Текст книги "Адвокат Империи 15 (СИ)"

Автор книги: Сергей Карелин

Соавторы: Ник Фабер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

– Да, – негромко произнесла она, и теперь в её эмоциях появилась совсем новая эмоция, которой я не чувствовал раньше.

И имя этой эмоции – стыд.

– Ты… в общем, не мог бы ты мне помочь? Я хотела бы попросить тебя взглянуть на документы на бабушкину квартиру. Я сама в этом ничего не понимаю, и она тоже, – всё так же негромко и с оттенком страха попросила она. При этом Вика избегала смотреть мне в глаза. Словно боялась, что я в любой момент закрою дверь прямо перед ней.

– Конечно, Вик, – просто ответил я с теплой улыбкой. – Я помогу. Без проблем.

Лицо девушки вспыхнуло от неожиданного удивления, будто она ждала, что я точно откажусь помочь ей.

– Правда? – с недоверием спросила она.

– Да, – кивнул я. – Не переживай. Только ответь мне на один вопрос. Это терпит? Я имею в виду, сейчас ничего не горит? Не надо никуда бежать?

– Я… да! То есть нет, Саша, конечно, не нужно. Спасибо тебе. Спасибо большое! – затараторила она и внезапно для меня и, похоже, для себя самой кинулась мне на шею и обняла.

Уже через секунду, кажется, до неё дошло, что она сделал. Виктория быстро разорвала объятия и отступила на шаг.

– Прости. Спасибо тебе…

– Пока не за что, – улыбнулся я ей. – Давай я зайду к тебе через час или два, и ты мне подробно всё расскажешь. Если я смогу тебе помочь, то обязательно помогу, хорошо?

Да, опрометчиво, конечно, давать согласие на подобное, но вот так, с ходу, взять и отказать я ей не мог. Если смогу разобраться сам и быстро – сделаю. Если нет, то, как это ни странно, передам дело другому человеку. Благо, как бы удивительно это ни прозвучало, есть у меня пара кандидатур, которым я даже мог доверять в этом плане.

– Да, конечно, – закивала она. – Тогда лучше вечером, хорошо? У меня смена начинается через полчаса.

– Тогда вечером, – кивнул я. – Я тебя найду.

– Хорошо. Ещё раз спасибо…

Закрыв дверь, я снова запер её на замок. Надо разобраться с картой, потому что…

– Хотел пообщаться? – спросил сидящий в кресле мужчина с зеркальной маской на лице.

Оглядевшись по сторонам, я вдруг понял, что вновь стою посреди абстрактного ничего. Всё произошло настолько внезапно, что я даже не заметил того момента, как вновь оказался тут. Под тёмными с алыми оттенками небесами над головой и зеркальной водной гладью под ногами, по которой расходились тонкие круги от моих шагов.

Опустив взгляд, я посмотрел на карту, которую держал в руке.

– Знаешь, удивительное совпадение, – негромко и медленно произнёс я, подняв взгляд на хозяина этого места. – Но да. Хотел. Мне нужны кое-какие ответы.

Из-под маски донёсся весёлый смешок.

– Ну тогда не советую тебе тратить моё время…

Глава 6

– Да, я говорил с ним.

– И? – не скрывая любопытства, спросил Румянцев. – Что он сказал?

– А как ты сам думаешь? – недовольно спросил Меньшиков в телефонную трубку. – Конечно же, он пришёл сюда за кровью, Николай. Британцы хотят мести за Лаури, но…

– Но это явно не всё, – закончил за него Румянцев.

Меньшиков в этот момент ощутил лёгкое раздражение. В отличие от тёзки, сам он знал куда больше. Например, о том, что Разумовских осталось куда больше, чем мог подумать его собеседник. Румянцеву было известно про Князя. Но вот новости об Александре до него пока ещё не дошли, как бы удивительно это ни звучало. Хотя удивляться этому, вероятно, не стоило. Слишком уж много всего свалилось на голову Великого князя Румянцева в последние полгода. Подготовка империи к «возможной» войне – дело непростое и хлопотное, и явно пожирало всё его свободное время и силы.

С другой стороны, будучи профессионалом, Николай никогда не исключал вероятность, что Румянцев говорит ему меньше, чем знает. Эту возможность он оставлял всегда.

Как говорил его отец: «Готовься к неожиданному, и тогда ничто и никогда не сможет тебя удивить». Как бы парадоксально это ни звучало, Николай Меньшиков внял совету и всегда планировал свои действия с расчётом на то, что всё пойдёт не так, как он того ожидает.

