Текст книги "Клякса бифуркации (СИ)"

Автор книги: Сергей Зеленин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 42 страниц)

«…Торопитесь, товарищи! Вчера было рано, завтра уже будет поздно».

Доносительство – вполне себе нормальная политическая практика всего советского периода, почему бы и мне не прибегнуть к нему?

«A la guerre – comme à la guerre», – как говорится, а победителя не судят!

***

Затем, встретился с Михаилом Гешефтманом.

Напомню, тем кто не знал – а потом забыл: тот, сразу по окончанию ульяновской трудовой школы второй ступени (средней, стало быть – в отличии от начальной «первой ступени») – поступил на службу в недавно сформированную «Дивизию особого назначения (ДОН) при Коллегии ОГПУ».

Да не простым рядовым бойцом-красноармейцем – а сразу оперуполномоченным в Особый отдел!

Согласитесь: особист в Особом отделе Особой дивизии, это – неимоверная круть.

Такая карьера вчерашнего школьника, никого не должна удивлять: в революционные и постреволюционные годы – это было довольно распространенным явлением. Вспомнить хотя бы Егора Гайдара… Не того жирненького гадёныша с нагленькими крысиными глазёнками, конечно, а его деда – Аркадия Голикова.

Опять же, если кто забыл: Мишка-Барон, всего лишь повторяет карьеру немногим более старшего Александра Голованова – который поступил туда же и на ту же должность, всего лишь на год ранее.

В ту противоречивую до изумления эпоху, смотрели не на года – а на заслуги: несмотря на относительную молодость – за плечами моего выдвиженца было официальное участие в Гражданской войне, служба воспитанником в Отряде Военизированной Охраны (ОВО), участие в двух спецоперациях и даже раскрытие контрреволюционного заговора в Ульяновске…

«Дело Сапрыкиных» помните?

Короче, товарищ с немалым послужным списком!

Вызвав Мишу через дежурного на ККП, я некоторое время наблюдал через забор на территорию части, где как раз проводились строевые учения.

«Дивизия особого назначения» (ДОН) – выглядела гораздо зрелищней, чем обычные части РККА. Её отборные бойцы были одеты в новенькую форму, имели сыто-откормленный вид и, пользовались многими льготами – недоступными простым красноармейцам.

Да, это – каратели, ну и что?

Жандармерия в западно-демократических странах, тоже – создана и существует, вовсе не для игр с электоратом в песочнице.

«Демократизатором» в лоб никогда не получали?

Ну дык выйдите на площадь где-нибудь в Нью-Йорке и попробуйте побузить, уподобясь нашим белоленточным глистам…

Огребёте сей же момент!

Ибо демократия, это диктатура закона, а не право каждого индивидуума творить, всё что ему заблагорассудится.

Зато, служба в элитной дивизии послужит хорошей стартовой площадкой – как для карьеры самого Михаила, так для всей нашей «группы альпинистов» – карабкающейся к вершине власти.

***

Поздоровавшись с Мишей, я кивнув на строевой плац, восхищённо:

– Зачётная муштра! Прям, как у нас в Ульяновске на занятиях по строевой подготовке, которые проводит Товарищ Яша.

Яков Александрович Борщёв, а на самом деле – такая хорошо в истории Гражданской войны известная личность, как белогвардейский генерал-лейтенант Слащёв… Он же – «Слащёв-вешатель», или по-простецки меж своими – «Генерал Яша».

Кто он самом деле, в Ульяновске кроме его жены и нас с Мишей – никто не знал, да и встреться с ним – навряд ли узнаешь, если просто «шапочный» знакомец. Он отпустил усы и «профессорскую» бородку, стал брить голову наголо и носить очки с «фальшивыми» стёклами.

Официально, Яков Александрович – преподавал в Ульяновской трудовой школе «второй ступени» немецкий язык, иногда подменял нашего старенького математика, всецело помогал не менее старенькому директору школы… Неофициально же, он возглавлял задуманную мной, уже фактически существующую – но пока не утверждённую в верхах «Школу первоначальной военной подготовки», какие я хочу внедрить повсеместно.

Кроме того, что Слащёв-Борщёв является лучшим военноначальником периода Гражданской войны – он ещё и отличный педагог, преподавший в Пажеском корпусе тактику. Он с превеликим удовольствием возился с моими юными фанатами воинского искусства и, те его шибко уважали – называя не иначе, как «Товарищ Яша».

