Текст книги "Распутанный (ЛП)"

Автор книги: Шеннон Мессенджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Киф скрестил руки на груди и облокотился на стол.

– Отлично. Произведи на меня впечатление.

– Ты говоришь это с сарказмом, но я произведу на тебя впечатление. После того, как я убедил Бронте подарить мне это, – он протянул Кифу карту следопыта, – которую ты никогда бы не получил в противном случае, я также отправился к другу, который разбирается в технике, и попросил его сделать для тебя это.

Он сунул руку в карман своего украшенного драгоценностями плаща и вытащил маленькую синюю брошюрку.

Киф приподнял бровь.

– Это все, что у тебя есть?

– На самом деле, нет. Но ты ведь не знаешь, что это такое, не так ли? Это называется паспортом, и это форма идентификации человека – невероятно важная форма. Запретные города разделены на сотни разных стран, в большинстве из которых есть своя валюта, язык, культура и правительство, и паспорт позволяет тебе попасть из одной страны в другую. Тебя также могут попросить время от времени предъявлять его, чтобы доказать, что ты принадлежишь к этой стране.

Он помахал им перед носом Кифа, ожидая, что тот возьмет книжечку.

Киф вздохнул.

– Полагаю, тебе пришлось дать мне вымышленное имя. Дай угадаю… я – Кей Лордсон?

– Вообще-то, я подумал, что тебе будет сложно откликаться на новое имя. Поэтому я изменил только фамилию. Но, думаю, ты одобришь то, что я выбрал.

– Только если там будут красивые волосы. – Киф перелистнул на последнюю страницу, которая была более яркой, чем все остальные, и не смог удержаться от того, чтобы не разинуть рот.

Там была его фотография, на которой он сверкал своей фирменной ухмылкой.

Рядом с именем: КИФ ИРВИН ФОСТЕР.

Глава 13

– Тьфу, ты мог бы, по крайней мере, дать мне новое второе имя, – проворчал Киф, предпочитая не обращать внимания на гораздо большую странность, на которую он уставился.

Отец покачал головой, и в воздухе повисло раздражение.

– Я, честно говоря, не понимаю, почему у тебя такие проблемы с «Ирвин».

– Серьезно?

– Это семейное имя. Твоего пра-пра-пра-пра-прадеда звали Ирвин Сенсен.

– Да, но ты когда-нибудь смотрел на мои инициалы? Ты назвал меня К.И.С.! (прим. пер. KISS – с английского «поцелуй»; Киф Ирвин Сенсен – Keefe Irwin Sencen – KIS)

Он издал несколько звуков поцелуя для пущей выразительности.

Губы отца чуть заметно дрогнули, но раздражение не исчезло.

– Признаюсь, я не заметил этого, когда выбирал имя. Но ты превращаешь абсолютно все остальное в шутку… почему бы и не это? На самом деле, учитывая твою склонность к флирту, я бы подумал, что ты не откажешься от этого.

Киф закатил глаза.

– Да, потому что все хотят поцеловать Ирвина.

– Ты не Ирвин… ты – Киф. Но я закончил эту дискуссию. Новая фамилия исправляет проблему с твоими инициалами, не так ли?

Киф изучил карту для следопыта, решив, что проще проигнорировать вопрос.

Он понятия не имел, что хотел сказать отец, давая ему фамилию Фостер, но был не в настроении для этого.

– Ты, кажется, думаешь, что я издеваюсь над тобой, – пробормотал отец. – Странно, ведь я выбрал это имя, чтобы оно вдохновляло. Твоя мать пытается убедить тебя в том, что переход на ее сторону неизбежен. Поэтому я подумал, что тебе, возможно, понравится напоминание о том, что ты уже выбрал свою сторону. Что бы ни утверждала твоя мать – или что бы ты ни узнал о своих новых способностях – у тебя всегда будет право голоса в твоем будущем.

Эти слова, исходящие от отца, не должны были много значить.

Но у Кифа на глаза навернулись слезы.

Отец откашлялся, когда Киф попытался вытереть слезы рукавом.

