Текст книги "Непереводимое в переводе"

Автор книги: Сергей Влахов

Соавторы: Сидер Флорин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

В литературе немало данных о «переводе» чешских, литовских, латвийских, польских, венгерских имен², на которых мы останавливаться не будем. Переводчику нужно постараться уточнить, что относится к области грамматики и не подлежит транскрипции (например, инверсия имени и фамилии в венгерских именах – мы говорим не Лист Ференц, а Ференц Лист), а что составляет «национальный костюм»³ и должно быть передано при переводе (например, суффикс -увна – -owna в польских девичьих именах).

И имя-отчество в русских именах, уникальная особенность, не имеющая подобной ни в одном языке, в том числе и славянских: Петр Иванович и Ирина Георгиевна могут быть в принципе только русскими, и если можно говорить о «национальном костюме» в ономастике, то это

'Реформатский А.  А.   Указ, соч., с. 329—330.

² Реформатский А. А. Указ, соч.; Левый И. Указ соч.; Россельс Вл. Перевод и национальное своеобразие подлинника; Молочковский Ю. Легче или труднее? – МП, 1962, 2; Кундзич О. Переводческий блокнот. – МП, 1966, 5.

³Кундзич   О. Переводческая мысль и переводческое недомыслие.– Сб. Вопросы художественного перевода. М.: Сов. писатель, 1955, с. 235.

226

самый яркий пример. И здесь еще небольшая деталь: русское отчество часто соответствует по форме югославским фамилиям, а кроме того, ту же форму нередко имеют и русские фамильные имена, но тогда обычно с другим ударением (Петр Максимович – имя и отчество, а Максимович, с ударением на предпоследнем слоге, – фамилия); и еще: нередко в разговорной речи отчество используется в качестве обращения. Важно здесь то, что все эти детали – тоже детали «национального костюма», который следует перевоплотить в ПЯ.

От умного, тактичного введения в текст перевода чужих имен собственных в значительной степени зависит и успех в деле сохранения национального колорита всего произведения. А для этого требуется, помимо владения языками, еще и широкая переводческая культура. Полезно также помнить, что, например, топонимы с течением времени меняются: сегодня столица Болгарии называется София (с ударением на первом слоге), прежде называлась Средец, а еще раньше – Сердика, что древний Царь-град (болг. Цариград) стал впоследствии у русских Константинополем, а теперь известен под своим турецким именем – Стамбул (болг. Истамбул); что болгарский город Плевен во время русско-турецкой войны 1877– 1878 гг. русские называли Плевной и т. д.

Впрочем, это уже исторический колорит. Здесь же, в заключение, мы только пожелаем еще раз переводчикам тщательнее присматриваться к именам собственным, стараясь путем транскрипции «сохранить «чужое», используя средства своего» (Гердер), но не называя Байрона Георгием или Нойштадт Новгородом.

Глава 3

ОБРАЩЕНИЯ

На обращениях мы остановились из двух соображений: прежде всего потому, что среди них значительное число реалий или мнимых реалий, а вместе с тем они являются и характерными элементами речевого этикета,

227

доставляющего немало неприятностей любому переводчику.

Для внесения ясности в отношении охвата этой категории слов требуется небольшое уточнение: говоря в нашей работе об обращениях, мы не имеем в виду апел-лятивов вообще, в их широком смысле, т. е. не будем рассматривать слова и словосочетания типа эпитетов в функции звательного падежа', а также обращения в чисто грамматическом аспекте (звательный падеж)².

Нас интересуют обращения лексического (и фразеологического) порядка, являющиеся либо носителями национального колорита, т. е. настоящие реалии, которые, следовательно, подлежат сохранению путем транскрипции при переводе, либо элементы, колоритом в рамках соответствующего языка не обладающие, но по традиции в определенных положениях транскрибируемые – ложные реалии, которые, как любые лексические единицы, переводятся функциональным эквивалентом или аналогом.

В этих рамках можно наметить следующие типы обращений:

1) обычной вежливости: товарищ, молодой человек, девушка, мадам, мистер, сэр, синьор, мейн герр;

2) в зависимости от общественного и социального положения: товарищ водитель, старшина, доктор, господин генерал, ваше преосвященство, паша эфенди, маэстро, герр генералмузикдиректор, пане, граф;

3) в зависимости от родственных и других близких отношений: мама, матушка, папа, батько, тате, кузина, бате, тезка, земляк, mum, auntie, maman;

4) узуальные обороты: сударь, товарищ X., господин У., dear sir, cher ami, geehrter Herr, messieurs;

5) в зависимости от эмоционально-экспрессивного содержания: дорогой, голубчик, уважаемая, дружище, джа-нам, кызым, cheri, darling, dummer Hans;

6) оклики, окрики и обращения к животным: алло, гей, киска, pussy.

