Текст книги "Клякса бифуркации (СИ)"

Автор книги: Сергей Зеленин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 42 страниц)

– Иван Гаврилович! А что если претворить ваш план районирования – так сказать, в экспериментальном порядке? А там, коль у нас вами что получится и остальные руководящие товарищи поддержат.

– Боюсь, что времена ныне такие, что «руководящим товарищам» не до планов…

– Времена, как времена! Когда план ГОЭЛРО принимали – времячко было не лучше и, тем не менее – скептики как мы с вами видим, были посрамлены.

– Ну, что ж… Давайте попробуем!

Показал Ивану Гавриловичу свой план образования Средневолжского края, поговорили об совместных с ним усилий в этом направлении, об развитии энергетики будущего региона и, разошлись довольные друг другом – после его твёрдого обещания поддержки всех моих начинаний.

Уходя от Александрова, так же – «трудоустроил» на стажировку ещё одну свою комсомолочку.

***

И, наконец, мне удалось встретиться с воистину зубром кремлёвской политики – Кржижановским Глебом Максимилиановичем, Председателем Госплана СССР.

Рисунок 37. Глеб Максимилианович Кржижановский – Председатель Госплана РСФСР (СССР) 1921-30 гг..

Его бурное революционное прошлое оставим за поребриком – мне он интересен не прошлым и, даже не авторством знаменитого плана ГОЭЛРО!

В 1921 году, по инициативе автора не имеющего мировых и исторических аналогов плана ГОЭЛРО, в РСФСР был создан не менее оригинальный орган государственного управления – «Госплан», который им и был возглавлен. Таким образом, Глеб Кржижановский – основатель и первый председатель Госплана, был первым в мировой истории – кто применил стратегический менеджмент в государственном масштабе.

Помимо самой идеи планового развития экономики в масштабах отдельного предприятия, целой отрасли народного хозяйства и всей страны в целом, главное «ноу-хау» советского стратегического менеджмента с 1927 года состояло в пятилетнем планировании – позволившая за пару десятилетий провести беспрецедентную в истории модернизацию страны, в других странах происходившую на протяжении веков.

Это именно Кржижановский очень скоро выдвинет идею пятилетнего планирования в двух вариантах – максимальном и минимальном. По его очень интересной задумке, максимальный вариант пятилетнего плана – должен учитывать все благоприятствующие факторы, а приближение реальных экономических показателей к минимальным – должно сигнализировать о проблемах в народном хозяйстве.

В отличии от другого выдающегося советского экономиста – Станислава Струмилина, Глеб Максимилианович был сторонником не жесткого централизованного планирования – а более мягкого, децентрализованного – при котором находилось место и, НЭПу – с его кооператорами и частным капиталом.

Струмилин в итоге победил – так как его поддержал Валерьян Куйбышев, за которым стоял сам Сталин. В «реальном» 1930 году, Куйбышев станет Председателем Госплана СССР, а Кржижановского – задвинут куда-то далеко под плинтус, благо хоть не репрессируют в своё время.

История доказала правоту основателя стратегического менеджмента: жесткое и тотальное государственное планирование – в конечном счете привело к краху советскую экономику.

Однако, это уже не «реальная», а альтернативная история!

Куйбышев мёртв, Струмилин – с Зиновьевым в Питере, а Сталин – ещё далече…

Всё, можно переиграть по-новому.

***

Объясняя своё стремление с ним встретиться, стараясь расположить главу Госплана к себе и, заодно навести на кой-какие дельные мыслишки по поводу предстоящего планирования в масштабах государства, я ознакомил Глеба Максимилиановича с уже выполняющимся «Первым пятилетним планом развития Ульяновска».

Того, аки громом поразило:

– Кто это придумал?

– Коллективный труд, – поскромничал я, – хотя сама идея принадлежит Председателю нашего Волисполкома товарищу Анисимову… Ныне покойному, к превеликому сожалению.

Склонив голову помолчав, произнёс:

– Жаль… Судя по всему – умнейший человека был. И замечательный художник.

