Текст книги "Адвокат Империи 15 (СИ)"

Автор книги: Сергей Карелин

Соавторы: Ник Фабер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава 18

– Башку бы тебе оторвать.

Мы сидели в зале бара. Правда, не обошлось без эксцессов. Князь вышел к посетителям и сообщил, что, к его невероятному сожалению, заведение закрывается раньше времени. Я почти ожидал, что народ будет недоволен. Всё-таки вечер…

…Затем вспомнил, что чаще всего местные завсегдатаи довольно хорошо знают, кому именно принадлежит это место. Так что, когда о раннем закрытии сообщил лично Князь, народ бухтеть не стал от слова совсем. Спокойно собрался и пошёл на выход. Нет, конечно же, парочка ребят, явно не местных, решили возмутиться, мол, они ведь только свой заказ сделали! Но с ними решилось всё довольно быстро. Деньги им за выпивку и закуски вернули и тоже проводили на выход.

В итоге меньше чем через десять минут за столом в центре «Ласточки» собрались я, Браницкий и Князь. Ей-богу, как начало плохого анекдота.

– Ты сейчас вроде только что пытался, – напомнил я ему. – Не очень-то у тебя вышло, не находишь?

– А ты чё такой храбрый? – тут же угрожающе фыркнул сидящий напротив меня граф. – У тебя патроны ещё остались?

– У меня остались, – лаконично ответил Князь, и в его лежащей на столе правой ладони появился отливающий воронёной сталью револьвер. Точная копия моего, только тот, что имелся у меня, был хромированным.

А вообще забавно, что оба револьвера у Князя имели разные и практически противоположные цвета. Как-то сама собой в голову пролезла мысль, что они как две шахматные фигуры разных цветов…

Впрочем, не важно. Надо выкинуть странные мысли из головы и сконцентрироваться на деле.

– Браницкий, что тебе нужно? – в лоб спросил я.

– Да вот думал найти тебя. Поговорить.

– Поговорить?

– Ага. Ну, знаешь, эти разговоры…

– Что-то ты слишком злой для «поговорить» приехал, – усмехнулся я, чем вызвал у графа кривую улыбку. А затем перевёл взгляд на больничную рубашку. – Отличный костюм, кстати. Адресок портного не подскажешь?

– О, с удовольствием подскажу. Я тебя туда даже сам на примерку отвезу. Видишь ли, я сейчас зол настолько, что готов оторвать себе руку и забить тебя ею до полусмерти, – проговорил он, глядя мне в глаза. – Или ты думаешь, что я тебе это прощу?

– То, что я спас тебе жизнь? Какая подлость!

– А я тебя об этом просил? С чего ты вообще решил, что мне это нужно? Или что? Я тебе так нравлюсь, что уже и жить без меня не можешь?

Улыбка на лице Браницкого стала ещё шире. Он опёрся руками о стол и наклонился ко мне.

– Что, Александр, соскучился по адреналину, а? Скучно без него? Ты только скажи! Хочешь, сыграем? Ты ведь мне карточную партию должен. Давай. Как раньше. На самые высокие ставки…

– Ты сядь обратно на свой стул, – попросил я его, заметив, что он даже вставать уже начал. – И нет. Шкуру я твою спас не из лишней сердобольности. А то в тот момент на тебя смотреть жалко было.

– Какая дерзость, – процедил он. – Грубишь аристократу?

Тут я даже глаза закатил.

– Я тебя умоляю. Считай, что я тебе комплимент сделал.

– А я именно так и считаю.

– Вот и продолжай в том же духе. О! Кстати! К вопросу о долгах. Ты мне теперь должен!

– С хера ли?

– Ага. Я твою жизнь спас.

– А я не просил!

– А мне плевать. Лучше бы спасибо сказал, что я на тебя время потратил. Или что? Так сильно хотел сдохнуть красиво?

