же самое.

Но… конечно, она чувствовала.

Она действительно считала себя человеком, пока не появился Фитци и не сказал ей: «ЗНАЕШЬ ЧТО, ТЫ – ЭЛЬФ!»

Поговорим о кризисе самоидентификации.

И снова ему пришлось сдержаться, чтобы не схватить импартер Грейди и не связаться с ней, на этот раз, чтобы спросить:

– Как ты справилась с этим? Пожалуйста, поделись всеми своими секретами!

Но тогда он не смог бы удержаться и не сказать ей, как сильно он хотел, чтобы она была там, с ним, и как трудно было игнорировать аликорнов, которые постоянно скандировали: «КИФ! КИФ! КИФ!»

И как он надеялся, что его письмо не все испортило, потому что он не мог перестать думать о ней и…

Он выпрямился, гадая, не расплавился ли его мозг окончательно, потому что он мог бы поклясться – поклясться – что только что слышал голос Фостер, шепчущий у него в голове.

Но этого не могло быть, не так ли?

Должно быть, ему это показалось.

Тем не менее, он закрыл глаза, сосредоточился и…

ЭТО БЫЛА ОНА!

«Я скучаю по тебе», передала она. «Мне лучше, когда ты рядом».

На секунду у Кифа перехватило дыхание.

Затем ему нужно было пошевелиться – встать – пройтись по парку, пытаясь понять, услышала ли она каким-то образом все те слащавые вещи, которые он только что вообразил.

Он не понимал, как это возможно.

Но какова была вероятность того, что она думала о нем – скучала по нему – в тот самый момент, когда он думал о ней?

И если это действительно так, то что произошло… Что бы это значило?

Наверное, ничего.

Но он не мог удержаться и прислонился спиной к фонарю, глядя на небо, где полная луна выглядывала из-за облаков, и представляя, как Фостер в Хейвенфилде делает то же самое.

Может быть, с ней были Винн и Луна.

Может быть, они все вместе звали его.

Он, вероятно, никогда не узнает.

Но он сказал луне и звездам:

– Я тоже по вам скучаю.

Глава 20

– Я мог бы прямо сейчас смотреть фильм, – сказал Киф с очень тяжелым вздохом, глядя на высокие стены, увешанные ярко освещенными книжными полками.

Ему потребовалось больше времени, чем обычно, чтобы найти эту особенно огромную библиотеку – отчасти потому, что она находилась очень далеко от места прибытия, но в основном потому, что она оказалась спрятана внутри чего-то, что называется торговым центром.

А торговый центр, по-видимому, представлял собой скопление мест, где Киф предпочел бы провести день, и все они были собраны в одном месте, чтобы насмехаться над ним.

Магазины!

Рестораны!

Даже что-то вроде аквариума.

Плюс большой модный кинотеатр… и один из фильмов, похоже, был о персонаже со сверхспособностями.

Так что он мог наблюдать, как обычный парень бегает в облегающем трико, притворяясь, что спасает мир.

Но нет… он застрял в стране бесконечных исследований и вечно неудобных стульев.

Серьезно, как люди умудрились сделать свои подушки такими жесткими и комковатыми?

Казалось, что это было сделано намеренно.

И почему у них было так много книг?

Это начинало казаться чрезмерным… особенно потому, что он редко замечал, чтобы кто-нибудь читал.

Время от времени он проходил мимо кого-нибудь в кафе с книгой в руках или замечал детей в парке, уткнувшихся носами в какую-нибудь фантастическую историю.

Но в девяноста процентах случаев он видел только людей, уставившихся в свои телефоны.

Даже сейчас в библиотеке были эти гигантские башни из книжных полок с подсветкой по бокам от движущейся лестницы… и что же делали люди?

Фотографировали башни на свои телефоны.

Киф, честно говоря, не удивился бы, если бы оказалось, что многие книги были здесь в основном для украшения.

Библиотекарь даже предложил ему попробовать использовать для своих исследований один из их планшетов, который, по сути, был увеличенной версией телефона.

И, несмотря на заверения библиотекаря, что планшет удобен в использовании, Кифу пришлось возвращаться к нему, говоря:

– Э-э-э… я случайно нажал на одну из маленьких квадратных штуковин и теперь не могу найти то, что искал.

Так что он был почти уверен, что библиотекарь его ненавидит.

Если нет, то это был только вопрос времени, потому что он только что нажал на что-то, отчего весь экран потемнел.

– Ого, что ты наделал? – спросила она с выражением, которое могло означать скуку, разочарование или спокойное планирование его уничтожения.