Миша, понимающе кивнул:

Рисунок 24. Пистолет «Люгер-Парабеллум». По-немецки сложный и дорогой в производстве, он компенсирует этот недостаток малым весом и размерами, удобной рукоятью, лёгким спуском и соответственно – точностью стрельбы.

– У нас многие командиры из бывших офицеров царских гвардейских пехотных и кавалерийских полков. Их специально взяли на службу в нашу дивизию для надлежащего обучения красноармейцев и насаждения в части суровой дисциплины.

Из уст Барона, звучала не наигранная гордость:

– Ведь наш шеф – сам Президиум ВСНХ! Это тебе не какой-нибудь Великий князь, как прежде! Который, мог и ни разу не появиться перед подшефными.

За исключения этого, наша с ним встреча была по-деловому краткой – ибо дел у обоих не в проворот… Немного поговорили про смерть Анисимова, траурно помолчали, почитая память Фрола Изотовича…

Сперва, я порадовал моего юного выдвиженца подарком – пистолетом, правильно называющимся «P08, Parabellum, Borchardt-Luger)» и, глазом не моргнув – выслушал целую лекцию конкретно по этому стволу, с оттенком тщательно скрываемого разочарования: «…патроны для него днём с огнём не найти».

Потом спросил:

– Всё исполнил, что я просил?

– Всё. С Аркадием Максимовым… Точнее, с перекрасившимся в него Айзеком Биргером – подружился, не разлей вода!

– Он действительно следит за Борисом Бажановым – Секретарём Центрального комитета, или меня дезинформируют?

Пренебрежительно махнув рукой:

– Скорее, это прохвост делает вид, что следит.

– По приказу Ягоды?

– Мы не настолько дружны, чтоб он делал такие откровения! Хотя… Подходили к нему недавно двое – таких же жид… Если судить по рожам. Но, не из ОГПУ, зуб даю! Какие-то из «цивильных» и, причём – молодых «пташек», да ранних.

А это уже становится интересным!

Неужели инфа про «Фонд Второва», верна?

– И, что?

– Шептались о чём-то и, тот стал рьянее относиться к своим обязанностям… Но не надолго – сущность не та! Тогда, этот меня подговорил, обещая подкинуть полсотни к окладу. Ну, а я чтобы – вообще уж «подружиться», как ты просил – приставил к Бажанову двух своих «босяков» из самых лучших…

Не увидев моей реакции, он с сомнением:

– Я правильно поступил, Серафим?

– Ты всё правильно сделал, Барон! А теперь слушай сюда…

Взяв Мишу за поясной ремень, рывком подтягиваю к себе:

– Возможно, в самом ближайшем времени – произойдёт пытка похищения Бажанова с целью вывести за границу. Ты должен любыми способами предотвратить это! Получится, как только почуешь «запах жаренного» – срочно вызови меня. Не получится – действуй сам. Если вообще дело кисло – убей Бажанова, но не дай его живым вывести «за речку»… Понял?

– Понял.

***

Отпустив, помолчав чуток, спрашиваю по следующей теме:

– Яков Блюмкин не появлялся?

– Уже месяц, как наш жидо… Гм, гкхм… Еврейчик в Москве. Правда, как обычно – в кафе «Стойло Пегаса» нос не кажет и, вычислить его было делом далеко не таким тривиальным, как казалось. Так мы ж – ОГПУ!

– Он тоже, напомню. А с чего, это вдруг наш жид… Тьфу, ты! Чего, это он повадки изменил, не подскажешь?

– По ходящим среди поэтической богемы слухам, в Тифлисе поругался из-за своей жены с Есениным и даже угрожал тому своим «Кольтом». А ведь, в народе уверены, что «Стойло» принадлежит Сергею!

Эта «народная уверенность», приносит нам с Надеждой Павловной – управляющей кафе и по совместительству – мой тёщей, неплохой дополнительный доход в «деревянных».

– Вот, как? – задумываюсь на пару минут, – так значит, наши закадычные друзья – поссорились и, по ходу – смертельно… Так, так, так…

***

Про этого ушлого парня, не знаешь где в моём «послезнании» верить, а где нет!

