Текст книги "Адвокат Империи 15 (СИ)"

Автор книги: Сергей Карелин

Соавторы: Ник Фабер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

– Как мило, – усмехнулся Константин, вытирая лицо благословенно прохладной тканью. – Я так понимаю, ты сюда не просто так пришла?

– Правильно понимаете, – деловито кивнула помощница. – Пока вы были… недоступны, с вами пытался связаться Его высочество Меньшиков.

– Узнала, что нужно Николаю?

– Он просил передать, что скоро у него для вас появится работа.

Услышав её ответ, Константин позволил себе улыбнуться. Похоже, скоро он сможет отвлечься от своих проблем. Вот и славно…

Глава 5

– Хочешь чаю?

– Да, почему бы и нет. Он у тебя хороший, – равнодушно пожал я плечами. Чай у него и правда вкусный, так чего отказываться? – Хотя, если честно, я предпочёл бы кофе.

Лар же, явно пропустив мои слова мимо ушей, радостно метнулся на небольшую кухоньку, что примыкала к мастерской, и принялся колдовать над заварочным чайником, что-то бормоча себе под нос. Хотя нет. Как оказалось, он меня всё-таки слышал.

– Прости. – Лар тепло улыбнулся и помахал мне пакетиком с чайными листьями. – Кофе у меня нет. Не люблю я его. Гадкий. Горький. Мерзкий. Фу. То ли дело чай!

В ответ на это я промолчал и горестно зевнул.

Субботнее утро началось… не с кофе, как можно было бы ожидать и надеяться. Мария, несмотря на то что очнулась, всё ещё была не способна встать с постели. Но хотя бы чувствовала себя более или менее. Ну, насколько это могло быть возможно в её состоянии. А просить сварить Ксюшу я не рискнул. Кажется, что варка кофе – совсем не её конёк. Мягко говоря. Чего уж говорить, она порой даже обычный растворимый могла испортить, что само по себе казалось чем-то невозможным.

– Держи. – Лар с улыбкой протянул мне чашку с чаем и кусочком лимона. – Чёрный с бергамотом.

Кивнув в знак благодарности, я пригубил горячий напиток. Ну, не так уж и плохо. Но не кофе.

– Смотрю, у тебя тут стало посвободнее, – заметил я, оглядывая мастерскую.

И правда. Обычно наполненная артефактами и разного рода произведениями искусства мастерская альфа в аукционном доме казалась теперь до удивительного пустой. Даже непривычно как-то. На столах царил удивительный порядок. Точно такой же порядок господствовал и на обычно заваленных предметами и инструментами полках, что тянулись вдоль стен. Да что уж говорить, если даже на полу прибрались. Больше не приходилось ходить, внимательно глядя себе под ноги, чтобы случайно не наступить на что-то ценное.

– А это потому, что работы нет, – равнодушно отозвался Лар. – После того случая с нападением во время аукциона Филатовы приостановили работу, так что у меня сейчас что-то вроде отпуска до середины декабря.

– Всё настолько плохо? – спросил я, сделав ещё один глоток чая. Больше просто для того, чтобы поддержать разговор, чем из искреннего интереса. Дела Филатовых меня не особо волновали.

– Без понятия. – Альф пожал плечами. – Я не спрашивал, а мне не сказали. Да и интересует меня это мало. Изабелла просто сообщила, что до декабря мои услуги им будут не нужны, так как торгов до того времени проводиться не будет. С другой стороны, у меня появилось больше времени для собственных небольших исследований, так что я не в обиде.

– Ну, тогда я думаю, что тебя это заинтересует, – произнёс я, оставляя чашку с чаем на стоящий рядом с моим креслом небольшой столик и доставая из кармана игральную карту.

Всё тот же туз пик с чёрной, как сама ночь, рубашкой, по краю которой шёл тонкий золотистый орнамент.

С тех пор как Распутин отдал мне эту карту, я её опасался. Вот честно. Не бывает такого, чтобы предметы появлялись из ниоткуда прямо из воздуха. Ну, у людей не бывает. Ушастых я в расчёт не брал, так как с ними всё и всегда было сложнее, чем того хотелось бы. Но тут уж ничего поделать было нельзя.

