Текст книги "Журнал «Если», 2002 № 04"

Автор книги: Сергей Лукьяненко

Соавторы: Далия Трускиновская,Леонид Кудрявцев,Майкл (Майк) Даймонд Резник,Кейдж Бейкер,Брайан Уилсон Олдисс,Дмитрий Байкалов,Олег Овчинников,Евгений Харитонов,Джеймс ван Пелт,Стивен Бёрнс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

– Может, у вас с этим фильмом что-то не так: может, где заступили, какой-то запрет перешагнули?

– Я давно понял для себя: буду пользоваться только теми нравственными нормами, которые общеприняты и которые я признаю. Если мне хватит способности и таланта на этих условиях создавать что-то существенное – слава Богу! Если нет – я ни в коем случае не буду зашагивать за черту, которая – как показывает практика – расширяет эти возможности: нюхать, колоться, пить, менять пол… Я лучше вообще брошу снимать кино. Нормальная человеческая жизнь не нуждается в искусственном драматизме. И для меня на сегодняшний день ключевой вопрос – насколько может быть интересна для искусства нормальная человеческая жизнь?

– А случались ли в вашей жизни предзнаменования?

– Буквальные предостережения – это случаи исключительные. У меня другое… Некое оцепенение, опустошение: когда ты должен что-то делать – и не можешь. Это со мной происходило несколько раз – с разной степенью драматизма, но в исключительно важные моменты моей жизни! Потом я всякий раз понимал, что если бы это оцепенение меня не охватило, я бы совершил ошибку! Поэтому я безусловно доверяю Судьбе. И стараюсь ее принять, какой бы она ни была.

Беседу вела Наталья МИЛОСЕРДОВА

Леонид Кудрявцев
КУКУШОНОК

Рабочий день закончился полчаса назад. А когда он начинался, в одном из параллельных миров, почти таком же, как наш, мне в глаза прыснули какой-то гадостью. Теперь стоит мне закурить, как их начинает слегка колоть, словно парочка крошечных человечков бегает по ним и вовсю орудует мизерными иголочками.

По идее, я должен был бы отправиться домой и хорошенько отдохнуть, отлежаться. Вместо этого я сижу в своем кабинете и допрашиваю кукушонка.

Может, это последний допрос, и рефери удовлетворится, однако, скорее всего… Нет, рано. Вероятно, немного погодя… Не сейчас.

Я делаю последний глоток и, аккуратно поставив чашечку на стол, все же достаю из пачки сигарету. Прикурив ее, думаю о том, что это уже третья чашечка кофе за последний час и, соответственно, третья сигарета.

Да, здоровье свое при такой системе я гроблю просто капитально… и еще сегодня – глаза… Но есть ли у меня выбор?

Впрочем, сейчас не время и не место для подобных мыслей. Сейчас время делать то, ради чего я и сижу в этом кабинете – небольшом, но обставленном так продуманно, чтобы невольно расположить очередного кукушонка к откровенности. И если я при этом еще и делаю свое дело, то третья чашечка кофе и третья сигарета за час не имеют совершенно никакого значения. Сейчас главное – сделать свою работу хорошо. Ту самую, за которую мне платят деньги. Правда, не очень большие. Однако жить на них можно.

– Похоже, – говорю я, – вы так до сих пор и не представляете, где оказались?

Кукушонок слегка кривит крупный рот с узкими губами и отвечает:

– Нет, ни в малейшей степени. Вы какая-то правительственная организация? Комитет по надзору за гражданским благомыслием? Очень серьезная безопасность? Быстрое реагирование и обезвреживание?

– А вы относитесь к этим организациям с предубеждением? – спрашиваю я.

До сего момента ни об одной из них я и слыхом не слыхивал и задаю вопрос лишь для того, чтобы уточнить реакцию собеседника. Отреагировав слишком бурно, кукушонок даст рефери возможность сделать кое-какие выводы. Причем, как я понимаю, в данном случае совершенно неважно, что именно кукушонок ответит. Лишь бы он проявил определенные эмоции.

Ну же?

Кукушонок пожимает плечами.

– Не знаю. Вроде бы ничего плохого они мне не сделали. Однако общественное мнение… И вообще…

Он замолкает и выжидательно смотрит на меня, видимо, пытаясь определить, как я воспринимаю его слова.

