Текст книги "Хранители затерянных городов (ЛП)"

Автор книги: Шеннон Мессенджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

Глава 7

Софи прикрыла лицо, осматриваясь на новом месте. Огромные металлические врата перед ними сверкали также ярко, как и солнечный свет, почти ослепляя ее.

– Добро пожаловать в Эверглен, – сказал Фитц, ведя ее в сторону дверей. – Что думаешь?

– Очень светло.

Он рассмеялся.

– Да. Врата поглощают весь свет, так что никто не может заскочить внутрь. Мой отец работает в Совете, поэтому так любит домашнее уединение.

– Предполагаю. – После ее напряженного утра было хорошо знать, что она будет в безопасности, но она не могла сдержать удивление, что они пытались кого-то не пускать. Она сомневалась, что Кинг Конг мог вынести эти крупные двери.

Раздался слабый щелчок и ворота распахнулись. Поразительная фигура стояла на небольшой, травяной полянке, окруженной такими же огромными деревьями, которые она видела у реки в столице. Темно-синий плащ до полу был пристегнут через плечи застежкой так, что он выглядел парой желтых, инкрустированных алмазами крыльев. Мужчина был высоким и худым, с теми же яркими бирюзовыми глаза и темными волнистыми волосами... невозможно было не заметить семейное сходство.

– Софи, это Олден, мой отец, – представил Фитц.

Она не знала, что она должна сделать: поклониться, сделать реверанс или пожать руку. Как ей следует приветствовать эльфа? Она робка помахала.

– Приятно встретиться с вами, Софи, – сказал Олден с акцентом более заметным, чем у Фитца. – Я вижу, Фитц не шутил про карие глаза. Весьма необычно.

Она почувствовала, как ее щеки покраснели.

– О-о. Э. Да.

Олден улыбнулся.

– Здесь нечего стесняться. Я считаю, цвет довольно красив. Не правда ли, Фитц?

Она не взглянула на Фитца, когда он согласился. Ее лицо практически пылало.

– Ты кому-нибудь еще говорил, где находится Софи? – спросил Фитц.

– Только Совету. В чем дело?

– Софи сообщила, что утром кто-то пытался схватить ее.

Глаза Олдена расширились.

– Вы в порядке? – спросил он, осматривая Софи на наличие травм.

– Да. Он не подобрался достаточно близко. Но выглядел, будто хотел.

– Люди, – пробурчал Олден.

– На самом деле, Софи подумала, что он мог быть эльфом, – сказал ему Фитц.

Отец и сын переглянулись. Затем Олден потряс головой.

– Похищение детей – человеческое преступление. Я никогда не слышал об эльфах с учетом всех вещей, мало кто пытается. С чего ты взяла, что он один из нас?

– Возможно, я неправа, – ответила она, чувствую себя глупой и параноидальной.– Не могу вспомнить, услышала ли я его мысли... как это было с Фитцем. А сейчас и с вами.

– Да, Фитц рассказал мне о вашей телепатии. – Он потянулся, чтобы коснуться ее лба. – Не возражаете?

– Эм. – Она не хотела быть грубой, но не смогла не сделать шаг назад.

– Я вас уверяю, что не причиню вам вреда. Мне бы хотелось увидеть воспоминания о похитителе, вы не против?

Она была удивлена тем, что он спросил у нее разрешения. Фитц действительно был прав о правилах для телепатов. Но это не означало, что ей нравилась идея копания в ее воспоминаниях.

Софи взглянула на Фитца, и он кивнул, пытаясь успокоить ее, но именно доброта в глазах Олдена заставила ее согласиться.

Олден мягко прижал два пальца к ее вискам и закрыл глаза. Она попыталась успокоиться и не думать, как хорошо выглядел Фитц в темном жакете... но шли секунды, и колени начали трястись.

– Хорошо, – убрав руки, произнес Олден. – Вы и в самом деле очаровательная девушка.

– Так ты не смог услышать ее? – торжествующе спросил Фитц.

– Нет. – Олден взял обе ее руки. – Итак, я взгляну, что произошло этим утром, но я уверен, что нет причин для беспокойства. Сейчас ты здесь, и в нашем мире совершенно безопасно.