– Красиво? – Браницкий едва не расхохотался. – Нет. О нет, Александр. Просто сдохнуть! Знаешь, иногда смерть желаннее, чем твоя поганая забота.

– Ка-а-ак трогательно, – с сарказмом протянул я. – Звучишь прямо как рекламный слоган для кладбища. Ритуальными услугами заняться не думал?

– Думал, Александр. Ещё как думал. Вот прямо сейчас думаю. Хочешь первым клиентом стать? Я тебе даже скидку сделаю.

– Спасибо, перебьюсь.

– Очень зря. Подумай об этом. Я даже лично тебе могилку выкопаю. Вот этими вот руками. За то, что ты всё испортил!

Моё лицо растянулось в довольной улыбке.

– Ну я же не мог позволить тебе улизнуть так просто. Кто тогда будет раздражать меня своими дурацкими играми?

– Дурацкими?

Лицо графа вытянулось так, будто я его только что смертельно оскорбил.

– Дурацкими, Александр? – Браницкий снова чуть наклонился в мою сторону. – Ой ли? Сказал тот, кто с довольной улыбкой на морде прижал пистолет к своей башке и щёлкал курком. Сам! Без давления и уговоров. Ты ведь кайфовал в тот момент. Скажи? Ведь так? Тебя штырило от одной мысли, что в шаге от того, чтобы вынести себе мозги. От того, что всё в этот самый момент зависит только от тебя…

– ЧТО⁈

Мы резко обернулись в сторону возгласа. Из двери выглядывала Ксюша и сейчас смотрела на нас испуганными глазами.

– Саша! Что он сейчас…

– Он шутит, Ксюша, – сказал я и поморщился.

Не, она всегда знала, когда я вру. Всегда. Вон, я сейчас даже по лицу её понял, что она мне не поверила. И, как бы смешно это ни прозвучало, Браницкий тоже понял.

– О нет, красавица! – довольно оскалился он и облизнул губы. – Нет-нет-нет! Твой братец со счастливой рожей пытался на спор вынести себе мозги и…

– Ксюша, будь добра, оставь нас, пожалуйста, – куда более холодным тоном попросил её Князь. – Мы потом поговорим, хорошо?

Сестра недовольно посмотрела на меня, и я ощутил признаки страха в её эмоциях. Страха и заботы обо мне. Блин. Придётся ей потом это как-то объяснить. Просто так она эту ситуацию точно не оставит.

– Хорошо, – кинула она и явно нехотя ушла, закрыв за собой дверь.

– Ну ты и говнюк, – покачал я головой, повернувшись к Браницкому.

– Вообще-то это мои слова, – тут же парировал он.

– Лучше бы спасибо сказал…

– Я мог бы сказать спасибо… если бы просил об этом грёбаном спасении! А Я НЕ ПРОСИЛ!

– Вот же. Тебя что, заело? Я тебе жизнь спас, а ты недоволен. Лучше спасибо скажи, что я тебе сдохнуть не позволил…

– Ну так и позволил бы! Я был бы рад, наконец, умереть! Один раз! Навсегда!

– Да, да, да, – отмахнулся я от него. – Иди рассказывай это кому-нибудь другому. Тебе же в кайф тут сидеть и жаловаться, ведь так? Мы же оба знаем, как ты прёшься от звука собственного голоса…

– Зато представь, сколько народу припёрлось бы в первые ряды, чтобы убедиться, что я всё-таки сдох, – радостно закивал он. – Но ты, мелкий поганец, отобрал у меня право выбора! Моё право!

– Ага. Но знаешь что? Мне как-то наплевать. Как я уже сказал, считай теперь, что ты теперь мне должен.

– ДОЛЖЕН⁈

– Угу. Должен. И вообще, я как-то не слышал, чтобы ты там особо возникал против своего спасения. Лежал бревном, пузыри кровавые пускал. Если так сильно хотел подохнуть там, то надо было заранее предупреждать, знаешь ли…

– Я тебя это предупреждение прямо сейчас сделаю…

– Слушайте, может, снимите себе уже номер? – предложил Князь. – Достали. Честно.

