Текст книги "Журнал «Если», 2002 № 04"

Автор книги: Сергей Лукьяненко

Соавторы: Далия Трускиновская,Леонид Кудрявцев,Майкл (Майк) Даймонд Резник,Кейдж Бейкер,Брайан Уилсон Олдисс,Дмитрий Байкалов,Олег Овчинников,Евгений Харитонов,Джеймс ван Пелт,Стивен Бёрнс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

АТАМАНША

Кажется, единственное направление, до сих пор не освоенное этим автором, – космическая НФ. Да и то лишь потому, что писательница не любит фантастику про звездолеты. По большому счету, очень непросто определить жанровую принадлежность рижского литератора – журналист и поэт, она с одинаковой легкостью работает в различных прозаических жанрах: от иронического детектива и исторической прозы до фэитези и юмористической фантастики.

Заявив о себе в фантастике прежде всего романами фэнтези, Далия Трускиновская открыто признается в своей антипатии к этому жанру. Правда, в его нынешнем виде – увязшему в драконофилии, исполненному дешевых псевдо-средневековых декораций и исторической глупости. Резкие высказывания Трускиновской не имеют ничего общего с лицемерием и лукавством. Просто Далия Мейеровна активно не принимает господствующих сегодня правил игры в жанре и все время стремится «навязать» свои. Историческая и психологическая достоверность сказки для нее куда важнее похождений очередного драконоборца. Даже в сказочный мир «Тысячи и одной ночи» она погружается, лишь освоив предварительно «историческую базу» эпохи.

Далия Трускиновская, кажется, соткана из несоответствий. Начать с того, что она совершенно не вписывается в привычный образ женщины-прозаика. Как и ее произведения, напрочь лишенные слезоточивости и избыточности метафор.

Ну, в самом деле, разве это типично для женщины – увлекаться бодибилдингом, верховой ездой, стрельбой из пистолета, боевыми искусствами и при этом же люто ненавидеть саму идею феминизма? Гражданка Латвии, еврейка по крови, православная по вере, русская всей душой. Боевой дух писательницы по достоинству оценили казаки станицы Рижской – они не просто приняли Далию в свои ряды, но и жаловали «титул» атамана! Много вы знаете женщин – казачьих атаманов?

Ироничный острослов, Далия не прочь посмеяться и над собой. В одной из своих книг она сделала такую надпись автору этих строк: «Цени мои романы… В них явно чуется рука, увы, не хрупкой светской дамы, а атамана и качка».

В этих шутливых словах есть доля истины. Трускиновская запросто может дать болезненную затрещину обидчику и… напрочь не умеет «пробивать» свои труды в издательства, в номинации премий…

Отчаянный романтик и искатель приключений, своя в доску в тусовке фэнов (90 % фэндома независимо от пола и возраста с Далией Мейеровной на «ты») и – настоящая леди, элегантная, гордая, независимая. А в кругу своих – деликатный, образованнейший, умный собеседник.

Далия Мейеровна Трускиновская родилась 13 мая 1951 года в Риге, где проживает и поныне. По признанию писательницы, в раннем возрасте осилила «Почту духов» И. А. Крылова и с тех пор «по уши влюбилась в XVIII век», что позже нашло отражение в исторических детективах Трускиновской. Окончив филологический факультет Латвийского госуниверситета им. П. Стучки, Далия устроилась в республиканскую газету «Советская молодежь». Искусствоведческие, театроведческие и публицистические материалы позволили будущей писательнице завоевать известность в журналистских кругах. Журналистика и сегодня остается основной профессией Д. Трускиновской.

Одновременно она пробовала свои силы и в области художественной словесности – уже к 1980 году в периодике появились некоторые опыты Трускиновской в поэзии и литературном переводе. Прозаический же дебют состоялся в 1981 году, когда на страницах литературного журнала «Даугава» была опубликована историко-приключенческая повесть «Запах янтаря», определившая дальнейшие творческие пристрастия писательницы: интерес к историческому материалу, любовь к детективным сюжетам и литературной стилизации.