– Ты должен знать, что она заходила вчера. Софи… не твоя мать. Она появилась через несколько часов после твоего ухода и потребовала, чтобы я дал ей список городов, к которым вел мой следопыт, чтобы она могла попытаться найти тебя.

Сердце Кифа вспыхнуло, как сверхновая.

– Ты дал ей его?

– И да, и нет. Она увидела это в моих воспоминаниях. Но она решила оставить тебя в покое.

И в этот момент вспыхнула сверхновая.

Его отец покачал головой.

– Юношеская любовь так утомляет. Не нужно это отрицать. Твои чувства очевидны. Ну… для всех, кроме нее.

Киф почувствовал, как по комнате прокатилась волна ликования, и у него возникло искушение швырнуть паспорт в голову отца.

Но, вероятно, он ему понадобится.

И хотя он знал, что позже возненавидит себя, ему пришлось спросить:

– Почему она передумала?

– Потому что она, в отличие от тебя, иногда прислушивается к голосу разума.

– Перевод: ты отговорил ее от этого.

– В какой-то степени. В основном, я заверил ее, что ты можешь постоять за себя в мире людей, и помог ей понять, что ей лучше потратить свое время и энергию на то, чтобы заняться другими вещами.

Все это было правдой.

Это не должно было его огорчать.

Но огорчило.

Его голос определенно звучал угрюмо, когда он спросил:

– Есть какие-нибудь идеи, над чем она работает?

– У меня есть свои теории. Но она была отвратительно расплывчата. – Отец склонил голову набок, изучая его. – Если ты беспокоишься о ее безопасности, то, похоже, принцесса огров теперь служит дополнительным телохранителем.

Киф съежился.

Он мог только догадываться, какие насмешки, должно быть, происходили. Особенно если Ро прочла его записку… а она, очевидно, прочла, потому что была очень любопытной.

Еще одна причина, по которой он должен быть рад, что какое-то время будет скрываться в Стране Людей.

Но зная, что Фостер на самом деле не станет его преследовать, он чувствовал…

Не-а.

Лучше было не погружаться в эти эмоции.

Отец прочистил горло, и странная смесь дискомфорта и сожаления исходила от него, когда он сказал:

– Если это поможет, она действительно хотела найти тебя. Не нужно было быть эмпатом, чтобы понять это.

Киф попытался найти ответ.

Лучшее, что он смог придумать, – это засунуть паспорт и карту от следопыта в рюкзак и пробормотать:

– Мне пора.

– Погоди, – отец достал из кармана плаща пачку разноцветных банкнот и протянул ее Кифу. – Уверен, что тебе нужно больше наличных, но постарайся не брать с собой больше, чем это, когда выходишь из дома. В Запретных городах полно разных воров, поэтому лучше ограничить их количество. Вот почему я попросил своего друга приготовить для тебя вот это.

Он протянул Кифу маленький черный прямоугольник с цепочкой цифр на лицевой стороне и именем КИФ И. ФОСТЕР.

– Это называется кредитная карта, и она особенно эффективна. Одно быстрое нажатие на нужный компьютер, и любая покупка будет оплачена, но не пользуйся той, которую ты взял в моем доме. При использовании карты тебя могут попросить предъявить удостоверение личности, поэтому нужно, чтобы имя на карте соответствовало паспорту.

Киф покосился на маленький чип, вмонтированный в карту.

– Кто-то может это отследить?

– У них не должно быть такой возможности, но если и да, это только вернет их к Кассу Лордману. За эти годы я создал несколько учетных записей для людей, и это связано с ежемесячными платежами.

Киф уставился на отца, гадая, сколько еще секретов тот хранит.

– Как я уже говорил, если ты докажешь, что заслуживаешь доверия, никто не будет следить за тобой слишком пристально, – напомнил ему отец.

Киф не был впечатлен.

В конце концов, если бы дорогой папочка тратил чуть меньше времени на создание фальшивой жизни в мире людей, он мог бы время от времени пытаться быть настоящим отцом.

Кто знает? Возможно, он даже догадался бы, что его жена – злобная убийца, проводящая эксперименты над их сыном.

