Текст книги "Изгнание (ЛП)"

Автор книги: Шеннон Мессенджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

Глава 27

Первое, что она почувствовала, это непроницаемую колючую темноту, толкающую и давящую на ее мысленный барьер. Она пыталась бороться, но тени были безжалостны, а самые холодные нашли способ пробиться.

Последовали изображения, такие же четкие и ясные, как обычные воспоминания. Но они были неверными. Все цвета были ложными. Каждый звук – искажен. Казалось, что действительность была разбита, смыта и собрана вновь в нечто иное.

Деревья дождем лились из серо-зеленых облаков, когда они падали, их темные ветви, словно скрюченные руки, тянулись к Софи. Звери вскочили с земли, горящей звездами, обнажили свои клыки и погнались за ней по холмам, покрытым небесным ковром. Светящиеся глаза пробирались сквозь кусты, усыпанные синими ушами, а бабочки с ярко-красными губами шептали что-то невнятное. Софи искала какую-нибудь подсказку, какой-нибудь ключ, чтобы перевести то, что она видела, но казалось, во всем этом не было никакого смысла.

Просто запутанные мысли в запутанном разуме.

Эти картинки переплетались, опутывая ее и затягивая все глубже. Она вновь пробилась сквозь тьму и попала на улицы разрушенного города. Затуманенные и потрескавшиеся кристальные постройки были непонятной смесью сооружений, которые Софи видела повсюду в Затерянных Городах: закрученные замки Этерналии втискивались среди серебряно-заостренных шпилей Атлантиды, смешиваясь с блестящими усадьбами, которые обвивались вокруг пирамиды Ложносвета. В центре всего этого был фонтан, две золотые фигуры, стоящие в бассейне, держались за руки, когда цветные струи воды поливали их со всех сторон. Между ними появилась тень девочки и исчезла среди зданий, разбивая все, чего она касалась прежде, чем погрузилась в море осколков.

Софи нырнула следом за ней.

Она опускалась все ниже, ниже и ниже, чувствуя, что разум Прентиса похолодел, стал неразборчивее, как только она очутилась в бесцветном пространстве, лишенном любого звука и цвета. Пузырь из ничего. Она прислонилась к его стенкам, но какая-то сила отшвырнула ее обратно. Затем напротив нее появилось лицо, бледное и без каких-либо очертаний за исключением двух сине-зеленых драгоценных камней вместо глаз. Чем больше она всматривалась в них, тем больше кружилась ее голова, до тех пор, пока она не потеряла способность определить, где верх и где низ, откуда она пришла или как ей вернуться.

– Нет причин беспокоиться, – прошептало лицо, в то время как смех заполнял все пространство. Голос был молодым и, прежде всего, детским. Затем лицо разбилось на миллионы крошечных частичек, и наступила глубокая тьма, окружая ее и впиваясь в нее, как иголки. Какая-то часть ее понимала, что они не прикасались к ней, но это все равно не сделало боль менее реальной. Она хотела вопить, или кричать, или звать на помощь… но у нее не было рта. Она была лишь пятном сознания.

Бестелесным разумом.

Иглы света превратились в электрические, пронизывая ее крошечными толчками, до тех пор, пока все, о чем она могла думать были их уколы и боль. Она была в ловушке. Застряла в этом кошмарной мире, где тени проказничали, а свет атаковал, и она была здесь никем. Никем.

Нет.

Она была кем-то.

Но кем она была?

Это был вопрос, на который она всегда знала ответ, но он словно стерся паникой и болью, ушел за пределы ее досягаемости... за пределы обжигающих огней.

Она должна была найти его. Даже, если это трудно будет сделать. Даже, если будет больно.

Она начала пробираться сквозь крупицы света, позволяя им царапать, обжигать и все больше уничтожать ее сознание. Затем она снова начала падать. Ниже, ниже и ниже, в невидимую пропасть. Падая так глубоко, она понимала, что никогда не сможет самостоятельно остановиться.

Но без мучивших ее колющих лучей, она нашла ответ на свой вопрос.

Я – Софи Фостер.