Обсудив с ним компьютерную графику, я взял быка за рога:

– Товарищ Анисимов, часто любил повторять: «Станок, должен строить себя сам». По его задумке, после выполнения Первого пятилетнего плана – Ульяновская волость должна стать локомотивом развития уже Нижегородской губернии. Та в свою очередь – Средневолжского края… Затем, придёт черед и России!

Кржижановский, ошеломлённо:

– Это как раз то, что нам надо! Ведь, одновременно весь Советский Союз – нам уже не поднять, особенно с учётом недавно произошедших событий.

«Да и надо ли поднимать весь Советский Союз? Да и кому это надо? Мне лично – ни в одну «выдающуюся» по утрам часть тела, это не упирается».

Естественно, с его стороны возникли кой-какие вопросы:

– Боюсь, пять лет это слишком много. Товарищи из Политбюро не захотят так долго ждать.

Мда, проблемка…

Как уже говорил кажется, практически у всех советских высших руководителей того периода, есть один серьёзный недостаток: они не умеют и не хотят долго ждать. Как только им становится ясно, что дело имеет отдалённую перспективу – интерес к нему тотчас теряется.

Поэтому наступив на горло собственной песни – дела ради, приходится «подмахивать» кремлёвским:

– Этот план был составлен с расчётом на собственные силы. Если будет поддержка из Центра, ко второй стадии – Плану пятилетнего развития Нижегородской губернии, можно будет приступить уже этим летом и выполнить его за… За три года.

Ещё вот претензии:

– У Вас главный упор делается на небольшие предприятия… Это в корне неверно! Будущее – за гигантскими промышленными предприятиями

В ту пору, было в тренде всё «гигантское» и, ещё очень долго будет.

Однако, здесь я буду стоять насмерть. Пора эту тенденцию ломать!

Поэтому, собрав всю свою силу убеждения:

– Чем крупнее организационная структура, тем сложнее ею руководить, тем опытнее должны быть управленцы. Взять хотя бы армию: взводом и ротой может управлять вчерашний выпускник двухгодичного военного училища, а вот дивизией или корпусом – уже выпускник Академии Главного штаба.

– Где взять столько опытных управленцев, если на уже существующие предприятия не хватает? А где строить заводы-гиганты при существующем недостатке жилья? Где будут жить рабочие и, на чём они будут добираться до работы? Или предлагаете им в цехах, прямо под станками ночевать…?

Внимательно, пока спокойно слушает.

– …И таких вопросов возникнет тысячи и тысячи! План же индустриализации от «Особого проектно-технического бюро № 007» (ОПТБ-007) – большинство из них снимает. Как и, в САСШ – тысячи и даже десятки тысяч мелких фирм, частной и кооперативной формы собственности – будут изготавливать отдельные детали и узлы, другие – собирать их в готовые изделия. На первых порах, от государства требуется только ввести единые стандарты для отдельных комплектующих, общие правила и взаимозаменяемость наиболее ходовых деталей. И обязательно – стандарт качества!

– Интересная идея, – выслушав, наконец-то задумался Кржижановский, – пожалуй, в этом что-то есть.

***

Кроме своих несомненных достоинств, Глеб Максимилианович – обладал одним существенным недостатком: подобно другим подобных себе «отличникам»-индивидуалистам – он решительно не умел работать с людьми. Не умел он и, подбирать себе сотрудников – о чём как-то пошутил (уже пошутит, надеюсь) Сталин:

«Кржижановского надо назначать на самые ответственные участки работы, дать ему собрать аппарат из себе подобных, затем набраться терпения – пока не напортачит, а после выгнать всех его протеже взашей, а Кржижановского перевести на новую работу: пусть снова порезвится в подборе так называемых „кадров“ – отменная форма бескровной чистки аппарата».

Исходя их этих соображений, Глебу Максимилиановичу досталась в «стажёры» – хоть и не самая симпатичная, зато самая способная в организационном плане выпускница Нижегородских «Курсов секретарей-референтов».

