Текст книги "Жиголо"

Автор книги: Сергей Валяев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

В его словах читался подтекст, да я был отвлечен тем, что рассматривал старенькое панно на стене корпуса. На грязноватом от дождей и ветров фоне проявлялась девичья фигура в художественной эстетике конца 70-х годов: крупные бедра, крепкие ноги с крестьянскими икрами, наливная грудь, простенькое ситцевое платьице...

А вот лицо – лицо мне показалось знакомым. Местный маляр решил себя не утруждать поисками натуры и перенес на стену божественный лик Сикстинской мадонны.

– Это наша красотка Варвара, – сказал Денис Васильевич, заметив мой интерес к настенной живописи. – Раньше работала в столовой. Всем давала... – и осклабился, – и не только каши.

Солдафонский юморок моих подопечных почему-то начал раздражать, хотя я сам не отличался деликатностью к родному слову. Более того, когда мы шли по длинному коридору производственного корпуса в группу "D", я обнаружил: меня ведут, будто арестанта. То есть впереди и позади меня находились люди с лицами актеров второго плана. Оставалось только заложить руки – и в цугундер. Ладно, решил я, видимо, нервничаю и моя фантазия играет, как однорукий инвалид на гармони.

Мы прошли ещё две современные пропускные системы, потом загрузились в кабину лифта и на ней ушли на шестой нижний уровень.

Наверное, действительно академик и его группа занимались неким супервыгодным, как нынче говорят, проектом. То, что я увидел на шестом уровне впечатляло: современный дизайн лабораторий, их космическая комфортабельность и стерильность, улыбающиеся сотрудники в комбинезонах цвета серебристого металлика, похожие на астронавтов из фильмов о будущем.

Прежде, чем посетить группу "D" мы задержались в тамбуре, похожем на раздевалку, впрочем, это и была раздевалка. По утверждению сотрудников ГРУ, принимаются меры предосторожности – ни один предмет из внешнего мира не должен попасть в лабораторию внеземных технологий.

Я переоделся в рубаху из неизвестной ткани и легкий комбинезон цвета серебра и почувствовал себя покорителем Пространства-Времени. Для полного счастья не хватало познакомиться с гуманоидом, о котором, помнится, сочинила журналистка Стешко. Сочинила? Подозреваю, что она была ближе к истине, чем мы все вместе взятые. Иначе трудно объяснить окружающую меня обстановку. Коль вбуханы такие немалые средства, то на это есть, верно, серьезные причины. Какие? Об этот я и должен скоро узнать.

Лаборатория напоминала отсек космической орбитальной станции, если я правильно её представляю. Ученые сидели перед экранами мониторов, не обращая внимания на нас. По-моему полковник ГРУ пользовался дурной славой в коллективе.

– Минуточку внимания, – сказал Денис Васильевич, – товарищи! Разрешите представить молодого журналиста Диму, коллегу известной вам Мариночки Стешко. Он будет работать вместе с нами, – запнулся, – некоторое время. Просьба оказывать содействие и помощь.

По апатичной реакции коллектива на этот призыв понял, что меня приняли за соглядатая. Следовательно, ждать поддержки не приходиться. Надеюсь, товарищ Фаст знает, что делает. Если он хочет вскрыть ситуацию, как консервную банку, то ему с его талантом провокатора...

Не уверен, что "крот" испугается меня и сиганет из группы "D", наоборот ещё больше зароется в чернозем планеты, как настоящее землеройное животное.

Я осмотрелся – и не обнаружил главной фигуры, меня интересующей: Анечки. Ау-ау, где ты прекрасная знакомая незнакомка?

И она появилась – появилась через час, когда я заскучал под мирный гул компьютерных вентиляторов, решив, что мой сон был лишь чудной грезой.

Надо ли говорить, что, увидев её, я... влюбился? Нет, это была не любовь. Какая может быть любовь к видению и пионерке? Это был азарт охотника и любопытство естествоиспытателя: а можно ли заманить в силки такое милое создание?

У неё была фигурка, выточенная природой. Солнышко же обкакало её веселое личико веснушками. В молодых глазах – облачная, чуть порочная синь. Движения от раннего возраста ломкие.

– Привет, – сказала мне. – Я – Анечка, – и протянула подростковую ладошку.

– Дима, – пожал её и вспомнил сон, когда держал в руках крылья ангела-хранителя.

– Ты будешь у нас работать? – улыбнулась; так улыбаются капризные дети или всесильные небесные боги.

Я не успел ответить. Вмешался господин Фаст: да, в каком-то смысле; Дмитрий у нас журналист.

– Журналист? – переспросила и глянула на Дениса Васильевича. И этого потаенного напряженного взгляда было достаточно, чтобы понять: между ней и службистом существуют, скажем так, некие разногласия.

Невидимое противостояние сняло появление академика. Оно было шумным и праздничным, будто в космический отсек залетел летний жужжащий шмель. Академик Сирота Алексей Алексеевич был маленького росточка, толстенький, первое впечатление производил гуляки и пустомели. Даже спец.комбинезон облегал его плотные чресла таким странным образом, что казалось на академике казацкие шаровары и полтавская рубаха с вышитыми петухами.

– Здорово, братцы! – это были его первые слова.

Потом начался проход академика по лаборатории, в результате которого я узнал, что у инженера Олега Стальненко есть дивная жена Лилия, которая умеет отлично готовить украинский борщ, у Арсения Адамова украли машину, но её обязательно найдут, у Лёни Коростылева шалит печень – пить меньше надо, у Вольдемара Орешкина вьетнамцы снимают квартиру и не хотят платить больше – будут платить или съедут к известной матери; у Левона Григоряна кошка Манана разрешилась десятью котятами и теперь он вынужден все свободное время устраивать их кошачьи судьбы; ну и так далее.