Она передавала эти слова, чтобы сделать их более реальными, и тонкий лучик белого света рассек темноту. Она обвила свой разум вокруг него, цепляясь за якорь спасения и паря во тьме, без понятия куда идти или что делать. Веревочка света вспыхнула. Затем ее окружило дуновение тепла, создавая шум, как только тени изогнулись и скрутились в образ. Черная птица.

Черный лебедь.

Он расправил крылья и нырял. Софи видела, как он падал, от удивления не веря тому, что она видела.

Пусть прошлое станет твоим путеводителем.

Она отпустила луч света, падая, падая и падая так быстро, так сильно, чтобы догнать этого лебедя. Она схватила его за крылья и крепко вцепилась в них, когда птица устремилась вниз, изогнулась, отклонилась и, наконец, вырвалась в мир солнечного света, голубого неба и холмов, покрытых зеленой травой. Но этот мир был слишком ярким и слишком сверкающим. Почти ослепляющим.

Лебедь – сейчас это была настоящая птица – прокатился с Софи по мягкой земле, пока не столкнулся с ногами женщины, сбивая ее. Ее мелодичный смех зазвенел в воздухе, когда она упала в эту запутанную кучу. Потом она вытянулась, прижимая, хлопающего лебедя своими руками и нашептывая ему, чтобы он успокоился.

Девушка выглядела лет на двадцать, с длинными светлыми волосами, закрученными в локоны, и в фиолетовом платье. Софи никогда раньше ее не видела, но в ней чувствовалось нечто знакомое, особенно когда она улыбалась. Эта улыбка заставляла ее бирюзово-голубые глаза сверкать точно также как и глаза Эделайн в те редкие моменты, когда она освобождалась от своей печали.

Джоли.

Ты можешь видеть меня? Софи передала ей эту мысль, понимая, что это было сумасшествие.

Джоли не ответила. Вместо этого она обернулась и посмотрела на лебедя, ковыляющего к ее ногам, и протянула руку, чтоб вырвать у него черное перо.

Я не понимаю, передавала Софи, желая закричать, когда получила в ответ лишь тишину. Что это значит?

Джоли засмеялась.

– Все будет хорошо.

Ее голос был похож на голос Эделайн, Софи почувствовала озноб. Потом Джоли повернулась к ней, и ясность в ее взгляде ощущалась иначе, чем другие зрительные восприятия, словно в этот раз это был не сон или воспоминание.

– Мы должны верить, – сказала она Софи, и ее улыбка начала увядать.

Верить во что? Верить кому?

Джоли не ответила. Она просто посмотрела на небо и сказала:

– Тебе нужно идти.

Как? И что ты здесь делаешь? Что это значит?

Джоли взяла лебедя длинными, изящными руками и подкинула его в белоснежные облака.

– Следуй за милой птицей по небу.

Лебедь расправил свои широкие черные крылья и взмахнул ими, как только картинка разбилась в пыль. Но взлетевшие тени толкнули Софи вверх, вместо того, чтобы потянуть вниз. Осколки воспоминаний пытались охватить ее, как только она поднялась, но она двигалась слишком быстро, расплываясь во тьме, пока та не стала серой, затем белой, а потом она вернулась в свое тело, задыхаясь, трясясь и извиваясь в руках, которые держали ее зажатыми, словно тиски.

– Никогда больше так не делай! – прокричал Олден.

Глава 28

Софи привыкла к головным болям, но она никогда не испытывала ничего подобного удару молнии, который врезался в ее мозг, гремя, разрывая, сокрушая и обжигая, когда она открыла глаза.

– Просто дыши, – шептал Олден, сжимая ее руку. – Это пройдет.

Она делала то, что он говорил, пытаясь сосчитать свои вдохи, чтобы отвлечься от боли. Но не могла собраться, и ей пришлось начинать сначала. На третий или четвертый раз она одолела первую сотню, головная боль отступила, медленно сползая обратно в некое темное место, откуда и пришла.

Она медленно открыла глаза, давая своему мозгу время привыкнуть.

Слабое голубое свечение от огонька бейлфаера Олдена было единственным светом, а в комнате, в которой они находились, был песочный пол и огромная металлическая дверь. В какой-то момент Олден должно быть перенес ее в Комнату, Где Потеряны Шансы, хотя она понятия не имела когда. Она потеряла сознание?