– Это все? – спросил Киф, пытаясь засунуть наличные и кредитку в карман, но ему мешала карта мира, которая была у него под рукой.

– Пока нет. Возможно, ты уже заметил, что люди невероятно полагаются на небольшие гаджеты, которые они называют смартфонами, но за ними могут следить правительства различных стран, поэтому я бы не рекомендовал их приобретать. Я также сделал несколько общих заметок, – он порылся в кармане плаща и достал блокнот размером с ладонь, – о таких вещах, как продукты, которые стоит попробовать. Которых следует избегать. Распространенные выражения и обычаи. Советы о том, где остановиться, где найти важную информацию или как пользоваться общественным транспортом. Уверен, что инстинктивно ты проигнорируешь это так же, как игнорируешь все остальные мои советы. Но ты пожалеешь об этом, если сделаешь так.

Киф сомневался в этом.

Но сунул блокнот в рюкзак вместе с удобной картой мира и наличными, а кредитную карту положил в карман, поскольку, похоже, ей придется пользоваться довольно часто.

– Теперь я могу идти?

– Почти. Ты, наверное, заметил, что я отметил три точки на карте следопыта. Первая – это точка, которая приведет тебя к хижине, хотя уверен, что твоя фотографическая память уже поможет с этим. Вторая – это дорога в Лондон, поскольку предполагаю, именно туда ты направляешься дальше. И третья…

– С чего ты взял, что я направляюсь в Лондон? – перебил его Киф.

– Потому что ты умнее, чем хочешь, чтобы люди думали, – он выдержал взгляд Кифа, не давая ему возразить. – Сомневаюсь, что найдешь то, что ищешь, но, в любом случае, это подходящее место для начала. Я бы не рекомендовал задерживаться там надолго…

– Я этого не планирую, – заверил его Киф.

Очевидно, это было самое предсказуемое место, куда он мог пойти, так что чем скорее он уберется оттуда, тем лучше.

– Хорошо, – сказал ему отец. – Карта следопыта должна помочь тебе найти какие-либо зацепки. Но прежде чем сделаешь что-либо из этого, ты должен посетить третью отмеченную мной грань и научиться распознавать слежку.

– Слежку? – повторил Киф, когда его внутренности были готовы с хлюпающим звуком вывалиться наружу.

– Да. У Черного Лебедя самая обширная сеть. Но Совет следит и за Запретными городами. И уверен, что можно с уверенностью предположить, что Невидимки также отслеживают все, что в их силах.

Кифу пришлось облокотиться на стол.

Он знал, что у Форкла миллионы камер, но он совсем о них забыл.

Как он мог быть таким беспечным?

– Не надо так драматизировать, – сказал ему отец, хотя это прозвучало скорее резко, чем одобрительно. – Сомневаюсь, что ты появился на стольких записях, как опасаешься. Рядом с моей хижиной нет видеонаблюдения… я об этом позаботился. Что касается остальных граней, то пункты наблюдения не всегда находятся рядом с пунктами прибытия. Учитывая, как часто ты перемещался, готов поспорить, что они засняли тебя только в одном или двух местах. С этого момента ты можешь это исправить. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, на что обращать внимание, но как только я это сделал, мне стало легко отворачиваться. Это обретет больше смысла, когда ты поймешь, куда я тебя посылаю. Фокус в том, чтобы следить за блеском.

– Следить за блеском, – повторил Киф, приподняв бровь.

– Как я уже сказал, это обретет больше смысла, когда ты увидишь. Этот блеск отличается от любого другого мерцания, которое создают люди. Он предназначен для того, чтобы привлечь внимание и запечатлеть лица всех присутствующих. Поэтому, как только ты сможешь его распознать, то почувствуешь это притяжение и инстинктивно поймешь, что нужно отвернуться.

Киф провел рукой по лицу.

– Серьезно… кто ты вообще такой?

У отца, которого он знал, не было банковских счетов, как у людей, и он не знал, как избегать эльфийской слежки.

Он также почти не замечал существования Кифа, а когда и замечал, то только для того, чтобы прочитать лекцию или покритиковать.