А никак…

Я молчу. На лице у меня слегка скучающее и преисполненное глубочайшего терпения выражение. Я выработал его лет пятнадцать назад, частенько применял за последующие годы и теперь уверен на сто процентов, что оно меня не подведет.

Наш разговор несколько напоминает фехтование. Укол, парирование, укол, обманное движение… Как обычно, как всегда… Хотя в данном случае небольшое отличие все же есть. Этот кукушонок уже проиграл свою схватку, и теперь осталось лишь дождаться, когда он это осознает… либо когда рефери наберет положенные по закону девяносто девять целых, девяносто девять сотых процента.

Что случится раньше? Скорее всего, первым признает поражение кукушонок, но не исключена вероятность того, что заключительную точку поставит вердикт рефери.

Ладно, все покажет будущее. Возможно, не такое уж далекое.

Я курю сигарету и жду.

Кукушонок наконец принимает какое-то решение и заявляет:

– Мне кажется, эти организации делают нужное дело.

Я пожимаю плечами и бросаю окурок в пепельницу.

Что ж, раз он так считает, значит, так оно и есть. В некоторых мирах подобные утверждения соответствуют истине, в некоторых – нет. В его, значит… хотя он может и кривить душой. Но меня-то это не касается.

Меня волнует другое.

А может, я все-таки ошибаюсь? Может, мое шестое чувство, до сих пор безошибочно подсказывавшее, с кем я имею дело, на этот раз подвело? И если так, то, возможно, я задаю совсем не те вопросы, которые нужны рефери.

Вообще, в этом основная трудность работы охранки, работы с кукушатами. Установить, что они явились из какого-нибудь параллельного мира, не так сложно. Как правило, это удается сделать, задав всего лишь несколько уточняющих вопросов, касающихся находящегося в нашем мире двойника. А вот дальше предстоит определить, попался ли нам в руки кукушонок или же безобидный путешественник по параллельным мирам. И, конечно, рефери здорово облегчает данную работу. Но если твое шестое чувство не шепнет тебе, с кем ты имеешь дело, или шепнет, но ошибется, можешь задавать вопросы до бесконечности, ходить кругами, день за днем выслушивая от рефери один и тот же неутешительный вердикт. Что-нибудь вроде пятидесяти – семидесяти процентов и определение опасности данного объекта где-нибудь на уровне вероятной-возможной-средней.

Кстати, для того, чтобы шестое чувство шепнуло тебе правильный ответ, нужно этим пресловутым чувством обладать. Ну а потом уж идут вырабатываемые с величайшим трудом умения к нему прислушиваться, ему верить.

Все ли на этом? Безусловно, нет.

Я как-то попытался прикинуть, что будет, если мне в руки попадется кукушонок с развилкой всего лишь за несколько часов до переноса, уже успевший избавиться от тела двойника (например, сплавил его в один из параллельных миров, остановившихся в своем развитии). И как тогда его вывести на чистую воду?

Но возможно ли такое? Объекты нашей охраны – люди очень состоятельные. А большие состояния в течение нескольких чаеов не приобретают и не теряют. Даже в тех случаях, когда кажется, будто та или иная могучая фирма рассыпалась, словно карточный домик, будьте уверены, этому предшествовала длинная цепочка неверных решений.

Хотя… представим: некто достаточно богатый принимает неверное решение и уже через несколько часов, осознав его ущербность и необратимость, бросается в один из параллельных миров, в котором его двойник принял верное решение…

Окурок корчится в пепельнице, словно полураздавленный биотанком вражеский солдат, а последняя струйка идущего дыма складывается в надпись: «Перпонт» – наслаждение». «Перпонт» – это название марки сигарет, которые я предпочитаю.

Поднявшись, я делаю несколько шагов по кабинету, а потом резко поворачиваюсь на каблуках.

– И для кого это дело является нужным, необходимым? – спрашиваю я.

Кукушонок пожимает плечами и сообщает:

– Для всех, кто живет честно.

А вот это уже интересно. Не может он быть таким кретином! Или может?

– В том числе и для вас?

У меня возникает желание перейти на «ты», но я его подавляю.