***

Дальше «стажёры» кончились, но по рекомендации Кржижановского я познакомился с юристом, экономистом, одним их основателей Госбанка СССР – профессором МГУ Захарием Соломоновичем Каценеленбаумом. Ещё, с Павлом Ивановичем Поповым – Управляющий Центральным статистическим управлением (ЦСУ) при СНК СССР.

Наконец, ещё с одним инженером-энергетиком из окружения того же Кржижановского.

Григорий Александрович Фельдман – очень интересная личность и, в моём лобби – он будет явно не лишним. В середине 20-х годов, он сделал прогнозный расчет экономического роста СССР на 25 лет (1926-1950 годы), включая так называемый «период социалистической реконструкции» (1926-1932 год). В своем исследовании он широко использовал изобретённый им же «математический анализ для изучения условий оптимального соотношения роста двух подразделений общественного производства» и предугадал, что нарушение такого «соотношения» – неизбежно приведёт к тому, что производство средств производства зациклится на самом себе, начнется «производство ради производства», что собственно говоря и произошло «в реале» в СССР.

Естественно, такой «прогноз» никому из ныне власть предержащих не может понравиться и, боюсь Григория Александровича⁴⁸ – репресснут в первую очередь…

Ну, ничего! Мы с ним ещё побарахтаемся!

В длительной беседе, приведя кое-какие неопровержимые аргументы, я убедил его «спрогнозировать» Великую депрессию 1929-го года.

***

Итак, на этом пока всё.

Костяк-основа моего лобби создано, а были бы кости – мясом прирастёт.

Теперь бы к этому «костяку» умную голову… Нет, не с мозгами: их у меня у самого – хватает с избытком, хоть делиться начинай.

С программой самонаведения как у управляемой ракеты – чтобы шла на цель, не сворачивая.

Кто будет руководить моим лобби в режиме он-лайн?

И здесь я вспомнил…

Про кого?

…Правильно: про Жабу!

Благодаря моим прошлогодним хлопотам-заботам, напомню – Надежду Константиновну Крупскую сняли со всех должностей и, назначили возглавлять вновь организованный Музей В.И. Ленина в Горках.

Почётная ссылка, если не заключение – прямо сказать.

***

Здесь, имела место быть такая предыстория.

«Филин», бывший на воле «фармазоном», «маклёром» или «малявщиком» – я так и не понял как на воровском жаргоне правильно называется профессия подделывателя документов, а ныне – зэка Модест Модестович Фаворский, писарь в администрации Ульяновского исправительно-трудового лагеря – как-то раз бахвалился, что по почерку – может определить пол, возраст, профессию и характер его обладателя.

Я рад хохмы притащил ему фотокопии документов Ленина и Крупской, найденные среди залежей моего «послезнания» – скаченных в инете книг, то есть.

Тот сперва, очень долго изучал не виданную им досель ксерокопию, щупал бумагу, нюхал её и даже разок её лизнул.

Наконец, догадавшись:

– Машина писала?

– Копировала.

Огорчённо вздохнул:

– Похоже, моя профессия скоро останется невостребованной…

Успокаиваю:

– Фотография никогда не заменит живопись! Машина никогда не заменит жулика. Так что ты, Модест Модестович, про людей – писавших это, скажешь?

Практически безошибочно угадав пол и возраст и, даже профессию (сказал, что это «большие начальники»), на характерах он слегка подзавис, выдав про Владимира Ильича:

– Силён мужик! Но «без царя в голове».

Про Надежду Константиновну же, восхищённо:

– Кремень баба…!

Подумав, добавил:

– …Но дура.

Затем, Филин сложил два образца почерка вместе и, с заумным видом изрёк:

– Если – муж и жена, то это – один Сатана!

Я, был несказанно удивлён:

– Несколько более развёрнуто, пожалуйста.