Киф знал, что делать с этим отцом.

Но этот парень?

Этот… Касс Лордман – выдающийся художник озера и эксперт по Запретным городам, кто нашел время, чтобы изготовить для него набор для выживания у людей?

В словах этого парня не было смысла.

– Ладно, я должен спросить, – пробормотал Киф. – Почему?

– Почему я помогаю тебе? – уточнил его отец.

– И эту часть. Но также… почему люди? К чему все эти секреты? Просто… почему?

Эмоции в комнате растаяли, превратившись в размытое пятно.

– Честно говоря, иногда я и сам задаюсь этим вопросом, – пробормотал отец. – Лучший ответ, который я могу найти, заключается в том, что, хотя у людей есть свои проблемы, они также невероятные существа, полные красоты, доброты и креативности. И они могут быть гораздо более непредубежденными, чем мы. Я не согласен со многими решениями Черного Лебедя, но в одном они действительно были правы: Софи выросла с верой в то, что она – человек. То, что она узнала из этого опыта, поистине бесценно… и хотя ты никогда не добьешься такого же эффекта, надеюсь, что ты воспользуешься своим пребыванием в Запретных городах, чтобы узнать как можно больше. Понимаю, ты будешь сосредоточен на своей матери и своих способностях, но надеюсь, что иногда ты будешь позволять себе отвлекаться. Попробуй их блюда. Посмотри их достопримечательности. Познакомься с их культурой. Позволь их миру формировать тебя. В конце концов, ты станешь лучше.

Киф мог сказать, что каждое слово его отца было искренним, и ему хотелось крикнуть: «ЕСЛИ ЭТО ДЕЛАЕТ ТЕБЯ ЛУЧШЕ, ПОЧЕМУ ТЫ ТАКОЙ ПРИДУРОК?»

Но все, что он сказал, было:

– Верно. Итак… это все, или ты собираешься дать мне еще и несколько советов по искусству?

Раздражение отца возросло.

– Полагаю, мне не следовало ожидать благодарности, хотя я ее и заслуживаю. Но, несмотря на твою неблагодарность, я всегда рядом. Если у тебя будут неприятности, найди меня. И если у тебя кончатся деньги…

– Нет, – вмешался Киф. – Я взял кое-что из маминых драгоценностей. Как только я найду, где их можно продать, все будет готово.

– Умно, – признал отец. – Я бы посоветовал поискать так называемый ломбард. Но будь осторожен… они, как правило, находятся не в самых безопасных районах. Молодой человек с мешком драгоценностей – или сумкой денег, вырученных от продажи этих украшений, – стал бы легкой добычей. Я бы также посоветовал разбить украшения на части и продавать их по камешку. Драгоценности в Запретных городах встречаются гораздо реже, поскольку они никогда не изучали гномьи методы добычи. Таким образом, они будут очень высоко ценить все наши ювелирные изделия, что значительно усложнит ситуацию, поскольку люди редко платят наличными в таких размерах.

– Понял, – сказал Киф, доставая синий следопыт.

– Вообще-то, подожди, я чуть не забыл, – отец открыл один из ящиков стола и достал большой черный мешочек. – Я собрал несколько наших самых важных эликсиров, поскольку не хотел бы, чтобы ты зависел от человеческих лекарств. Там есть Подпитка от Исчезновения. Предлагаю тебе выпить немного, прежде чем снова прыгать.

Кифу действительно надоело принимать помощь отца.

Но… ему следовало бы позаботиться о том, чтобы взять с собой какие-нибудь лекарства.

И, честно говоря, он не был уверен, что сможет совершить еще один прыжок без них.

Поэтому он залпом выпил Подпитку, которая, как лед, растеклась по его венам. И решил прихватить бутылку Молодости, которая стояла на столе отца, так как какое-то время у него ее не будет.

На самом деле, ему, вероятно, понадобится детоксикация, когда он вернется.

Если он вернется.