Он нахмурился и резко повернул голову к Фитцу.

– Я же ясно дал понять тебе, не прыгать с ней без явной необходимости.

– Извини, я забыл. Софи показалось, что она увидела парня, который пытался схватить ее, поэтому нам пришлось уйти оттуда по-быстрому. Но мы в порядке. Я прикрыл нас.

– Это уже не важно. – Олден убрал руку, в то время как Фитц достал из кармана куртки тонкий черный браслет и передал его отцу. Олден в свою очередь сжал браслет на правой руке Софи, зафиксировав его до ее размера. – Так нормально?

Она кивнула, рассматривая свой новый аксессуар. На широком браслете прямо в центре был сине-зеленый драгоценный камень, с боку находился узкий серый прямоугольник, а повсюду, со всех сторон были выгравированы какие-то непонятные символы. Она зажмурилась, когда, наконец, поняла, что это были письма. Письма, которые были написаны на непонятном языке. Странный обычай украшать браслеты. Но что может быть странным для этого мира?

Олден снова покрутил браслет и тот, в конце концов, щелкнул.

– Ну вот. Сидит неплохо.

– Эм. Что это такое?

– Меры безопасности. Твое тело должно рваться на крошечные частицы, чтобы нести свет, а нексус держит эти частицы вместе, пока твоя концентрация не достаточно сильна, чтобы сделать это. Фитц никогда не должен был позволять тебе прыгать без одного такого браслета... даже с напряженными обстоятельствами.

– Но у Фитца нет браслета. – Софи указала на его голое запястье.

– Я снял свой чуть раньше. Моей концентрации хватит на трех людей... вот, почему мы чувствуем себя хорошо. Софи никогда не исчезнет, и ты знаешь это.

– Только дураки преувеличивают свой практический опыт, сын. Ты никогда не видел тех, кто постепенно исчезает. Возможно, если бы ты увидел, ты был бы более осторожным.

Взгляд Фитца упал на землю.

– Что значит, постепенно исчезают? – тихо спросила Софи.

Прошло немного времени, прежде чем Олден ответил, он выглядел так, будто погружался в воспоминания.

– Это что-то похоже на то, когда ты теряешь большую часть себя во время прыжка. Твое тело не способно восстановиться в полной мере, и, в конце концов, свет убивает всякий покой внутри тебя, и ты исчезаешь навсегда.

Софи почувствовала, как мурашки пробежали по ее телу.

Олден откашлялся.

– Это происходило всего несколько раз, и мы предпочли, чтобы это не повторялось. – Он осуждающе взглянул на Фитца.

Фитц пожал плечами.

– Отлично. В следующий раз, когда ты пошлешь меня на секретное задание, забрать давно потерянного эльфа, я, несомненно, надену нексус, прежде чем перенесу ее сюда.

Олден выглядел так, будто вот-вот засмеется, он сказал Софи и Фитцу следовать за ним вниз по дорожке.

– Мы же не должны заставлять наших гостей ждать.

Софи вытерла ладони о джинсы и сделала глубокий вдох, прежде чем последовать за ним по узкой тропинке, окруженной по бокам деревьями, цветущими голубым, красным, розовыми и пурпурным – всеми цветами радуги. Воздух был наполнен ароматом их цветения, и от этого запаха практически чувствовалось головокружение, что же, прекрасная замена едкому домашнему воздуху.

– Как же может этот тест решить мое будущее?

– Они проверят тебя и увидят, достойна ли ты Ложносвета. – Фитц остановился, словно это должно было что-то означать.

– Разве это не светящийся грибок? – спросила она.

Олден хохотнул.

Фитц выглядел немного оскорбленно.

– Это наша самая престижная академия.

– Вы назвали самую престижную академию в честь грибка?

– Она является лучиком света в темном царстве.

– Но... свет исходит от грибков.

Фитц закатил глаза.

– Ты не могла бы прекратить говорить слово «грибки»? Только те, у кого самые лучшие таланты могут обучаться в этой академии, и если ты не поступишь туда, можешь сказать своему будущему «Прощай».

Олден положил руку ей на плечо.