И тот пустился в пространные рассуждения…

Короче, если перевести его «анализ» по-научному – Ленин обладал почерком человека с очень хорошо развитой интуицией, постигающий смысл вещей без предварительных логических рассуждений, доказательств, через внезапное озарение.

НО!!!

Вождю пролетарской революции не хватало рассудочности, четкости и пропорциональности суждений. Некоторые вещи и события, он мог излишне гипертрофированно преувеличивать, другие вовсе не принимать во внимание, а существующую вокруг реальность подгонял «под себя». Кроме того, Ильич был человеком нервным, импульсивным и нетерпеливым и раздражительным, не умеющим подходить к решению проблем взвешенно.

Ленин, был органически неспособен уважать чужие мнения – хоть на йоту отличавшихся от его собственных, жаждал доминировать буквально во всём, стремясь при этом не нести никакой ответственности.

В общем, получился какой-то «чокнутый профессор» из голливудских блокбастеров!

На роль харизматичного лидера – за которым в огонь и в воду пошли бы массы, он совершенно не подходит.

И тем не менее, Ленин был именно тем человеком – организовавшим большевистскую партию, ставшим её вождём, реализовавшим такое грандиозное событие, как Октябрьская революция и победоносно завершившим Гражданскую войну.

Как же так?

Французы в таких случаях говорят: «Cercher la famme»!

Если убрать из речи Филина все междометия, то владелица почерка – женщина энергичная, волевая, решительная, настойчивая и…

Трудолюбивая, как вол!

Но одновременно излишне осторожная, не способная «изобрести порох» и избегающая принятие самостоятельных решений.

Порывшись в завалах своей инфы, я согласился с его выводами:

Да!

Ленин и Крупская были как гениальный программист и навороченный компьютер: первый – генератор идей, вторая – идеальный претворитель их в жизнь.

И друг без друга, они никто!

Выпускница математического факультета Бестужевских курсов, по сути была при Вожде большевиков – тем же секретарём-референтом, на которую тот свалил всю «текучку». Через Крупскую шло финансирование, переписка, создание многочисленных учебных центров, конспиративная работа с шифровками, связь с агентурой.

После Октябрьского переворота, обязанности её только увеличивались: Ленин, часами и сутками мог пропадать – балабоня на митингах и гоняя порожняки на заседаниях в Совнаркомах, а его правящий аппарат тем временем – работал как швейцарские часики.

Таким образом, Крупская – такая же созидательница нового государства, его структур и институтов – как и её всемирно известный супруг. Она лично причастна к важнейшим решениям той поры, к расстановке кадров, к назначениям на ключевые посты.

Официальные советские историки, Крупскую называли лишь – «тенью Ленина», всячески принижая её значение. Постсоветский официоз, даже «вспомнил» данные ей клички…

Якобы товарищи по партии, за глаза называли Надежду Константиновну «Миногой» и, даже «Квелой Рыбой».

Так ведь те ещё утверждают, что Революцию совершили рабочие и крестьяне (агенты германского Генштаба из Масонской ложи – нужное подчеркнуть), кто им ещё верит?

Усомнимся, однако!

В реальности же, всё обстояло с точностью наоборот.

Это Вождя пролетарской революции, хорошо знающие всю кремлёвскую политическую кухню люди – называли «Товарищем Крупским»!

То есть – подкаблучником.

Звезда Крупской закатилась вместе со смертью Ленина: сумасшедше-гениальный «программист» умер и, клавиатура его компа – покрылась пылью, ибо никто не знал пароля для входа…

***

– Серафим! А мы правда к Надежде Константиновне едем?

– Правда, правда…

Лиза, в который раз ойкнула и прикрыла ладошкой рот:

– Ой, я боюсь!

Резко торможу и выйдя из-за руля «Форда», приглашаю жестом:

– Тогда веди ты! Когда рулишь – бояться некогда.

Глаза боятся, а нога давит на «тапку»…

Домчались до Горок в одно мгновенье!

