Текст книги "Клякса бифуркации (СИ)"

Автор книги: Сергей Зеленин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 42 страниц)

Как я уже говорил, мне было очень удивительно, что в этом мире «Русская рулетка» – якобы забава перепивших шампанского гвардейский русских офицеров, была совершенно неизвестна²⁶. Про «их благородий» и их «подвиги» после употребления в изрядных количествах «Мадам Клико», современники-очевидцы рассказывали много чего «дивного»: придавленные тоталитаризмом советские офицеры – нервно курят за поребриком и, массово – как от световой вспышки «ядрён-батона», сгорают от лютой зависти…

Но столь на всю голову отмороженными, они отнюдь не были!

Объясняю правила:

– В барабане один патрон, как Вы сами уже знаете. Вертим его в произвольном порядке и поочерёдно стреляемся, – выкладываю из кармана патронную пачку, – если повезло обоим – добавляем по патрону и начинаем всё сызнова… Такой вариант годится?

Сперва опешив, но довольно быстро придя в себя, тот с поспешной готовностью согласился:

– Годится!

А что ему ещё оставалось делать?

Однако, был ещё вопрос:

– Кто будет стреляться первым?

– «Кто будет стреляться первым»? – переспрашиваю и отвечаю, – как правило, такие вопросы среди ковбоев решаются методом жеребьёвки… Нет, самцы их мустангов здесь вовсе ни при чём.

Взяв со стола один патрон, под столом зажимаю его в правой ладони и протягиваю оба кулака сопернику по «ристалищу»:

– …Угадаете в какой руке – будете первым. Не угадаете – первым буду я.

Он не угадал.

– Ну, что ж… Значит, это – судьба!

Возможно этот мир «параллельный» – спорить не буду, но Александр Абрамов про «Русскую рулетку» тоже ничего не знал. Самом собой понятно, что в отличии от меня – не знал он и, про некоторые манипуляции с «Наганом» – позволяющие с почти стопроцентной гарантией, обезопасить себя при этих игрищах самоубийц.

Почему «почти», спросите?

Что ни говори, но риск случайно «обдёрнуться» каморами барабана – перепутав заряженную с пустыми, всё же существовал. Тем более, я уже давно – после того случая с Мишкой Бароном, не практиковался.

Глубоко вздохнув и, вижу – Абрамов тоже затаил дыхание, прикладываю дуло ствола к виску и смотря прямо в глаза противника, нажимаю спусковой крючок…

ЩЁЛК!!!

Мы оба в унисон вздрогнули, затем так же разом выдохнули. Я с облегчением, тот с нескрываемым разочарованием.

– Видите? Это совсем не страшно – «щёлк» и всё!

Протягиваю револьвер и как можно строже:

– Теперь ваша очередь, Александр Лазаревич. И не вздумайте больше филонить!

Тот, уже более смело берет «Наган», с минуту его обследует и, не обнаружив подвоха – копируя меня вертит барабан об рукав, прикладывает дуло к виску и, закрыв глаза и набрав побольше воздуха – как перед броском в ледяную прорубь, нажимает на спуск…

ЩЁЛК!!!

– Ну, что ж…, – подвожу итоги первого «раунда», – пока нам обоим чертовски везёт.

Заряжаю револьвер ещё одним патроном и, процедура повторяется по новой и с тем же результатом.

Потом – ещё раз и ещё…

Александр Лазаревич Абрамов, он же Миров-Абрамов – с каждым разом всё больше и больше смелел и даже уже не зажмуривался перед очередным выстрелом в себя.

Почему?

Во-первых, присущий всему живому элемент привыкания к опасности.

Во-вторых, возможно он не верил (и правильно делал!) что я – ради данного слова об предоставлении «шанса», подвергаю себя равной с ним опасности. А, следовательно – это всё какой-то розыгрыш с непонятными пока целями.

И в-третьих, самое главное: это уже не было, по его мнению – тупо безысходным самоубийством по принуждению более страшным и жестоким убийством, а являлось скорее поединком – когда шансы на жизнь и на смерть у всех равны.

Наконец, смерть в бою – более почётна, чем суицид!

***

Но, на пятом «раунде», вместо «шёлк», раздалось:

– БАХ!!!