– Не обижайся на моего сына. Он очень гордится тем, что посещает Ложносвет... и поверь, это действительно достижение. Но не позволяй ему обижать тебя. Первые уровни больше направлены на проверку основ, чтобы определить тех, у кого есть способности, и распределить их на дальнейшую учебу.

Идея о том, чтобы поступить в академию эльфов заставила ее голову кружиться. Сможет ли она убегать в нее каждый день? Она никогда не видела, как это могло работать, но она сомневалась, что родители сознательно позволят ей совершать световые прыжки в секретную эльфийскую школу.

Если бы они действительно были ее родителями...

Холодная дрожь смешалась с внезапной тошноты, так как беспокойство откровения прошлой ночи бросилось обратно, но она отпихнула тошнотворную мысль в темный угол своего сознания.

По одной проблеме за раз.

– А трудно поступить в Ложносвет?

– На члена совета Бронте будет тяжело произвести впечатление, – признался Олден. – Он чувствует твое воспитание, и нехватка должного образования может дисквалифицировать тебя. Плюс ко всему, ему не нравятся сюрпризы. Совет понятие не имеет, где ты жила до этого времени, и он, честно говоря, разъярен по этому поводу. Но тебе нужно набрать всего два или три голоса. Только покажи самое лучшее, на что ты способна.

Совет не знал? Тогда почему Фитц сказал, что они следили за ней в течение двенадцати лет?

Прежде чем она смогла спросить, они прибыли на другую поляну, и все ее связные мысли исчезли.

Десятки приземистых существ с коричневой кожей и огромными серыми глазами ухаживали за садом, который был как из сказки. Пышные растения тянулись вверх и вниз, по бокам и наискось. Одно из существ, шаркая ногами, несло корзину, наполненную мерцающими фиолетовыми фруктами.

– Что? – Это было единственное слово, которое пришло Софи на ум.

– Я полагаю, вы совсем не так представляете себе гномов? – поинтересовался Олден.

– Хм, нет. – Они определенно не были маленькими старичками в остроконечных шляпах, подобно газонным статуям мистера Форкла. – Так... гномы у вас в качестве слуг?

Олден остановился, чтобы посмотреть на нее.

– У нас никогда не было слуг. Гномы принимают решение жить с нами, потому что здесь наиболее безопасно в нашем мире. И они помогают в наших садах, потому что они наслаждаются этим. То, что они у нас – большая привилегия. Вы впервые попробуешь вкус гномьей продукции во время обеда, и вы получите настоящее удовольствие.

Она смотрела, как гном копает слизистые желтые клубни, которые выглядели как гигантские слизни из земли. Девочка надеялась, что ничего из этого не будет в меню.

Она оторвала взгляд от странной сцены только тогда, когда Олден привел ее из сада на луг с домом в центре, настолько большим, настолько элегантным, что она не могла поверить, что кто-то называет это строение «домом». Частично замок, частично усадьба, он почти целиком был сделан из причудливо граненого кристалла, и среди многочисленных башенок и фронтонов высилась башня, напоминавшая маяк.

Они прошли через две массивные двери, сделанные из плетеного серебра, и вошли в круглое фойе, которое переливалось словно призма под солнечными лучами.

– Сюда, – сказал Олден, беря ее за руку и ведя вниз в самую широкую прихожую, украшенную фонтанами, которые извергали потоки цветной воды над их головами. Зал мертво заканчивался парой дверей, которые были инкрустированы драгоценной мозаикой, два алмазных единорога мчались через поле цветов из аметиста. Софи не могла сдержать удивление, насколько богатой должна быть семья Фитца, раз они живут в таком месте. Хотя все, что она видела в мире эльфов, говорило о богатстве. Это чувствовалось очень пугающим.

Олден сжал ее руку.

– Вам нечего бояться.

Она попыталась заставить себя верить ему, когда Фитц потянул двери, открывая их, и привел всех в формальную столовую. Чистые шелковые занавески покрывали стеклянные стены, заставляя взгляд подниматься к огромной люстре – водопад длинных, мерцающих кристаллов – которая нависла над набором круглых столов с куполообразными блюдами и необычными кубками. Три фигуры в инкрустированных драгоценными камнями кружках поднялись с плюшевых, похожих на троны, стульев, стоящих вокруг стола.