Но даже при таком подходе порой случались проколы. Как, например, со своевольным и чересчур сердобольным графом. Ну кто мог подумать, что внутри этого кровожадного безумца проснётся сострадание⁈

Меньшиков до сих пор корил себя за то, что не проследил за устранением детей. Теперь же они стали для него ещё одной головной болью на долгие и долгие годы. Тем не менее он выполнил свою часть сделки, как и обещал. Теперь мальчик и девочка жили далеко-далеко на Дальнем Востоке в приёмной семье и под строгим надзором людей, которые сообщали ему о каждом их шаге и…

Николай вдруг замер. Прямо посреди мысли. Сложившаяся ситуация точь-в-точь повторяла ту, что случилась с детьми Ильи. Он не сомневался, что Князь тоже постарался всё предусмотреть, когда скрывал ото всех Андрея с Ольгой.

Но всего предусмотреть невозможно, как ты не пытайся…

– Николай? – донёсся до него голос Румянцева. – Ты здесь?

– Что? – переспросил Меньшиков. – Прости, я задумался.

– Тебе простительно, – усмехнулся голос из телефона. – Я спрашивал, стоит ли мне готовиться к тому…

– К тому, что конфликт выйдет далеко за любые разумные границы? – закончил за него Меньшиков.

– Да. Именно это я и спрашиваю, – подтвердил Румянцев. – Видишь ли, сейчас для таких предприятий не самое подходящее время. Конфликтовать с британцами сейчас для нас невыгодно…

– Когда это нас останавливало? – вздохнул Николай, прекрасно зная, что именно сейчас скажет ему Румянцев. И не ошибся.

– Нас? Никогда, – с железной твёрдостью произнёс он. – Мы никогда…

– Давай только без этих вот речей, что мы не агрессоры и прочее, – попросил его Меньшиков. – Хорошо?

– Я предпочитаю говорить правду, – тут же возразил Румянцев, на что Меньшиков едва не рассмеялся.

– А я предпочитаю жить в реальности. Правда – вещь субъективная и у каждого своя, Николай. Так что мне глубоко плевать на то, что о нас будут думать. Главное – сохранить стабильность государства и обеспечить безопасность от врагов. Как внешних, Николай, так и внутренних. А уж что для этого придётся сделать… это не более чем вопрос применения нужных инструментов.

В ответ на это Румянцев лишь усмехнулся.

– Как скажешь. Не буду с тобой спорить. Но ты не можешь не понимать, что я прав. Для того чтобы достойно ответить в случае полноценного конфликта, нам потребуется ещё года два. А лучше пять. До тех пор я бы избегал всего, что может вывести наши отношения из плоскости решения вопросов дипломатией и перевести их в область применения оружия.

– Один мудрец как-то сказал, Николай, что война – это решение дипломатических проблем не дипломатическими способами.

– Вероятно, этот мудрец никогда не бывал на поле боя, – зло отчеканил Румянцев, который, как хорошо знал сам Меньшиков, на собственном опыте прекрасно понимал, что такое держать на руках умирающего солдата, которого нельзя спасти.

– Может быть, – не стал спорить с ним Меньшиков. – Тем не менее от нашей проблемы это нас не избавляет. Я не позволю Алистеру устроить бардак у нас дома, а затем вернуться к себе в Британию, оставив нас расхлебывать дерьмо после себя.

– Я лишь прошу, чтобы ты был осторожен, – произнёс Румянцев, но у Меньшикова уже был готов ответ на подобную просьбу.

– Его Величество знает о моих действиях. И всецело поддерживает моё решение.

В телефоне повисла тишина. Меньшиков понимал, что Румянцев не мог не отреагировать на это.

– Значит, я всецело поддержу его и положусь на твоё благоразумие, – наконец произнёс Румянцев.

Дверь в рабочий кабинет Меньшикова приоткрылась, и внутрь заглянул помощник. Увидев, что его господин разговаривает по телефону, он зашёл внутрь, закрыл за собой дверь и стал ждать, когда князь соизволит обратить на него своё внимание.

Учитывая, что позволить себе вот так зайти в кабинет он мог только при наличии крайне веской причины, Меньшиков тут же прервал разговор и повернулся в его сторону.

– Что случилось?

– Похоже, что мы нашли их, – проговорил его помощник, не став вдаваться в подробности.

Уточнений здесь и не требовались. Учитывая, кого именно сейчас искала вся тайная служба империи, в этом не было смысла.