Тем не менее, после того как Распутин отдал мне эту карту во время нашего с ним разговора, я буквально не хотел к ней прикасаться, испытывая чуть ли не внутреннее отторжение. В итоге сунул её в старый учебник по праву, который был у меня дома, и забыл про неё.

А теперь вот вспомнил. Пришлось вспомнить.

Когда я протянул её Лару, тот сначала посмотрел на предмет с непониманием, но уже через несколько секунд его глаза расширились от удивления.

– Поразительно, – прошептал альф, встав со своего кресла.

Он подошёл ко мне и с вожделением уставился на предмет в моей руке.

– Александр, можешь, пожалуйста, положить её на стол? – попросил он.

– Можешь взять и посмотреть, – пожал я плечами и протянул карту ему, но, к моему удивлению, Лар замотал головой. Даже на шаг отошёл.

– О нет, Александр, – с горящими глазами прошептал он. – Я к этой штуке даже пальцем не прикоснусь.

Тут уже настала моя очередь удивиться.

– Что? С чего вдруг?

– С того, что это предмет не из нашего мира, – уверенным тоном произнёс он.

Заметив непонимающее выражение на моём лице, он добавил:

– Ты этого не замечаешь, но мы, альфы, можем ощущать магическую энергию в других предметах и живых существах…

– Да, я помню, ты рассказывал об этом, – кивнул я, кладя карту на столик перед ним. – Но это не объясняет…

Я махнул в сторону лежащей на столике карты. Лар же состроил задумчивое лицо, и я заметил, как кончики его ушей задрожали, словно выражая испытываемое им любопытство.

– Видишь ли, Александр, – произнёс он, пристально разглядывая карту. – Дело в том, что я не хочу прикасаться к этой вещи. Вообще.

– Почему?

– Потому что… – Лар вдруг прервался и нахмурился. – Представь себе, что ты наливаешь масло в воду. Что получится?

– Они не будут смешиваться, – пожал я плечами. – Ты к этому ведёшь?

– Именно. Это… как бы так объяснить, чтобы ты понял…

– Слушай, ну ты совсем уж за идиота меня не держи, – попросил его.

– Я и не держу, – хмыкнул он и поднял голову, посмотрев на меня. – Просто в данном случае слово «идиот» несколько не соответствует ситуации. Я бы сказал, что это всё равно, что пытаться объяснить высшую математику человеческому младенцу. В теории, если приложить достаточное количество времени, то шансы есть, но какой смысл? Пустая трата времени и сил.

– А ты упрости до «два плюс два», – предложил я, на что альф негромко рассмеялся.

– Можно и упростить, наверное, – вздохнул он. – Если вкратце, то это та причина, по которой альфы наделили силой именно людей, а не использовали этот принцип на самих себе…

Лар действительно попытался мне объяснить. Ну, насколько это было возможно.

Если обобщить, то выходило, что всё упирается в наличие у альфар собственной магической энергии. У каждого альфара имелся собственный источник этой силы, которая не только позволяла им использовать магию, но и препятствовала старению, делая их практически бессмертными. Но это я знал и так из наших с ним прошлых бесед. Тут же немного другой случай. Это как два положительно заряженных магнита. Они будут всеми силами отталкивать друг друга. Только здесь могли иметь место ещё и фатальные последствия. Вплоть до того, что один источник уничтожит другой.

– Потому тысячи лет назад мы и использовали людей, – произнёс Лар, потягивая уже вторую чашку чая. – Вы в этом плане пусты. Чистый лист. Можно сделать что угодно…

– Как, например, химер наподобие тех вампиров?

– Экскургов? А, да! В том числе! Видишь ли, Александр, тот факт, что вы лишены магической энергии, значительно облегчает этот процесс. Нет, скажем так, препятствующих факторов. Человеческое тело поразительно легко принимает внешнюю энергию и связанные с нею изменения.

– Окей. Допустим. Но что тогда это? – Я указал на всё ещё лежащую на столе карту.

– Это что-то вроде метки, если хочешь. Частица силы, обёрнутая в физическую оболочку, имеющая значение для души носителя этой самой силы.