Секунду спустя София поняла, что она должна сделать реверанс... но она понятия не имела, как он делается.

Она уставилась на серебряные накидки, закрепленные у основания их шей зажимами, которые были похожи на пылающие, золотые ключи, и почувствовала себя ужасно скромно одетой. У всех были драгоценности и пышные ткани кроме нее и Фитца... и он был в «маскировке».

– Члены совета, это Софи Фостер, – сказал Олден, быстро поклонившись. – Софи, это Кенрик, Оралье и Бронте.

Кенрик был похож на футболиста, с потрясающими рыжими волосами и большой зубастой улыбкой. Оралье выглядела как волшебная принцесса – розовые щеки и длинные золотистые локоны. Ну а следующий был Бронте.

Когда София встретилась с его пристальным взглядом, то смогла понять, что имел в виду Олден, когда говорил, что Бронте будет тяжело впечатлить. Он был самым мелким из этих трех, с подрезанными коричневыми волосами и острыми чертами лица. В принципе, он выглядел неплохо, но было что-то странное в его внешности, и она не могла сообразить, что же именно.

Она ахнула, поняв, что это было.

– Что? – Сердито спросил Бронте.

Пять пар голубых глаз сфокусировались на ней, а она уставилась на пол и пробормотала:

– Извините. Я удивилась вашим ушам.

– Моим ушам? – озадаченно переспросил Бронте.

Все тело Фитца содрогалось от смеха. Софи скорчилась, когда все один за другим присоединились к нему. Бронте не выглядел так, будто ему нравилось, что он упустил шутку.

– Я думаю, она удивлена тем, что наши уши... заостренные, – наконец, объяснил Олден. – Наши уши меняют форму, поскольку мы стареем. В конце концов, это произойдет со всеми нами.

– У меня будут острые уши? – ее руки метнулись к голове, будто они уже превратились.

– Но через несколько тысяч лет, – пообещал Олден. – Сомневаюсь, что к тому времени вы будете против.

Софи опустилась в кресло, едва заметив, что Фитц уселся рядом с ней. Ее мозг повторял: тысячи лет, тысячи лет, тысячи лет.

– Как долго живут эльфы? – спросила она. Все выглядели молодыми и энергичными... даже Бронте.

– Мы не знаем, – сказал Кенрик, пододвинув свой стул ближе к стулу Оралье, как будто действительно нуждался в этом. – Никто из нас еще не умирал от старости.

Софи потерла лоб. Для ее разума понять это – было довольно болезненно.

– Так вы говорите, эльфы... бессмертны?

– Нет. – С грустью сказал Олден. – Мы можем умереть. Но наши тела перестают стареть с наступлением совершеннолетия. У нас не появляются морщины, и нет седых волос. Мы просто становимся старше. – Он улыбнулся Бронте, который в ответ посмотрел на него сердито. – Бронте входит в группу, которую мы называем «Древние», и вот почему его уши так поменяли форму. Пожалуйста, не стесняйтесь, – добавил он, указав на стоящую перед каждым гостем тарелку.

Софи открыла свою тарелку и попыталась скрыть отвращение. Черные полосы и пурпурно-пористая жижа определенно не взывали «Съешь меня». Она заставила себя попробовать немного, и была ошеломлена тем, что пурпурная вязкая масса на вкус была как сочный чизбургер.

– А что это такое?

– Это смесь корня карниссы. Черные полосы – это темно-коричневые листья, – объяснил Олден.

Софи откусила от полоски темно-коричневого листа.

– На вкус как курица.

– Ты ешь животных? – спросил Фитц таким тоном, будто она сказала, что ест токсичные отходы.

Софи кивнула, морщась, когда Фитц скривился.

– Ничего себе, эльфы – вегетарианцы.

Все кивнули.

Она сделала еще один укус, чтобы скрыть свой ужас. Не то, чтобы она любила есть животных, но Софи не могла себе представить жизнь на одних овощах. Конечно, не так уж плохо, если овощи на вкус как чизбургеры.

– Итак, Софи. – Бронте насмешливо произнес ее имя, словно оно ему надоело. – Олден говорил мне, что ты – телепат.

Она сглотнула все, что было во рту, и это упало в ее желудок с глухим стуком. Это чувствовалось неправильным – обсуждать ее тайну так открыто.