– Николай, мне нужно идти, – быстро произнёс Меньшиков в трубку. – Похоже, представился шанс закончить всё куда быстрее, чем ожидалось.

– Тогда не смею тебя более задерживать, – с пониманием проговорил Румянцев и закончил разговор.

– Где? – спросил Меньшиков.

– Мы обнаружили их в порту. Похоже, они собираются получить какой-то груз. В данный момент мы собираем дополнительную информацию.

– Отправьте сообщение в Слепой Дом, – сразу же приказал Меньшиков. – Вызовите оттуда дополнительную группу. И свяжитесь с Браницким.

Николай никогда не действовал линейно. Его договор с Рахмановым, хоть и был удобен, но ни в коем случае не заменил бы основную линию действий, предпринятую для избавления от этой проблемы. Не более чем приемлемый запасной план на тот случай, если основные не сработают.

– И продолжайте следить за Галахадом и британцами, – добавил он, выходя из кабинета. Его помощник тенью последовал за ним по пятам. – Не хватало ещё, чтобы они всё испортили.

Это будет интересный день. Вне всякого сомнения…

* * *

– Проходи, Александр, присаживайся, – произнесло существо с зеркальной маской на лице и указало на второе кресло, что стояло рядом с ним посреди этой бескрайней водной глади. – Поговорим.

Потратив пару секунд, чтобы чисто из принципа посверлить его взглядом, я вздохнул и направился к креслу.

– Я так понимаю, ты сюда пришёл за ответами, – продолжил он, глядя, как я сел в кресло рядом с ним.

– Правильно понимаешь, – отозвался я. – Это ты рассказал ему обо мне.

Это был не вопрос. Лишь констатация факта. И, похоже, Зеркального это нисколько не удивило.

– Рассказал, – спокойно кивнул он.

– Почему? – в тон ему спросил я.

– Разве это не ясно, Александр? – Кажется, в его голосе прозвучало искреннее удивление. – Потому что твой брат попросил меня об этом.

– Что, вот так просто? – не поверил я. – Он тебя «просто попросил» и ты ему всё рассказал?

Зеркальный пожал плечами.

– Можно сказать и так.

Неожиданно плечи Зеркального вздрогнули. Как если бы к нему пришло маленькое и в какой-то мере даже забавное осознание, что он только что ляпнул лишнего.

Скрытое за зеркальной маской лицо пристально уставилось на меня. Ну, точнее, я так подумал, потому что смотрел на собственное отражение в гладкой поверхности маски.

– Ай, Александр, – негромко и с явным весельем в голосе произнёс он. – Как нехорошо. Подловил ты меня.

– Сам ты себя подловил, – произнёс я в ответ. – Я лишь хотел знать, правда ли, что ты заглядываешь мне через плечо. Как оказалось – это так.

– Хитро. – Зеркальный медленно мне похлопал, будто желая этими аплодисментами подкрепить и придать дополнительного веса своим словам. – Очень хитро. Сразу видно, что ты неспроста выбрал себе профессию адвоката. Так ловко играть словами, вводить в заблуждение…

– Долго ещё издеваться будешь? – перебил я его.

– А что? Нельзя? – с какой-то почти детской наивностью поинтересовался он. – Скажи мне, Александр, почему я не должен был выполнить его просьбу? Ведь он точно такой же наследник Ильи, как и ты. Почему я должен уделить твоему брату меньше внимания, чем тебе?

Странные слова. Я вроде бы и понимал, что он хочет сказать, но… что-то не вязялось. То, как это было сказано, не оставляло меня в покое.

– Знаешь, почему-то мне кажется, что у тебя была на то причина.

– Конечно, была, – кивнул он. – Она есть и сейчас.

– И ты, разумеется, мне её не скажешь.

– Почему же. Скажу. Можешь назвать это моим недовольством.

Вот тут я немного подвис.

– Недовольством? – повторил я, чувствуя себя, мягко говоря, глуповато. – Какое ещё, к дьяволу, недовольство?

– Самое простое, – ответил Зеркальный и развёл руками в стороны. – Скажи мне, Александр, что есть у каждого, но в то же время так и остаётся невостребованным у многих?

Услышав вопрос, я замер в недоумении. Есть у каждого, но у многих невостребованное? Бред какой-то. Ну и? Что это? Может быть, деньги? Хотя нет. Чушь. Деньги бывают не у всех. Время? Как вариант, у всех есть время, но… не то. Оно всё равно расходуется, даже если ты не тратишь его на что-то стоящее. Хоть на диване всю жизнь проведи, всё равно это самое время потеряешь.