Везение товарища Абрамова закончилось, причём – самым радикальным способом из всех возможных…

Он умер!

Довольно неприятное зрелище, скажу вам, когда целая голова человека – с пока ещё живыми глазами, вдруг становится пробитой с одной стороны и вывороченной розовой костью с другой, а практически высковшие глаза – стекленея мертвеют. Слав те Господи, мозгов на стол выплеснулось сравнительно немного и совсем чуть-чуть крови брызнуло на шторы занавешивающие окна, вслед за пробившей их пулей.

А где же она сама? Звона разбитых стёкол вроде бы не слышал…

Подавив позывы рвоты – впрочем довольно слабые по сравнению с прошлыми в аналогичных случаях (должно быть привыкаю), подошёл к окну и раздвинул шторы.

А вот она – застряла в деревянной фрамуге.

Всё же патрон «Нагана» излишне мощный для короткоствольного оружия!

Присмотрелся в свете уличных фонарей: в направлении нашего дома шло двое, о чём-то по пути довольно оживлённо беседую. Одного из них, я узнал практически сразу: это бы Давид Лейман…

До их приходя, я ещё успел несколько опустошить сейф Начальника берлинского Отдела международных связей (ОМС) Исполнительного комитета Коммунистического интернационала. Справедливо рассудив, что фунты и доллары ему больше не нужны – а вот кооператорам Ульяновска вполне могут на что-нибудь пригодиться. Находящие же там документы на немецком языке, тяжеловесные золотые империалы и беспонтовые немецкие марки – оставил на месте для нищей берлинской полиции.

Не надо жадничать!

Господь, жадин не любит…

Глава 9. Берлинский пациент.

Бывший представитель Коминтерна в Германии Яков Самуилович Рейх, он же «товарищ Томас», как будто подражая библейской Лотте из Гоморра и Содомы – остолбеневши, окаменел соляной глыбой на пороге кабинета при виде трупа его хозяина… Но был мощным тычком в спину со стороны сопровождающего, вброшен внутрь.

Вид у Давида Леймана, был не намногим лучше:

– Что это значит?!

Своему сподвижнику по экспроприации экспроприированного у экспроприаторов, я ответил:

– Вы несколько задерживались, мы скучали и решили поиграть в «Жмурки»…

Кивая на покойника:

– …Ему выпало «зерро».

Тот не понял:

– Что за чертовщину ты несёшь?

– Потом расскажу, а пока «упакуй» вновь прибывшего – видишь, товарищ нервничает… Кстати, в этот раз можешь не раздевать: вид голых мужиков – уж, начинает несколько напрягать.

«Товарищ», поняв, что встрял и причём – от слова «конкретно», пытался было по-шурику свалить под прикрытием нашего диалога, но как вошь частым гребешком – был ловко пойман могучей дланью моего напарника и привязан к имеющемуся в кабинете стулу.

«Упаковав» гостя, Давид попросился в туалет «по-маленькому», а пока мол:

– Без меня не начинай! Я скоро…

Согласно киваю, успокаивая:

– Уточню личные данные и всего лишь.

– Яков Самуилович Рейх, он же «товарищ Томас»?

– Да, это я… Кто Вы будете, товарищ?

– В твоём случае, это уже не важно.

– Почему?

Проигноривав вопрос, сам спрашиваю с нажимом:

– Ты читал в газетах или просто слышал про «парижскую шестёрку»?

– Да, читал.

– Те товарищи, которые нам больше не товарищи, попутав берега – украли у социалистического государства крупную сумму денег в инвалюте…

А глазки то, забегали!

Достаю из-под стола коробку из-под шляпы, открываю и с отмороженным видом перебрав содержимое, выложив самотык – невольно внушающий «шок и тремор» лишь своим видом, достаю за волосы скальп – принадлежащий некогда-то некому Иосиф Гури и, стараясь максимально доходчиво – объясняю весь текущий расклад:

– …Вот этот, когда мог делать это, сказал, что ты взял у него и его товарищей похищенные сто пятьдесят тысяч фунтов стерлингов – с целью открыть им в Швейцарском банке личные счета и перегнать эти деньги на них. Что скажешь?

Тот, вполне искренне возмущается:

– Да я их и знать не знаю!