Олден помог ей привстать, прислонив ее к своему плечу.

– Спасибо, – прохрипела она, морщась, когда услышала свой надломленный голос.

Олден не реагировал.

– Я знаю, вы злитесь...

– Ты думаешь, я злюсь? – Его возглас эхом отразился от стен, что, безусловно, говорило, что он был зол. – Я думал, я потерял тебя, Софи.

– Но я здесь. Я в порядке. – Она заставила себя встать самостоятельно и старалась не качаться слишком сильно, когда кровь ударила ей в голову, делая все расплывчатым. – Я просто... Я думала, Прентис мог скрывать что-то важное, что я должна найти.

– Его разум разрушен! – Олден широко раскрыл глаза, глубоко вдохнув несколько раз прежде, чем заговорил снова. – Все, что у него осталось – это расколотые воспоминания, которые разбились вдребезги... лабиринт безумия, такого запутанного, что он затянет тебя и никогда не даст спастись.

– Знаю. Но я думала, что с тех пор, как он был Хранителем, возможно, было воспоминание, которое он припрятал, ожидая, когда я найду его.

Олден вздохнул. И этот эпический вдох звучал одновременно утомленно, раздраженно и безнадежно.

– И нашла?

– Я не знаю, – призналась она.

Она закрыла глаза, представляя лебедей, которых она видела среди хаоса. Теневой лебедь едва сформировался после того, как она передала свое имя, почти как будто он был послан за ней. И это привело ее прямой к тому теплому, безопасному месту с Джоли и настоящим лебедем, которое не чувствовалось подобным воспоминанию...

– Вы думаете, что Прентис мог общаться со мной? – спросила она спокойно.

– А что? – Олден наклонился вперед, его глаза стали слишком большими, когда он взял ее за плечи. – Ты видела что-то?

– Я видела черного лебедя с... женщиной.

Она думала сказать ему, кого видела. Но если бы она рассказала Олдену, что видела, как Джоли общалась с черным лебедем, она знала, что он бы подумал то же, что подумала она. То же, что, как было похоже, пытался сказать ей Прентис.

Джоли могла быть частью Черного Лебедя?

Что бы подумал Грэйди, если бы узнал?

– Ты видела лицо женщины? – спросил Олден.

– Я никогда не видела ее прежде. – Это не была полностью ложь. Она никогда не видела Джоли лично... и она никогда не видела ее фотографии в этом возрасте. – Но она говорила с лебедем. И затем... было такое чувство, что она говорила со мной. Она сказала мне «следовать за красивой птицей через небо». Это что-нибудь значит?

– Я... – Олден отпустил ее и спрятал свое лицо в руках.

– Вы в порядке?

– Моя голова... я просто... – Он прижал ладони ко лбу как, будто пытался выжать головную боль. – ... прости. Это был долгий день. И я знаю, ты думаешь, что Черный Лебедь хотел, чтобы ты нашла именно это, но Прентис больше не способен на рациональные, последовательные мысли.

– Может ли часть его все еще быть где-то там? Глубоко запертая?

– Будем надеяться, что нет, Софи. Будем надеяться, ради Прентиса, что он не осознает, что все еще жив. Быть пойманным в вечную ловушку постоянного безумия – это ужасная судьба. Гораздо, гораздо худшая. – Он вздрогнул.

Она знала, что Олден был прав. Но не могла стряхнуть чувство, что какая-то крошечная часть Прентиса пыталась сказать ей что-то. Что-то настолько важное, что он цеплялся за ту последнюю часть своего здравомыслия все это время.

Олден потер свои виски, вздрагивая от каждого давления пальцев.

– Ты видела что-нибудь еще?

– Ничего, что имело бы смысл. Это был хаос изображений. Единственное, что я действительно узнала, это вас.

– Меня?

– Ну, я вполне уверена, это были вы. Я видела лицо с бирюзовыми драгоценностями вместо глаз. Оно наклонилось, уставилось на меня, а затем прошептало, «нет причин волноваться».

Даже в тусклом свете бейлфаера Софи смогла увидеть, как побледнел Олден.