– Вернешься, – сказал отец, каким-то образом угадав, о чем он думает. – Но подожди, пока не будешь готов по-настоящему, а не только для того, чтобы бросить вызов своей матери. Подожди, пока не будешь готов встретиться лицом к лицу со своей новой реальностью. Нравится тебе это или нет, но ты изменился, Киф. Пришло время узнать, кто ты такой.

Эти слова могли бы вдохновить. Но, поскольку это был его отец, они прозвучали как приказ, и Кифу захотелось повернуть любую грань следопыта, кроме той, которую отметил его отец.

Но ему нужно было научиться избегать слежки… особенно перед Лондоном.

– Значит, ты наконец-то научился доверять мне, – самодовольно произнес отец, когда Киф повернул кристалл к той грани, которую запомнил по карте.

– Я делаю это не ради тебя.

– Знаю. Не забывай следить за блеском, – добавил он, когда Киф поднес кристалл к лунному свету. – О, и еще кое-что.

Это был идеальный момент, чтобы сказать сыну, что он будет скучать по нему.

Или что он гордится им.

По крайней мере, он мог бы посоветовать ему быть осторожнее.

Вместо этого он пригладил волосы и сказал:

– Сделай себе одолжение. Прежде чем отправляться в следующее место, обязательно попробуй их чуррос.

Глава 14

– Следи за блеском, – проворчал Киф, подражая высокомерному тону отца, когда окинул взглядом переполненный двор. – Почему это лучшее место для этого? Здесь все сверкает!

На деревьях мерцали огоньки.

С фонарных столбов свисали мерцающие баннеры.

И, по крайней мере, половина толпы была одета во что-то блестящее.

Это было красиво и все такое, но определенно не помогало в попытках найти какое-то блестящее наблюдение. Тем более, что была уже ночь, и огни, освещавшие все дорожки, казалось, усиливали любой блеск.

Киф закрыл глаза и наступил ботинком на камешек, чтобы избавиться от предвкушения, разочарования, усталости и возбуждения, переполнявших его чувства.

Это была самая большая толпа, в которой он был с тех пор, как обрел хоть какой-то контроль, и они, казалось, ждали, что что-то произойдет, но не было никаких признаков того, что именно.

По крайней мере, озеро, на берегу которого он стоял, больше походило на фонтан, так что, если здесь и была задействована какая-то лодка, она должна была быть довольно крошечной.

На самом деле, все в этом месте казалось ему меньше, чем он ожидал.

Возможно, он был избалован Этерналией и Люменарией, но розово-голубой замок, который все продолжали фотографировать, больше походил на миниатюрную копию.

Как и заснеженная гора на заднем плане.

Честно говоря, все было похоже на фасад, созданный для создания очень специфической эстетики, с прожекторами на каждом дереве и музыкой, звучащей из скрытых динамиков. На улице даже были все эти странные дорожки и углубления, как будто экипажи и телеги застревали, следуя по одному и тому же пути снова и снова.

Но ничто из этого не было таким странным, как люди, разгуливающие в костюмах с огромными головами животных.

Была ли одна из них гигантской мышью?

И была мышка… знаменита?

Похоже, так оно и было, поскольку люди выстраивались в очередь, чтобы сфотографироваться с ней.

В центре двора также стояла статуя в натуральную величину, изображающая эту мышку, держащуюся за руки с каким-то человеком.

На самом деле, мышь была также на футболках людей… и у Кифа возникло ощущение, что некоторые из их шляп и повязок на голову были сделаны в виде мышиных ушей.

В обычной ситуации ему бы понравилась такая случайность… возможно, он бы даже купил себе пару блестящих ушей.

Но он устал.

И у него болела нога.

И он все еще был потрясен милой беседой с дорогим папочкой.

И он понятия не имел, где находится, а его удобная карта была спрятана в рюкзаке, и…

– Подожди-ка… Что-то здесь кажется знакомым, – пробормотал Киф, осознавая, что Фостер упоминала о подобном месте раньше… или это был Декс?

Его мозг был слишком утомлен и перегружен, чтобы найти точное воспоминание. Но он был уверен, что это место называлось как-то вроде «Диззнейхейвен» или «Диззнейглен», и что Фостер подарила Дексу часы из этого магазина в качестве одного из подарков на промежуточные экзамены.