Сунув скальп ему под нос, со всем скептицизмом, на который был способен:

– Ну и кому мы должны верить? Тебе – здоровому и невредимому, или этому товарищу – прошедшему самые суровые испытания, перед тем как предстать перед нами в столь непритезательном виде…?

Тот в полнейшем обалдении:

– Он, что? Умер?

– Умер, но не сразу… Так сказать – умирал по частям.

Вижу: товарища Томаса начинает мелко колотить.

Последовал длинный перечень пыток – которыми подвергли белогвардейцы из РОВСа сего стойкого товарища, перед тем как лишить его жизни и шевелюры.

Затем, сильнейшее психологическое давление:

– Запомни сам и если уцелеешь – став хотя бы инвалидом-колясочником, а не «жмуром» как хозяин этого кабинета – передай другим: лафа кончилась! На самом «верху» было решено за вас взяться и любыми способами выбить похищенные народные деньги…

От осознания реальности происходящего бытия и, ближайших – далеко не блестящих перспективах для собственной бренной тушки тела, товарища Томаса начала колотить уже крупная дрожь.

А я знай нагоняй жути:

– …Знаешь, что такое «подноготная правда»? Нет?! И чему вас только в царских гимназиях учили… Вот, товарищ Абрамов – не захотел этого узнать на своих-собственных ногтях, вернул все украденные у пролетарского государства деньги и умер быстро, безболезненно и достойно – а не валяясь в луже собственных испражнениях вперемежку с кровью из разорванного в лохмотья ануса.

Несколько вальяжно развалившись в кресле за своим собственным столом, вышеназванный покойник, казалось внимательно прислушивался к моему монологу и, вытаращив стеклообразные глаза – всем своим видом подтверждал, что всё было именно так и никак иначе.

Поймав понимающе-перепуганный взгляд моего визави на лежащем на столе фалоимитаторе:

– Вот, вот! А ты что думал? Для собственного «самоудовлетворения» – мы с товарищем Лейманом, его через границы буржуазных государств – туда-сюда таскаем? Нет! Для таких вот расхитителей социалистической собственности, как ты.

***

Давид Лейман, чьи повадки я уже достаточно хорошо знал, ища встречи с Яковом Рейхом в ресторане – не мог не набить там своё могучее чрево, до состояния туго натянутого барабана… После этого вскоре, у него обычно начинается естественный «обратный процесс». Вот и в этот раз, «поход по-маленькому» – плавно перешёл в «поход по-большому» и, у меня было достаточно времени – чтоб запугав, подписать собеседника на «чистосердечный» ответ на каждый вопрос главного экзекутора.

Поэтому, когда напарник вернулся облегчённый телесно и просветлённый духовно, наш пленник – прямо-таки курским соловьём пел, рассказывая про все свои финансовые преступления в отношении первого в мире государства рабочих и крестьян и, выделяемого им средств на Мировую революцию.

Почему-то косясь на меня, Давид грозно вопрошал, красноречиво помахивая чёрно-резиновой «хреновиной» у носа допрашиваемого, как будто давая нюхать:

– Ты, гнида, деньги у товарища Иосиф Гури и других, брал?

Тот, буквально радостно:

– Брал!

– Где они?

– В чемодане!

– А чемодан где?

– В камере хранения на «Bahnhof Berlin-Lichtenberg»…

Номер ячейки, ключ – всё как положенно.

Внимательно посмотрев на бегающие глазки:

– Давид! По-моему, товарищ от нас что-то скрывает.

Не успел Лейман даже нахмуриться, как тот заверещал:

– Мне нечего скрывать, товарищи! Я просто не успел сказать, что ещё деньги – хранятся у меня…

Долго ли, коротко, но наконец «клиент» по всем признакам был выжат досуха – как лимон прошедший через вакуумную соковыжималку:

– У меня больше ничего нет!

Оглушительная плюха:

– Врёшь сцука!

Слёзы, сопли, рыдания…

Врёт, конечно – наверняка хоть немного, да зашкерил где-нибудь, крысёныш.

Ну, да ладно!

К счастью, бывший представитель Коминтерна в Германии не имел пока подлинных документов, чтоб открыть счёт в серьёзном банке и перевести туда деньги. Да и не доверял он германским банкам. Все уворованные средства, подобно подпольному миллионеру Корейко, он по большей части хранил в камерах хранения двух железнодорожных вокзалов и на трёх снимаемых берлинских квартирах.