– Да. Она читает умы с тех пор, как ей исполнилось пять. Разве не так, Софи? – спросил Олден, когда она не ответила.

Она кивнула.

У Кенрика и Оралье упали челюсти.

– Это самая абсурдная вещь, которую я когда-либо слышал, – заявил Бронте.

– Это необычно, – поправил его Олден.

Бронте закатил глаза и повернулся к Софи.

– Давай посмотрим, насколько ты хороша. Скажи мне, о чем я думаю.

Во рту Софи пересохло. Все замолчали. В ожидании ее ответа.

Она взглянула на Фитца, вспоминая его предупреждения о правилах телепатии.

– Он дал тебе разрешение, – сказал ей Фитц.

Она кивнула, глубоко вздохнув, чтобы остаться спокойной.

Видимо, тест начался.

Глава 8

Софи должна была пройти это испытание. Она хотела получить надлежащее образование, которое упомянул Фитц. Она хотела изучить, как в действительности работал мир. Таким образом, она закрыла глаза, пытаясь расслабиться достаточно, чтобы сконцентрироваться.

Она потянулась своим умом, как делала днем ранее. Ум Бронте чувствовался отличным от ума Фитца... он был глубже, так или иначе, когда она тянула свою умственную тень гораздо дальше. И когда она, наконец, почувствовала его мысли, они больше походили на ледяной порыв, чем на слабый ветер.

– Вы думаете, что у вас единственного за этим столом преобладает здравый смысл, – объявила она. – И вы устали смотреть, как Кенрик таращится на Оралье.

У Бронте отвисла челюсть, и лицо Кенрика стало таким же красным, как и его волосы. Оралье уставилась в свою тарелку, и ее щеки стали нежно розового оттенка.

– Я так понимаю, это правда? – спросил Олден, спрятав улыбку рукой.

Бронте кивнул, выглядя одновременно и разъяренным, и расстроенным, и скептическим.

– Как такое может быть? Древний разум практически непроницаем.

– Ключевое слово в этом предложении – «практически», – напомнил ему Олден. – Не расстраивайся... она к тому же нарушила блокировку Фитца.

Она почувствовала осуждение совести, когда увидела, как быстро покраснел Фитц. Особенно, когда Бронте оскалил зубы и сказал.

– Звучит так, будто золотой мальчишка Олдена не такой уж и безгрешный, как все думали.

– Больше похоже на то, что Софи исключительно особенная, – поправил Олден. – Фитц также видел, как она вчера подняла вес больше своего в десять раз с помощью телекинеза.

– Шутишь! – ахнул Кенрик, оправившись от своего смущения. – В ее возрасте? Теперь, я должен это увидеть.

Софи вжалась в свое кресло.

– Но... Я не знаю, как сделала это. Так просто получилось.

– Просто расслабься, Софи. Почему бы тебе не попробовать что-то поменьше? – Олден указал на хрустальный бокал перед ней.

Это звучало не так уж и сложно... и, возможно, это было похоже на ее телепатию. Другой смысл, который она должна была узнать, как использовать.

Она переиграла несчастный случай, вспоминая, как она нашла силу глубоко внутри себя и выставила ее через пальцы. Она могла сделать это снова?

Она подняла руку и представила, как невидимая рука поднимает кубок. Секунду ничего не происходило, и ее ладони начали потеть. Потом что-то потянуло у нее в животе, и бокал воспарил над столом.

Софи с удивлением уставилась на бокал.

– Я сделала это.

– И это все? – Издевался невпечатленный Бронте.

– Ему нужно большее? Серьезно?

– Дайте ей второй шанс. Она все еще привыкает к ​​своим способностям. – Олден положил руку ей на плечо. – Сделай глубокий вдох... расслабься... затем посмотрим, что ты еще можешь сделать. И помни, твой ум не имеет ограничений, в отличие от твоего физического тела.

Спокойная уверенность Олдена дал ей смелости попытаться усерднее. Она старалась думать о подсказке, которую он ей дал. Нет ограничений. Что это значит?

Может быть, она могла поднять сразу несколько вещей. Она выдохнула, представила, что у нее появилось пять воображаемых рук. Рывок в ее животе чувствовался острее, но оно того стоило, когда остальные пять кубков поднялись, как и кристаллические летающие тарелки.