В 1984 году появилась и первая книга повестей – «Запах янтаря». Трускиновская 80-х – это, в первую очередь, автор сочных иронических детективов. В этом жанре рижская писательница добилась немалых успехов, хотя бы уже потому, что он был абсолютно не развит в российской словесности. По большому счету, Трускиновская была и остается в нашей литературе единственным достойным внимания представителем иронического детектива – жанра очень непростого. Ее повести не имеют ничего общего с распространенным сегодня криминальным боевиком, который непонятно почему называют детективом. Проза Далии – это детективы в своем истинном, благородном значении, их отличают стильность, остроумие, интеллигентность, помноженные на виртуозный сюжет. А в 1990 году зритель познакомился с экранизацией ее повести «Обнаженная в шляпе». Фильм регулярно показывают по ТВ, хотя, объективно говоря, вышел он не слишком удачным, растеряв весь неповторимый юмор и шарм, присущий оригиналу.

Детективы Далии Трускиновской объединены в нескольких авторских сборниках – «Запах янтаря» (1984), «Обнаженная в шляпе» (1990), «Умри в полночь» (1995), «Демон справедливости» (1995) и «Охота на обезьяну» (1996). А совсем недавно в издательстве «Амфора» вышли первые книги нового сериала «Клоун» – из жизни циркачей.

Фантастический элемент в изобилии присутствует уже в детективных повестях Трускиновской. Правда, это чаще всего оказывалась фантастика мистическая, как повесть «Демон справедливости», героиня которой ради поимки преступника и установления справедливости заключает сделку с демоном. Но проскальзывают мотивы и других направлений фантастики. Одна из лучших повестей писательницы – философско-детективно-фантастическая повесть с элементами альтернативной истории «Секунданты», герои которой, представители богемы, расследуют историю загадочного самоубийства молодого талантливого поэта.

Собственно в фантастике Далия, выпускница семинара в Дубултах и ВТО МПФ, дебютировала еще в 1985 году рассказом «Бессмертный Дим», за которым последовали повести «Вечность для Джульетты» (1988) и «Сентиментальная планета» (1988). Но лишь с появлением блестящей новеллы в жанре городской фэнтези «Дверинда» (1990) о Трускиновской заговорили как о самобытном фантасте, ее заметили и приняли читатели. Очень грустная, очень смешная и умная история о предательстве, любви и благородстве.

Кстати, «Дверинду» многие восприняли плевком в стан феминисток. Это уж вряд ли, хотя развеселый роман «Люс-А-Гард» (1995) – едва ли не единственный пример твердой НФ в творчестве Трускиновской – с известной долей условности действительно можно назвать антифеминистским памфлетом. Писательница нарисовала комедийную антиутопию, в которой восторжествовал «тотальный феминизм».

В мире будущего реализовался лозунг эпохи Возрождения «Гате п’а pas de sexe» («Душа не имеет пола» – франц.). Стремление женщин ни в чем не уступать мужчинам привело к тому, что представители сильного и слабого пола поменялись местами. Мужское население деградирует, слабеет, оказываясь не способным выполнять даже прямые свои мужские обязанности, а женщины штурмуют Эверест и космос, завоевывают титулы «A-Гард» в соревнованиях по контактным видам спорта.

Эрих Фромм однажды заметил: «Цена равенства такова: женщины равноправны, потому что больше не отличаются от мужчин». Что мы и имеем в романе. И во имя спасения генофонда эмансипированным женщинам приходится засылать своих десантниц в прошлое. Велика плата за стремление побороться с законами Природы.

И все-таки «Люс-А-Гард», как и многие другие произведения Трускиновской, обращает на себя внимание прежде всего тем, с какой легкостью рижская писательница ориентируется в культурном пространстве, обращаясь к традициям, например, карнавальной, маскарадной литературы XVIII века, к фольклору.

Стилизаторский талант Трускиновской наиболее отчетливо раскрылся в ее лучшем, на мой субъективный взгляд, романе «Монах и кошка» (1995), где столь изящно сочетается стилизация восточной ориенталистики с использованием фольклорных и исторических аллюзий хэйнанского периода.