Может, здоровье? Нет. Здоровье не у всех есть в равной мере. Значит, тоже не то. Тогда что же есть абсолютно у каждого? Способности, возможности… то, что внутри. Таланты, силы, шанс стать кем-то? И если их не использовать, они и остаются нереализованными.

Как оказалось, если немного пораскинуть мозгами, то ответ находится довольно быстро.

– Нереализованный потенциал, – ответил я.

И вновь получил порцию тихих, медленных, будто бы издевательских аплодисментов.

– Верно, Александр! – негромко произнёс Зеркальный. – В самую что ни на есть точку. Потенциал. Именно он важнее всего.

Он чуть наклонился, оперевшись локтями на колени и сцепив пальцы. Будто бы хотел поделиться со мной секретом, не предназначенным более ни для кого другого.

– Видишь ли, Александр, я всегда верил, что самое ценное, что есть у вас, людей, – это не ваши достижения, заслуги и победы. О нет. Всё это не более чем пыль под ногами. Самое важное, что у вас есть, – это ваш потенциал. В этом мире, где выживает сильнейший, именно скрытая возможность меняться и расти над собой делает вас столь… уникальными. Столь конкурентоспособными. Вы не стоите на месте. Не стагнируете, как альфары. Вы стремитесь идти вперёд. Деньги и связи можно потерять. Можно лишиться времени и здоровья. Даже то, что вы по своей глупости называете талантом, может угаснуть, если не вкладывать силы в его развитие.

Он неожиданно поднял руку в предостерегающим жесте.

– Но! Пока у вас есть потенциал, то есть и шанс пробиться. Есть шанс стать лучшей версией себя. И, напротив, тот, кто его не реализует, добровольно лишает себя права на место под солнцем. Обрекает себя на забвение. Нереализованный потенциал не просто потеря, это абсолютная форма слабости. А слабые, Александр, в конце концов исчезают. Потенциал – ваша эволюционная страховка от забвения. Ваш спасительный билет от стагнации и деградации. И только те, кто сумеет его раскрыть, имеют право остаться. Понимаешь, о чём я?

– Понимаю, что ты являешься чересчур большим поклонником социального дарвинизма, – скривился я. – Очень высокопарно, но некие эфемерные возможности ничего не значат, пока не превратились в результат. Да и потенциал есть далеко не у всех.

– Да неужели? – Голос из-под маски усмехнулся, как если бы мой ответ развеселил его.

– Именно, – кивнул я, пропустив издёвку мимо ушей. – Мир не оценивает то, что могло бы быть. Важно то, что есть. Все эти твои возможности – просто пустота, пока ты их не реализовал. Ценится лишь то, что доказано действием.

Теперь из-под маски до меня донёсся уже неприкрытый смех.

– Похоже, ты действительно неспроста выбрал свою стезю, Александр. – В его голосе звучало озорное веселье. – И всё-таки, что, если ты ошибаешься? Даже не так. Что, если я прямо сейчас могу доказать тебе, что ты ошибаешься?

– Доказать?

– Конечно! Разве тебе недостаточно одного взгляда на себя и своего брата, чтобы понять – вот оно! Живое воплощение правильности моих слов. Вы с ним как две стороны одной монеты. Такие разные… но в то же самое время столь похожи. Умные. Целеустремлённые. Способные находить выход из самых сложных ситуаций…

– Я так понимаю, что сейчас будет «но», – не без сарказма прервал я его.

– «Но» бывает всегда, Александр, – назидательным тоном произнёс Зеркальный. – И заключается оно как раз в том самом нереализованном потенциале. Посмотри на своего брата. Разве он сдерживает себя? Разве он стыдится своей силы…

– С чего ты взял…

– С того, что ты не используешь её, – прервал он меня. – Разве это не преступление? Разве не невежество? Владеть подобной силой и не развивать её? Подумай о том, скольким бы ты мог помочь, используй ты свой дар так, как должен был бы. Что тебе стоило сделать это? Всего один приказ. Короткая личная встреча с глазу на глаз. Ты мог бы выигрывать самые сложные дела в мгновение ока. Мог бы возвыситься, вместо того чтобы жалобно пресмыкаться ради получения столь желанной тобой возможности помогать другим. Разве не этого ты больше всего хочешь? Зачем тебе пресмыкаться, чтобы получить столь желанную тобой адвокатскую лицензию? Достаточно лишь…

– … приказать? – закончил я за него.