В принадлежавшей до революции вдове миллионера Саввы Морозова усадьбе «Горки», Ленин доживал последние два года и умер здесь же в январе 1924 года. Отличный выбор, надо признаться: лес, река, пруд, хорошо сохранившийся дом с электричеством и паровым отоплением.

В «реальной истории» хватились только в 1949-м году: после полномасштабной реконструкции и обустройства парковой зоны, в усадьбе открыли музей.

К 50-летней годовщине смерти Вождя, вместо несостоявшегося на Волхонке, было принято решение о возведении Мемориального музея Ленина в Горках.

Моё вмешательство изменило естественный ход истории и «Музей В.И. Ленина в Горках» решено было создать уже зимой-весной 1925-го года. Чтоб с одной стороны занять Крупскую делом – поставив её Заведующей, а с другой – убрать сей раздражитель кремлёвского спокойствия подальше с глаз долой.

Приехав, мы с Елизаветой застали работы по устройству музея Вождя в самом разгаре: сюда как раз перевозили рабочий кабинет Ленина из Кремля. Командовала «парадом»…

Да, это она.

– Эй, товарищ, – меня тут же окликнула, – подсобил бы людям, чего истуканом стоишь!

Почему бы и, не подсобить?

– Эй, вы двое! Хорош курить! А ну-ка схватили этот диван и понесли!

Те было послали меня на хер – но я негромко шепнул, мельком глянув на часы:

– За полчаса управитесь – по червонцу на водку дам.

После этого, только и оставалось притормаживать:

– Товарищи! ОСТОРОЖНО!!! Не дрова всё же таскаете. А историческую РЕЛИКВИЮ!!!

Тем временем, Елизавета шмыг к Крупской и смотрю – уже о чём-то оживлённо с той защебетала.

Перетаскав под моим руководством всю мебель с грузовиков в одну из комнат, грузчики получили с меня «мзду» и куда-то мгновенно испарились.

Подхожу и слышу:

– Надежда Константиновна, разрешите представить: это Свешников Серафим Фёдорович…

То, да сё, как обычно при первом знакомстве, и:

– Вы ко мне по какому-то делу, товарищ Свешников?

Смотрит, несколько настороженно или мне это так кажется, из-за характерной выпуклости её глаз, делающую её похожей на некое земно-пресно-водное или даже на человека-амфибию из кинофильма по мотивам фантаста Беляева.

– Надежда Константиновна! Коллектив Архитектурного отдела «Особого проектно-технического бюро № 007», разработал проект дома-музея Владимира Ильича Ленина…

Разворачиваю перед её носом альбом с эскизами:

– …И дал мне поручение ознакомить с проектом Вас.

Рисунок 38. Леонид Павлов. Макет Центрального музея В.И. Ленина в Москве.

На самом деле, это проект архитектора Павлова, реализованный в стекле и бетоне в семидесятые годы.

Глаза у неё вмиг потеплели и, Крупская с большим интересом стала рассматривать рисунки, по завершению сказал:

– Слишком вычурно и думаю – дорого. ОН(!!!) бы не одобрил.

– Насчёт «дорого» – не берите в голову: на общем собрании коллектива «ОПТБ-007», было решено перечислять десятую долю процента прибыли на увековечивании памяти Ильича…

Перебив, Елизавета восторженно:

– Это Серафим три года назад предложил переименовать нашу Ульяновку в Ульяновск!

– Вот, как?

Во взгляде Крупской, как мне показалось – появилась какая-то материнская нежность.

Слегка кивнув, подтверждая слова своей спутницы, я продолжил:

– Насчёт же «вычурности»… А каким Вы, представляете себе музей Ленина, Надежда Константиновна?

Та, задумалась, затем решительно взяв нас обоих за локоток:

– Вы были бы не против, разделись со мной мой скромный обед, товарищи?

Мы с Елизаветой были вовсе не против…

***

Гостили у Крупской три дня.