«Монах и кошка», кажется, единственное произведение Трускиновской, лишенное юмористической подкладки. Это трагическая история поэтессы Оно-но Комати (вполне реальный исторический персонаж), владеющей талантом создавать и понимать значение слов, способной повелевать ими. Но гениальная поэтесса оказалась бессильной постичь загадку простой человеческой любви, о которой всю жизнь слагала стихи. И тогда она попыталась подчинить себе то, чего не смогла понять. Далия Трускиновская очень тонко показывает мотив человеческой трусости и слабости, подводя к главному выводу: талант, не питаемый любовью, меркнет, превращаясь в ничто. Без любви может прожить красавица Оно-но, но без любви нет поэтессы Оно-но Комати.

Литературное осмысление культурных запасников Востока не ограничилось одним романом – следом появились блестяще исполненные повесть «Сказка о каменном талисмане» (1996) и роман «Шайтан-звезда» (1998), в которых реконструируется мир «Тысячи и одной ночи».

Уделила писательница внимание и более «традиционной» фэнтези, выстроенной на материале европейского средневековья – в романе «Королевская кровь» (1996).

Эти произведения заставили говорить о Далии Трускиновской, в основном, как об авторе жанра фэнтези. Да не тут-то было! После четырехлетнего молчания писательница вернулась с романом «Аметистовый блин» (2000), действие которого происходит в нашем времени. А вот как определить жанр романа? Наверное, только громоздким термином: юмористический фантастико-философский детектив. Да разве дело в определениях? Это просто хорошая, очень добротная литература, где все подчинено единой художественной задаче и ни один элемент не вступает в противоречие с другим. Кажется, Далия Трускиновская решила связать воедино два любимых жанра – иронический детектив и фантастику.

Вышедшие годом позже романы «Жалобный маг» (2001) и «Нереал» (2001) подтвердили, что на сегодняшний день рижская писательница едва ли не единственная в нашей словесности успешно развивает жанр юмористического (или иронического) НФ-детектива. Ведь это не так просто – повеселить читателя, увлечь его зигзагами сюжета, усладить изяществом слога, да еще суметь поговорить с ним, с читателем, о серьезных вещах.

Далии Трускиновской это удается, может быть, потому, что ей не интересно подолгу находиться в упряжке какого-нибудь одного жанра и скучно мусолить, подобно многим коллегам по цеху, единожды выбранные сюжет и тему.

В последние годы она отдает все больше времени исследованию русской истории. Она влюблена в нее беззаветно, готова тоннами поглощать летописи и научную литературу, проводить целые дни в краеведческих и исторических музеях. С исторической прозы Далия начала свой путь в литературу, к ней она возвращается сегодня. Иной раз кажется, что фантастика для нее – захватывающее развлечение, а писать она хотела совсем другую прозу. И писала, но исторические романы ложились в стол, оказываясь невостребованными. Так получилось с историко-фантастическими романами «Несусветный эскадрон» и «Окаянная сила», не первый год путешествующими по издательствам. Оба произведения густо замешаны на русской истории, но, разумеется, не лишены фирменных блюд писательницы – иронии, динамизма, стиля.

Может, все дело в том, что в исторической прозе Далия Трускиновская предстает с неожиданной для издателей и читателей стороны – как убежденный государственник, исповедующий державность? Ее лишенный квасного духа российский патриотизм, выстраданный судьбой чужака в чужой стране, куда более искренний, глубокий и осмысленный, нежели горланящий ура-патриотизм иных «исконно-посконных» крикунов.