Киф обернулся и… ага!

Там были магазины, торгующие ювелирными изделиями, безделушками, рубашками и всякой всячиной, а одна из мамочек рядом с ним держала в руках огромный пакет для покупок с надписью «Диснейленд».

– Так вот куда Фостер ходила в детстве, – сказал он, гадая, носила ли она маленькую корону, как многие другие девочки в толпе, или, может быть, пару блестящих крыльев.

Он хотел представить, как она хихикает с сестрой и уплетает попкорн из ведерка, который продавали в ближайшей тележке, потому что он пах соленым, маслянистым и восхитительным.

Но, скорее всего, все это время ее одолевали мысли, от которых она не знала, как избавиться, и в то же время заставляла себя улыбаться, чтобы скрыть сильную головную боль. И когда он стоял там, вдавливая камешек ботинком в очередную мозоль, ему вдруг захотелось воспользоваться передатчиком, который дал ему Грейди, чтобы вязаться с ней и сказать:

– Каждый раз, когда я думаю, что понимаю, какая ты храбрая и сильная, я нахожу еще больше доказательств того, что ты потрясающая.

Но это было бы слишком слащаво.

К тому же, он не должен был связываться с ней.

Он не должен был ни с кем связываться.

Он должен был следить за «блеском».

Киф снова оглядел пейзаж, на всякий случай, если это поможет, расфокусировав взгляд.

– Хорошо… я вижу размытый свет. И размытых людей. И размытые деревья. И размытый замок. И размытые фонари. И…

Киф замер.

– Ой, – он несколько раз моргнул, чтобы убедиться. – Ага. Кажется, теперь я понял.

Один из фонарей у замка странно мерцал. Будто внутри филиграни была спрятана мягкая мерцающая звезда.

Его взгляд был прикован к ней, хотя он и не осознавал этого в полной мере.

Казалось, что какая-то глубинная часть его подсознания шептала:

«Посмотри туда», – и Киф прислушался к этому голосу, сверкнув ухмылкой, которая, как он надеялся, говорила: «Я тебя раскусил», – и повернулся лицом к фонарю.

Затем он отвернулся, запоминая, как эта искорка выглядит боковым зрением, чтобы иметь возможность заметить ее, не открывая больше своего лица.

– Ладно, с этим покончено, – сказал он, а затем понял, что ему следует прекратить разговаривать самому с собой.

Несколько человек вокруг него начали оглядываться через плечо.

На самом деле, ему, вероятно, следовало найти безопасное место, чтобы переместиться, поскольку теперь у кого-то была запись его пребывания там.

Но… он не был уверен, куда идти.

Его следующей остановкой должен был быть Лондон, но ему нужно было поторопиться, когда он доберется туда, и у него все еще не будет плана, как найти то, что он искал.

И, возможно, он боялся этой небольшой части своего путешествия к самопознанию и был бы не прочь потянуть время.

Ему также нужно было поспать, но он действительно не хотел возвращаться в хижину отца.

К тому же от запаха попкорна у него урчало в животе.

И, похоже, ему нужно было попробовать еще много других вкусных закусок.

Но только не чуррос, сказал он себе.

Это сделало бы его отца слишком счастливым.

Вместо этого он подошел к киоску, где продавались стаканчики с желтым флаффом, и заказал мороженое, холодное, сладкое и с ананасовым вкусом. И парень в очереди за ним – отец с двумя детьми в длинных коричневых одеждах, которые продолжали называть себя джедаями, – сказал ему, что если он не собирается угощаться чуррос, то ему нужно хотя бы попробовать что-то под названием «Микки беньетс».

У Кифа ушло гораздо больше времени, чем следовало бы, на то, чтобы найти лакомство в форме мышиных ушек в сахарной глазури, но оно того стоило. Вкус похож на Маслянный Взрыв, но более сладкий и легкий, с добавлением соуса для макания.

И чем больше он бродил по парку, как он слышал, люди называли его, тем больше он не мог сдержать улыбки, несмотря на то, что камешек все глубже и глубже впивался ему в ногу.