Кенрик зааплодировал.

– Отличный контроль.

Ее щеки покраснели от похвалы.

– Спасибо.

Бронте фыркнул.

– Это несколько кубков. Я думал, она должна уметь поднимать вес, в десять раз превышающий ее собственный.

Софи прикусила губу. Она не была уверена, сколько еще она могла выдержать, но она была полна решимости произвести впечатление на Бронте.

Она должна быть более сильной, чем она понимала... как еще она могла остановить фонарь? Она сделала еще один глубокий вздох и пихнула каждую унцию силы, которую она могла чувствовать в своем центре к свободному стулу, стоящему следом за Бронте.

В воздухе прозвучал всеобщий вздох, когда три стула поплыли над землей, включая тот, на котором сидел Бронте.

– Невероятно, – выдохнул Олден.

У Софи не было времени праздновать. Ее живот, сжатый от напряжения и ее хватки, расслабился. Она вскрикнула, когда кубки упали на стол, а стулья потерпели на пол, сбивая Бронте с ног на спину с громовым столкновением.

На секунду все умолкли; они просто-напросто уставились с открытыми от шока ртами. Но когда Бронте крикнул, чтобы кто-нибудь помог ему, все разразились хохотом.

Кроме Софи. Она уронила одного из Членов Совета. Она была вполне уверена, она поставило клеймо на свое будущее этой ошибкой.

Кенрик хлопнул ее по спине, вытягивая ее из ее раздумий.

– Я никогда не видел такого природного таланта. Ты даже легко говоришь на нашем языке. Твой акцент прекрасен. Почти столь же прекрасен, как у этих парней. – Он указал на Олдена и Фитца.

– Прошу прощения, что? – спросила она, предполагая, что услышала его неправильно.

Фитц рассмеялся.

– Ты говоришь на Просвещенном Языке, с тех пор как мы прыгнули сюда... точно так же, как и вчера.

Она говорит с акцентом на другом языке?

– Наш язык – инстинктивный, – объяснил Олден. – Мы говорим с рождения... я уверен, люди думали, что ты была интересным ребенком. Хотя для людей наш язык похож на бормотание.

Ее родители всегда дразнили ее тем, каким шумным ребенком она была. Софи схватилась за стол.

– В нем есть слово, которое на английском означает «соя»?

– Соя? – переспросил Олден.

– Малышом я повторяла его. Мои родители думали, что я пытаюсь сказать свое имя и коверкаю его. Они даже превратили его в прозвище – что очень раздражает. – Она покраснела, когда Фитц хихикнул рядом с ней.

Кенрик пожал плечами.

– Я не могу придумать, что это может быть.

Фитц и Оралье кивнули. Но Олден побледнел.

– Что такое? – спросил его Бронте, отряхнув плащ от пыли после падения.

Олден отмахнулся от вопроса.

– Вероятно, ничего.

– Я решу, если ничего, – настаивал Бронте.

Олден вздохнул.

– Это... вероятно, она хотела сказать салдрин... но это преувеличение.

Губы Бронте сжались в жесткую линию.

– Что такое салдрин? – спросил Бронте.

Олден колебался, прежде чем ответить.

– Это истинное название редкого вида птиц – лунного жаворонка.

– И это плохо, потому что? – Она ненавидела, как все смотрели на нее, будто она – головоломка, которую невозможно решить. Взрослые всегда смотрели на нее так, но обычно она могла услышать их мысли и узнать, чем они обеспокоены. Сейчас она скучала по этому.

– Это не плохо. Просто интересно, – тихо ответил Олден.

Бронте фыркнул.

– Это настораживает.

– Почему настораживает? – спросила Софи.

– Это было бы неприятное совпадение. Но, скорее всего, ты пыталась произнести свое имя. Ты слышала его постоянно, естественно, попыталась повторить, – Олден пытался убедить скорее себя, нежели ее.

– Ну, думаю, что услышал достаточно, чтобы принять решение, – рявкнул Бронте, выбросив из головы все мысли о лунном жаворонке. – Я голосую против, и вам не убедить меня в обратном.