Выслушав его, я с недоумением уставился на карту. Имеющая значение? Игральная карта? Для меня? Нет, азартные игры я любил, что в прошлой, что в этой жизни. Но не до такой же степени! Похоже, у мерзавца с зеркальной мордой какая-то чересчур извращённая логика.

– Хорошо, допустим, – продолжил я, опуская этот факт. – Но для чего она?

Похоже, мой вопрос Лара крайне удивил.

– Как для чего, Александр? Конечно же, для того чтобы ты мог создать связь с источником своей Реликвии. Считай, что это упрощённый способ.

– Чего?

– Да. Это ведь частица силы. Всё равно, как путеводная нить, что ведёт к источнику. Ты же пользовался артефактами. Вспомни хотя бы тот меч, который ты мне показывал…

– Да, но там был просто предмет, – запротестовал я. – Чтобы его достать, нужна была моя энергия и…

– Нет, Александр. В первую очередь ты должен был захотеть, – закончил за меня Лар с улыбкой, а я замолчал.

Всё так просто?

– И что? Мне даже не придётся доводить себя до смерти? – на всякий случай уточнил я.

– Нет, – покачал головой альф. – Главное – проявить желание. Ну и, конечно же, чтобы это желание было обоюдным. В противном случае это не сработает.

А, ну вот и подвох. Конечно же. То есть если он не захочет, то и разговора не будет.

– Ясно, – вместо этого ответил я. – Спасибо тебе, Лар.

Я уже собирался уходить, когда у меня неожиданно появился ещё один важный вопрос. Точнее, даже два вопроса, на которые я бы очень хотел знать ответы.

И я их ему задал.

* * *

– В общем, сам видишь, – вздохнул Уваров, идя по коридору клиники вместе с Распутиным.

Григорий лишь задумчиво хмыкнул себе под нос, читая прикреплённые к планшету распечатки и утренние отчёты глав отделений, которые он специально отложил, чтобы посмотреть за завтраком. Так, как он это делал обычно по субботам.

Он так бы и поступил, если бы не неожиданное появление Уварова, свалившегося на него с самого утра, как снег на голову всему городу.

Явно заметив отстранённое выражение на его лице, Василий решил, что старый друг не уделил должного внимания его словам.

– Гриша, ты меня вообще слушаешь?

– Слушаю, Василий, слушаю, – всё так же отстранённо отозвался Григорий.

– А вот у меня такое ощущение, что нет…

– Ну, значит, не слушаю, – вздохнул Распутин и, заметив идущую ему навстречу девушку в форме медсестры, жестом подозвал её к себе. – Ира, найди Лариона Сергеевича и передай, чтобы зашёл ко мне через полчаса. Хорошо?

– Конечно, ваше сиятельство, – тут же улыбнулась та. – Что-то ещё?

– Нет-нет, всё, – добавил Распутин, а когда медсестра направилась дальше по коридору, заметил, что Уваров как-то смотрит ей вслед. Проследив за направлением его взгляда, тихо и весело фыркнул.

– Может быть, стоит позвонить твоей благоверной да сказать, что ты на моих медсестёр заглядываешься, а, пёс ты старый!

– Да будет тебе, Гриша, – скривился граф. – Смерти моей хочешь? Знаешь, что она со мной сделает после твоего звонка, а?

– Так ты не пялься…

– Так я не пялюсь, – тут же многозначительно поправил его Уваров. – Скорее… наслаждаюсь. Как произведением искусства…

– Ага, – хмыкнул себе под нос Распутин. – Искусства. От картин внебрачные дети не появляются.

– Да куда уж мне. – Уваров с сожалением рассмеялся. – И вообще, не моё это, по молодухам бегать. Слишком я…

– Ленивый? – поддел старого товарища Распутин.

– Верный, – поправил его Уваров. – Я однолюб, Гриша. Ты же знаешь…

– Однолюб, значит?

– Да, – настоятельно закивал Уваров. – Один раз влюбившись, на сторону не смотрю!

– А вот каждый раз, как у меня новые сорта коньяка появляются, так ты сразу тут как тут. И глаза бегают, – с нотками весёлого недовольства припомнил ему Распутин, на что Уваров лишь фыркнул.