Мечта автора почти сбылась – в 2000 году писательница заключила договор с одним из центральных издательств на выпуск семи романов из жизни России конца XVII века под общим названием «Царский конюх». Почти, потому что до сих пор издательство не выпустило ни одной из книг серии. Остается надеяться: это временные проблемы, ведь, поверьте на слово, «Царский конюх» – блестящий образец честной исторической прозы. По-другому Далия Трускиновская, писатель из Риги и казачий атаман, писать не умеет. □

Евгений ХАРИТОНОВ

________________________________________________________________________

БИБЛИОГРАФИЯ ДАЛИИ ТРУСКИНОВСКОЙ (фантастика)

«Люс-А-Гард»: Сб. – М.: ACT; СПб.: Terra Fantastica, 1995.

«Королевская кровь». – М.: ACT; СПб.: Terra Fantastica, 1996.

«Шайтан-звезда». – СПб.: Азбука, 1998.

«Аметистовый блин». – М.: Армада – Альфа-книга, 2000.

«Жалобный маг». – М.: Олма-пресс, 2001.

«Нереал». – М.: Олма-пресс, 2001.

Факты

Первый бестселлер

Какое из произведений отечественной НФ стало первым бестселлером? Оказывается, попытки провести маркетинговые исследования книжного рынка, дабы определить самые читаемые книги по фантастике, предпринимались еще в первой половине XX века. В 1930 году московский журнал «Вокруг света» (его тираж в то время составлял 250 000 экз.) опубликовал анкету: редакция просила читателей назвать самые популярные произведения фантастического и приключенческого жанров, вышедшие на русском языке за последние пять лет. В результате с большим отрывом первое место в списке читательских симпатий занял роман Александра Беляева «Человек-амфибия», который и стал первым бестселлером российской НФ.

Но в истории нашей фантастики были бестселлеры и другого рода. Утвержденные на эту «должность» государством. Такие стали возникать в 1930-е годы, в эпоху расцвета «оборонной фантастики». И строчку абсолютных лидеров в этом списке государственных «выдвиженцев» занимают два романа – «Первый удар» (1936) Николая Шпанова и «На Востоке» (1936) Петра Павленко. Первый из них только в течение одного года был издан пять раз, а опус Павленко за 1937–1939 годы выдержал 10 изданий! Справедливости ради стоит заметить, что это едва ли не единственный случай, когда навязанные властью книги «для обязательного чтения» пользовались немалым успехом у читателей.

О зеленых человечках и обитаемости Луны

Принято считать, что ироническое определение инопланетян – «зеленые человечки» – родилось в США в середине 1940-х годов одновременно с появлением другого термина – UFO (НЛО). Однако в утопической повести князя В. Ф. Одоевского «4338-й год. Петербургские письма», впервые опубликованной в 1835 году, можно найти такую фразу: «Зеленые люди на аэростате спустились в Лондон». Просвещенный князь имел в виду прибытие пришельцев на Землю и первым использовал образ «зеленых человечков».

В той же повести можно обнаружить еще один любопытный фрагмент, посвященный обитаемости космоса и его освоения: «Нашли способ сообщения с Луной; она необитаема и служит только источником снабжения Земли разными житейскими потребностями, чем отвращается гибель, грозящая Земле по причине ее огромного народонаселения. Эти экспедиции чрезвычайно опасны… Путешественники берут с собой разные газы для составления воздуха, которого нет на Луне».

Если учесть, что даже в начале XX века фантасты все еще населяли Луну всевозможными обитателями, то нельзя отказать русскому князю в научной прозорливости. И уж точно, Одоевский первым из фантастов задумался о промышленном освоении спутника Земли.

Первый андроид

Все мы знаем, что роботы, андроиды и прочие искусственные существа впервые появились в фантастических произведениях. Оказывается, весьма полезно покопаться не только в старых журналах и книгах, но и патентах. И тогда мы не без удивления обнаружим, что первый человекообразный робот был… трактором! В 1868 году американский инженер Дидерик Грасс сконструировал шагающую машину-человека. Это была двухколесная тележка, в оглобли которой впряжен человекообразный механизм с улыбчивым «лицом», в шляпе-«цилиндре» и дымящейся трубкой в «зубах». В его туловище был встроен котел, а ноги представляли собой стальные сочленения, приводимые в движение тягами от компактной паровой машины, укрепленной на спине «андроида».