¹ См. Алисова Т. Б., Ермакова Е. Н., Меркина И. М. Социолингвистический аспект апеллятивов и особенности их перевода. Тезисы. – ТПНОПП, ч. I, с. 73—76.

^г В связи с формой звательного падежа существует спорный вопрос обратного порядка, которого мы тоже не касаемся: следует ли придавать форму звательного падежа при переводе на язык, где он существует?

228

1. Обращение на уровне обыкновенной вежливости в большинстве случаев является рядовым, лишенным колорита элементом лексики: ведь не станут, скажем, английские герои английского романа обращаться друг к другу «мосье», «герр» или «господин»! Такие обращения подлежат передаче соответствующим функциональным эквивалентом на ПЯ. Однако, в силу неизвестно когда и как сложившейся традиции или, правильнее, практики, в русских и болгарских переводах с французского транскрибируются и остаются мосье, мадам и мадемуазель, с немецкого – герр, фрау и фрейлейн, с английского – мистер, миссис и мисс, и т. д. Впрочем, не совсем «так далее»: в переводах с венгерского, финского, греческого, румынского, армянского и многих других языков такие обращения на общем основании не переводятся. По-видимому, эта практика в силе только в отношении наиболее распространенных, главным образом западноевропейских языков. Почти все эти обращения вошли в словники толковых словарей (MAC), а в двуязычных словарях, таких как БАРС, фр. мадам, мадемуазель и мосье передаются по-русски на первом месте в транскрипции. Любопытен тот факт, что вежливые англичане обращаются в официальной речи к представителям различных национальностей, пользуясь их словами: к итальянцам – синьора, синьорина, синьор, к немцам – герр, фрау, фрейлейн, а мадам, мадемуазель, мосье говорят французам и... русским! Но ни в одном словаре нам не встретились транскрибированные gospozha, gospodin или sudarinia, sudar, или bari-shnia или gospozhitsa, и причина здесь не в устарелости этих слов, а именно в отсутствии соответствующей традиции или практики. Также скорее всего опять-таки по традиции не транскрибируются, а переводятся слова товарищ и гражданин, в том числе и как обращения перед собственным именем лица; но встречается (в словарях это не отражено) и транскрипция – в литературе, даже в болгарском тексте, – товарищ. Обычно это бывает, когда хотят доставить удовольствие советскому товарищу, так же как и русские нередко обращаются к болгарам болгарским другар, другарка (обычно не употребляя звательного падежа).

В университетском пособии по переводу с немецкого языка говорится: «Транслитерируются иностранные слова и в тех случаях, когда идет речь о формах обращения для той или иной страны, например «фрау»: „Guten Tag, HebeFrau Brenten!".. —Добрый день, дорогая фрау

229

Брентен!»¹ (Разрядка наша – авт.) В пособии по переводу с английского языка читаем: «Формы вежливого обращения сохраняются в переводе и передаются при помощи транслитерации: Sir – сэр, Mister – мистер, Mrs – миссис и т. д.; исключением являются дипломатические документы и газетные сообщения, в которых эти слова переводятся русскими словами «господин» и «госпожа», например, Mrs. Roosevelt госпожа Рузвельт»². Приблизительно в том же духе и высказывание И. Левого: «..невозможно переводить каждое французское Monsieur, Ma-dame или английское Mr., Mrs., Miss, Sir русским «госпожа, господин или немецким Herr, Frau, Fraulein»³.

Именно на эти три высказывания мы возразим еще раз, что нормальным было бы всегда переводить эти обращения их соответствием на ПЯ, так как в них, на уровне повседневного употребления, вовсе не кроются «национально специфические особенности». А, как дальше пишет А. В. Федоров, «если предмет или понятие, обозначенные словом подлинника, мало отличаются от предмета или понятия, обозначаемого соответствующим словом в переводе, если с ним самим не связаны никакие специфические местные признаки, то передача смысла в условиях контекста может оказаться исчерпывающей»⁴.