– Понятия не имею, – признался Киф.

Он пытался запомнить шаги, пока она медленно решала проблему, но чувствовал, что наверняка снова все испортит.

Из-за крошечных кнопок по бокам планшета и всех этих маленьких приложений было слишком много кликов, пролистываний, удерживаний и постукиваний – и это даже не заставляло его прислушиваться к дружелюбному голосу робота, который должен был отвечать на его вопросы, но в основном продолжал говорить ему:

– Я не уверен, что правильно понял.

– Не могу поверить, что ты никогда не пользовался таким, – сказала библиотекарь, возвращая планшет.

– Да, я знаю. Я странный.

Киф обнаружил, что признания его странностей часто бывает достаточно, чтобы кто-то потерял к нему интерес.

К сожалению, библиотекарь все же спросила:

– Откуда именно ты родом?

Кифа так и подмывало сказать ей: «Хотите верьте, хотите нет, но я – эльф из тайного мира, спрятанного на этой планете», – просто чтобы посмотреть, что она ответит.

Но судя по подозрительному взгляду, которым она на него смотрела, она могла поверить ему… или воспринять это как доказательство того, что он сошел с ума.

В любом случае, вероятно, пришло время убираться оттуда.

Или.

Это показалось ему прекрасной возможностью применить весь этот урок «не забывай, что у тебя есть особые способности» и посмотреть, был ли он прав насчет настроения библиотекаря.

Поэтому он сказал ей:

– Я много переезжаю, – пытаясь сосредоточиться на том, что она чувствует, и…

Все, что он мог уловить, – это глухой, нечеткий гул.

Размахивание руками вперед-назад в попытке ощутить эмоции, касающиеся его кожи, тоже не помогло, но это заставило ее нахмуриться и поджать губы в недовольной гримасе.

Ладно, наверное, пора идти.

По крайней мере, он смог поблагодарить ее за помощь, вернуть планшет, схватить пальто и уйти, не борясь с желанием отдавать какие-либо команды.

В библиотеке также было довольно многолюдно – и чем дальше он продвигался к выходу, тем оживленнее становилось, – но он не чувствовал себя ни в малейшей степени перегруженным.

Итак, видишь?

Все по-прежнему было под контролем.

Но… ему не понравилось, насколько расплывчатым показалась его эмпатия.

Да, он пытался тренировать свой мозг, чтобы подсознательно отключать эмоции, но когда он действительно попытался, то все равно мог все четко воспринимать.

Может, он как-то перестарался?

Или…

У него свело живот, будто он съел слишком много чипсов «Фламин Хот», когда вспомнил, что случается с эмпатами, которые позволяют себе испытывать слишком сильные эмоции.

Все ощущения начинали сливаться воедино, пока не исчезали…

– Ни за что, – пробормотал он себе под нос, не позволяя себе закончить мысль. – Это не могло произойти так быстро.

С другой стороны, он провел несколько дней, испытывая невероятное количество сильных эмоций….

– Стоп! – сказал он себе. – Ты снова становишься параноиком.

Просто теперь его эмпатия была… другой.

Он все еще привыкал к этому… точно так же, как ему нужно было привыкнуть к этому, когда он проявился в первый раз.

Вот почему Ложносвет дважды в неделю проводил занятия по развитию особых способностей.

Он был так сосредоточен на том, чтобы обуздать свои способности – или игнорировать их, – что забыл, что ему также нужно их тренировать.

И библиотека показалась ему подходящим местом для начала, поскольку здесь было многолюдно, но не хаотично, и все же довольно тихо.

Он даже заметил идеальное место для занятий: аккуратные ряды стульев, на которых собралась группа людей – одни поодиночке, другие небольшими группами.

Они все были так заняты чтением, или восхищались библиотекой, или стучали по своим телефонам, что не заметили бы, если бы он несколько минут попялился на них.

На самом деле, никто из них даже не поднял глаз, когда Киф направился к свободному месту в центре.

«Ладно», – подумал он, пытаясь вспомнить свои первые уроки эмпатии. – «Давай-ка начнем с чего-то простого».

Его первый наставник преуспел в том, чтобы научить распознавать визуальные подсказки, помогающие переводить чувства. Так что Киф потратил кучу времени, изучая лица других вундеркиндов, пытаясь угадать эмоции, стоящие за их выражением, а затем проверяя, был ли он прав.

Честное слово, это было классное упражнение.

Он научился замечать мельчайшие микровыражения.

Быстрый изгиб брови или слегка приоткрытые губы могут сказать гораздо больше, чем думает большинство людей.