Рано. Вот если мне удастся нащупать нечто важное, некую брешь в его защите, тогда наступит момент резко сократить разделяющую нас дистанцию. А пока мне нужно быть корректным, но если кукушонок допустит ошибку…

Я возвращаюсь к столу, сажусь за него и, скрестив руки на груди, задумчиво смотрю на кукушонка. А тот мнется, что-то обдумывает, да так, что у него, кажется, скрипят мозги, и все еще не может ответить.

Наверное, будь на моем месте менее опытный дознаватель, уж он бы наверняка попытался начать атаку. Но я пока воздержусь от резких движений.

Еще рано. Еще не время.

А может, я просто не желаю рисковать? Может, это просто старость… Старость? Ну нет, мне еще работать и работать!

– Наверное, – наконец говорит кукушонок.

– Что значит – наверное?

– Ну-у-у… как вы знаете, абсолютно честных людей не бывает.

– Значит, за вами есть кое-какие грешки? Поведайте о них.

– Ну… как-то раз мне случилось не дослушать до конца благодарственный рассказ.

– Неужели? – мрачно спрашиваю я.

Ни малейшего представления, что собой представляет этот «благодарственный рассказ», у меня нет. Но это мне и не нужно. Вот рефери – да. Так что весь этот разговор ведется не для меня. Хотя и мной.

– Да, именно так. А еще я иногда пропускал утреннюю ловлю первого луча и, соответственно, лишался наступающей за ней релаксации.

– И только?..

– Этого мало? – удивляется кукушонок.

– Не желаете ли вы сказать, что на этом список исчерпан? – иронично прищуриваюсь я.

– Почти.

– Почти? – я подпускаю в свой голос некоторую толику сарказма.

Кукушонок тяжело вздыхает.

– Неужели вас интересуют мои юношеские грехи? Всякие там уклонения от своевременного сокрушения по поводу бренности своего тела и прочая чепуха?

Мне отступать некуда. Я продолжаю гнуть свое.

– Меня интересует все.

Кукушонок начинает оправдываться в нежелании этого самого «сокрушения», причем так, что я по-прежнему остаюсь в полном неведении насчет смысла сего действия.

Я осторожно протираю глаза и задумчиво гляжу на пачку сигарет.

А что если мое шестое чувство все же ошиблось? Если это все же не кукушонок? Какие у меня вообще есть факты, указывающие на его преступные замыслы?

Итак, он оказался среди тех, кто сумел покинуть свой родной мир и попасть в параллельный. Причем, именно в этом параллельном мире проживает его преуспевающий двойник.

Мало?

Ну хорошо, это еще можно списать на случайность, на одну из шуток судьбы. Однако мы составили карту его передвижений по нашему миру. Согласно этой карте, получается, что он возник неподалеку от резиденции двойника и первые несколько часов после появления кружил вокруг нее, словно коршун.

Еще одно совпадение? Не многовато ли? Почему он не появился где-нибудь на другой стороне нашего шарика? А тут еще и шестое чувство… Нет уж, это кукушонок… И скоро рефери выдаст надлежащий вердикт.

С другой стороны, при кукушонке не найдено аппарата для путешествий между параллельными мирами. Это говорит в его пользу, поскольку с помощью сильного воображения и умения отрешиться от окружающего мира из параллельных миров к нам попадают лишь случайные гости. Кукушата предпочитают пользоваться аппаратами. А еще – мир кукушонка, как выяснилось, кардинально отличается от нашего. И это тоже говорит в пользу допрашиваемого…

Надо учесть и то, что наш клиент – двойник кукушонка – добился богатства не в результате счастливого случая, вроде выигрыша в гранд-лотерею. Он из тех, кто до всего дошел своим умом, сделал себя сам. Самый трудный для охранки вариант.

Со счастливчиками – все просто. Их кукушата – обычные люди, которые просто купили не тот лотерейный билет. Или вовсе его не купили. А вот такие, как наш клиент… Упорные, умные, хитрые, непотопляемые, способные вывернуться из любого положения. С их кукушатами больше всего мороки, больше всего возни. Не исключено, что кое-кому из них все же удается обвести охранку вокруг пальца.

Продолжая слушать объяснения кукушонка, я достаю из пачки сигарету, мну в пальцах и, сделав над собой сверхчеловеческое усилие, откладываю в сторону.

Рано. Да и кофе… не лучше ли сначала налить еще одну чашечку? А самое верное, конечно, – воздержаться. Ну, по крайней мере на ближайшие полчаса.