Якобы, прослужив с 1921 года начальником штаба бригады(!), а затем и комбригом(!!) – тот по протекции самого Дзержинского(!!!), став три года спустя агентом ИНО ОГПУ – является чуть ли не одним из отцов-основателей советской разведки. Мол, в том же году – создав антибританскую разведывательную сеть (три раза «хахаха!») на Ближнем Востоке, он даже успел побывать в Индии – где будучи арестованным британской разведкой, сбежал из тюрьмы – не забыв прихватить с собой в Союз секретные документы…

И смех и грех!

Чудеса продолжаются: в этом же – 1924 году, Блюмкин работает в Закавказье политическим представителем ОГПУ и членом коллегии Закавказского ЧК. Одновременно являясь помощником Командующего войсками ОГПУ в Закавказье и уполномоченным Наркомвнешторга по борьбе с контрабандой…

Ржу, не могу!

Этот террорист-затейник, якобы участвовал в подавлении восстания в Грузии, командовал штурмом захваченного персидскими войсками города Баграм-Тепе и даже участвовал в советско-турецких пограничных комиссиях по урегулированию спорных вопросов…

БУГАГАГА!!!

В будущем, его ждёт отдельная статья в Большой Советской Энциклопедии ещё при жизни, карьерный рост, поиск золота Унгерна, курирование молодой разведки в Монголии, секретные задания в Китае и Германии. И бесславная смерть у расстрельной стенки в 1929-ом году, как курьера от Троцкого – привёзшего инструкции и деньги для подрывной деятельности его оставшимся в стране единомышленникам.

Слова Мишки о ссоре Блюмкина с Есениным, заставили меня настроиться на серьёзный лад.

Есть версия, что великий русский поэт не покончил жизнь самоубийством в ленинградской гостинице «Англетер», а был убит в каком-то другом месте группой чекистов под руководством Блюмкина.

Затем, труп перевезли в гостиничный номер и сымитировали повешенье.

Не исключено, значит – вполне может быть!

***

Однако, всё это не суть важно: спасение спившегося в ноль поэта в мои первостепенные задачи не входит, поэтому меня больше интересует другое:

– Его «Кольт» при нём, или наш герой где-то его уже пролюбил?

– Если мой босяк не врёт – всегда при нём.

Как уже говорил, Барон ещё полтора года назад, во время операции «Вернисаж» – сколотил в Москве агентуру из беспризорников, которая хорошо помогла мне и во время операции «Нарсес». Сейчас же, он пробивает другой проект: ссылаясь на собственный опыт воспитанника ОВО – Миша добивается создания в «Дивизии особого назначения» целой команды «сынов полка» под своим началом. Хотя, бумаги на самом «верху» ещё не подписаны, но негласно начальство дало добро. Пока всего лишь семеро, специально им отобранных подростков лет двенадцати-четырнадцати – прошедших, как говорится «Крым и Рым». Я с ними, буквально на ходу ознакомился перед поездкой в Париж…

Мда!

Весьма перспективные ребята.

Одному, даже пришлось хорошенькую плюху отвесить, чтоб повежливее разговаривал со взрослым дяденькой.

Впрочем, а не таким ли и сам Барон был вовремя и, ещё довольно долго после нашего знакомства?

Идём дальше:

– Я просил тебя установить наблюдение за Валерьяном Куйбышевым…

– Всё сделано в самом наилучшем виде, Серафим! Знаю где живёт, по каким улицам ходит-ездит, на каком боку и с кем спит и даже – сколько и с кем пьёт…

Как кажется я уже говорил, этот сын угнетённого Самодержавием пролетария…

Извиняюсь: сын потомственного дворянина, полковника Русской императорской армии, выпускник кадетского корпуса – Валерьян Куйбышев, ныне «ходил» под Сталиным и руководил Рабоче-крестьянской инспекцией (РКИ).

– …И, что? Много пьёт?

– Не то слово – калдырит, просто безбожно!

Известия из Ульяновска заставляли поторапливаться, поэтому положив руку на плечо – пристально глядя в глаза, вполне недвусмысленно – гружу максимально:

– Есть у меня подозрение, что с Валерином Владимировичем – в самое же ближайшее время произойдёт несчастный случай… Точнее сказать, на него будет совершенно злодейское покушение и он будет убит.