– Э-это последнее, что я сказал ему. Перед взломом. Он молил меня убедиться, что его семья в безопасности, и я обещал, что у него нет... – Его голос пропал, а все тело трясло. – Он помнит. Я не могу поверить... Я никогда не думал, что он... Я...

Он сжал руками голову и застонал.

– Что-то не так? – спросила Софи, как только он повалился вперед.

– Моя голова. – Он смог вздохнуть. А потом его тело обмякло.

Она повернула его лицом к себе, зовя по имени и тряся за плечи. Серое вяжущее вещество спало с раны, выпуская новые струйки крови.

– Олден, пожалуйста, вы меня пугаете.

Он не отвечал.

Софи оглянулась в поисках Крикора, желая, чтобы тот появился из песка. Но в пустой комнате в середине земли были только она и Олден. И Софи понятия не имела, что делать.

Она нащупала волшебный флакон, поднося его к голубому кулону, но свет был слишком слабым, чтобы выдавить луч. Должна была быть какая-то хитрость, которую она не знала, она ни за что не могла перетащить Олдена через все эти ступени.

– Пожалуйста, Олден... очнитесь, – молила она, когда вынула свой Импартер и прокричала имя Элвина.

Серебряный квадрат оставался бледным, он не реагировал ни на имя Грэйди, ни Эделайн.

Он трясла Олдена сильнее.

– Как мне доставить нас домой?

Ответа по-прежнему не было.

Фитц, передала она, заставляя себя сосредоточиться, несмотря на панику. Она нарисовала в своем разуме Эверглен, пытаясь вспомнить, что она делала, когда была заложницей и звала Фитца почти через весь мир. Фитц, пожалуйста, скажи, что слышишь меня.

Тишина.

У нее на глазах выступили слезы, и она изо всех сил пыталась думать о чем-нибудь еще, что она могла сделать.

Фитц, пожалуйста. Я не знаю, что делать.

Софи? Ты меня слышишь?

Фитц! Сейчас она плакала. Фитц, ты должен помочь мне, он ранен, и он не без сознания, а я не могу вытащить нас отсюда.

Стой, стой... успокойся. Кто ранен? Где ты?

Я... Мне нельзя говорить тебе...

Софи, давай... Если тебе нужна помощь, то тебе придется сказать, где ты.

Она взглянула на Олдена. Его рана стала шире, пропитывая песок красным.

Я в Изгнании.

В ИЗГНАНИИ???

Да... с твоим папой... и у него рана на голове. У него кровь. Много крови.

Приведи его сюда. Я попрошу Элвина встретить вас у ворот.

Я не могу. Нам придется использовать этот волшебный кулон, а я не знаю, как с ним работать. Ты знаешь что-нибудь об этом?

Я никогда не слышал о нем. Не можешь спросить кого-нибудь?

Здесь никого больше нет... а я не могу привести в чувства твоего отца.

Но... возможно, ей не нужно было.

Информация была где-то в памяти Олдена. Если бы она изучила его разум, то точно нашла бы ответ.

Она сделала глубокий вдох, собирая свое внимание.

Софи, ты здесь? предал Фитц. Что происходит? Что я должен делать?

Подожди... Я кое-что попробую.

Прежде, чем Фитц смог возразить, она перекрыла его передачи и толкнула свое сознание в разум Олдена.

Он отличался от того, что она ожидала. Неразборчивый и тусклый.

И острый.

У его мыслей были грани, грубые зубцы, которые царапали и натирали, когда она пробиралась сквозь них, передавая имя Олдена снова и снова. По крайней мере, его разум не был пуст. Были воспоминания, за которые можно было зацепиться, но они были спутаны и закручены в ледяной смеси, и Софи не знала, как в них разобраться.

Потоки холода просачивались в ее сознание, но она не обращала внимания на дрожь и сосредоточилась на тонких ниточках тепла, которые, чувствовала, были разбросаны по всему разуму Олдена. Софи собрала их вместе, когда умоляла его вернуться, рассказывая, как напуганы она и Фитц, и то, как сильно ей была нужна его помощь.

На протяжении нескольких ужасных секунд ничего не происходило. Потом Олден вздохнул и открыл глаза.