Казалось, что волшебство – важная тема в стране Диснея, и это было просто уморительно.

Волшебные палочки.

Волшебные ключи.

Не говоря уже о множестве «волшебных» существ.

Феи, похожие на крошечных девочек с блестящими крылышками. Ярко-голубой джинн, прикрепленный к сверкающей золотой лампе. И рыжеволосая русалка с зеленым рыбьим хвостом, точно такая, какую он, как ему казалось, видел раньше.

Плюс множество говорящих животных с огромными глазами и милыми улыбками… и целая другая галактика, полная эвоков, джавов и вуки.

Это вызвало у него желание купить кучу дурацких сувениров – особенно блестящие булавки, которые напоминали ему о значках Преттльза.

Но когда он попытался найти булавку с надписью «Disney», чтобы приподнести ее к Дексинатору, то понял, что понятия не имеет, когда отдаст ее ему.

Даже если он вернется в Затерянные города, Киф не был уверен, что Декс захотел бы его видеть.

В конце концов, он был тем парнем, который мог разрушить жизнь одного из братьев Декса.

Да, вероятно, не из-за него у Рекса не проявились особые способности, как у других тройняшек, но из-за него на него могли навесить ярлык Бездарного гораздо раньше, чем следовало бы.

И теперь Дексу предстояло провести годы, притворяясь, что он не знает, что случится с его братом, что полностью изменит их отношения.

И все потому, что Рекс дотронулся до руки Кифа.

Киф надеялся, что, покинув Затерянные города, он сможет забыть о том ужасном ощущении пустоты, которое он испытывал, и о тех огромных последствиях, которые оно имело.

Но это было не то, от чего он мог убежать.

Нравится ему это или нет, но он проявил способность, которая могла изменить все… и он не мог избавиться от нее, даже имея камешек в ботинке.

Вот почему ему нужно было выяснить, что задумала мамочка Жуть, пока она не появилась снова и не использовала его, чтобы рассортировать всех по своему вкусу.

Или того хуже…

Честно говоря, он и представить себе не мог, какими ужасными способами она может использовать эту силу.

И даже если бы он исключил ее из уравнения, это все равно было бы небезопасно.

Совет мог так же легко злоупотребить его способностями.

Как и Черный Лебедь.

Это была сила, которой никто не должен обладать, и даже если бы он научился ее контролировать, ему, возможно, все равно пришлось бы держаться подальше, чтобы никто никогда не узнал, на что он способен.

Он, конечно, знал об этом, когда уходил.

Вот почему он нашел время, чтобы написать Фостер то письмо.

Он прекрасно понимал, что прощание может быть вечным.

Но, стоя за пределами страны, которая должна была стать человеческим видением будущего, он должен был признать, что какая-то часть его продолжала надеяться, что он найдет способ стереть все эти новые способности и вернуть все на круги своя.

Даже сейчас мозг пытался убедить его, что все будет хорошо.

Но… как бы неприятно это ни было признавать,… его отец был прав.

Он изменился.

Пришло время начать принимать это.

– Возможно, я никогда не вернусь домой, – сказал он вслух, пытаясь придать этому более реальное звучание.

– То же самое, братан, – сказал парень, державший в каждой руке по длинной тонкой палочке, посыпанной корицей и сахаром, прежде чем откусить по одной. – Я мог бы остаться здесь и есть чуррос вечно.

Прежде чем Киф смог придумать ответ, зазвучала музыка, небо озарилось искрами, цветами и светом, и все эмоции толпы сменились тем же трепетным трепетом.

Это напомнило Кифу Небесный фестиваль, только гораздо более шумный.

Но за каждым ВЗРЫВОМ! и ТРЕСКОМ! и СВИСТОМ! следовал новый взрыв света.

Некоторые взлетали, как падающие звезды.

Некоторые рассыпались огромными разноцветными брызгами.

Некоторые из них имели форму сердечек или мышиных ушек.

И когда затихли последние звуки, и толпа зааплодировала, Киф вынужден был признать…

Земля людей была совершенно невероятным местом.