– Давид! Чтоб с лихвой возместить ущерб, этого вполне достаточно.

Тот, озадаченно спрашивает, глядя в цифры столбиков в моём блокнотике.

– Сколько там, хоть?

Когда я называл общую сумму, на пару порядков превышающий долг «парижской пятёрки» – даже Давид только возмущённо ахнул и, первым делом хорошенько врезав собеседнику в лоб резиновой «балдой», принялся совестить расхитителя социалистической собственности:

– Как ты мог так поступить?! Ты же коммунист!

Мошенник лишь пожал плечами, оправдываясь:

– Я никогда не состоял ни в какой партии. Ни в вашей большевистской, ни в германской, ни в какой другой.

Недоумеваем от такого расклада оба, в унисон воскликнув:

– Как же тебе доверили распоряжаться такими суммами?!

– Обыкновенно. Завели в комнату в кремлёвском подвале с сокровищами и сказали: «Бери сколько надо для революции в Германии». А про партбилет меня никто не спрашивал…

Давид психует:

– СВОЛОЧЬ!!! Ты – хуже белогвардейца! Ты – хуже всех белых генералов и интервентов, вместе взятых! Из-за таких как ты, до сих пор Мировой революции не произошло!

Не успел я подумать: «А других «кадров» – априори быть не может, если говорить о хоть какой-то массовости», как выдержав, товарищ Лейман – со всей имеющейся у него дури, врезал товарищу Томасу кулаком в «бубен». Тот, чуть кульбит вместе со стулом не сделал – всего лишь четверти оборота не хватило.

– Полегче, напарник!

Поставил стул с привязанной, впавшей в беспамятство тушкой в естественное положение напротив хозяина квартиры – бывшего, а ныне бездыханного представителя Отдела международной связи (ОМС) ИККИ Коминтерна – сочувственно глядящими выкатившимися мёртвыми «шарами» на всё происходящее.

– Пойдём-ка, Давид, лучше на кухню – кофейка попьём, успокоимся да обсудим дела наши скорбные…

***

Перекусить у покойника – хоть шаром покати, в вот кофе было отличным!

Сварив на спиртовке уже заранее хозяином обжаренные и размолотые зёрна арабики, остудив и ароматно-бодрящий разлив напиток в фарфоровые чашечки, сделав первый глоток, спрашиваю:

– Каковы дальнейшие планы, Давид?

Тот, морщит лоб:

– Задавить эту гниду, забрать все деньги и в Советское посольство. Возьму своё, а остальным пусть товарищи распоряжаются.

Хм, гкхм…

Вообще-то, предполагалось, что товарищ Лейман скажет: «Давай поделим бабло и разбежимся как два ёжика в тумане». Тогда выждав первый же удобный случай – предполагалось шмальнуть ему пару в спину из «настоящего Руби», который я предусмотрительно заначил за ремнём брюк, скрытым полой пиджака. Ибо по закону жанра, сразу после предложения «поделить» – неизбежно возникает мысль «кинуть», а то и вообще:

«А зачем делить? Придушить этого лысого задохлика – а так как мёртвым деньги не нужны, забрать его долю себе».

Однако, товарищ оказался идейным и принципиальным, что не могло не радовать…

Но расслабляться всё равно не стоит.

Особо не спеша, сделав ещё пару обжигающе-вкусных глотков:

– Не совсем удачная идея, партнёр!

– Почему?

– Появление нас с деньгами в Посольстве – мгновенно свяжут со смертью этих двоих. Ты хочешь ополчить против себя весь Коминтерн?

Тот, с горячечной юношескою непосредственностью:

– Так они же – воры!

– Ты думаешь, про это никто не знает? Если эта «гнида» вернулась из Москвы, значит в ИККИ про их воровство – не только знают, но и одобряют.

– Как это?

– Обыкновенно. «Отстёгивает» товарищ Томас кому-нибудь из высших партийных бонз, а тот его «крышует».

За время нашего знакомства, Давид вполне себе освоился с моими иновременными словечками:

– Кому «отстёгивает», кто «крышует»?