Подготовил Даниил ИЗМАЙЛОВСКИЙ

Кейдж Бейкер
СОРТИРОВКА

Когда Алеку Чекерфилду исполнилось десять лет, он был классифицирован.

Официальное название этой процедуры звучало так: «Пресоциологическая оценка профессиональной ориентации», но все сводилось к тому, что Алек, как и всякий десятилетний английский мальчишка, проверялся на пригодность к жизни и работе в обществе. Сортировка проводилась уже почти столетие, и все считали, что это куда лучше, чем прежний способ выбора карьеры вслепую. Наудачу. Наобум.

– Волноваться не о чем, – уверял Луин, метавшийся взад-вперед вдоль торца длинного полированного стола. – При таких способностях, Алек, ты, конечно, в два счета пройдешь испытание!

Алек сидел на другом конце стола, удивляясь, почему Луин так потеет. Это было заметно даже с такого расстояния: комната казалась почти бесконечной, а стол – гигантским.

– Такой же экзамен, как в школе Святого Стефана? – поинтересовался Алек.

– Не совсем.

Луин был дворецким Алека. Алек жил в лондонском особняке с дворецким и кухаркой, миссис Луин. Отец Алека путешествовал на яхте где-то в Карибском море, а мать гостила у каких-то друзей. Алек не видел родителей с тех самых пор, как ему исполнилось четыре.

– Тогда в чем разница?

Луин все-таки махнул рукой на классовые различия, и прошагав к тому месту, где сидел Алек, выдвинул стул, уселся и положил локти на стол.

– Видишь ли, сынок, классификация… она не для того, чтобы определить, сколько всего ты знаешь. Просто специалисты стараются понять, что ты за личность. Таким образом они сумеют определить, на какую работу тебя поставить, когда вырастешь, и как тебя лучше к ней подготовить.

– Но мне уже известно, кем я буду, – со вздохом заметил Алек. Он вздыхал, потому что ему предстояло стать седьмым графом Финсбери и войти в Круг Тридцати, хотя на самом деле Алек хотел податься в пираты.

– Верно, но нужно соблюдать правила, – объяснил Луин, подавшись вперед с видом заговорщика. – Ты будешь классифицирован прямо на людях, вместе со своими сверстниками. Все усядутся вперемешку, Администраторы вроде тебя и Потребители, так, чтобы со стороны выглядело, будто шансы каждого равны. Каждый год с десяток Потребителей, мальчишек и девчонок, оцениваются так высоко, что они получают право войти в Круг. Ну и, конечно, один из Администраторов непременно проваливает экзамен.

– И что тогда?

– Ничего особенного, – поспешно заверил Луин. – Его готовят к приличной, не слишком трудной работе, так что больше не придется ни о чем беспокоиться до конца жизни. Но с тобой, сынок, этого не произойдет. Ты отправишься прямиком в свой Круг, потому что твой отец именно тот, кто есть… Тебе понравится. Познакомишься с другими ребятишками.

Алек подумал, что это, должно быть, забавно. Он никогда еще не встречался со своими сверстниками.

– А завтра я тоже увижу детей?

Луин кивнул.

– Поэтому, – добавил он, вынимая из внутреннего кармана конверт, – тебе нужно проглотить это.

Он открыл клапан и вытряс на ладонь ярко-синюю капсулу.

– Министерство рассылает их бесплатно. Миленькая штучка, верно? Это чтобы не подхватить никакой заразы. Мало ли с кем придется столкнуться? Многим, кто заболел, приходится терпеть уколы. Думаешь, легко, когда в тебя иглу втыкают? Так что тебе повезло. Но ты должен проглотить ее вечером, после ужина.

– Ладно.

Алек подхватил пилюлю и спрятал в карман блейзера.

– Молодец.

Луин помолчал, заерзал в кресле и неловко откашлялся:

– Ты не ударишь в грязь лицом, сынок, я точно знаю… но для этого нужно произвести хорошее впечатление.