– Видишь? Ты и сам всё понимаешь.

Ответил я ему не сразу. Да и что тут ответишь-то? Если так подумать, то он был прав. Прав во всём. Я мог бы просто приказать, и было бы по-моему. Нужно, чтобы человек признал вину? Пожалуйста. Получить лицензию? Лишь схожу к ректору и через него встречусь с теми, кто заседает в адвокатской коллегии. Всего одно слово, и лицензия будет у меня в кармане. Зеркальный прав. Я мог бы выигрывать дела всего парой фраз. Достаточно обронить их, глядя человеку в глаза. Я мог бы выйти куда угодно и делать что угодно. Всё, что захочу. Ну ладно. Почти что захочу.

– Я вижу, что ты об этом думаешь, Александр, – проговорил Зеркальный. – Ты обладаешь необыкновенным даром. Силой, о которой любой другой человек на твоём месте мог бы только мечтать. И сознательно отказываешься от того, чтобы использовать её. Берёшь лишь часть, не притрагиваясь к остальному. Словно боишься, ведь так?

И вновь я не ответил. А что тут говорить? Он был прав. Я не просто боялся пользоваться этой силой. Она мне не нравилась. Какой бы удобной она ни была, сколь бы полезной ни стала – сама мысль о том, чтобы подчинить и исказить волю другого человека, была мне противна. Даже то, как меня корёжило после каждого случая, когда я использовал свой дар таким образом, уже было хорошим показателем. Но не нравилось мне оно не только поэтому. Не просто потому, что это было аморально и неправильно.

Я будто бы вновь оказался там. В другой своей жизни. На продуваемой ветром и омываемой дождём крыше небоскрёба. Настолько явно, будто вновь почувствовал, как холодные капли бьют мне по лицу. Воспоминание, врезавшееся в память почище прижатого к коже раскалённого клейма. Напоминание о допущенной ошибке, которую я совершил из-за чрезмерной уверенности в собственной правоте и неспособности видеть дальше своего носа.

Решение, которое, несомненно, стоило чужих жизней. Просто потому, что я счёл себя самым умным. Самым правым. И выпустил на волю того, для того чужая воля была не более чем поводом посмеяться.

Перед глазами вновь появились они. Стоящие на краю поляны камни. Поднимающиеся из снега подобно обелискам на фоне стоящего за ним леса. Одинокие надгробные камни над пустыми могилами.

– А тебе-то что? – спросил я.

– Что?

Кажется, что в его голосе впервые с моего появления прозвучало удивление.

– Я спросил, какая тебе разница? – расширил я свой вопрос. – Какой смысл переживать?

– Ну как же, Александр, а что я, по-твоему, должен делать? Смотреть, как ты губишь имеющийся у тебя потенциал? Развитие не может идти рука об руку вместе со стагнацией. Уверен, ты уже и так знаешь. Сама магия этого мира не любит этого. Отсутствие конфликтов порождает деградацию…

– Это не ответ, – покачал я головой.

– Это то, что ты от меня услышишь, – парировал он.

– Я бы хотел услышать кое-что другое…

– Например, где сейчас твой брат? – спросил он, словно сняв вопрос у меня с языка.

– Например. – Я не подал виду, что меня подобная манера общения уже начинала раздражать.

Зеркальный откинулся на спинку своего кресла и будто задумался.

– И зачем же мне говорить тебе это, Александр? С моей точки зрения, он действует куда лучше…

– Идя по головам? – фыркнул я. – Ты не можешь не понимать: то, что он делает, – это путь в один конец! Он убьёт и себя, и сестру. На что вообще он может рассчитывать, идя против целой империи практически в одиночку⁈ Это же самоубийство!

– Это конфликт, – поправил он меня, покачав указательным пальцем. – А без конфликтов развития не бывает.

Хотелось плюнуть от досады, да что толку-то.

– То есть помогать ты мне не собираешься, – вздохнул я. – Стоило бы догадаться.

На это Зеркальный лишь пожал плечами.

– А зачем? – спросил он. – В конце концов вы с ним встретитесь. Так или иначе. Как я уже сказал, вы две стороны одной монеты. В конечном итоге только ваше противостояние покажет, чей потенциал лучше.