Немалое влияние на переводческую практику оказывает и сила привычки – в частности, в отношении давно уже знакомых, так сказать, международных литературных и прочих героев: вряд ли кто-нибудь решился бы дона Кихота и Чио-Чио-Сан переименовать в «господина; Кихота» и «госпожу Чио-Чио».

Но положение коренным образом меняется, когда сам автор, рисуя действительность, чуждую для собственной, страны и литературы, планомерно прибегает к иноязычным обращениям, присущим описываемой им обстановке или эпохе, как это делает, например, английский писатель Р. Сабатини. В романе из французского быта и истории «Скарамуш» он заставляет своих героев говорить «мадам», «мадемуазель» и «мосье»; то же можно сказать и о романе болгарского писателя Д. Димова о гражданской войне в Испании «Осужденные души», где

автор употребляет дон, сеньор, сеньорита. В таких случаях обращения, будучи реалиями и иноязычными вкраплениями, переносятся в текст перевода в неизмененном виде (транскрипция), передавая таким образом созданный автором в подлиннике колорит – национальный и/или исторический. Лишь когда язык перевода и язык, на котором даны обращения, совпадут, колорит растворится без следа в родной языковой стихии, как это происходит и с реалиями, и с иноязычными вкраплениями. Это случится при переводе романов Сабатини на французский и Димова – на испанский язык. Впрочем, там ПЯ сам по себе полностью компенсирует потерю колорита.

Примерно так же обстоит дело в, так сказать, многоплановых произведениях. Так, в «Петре Первом», в зависимости от обстановки и окружения, встречаются нем. мейн либер генерал, мейне хершафтен, герр Питер, фр. медам и месье, сир, англ, сэр, укр. пан и пан князь, пол. милостивая моя пани княгиня, ясновельможный пан, тур. Гассан-лаша и многие другие; это многообразие следует сохранить. При переводе болг. «Под игом» важнейшая задача переводчика – сохранить разграничение между турецким и болгарским элементом в повествовании, в том числе и в обращениях. Турки к болгарам и болгары к туркам обращаются по-турецки; болгары же между собой используют (за исключением нескольких прижившихся турцизмов, таких, как чорбаджи и хаджи, и нескольких эмфатических турецких слов вроде джанам и кызым) болгарские обращения господин, госпожа и госпожица, которые и являются основными в речевом этикете; их именно и следует переводить при переводе романа на другие языки, оставив турцизмы транскрибированными для сохранения двуплановости.

Еще один пример. При переводе романов Агаты Кристи, все англ, мистер, мисс и пр. следовало бы переводить соответствующим функциональным эквивалентом на ПЯ; однако Пуаро остается всегда мосье, и все его обращения к остальным персонажам должны остаться французскими, чего и придерживается сама писательница. Но как сохранить особенность речи Пуаро при переводе на французский язык? В просмотренных нами двух романах ¹ пе-

'РогановаЗ.  Е.  Указ, соч., с. 94.

²Левицкая   Т.   Р.,   Фитерман   А.   М.    Теория   и практика

перевода с английского языка на русский, с. 115.

'Левый   И.   Искусство перевода, с. 131.

⁴ Федоров   А.   В. Указ, соч., с. 187.                       ^;                         '

230

¹ Christie, Agatha. Les Vacances d'Hercule Poirot (Evil under the Sun). Traduit de Fanglais par Michel le Houbie. Paris, 1960; L'Affaire Prothero (Murder at the Vicarage). Tr. de 1'anglais par Pierre-Langers. Paris, 1959.

231

реводчики в общем, как бы придерживаясь нашего принципа, употребляют преимущественно французские эквиваленты, но довольно бессистемно; в частности, в отношении Пуаро эта деталь совершенно утрачена, тогда как введение еще в самом начале небольшого добавления (скажем: «...обратился он по своему обыкновению по-французски») сохранило бы замысел автора.

Следует отметить и отсутствие того или иного обращения в некоторых языках. Так, в дореволюционной России не было обращения к незамужней женщине, присоединяемого к фамилии или имени, соответствующего нем. фрейлейн, англ, мисс и т. п., и только в так называемом «обществе», в свете, использовали фр. мадемуазель. Это затрудняет перевод обращений на русский язык, поскольку барышня употреблялось обычно без фамилии и имени. В современном турецком языке тоже нет соответствующего слова, и в нем тоже прибегают к фр. мадемуазель, но там это обращение получило всеобщее распространение и, следовательно, никаких затруднений при переводе не вызывает.