– Пока не знаю, но при желании это достаточно легко выяснить, – помолчав, – вот только не уверен стоит ли это делать, Давид. Ведь, многие знания – преумножают печаль…

Мгновенно вспотев от выпитого кофе и напряжённой мозговой деятельности, громила растерянно промямлил:

– Так что же делать?

Не торопясь допиваю своё кофе:

– Надо подумать, напарник… А плесни-ка, мне ещё чашечку! Вот, спасибо…

Минут пять поизображав из себя мраморную статую Огюста Родена, наконец выдаю:

– Имеются у меня кой-какие подвязки в «Межрабпоме»… Знаешь такую организацию?

– «Международную рабочую помощь»? Конечно знаю, как не знать!

– «Межрабпом» официально считается подразделением Коминтерна, но на самом деле ведёт свою собственную политику – делая ставку по большей части на коммерческую, а не революционно-подрывную деятельность.

Настороженно:

– Ну, и…?

– Тебе решать, конечно, но можно перечислить эти деньги в банк на счёт «Межрабпома», с правом распоряжаться ими от имени…

На этом месте, я надолго завис.

Не выдержав, Лейман спросил:

– От чьего имени? Кто будет иметь право распоряжаться этими средствами?

Вполне серьёзно предлагаю:

– Ну, давай запишем тебя, Давид! У тебя такая прикольная армянская фамилия в липовом нансенском паспорте – напомни мне её, а то я постоянно забываю.

Угрюмо помолчав, забыв про свой остывающий кофе, тот, нехотя решил:

– Запишем право распоряжения на тебя, Серафим.

Я тоже, без малейшего проблеска хоть какого-то энтузиазма, но внутренне ликуя, нехотя признал:

– Пожалуй, это будет не просто лучшим – единственно возможным вариантом.

Зверски на меня вытаращившись, Давид – которому очень хорошо бы подошло прозвище «Голиаф», поднёс к моему носу огромный кулак:

– Но, как только у меня появятся настоящие документы…

Честными глазами смотря в его, с готовностью:

– Конечно, конечно! Как только приплывём из Гамбурга в Ленинград – так сразу!

Успокоившись, Лейман спросил, мельком глянув в окно:

– Так, что? «Давим» этого и за дело? Уже утро и надо торопиться: до обеда можем успеть собрать все деньги на одной из его конспиративных квартир и вызвать представителя «Межрабпома».

«Притормаживаю» его выставленной вперёд ладонью, и:

– Торопиться надо не спеша, партнёр! Предлагаю сперва прикрыть наши с тобой задницы, сняв с этой «гниды» показания про их с Абрамовым воровство. Вдруг, что-то пойдёт не так и, с нас за эти два трупа – не считая парижские, спросят.

Вижу, тот менжуется.

– Опять же: судя по всему, вот-вот грянет «война спецслужб»: ОМС Коминтерна зацепится с ИНО ОГПУ и, наше начальство будет весьма радо лишнему компромату на конкурента.

Сперва полез «в бутылку», горделивым шляхтичем подбочясь:

– Моему(!) начальству плевать с самой высокой колокольни на обоих и на их конкуренцию.

Внутренне, только диву даюсь:

«Однако!».

– Времена меняются, а любой начальство – непостояннее самой ветреной девки. Сегодня ему плевать, завтра – нет! В любом случае «фиговый листок», чтоб прикрыть задницу – не помешает, Давид.

Остыв и подумав чуток, тот согласился:

– Правильно соображаешь, Серафим!

Кивнув на набор кухонных принадлежностей, висящий на стене, предлагаю:

– После дачи показаний, лучше затащить гниду сюда и «сделать это» вот тем мясницким ножом. Мол, поскандилив во время кофепития, товарищ Абрамов зарезал товарища Томаса и, затем – осознав всю мерзость своего неблаговидного поступка, застрелился. Как тебе?

– Отличный план!

Взяв нож в руки, Давид проверил остроту лезвия, и:

– Кто будет резать? Ты?

Отрицающе кручу головой:

– Когда я убиваю – то обычно зверею и труп будет обезображенным… Вспомни того «патлатого», чей скальп в коробке. А здесь надо аккуратно сработать! Поэтому, резать товарища Томаса – будешь ты, Давид.