Его грудь вздымалась, а сам он схватился за голову, как только очнулся, тяжело дыша.

– Что случилось? – спросил в перерыве между кашлями.

– Я не знаю... вы просто упали в обморок и не просыпались. – Она тихонько всхлипнула, и когда сказала это, Олден взглянул на нее, его взгляд вдруг стал яснее.

Он очнулся, передала она, надеясь, что Фитц услышал ее. Мы скоро будем.

– Ох, Софи, мне так жаль. Я думал... Я даже не знал. – Его дрожащие руки нащупали волшебный кулон, он держал его рядом бейлфаером. – Позволь мне вытащить нас отсюда.

Он вертел кристалл бейлфаера, пока не нашел нужную сторону и не коснулся кончиком волшебного кулона этой грани. Черный камень стал переливаться, освещая землю почти слепящими лучами света.

Олден не мог встать, поэтому взял Софи за руку и сказал ей сосредоточиться. Он окатил их леденящим светом, уносящим прочь из Изгнания.

* * *

Внезапный солнечный свет чуть не ослепил ее, когда Софи кувырком пронеслась по песку, но палящий зной был облегчением после арктической дрожи во время прыжка. Она чувствовала себя так, словно была поглощена лавиной и выброшена посреди бури.

Легкий ветерок проносился по пустыне, перехватывая дыхание в горле. Олден отплевывался и кашлял, когда тихонько сел рядом с ней.

– Прости, – пробормотал он, когда его дыхание успокоилось. – Мне очень жаль, что я потерял там сознание. Этот ушиб на голове должно быть серьезнее, чем я думал.

Софи старалась не смотреть на рану.

– Нам нужно доставить вас к Элвину. Вы готовы для следующего прыжка?

– Думаю, да, – он искоса взглянул на песок, где крошечные красные капли покрывали пятнами белоснежные крупинки. – Я вижу немного размыто, так что мне понадобится твоя помощь со следопытом.

Он нащупал и вытянул тонкую палочку из своего кармана на рукаве и дал Софи указания, как прокрутить кристалл до нужной грани. Она замкнула его в нужно месте и взяла Олдена за руку.

– Я знаю, этот день был сущим приключением... но теперь нет причин тревожиться. Все будет хорошо.

Так или иначе, она окутала его большей частью своего сознания. Ее голова болела от сверхнапряжения, но она не пошла на риск во время прыжка.

Она в целости доставила Олдена домой.

* * *

– Наконец-то, – прокричал Фитц, как только стали видны сверкающие ворота Эверглена. Он бросился им на встречу, а следом за ним и Элвин.

– Прости. – Софи пыталась встать, но волна головокружения сбила ее. – Я доставила нас сюда так быстро, как только смогла.

Она заметила замешательство Олдена и рассказала об обращении к Фитцу за помощью.

Элвин вертел в руках затвердевшую смесь с раны Олдена.

– Что это такое?

– Лекарство гномов. – Олден взял Фитца за руку и тот поднял Олдена на ноги, встать сам он был не в состоянии. Фитц закинул руку Олдена себе на плечи и удерживал на себе большую часть веса отца.

Элвин присвистнул.

– Что ж, ты очень сильно пострадал, но мы поможем в кратчайшие сроки встать тебе на ноги должным образом. А как на счет тебя? – Он опустился на корточки, чтобы изучить Софи, щелкая своими пальцами и образуя вокруг нее голубую сферу.

В глазах Софи вспыхнул свет, вызывая очередную головную боль.

– Ты тоже не в порядке, – сказал ей Элвин, когда она вздрогнула. – Я начинаю думать, что твоя склонность к несчастным случаям становится заразной.

Олден устало рассмеялся.

– В этот раз это было из-за меня, Элвин. И мне очень повезло, что я взял с тобой Софи. – Он сильнее сжал плечо сына. – Очень, очень повезло.

– Почему вы были в Изгнании? – допытывался Фитц.

– Это секретная информация. Даже ты не должен был знать, что мы были там.

– Простите, – пробормотала Софи.

– Тебе не за что извиняться, Софи. Ты оказалась в безвыходной ситуации. Это моя вина. Как и за многие вещи...