– Потому что первое впечатление важнее всего, – подхватил Алек, цитируя Программу социального взаимодействия, которой его снабдили заранее.

– Угу. Так что мы не собираемся рассказывать о… гм… пиратах и тому подобном. Верно, сынок?

– Не собираемся, – торжественно пообещал Алек.

– И не пожелаем показать, как мы сообразительны, верно? Никаких разговоров о твоих способностях. Не стоит показывать людям, что ты немного не такой.

– Конечно, – согласился Алек. – Потому что тогда другим детям будет не по себе.

– Именно! – с облегчением выдохнул Луин. – Отец гордился бы тобой! А теперь пора на занятия.

– Да, сэр, – отчеканил Алек и, скользнув со стула, побежал наверх, в классную комнату. Мальчик был готов на все ради того, чтобы шестой граф гордился им, потому что в таком случае отец мог бы когда-нибудь вернуться домой. А вдруг он возьмет Алека в море, и все будет так, как до развода?

Алек понимал: не его, в общем, вина, что мама не хотела детей, но она все равно ушла, и это еще одна причина стараться быть примерным ребенком и получать высокие оценки в школе.

Но не слишком высокие.

Алек вошел в классную комнату, сел за операторский пульт и переключился на начальную школу Святого Стефана. Видеокамеры наблюдения, установленные по углам под самым потолком, следили за каждым его движением. Ближайшая внезапно выдвинулась вперед и принялась сканировать комнату. На мониторе компьютера появилось нахмуренное лицо директора школы. Алек взял считывающее устройство и провел над полосами школьного галстука, в которых была закодирована его идентификация. Недовольная гримаса директора мгновенно превратилась в улыбку, и Алек был допущен к утренним занятиям. Однако, прежде чем он успел начать, из шкафчика на левой стене раздался сиплый голос:

– Ад и пламя, парень, что это у тебя в пиджаке?

Не успел Алек отвернуться от пульта, как из проектора фирмы «Малдесина», стоявшего на шкафчике, вырвался световой конус. Мелькнули цифры кода, и в воздухе материализовалась мощная фигура мужчины – с черной бородой, свирепым лицом и умным взглядом маленьких глазок. Он был одет в камзол из алого сукна с шелковистым ворсом, на голове – треуголка.

А ведь ему надлежало иметь вид веселого морячка в кепочке яхтсмена, безвредного и добродушного, в полном соответствии с образом Приятеля-по-Играм, запрограммированного фирмой «Пемброк». Однако Алек, повозившись с программой, убрал массу ограничителей, после чего слово «безвредный» применить к Приятелю стало никак невозможно.

– Мне дали таблетку, чтобы я не подхватил от других детей никаких микробов, – сказал Алек.

– Чушь! В этой проклятой штучке запаяна схема!

– Правда?

Алек вынул капсулу и принялся с любопытством рассматривать.

– Вынимай инструменты, парень! – прорычал капитан. – Давай-ка поковыряемся!

– Но у меня уроки!

– К черту уроки! Пошли вместо себя Алека-2! – велел капитан.

Алек с ухмылкой пробежал пальцами по клавиатуре, включив программу с изображением двухмерного Алека, которую он специально написал, чтобы «двойник» отвечал на вопросы, когда Алеку требовалось улизнуть с уроков и заняться куда более увлекательными вещами.

– Есть, сэр! – воскликнул он, отходя от пульта и направляясь к рабочему столу. Устроившись поудобнее на стуле, мальчик вытащил из кармана маленький футляр с полезными инструментами. Капитан вызвал из киберпространства кресло, установил рядом и, неуклюже нагнувшись, злобно уставился на синюю капсулу. Продолжалось это несколько секунд, после чего он выпрямился и принялся сыпать проклятьями. Алек завороженно слушал, шалея от восторга. Он уже успел выучить целую кучу весьма интересных слов.

– Кашалот на мою задницу! – ворчал капитан. – В этом маленьком ублюдке встроен монитор! И я знаю зачем, гром и молния! Бьюсь об заклад, старик Луин велел проглотить это на ночь!