Кроме того, нельзя упускать из виду, что частотность употребления обращений неодинакова в речи разных народов. В частности, русский употребляет их значительно реже, чем, допустим, француз. Отсюда следует вывод: совсем не обязательно, чтобы каждое м'сье нашло свое отражение в русском переводе.

Нужно иметь в виду и некоторые особенности отклонения от общепринятых в большинстве языков норм обращения на уровне обыденных отношений. Так, по-английски, к жене, скажем, господина Чарлза Смита обращаются (пишут) Mrs Charles Smith, т. е. называют и ее по имени мужа; по-немецки жену доктора Отто называют Frau Doktor, а на конверте можно прочесть и такое обращение: Frau Hilde Professor Miiller. По-английски тоже можно прочесть или услышать не только Mrs Roosevelt, но и Mrs President Roosevelt, или Mrs Justice Jones, или Mrs Governor White. В прошлом такие обращения были употребительны и в Болгарии.

Бывает трудно сохранить нюансировку таких обращений, широко употребляемых на ИЯ, которые при точном переводе звучат непривычно и смешно на ПЯ– К таким обращениям можно причислить, например, универсальное в советском быту девушка (независимо от возраста); странно звучал бы и точный перевод принятого некоторыми американскими коммунистами обращения brother

232

и sister, т. е. «брат» и «сестра», вместо comrade (см. «Глубинный источник» Альберта Мальца). В таких случаях переводчик должен прибегнуть к функциональному эквиваленту, чтобы избежать причисления этих лиц к каким-нибудь сектам или церковным братствам, и перевести на русский товарищ, а на болгарский – другарю (муж. р.) и другарко (жен. р.).

Существует группа обращений-реалий, давно превратившихся в международные, которые транскрибируются на все языки, наподобие, например, хаджи у всех мусульманских народов, для паломников, посетивших Мекку, и у некоторых христианских народов (болгар, сербов) для паломников, посетивших Иерусалим; масса (от master) у североамериканских негров, сагиб у народов Индии, баас у коренного населения ЮАР, бвана у многих народов юго-восточной Африки; все это – обращения порабощенного или подчиненного туземца (раба) к белому хозяину, «господину».

Встречаются, однако, и другие «экзотические» обращения, которые часто сами авторы объясняют тем или иным путем, подсказывая таким образом переводчику, как поступать в аналогичных случаях. Проиллюстрируем это двумя примерами.

«Аксакал,– тихо сказал Бозжанов по-казахски. Аксакал в буквальном переводе – седая борода; так называют у нас старшего в роде, отца. Так иногда звал меня Бозжанов».'

«В толпе ползают или бродят искалеченные тяжелым недугом люди. ..И назойливо клянчат: – Бакшиш, с а а б! Бакшиш, махашей!»¹ (Раррядка наша – авт.)

¹ «М а х а ш е и – вежливое обращение к пожилому человеку, особенно к жителю долины Ганга».²

Хоть и редко, но встречаются затрудняющие переводчика несоответствия при межъязыковых омонимах. Так, в современном турецком языке обращение бай перед именем и фамилией равно рус. и болг. господин, тогда как в болгарском бай добавляется перед именем в знак уважения к старшему или старому человеку.

Довольно часто встречаются ошибки в восприятии пе-

з^ек А. А. Волоколамское шоссе. М.: Сов. писатель, 1970, с. 20. Перевощиков К. А. Индия: тысячелетия поиска. М.: Известия, 1974, с. 219.

233

реводчиками обращений типа англ, джентльмен и сэр. Первое из них, употребленное именно как обращение (всегда без имени и фамилии), очевидно, следует переводить русским и болгарским эквивалентом – господин

(как фр. monsieur, ит. signore, исп. senor и т. д.); однако немец, вероятно, скажет mem Herr, что, так же как фр. milord ' и голл. /шг/nheer, в переводе на русский и болгарский языки будет не «мой господин», а тоже только господин. С другой стороны, англ, sir очень часто требует функционального перевода и конкретизации – господин генерал, господин начальник, господин судья, в зависимости от случая, эпохи, общественного положения, существующих отношений, а может содержать и эмфатический заряд неодобрения, упрека или же уважения и быть равным в некоторых случаях обращениям типа батюшка, любезный, дорогой мой, или же только отец, дядя и т. п.