У Миши бегают глаза:

– Да, что ты говоришь?! И что же ставится моей целью? Предотвратить покушение?

– Ммм… Пожалуй, нет. Установить исполнителя и главное – заказчика и группу заинтересованных лиц.

– А если это будет несчастный случай?

– Тем более! У каждого «несчастного случая», Миша – есть фамилия, имя и отчество.

Товарищ Каганович, извините за плагиат!

Мишка, дурашливо раскланивается:

– Спасибо, запомню эту мудрость от самого Ангела… Затем, что?

– Затем, через подставное лицо желательно, к примеру: через вышестоящего Начальника своего Особого отдела – ты должен раскрыть антиправительственный заговор. Участники заговора: Авель Енукидзе, Рудольф Петерсон и обязательно Генрих Ягода – как непосредственный организатор убийства Куйбышева. Исполнителем же пусть будет Яков Блюмкин, а орудием убийства – его «Кольт»… Усёк или повторить, Барон?

У Мишки глаза круглые – как у героя японского мультика, присевшего покакать:

– Если ты – Ангел, Серафим, но я-то – не Господь Бог!

Угораю со смеху, от его вида:

– Ты просто недостаточно о себе знаешь, Барон. Хахаха!

Посерьёзнев:

– Миша… Главное правило – которым я руководствуюсь уже несколько тысячелетий, гласит: «Никогда не отдавай невыполнимых приказов». Поэтому у меня нет никакого сомнения, что ты справишься.

Протягиваю компромат на Ягоду и некоторых других товарищей из ИНО ОГПУ – найденный на парижской квартире безвременно от нас ушедшего товарища Отто… Ничего, конечно серьёзного. Так – галимое и морально-бытовое разложение, максимум наказания – исключение из партии и лет десять понижения в правах.

– Это тебе «запал», а «бомбу» – ты должен сделать сам.

Миша, по моему настоянию – брал уроки у «фармазона» Филина, был тем признан «невероятно способным» – мог подделать любой почерк и, даже за ночь нарисовать денежную купюру – чего я, например, так и не постиг.

Коротко проинструктировал, предложил несколько своих вариантов и в ответ выслушал пару его:

– Строгого плана всё одно не получится, действуй по обстоятельствам, Барон.

Напоследок поощряюще-дружески хлопнув по плечу:

– Да, ты не очкуй! Из «небесной канцелярии» уже пришла депеша, что скоро такое начнётся… Любая «липа» пролезет – лишь бы она помогла найти «крайних» и отвлечь внимание электората. Да и тебе, «посильное» участие в раскрытии заговора – лишним в карьере чекиста не помешает.

Наконец, уже попрощавшись, спохватываюсь:

– Блин, чуть не забыл! Миша, если будет возможность – пробей там по вашим каналам про некого Якова Ганецкого… Кто такой, чем занимается и под кем «ходит». Хорошо?

– Сделаю!

***

Естественно, не мог не посетить самого Ягодку!

С моей стороны это был бы совершенно канифольный моветон.

На Лубянку разумеется не пошёл – делать там мне абсолютно нечего, без приглашения заявился к нему домой по известному адресу.

Замечаю: что-то здесь как-то малолюдно по сравнению с прошлым разом и, в тоже время – несколько суетливо. Все домочадцы и, их прихлебатели – какие-то перепуганные, да?

Как будто сидят на чемоданах, готовясь к «рывку»…

Никак «пригорает», да?!

Оставляю внизу трёх своих немцев-телохранителей и, плечом отстранив с дороги какого-то, что-то вяло вякнувшего хлюста, поднимаюсь в хозяйский кабинет.

В этот раз перед ним лебезить не надо было, ибо в ближайшее время я не собирался в загранкомандировку…

От этой, впечатлений на две жизни хватит!

Но согласно заветам Петра, перед начальством надо иметь вид лихой и придурковатый.

Поэтому, в соответствии с уставами козырнув, высокопарно отрапортовал:

– Таащ, задание выполнено! Предатели уничтожены, а другие – ещё сто раз подумают, прежде чем изменить делу Мировой революции!

И поставил на стол пред ним, уже сказать по правде – осточертевшую коробку из-под шляпы.