«Так, посмотрим», – подумал он, сосредоточившись на парне через пару стульев от себя, у которого была ярко-синяя челка, которой, вероятно, позавидовал бы даже Тэмми. Его губы были сжаты в тонкую линию, а на лбу пролегли крошечные морщинки, когда он постучал по экрану своего телефона.

Киф был почти уверен, что это были признаки того, что парень был разочарован, но когда он попытался разобраться в его эмоциях, чтобы убедиться в этом, все, что он почувствовал, – это тот же неясный гул, который он услышал от библиотекаря.

«Все в порядке», – сказал он себе, хотя его сердцебиение участилось. – «Я все еще разминаюсь».

Он перешел к группе, которая должна была быть попроще: три девушки с широко раскрытыми глазами и пружинистыми ногами, листающие журналы о чем-то под названием K-pop и буквально излучающие головокружение.

Он закрыл глаза, пытаясь успокоиться, когда снова услышал тот же неясный гул.

«Сконцентрируйся. Они явно взволнованы. Позволь себе почувствовать это».

Его мозг все еще не хотел подчиняться, но Киф представил, как его чувства отметают глухой шум… убирают его со своего пути, чтобы он мог почувствовать, что находится под ним, и…

Он уловил слабое покалывающее потрескивание.

«Видишь?» – подумал он, шумно выдыхая. – «Это просто требует практики».

Он старался не думать о том, насколько усерднее ему пришлось потрудиться, чтобы вызвать это ощущение.

Вместо этого он попробовал еще раз… и смог уловить волну усталости от мамы, которая боролась с двумя очень энергичными ребятишками, сидевшими через несколько рядов от него.

Затем он почувствовал грусть от девушки, которая дочитывала последние страницы книги.

Эмоции определенно были не такими яркими, как он привык, но, по крайней мере, он ощущал каждую немного быстрее.

И бонус: другие эмоции в комнате не начинали подавлять его чувства.

Так что он не отменял достигнутого прогресса в поддержании управляемости своей способностью.

Даже когда он заставил себя потянуться дальше и сосредоточился на паре в самом первом ряду стульев.

Между ними была такая очевидная пропасть, что они были либо на первом свидании, либо вот-вот расстанутся, и Кифу потребовалось несколько глубоких вдохов, прежде чем он смог сосредоточиться на их эмоциях.

Поначалу все, что он почувствовал, была нервозность. Но когда он немного напряг свои мозги, то почувствовал теплое восхищение.

Значит, это определенно было первое свидание.

Вероятно, за ним последует второе.

Даже лучше… он мог читать эти чувства на приличном расстоянии, так что тренировка действительно принесла свои плоды.

Ему нужно будет добавить урок об этом в свой альбом для рисования.

«Еще один», – решил он, – «просто чтобы убедиться, что я действительно в этом разбираюсь».

Он оглянулся через плечо и выбрал парня в темном пальто, развалившегося на двух стульях в самом последнем ряду.

Его лицо было частично закрыто планшетом, который он читал, но…

Киф замер, усиленно моргая, чтобы убедиться, что глаза его не обманывают.

Парень выглядел…

Знакомо.

Но это не мог быть он.

Не здесь.

Нигде, честно говоря.

Кифу, должно быть, показалось.

Но ему нужно было быть абсолютно уверенным, поэтому он выждал несколько секунд, стараясь выглядеть очень, очень непринужденно… опустил подбородок к плечу и повернул голову так, чтобы лучше видеть.

Лед пробежал по его венам, и сердце ушло в пятки.

Это не было ошибкой.

Шрамы на лице парня посветлели с тех пор, как Киф видел его в последний раз, и он уже не выглядел таким бледным и костлявым.

Но это был он.

Хотя это было невозможно.

Киф сидел посреди библиотеки, в центре Запретного города.

И Альвар тоже.

Глава 21

«БЕГИ!» – кричал мозг Кифа. – «УБИРАЙСЯ ОТСЮДА НЕМЕДЛЕННО!»

Но он остался на месте.

Не двигаясь.

Едва дыша.

Пытаясь собраться с мыслями.

Потому что, хотя большая часть его мозга продолжала настаивать, «НЕВИДИМКИ ЗДЕСЬ!!!» была также крошечная, чуть более рациональная часть, которая напоминала ему, что Альвар больше не с Невидимками.

Они выгнали его.

Обвинили его в смерти Умбры и в том, что способности Руи были повреждены во время нападения тролля-мутанта на Эверглен.

Оставили его умирать от ран, полученных в той битве.