И еще несколько примеров, хотя они тоже относятся скорее к следующему пункту. В Англии к полицейскому обращаются constable, в США говорят officer, французы употребляют monsieur 1'agent, немцы – Herr Wachtmei-ster. В СССР обращение к представителю милиции будет товарищ милиционер или старшина, но в Болгарии учтивая форма – только другарю старшина («товарищ старшина») .

2. Обращения сообразно общественному и социальному положению – чину, званию, профессии—зачастую ставят перед переводчиком неразрешимые дилеммы в различных планах. Конечно, некоторые из этих обращений, такие как экселенц – к дипломатам и государственным деятелям и монсеньор – к высшим духовным лицам католической церкви, давно уже приобрели право международного гражданства и транскрибируются на всех языках.

Обращения типа ваше величество, ваше высокоблагородие, светиня ей (болг. устар. к священнику), Herr Ge-neralmusikdirektor, Esquire и множество других могут поставить в тупик переводчика, на языке которого нет эквивалентов по той простой причине, что в его стране нет и не было соответствующих титулов, должностей, отличий. Так, переводя с английского языка на русский (или

болгарский) обращение к судье your honour, мы калькируем ваша честь (ваша чест); но как должен поступить переводчик на английский язык с болгарским обращением другарю съдия? Вероятно, в целях правильного отражения наших социальных отношений, нужно перевести тоже калькой – comrade judge, опять-таки с учетом контекста.

В большинстве европейских, да и неевропейских стран вежливые обращения господин, госпожа, соответственно мадемуазель, фрейлейн, синьор и т. п., добавляют и перед чином, титулом, служебным званием, в особенности по отношению к вышестоящим лицам. Так же приблизительно было и в дореволюционной России – говорили господин доктор, господин ревизор, господин генерал ¹; в Болгарии до 9 сентября 1944 г. даже приготовишки обращались к учительнице вежливым госпожице учителке. В настоящее время как француз говорит monsieur le рго-fesseur или немец Herr Doktor, так и в ряде социалистических стран сохранили подобное обращение: в Польше и Чехословакии – пане, в ГДР – герр, приобретшие при новом строе и новое содержание, близкое к советскому товарищ, болг. другарю (другарке).

Однако в английском языке обращения все-таки идут всегда без miss, mister или mistress: студент обращается к своему преподавателю professor, а солдат к высшему начальству – general.

Вопрос перевода при этом положении ставится так: 1) это лаконичное обращение является бытовой особенностью для англичан, отражает их образ мышления, их представление об этикете; по существу это элемент вне-языковой действительности и, следовательно, подлежит перенесению в текст перевода; 2) с другой стороны, за ними кроются определенные взаимоотношения говорящих, не выраженные непосредственно в речи, но понятные для читателя подлинника – например, отношения уважения, подчиненности и т. п., которые в других языках выражены словами господин, фрейлейн и т. п.; при переводе одним словом полковник или профессор они будут утрачены и даже, хуже того, будут приняты читателем перевода за фамильярность, панибратство или просто дурное воспитание. Эти противоречивые обстоятельст-

I

¹ Milord – French  word   for   English   lord   or  wealthy   Englishman (COD).

234

Такая же вежливость (чинопочитание!) по отношению к военным офицерским чинам выражается в других странах иначе: фр. топ general, исп. mi general,

235

ва заставляют чуткого переводчика для каждого конкретного случая решать: оставить в переводе сержант или инспектор или же добавить к ним господин, а в случае надобности искать и других решений или же опускать все обращение.

Возьмем такой пример из рассказа Конан Дойля "The Reigate Squires":

"The official [an Inspector], a smart, keen-faced young fellow, stepped into the room. "Good morning, С о 1 о n e 1," said he. "I hope I don't intrude, but we hear that Mr. Holmes of Baker Street, is here."

The Colonel waved his hand towards my friend and the Inspector bowed...

"We were chatting about the matter when you came in, Inspecto г."...¹ (Разрядка наша – авт.]

Переводя это на русский язык, следует принять во внимание, что посетитель, полицейский инспектор, рангом ниже полковника, и, следовательно, обращается к нему как к старшему. И наоборот, Шерлок Холмс, хоть и вполне вежлив, обращается к инспектору более нейтрально, как к равному или даже нижестоящему. Поэтому этот отрывок можно перевести примерно так:

«В комнату вошел представитель полиции [инспектор], подтянутый молодой человек с интеллигентным лицом.