– Точно так, сэр.

– Хм… ему невдомек, что это часть дерьмовой классификации!

Капитан погладил бороду, продолжая мрачно рассматривать капсулу.

– Как только эта штука оказывается внутри, она сразу же начинает передавать твою реакцию на вопросы. Комитет по образованию знает твой пульс, кровяное давление, частоту вдохов-выдохов, время реакции, словом, полный набор. Все так, словно тебя прицепили к одному из древних детекторов лжи.

– Но я не собираюсь никому врать, – возразил Алек.

– Не в этом дело, приятель! Разве Луин не объяснил тебе насчет чертовой сортировки?

– Объяснил. Все это для того, чтобы увидеть, что я за человек.

– А именно этого мы и не хотим, верно, дружище? – усмехнулся капитан.

– Не хотим, – вздохнул Алек. – Потому что я другой, верно?

Мальчик не знал, чем отличается от остальных детей. Ну, подумаешь, счет! Да разве мало тех, кто, как и он, способен при взгляде на дерево сразу сказать, сколько на нем листьев? Или, к примеру, расшифровать пароли для входа в программу Приятеля-по-Играм, чтобы перепрограммировать его по своему желанию.

Впрочем, об этих его способностях знал только капитан. И немного – Луин.

– Им бы только нос сунуть, куда не просят! – не унимался капитан. – Не терпится вонзить когти в моего юнгу! Ну что же, мы натянем им нос, парень! Настроим их шпиона таким образом, чтобы он доносил только то, что мы сочтем нужным сообщить, верно? Вскрой его, дружище, и посмотрим, как это сделать.

– Есть, сэр!

Алек вынул ювелирную лупу с прикрепленной к ней эластичной лентой, надел на голову и стал пристально всматриваться в капсулу, поворачивая ее так и этак.

– Она развинчивается! Взгляни-ка!

Одним движением пальцев он развинтил капсулу и высыпал содержимое на блюдце: крохотную детальку и примерно с четверть чайной ложки желтого порошка.

– Вот он, шпион! А это что за желтая штука?

– Похоже, настоящее лекарство, – протянул капитан. – Смети на ковер! Не стоит глотать всякую дрянь!

– Но я не хочу подхватить микробов, – запротестовал Алек, вытаскивая щипчики и другие инструменты, которые могли бы сейчас пригодиться.

– Никаких дурацких микробов! – пробормотал капитан, знавший, что Алек отличался от окружающих отнюдь не только своими мозгами.

– Ладно, парень, неважно. Нам все равно понадобится побольше места в капсуле, чтобы впихнуть туда прибор, который будет скармливать им фальшивые данные.

– Йо-хо-хо! – ликующе возопил Алек, роясь в коробочке с элементами. Нашел подходящий и принялся вставлять в капсулу. Капитан одобрительно наблюдал за ним.

– Правда, этого недостаточно, чтобы знать все правильные ответы, хотя у тебя они будут, парень, потому что я взломал базу данных министерства высшего образования и скопировал все до единого. Тебя будут оценивать и по тому, какой ответ ты выберешь, понятно?

– Не совсем.

– Возьмем, например, десятый вопрос.

Капитан сделал вид, что откашлялся, и значительно поджал губы на манер, как ему казалось, типичного бюрократа-чиновника.

– Предположим, ты прекрасно проводишь время на берегу моря. Мимо проходит дама, и верхняя часть ее чертова купальника вдруг расстегивается и падает. Что ты сделаешь:

а) поднимешь и отдашь ей, как приличный мальчик;

б) сидишь, как пришитый, и глазеешь на ее сиськи;

в) отведешь глаза и сделаешь вид, будто ничего не случилось.

– О…

Алек поднял голову и с ошарашенным видом попытался представить столь пикантную сцену.

– Наверное, подниму купальник, потому что так вежливее.

– То есть ответ «А»? Хрмф! Правильный ответ – «В». Порядочные люди должны отвернуться, так полагается по правилам, – фыркнул капитан. – Поднять эту штуку – значит, оскорбить даму, и кроме того, когда ты будешь отдавать ей лифчик, все равно не упустишь случая поглазеть на ее сиськи, не так ли?