Утром, перед расставанием, инструктирую её за чашечкой привезённого из самого Парижа кофе:

– Лиза! Через Надежду Константиновну узнай, как можно больше про Якуба Ганецкого. Если есть возможность порыться в её или Владимира Ильича личном архиве – якобы ища материалы для увековечивания памяти Вождя пролетарской революции, то обязательно воспользуйся этим.

Та, с ходу:

– Насколько мне известно, Ганецкий – Яков или Якуб, работает в Наркомате внешней торговли. Ты про него?

Спросила бы что-нибудь полегче.

– Возможно, есть ещё один Ганецкий… Не знаю! Но постарайся узнать, не задавая прямых вопросов Крупской.

– Хорошо! Узнаю, что всё могу.

Расставаясь, чувствуя себя последним поддонком, даю последнее напутствие:

– Только умоляю тебе, Лиза: будь осторожней!

– Не бойся – я уже девочка взрослая.

Затем, я уехал с эскизиком довольно скромненького здания – к которому мы с вдовой Ленина пришли в результате консенсуса, а Лиза осталась у Крупской «стажироваться» на секретаря-референта.

Итак, политическое лобби практически создано – надо лишь время, чтоб оно окрепло и заработало.

Осталось дело за малым – создать лобби военное…

А что ж там наши военные – «красивые, здоровенные»?

Глава 16. Операция «Нарсес».

Увы, но кроме в принципе перспективно-полезного знакомства «красивых, здоровенных» военных с художницей Елизаветой Молчановой, операция «Вернисаж» – пока никаких дивидендов не принесла советской обороноспособности. Её картина «Марс наш!», повешенная прямо напротив главного входа на курсы «Выстрел» – конечно «выстрелит», но только после того, как слушатели займут достаточно высокопоставленные места в армейской иерархии.

Хотя…

Автомат Фёдорова не сняли с производства на Ковровском оружейном заводе осенью прошлого года – как это произошло «в реале», а продолжали выпускать с увеличением ежемесячного плана с трёхсот до полутысячи стволов. Но я не учавствовал в принятии этого судьбоносного решения, поэтому не могу с уверенностью сказать, что оно было вызвано именно этой картиной – а не теми трендюлями, что выписали Красной Армии северные китайцы-маньчжуры из «Гоминьцзюня».

А вот другая моя полезная задумка – организация допризывной подготовки молодёжи, начала потихонечку выкристаллизовываться.

Напомню, что вместо уличённого в лезбиянстве… Хм, гкхм…

В аморалке!

Короче, вместо старого блядуна Анатолия Луначарского, зимой 1925-26 года, Наркомом просвещения РСФСР стал Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич. И кстати, ваш покорный слуга – чуть-чуть (самою малость!) этому способствовал через своё лобби, уже созданное среди кремлёвских.

А это я вам скажу:

ФИГУРА!!!

До смерти Ленина он был его другом, Секретарём и Заведующим делами Совета Народных Комиссаров (СНК) РСФСР. После этого трагического события – перешёл на научную работу, перестав заниматься политикой – что говорит о его незаурядном уме, дальновидности и порядочности.

Насколько мне известно, сей ленинский гвардеец – ни в чём сомнительном замешан не был, ни в каких фракциях-оппозициях, может быть поэтому в отличии от других – он дожил аж до 1955-го года и, умер своей естественной смертью в почёте и уважении.

Вступив в «новой реальности» на должность Наркомом просвещения, Бонч-Бруевич тут же стал приводить советское образование в божеский вид – первым делом подняв зарплату учителям, вторым делом изгнав из него всяких экспериментаторов со своими «планами Дальтона», публично объявив эти затеи вредными. В школах обоих ступеней стала насаждаться дисциплина, а среди приоритетов – усвоение учебного материала, а не политически-общественная деятельность. Но, конечно же процесс хоть и пошёл – находится в самом своём начале, встречая ожесточённое сопротивление со стороны отдельных упоротых…

Это ломать легко, просто и временами даже весело!

А восстанавливать – неимоверно тяжело и сложно.