Его окружали семьи самых разных форм и размеров, и он чувствовал, как их любовь, радость и удивление излучаются теплым светом.

И тогда он понял…

Никого из них не волновало, если бы он мог предсказать, проявит ли кто-нибудь особые способности.

Никто из них никогда не собирался проявлять себя… или не знал, что значит быть заклейменным как Бездарный.

Его новая способность, какой бы она ни была, здесь была бесполезна.

Он закрыл глаза и позволил этому случиться.

Его новые способности не имели значения в Мире людей.

Да, он определенно скучал по своим друзьям… и он никогда не переставал надеяться, что найдет способ вернуться домой. Но тем временем он оказался в довольно удивительном новом мире.

Он был не идеален.

Но… может быть, для него это было идеально.

Может быть, это было самое близкое к нормальному, что он когда-либо видел.

Так что, может быть, ему стоит позволить себе наслаждаться этим чуть больше.

Съесть один из тех чуррос, которые меняют жизнь… кого волнует, что их рекомендовал его отец?

И еще ему стоит побаловать себя булавками и мышиными ушками.

Ему предстоял долгий и трудный путь, и очень скоро он вступит на этот путь.

Но сначала… еще немного человеческой «магии».

Глава 15

– Тооооооооочно, – пробормотал Киф, глядя на мягкое сияние рассвета, просачивающееся сквозь густой туман. – Забыл об этой штуке с часовыми поясами.

Когда он покинул Диснейленд, была еще довольно ранняя ночь.

Но, судя по большой причудливой башне с часами, перед которой он появился – как ее назвал Форкл? Огромный Гарри? Гигантский Джордж? Биг Бен? – следующий день уже начинался.

Вот тебе и несколько часов сна.

Он планировал найти комнату, переночевать там до утра и надеялся придумать стратегию получше, чем бродить по округе и проверять, не вспомнит ли что-нибудь, а потом первым делом приступить к работе и убраться оттуда как можно быстрее.

Но ночь уже закончилась, так что, похоже, ему предстояло отправиться на прогулку.

И город оказался намного больше, чем он помнил.

По крайней мере, он наконец-то добрался до него.

Лондон!

Страна печенья, которое разочаровывает!

А также место, где он пережил некоторые из своих худших воспоминаний – и совершил несколько, возможно, ужасных поступков, о которых его мама сделала все возможное, чтобы он этого не помнил.

Так что, вероятно, это будет маленькое травмирующее приключение.

Но… по крайней мере, он сможет начать собирать все воедино.

И, кстати, может быть, он также найдет какие-нибудь десерты получше, чтобы утешить себя.

Где-то поблизости должна была быть приличная выпечка, верно?

Во-первых, ему нужно было убраться подальше от блестящей точки наблюдения, которая, как он чувствовал, пыталась привлечь его внимание.

За новостями, вероятно, следили очень внимательно, поскольку Лондон был таким очевидным местом, где он мог появиться. Поэтому Киф, поджав подбородок и старательно пряча лицо, нырнул в ближайший переулок.

Но это не сделало его менее нервным.

Каждая тень казалась ему фигурой в черном плаще.

Каждый звук был похож на засаду.

А голос дорогой мамочки продолжал звучать у него в голове.

Радуйся переменам.

Радуйся переменам.

Радуйся переменам.

Он был в Лондоне, когда она в первый раз дала ему этот прекрасный совет о жизни, и с тех пор это не давало ему покоя.

Он даже думал, что смирился с переменами в Лоамноре и стал маленьким маминым наследником с кучей новых причудливых способностей.

Но когда он свернул на другую улицу, чтобы убедиться, что за ним никто не следит, он не мог не задаться вопросом…

Сдался ли он?

Или все еще боролся?

Не поэтому ли он был здесь, и что означал камешек в его ботинке?

Он не был уверен.

Но ему нравилось думать об этом именно так.

Из-за этого волдыри болели немного меньше, а бегство больше походило на победу.

И все же его раздражающий мозг напомнил ему, что в мамином предупреждении была и вторая часть.