– Он первый начал! – тут же фыркнул Браницкий.

– Тебе что, восемь лет? – спросил я, на что он только руками развёл.

– Что поделать? Я в душе ребёнок.

В этот раз глаза мы с Князем закатывали уже одновременно.

– Слушай, – вздохнул я. – Давай вернёмся к сути, ладно? Что тебе надо?

– Ногу тебе вырвать…

– А если опустить глупые угрозы?

– А потом вторую…

Нет, я так больше не могу. Честно. Встал из-за стола и пошёл в сторону бара.

– Короче, расклад такой, – произнёс я, обходя стойку и подходя к стеллажу, где ровными, как на параде, рядами выстроились бутылки с дорогим алкоголем. – Я спас твою шкуру. Хотел ты этого или нет, мне плевать. Факт есть?

– Есть, – кивнул Князь.

– А ты что ему поддакиваешь? – тут же озлобился Браницкий.

– Потому что он прав. И он мой племянник.

– Потому что я прав, – не терпящим споров тоном произнёс я следом за ним, беря с полки бутылку бурбона и три стакана.

Вернулся за стол. Поставил стаканы и открыл алкоголь. Разлил его. Подвинул один Князю.

– Ты теперь мне должен, Константин, – сказал я, глядя ему в глаза и пододвинув стакан в его сторону.

– Хрен там, – фыркнул он.

– О нет. – Я широко улыбнулся, глядя ему в глаза. – Не выйдет. Если уж не хотел, чтобы тебя спасали, мог бы заранее об этом уведомить. А так с меня взятки гладки…

– Ты меня только что в коридоре пристрелил! – почти обиженным тоном заявил Браницкий.

– Ну поплачь, – пожал я плечами. – Но от своего долга ты не отвертишься.

Браницкий застонал и откинулся на спинку стула. Весь его вид сейчас демонстрировал полное несогласие со мной в этом вопросе. Вот самое что ни на есть категорическое. И потому мне было вдвойне интересно, как именно он поступит дальше.

Какой бы скотиной я ни считал Браницкого, но он определённо всегда держал своё слово. Всегда. И сейчас я был почти на сто процентов уверен в том, что…

– Да господи боже, – почти что простонал он. – Ладно! Сколько?

– Что «сколько»?

– Сколько тебе бабла дать, чтобы ты забыл об этом?

– Решил, что меня можно купить?

– Решил, что могу выкупить свой долг, – парировал он, на я на это лишь покачал головой.

– Э нет. Не продаётся. Да и не думаю, что подобное развитие событий тебе будет… интересно.

Это слово подействовало на графа, как команда на готового броситься за добычей пса.

– Интересно? – уточнил он.

– Конечно.

У меня на губах заиграла довольная улыбка.

– Неужели ты думаешь, что я потрачу долг столь яркой личности на что-то скучное?

Со стороны Князя до меня долетели волны молчаливого одобрения. Видимо, он тоже понял, в какую игру я играю. Браницкий встал со стула и, опершись обеими руками о стол, навис надо мной.

– Больше всего на этом проклятом свете я не люблю скуку, парень, – медленно, практически по слогам произнёс он, не сводя с меня взгляда. – Очень не люблю. Вот прямо-таки смертельно ненавижу.

– Да, я в курсе, – усмехнулся. – Постараюсь тебя не разочаровать.

– Уж постарайся, Александр. Очень постарайся.

С этими словами мы втроём подняли стаканы. По бару прокатился тихий звон соприкоснувшегося стекла.

– А теперь у меня вопрос, – сказал я, вновь скручивая крышку с бутылки. – Касательно того вечера на аукционе. Ответишь?

– Какой именно?

– Если мне память не изменяет, то ты там кинжал выменял у альфа, – припомнил я. – Чёрный такой. Будто из какого-то камня сделанный.

– Ну и?