Что-то неопределённое хмыкнув в мой адрес, напарник обернул лезвие ножа первой найденной тряпкой и заткнул его сбоку за брючный ремень, скрыв за полой пиджака.

Что-то я какой-то нетипичный попаданец, да?

Другой бы уже на моём месте – море кровей пролил и океан женщин перетрахал, не считая прочих представителей флоры и фауны.

***

Наш пленник, хотя успел уже обмочиться под себя здоровущей лужей, а с левой стороны лица – заплывал огромнейшей же гематомой, оказался вполне жив-здоров и, что особенно радовало – по прежнему словоохотливым…

Захожу и без всяких «прелюдий»:

– Колись, Гнида, как ты дошёл до жизни такой! Всю свою паскудную историю – от и до.

Тот, сперва было запаниковал:

– Зачем?

– Показания для сурового, но справедливого пролетарского суда.

Лейман, не будь дурак, взявшись за самотык, почти ласково предложил:

– Иль, с тебя обосцаные штаны снять и кверху «дуплом» загнуть?

Это оказалось последним весомым аргументом, побудившего обвиняемого к добровольному сотрудничеству со следствием:

– Я готов к чистосердечному раскаиванию, товарищи! С чего начать?

Давид рычит:

– Начни со своей мамы, которая всех сифилитиков в вашем городе через себя пропустила – прежде чем родить такого ублюдка, как ты!

Я решил не копать в прошлом так глубоко:

– Начни с самого момента создания Коминтерна, а там видно будет.

В кабинете нашлась пишущая машинка и, я только успевал по «клаве» наяривать²⁷!

– …Карл Либкнехт и Роза Люксембург были категорически против создания Коминтерна – справедливо полагая, что западноевропейские коммунисты сделаются полной марионеткой Москвы, поэтому проигнорировали призыв.

Прекратив печатать, задаю наводящий вопрос:

– Так за это, Радек сдал их немецким офицерам на расправу?

Тот кивнул:

– Не только за это. У Карла, были ещё довоенные счёты с обоими – подозревающими в нём полицейского провокатора.

Продолжив печатать:

– Продолжай.

– Каутский же собирался поехать на Первый конгресс, чтобы сорвать это мероприятие. Но Ленин его переиграл, срочно выпустив оскорбительную брошюрку «Октябрьская революция и ренегат Каутский» на немецком языке. Тот, просчитав её на границе, обиделся и не поехал в Москву.

– Так, вот как оно было… Бомби больше.

– Мы собрали всех коммунистов и левых социалистов Европы с авантюрной жилкой. Однако, таких оказалось мало – буквально единицы! Тогда всеми возможными путями, завербовали множество подставных лиц, имеющих самое отдалённое отношение к революционному движению.

– В Москве нас разместили в доме, где был убит германский посол Мирбах. Европейцы оказались недовольны бытовыми условиями, а местные коммунисты недоумевали, мол – «зажрались» ребята. Но вот материально-вещевое довольствие было весьма на высоте! По ордерам и мандатам мы получали буквально всё: от носовых платков и шёлкового белья – до кожаных курток и карманных часов.

Однако, довольно кучерявенько в разгар тотального дефицита всего и вся. Только диву даюсь: три четверти населения страны в лаптях иль босиком ходят, а эти при часах рассекают…

«Да, что б я так жил», – как говорят в Одессе!

Я, или значительно реже Давид Лейман, задавали наводящие вопросы:

– А как насчёт денежного довольствия? Не обижали хозяева?

– Грех жаловаться! Некоторые товарищи так избаловались, что и шагу пешком не делали ступить – тратя по пятьдесят тысяч в день на одних только извозчиков. Другие же, предпочитали экономить – на все получаемые деньги скупая на «чёрном рынке» золотые монеты и валюту, с целью вывоза на Родину.

Делаю вполне логичное предположение:

– «Экономили» поди за счёт еды, да?

– Да, нет! Делегаты столовались совершенно бесплатно. В паёк входило буквально всё: мясо, курятина и рыба всех видов, свежие и консервированные овощи… Икра, яйца, сыр, колбаса и сгущённое молоко…

«Это происходило в разгар голода в Поволжье… ТВАРИ!!!».