– Так, – признал Алек. – Но ведь ты сам говорил, что это вполне нормально.

– И повторю еще раз, приятель! Но ты не можешь сказать это там.

– А я бы и не сказал.

– Да, но этот шпион в брюхе сразу бы донес, о чем ты думаешь, понял? – объяснил капитан. – Они в два счета унюхали бы правду по твоему сердцебиению, по тому, как ты краснеешь, и так далее.

– Да ну?

Алек поморщился и снова принялся за работу. Несколько минут прошло в молчании.

– А что, если я выберу «Б»? – осведомился наконец он.

– Возьмут тебя на контроль, уж это точно. А если на все вопросы ответишь в таком же роде, считай, пошел ко дну. Пришлепают на твое досье штамп «Потенциальный социопат». Можешь представить, что будет потом.

– И меня не допустят в Круг Тридцати?

– Дьявол, нет, – грустно признал капитан. – И тебе, скорее всего, придется ездить на сеансы с каким-нибудь дерьмовым процессором искусственного интеллекта, которого они обзовут психиатром. Уж поверь мне, чувством юмора там даже и не пахнет. А кончится тем, что тебе всю жизнь придется носить монитор. И это еще ничего, считай, что повезло. Если тестовые результаты окажутся совсем никудышными, тебя могут просто отправить в больницу.

Алек вздрогнул. Больница была тем местом, куда посылали плохих людей, не считаясь с возрастом. Туда попадали даже дети, и ходили слухи, что стоило оказаться там, шансов выбраться почти не оставалось.

– Но с моим юнгой такого не случится, – утешил капитан. – Потому что мы натянем нос всем сукиным детям, идет?

– Так точно, сэр, – кивнул мальчик. – Ну вот, все готово. Что мы ему скормим?

Капитан хитро ухмыльнулся, и его глаза изменчивого, как море, цвета стали переливчато-зелеными, словно перед сильным штормом.

– Сейчас введем код, сынок. Ну, по моей команде…

Он дал мальчику длинную цепочку кода, призванную убедить крошечного шпиона, что реакции Алека на сортировку будут типичными для умненького (но не слишком), социально адаптированного человеческого детеныша, достойного занять место среди власть предержащих.

Алек фыркнул и ввел код, гадая, каково это будет – встретиться с другими ребятами.

На следующее утро Алеку пришлось стать свидетелем редкого явления: подъезды к министерству образования были забиты плавучими аквакарами, водители пытались найти свободное местечко у причальных блоков. Такого оживленного движения на улицах не наблюдалось уже давно.

Среди транспортных средств выделялись блестящие черные лимузины с фамильными гербами на дверцах, совсем как у Алека. Встречались также спортивные машины ярких цветов, которыми владели (как пояснил Луин с презрительным смешком) семейства Администраторов, члены которых не оправдали возложенных на них ожиданий и уронили фамильную честь. Были еще лимузины без гербов, приобретенные теми (презрительное фырканье) выскочками, которые воображают, будто деньги могут купить им доступ в Круги.

В море машин медленно плыли огромные общественные автобусы, переполненные взрослыми и детьми. На общественном транспорте в министерство приезжали классы Потребителей.

Зрелище оказалось весьма волнующим, хотя Алеку не слишком нравились окружающие его запахи. Куда более интересной оказалась нескончаемая процессия людей, спускавшихся по ступенькам причальных блоков к подъезду министерства. Алек в жизни не видел такого количества детей. Пока водитель подъезжал ближе к блоку, он насчитал не менее тридцати мальчишек!

Раньше, выезжая в музеи или парки, Алек видел детей только на расстоянии. Маленькие фигурки, закутанные, как и сам он, в пальто или защищенные зонтиком от дождя или снега, держались за руки нянь или родителей. Зачастую он даже не мог разглядеть их лиц, скрытых за антипатогенными масками или респираторами.