– Это был аль…

Я вдруг задумался, так как название этой штуки вылетело из головы. К счастью, Князь пришёл на помощь.

– Арлацит, – сказал он, и взгляд графа тут же метнулся к нему. – Оно?

– Да. – Браницкий скрестил руки на груди и перевёл взгляд в мою сторону. – К чему вопрос?

– К тому, что раз уж после шести пуль в грудь ты всё ещё жив, то, я так понимаю, эта хрень на тебе не сработала, так?

– Не так, – фыркнул он. – Эта сраная курица не дала мне этого сделать.

А вот за эти слова мой мозг быстро зацепился.

– В каком смысле?

– В прямом. Он остановил меня в последний момент. Перетащил сознание в свой… Понятия не имею, как назвать. Короче, не дал, и всё. А к чему ты спрашиваешь?

– Он реально способен лишить человека силы?

Браницкий пожал плечами.

– Говорят, что да. Если воткнуть его в сердце. По крайней мере, так утверждают слухи и прочее, – ответил он. – Но, сам понимаешь, желающих проверить не так много…

– Не так много таких сумасшедших, как ты, – поправил я его. – Это ты хотел сказать?

– Что поделать, – хмыкнул Константин и налил ещё. – Я такой один. Уникальный и незаменимый.

Мы чокнулись и выпили.

С заявлением Браницкого я спорить не стал. Если он сказал правду, эта штука действительно могла лишить Андрея силы. И если Князь прав и причиной его помешательства служит именно Реликвия, то это может вернуть того к здравому рассудку. Возможно. Если удастся после этого накачать его альфарской алхимией, как, скорее всего, и собирался сделать Князь. Если уж эта дрянь Марию с того света вытащила, то и с этим справится.

Другое дело, что лично я уже перестал верить, что Андрея вообще можно спасти.

* * *

– Кто ещё будет?

Распутин посмотрел на сидящего напротив Уварова и скривил лицо. Василий и так прекрасно догадывался, кто ещё придёт на их небольшую встречу. Просто графу хотелось ещё раз позлить Григория тем фактом, что им приходится устраивать этот маленький «заговор».

– Лазарев и Меньшиков, – ответил Распутин. Они с Василием заняли отдельный кабинет для ВИП-гостей в ресторане и сейчас ждали, когда прибудут остальные участники встречи. – Они в курсе, да и по правилам их будет достаточно.

– Так и знал.

– Зачем тогда спрашивал?

– Чтобы полюбоваться на кислое выражение на твоём лице, – усмехнулся Уваров, чем быстро подтвердил догадку целителя. – Кстати, я говорил, что ты паршиво выглядишь?

На лице Распутина промелькнула короткая улыбка.

– Да, кажется, что-то такое ты уже говорил, Василий…

– Нет, Гриша. Я серьёзно. – Сидящий в кресле Уваров чуть наклонился и посмотрел на Распутина. – Ты сейчас выглядишь куда хуже, чем за последние месяцы.

Распутин лишь поморщился. Сказать ему на это было нечего, так как Василий был прав.

– Думаешь, я этого не знаю?

– Твой дар? – спросил Уваров, и Распутин кивнул.

– Да. В том числе. Лечение Браницкого, а теперь ещё и сына Лазарева в таких масштабах нелегко даётся. У всего есть своя цена.

Василий открыл было рот, чтобы заговорить, но почти сразу же закрыл его, так ничего и не сказав. А, собственно, что он вообще мог сейчас сказать? Он один из немногих знал о том, какой именно ценой давалась «целительная» сторона Реликвии Распутиных. Как и то, что вне зависимости от этого Григорий будет пользоваться своей силой, чтобы помогать другим. Если человека можно спасти, то Григорий это сделает. Такова уж была его натура.

– Ты ведь понимаешь, что рано или поздно тебя это прикончит? – негромко спросил он друга.

– Конечно, понимаю, – вздохнул Распутин и взял со стола бокал с вином.