Как бы прочитав мои мысли, тот:

– …Некоторые русские товарищи возмущались: «У нас голодают рабочие и крестьяне. На улицах русских городов и вокзалах, целые тучи беспризорных детей – которые воруют, побираются и торгуют собой ради куска хлеба…».

Сожалеючи вздохнув, он тут же «отмазался» вчистую:

– Ну, а что делать? Многие депутаты, через несколько стран – где им приходилось подолгу жить на свои собственные средства, добирались в Россию и обратно. Многих из них разыскивала полиция за революционную деятельность и, в целях конспирации – они вынуждены вести образ жизни зажиточных буржуа. Им были нужны значительные средства для приобретения легальных документов, получения виз, для проживания в гостиницах, оплаты услуг носильщиков и таксистов…

Окуеть!

Триста тысяч коминтерновцев по всему миру, ВЫНУЖДЕННЫ(!!!) вести образ зажиточных буржуев – за счёт десятков миллионов граждан Советского Союза, вынужденных не жить – СУЩЕСТВОВАТЬ(!!!) без нормального жилья, без приличной одежды, без необходимого количества продуктов питания… Болеть, преждевременно стареть, хоронить своих детей и умирать самим…

УБЛЮДКИ!!!

***

Устав слушать и потеряв терпение, Лейман прервал приятные воспоминания:

– Давай, как говорится «ближе к делу»: про суммы проходившие через твои руки и тобой украденные у германского пролетариата!

– После доклада Чичерина о международном положении, без обсуждения приняли «Манифест Коммунистического интернационала», который на немецком языке составил и зачитал Троцкий. Многие русские товарищи сомневались, что Мировая революция произойдёт скоро, даже Зиновьев – председательствующий на Конгрессе. Но я с немецкими товарищами подняли крик: «Пролетарская революция в Германии – произойдёт вот-вот!».

– Это возымело своё действие. Вскоре, меня вызвал к себе сам Ленин и говорит: «Возьмите как можно больше денег, присылайте отчеты, если можно, газету – а вообще, делайте, что покажет обстановка, только делайте!».

Я несколько засомневался в правдивости его слов:

– Что? Прямо так из кармана или даже из ящика письменного стола, Ильич взял и выложил тебе денег?

– Нет не из кармана или письменного стола. Деньги я получал через Ганецкого…

Боковым зрением вижу – мой напарник при упоминании этой фамилии, несколько напрягся.

«А это что ещё за хрен с бугра?».

Усиленно шевелю извилинами, вроде что-то знакомое – но ничего не могу вспомнить про этого типа:

«Должно быть большая шишка, этот Ганецкий: где деньги, там и власть».

Спрашиваю напрямую:

– Этот твой Ганецкий – большевицким «общаком» банковал, что ли?

Давид Лейман, ёрзает на стуле – как будто ему опять «на дальняк» приспичило, а товарищ Рейх обстоятельно рассказывает:

– Можно сказать и так. Через неделю после Октябрьского переворота, Ганецкий был назначен заместителем Наркома финансов и управляющим Народным Банком РСФСР. Одновременно, он заведовал «Госхраном» – куда свозились конфискованные у аристократии и буржуазии драгоценности. Из этой организации пополнялась партийная касса, но не официальная – которой распоряжался ЦК ВКП(б), а секретная – бывшая в распоряжении лично Ленина.

– Ну, тогда понятно… Рассказывай дальше.

– В первый раз, это было ещё в двадцать первом году, Ганецкий завёл в большую комнату, заставленную золотом и драгоценностями в ящиках и кучами на полу и, сказал: «Бери сколько надо на германскую революцию!». Я и брал. Брал, сколько мне надо.

– Конкретнее! Сколько взял в первый раз?

Тяжело вздохнув, вспоминая славные – но канувшие в Лету, времена:

– В первый раз, чтоб не перегружаться тяжёлым золотом, я взял лишь два чемодана – набитых шведской и немецкой валютой (всего около миллиона, если довоенными рублями) и, бриллиантами. Валюта скоро кончилась – даже на почтовые марки не осталось, а «камешки» я продавал ещё три года.

– На что была потрачена валюта?

– Раздал товарищам… Это была моя ошибка: когда вернулись в Германию – я их больше не видел.