– П-ф-ф-ф, так то коньяк, Гришенька. Коньяк…

– Это другое, – со вздохом закончил за него Распутин. – Каждый раз с тобой одно и то же.

– За то ты меня и любишь, – усмехнулся Василий, но затем его лицо немного помрачнело. – Слушай, я чего пришёл-то…

– Знаю я, чего ты пришёл, – перебил его Распутин. – Тебе Меньшиков звонил.

Широкое и щекастое лицо Уварова нахмурилось.

– Я так понимаю, что я вчера вечером оказался не единственным, по кому он в своей телефонной книжке прошёлся.

– Правильно понимаешь, – кинул Распутин и огляделся по сторонам. – Пошли. Я проверю Елену, а потом мы с тобой поговорим.

Они направились по коридору вдоль кабинетов, пока не дошли до поста медсестёр, которые следили за этой частью этажа. Две девушки и женщина постарше сидели на креслах, наблюдая за экранами, куда передавались данные с предназначенных для пациентов палат, и что-то негромко обсуждали.

– Доброе утро, девушки, – улыбнулся Распутин, подходя ближе и привлекая к себе внимание. Стоило им увидеть, кто подошёл, как все трое тут же вскочили на ноги и чуть поклонились.

– Доброе утро, ваше сиятельство, – чуть ли не хором ответили они.

Распутина, разумеется, здесь знали все. И любили за его отношение к персоналу. Григорий никогда не был поборником надменного отношения к своим подчинённым. Каждого, кто выбрал своей стезёй врачебное дело и помощь другим, граф ценил и уважал, считая их если не равными, то как минимум заслуживающими точно такого же уважения, как и он сам.

– Девушки, скажите, а где сейчас моя внучка? – поинтересовался Распутин, не став даже пытаться именовать Елену как-то иначе.

Всю последнюю неделю Елена проводила рядом с ним, что было вызвано сразу несколькими причинами. Во-первых, Григорий весьма близко и серьёзно отнёсся к предупреждению Александра. Очень серьёзно. И оставлять Елену одну дома, пусть даже и под присмотром личной охраны, он не собирался.

И, судя по тому, что он видел, серьёзно к этому предупреждению отнесся не он один, так как в преддверии прибытия Артура Лазарева клиника превратилась в самую настоящую крепость. Он даже не говорил о том, что внешняя охрана была усилена на порядок. Нет. Внутри тоже появились изменения и увеличился штат охранников, превратив это место чуть ли не в одно из самых безопасных в городе. Как и присутствие в клинике самого Распутина.

Но была и вторая причина, почему он так поступил.

Последние события только убедили его, что держать девушку взаперти в золотой клетке, в которую превратилось его имение, не имеет смысла. Даже более того – оно может оказаться для неё губительным.

Хотелось бы Григорию сказать, что он понял это только сейчас и теперь старался исправить ситуацию, но… это оказалось бы наглой ложью. Он понимал, что сидение взаперти не даст Елене того, что было ей нужно. Иначе ему не пришлось бы бороться с побегами и постоянными скандалами, которые закатывала ему внучка.

Жаль только, что он понял это слишком поздно. Или же просто позволял себе пребывать в самообмане. Впрочем, время на то, чтобы исправить ситуацию, у него всё ещё имелось. Особенно если вспомнить их с Уваровым общие планы.

– Так что? – улыбнулся он. – Подскажете?

– Конечно, ваше сиятельство, – тут же закивала та, что постарше. – Она сейчас должна быть в пятой процедурной, на первом этаже. Мы поставили её вместе с одним из наших лучших практикантов в приёмном отделении.

Поблагодарив их, Распутин кивнул Уварову, и они отправились дальше по коридору в сторону лифтов.

– Значит, сына Лазарева привезут сегодня? – спросил Василий, когда они отошли от поста на достаточное расстояние, чтобы его голос не могли услышать.

– Да. – Распутин кивнул и подойдя к лифтам, нажал на кнопку вызова. – Его доставят в столицу вечером на самолёте и оттуда сразу сюда. Завтра с утра начну лечение.