Он снова сжал руку на руке Фитца, но на сей раз было похоже, что он цеплялся за него.

– Ну, пошли, – сказал Элвин, закидывая Софи на плечо.

– Я сама могу идти!

– Возможно, но я не буду рисковать.

– Это Олден пострадал... а не я.

– Тоже верно. Но именно ты чуть не исчезла.

Глава 29

– Я не понимаю, – сказала Софи, когда Элвин усадил ее на огромную кровать с балдахином в одной из огромных гостевых комнат, расположенных на верхних этажах Эверглена. Это была та же кровать, в которой Софи проснулась, когда чуть не исчезла. – Как я могу быть исчезнувшей? Я ведь ношу нексус.

– Это я и пытаюсь выяснить. – Он взял ее запястье, разглядывая внутреннюю часть в метре от себя. – Ты делала во время прыжка что-нибудь по-другому?

– Я окутывала часть своего сознания вокруг Олдена, чтобы быть уверенной, что в целости доставлю его домой. Но мой нексус должен был удержать меня и не важно, насколько я концентрировалась, верно?

– Именно для этого он и предназначен.

Она отвернулась, не желая вызывать еще одну головную боль, как только Элвин ярко осветил ее запястье оранжевым светом.

– Нексус работает, – произнес Элвин через секунду.

– Тогда должно быть это какая-то ошибка.

– О, ошибки нет. Посмотри сама. – Он протянул ей серебряное зеркало с туалетного столика.

Софи широко открыла глаза от удивления.

Все ее цвета были стерты, оставляя губы и щеки таким же бледно-белыми, как и кожу. Даже глаза выглядели скорее серыми, нежели карими.

– Не беспокойся... выглядит хуже, чем есть на самом деле. Когда это серьезно, твоя кожа начинает просвечивать. А когда смертельно, ты почти исчезаешь. Когда Фитц нашел тебя в прошлый раз, были части, которые я едва мог у тебя увидеть.

Софи вздрогнула.

– Ты ведь смог вылечить это?

– Да, только мне пришлось приготовить немного Ослабляющей Подпитки, которую придумал Кеслер, без лимбиума. А тем временем я хочу, чтобы ты выпила это. – Он протянул ей бутылочку Молодости. – И постарайся отдохнуть.

Он намазал ее ожоги фиолетовым бальзамом и перевязал руку влажной шелковой тканью.

– Я должен позаботиться об Олдене. Ты в порядке?

Софи кивнула.

– С ним все будет хорошо?

– Конечно, он немного побит, но это ничего, я могу с этим справиться. Просто постарайся расслабиться. Я скоро вернусь.

Она опустила бутылочку Молодости, стараясь не смотреть на свои бледные руки, когда ставила пузырек на столик у кровати.

С ней все было хорошо.

Она даже не чувствовала себя по-другому. Просто уставшая и измученная.

Софи закрыла глаза и легла на подушку, надеясь получить столь необходимый сон. Но ночные кошмары не давали ей отдохнуть.

Огонь и хаос из воспоминаний Финтана. Сумасшествие и неразбериха у Прентиса. Все эти ужасы, которые она видела на протяжении всех исследований, смешались с ее собственными страхами и сложились вместе в величайший кошмар, который показал ее разум.

Но самым ужасным было воспоминание, которое она не помнила, что видела.

Прентис, привязанный к креслу в круглой комнате с проекциями на стенах. Софи была там однажды, когда Олден провожал ее в офис Кинлина в Атлантиде. Но в этот раз все экраны проецировали одно и то же изображение.

Знак лебедя.

Прентис тихо смотрел на свои колени, когда Кинлин кружил вокруг него, выкрикивая вопросы. Наконец, Кинлин сжал свои руки и потянулся к вискам Прентиса. Прентис не отбивался, не сопротивлялся, не делал ничего, только смотрел на человека, чьи глаза Софи видела в воспоминании.

На Олдена.

Софи могла чувствовать злость и печаль Олдена, когда Прентис извивался и кричал, и она, вздрогнув, проснулась, надеясь похоронить пагубное воспоминание так глубоко в своем разуме, чтобы оно никогда не всплывало вновь. Но у нее было чувство, что оно будет преследовать ее так же, как преследует Олдена.