Сперва потянув носом, Генрих Григорьевич Ягода поднял крышку, вскочил – как шилом через кресло кольнуло и, у него чуть глаз не выпал:

– ЧТО ЭТО?!

Я, стоя на вытяжку, невозмутимо:

– Сверху – искусственный мужской половой член, по-научному – «фаллоимитатор». Под ним – вещественные доказательства выполнения задания: скальпы изменников пролетарскому делу.

Тот, буквально остекленевши до состояния богемского хрусталя, аж звон послышался:

– «СКАЛЬПЫ»?! ЗАЧЕМ СКАЛЬПЫ?!

– Товарищ Лейман сказал, что раз не удалось вернуть деньги – скальпы предателей будут лучшим подтверждением выполнения задания.

– Да, он с ума сошёл!!!

Склонив голову:

– Вы тоже это заметили?

С подозрением глядя на меня:

– Нет, я этого не заметил! Уезжал то он вполне нормальным.

Задумчиво-озадаченно, предлагаю рабочую версию, опровергнув разом все подозрения в своей причастности:

– Возможно при первом задержании в Берлине, Давида – излишне сильно ударили по голове?

Тот, психуя не по-детски:

– Да, лучше бы его там сразу и убили, чем…!

Через пару минут придя в себя, осторожно-брезгливо потрогав пальчиком чёрную резину, поднимает на меня недоумевающие глаза:

– Сперва решил, что это настоящий «хер» – от какого-то здоровенного негра отрезанный… Но, зачем?

Пожав плечами, слегка лебезиво:

– Подарок лично от меня, Генрих Григорьевич! Долго был в сомненьях тяжких, выбирая что Вам подарить… Давид же сказал, что Вы обожаете всякие заграничные диковинки – а ничего диковиннее этой «хреновины», мне за границей не попалось.

– Идиот!

– Как прикажите, Генрих Григорьевич!

Долго он меня «ел», видимо желая убить взглядом, но вдруг спохватился:

– А почему не удалось вернуть деньги?

– Товарищ Иванов сказал, что приоритетным будет именно наказание перебежчиков – что сохранит ещё большие народные средства в будущем.

С досадливым раздражением:

– Старый дурак!

– Вам чекистам виднее, кого вы в ИНО ОГПУ держите.

Закрыв глаза на явную издёвку:

– А что произошло с товарищем Лейманом?

– Выполняя ваше задание, геройски погиб на своём боевом посту за дело освобождения рабочего класса.

– А точнее?

– Увы, но с ним по борделям я не шлялся и, подробности мне не известны. Сам, совершенно случайно узнал о происшествии из газет.

Изрядно затянувшаяся пауза, затем:

– Ты – ловкий парень, товарищ Свешников, я в тебе не ошибся…

Помолчав, Ягода как-то по-собачьи просяще взглянул мне в глаза:

– …Не желал бы работать на меня?

Так же, прямо глядя в его глаза, положа руку на коробку с «самотыком» и скальпами, я от чистого сердца ответил:

– А какой мне интерес, Генрих Григорьевич, работать на труп?

Тот, изумлённо буча на меня буркалы:

– Извините… В каком смысле «на труп»?

Во! На «Вы» заговорил – спешите видеть!

По ходу, совсем немного осталось, чтоб «клиент» совершил нужный мне поступок.

– Да, в самом прямом смысле! Всё это, с самого начала была подстава с целью искоренения всей вашей свердловской кодлы – скажу тебе откровенно. Неужели, до сих пор ещё сам не понял? Вроде не дурак же и, знак «Почётного чекиста» не зря носишь.

В его глазах синей искрой вспыхивает огонёк позднего «зажигания»:

– Так, Вы…?

– Так я, уже давно «работаю». На кого, спросишь? А про кого твой самый страшный кошмар?

Поднимаюсь и, не прощаясь иду к дверям:

– А что делать дальше – сам думай: «кочерышка» на плечах – у тебя покамест(!) имеется.

Давайте забьём пари – ставлю мой комп против прошлогоднего прогноза погоды, что он подумает на Валерьяна Куйбышева? А подумав, он станет искать «мокрушника», чтоб того вальнуть – решив все свои проблемы разом.

Что мне и требуется!

Вопрос в спину:

– А Погребинский?