Заметив на лице у Уварова странное выражение, он нахмурился.

– Что такое?

– Да нет, – покачал головой Уваров. – Ничего такого. Просто… Знаешь, я ведь никогда особо не любил Павла…

– Ну, думаю, в этом ты одинок, – под нос себе произнёс Григорий и, когда двери лифта открылись, зашёл внутрь.

– Тут ты прав. – Уваров зашёл следом за ним. – Просто… представить себе не могу, чтобы я сам чувствовал на его месте, если бы с Зоей случилось бы что-то подобное. Его парень ведь чуть не погиб. Где-то далеко за границей… А сам он здесь. И ничего не может сделать.

Распутин не ответил, так как прекрасно понимал, что именно имел в виду друг. На самом деле и сам Григорий не особо симпатизировал Лазареву. Уж слишком хорошо знал, каким именно человеком был Павел. Но в одном он не мог не согласиться с Уваровым. Родители не должны пережить своих детей. Несмотря на то, сколько прошло лет, малейшие воспоминания о потере сына и невестки всё ещё были столь же болезненны для него, как и в тот день, когда ему сообщили об этом.

В тот день ему казалось, что кто-то разорвал его сердце на части. И собрать его воедино не представлялось возможным.

Так что, как бы Григорий ни относился к Лазареву, он слишком хорошо понимал, что именно тот чувствовал, когда узнал о покушении на своего сына. Григорий отправился бы прямо в Германию, чтобы оказать мальчику помощь, но личный приказ императора прямо запрещал ему подобные действия.

– Как Зоя? – вместо этого спросил Распутин, чтобы немного сменить неприятную для них обоих тему для разговора.

– Как-как, – фыркнул Василий. – Отправил её к родственникам на Дальний Восток. Там они с матерью будут в безопасности, пока здесь всё не разрешится.

Двери открылись, и они вышли на первом этаже, направившись в сторону приёмного отделения. Быстро глянув на номера кабинетов, Распутин нашёл взглядом нужную и постучал.

За дверью находилась хорошо оборудованная процедурная. Внутри Григорий увидел сидящего за столом молодого парня, кропотливо записывающего что-то в журнале, а рядом с ним, склонившись над его плечом, сидела Елена, тыкая в журнал пальцем и явно настаивая, чтобы тот что-то исправил.

Правда, что именно, Григорий так и не успел услышать, так как стоило ему открыть дверь, как оба тут же вскочили на ноги.

– Ваше сиятельство, – тут же склонил голову парень.

– Деда! – радостно воскликнула внучка, которая явно скучала до его прихода.

– Виктор, надеюсь, Елена не доставляет тебе хлопот? – с улыбкой поинтересовался Григорий, нацепив на лицо самое добродушное выражение, какое только имелось в его репертуаре.

– Нисколько, ваша светлость, – тут же замотал головой парень.

Вроде не врёт, хотя… Слишком уж он смущён. Прямо как в первые дни, когда его взяли сюда на практику. Тогда он тоже при первом появлении Григория чуть ли не в пол кланялся и рассыпался в благодарностях. Нет, оно и понятно – попасть в такое место он считал явно благом свыше.

Распутин внимательно посмотрел на Елену, но та сделала настолько невинное лицо, что заподозрить её хоть в чём-то было бы просто невозможно.

Решив более не смущать молодых людей своим присутствием, Григорий перевёл взгляд в сторону внучки.

– Елена, зайди ко мне через двадцать минут, хорошо? – попросил он, на что девушка тут же кивнула.

– Конечно, деда.

– Ну и славно, – улыбнулся Распутин и закрыл дверь, оставив молодых людей наедине.

Прикрыв дверь, Григорий заметил, что Уваров как-то странно на него смотрит.

– Что?

– Тебе не кажется, что оставлять твою дорогую кровиночку с незнакомым парнем наедине не лучшая идея? – полюбопытствовал Уваров.

– Нет, не кажется, – отрезал он. – Во-первых, он действительно очень перспективен. Если не наделает ошибок, то вполне себе способен достичь очень больших высот. Поверь мне, я такое вижу.

– А во-вторых? – издевательски поинтересовался Уваров.