– Прости, не хотел напугать тебя, – сказал Фитц, заставляя ее подскочить.

– Нет, это не ты, – ответила Софи, когда смогла снова нормально дышать. – Просто был плохой сон.

Он сел рядом с ней на кровать.

– Прости.

Софи пожала плечами.

– Как твой отец?

– Спит под успокоительным. Элвину нужно было сделать какое-то глубокое восстановление тканей в ране на голове, поэтому он усыпил его на время.

– Но с ним все будет хорошо?

– Так говорит Элвин. И Баллхорн не беспокоит, так что думаю, он в порядке.

Банши кричали только тогда, когда кто-то находится в смертельной опасности, хотя было еще хуже, когда они лежали рядом с кем-нибудь. Это значило, что смерть была совсем близко.

– Что там произошло? – тихо спросил Фитц.

– В общем-то, одно несчастье за другим.

– Ясное дело! – Он достал маленький синий пузырек с распылителем. – Элвин приготовил это для тебя. Вдохни.

Он побрызгал у ее носа, и Софи вдохнула лекарство, закашлявшись, как только покалывающая влага ударила ей в нос.

– Как в старые добрые времена, – с грустью сказал Фитц. – Я обычно сидел тут, давая дозами лекарство, наблюдая, как частички цвета медленно выступали у тебя на лице, надеясь, что ты проснешься.

– Ты?

Он кивнул.

Если бы она могла покраснеть от смущения, то точно бы сделала это.

– Потом, конечно же, ты очнулась в один из тех немногих моментов, когда мама заставила меня пойти отдохнуть. – Он усмехнулся, но в его глазах по-прежнему была печаль.

– Прости, Фитц.

– Это не твоя вина, хотя ты знаешь, как вызвать у меня сердечный приступ. Когда твои передачи прекратились сегодня, я чуть не бросился в Этерналию и не стал биться в двери Членов Совета, пока они не доставили бы меня к вам.

– Я рада, что ты не сделал этого.

– Я тоже. Наверно. Хотя, похоже, что ты смогла воспользоваться какой-то помощью.

Софи посмотрела на свои руки, с облегчением увидев, что оттенок розового возвращается к кончикам ее пальцев.

– Элвин сказал, что в этот раз это не страшно.

– Да, это он мне тоже говорил. Но он так же сказал, что мне придется заставить тебя надеть это. – Прежде, чем она смогла как-то среагировать, он схватил ее левую руку и сомкнул что-то бирюзовое и блестящее вокруг ее запястья. – Это старый нексус Бианы. Элвин хочет быть особенно внимательным.

Софи нахмурилась, когда он поворачивал украшенный драгоценными камнями браслет, пока тот не щелкнул, оставляя ее запястье покрытым розовыми и фиолетовыми цветами.

Прекрасно, теперь у нее два нексуса.

– Долго мне придется носить его?

– Пока он не сможет узнать, почему ты исчезаешь.

– Должно быть это был стресс.

– Возможно.

Он нервно крутил в руках бутылочку от лекарства. Ты правда не можешь сказать мне, что случилось? Или что вы делали в Изгнании?

Его передачи были похожи на горячую кочергу, колющую ее мозг.

Все еще слишком громко? спросил он, когда она вздрогнула.

Софи кивнула.

– Прости. Надеюсь, Сэр Тиерган сможет понять, что не так.

– Да, – сказала ему Софи, тоже надеясь на это.

Но больше всего она надеялась, что проблема была связана не с ней.

* * *

– Я никогда не должен был позволять тебе ходить с Олденом. – Чуть ли не рычал Грэйди, когда Эделайн помогала Софи подняться по ступенькам в Хевенфилд. Сандор плелся позади, ворча от того, что ничего бы не случилось, если бы ему позволили сделать его работу.

Эделайн сжала руку Софи.

– Элвин сказал, что она будет в порядке. И чтобы в этом убедиться, он проверит ее завтра утром. Возможно, мы просто должны поселить его здесь.

Софи почувствовала, как у нее немного отвисла челюсть, когда Эделайн улыбнулась своей шутке.