– Догадайся сам.

Мысленно, я всё же подсказал:

«А через кого я на тебя вышел»?

***

В который раз повторяю: передо мной не всемогущий Генеральный комиссар государственной безопасности Генрих Григорьевич Ягода – а не успевший им стать «завхоз» Ягодка, неудачно встрявший в какие-то тёмные делишки.

Второй заместитель Председателя ОГПУ, с сентября 1923 года, скажите?

Э, бросьте!

Надо смотреть не на должность, а на влияние.

Формально, в данный момент страной правит Председатель Совнаркома Рыков. Должность – ленинская, а где у него влияние?

Его у Алексея Ивановича практически нет.

К данной эпохе, как ни к какой другой подходит народная поговорка:

«Не место красит человека, а человек место».

Все 30-е годы, страной официально руководил не Сталин – а всенародно любимый «дедушка Калинин», за нездоровую предрасположенность к молоденьким балеринам – прозванный среди своих «Козликом».

Напомнить, кто такой Сталин и где было место у этого старого козла?

Думаю, все и без моего напоминания всё прекрасно знают…

То же самое и в данном случае. Это позже, после смерти в 1926 году Дзержинского – должность Председателя ОГПУ займёт лежачий на диване «живой труп» Менжинский и, Ягода – тихой сапой подберёт под себя всю «контору», став к концу 20-х тем – кем мы его знаем по «реальной истории».

Пока же он, хотя и имеет определённое влияние (как и каждый ловкий завхоз в любой организации), Ягода – никто и звать его «никак»!

И, в «альтернативной истории» судя по всему – таковым и останется.

Кто придёт на его место?

Я не знаю!

Будет ли лучше? Или, наоборот – хуже?

Совершенно без понятия… Такова уж судьба у нас, у попаданцев – менять естественный ход событий, смутно понимая к чему это приведёт.

***

По приезду в Москву, поселился у тёщи «на блинах» – в поэтическом кафе «Стойло Пегаса», на втором этаже.

В первый же вечер, подарив Надежде Павловне автоматический фонограф – электромеханический аппарат для автоматического воспроизведения музыкальных граммофонных пластинок, приводящийся в действие монетой или жетоном (другие названия – «никельодеон», «джук-бокс») и, поджидая приезда Елизаветы – при случайном упоминании Есенина, я вдруг неожиданно для самого себя, выпалил:

– Сон мне нехороший приснился… Будто повесился наш Серёжа в ленинградской гостинице «Англетер», в кабинете номер пять.

Наверное, что-то такое было в моих глазах или в тоне голоса, что управительница кафе вздрогнула и побледнев, переспросила:

– Повесился?

Кивнув, уточняю:

– Повесится… Двадцать восьмого декабря сего года. А вот точное время в часах и минутах – уж извините, Надежда Павловна, не помню.

Та, помрачнев задумалась и весьма надолго…

Когда приехала Елизавета, мы поужинав и оживлённо-взахлёб поболтав об пустяках, как это водится после длительной разлуки, направились в спальню.

Как только за нами закрылась дверь, она обняв меня за шею и жарко поцеловав, томно спросила:

– Что ты привёз своей Королеве из Парижа?

– Ах, да…

Пошарив в принёсённом с собой саквояжнике, достаю пару стальных наручников британской фирмы «Peerless» и, в свою очередь целуя:

– Это, чтоб ты вдруряд не мучилась с моими подтяжками и галстуками.

Несмотря на плохо скрываемое разочарование в её чудных глазках, она приковала меня ими к кровати и между нами в ту ночь был безумный трах…

Трах-тарарах-тарарах!

Должно быть, гром где-то гремит – видать к дождю.

Затем, мы поменялись местами, и…

Ну, вот опять где-то «громыхает»!

В перерывах между «раскатами грома», она информировала меня о происходящих событиях, о ходе выполнения моего задания по подготовке секретарей-референтов и прочей приторно-скучной текучке. Обсудили в общих чертах кое-какие планы, связанные с развитием событий и, наконец под утро заснули.

Проснувшись, я подарил своей Королеве пистолет «Баярд» – за что был вновь прикован к койке и, причём очень надолго.

Когда «отгремело», наручники забрал…

Ибо, ну его нах!