– Доброе утро, господин полковник, – заговорил он. – Надеюсь, я не помешал, но мы слышали, что у вас господин Холмс.

Полковник указал на моего друга, и инспектор поклонился.

– Мы как раз беседовали об этом, инспектор,– сказал мой друг».

А вот как решает этот вопрос переводчица книги Серой Совы «Саджо и ее ^!бобры». В оригинале стоит: «Make it snappy, constable; I'm busy this morning.»² (Разрядка наша – авт.) Это constable, да еще в детской книге, явно затруднило переводчицу. В самом деле, написать здесь только «полицейский» не отвечало бы принятым нормам вежливости, а «господин полицейский» про-

'Сопап   Doyle  A. Selected Stories. M.: Прогресс,    1965, с. 62. ² Grey  Owl. Sajo and Her Beaver People. Toronto,    1958, p. 166.

236

звучало бы совсем искусственно и непривычно для русских читателей, особенно младшего поколения. И переводчица решила вопрос радикально – она перевела: «Нельзя ли поживей? Мне сегодня некогда»', т. е. попросту опустила все обращение. Потеря небольшая, а контекст достаточно ясно указывает, кому адресованы слова. Но такой прием, разумеется, далеко не всегда удобен и возможен.

По сути дела и на других языках можно в ряде случаев опустить господин, госпожа и пр., но таким образом обращению придается нотка интимности, с одной стороны, или же официальности, с другой, когда вышестоящий обращается к подчиненному или низшему по рангу. В принятых же в американском обиходе, а в последнее время и в английском обращениях типа boss, chief, doc, prof часто звучит чуждая для читателей перевода интимность.

В то же время, в зависимости от передаваемых автором отношений или возникающих в диалоге эмоций, поставленные перед именем, чином, званием господин, госпожа и пр. могут придать обращению самое разнообразное эмоциональное содержание; они могут выражать либо высокомерие или раздражение, либо подобострастие. Все это зависит, кроме того, от описываемой эпохи, социальной среды, общественных или личных отношений между говорящими (в прямой речи) и т. д.

Поэтому мы не можем согласиться с обобщением Гют-тингера², поддерживаемым и И. Левым, что «в немецкой литературе «господин» и «госпожа» добавляются к имени персонажа, только когда он должен произвести на читателя комическое впечатление...» Поставив многоточие и пропустив конкретный пример, подобранный Гюттинге-ром специально к этому высказыванию, И. Левый продолжает, как будто подтверждая все ту же мысль тем, что у Гюттингера является новым абзацем: «Эти обращения в немецком языке обладают некоторым воздействием и используются как стилистическое средство: «наш м а-ленький господин Фридеман», «этот господин Кор-тим», «этот господин Коп» и даже «н а ш господин отец» (unser Herr Vater) – повсюду слово «господин» вносит легкий оттенок комизма»³. (Разрядка наша —

¹ Серая Сова.   Саджо и ее бобры. М.: Детск. лит-ра, 1978, с. 129.

² GOttinger,   Fritz. Zielsprache. Theorie und    Technik des Ober-setzens. 2. Aufl. Zurich, 1963, S. 86—87.

³ Левый   И.   Указ, соч., с. 131.                         ......        :

237

авт.) Присмотревшись попристальнее, можно заметить, что не само обращение «господин», а как раз слова перед ним, придают этот «комический характер», и даже, пожалуй, не только комический, но и архаический или наивно патриархальный, в зависимости от более широкого контекста.

Трудно согласиться с И. Левым и там, где он утверждает, что «и в чешском диалоге «да, мсье», «нет, мсье» производит впечатление помехи, но не вызывает представления о французской среде»'. В последнем утверждении наши мнения сходятся, однако, на наш взгляд, беда не в самом обращении мсье, а в том, что оно не передано именно обязательным (по словам автора) «пане», так как в данном случае назначение этого повторения – вызвать представление не о французской среде, а об отношении говорящего к адресату этих реплик (вероятно, слуги к господину). Это можно проверить еще на одном примере:

"It took me half an hour – half an hour, sir! —to land that fish; and every moment I thought the line was going to snap! I reached him at last, and what do you think it was? A sturgeon a forty-pound sturgeon! taken on a line, sir! Yes, you may well look surprised..."² (Разрядка наша – авт.]