– А во-вторых, – тем же тоном ответил ему Уваров, – Виктор – близкий друг Рахманова. Как по-твоему, есть у тебя в окружении те, кто способен разбираться в людях лучше него?

На это Уварову ответить было нечего. Зато возвращало их к основной и главной теме этого утра.

– Как думаешь, Меньшиков прав?

– Насчёт того, что ублюдок Ильи решил прийти по наши души? – в ответ спросил Григорий. – Это не так уж и важно. Даже если ему хватит духу на нечто подобное, я буду рад доказать ему всю ошибочность такого поступка.

И здесь он ни капли не шутил. Не важно, кто это будет. Если кому-то в голову придёт мысль причинить вред Елене, то Григорий будет рад наглядно доказать, почему его семью так боялись в прошлом.

– Ладно, – вздохнул Распутин и глянул на часы. – У нас есть немного времени. Пошли поговорим, раз ты даже в субботу не даёшь мне покоя.

Даже забавно, что они обсуждали будущее того, кого здесь не было. И он уж точно был бы не рад тому, что они для него готовили.

* * *

– Да чего ты напрягся-то так? Ушли же уже…

– Ничего я не напрягся, – стараясь говорить как можно более ровным тоном, ответил Виктор, возвращаясь к заполнению журнала посещений. – И тебе не кажется, что нужно проявить немного больше уважения? Он же…

– Он мой дед, – чуть насмешливо заметила сидящая рядом с ним девица и широко улыбнулась.

– Это для тебя он «деда», – фыркнул Виктор. – А для меня он его светлость и непосредственный начальник.

В ответ на это Елена лишь закатила глаза, а Виктор горестно вздохнул.

Это должно было быть спокойное и простое утро. Ему нравились утренние дежурства. В это время клиника ещё только «просыпалась», как бы глупо это ни звучало. Каждый новый пациент представлялся Виктору как абсолютно чистый лист, требующий его внимательного взгляда. Эдакая небольшая загадка. Именно здесь, работая с несложными случаями, которые ему доверяли, он мог заметить важную деталь, услышать в голосе тревогу или уловить скрытый симптом, который ускользнул бы от внимания позже.

В эти утренние часы приёмная казалась ему куда более живой, чем вечером, несмотря на то что людей в это время тут было куда меньше. Их в целом тут было не очень много. Всё-таки место считалось элитным по всем признакам. Но именно здесь он ощущал, что его знания и интуиция действительно имеют значение.

Это не означало, что Виктор считал себя самым умным и способным справиться с любой проблемой. Нет. Будучи человеком самокритичным, подверженным сомнениям, он постоянно допускал, что может совершить ошибку. А потому проводил частые консультации со своим куратором, за которым его закрепили в первые дни, когда он попал в клинику.

Впрочем, следует отдать ему должное, такие разговоры больше походили на подтверждение его догадок, так как пока что ни одной ошибки он не допустил. Что, в свою очередь, только лишний раз напрягало его, потому что невозможно всегда оказываться правым. И чем чаще Виктор находил правильные ответы, тем больше в нём росло ощущение того, что неминуемая ошибка всё ближе и ближе.

А в его профессии ошибки могут иметь слишком большую цену.

И ладно бы самокопания были единственной его проблемой. Сегодня куратор сообщил ему, что в утренние часы у него появится «ассистентка». Вот эта самая взбалмошная девица, которая, кажется, не замолкала ни на секунду. А уж когда Виктор узнал, кем она приходится хозяину их клиники, так вообще едва не впал в ступор.

Кому в здравом уме может прийти в голову допустить до работы с пациентами человека без образования и врачебных навыков⁈

Виктор задавался этим вопросом целых двадцать секунд, пока ему не сообщили, что заниматься он будет заполнением и проверкой журналов за ночную смену. Занятие долгое, муторное, которое явно займёт его на ближайшие часы. И нет. Бюрократические процедуры его не смущали. Он понимал и принимал их важность и необходимость. Благо уже не в первый раз этим занимался и умел довольно быстро справляться с этой обязанностью.

Но только не тогда, когда у него над ухом жужжала графская внучка. Понимание, что её сюда поставили, просто чтобы она ненароком не принесла неприятностей в другом месте, пришло к нему довольно быстро.