В последнее время он почти не позволял себе пить. Лишь совсем немного. Один или два бокала вина в неделю. Не больше. Даже обширные запасы алкоголя, хранившиеся у него дома, теперь больше превратились в своеобразный «подарочный фонд». Он открывал их, когда в гостях появлялись ценители хорошей выпивки. Ну или же в те моменты, когда к нему приходил Уваров. Этому вообще, кажется, порой было наплевать на качество. Пил всё, что горит.

Распутин коротко усмехнулся своим мыслям и сделал короткий глоток вина.

Василий был прав. Но ничего поделать с этим Григорий просто не мог.

– Гриша, я, конечно, ни на что не намекаю, но что будет, если твой род прервётся?

– Не прервётся, – отрезал он, поставив бокал обратно на столик. – Есть Елена…

– Она девушка, – тут же напомнил ему Уваров. – Она не продолжит твою линию и…

– Значит, не продолжит, – всё тем же непреклонным тоном произнёс Григорий. – Значит, возьмёт себе иную фамилию, после чего проживёт долгую и счастливую жизнь. Если это будет достойный человек, то я не против…

– Достойный? – Широкое и щекастое лицо Уварова растянулось в издевательской улыбке. – Такой, как, например, Рахманов? Мы ведь ради этого сегодня собираемся и…

– Вась…

– Что?

– Будь добр, закрой рот, пожалуйста, – искренне попросил его Григорий, чем вызвал у старого друга короткий смешок.

Следующие пять или семь минут они провели в тишине, погружённый каждый в свои мысли. За это время появились оставшиеся участники их встречи. Первым приехал Павел. Николай же чуть опоздал, войдя в забронированный Распутиным отдельный кабинет ресторана через десять минут после Лазарева.

Никто не стал заказывать еду. Лишь напитки, да и то больше для вида. Когда прекрасно вышколенные официанты скрылись за дверью, оставив собравшихся за столом аристократов наедине, первым заговорил Николай.

– Итак, Григорий, о чём ты хотел поговорить?

Он не стал спрашивать, безопасно ли будет общаться в этом месте, что нисколько Григория не удивило. Он догадывался, что Николаю прекрасно известно, что этот ресторан принадлежит Распутиным. Не напрямую, конечно же. Как и то, что людей сюда подбирали очень и очень тщательно. Как и проверяли это место на предмет возможных жучков и всего прочего, что могло бы хоть как-то позволить произнесённым здесь словам выйти за пределы этих стен.

– Нам нужно решить одну проблему, – твёрдо произнёс Распутин и сразу же её обозначил: – Рахманов.

Едва он это произнёс, как с трудом смог подавить желание рассмеяться. Сколько же эмоций у некоторых сильных мира сего вызывает фамилия одного нахального парня. Уваров поморщился. Лазарев скривился. А Меньшиков удивлённо поднял бровь.

– Объясни, – попросил Николай.

– Не думаю, что тут нужны какие-то пояснения, – пожал плечами Распутин. – Все мы столкнулись с этим парнем и…

– Угу, столкнулись. Конечно, – буркнул Уваров. – Скорее уж, влетели в него, как автомобиль в фонарный столб.

– Удивительно, но я впервые готов согласиться с Василием, – с лёгким пренебрежением в голосе вздохнул Лазарев.

– Суть не важна, – отрезал Распутин. – Важно другое.

– Он Разумовский, – закончил за него Лазарев.

– И он важен для империи, – кивнул Меньшиков.

– И ещё кое-что, – произнёс Уваров, заставив всех посмотреть на него. – Он забавный парень.

Взгляды резко изменились. Настолько, что Василий едва не заржал.

– А чего вы в лицах-то так поменялись, а? Ещё скажите, что я не прав.

– Я думаю, Василий хочет сказать, что Александр… – начал было Распутин, но Лазарев перебил его буквально на полуслове.