Да и изначально, они предназначались вовсе не для «этого» – а для копийратства в ульяновских артелях с целью сбыта родным правоохранительным органам. Я даже название им придумал: «Ежовые рукавицы».

Осуждаете?

А, что? Лучше когда по старинке – руки задержанным, «до синевы» верёвкой стягивают?

Я так не считаю.

***

Перед самым отъездом из столицы в Нижний Новгород, ко мне от имени Погребинского обратился какой-то незнакомый человек:

– Тебе лучше бежать, Серафим!

– «Бежать»?! С какого такого – шибко сильного перепуга, не подскажите?

– Твои архаровцы-вагнеровцы были застуканы за ограблением товарного поезда. Васильцев, Купцов и ещё несколько человек арестованы и, уже дали признательные показания на тебя.

Ну, что тут скажешь?

«Ай да Матвей Самойлович! Ай да сукин сын!».

Вслух, только промямлил:

– Это – какая-то ошибка. Я НЕ ВИНОВАТ!!!

Внимательно следя за моей реакцией, неизвестный приободрившись продолжает:

– Товарищ Погребинский не верит в твою причастность – но факты есть факты, а статья за бандитизм – очень серьёзная. Могут и «шлёпнуть» не разобравшись!

Решив подыграть и посмотреть, что из этого выйдет – я прикинулся очень перепуганным и, достаточно правдоподобно заикаясь:

– И-и-и, ч-ч-что мне т-т-теперь д-д-делать?!

Суёт мне в руки какой-то свёрток:

– Бежать! Здесь деньги и «чистые» документы. Отсидишься где-нибудь в Ташкенте, а там глядишь – если не образуется, так всё забудется.

Хватаю «босячий подгон» от «доброжелателя» и, прижав его к сердцу – со всей искренностью, на которую был в тот момент способен:

– Т-т-так и с-с-сделаю! П-п-передайте т-т-товарищу П-п-погребинскому, что я н-н-никогда н-н-не забуду его з-з-заботу и д-д-доброту.

После чего, рванул вприпрыжку в сторону Казанского вокзала.

Через кассу и вокзальный туалет, сделав большой круг, я вновь появился на Курско-Нижегородском вокзале, где купил с рук билет на поезд – отправляющийся в сторону Нижнего, незадолго до нашего эшелона.

Одно плохо: до того вошёл в образ, что аж до самого Нижнего заикался.

Глава 12. Лимит на беспредел.

По приезду в столицу губернии, я узнал что местные безбожники-активисты закрыли Благовещенский Храм в Ульяновске. Новый Начальник волостного (районного) управления НКВД, назначенный вместо Каца – реквизировал находящийся при нём дом и, поселился в нём с семьёй – выбросив старика-священника практически на улицу.

Моего названного отца, напомню…

Возмущаюсь:

– Ну, это уж слишком!

Сволочь, этот Погребинский – ведь с женщинами, детьми и стариками не воюют.

Связной от Краснощёкова, стараясь не встречаться со мной взглядом, продолжил:

– Это ещё не всё, Серафим.

Буквально вчера, Фёдора Евграфьевича Свешникова – поселившегося у приютившей его сердобольной старушке бывшей прихожанке, вызвали на допрос к следователю по поводу меня и моих «бандитских дел», после которого:

– Вышел на крыльцо Управления, постоял там немного и рухнул как подкошенный.

На пару секунд ослепнув от вспышки ярости, скрипнул зубами:

– Твою, ж… Где он сейчас?

– В волостной больнице с сердечным приступом. В себя пришёл, но очень плох.

– Да, говори уж всю правду – что ты мнёшься, как монашка перед целибатом!

– Доктор Ракушкин Михаил Ефремович, говорит… Чтоб ты готовился к самому худшему, Серафим.

Ну, всё…

Лимит на беспредел – исчерпан досуха!

Написал краткую, лаконичную, но предельно информативную записку и отправил курьера назад в Ульяновск к Александру Краснощёкову – моему «второму я».

***

В Нижний Новгород, отставшая от меня на сутки делегация «Межрабпома» въезжала под фанфары, в самом прямом и буквальном смысле этого слова – под фанфары и другие медные трубы, торжественно играющие «Интернационал».