Софи не удивилась, но не смогла побороть панику. Она провалилась?

Кенрик покачал головой.

– Не говори глупостей, Бронте. Я голосую «за»... и тебе не убедить меня в обратном.

Она задержала дыхание, так как все глаза устремились к Оралье за окончательным голосом. Оралье не произнесла ни слова все это время, таким образом, Софи понятия не имела, что она думала.

– Дай мне свою руку, Софи, – сказала Оралье голосом, столь же хрупким и прекрасным как ее лицо.

– Оралье – эмпат, – объяснил Фитц. – Она может почувствовать твои эмоции.

Рука Софи дрожала, когда она протянула ее. Оралье схватила ее мягким прикосновением.

– Я чувствую много страха и смятения, – прошептала Оралье. – Но я никогда не чувствовала такой искренности. И есть что-то еще.... Я не уверена, что могу описать это. – Она открыла огромные, голубые глаза и уставилась на Софи. – Я голосую за тебя.

Олден хлопнул в ладоши и широко улыбнулся.

– Это все решает.

– Пока что, – поправил его Бронте. – Оно будет пересмотрено. Я об этом позабочусь.

Улыбка Олдена увяла.

– Когда?

– Мы должны подождать до конца года. Дадим Софи время приспособиться, – объявил Кенрик.

– Отлично, – согласился Олден.

– Глупцы, – проворчал Бронте. – Я призываю мое право, как Старшего Члена Совета потребовать исследование.

Олден поднялся с поклоном.

– Я тоже это планировал. Я договорился привести ее к Кинлин, как только мы закончим здесь.

Софи знала, что должна, вероятно, праздновать, но она была слишком занята, пытаясь расшифровать слово «исследование». Это не звучало весело.

– Что такое исследование? – просила она Фитца, когда Олден выпроводил всех остальных из комнаты.

Фитц откинулся назад на своем стуле.

– Просто еще один способ прочитать твои мысли. Это не грандиозное дело. Происходит все время, когда ты находишься на обучении телепатии... которое похоже ты будешь проходить. Я не могу поверить, что ты прошла. Это выглядело сомнительным всего минуту.

– Знаю. – Она вздохнула. – Почему Бронте потребовал исследование?

– Потому что он огорчен. Ну, это и я думаю, что он беспокоится, что мой папа не смог прочитать твои мысли.

– Беспокоится?

– Думаю, возможно, «беспокоится» – лучшее слово. Мой папа действительно хорош. И я тоже. – Он сверкнул дерзкой улыбкой. – Поэтому, если мы не можем прочитать твои мысли, они вроде того, а кто может?

– Ладно, – согласилась она, пытаясь разобрать, что он сказал. – Но почему он заботится об этом, если никто не может прочитать мой разум?

– Наверное, из-за твоего воспитания.

Она сделала глубокий вдох прежде, чем неохотно произнести следующие слова:

– Ты имеешь в виду, моя семья – люди. А я – нет.

Прошла секунда, прежде чем он кивнул.

Внутри нее разлилась пустота. Так это не было ошибкой. Она действительно не связана с семьей... и Фитц знал это. Он не смотрел на нее, и Софи могла бы сказать, что ему неловко.

Она с трудом проглотила боль, сохраняя ее на потом, когда она будет в состоянии разобраться с ней один на один. Она откашлялась, пытаясь казаться нормальной.

– Почему это касается его?

– Потому что такого никогда прежде не случалось.

Теплая, светлая комната стала холоднее.

– Никогда?

– Да.

Это крошечное слово, но последствия его были огромными.

Почему она живет с людьми?

Прежде чем она могла спросить, Олден пронесся обратно в комнату.

– Софи, почему бы тебе не пойти со мной, мы найдем, во что тебе переодеться. Ты тоже должен сменить одежду, Фитц.

Софи колебалась. Вероятно, ей следовало вернуться домой. Ее родители должны знать, что она бросила школу.

С другой стороны она уже была в беде... могло ли наказание стать еще хуже. Плюс, пока она не была готова пойти домой. Ей было нужно больше ответов.

– Куда мы идем? – спросила она, следуя за Олденом в комнату.

Олден улыбнулся.

– Ты бы хотела увидеть Атлантиду?