Ясно. Разговор не имел смысла с самого начала. Стоило бы догадаться. Достаточно было лишь прокрутить наши с ним предыдущие встречи и то, что он мне говорил раньше. Он ещё в нашу первую встречу заявил, что мог копаться у меня в голове. Ещё тогда он говорил, что он «не любит работать».

Зеркальный сам сказал, что был бы счастлив, если бы «это» наконец закончилось. Видимо, под «это» он подразумевал нахождение здесь, где бы это самое «здесь» ни находилось. Выходит, так? У него не было никакого желания и дальше продолжать своё существование в виде источника Реликвии. Я прав? Возможно. Значит, ему, по идее, было бы выгодно, чтобы я умер.

Но он мне этого сделать не дал.

«А ты сам-то хочешь жить?»

Этот вопрос, заданный им во время нашей первой встречи, показался мне очень и очень глупым. Конечно, я хотел жить. А теперь ещё и эта его речь о потенциале. Выходит, что тогда я не придал ему должного значения. В тот раз мой ответ был в какой-то мере даже легкомысленным. Но что, если…

– Причина не в этом, – негромко произнес я, чем, судя по всему, привлёк его внимание к себе.

– Что ты имеешь в виду, Александр?

– Ты ведь не хочешь, чтобы я умер, – пояснил я. – Тебе что-то нужно. От меня. Либо от Андрея.

– Любопытная формулировка вопроса, – сказал он, словно размышляя сам с собой. – Даже если и так, то с чего ты взял, что я это уже не получил?

– Тогда бы мы тут с тобой не разговаривали, – хмыкнул я.

Между нами повисло молчание.

– Умно, – протянул он. – Значит, догадался.

– Было бы умно, если бы я понимал, что именно тебе нужно, – проворчал я. – Знание о наличии мотивации не заменит понимания самого мотива.

Услышав это, Зеркальный негромко рассмеялся.

– Ну не ждёшь же ты, что я возьму и вот так тебе всё расскажу, правда? Но! Не могу не отметить, что разговоры с тобой мне нравятся. Ты действительно занятный парень. В каком-то смысле я даже ощущаю в тебе родственную душу…

– Маловероятно, – заметил я, но Зеркальный тут же пригрозил мне пальцем.

– Не перебивай меня, Александр, – мягко проговорил он. – Я этого не люблю. Но, как я уже сказал, разговоры с тобой мне действительно нравятся. А потому я просто не могу отказать себе в удовольствии. Скажи мне, ты хочешь убить своего старшего брата?

– Я не хочу убивать его, – покачал головой. – Я лишь хочу его остановить и прекратить это. Мне не нужны чужие смерти. Но я не могу позволить, чтобы он угрожал дорогим мне людям.

– Забота о близких, – с пониманием кивнул он. – Вот она, твоя мотивация. Что же, это звучит интересно. Зачем ждать, когда подброшенная в воздух монетка наконец упадёт нужной стороной, если можно просто положить её так, как захочешь, не правда ли?

Подняв руку, он щёлкнул пальцами, и эхо щелчка разнеслось в окружающей нас пустоте. Водная гладь под нашими ногами пошла кругами, а между креслами появился невысокий столик с лежащей на его поверхности шахматной доской.

– Сыграем, Александр? – предложил он и протянул ко мне руки со сжатыми кулаками. – Одна партия. Выиграешь ты – и я помогу тебе решить проблему с братом. Скажу, где он…

– Ты уже сам нарушаешь свои правила, – покачал я головой. – Ты уже рассказал Андрею обо мне.

– Рассказал, – не стал он спорить. – Но не стоит обвинять меня в некоторой предвзятости. На мой взгляд, он куда перспективнее тебя.

– Перспективность перспективности рознь, – отмахнулся я и посмотрел на стоящую на столике доску. – И что? Партия в шахматы?

– Ну ведь в карты мы с тобой уже играли, не так ли? – Вновь из-под маски мне послышалась довольная улыбка. – Сыграем, Александр. Если выиграешь, то я помогу тебе…

Вопрос напрашивался сам собой.

– А если я проиграю?

– Если ты проиграешь, Александр, – негромко произнес он, – то это лишь ещё больше убедит меня в своей правоте.

Опустив взгляд, я посмотрел на шахматную доску и его протянутые руки. Понятное дело, что таким образом он предлагал мне выбрать сторону. Да только вот… Я никогда не был поклонником шахмат. Играл в них в школе в старших классах. И потом ещё немножко. И всё. Бросил это дело, когда понял, что для меня оно будет в конечном итоге бесполезно.

И тем не менее…