На улицах города – всеобщее ликование, как будто уже Мировая революция произошла, коммунизм в отдельно взятой стране построили, или хотя бы – первыми спутник в космос запустили.

Демонстрация в честь прибывшей делегации немецких рабочих и руководителей «Межрабпрома» – какие в нашей губернии далеко не каждый день бывают, митинги на предприятиях, речи…

После нашей ночной беседы на тему «Маркс велел делиться», подкреплённой лекцией на предмет «жадность фраера сгубила», официальный владелец всего хабара – Председатель промышленно-торгового кооператива «Красный рассвет» Клим Крынкин, стал щедрым аки библейский бессеребрянник и, после раздачи мифических «слонов» – началась раздача вполне себе реальных «бульдогов». Два «Мак-Бульдога» были переданы в дар коммунальному хозяйству города, два – заводу «Красное Сормово», пять – «Акционерному обществу Российского Среднего Машиностроения».

И остался я…

Четыре грузовика-пятитонки плюс спецтехника.

Ну, что поделать, как говорится: как пришли – так они и ушли!

«Маркс дал – Маркс и забрал», иными словами. На обучении шоферов в Ульяновской автошколе хватит, а там коль Иохель Гейдлих не подкузьмит – весной следующая партия из Франции подкатит.

Затем, уже на заключительном митинге на заводе «Красное Сормово», Председатель «Красного рассвета» – уж изрядно за долгую дорогу наблатыкавшийся в общении с «власть предержащими», за поддержку и помощь в развитии кооперативного движения Нижегородчины, чуть не плача вручил ярко-красный лимузин «Lancia Lambda» – Первому секретарю Губкома ВКП(б) Андрею Жданову.

Подарил даренное, так сказать.

Тот так обрадовался, что, даже позабыв высказаться в адрес империалистических провокаторов и поджигателей войны, казалось бесконечно долго жал Климу его прокопчённую в кузнице «клешню» и, обещал и дальше всемерно «поддерживать, способствовать и укреплять».

Но, увы, я чувствовал себя лишним на этом празднике жизни…

***

Меня не было видно-слышно, пока подождав – когда все желающие охрипнут, выговорившись, я ужом проскользнув сквозь толпу народа, вылез на трибуну:

– Товарищи! Как Заведующий «Отдела главного технического консультанта» промышленно-торгового кооператива «Красный рассвет», предлагаю построить за наш счёт детскую железную дорогу в Нижнем Новгороде…

Да!

Только эта должность к тому времени, у меня и осталась.

Рисунок 25. Детская железная дорога – вполне серьёзная штука!

– …Такого, товарищи, нет – не только в нашей стране, но и во всём мире!

Как я уже неоднократно рассказывал, правящая элита, неважно – центральная она или региональная, очень падка на нечто «эксклюзивное». Сознание того, что у него есть нечто «такое-эдакое», не имеющегося у других элитариев – весьма тешит самолюбие и является одним из основных стимулов для движняков представителей элиты по жизни.

Детских железных дорог, же – нет нигде в мире!

На это и весь расчёт.

Собирающийся уже было уходить Жданов, оживлённо-заинтересованно глянув на меня, вспомнил:

– Свешников, Серафим Фёдорович? Заведующий оружием ОВО Ульяновского полустанка?

Стоящий рядом «человек в кубанке» – Матвей Самойлович Погребинский, Начальник губернского НКВД, не промедлив:

– Товарищ Жданов! Гражданин Свешников уже давно уволен со всех должностей. А в данный момент – в отношении его проводится следствие по делу организации преступной банды, промышляющей разбоем и грабежом на железной дороге…

Я похолодел, Андрей Александрович потемнел ликом, а народ – ахнув, безмолвствует.

Победно на меня глянув, тот продолжает:

– …На него уже выписан ордер на арест!

Вдруг, сквозь могильную тишину, раздаётся чей-то вопиющий вопль:

– Товарищ Жданов!

Ксенофонт Мартьянов, работая локтями, прорывается через плотную толпу на трибуну и суёт тому под нос газету с отчётливо видимым заголовком «Смерть председателя»:

– Товарищ Жданов! Как проводятся расследования подчинёнными этого… Этого гражданина, Вы поймёте из этой статьи! Нашего Анисимова – безусловно убили, а этот… Он покрывает убийц!