– Знаю я, что он хочет сказать, – ворчливо проговорил Павел. – Другое дело – что мы собираемся с этим делать?

– Думаю, каждый из нас видит в будущем лишь одно решение проблемы, которое устроит нас всех, – закончил Распутин и посмотрел на Николая.

На лице князя появилось весьма показное равнодушие. Даже отстранённость и скука. Как если бы этот человек и без того прекрасно знал всё содержание разговора заранее. Как-то, что уже было сказано, так и то, чему только предстояло быть произнесённым вслух.

– Что? – не без иронии спросил он. – Предложишь дать ему титул?

– Это устроит всех, – пожал плечами Григорий. – Лазарев мечтает выдать за него Анастасию. Ты же явно надеешься получить для империи его силу. Плюс нашим… соседям будет куда сложнее до него добраться, когда информация о его прошлом выйдет за пределы того узкого круга, в котором она уже ходит.

– Одно дело устранить простолюдина-адвоката, – тут же подхватил Уваров. – И совсем другое…

– И совсем другое – поднять руку на имперского аристократа, – закончил за него Меньшиков, и Уваров расхохотался.

– Прямо с языка снял!

– Знаю, – отозвался князь. – Василий, это не сделает его неприкасаемым. Таких людей не бывает. Если Рахманова захотят убить, то…

– И что? – тут же вскинулся Уваров. – Зато всякая мелкая шушера десять раз подумает, стоит ли вообще с этим связываться. А те, кто точно захочет избавить мир от Рахманова… ну, они всё равно это сделают. Но я уверен, что мы с этим что-то придумаем. Тем более, что и сам Рахманов нормальный парень. У него есть хребет и характер, чего так недостает некоторым нашим дворянам. Да и давайте будем честны. Сколько раз парень был на волосок от гибели? А? И каждый раз каким-то чудом выкручивался.

Выслушав его, Меньшиков поджал губы.

– Прекрасная идея, господа. Но все вы в данный момент столкнулись с проблемой. Точнее, с двумя. Первая – Рахманову это неинтересно. И я подразумеваю под этим то, что у него действительно нет никакого желания становиться аристократом. И если кто-то из вас предложит ему это, я готов поставить на то, что посланец с подобным предложением окажется отправлен в известном нам всем направлении. Вторая проблема – титулы не раздают просто так. Вам это известно…

– Как и то, что ты вполне себе можешь решить обе эти проблемы, – в тон ему ответил Лазарев, моментально поняв суть проблемы и её возможное решение. – Одно дело отказаться от наследного титула, который полагается ему по праву наследия Разумовских. И совсем другое – отказаться от него, когда он получит его лично. Сам знаешь от кого.

– Императору не принято отказывать, – добавил Распутин.

– И почему же, по-вашему, Его Величество соизволит сделать нечто… столь из ряда вон выходящее? – предложил Николай. – Есть предложения? Личный дар от императора – это редкость. Огромная. Как вы знаете. Последний раз подобное происходило после войны. И то, те, кто его получил, были военными героями. Можете ли вы поставить Рахманова в один ряд с ними? Нынешний император и вовсе такого ещё не делал.

Заданный им вопрос был весьма и весьма непрозаичным. Многие обыватели считали, что аристократический титул даровался лично императором на пышной и важной церемонии, что являлось в корне неверным представлением в действительности. Как и сказал Николай, такое происходило крайне редко. В девяносто девяти процентах случаев император лишь подписывал указ, после чего начинали вращаться шестерёнки бюрократической машины. Именно по факту передачи указа в руки будущему аристократу он и получал своё дворянство.

Но, похоже, у Григория уже имелись мысли на этот счёт.

– Скажи мне, Николай, а спасение жизни личного и столь важного инструмента государства не является подобной причиной?

Меньшиков посмотрел на него и прищурился.

– Уж не о Браницком ли ты говоришь?

– О нём самом, – кивнул Григорий. – Потому что в противном случае, если бы не Рахманов, Константин был бы уже мёртв. Это я тебе говорю как человек, который собственными руками вытащил его с того света.