Но в данный момент я не про это…

Конечно же, я не преминул и тут же весьма технично вербанул Бонч-Бруевича в стройные ряды своих лоббистов. «Крючком» было создание в Ульяновске собственного «Рабфака» (учебного заведения для подготовки рабочей молодёжи для подготовки в ВУЗы) – с коллективной просьбой о котором, я к нему заявился с целой делегацией земляков.

Во время беседы с новым главой Советского образования, я как бы ненароком упомянул о проекте «Поколение Next» – воспитание детей по методу супругов Никитиных, похвастался первыми успехами…

И вот он мой!

Владимир Дмитриевич был для меня интересен ещё и тем, что имел старшего брата – генерала. Причём не «свадебного», а самого настоящего – царского.

Закончив после Московского «измерительного» института, Московское пехотное училище, Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич последовательно служил офицером в гренадёрском и лейб-гвардейских полках, а по окончанию Николаевской академии штаба – при штабах многих военных округов.

После Русско-Японской войны он разрабатывал новый «Учебник тактики» под руководством самого Драгомирова, печатался в газетах и журналах по военным вопросам, а во время Первой мировой войны – занимал высокие посты в Действующей армии.

Это после его «волшебного пенделя» в бытность генерал-квартирмейстера штаба 3-й армии Юго-Западного фронта – лётчик Нестеров совершил первый в истории воздушный таран, сбив ценой своей жизни австрийского разведчика.

Рисунок 39. Братья Бонч-Бруевичи – Михаил и Владимир, генерал и большевик. Не правда ли сильно похожи? Особенно, количеством глаз…

Погиб?

Ну что ж, на то и война…

Да к тому же тот частично сам виноват – не пристегнувшись перед вылетом и тем самым нарушив правила безопасности.

Заняв в марте 1915 года должность Начальником штаба Северо-Западного фронта, Бонч-Бруевич почему-то не пришёлся «ко двору» последней российской Императрице, которая засыпала своего Недержанца письмами примерно такого содержания:

«Да, поскорее избавься от Бр.-Бр. Только не давай ему даже дивизии».

Михаил Дмитриевич, действительно – характером был довольно неуживчивым и любил называть вещи своими именами, что видать не понравилось этой венценосной особе.

В конце концов послушавшись, Николай Подкаблучник «избавился» от Бонч-Бруевича… Возможно, не только от него… Вполне вероятно – не от того, от кого следовало бы избавиться – поэтому не позже чем через год, избавились уже от него самого.

Тот же, первым признал Временное правительство после Февраля, при Керенском командовал Северным фронтов. Был первым генералом – признавшим после уже Октября Советскую Власть…

Ну, а что?

Вполне его понимаю: если ты человек военный, ты обязан служить своему государству в любом случае – как бы не называлась стоящая у его руля власть и, какой бы не была её политика.

Политикой – пусть занимаются политики, а твоё дело – Родину защищать!

От врагов внешних и внутренних – чем и занимались офицеры и генералы, перешедшие на службу Советской Власти.

После занятия Ставки просоветскими войсками Бонч-Бруевич был назначен Начальником штаба Верховного главнокомандующего – став таким образом первым в их советской череде.

После подписания похабного Брестского мира, он был Военным руководителем Высшего Военного Совета (ВВС) создававшего на линии германско-советского соприкосновения, части так называемой «завесы» с бывшими офицерами и генералами во главе. Это именно из них была сформированная регулярная Красная Армия – а вовсе не из банд красноармейцев из городской шпаны и отрядов матросов-анархистов, как это можно понять по фильмам и тестам ЕГЭ.

Резкий в суждениях, малообщительный и неуживчивый с вышестоящим начальством, Михаил Бонч-Бруевич – пришёлся уже не «ко двору» теперь уже у большевиков. Поэтому, как только «отпустило» – его вытурили из Красной Армии, поручив создание Высшего геодезического правления.