Между прочим, мысль о некоторых кукушатах, умудрившихся все же обмануть охранку, довольно забавна. Если такое действительно случалось, то в чем же на самом деле предназначение охранки?

Оборонять кормушку, которой является место нашего клиента, от менее приспособленных к жизни? Те, кто более к ней приспособлен, разберутся между собой уже без нашего участия. В то время как мы… А какая, собственно, разница, кто именно будет платить мне деньги? Лишь бы платили. И не просто жалованье, а и за переработку. Такую, как сегодня. И даже если на месте нашего клиента окажется кукушонок, он от этой обязанности увиливать не станет. Должен же кто-то защищать его от целой армии неудачников и тем самым экономить ему время для схватки с настоящими, действительно опасными кукушатами.

С чего это меня потянуло на такие пессимистические фантазии?..

Я снова встаю, делаю несколько шагов по кабинету и, усевшись: обратно за стол, внимательно гляжу на кукушонка.

Тому тоже приходится несладко. И это заметно.

Он бормочет:

– …все эти мелкие шалости за давностью лет…

– Уверяю, – говорю я, – для нас, для нашего дела, имеет значение все. Даже такие мелочи.

– Но я…

Я улыбаюсь почти ласково – и в то же время значительно.

– Для нас имеет значение все. Абсолютно все. Так что, исповедуйтесь, исповедуйтесь.

Кукушонок возмущенно сопит, но все же благоразумие берет верх. И это означает, что к взрыву эмоций он еще не готов. А жаль. Возможно, рефери для окончательного вердикта не хватает именно этого.

Мне в голову приходит некая мысль, и я едва заметно улыбаюсь. Нет-нет, это глупости. Никакой я не придаток рефери, не прислужник и уж тем более – не раб. Рефери всего лишь страховка, дополнительное подтверждение законности моих выводов. Я и без него могу определить, кто является кукушонком, а кто нет. Рефери просто избавляет меня от утомительной обязанности ловить подозреваемого на слове, расставлять ему ловушки, пытаться взять его на пушку, избавляет от всех прочих, достаточно хитрых и не очень, приемов из арсенала любого стража порядка в любом из параллельных миров.

Конечно, иногда дожидаться вердикта рефери достаточно утомительно. Однако это все же лучше, чем мотаться по измерениям, собирая доказательства вины того или иного кукушонка. Вместо них по законам нашего мира достаточно всего лишь вердикта, основанного на анализе поведения подозреваемого, фактов его биографии, которые он согласится сообщить, и его же реакции на те или иные раздражители.

Этого вполне достаточно для того, чтобы рефери мог определить, обладает подозреваемый характерным для кукушонка типом мышления или нет. Если обладает, то, значит, и является кукушонком. Точно так же человек, обладающий складом мышления убийцы, рано или поздно кого-нибудь убьет. Так стоит ли дожидаться, когда это произойдет? Не лучше ли обезвредить его до того, как он отнимет у кого-то жизнь?

Впрочем, на эту тему сейчас думать не стоит. Главное сейчас то, что рефери значительно облегчает труд любого дознавателя и никогда не ошибается. Ну, почти никогда.

– …а потом я увидел ее и сразу же подумал, что она предназначена для меня.

– На самом же деле? – холодно роняю я.

– Да, вы правы. На самом деле она предназначалась другому мальчишке. И тогда я не утерпел, тогда я сделал то, чего слегка стыжусь и по сей день…

Я вдруг понимаю, что так может продолжаться долго. Вроде бы правильные вопросы и подробные ответы. Сигареты и кофе. Вопросы и ответы. Все, как положено. Но на самом деле – бег по кругу.

Может быть, необходимо сменить линию ведения допроса? Обдумать новые вопросы? Еще раз проанализировать известные факты. Причем на свежую голову, поскольку сейчас я на подобное не способен.

И еще у меня есть хилая надежда на то, что, может быть, сегодняшнего допроса рефери для правильного вердикта хватит. Сомнительно, но вдруг это все же случится?

Я едва заметно качаю головой.

Наверное, это все-таки годы. Ранее подобные мысли мне в голову просто не приходили. Тогда меня интересовал лишь сам процесс общения, придумывания неожиданных вопросов, сбивающих противника с ног, анализ его ответов, умение посмотреть на них под необычным углом. А сейчас…

Неужели я так постарел? Неужели мне пора на покой? На крохотную пенсию, на гроши, сэкономленные от жалованья?