В голосе целителя прозвучал невысказанный вопрос. А раз он не был произнесён вслух, то Меньшиков и не собирался на него отвечать.

– Надо же, – медленно протянул он. – Как же забавно получается. Всё-то у вас сходится. А ведь для того чтобы рекомендовать человека на получение титула, требуется пять человек не ниже графа…

– Либо двоих может заменить кое-кто постарше, – с той же интонацией заметил Лазарев, не сводя взгляда с Меньшикова. – Николай, мы оба знаем, что Его Величество прислушивается к твоему мнению больше, чем к чьему-либо другому. Да и ты должен понимать, что титул привяжет парня к империи. Рахманов слишком… слишком ответственный, чтобы отбросить всё то, что идёт с ним в нагрузку.

– Благополучие империи, – едва ли не фыркнул князь. – Значит, именно это ты предполагаешь, да? Использовать его принципиальность и другие хорошие качества против него самого?

Услышав это, Лазарев чуть не расхохотался.

– Думаешь, я бы забрался на своё место, если бы не умел использовать людей против них самих? Но с Рахмановым отдельная история. Если уж он не повёлся на мои предложения получить всё на блюдечке, то и в будущем вряд ли поставит свой долг и чувство ответственности ниже материальной выгоды. Уверен, что твои умники уже составили довольно точный его психологический портрет и должны это понимать.

Меньшиков ответил не сразу. Со стороны выглядело так, словно он обдумывает всё, что только что услышал.

– Хорошо, – наконец произнёс он. – Допустим, я согласен. Я поговорю с ним.

– Вот и отлично, – проговорил Распутин. – Тогда, думаю, мы можем…

– Не можем, – перебил его Николай. – Вы понимаете, что, сделав это, вы кинете парня в бассейн с акулами…

– Акулы давно уже толстые, – махнул рукой Лазарев.

– И у них выпали все зубы, – одновременно с ним добавил Уваров.

– Но не у всех, – добавил Распутин.

– Да, – не стал спорить с ним Лазарев. – Не у всех. Но порой полезно обломать клыки. Я, конечно, гордый, но готов признать, что наше… скажем так, противостояние с Рахмановым позволило мне вспомнить один важный факт, о котором я забыл.

– Это какой же?

– Что я не всегда могу получить то, чего хочу, Василий.

Сказав это, Павел повернулся к Распутину.

– Кстати, Гриша. Я надеюсь, завтра ты закончишь лечение Артура.

Фраза прозвучала слишком однозначно, чтобы её можно было принять за вопрос. Правда, и Павел Лазарев давно уже разучился просить.

– Да, Павел. – Распутин устало кивнул. – Завтра ты сможешь забрать своего сына…

* * *

Марина забралась в кресло, подтянув ноги. На часах восемь вечера, и она наконец вернулась к себе домой после продолжительного рабочего дня в университете. Марине нравилась её новая работа. Действительно нравилась. Мало того, что по полученному Софией гранту ей полагалась довольно приятная зарплата, пусть и меньше той, которую она получала раньше, когда работала в фирме. Нет, главное – это спокойствие. Никаких проблем, кризисов, строптивых клиентов и всего прочего. Да что там говорить. За те месяцы, которые она работала с Александром, ей показалось, что она целый год отпахала.

Уж в эмоциональном плане точно.

И всё-таки она скучала по этому. Скучала по старой себе. Каждый раз, когда задумывалась, сколько времени и возможностей потратила впустую, просто перекидывая дела другим и решая их на «отвали», её брала самая настоящая оторопь. Какая-то часть её страстно желала вернуться к работе с настоящими, живыми людьми. Она снова хотела помогать им. Так, как делала это вместе с Александром. Один раз вкусив их искренней благодарности, она хотела большего. Это было как наркотик.