Если уж говорить совсем начистоту, Виктора просто сделали козлом отпущения, свалив на него эту фифу.

– Слушай, а это правда, что ты всего лишь студент? – поинтересовалась она, явно с удобством развалившись в предназначенном для пациентов кресле.

– Да, правда, – терпеливо ответил Виктор, сверяя данные по назначениям и аккуратно внося их в общий журнал. – Когда закончатся практика и обучение, если покажу себя хорошо, то смогу получить тут работу…

– Везёт тебе, – вздохнула она, чем едва не заставила Виктора поперхнутся.

Везёт… Конечно. Если так подумать, то он не мог сказать, когда последний раз спал больше шести часов. Загрузка была такая, что даже найти время для свиданий с появившейся у него девушкой казалось почти что непосильной задачей. В прошлый раз он с трудом выбил себе свободный вечер.

– Как скажешь, – отозвался он, чтобы создать видимость хотя бы минимального поддержания разговора.

Лишь бы поскорее её отсюда забрали, чтобы она не мешала ему работать, мысленно взмолился он…

* * *

В «Ласточку» после разговора с Ларом я возвращался уже днём. На часах почти половина второго, значит, у меня ещё полно времени…

Ага, как же. Полно. Я так и не взялся за материалы, которые дала мне София! Блин, какие-то глупые мысли в голову лезут. Как я вообще могу об этом думать, когда вокруг такая хрень творится⁈

От одной этой мысли хотелось просто волком взвыть. Вот какого дьявола Андрею всё это взбрело в голову, а⁈ Ну зачем⁈ Жил бы себе нормально. Сёрфил бы на волнах в… где он там жил? В Португалии вроде? Короче, не важно. Этот говнюк влез в мою жизнь со своей чёртовой священной местью, и теперь всё катилось бог знает куда!

Нет, конечно, ещё оставалась мысль, что на ближайший экзамен можно будет забить. Следующий через полгода, так что в крайнем случае можно было бы пойти и на него… Можно. Ага. И потерять шесть месяцев. Конечно, я мог бы временно поработать у Скворцову, чтобы не терять сноровку и набраться лишнего опыта. Дополнительная практика никогда не бывает лишней.

Но всё равно… Мне уже осточертело, когда ответственность на себя берут другие люди, лишь делегируя мне право на то, чтобы иметь возможность работать. Я хочу всё делать сам, а не надеяться, что этот кто-то эту самую доверенность не заберёт из-за конфликта интересов или по ещё какой причине.

Такси остановилось, не доехав метров тридцать до входа в бар. И всё из-за снова обрушившегося на столицу снегопада. Непогода свалилась на город ночью и не прекращалась почти весь день. Словно всю последнюю неделю небеса копили в себе снег, чтобы в выходные вывалить на людей всё, что удалось запасти.

Как итог – улицы и дороги города порой становились абсолютно непроходимыми из-за наваленной грязно-белой массы, в которой вязли не то что ноги. Машины застревали! Вот и такси, в котором я ехал обратно, тормознуло, так и не добравшись до места. Просто потому, что дорога впереди выглядела почти непроходимой.

– Прости, дружище, но…

– Да ничего, – кивнул водителю. – Я дальше и сам дойду без проблем. Хорошего тебе дня.

Выбравшись из машины, неуклюже потопал по снежным кучам до тротуара, где пространство хоть чуть-чуть было расчищено, и стараясь, чтобы холодный ветер со снегом не очень сильно задувал за воротник.

– С возвращением, – с улыбкой поприветствовала меня стоящая за стойкой сестра, когда я вошёл в зал. – Как съездил?

– Плодотворно, скажем так, – уклончиво ответил я. – Не знаешь, Князь уже вернулся?

Я хотел поговорить с ним с утра, но дяди не оказалось. По словам Ксении, тот уехал ещё рано утром, а Ксюша, как и остальные, понятия не имела, когда он вернётся.

Но, судя по выражению Ксюшиного лица, разговор придётся отложить.

– Нет, – покачала она головой, подтверждая мою догадку.