Ну уж нет! Я продержусь еще лет пятнадцать – двадцать. А потом… Потом – будет потом.

Сейчас же мне надо решить, имеет ли смысл продолжать допрос сегодня? Может, и в самом деле сделать перерыв, отложить его до завтра? Даже если кукушонка прорвет и долгожданный выброс эмоций произойдет, сумею ли я его правильно использовать, задать нужные вопросы?

– И вот тогда она мне сказала…

– Кстати, – говорю я, – вы так и не догадались, почему мы вас задержали?

– Нет. А вы готовы мне это объяснить?

Глаза у кукушонка блестят, лицо выражает надежду. И все же он переигрывает. Я знаю это, чувствую по голосу, по тому, как он тискает свои длинные пальцы. Слишком, слишком долго он это делает.

– Еще рано, – отвечаю я. – Но скоро все выяснится. Не так ли?

– Да, конечно, – говорит кукушонок. – Я на это очень надеюсь.

– Я – тоже.

Некоторое время мы смотрим в глаза друг другу. Кукушонок, похоже, старается угадать, удалось ли ему запудрить мне мозги, а я пытаюсь прикинуть, какова будет его реакция на вердикт рефери. Злоба или подавленность? Или и то, и другое. Либо сначала то, а потом другое. Но, скорее всего…

Стоп, прочь подобные мысли. Сначала нужно этот вердикт получить.

– На сегодня хватит, – говорю я. – Вы сейчас отправитесь в свою комнату…

– И вы не желаете мне объяснить?..

– Всему свое время, – слегка улыбаюсь я. – Все, что мог, я объяснил вам во время нашего первого разговора.

– Но хотя бы в чем меня подозревают?

– Разве вас в чем-то подозревают? Ни в коем случае, – голосом образцового зануды говорю я. – Это обычная проверка, а некоторое ограничение вашей свободы сделано в ваших же интересах, и, подчиняясь ему, не делая попыток ускользнуть, вы доказываете свою благонадежность.

– Да-да, – поспешно кивает кукушонок. – Именно – благонадежность.

Я еще раз улыбаюсь ему и нажимаю желтый квадратик у себя на столе.

Кукушонка уводят, а я, устало откинувшись на спинку кресла, все же закуриваю еще одну сигарету, последнюю на работе. Минут через десять я уйду домой. Однако прежде нужно выслушать рефери.

Я нажимаю еще один квадратик, и бесстрастный голос сообщает:

– Полученные данные полностью обработаны. Если желаете, могу сообщить вердикт.

– Слушаю, – говорю я.

Рефери оглашает вердикт, и я устало закрываю глаза.

Сейчас же становится легче, и я позволяю себе несколько минут настоящего, полноценного отдыха.

Вот так. Вот так хорошо. Но если я сейчас не открою глаза, то несомненно засну, а это вовсе не нужно. Сон на рабочем месте? Прямая дорога к увольнению.

Я с усилием открываю глаза и тупо смотрю на полированную поверхность стола. Отражающаяся в ней физиономия меня не радует. Как не радуют и результаты последнего допроса.

Всего шестьдесят восемь процентов! Мало, очень мало. И значит, завтра еще один допрос. Надеюсь, последний. Нет, вряд ли…

Шестьдесят восемь процентов! И определение опасности на уровне вероятно-возможно-несколько выше среднего. Ох, боюсь, вся эта канитель продлится еще дня два-три, не меньше.

Он несомненно умен, хитер, хороший актер и, наверное, где-нибудь в другом месте мог бы обмануть кого угодно. Но только не здесь, в нашем мире. Слишком уж у нас преуспел его двойник.

Ну да, понятно, всем хочется иметь собственную гипосмическую яхту и бассейн из золота, а также гарем из дюжины блондинок, с телами от лучших скульпторов плоти. Но надо же понимать, что самый большой кусок сыра и охраняется лучше. Почему бы для начала не попытаться провести менее опасную операцию, не занять место своего двойника в том мире, где он не так сильно преуспел?

Я улыбаюсь.

Баланс возможностей и запросов. Не в этом ли главная проблема кукушат? А если точнее, тех из них, которые попадаются.