К сожалению, прямо сейчас это было невозможно. Впрочем, ещё ничего не решено. Марина твёрдо решила, что приложит все усилия, чтобы их совместная работа с Софией стала успешной. А когда в следующем году они её закончат, она сможет подумать о том, чтобы вернуться к активной практике.

Ну или возьмёт перед этим отпуск. Компенсации от «Л Р», которую ей выплатили, было более чем достаточно, чтобы она полтора или два года ни в чём не нуждалась. Особенно если не будет транжирить деньги.

Впрочем, в данный момент у неё в душе поселилась тревога. И связана она была напрямую с её бывшим напарником.

Марина хорошо запомнила, в каком виде встретила его в кабинете своей начальницы. И его вид девушке не понравился. Совсем. А уж после разговора с Софией и вовсе. Марина знала, что Рахманов собирается сдавать экзамен на комиссии. И потому не удивилась, когда София рассказала, что Александр проходит тесты для подготовки. Её даже не удивило то, что он допустил кучу ошибок.

Ещё во время их работы она отметила нехватку углублённых знаний по части теории. То, что зазубривалось долгими и бессонными ночами в университете, а затем должно было отскакивать от зубов, у него, кажется, порой и вовсе отсутствовало. Правда, Саша прекрасно компенсировал это другими своими сильными сторонами, но на тесте это ему поможет слабо.

Нет. Марина не удивилась, когда София показала ей лист с ответами Рахманова, и увидела в нём довольно дурацкие ошибки, допущенные, скорее всего, именно из-за тестовой структуры экзамена.

Куда больше она поразилась тому, что по словам Софии, Александр счёл достигнутый им результат достаточным.

Достаточным!

Марина взяла в руки чашку. Чёрный чай с бергамотом, лимоном и мёдом стал для неё чуть ли не спасением после увольнения с работы. Он успокаивал и расслаблял её. Стал прекрасной заменой кофе, от которого Марина почти полностью отказалась за прошедшие месяцы.

Сделав глоток, она задумалась. Довольствоваться малым – это не про Александра. Это банально не похоже на него. Он всегда выкладывается на все сто. Не важно, чего это будет ему стоить, Рахманов всегда старался добиться лучшего результата из возможных. Самого лучшего. Даже за пределами работы. Например, когда они встречались после неё и…

Девушка почувствовала, как от воспоминаний у неё слегка покраснело лицо, а сердце забилось чуть быстрее. А затем усилием воли отбросила навязчивые мысли из головы. Сейчас не до них. Сейчас ей нужно понять, что происходило с её другом. С человеком, который всегда желал получить максимум!

А тут вдруг ему оказалось достаточно минимальной планки? Бред какой-то. Марина в это не верила. Проблема заключалась лишь в том, что, к собственному раздражению, она банально не знала, что с этим делать.

На её счастье, совсем недавно, буквально полгода назад, в её жизни появился человек, который научил её хорошему способу справляться со сложными ситуациями.

Если не знаешь, что делать, спроси совета.

Отставив чашку, Марина взяла телефон и открыла список контактов. Её номер она так и не удалила, даже несмотря на то что сама Лазарева ей никогда особо не нравилась. Только вот с Сашей они вдвоём проработали больше. Может быть, она что-то подскажет.

Сидя в кресле и слушая гудки в телефоне, Марина до конца не верила, что это снобская графская дочурка возьмёт трубку. К её удивлению, через полминуты ожидания из динамика прозвучал знакомый голос.

– Да?

– Здравствуйте, Анастасия Павловна, – вежливо поздоровалась Скворцова. Всё-таки дурой она не была, а Лазарева больше не её подчинённая. Да и про положение в обществе забывать не стоило. – Это…

– Марина? – Кажется, в голосе её собеседницы прозвучало удивление и… радость? С чего это вдруг она обрадовалась её звонку?

– Да. Это я, – продолжила Скворцова. – Скажите, вы можете уделить мне минутку?

– Конечно.

– Я хотела бы поговорить с вами насчёт Александра…