Затем, он был арестован «за вредительство», но отпущен по личному распоряжению Дзержинского…

Если воспользоваться моим «послезнанием», то старший Бонч-Бруевич будет арестован ещё раз – в 1931-ом году, по делу «Весна», но отказавшись дать признательные показания – будет отпущен вновь, «за отсутствием состава преступления».

Репрессий же конца тридцатых он не только избежит, но и вдвуряд получит звание генерала – уже от Советского правительства. Так же как и его брат, Михаил Дмитриевич доживёт до преклонных лет и скончается в собственной постели в середине 50-х годов

Однако, пока им обоим умирать рано – впереди непочатый край работы!

Освободившись из узилищ кровавой гэбни, Михаил Дмитриевич отдохнул и затем в 1925-м году организовал и возглавлял государственное техническое бюро «Аэрофотосъемка»…

Откуда я его и выдернул!

Не своими руками и не в буквальном смысле этого слова, конечно.

Долго ли, коротко, но родилось совместное дитя двух наркоматов – образования и обороны, под названием «Комитет начальной военной подготовки» – подчиняющийся напрямую Революционному Военному Совету (РВС СССР), минуя Наркомат обороны – где кудахтала, но никак не хотела нести яйца двухголовая «курица» – Троцкий-Бубнов.

По проекту реформы, в трудовых школах первой ступени, будущие воины должны изучать азы военного дела – физическую и строевую подготовку, устройство стрелкового оружия и, получать первичные навыки в стрельбе.

В школах второй ступени должна проводиться – по сути подготовка младшего командира, способного по достижению призывного возраста командовать стрелковым отделением или расчётом коллективного оружия.

У последних, каждое лето должны производиться месячные летние сборы в лагерях, с предельно-жёстким режимом: кроме обязательных изучения воинских уставов и строевой подготовки – основой основ всякой регулярной армии, в курс обучения войдут – топография, инженерное дело и фортификация, разведка, военная психология. А в число прививаемых навыков – кросс по пересечённой местности с использованием топографической карты, ползание, рытьё окопов, маскировка, ведение наблюдения и разведки, метание гранат, рукопашный бой, изучение стрелкового оружие…

Кроме обязательной допризывной подготовки в учебных заведениях должна проводиться внешкольно-добровольная в виде курсов «Общества содействия обороне СССР» (ОСО), подготавливающих младших технических специалистов для Вооружённых сил – шоферов, механиков, связистов, снайперов и так далее.

В течении обоих видов подготовки, за молодыми людьми ведётся наблюдение с целью определения их личностных качеств. Затем, по окончанию школы второй ступени – лучшие из лучших будут приглашены в части РККА постоянной готовности, остальные составят резерв – призываемый по объявлению всеобщей мобилизации в случае войны.

Ярым сторонником такой системы допризывной подготовки стал Уборевич и его группа сторонников «германизации» Красной Армии среди высших советских военноначальников – ратующих за создание из неё некого советского аналога «Рейхсвера».

***

Всё было бы хорошо и я бы успокоившись почил на лаврах, но одна беда: как и Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич, так и Иероним Петрович Уборевич (и если бы они одни!) – являлись сторонниками теории тактики генерала Михаила Ивановича Драгомирова, с её превалированием «духа над техникой». А я с ней имею самые глубочайшие расхождения и твёрдо намерен отправить на пыльную полку истории.

Последний к тому, чел – довольно «мутный»: до декабря 1925 года, он был Начальникам штаба и Заместителем командующего Украинского военного округа Командующий Западным военным округом… Правой рукой Ионы Якира, то бишь, про нехорошее поведение которого в связи с начавшейся Советско-маньчжурской войной, я уже рассказывал.

Сейчас он Командующий Западным военным округом и, что-то тоже…

Не нравится мне его поведение!

Ладно, возможно это будет темой отдельного разговора.

Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич же, имел действительно – характер довольно-таки специфический. При первом же моём с ним споре, он обозвал меня «дилетантом начитавшемся фантастических книжек Артура Сталка» и больше на эту тему отказался разговаривать категорически.