Речь этого простоватого человека, обращенная к «господину» из Лондона, звучит по-русски так:

«Ушло целых полчаса, – полчаса, сэр! – пока мне удалось справиться с этой рыбиной... Наконец я вытащил, и как вы думаете, кого? Осетра! Сорокафунтового осетра! Попался на крючок, сэр! Да, сэр, я понимаю ваше удивление!..»³ (Разрядка наша – авт.)

Послушный создавшемуся внутреннему ритму, русский переводчик даже добавляет еще одно «сэр» там, где его нет в оригинале.

При перенесении разных обращений из языка в язык переводчик должен прежде всего думать о естественности тона (ведь все они встречаются преимущественно в прямой речи!), о функциональной равнозначности пере-

¹ Т а м  же.

² I его те,   I. К. Three Men in a Boat.   M.:   Higher    School,   1976,

p. 133. ⁸ Джером Дж. К. Трое в одной лодке. М.: Худ. лит., 1977, с. 166.

233

-Вода. Механический подход, какие-либо твердые правила здесь могут легко внести фальшивую ноту.

Встречаются также случаи опасных несоответствий, которые могут ввести переводчика в заблуждение. Например, в США и Великобритании обращение профессор может в сущности относиться к самому обыкновенному преподавателю или лектору, а в Италии даже и к учителю начальной школы. Обращение к монарху – sire, если его транскрибировать, при переводе с французского будет сир, а при переводе с английского – сайр, и это особенно важно при переводе английской книги, в которой диалог относится к французской действительности, и наоборот. Герр полковник, адресованное советским офицером на фронте к фашистскому военнопленному, вероятно, должно прозвучать очень резко, с горечью, может быть с пренебрежением или насмешкой, и его можно передать только транскрипцией, а то и курсивом!

Несомненными и неизменными шаблонами (штампами) можно считать только общепринятые обращения в официальной, канцелярской и коммерческой корреспонденции. Впрочем, даже и эти обращения часто отражают эпоху, общественный строй и, в частности, классовую принадлежность адресата.

3. Особую категорию обращений представляют термины родства. В некоторых языках они настолько расчленены и многообразны, что вообще не поддаются адекватному переводу. Не касаясь восточных языков (в некоторых из них существуют отдельные обращения к первому, второму, третьему и даже четвертому по старшинству брату), напомним примеры из близкородственного болгарского языка (см. ч. I, гл. 3, п. 1).

В таких случаях следует учитывать обоесторонний пе

ревод. Из языка, в котором существует дробное деление

родственных связей, в язык, на котором их нет, введение

таких слов в качестве реалий обычно нежелательно. Пе

реводя же на язык, обладающий более разветвленной

системой терминов родства, оказывается очень важным

установить и передать точную степень родственных отно

шений персонажей. Так, переводя на болгарский язык

«Дядю Ваню» Чехова, нужно показать болгарскому чи

тателю характер родства главного героя с остальными

персонажами, почерпнув эти сведения из широкого кон

текста. Чеховский дядя Ваня – брат Сониной матери

(сын Сониной бабушки) и в переводе, стало быть, будет

вуйчо Ваня.                                        , -

239

брат с уменьшительными формами в функции обращений (МАСиРСБКЕ).

Русские: брат

братец

братишка

браток

Болгарские: брат

братец

бр а т л е б р а т ч е 'братушка

Все эти синонимы нельзя расставить парами (рус. и болг.), так как эмоциональная нагрузка в них всегда зависит от контекста (болг. братушка вообще принадлежит к другой категории). Однако нем. Bruder нельзя счесть за обращение, уменьшительные же формы Bru-derchen и Bruderlein представляют гораздо меньшие возможности нюансировки, чем русские и болгарские синонимы. А в английском и французском языках эти возможности совсем ограничены. Скажем, англ. old man, old chap, old fellow звучат одинаково, и одинаково нейтрально. Стилистическую окраску они приобретают только в контексте.

Интересны также обращения, для которых каждый раз приходится подыскивать функциональный эквивалент, такие как нем. du, англ, old boy, рус. голубчик, старик, старина, матушка и пр. К ним же следует причислить и целый ряд архаичных и просторечных обращений, таких как рус. батя, милок, милсдарь, служивый, болг. байно, баювци, стрино, англ, sonny, laddie, lassie.

241

Затруднения, собственно, могут быть только практического характера: как быть, если из широкого контекста не удается извлечь данные о степени родства?