С каких это пор Эделайн была спокойна?

Хорошей новостью было то, что Элвин не нашел у нее ничего страшного, а проверил он ее всеми возможными способами. Плохая новость состояла в том, что она понятия не имела, почему исчезала, или почему у нее продолжались головные боли, или любые другие странные вещи, о которых она, наконец, ему рассказала. Все, что он мог сделать, это настаивать на ежедневных проверках, пока он либо не выяснит все это, либо проблемы не уйдут сами.

– Кроме того, не думаю, что у нас правда есть выбор, – тихо добавила Эделайн. – Олден был на задании от Совета.

– Да, и я думаю, что и другие силы тоже были вовлечены в это. – Грэйди посмотрел на Софи, и ей вдруг стали очень интересны ее ноги.

У нее не было сил для очередного спора о Черном Лебеде. Особенно сейчас, когда была возможность того, что Джоли была частью их. В конце концов, может ее смерть была как-то связана с Черным Лебедем? Даже если это не было убийством?

Софи хотелось бы узнать это, хотя она даже не знала, с чего начать.

Они оставили ее одну, чтобы принять душ и переодеться, и Софи надеялась, что тема закрыта. Но когда Грэйди и Эделайн вернулись, чтобы уложить ее в постель, Грэйди поцеловал ее, пожелал спокойной ночи и прошептал:

– Софи, пожалуйста, будь осторожна. Просто я думаю, ты не осознаешь, с чем связываешься.

– Я...

– Я больше ничего не скажу. Просто отдохни.

Он ушел, не произнеся ни слова.

Эделайн вложила ей в руки Эллу и убрала несколько прядей со лба:

– Уверена, что мне не нужно сделать тебе немного чая из дремотных ягод?

Последнее, чего хотела Софи, это закрыть свои глаза и пережить еще одни ночные кошмары, но исчезновение вновь возродило ее решительность.

– Никаких успокоительных.

Эделайн нахмурилась, но спорить не стала, когда она поцеловала Софи в щеку.

Игги устроился на подушке Софи, и Эделайн выключила свет и оставила их одних. Но когда звук шагов Эделайн исчез, Софи выползла из кровати и записала все сумасшедшие вещи, которые она видела в умах Финтана и Прентиса в свой журнал памяти. Изображения были еще более ужасающими на бумаге, и она запихнула книгу с глаз долой, хватая Шар-шпион прежде, чем спрятаться под одеялом.

– Покажи мне Мистера Форкла, – прошептала она, не удивляясь, когда вспыхнуло слово НЕИЗВЕСТЕН. Все равно она была не в настроении видеть его. Ей было нужно что-то, что не включало в себя разрушенные умы или Черного лебедя или изгнанных заключенных или огонь и гибель.

– Покажи мне, Коннора, Кейт и Натали Фримен, – прошептала она.

Серебряный шар вспыхнул, показав ее папу, маму и сестру, уютно устроившихся вместе на диване и жующих попкорн и покупное печенье. Ночь кино была семейной традицией Фостеров, и Софи впитала нормальную сцену, надеясь, что она заполнит ее сны. Потом что-то попалось на глаза. Большеухий щенок бигля свернулся на коленях у ее сестры.

Когда Олден переселял ее семью, Софи попросила, чтобы у них был дом с больших задним двором, чтобы они, наконец, смогли завести собаку, о которой всегда мечтали.

Она была рада, что у них, наконец-то, есть собака.

Но это было больно... больнее, чем Софи думала, что будет.

Слезы обожгли ее глаза, и она схватила Игги и ткнулась носом в его пушистый нос, пытаясь не чувствовать себя одной, испуганной и жалеющей, что она не могла вернуться в то время, когда не должна была волноваться о таких вещах, как исчезновения, похищения и разрывы памяти.

Это немного помогло, но что до конца помогло ей обрести контроль, так это тихий голос Силвени, наполняющий ее разум.

Спокойно.

Друг.

Силвени повторила эти слова, передавая необычайно мягкое тепло, и Софи окунулась в это чувство, позволяя ему окутать ее сознание, словно одеялу.

Впервые за долгое время, она уснула сном без сновидений.