Про себя усмехаюсь:

«Или, они тебя больше не видели».

– Получается, что в дальнейшем – ты оставлял получаемые суммы у себя? – делаю вполне логичное предположение, – чтоб почаще видеться с товарищами?

– Да! Я выдавал деньги небольшими суммами.

– Но всех получаемых из Москвы денег, таким образом выдавать не успевал, поэтому у тебя скопилась такая большая сумма? Так?

Опустив глазки долу, еле слышно отвечает:

– Так…

***

Хм… А сколько таких «товарищей Томасов» было по белу свету? Ведь, щедрая рука Коминтерна дотянулась даже до Латинской Америки:

«Где, среди бизонов бегают тюлени,

Где над баобабами закаты словно кровь…».

Спрашиваю:

– Ты один был такой умный?

– Нет! Я всего лишь курировал финансирование революции в Германии и странах Центральной Европы. А основные усилия было решено направить на Восток, в первую очередь на Китай. Только в первый год и только на пропаганду в Китае, было выделено более ста тысяч рублей золотом.

В принципе, мне это было известно.

«Мировая революция начнётся на Востоке», – из середины девятнадцатого века предрёк Маркс, и чтобы его пророчества не оказались пустопорожней болтовнёй, московские марксисты-ортодоксы вбухивали миллионные средства в…

Во вполне себе буржуазную, мало того – консервативную и националистическую китайскую партию «Гоминдан». Ну и, следовательно – в создание и подготовку гоминдановских войск…

Это ж надо вдуматься: в России большевики гнобили русских за «великодержавность», а в Китае взращивали китайских националистов!

Не… Умом такое не понять и, никаким аршином не измерить.

Это потом, в конце 20-х годов, когда Чан Кайши пошлёт кремлёвских марксистов-теоретиков на вполне конкретный «нефритовый стержень» и, начнёт методично и последовательно вырезать собственных косооких «красных» – в Кремле переобуются в воздухе и примутся заполошно взращивать «Великого кормчего» и Коммунистическую Партию Китая (КПК). А пока в различных учебных заведениях Советского Союза – проходят подготовку весьма значительные по численности группы офицеров армии Гоминдана.

Где хоть самая элементарная логика, нах?

Ведь, даже самому простейшему одноклеточному биологическому организму понятно: буржуазная армия будет воевать против Мировой пролетарской революции!

Что и произошло в «реальной» истории и, отчего мы в начале 21-го века имеем два Китая – КНР и Тайвань…

Дебилы, блять!

***

Ещё задаю вопрос:

– Как из Москвы контролировали твои расходы? Или, вообще не контролировали?

– Как это «не контролировали»? Всех утаивающих расходы, Ленин обещал исключить из партии и ошельмовать в газетах, как воров и изменников пролетарскому делу. Каждый зарубежный представитель Коминтерна, получающий деньги, должен каждый три месяца приезжать в Москву и отчитываться. Однако из-за преследования буржуазной полицией, это не всегда удавалось делать…

Бурчу с изрядной ехидцей:

– Да, кто бы сомневался!

– …Тогда, советские представители Коминтерна сами стали ездить по дипломатическим и торговым представительствам с целью проверки. В частности, в 1922-ом году, комиссией Заведующего ОМС Пятницкого, была обнаружена крупная недостача в 120 тысяч лир у представителя Коминтерна в Италии Ноя Любарского. Якобы он случайно оставил эту сумму жене, а та – не зная их предназначение, без остатка потратила на всякие дамские штучки.

Остаётся лишь развести руками:

– Это, просто какой-то лютый… «Абзац»! И, любопытно было бы знать – каково последовало наказание? «Ошельмовали» хотя бы в газетах?

– Нет! «Сор», решено было не выносить «из избы». Любарского сперва отозвали и исключили из рядов ВКП(б). Но потом восстановили в партии и отправили Полномочным представителем в Монголию.

– На этом всё?

– Всё.

Конечно, согласен с кремлёвскими товарищами: Монголия после Италии – прямо-таки зверское наказание!

Надеюсь, его реабилитировали после развенчания культа личности – объявив безвинной жертвой сталинского террора?

– А кроме этого Любарского с супругою и тебя, естественно, кого-нибудь ещё уличили в «нецелевом» использовании народных средств?