Гм? Может быть, мои догадки верны и есть кукушата, умудрившиеся проскользнуть через барьер охранки? Это наверняка удалось тем, кто знает свои границы, умеет поддержать баланс между возможностями и запросами.

Тут, конечно, возникает еще один вопрос, причем довольно важный.

Почему же те, что становятся кукушатами, прикладывающие столько усилий для того, чтобы занять место своего преуспевшего двойника из параллельного мира, не могут приложить все силы и способности, чтобы добиться благоденствия в своем мире?

Откуда я знаю? Чтобы найти ответ на этот вопрос, необходимо оказаться в шкуре кукушонка. Но все-таки некоторые мысли по этому поводу у меня есть.

К примеру, точные статистические данные подтверждают, что преступления не оправдываются. Почти никогда. Слишком дорого приходится за них платить. Временем, силами, годами, проведенными в тюрьме, а если даже от нее удалось отвертеться, то остатком жизни, потраченным на бегство от стражей порядка. Только эти вполне резонные соображения отнюдь не уменьшают число преступлений. А уж кукушата…

Я снова улыбаюсь.

Кто может помешать жителю одного из бесчисленного множества параллельных миров, получившего тем или иным образом возможность путешествовать между ними, убедившемуся, как легко это сделать, додуматься еще и до того, чтобы попытаться ухватить удачу за хвост? Моральные соображения? Боязнь неудачи? Что это, по сравнению с соблазном вернуть упущенный когда-то шанс, обрести проскользнувшее мимо счастье? Тот самый шанс, который выпадает один раз за всю жизнь. И неважно, что он собой представляет. Солидный счет в банке, возможность прославиться на весь мир или красивая девушка, ответившая утвердительно на старый, как мир, вопрос.

Вот только все они попадаются. Неизбежно. Любители денег, славы и длинноногих девушек.

Причиной этому служит нарушение баланса возможностей и запросов. Любой человек, прежде чем попытаться забраться на скалу, обязательно прикинет, хватит ли у него на это сил. А кукушата…

Я возвращаю сигарету в пачку и засовываю ее в карман.

Нет, так можно сидеть еще долго. Не пора ли отправиться домой, съесть хороший ужин и завалиться спать? Кажется, это сейчас для меня наиважнейшее на свете.

Выходя из кабинета, я думаю, что у умного кукушонка есть и другой, более верный способ добиться удачи.

Четко определить границы своих возможностей и действовать, не пытаясь выходить за них. Твердо сказать себе: если и станешь богат, то не сразу, далеко не сразу.

Да, конечно, папочка не оставил тебе кругленького состояния в банке, и, значит, ты не можешь благодаря ему вступить в высшее общество, завязать полезные знакомства, да просто закончить одно из тех престижных учебных заведений, пребывание в котором гарантирует беспрепятственное продвижение к успеху. Однако у тебя есть главное: осознание своих возможностей и, конечно, – терпение.

Тогда тебе вполне по плечу, например, поступить в институт служащих охранки, на факультет дознавателей. А потом, с блеском его закончив, выполнять свои обязанности честно, добросовестно, с надлежащим рвением.

Ради грошовой пенсии и дешевого домика с крохотным участочком?

Отнюдь.

Кто может вывести на чистую воду кукушонка, великолепно знакомого с самой системой охранки, с ее методами работы, с тем, как проверяют всех подозрительных гостей из других параллельных миров? Кто может остановить такого специалиста? Особенно, если он попытается занять место обычного счастливчика, выигравшего, например, свои деньги в гранд-лотерею? Не так уж трудно найти параллельный мир, в котором этот счастливый шанс достался твоему двойнику.

Я улыбаюсь. Чем не идеальный план для какого-нибудь кукушонка? План, имеющий шансы на успех. Вот только он не для меня, поскольку, поступая в институт охранки, я ни о чем подобном не думал, никаких планов не вынашивал, ни к чему подобному не готовился.

Я просто знал свои способности и выбрал работу в соответствии с ними. Из меня получился хороший дознаватель.

Тут я перестаю улыбаться, поскольку мне в голову приходит одна довольно трезвая мысль.

Кто знает, на что я решусь лет через десять – пятнадцать, когда до ухода на пенсию станет рукой подать? Не покажутся ли мне эти мои сегодняшние мысли не лишенными основания? □