– Ясно. Ладно. Я пойду к себе. Хочу подготовиться к экзамену, – сказал, нагло соврав. Но уж лучше так. Ксюша знает, как я не люблю, когда меня отвлекают от работы, и не станет ломиться ко мне без предупреждения.

– Хорошо, – вздохнула она, окинув взглядом почти пустой зал «Ласточки». – Будет скучно, приходи. А то тут совсем тухло. Хоть поболтаем.

– Обязательно, – пообещал я. – Если смогу, то приду.

Из-за свалившейся на город непогоды сегодня народа почти не было, за исключением пары человек в дальней части зала и привычной уже усиленной Князем охраны. Похоже, что кассу сегодня заведение не сделает. С другой стороны, оно и не важно. Князь держал бар не ради прибыли.

Пройдя через дверь для персонала, я покинул зал и поднялся к себе в комнату. Скинул одежду и запер дверь на замок. На тот случай, если кто-то всё-таки решит зайти ко мне, что было совсем не нужно.

Быстро переодевшись, забрался на кровать и достал из кошелька карту, которую сунул на место одной из банковских, чтобы не помять или не потерять.

А дальше почувствовал себя идиотом.

Ну сижу я на кровати. С картой в руках. А дальше-то что? Лар не сказал мне о принципе действия, потому что сам почти ничего не знал. Тут проблема заключалась в другом. По его словам, нужно было проявить желание. И тогда, если источник Реликвии захочет пообщаться, то сам сделает то, что нужно.

Угу, как же. По-моему, в прошлый раз для того, чтобы сделать это, мне потребовалось сдохнуть. Ну ладно, почти сдохнуть. Только вот проще от того не становилось. Вспоминать прошлый опыт было не особо приятно.

– Ну что? – спросил я, чувствуя себя до невозможности глупо. – Может, пообщаемся, нет?

Вопрос повис в воздухе, но ответа, разумеется, я так и не получил. Повертел в руках карту. Даже согнул её пару раз, но та, словно сделанная из гибкого пластика, тут же принимала исходную форму…

Неожиданный стук в дверь отвлёк меня от рассматривания карты.

– Кто там? – позвал я.

– Саша? – услышал я знакомый голос. – Это Вика, ты занят? Можем поговорить?

Ещё раз посмотрел на карту, вздохнул и встал с кровати. Подошёл к двери и открыл.

Виктория стояла одетая в джинсы и кофту. Длинные волосы были заплетены в косу, а на лице царило немного виноватое выражение.

– Ксюша сказала, что ты сел работать, – извиняющимся тоном произнесла она. – Прости, если помешала, просто…

– Да всё в порядке, – мягко прервал я её. – Что-то случилось?

– Не то чтобы…

– Вик. – Я выжидательно посмотрел на неё и мягко продолжил: – Давай, выкладывай. Что-то случилось?

– Я не уверена. – Вика прикусила губу. – Просто хотела совета спросить. Тут… в общем, мои родители вернулись… как бы.

Сказать, что я был удивлён, означало бы ничего не сказать. Нет, я знал, что предки бросили Вику на попечение бабки и уехали куда-то. Вроде бы жили на юге страны, где потеплее. Даже бизнес какой-то у них был, но ничего конкретного она не рассказывала. И так понятно, что она давно убрала их из определения слова «семья».

Так что-то, как она это сказала, совсем не походило на радость ребенка от того, что его близкие неожиданно вернулись в её жизнь. Все эмоции Виктории прямо твердили, чтобы лучше бы её предки и вовсе не возвращались.

– Я так понимаю, ты не очень этому рада, – сделал я логичный вывод.

– Угу. Что-то вроде того, – последовал её осторожный ответ. – Я сама узнала об этом только сегодня утром. Бабушка мне подробностей не рассказывала, но отец с матерью объявились ещё пару дней назад и…

– Они чего-то хотят? – сделал я вывод.

Это было понятно по её эмоциям. Тщательно скрываемые гнев и отвращение. Злость на отца с матерью. При этом эмоции эти были не застарелыми, нет. Чувства, которые она сейчас испытывала, оказались яркими. Свежими. И оттого более болезненными для стоящей передо мной девушки.