Если бы я не был, прошу прощения за пафос, сыном своего народа, то очень бы удивился, слыша такие речи. Двадцать первый космический век – и такие суетные земные, я бы сказал, кошачьи проблемы!

Наконец академик подступил ко мне. Вздернув лысоватую голову и подвигав трапециевидной челюстью, посмотрел линялыми веселыми глазами:

– Дмитрий? Наслышан-наслышан. Красав`ец! Анечка, обрати внимание!

– Уже обратила, деда.

Коллектив добродушно посмеялся, мол, а почему бы и нет – погуляем на свадьбе, кроме Коростылева, у которого балует печень. То есть было много смеха и шуток, точно мы участвовали в программе КВН. Мы с Анечкой тоже посмеивались, хотя я уловил в глазах девочки некую мысль, похожую на холодный туман. Не хочет ли она и вправду под венец? Или желает, чтоб я помацал её после танцев в местном ДК? Черт знает, что в этих миленьких головах? Думаешь, ангел во плоти, а она уже знает все о строение мужского члена.

– Ладно, братцы, – проговорил академик, закончив семейно-производственный обход. – Начинаем "бомбардировку"... – И плюхнулся в кресло по центру зала. – Внимание! Готовность № 1. – И вперил взгляд в монитор, превращаясь за секунду из балагура в целенаправленного и фанатично увлеченного ученого.

На экранах дисплеев появилась одна и та же картинка: полусфера размером в южную дыню.

– Первый! – приказал академик.

Полусфера начала медленное вращение.

– Второй!

Полусфера увеличила скорость вращения.

– Третий!

Через несколько минут на экранах образовался светящийся серебристый шар. Ученые с напряжением и любопытством наблюдали за ним, словно ожидая от него, скажем так, неожиданного откровения. В таком режиме прошел... час... два...

Я почувствовал, как деревенею. Решив поменять позу, двинулся в кресле и рукой задел клавиатуру на столе. Тут же раздался подозрительный электрический треск... экраны мониторов вспыхнули и погасли. После отключился свет в отсеке. Первобытный мрак, выражаясь красиво, окутал наш маленький искусственный мирок.

– Амбц! – рявкнул академик. – Обедать!

... Давно я с таким удовольствием не пил компот из сухофруктов в общественной столовой. Странным образом я и Анечка оказались за одним столиком. Девочка переоделась в льняное открытое платьице и в их разрезе я увидел крепкие, но не до конца созревшие груди. Хотя соски были крупные и темнели, похожие по цвету на кофейные зерна.

– Кажется, мы уже где-то виделись, – крякнул я.

– Только не говори, что на дискотеке в ДК, – засмеялась, обнажая розовые детские десна.

– Ты не любишь танцевать?

– Обожаю, черт!

– Хип-хоп?

– Лучше три притопа, два прихлопа, – облизнула припухшие губы.

– Отличный национальный танец, – сделал характерный жест, щелкнув пальцами по шее, – особенно после...

– Ага, – кивнула, ? бутылку "дубновки" и огурец, и в пляс.

– "Дубновка"?

– Наша родная. Выпил – и улетел, – подняла глаза к потолку.

– Не будем о грустном, – поспешил я.

– Давай о веселом.

– Есть такой танец jig, – сообщил. – Он тебе понравится. Танцуешь, будто ногами переминаешь облако.

– Облако?

– Точно – облако.

– И-и-интересно, – посмотрела на меня более внимательно. Повторила мою фразу: – "Кажется, мы где-то уже встречались?"

– Не во сне ли?

– Во сне?

И я рассказываю видение, когда на берегу океана повстречал ангела-хранителя. Аня не верит: это я все выдумал только что, сидя за компотом. Я делаю вид, что обижаюсь: никогда не вру, ей-богу.

– И она была похожа на меня?

– Ты – только без крыльев и конопушек.

– Ладно, – смеется. – В следующую нашу встречу буду с крылышками, взмахнула руками.

– И когда наша встреча?

– Думаю, – отвечает, – скоро.

– Скоро?

– А когда будут танцы, – смеется, – в ДК.

И на этом наш обед заканчивается. Мы возвращаемся в космический отсек, где проводится эксперимент, связанный с созданием реактора античастиц. Об этом мне сообщила сама Анечка, когда я повинился, что, быть может, мое одно неосторожное движение вызвало сбой в работе коллектива.

– Дима, – рассмеялась, – у нас таких сбоев на день десять по десять. Дедушка, знаешь, как ругается дома, у-у-у! – Вздернула головой и я увидел над её верхней губой пушистую ниточку полового созревания.

– Почему?

– А ты понимаешь, чем дед занимается?

– Не очень, – признался я.

Девочка по-заговорщески придвинулась ко мне и я уловил её приятный пряный телесный запах:

– Реактором античастиц.

Я пожал плечами, мол, мне это ровным счетом ничего не говорит.

– Хорошо, – вздохнула Аня. – Ты в НЛО веришь?

– Верю, – признался. – Я сам гуманоид.

– Дима, я серьезно, черт.

– Прости, – повинился. – А что такое?

И выяснилось, что академик и его группа работают над созданием реактора античастиц, который способен приблизить нашу цивилизацию к Макрокосму. Тепловая и атомная энергия – это все равно, что мечтать на паровозе улететь к новым космическим мирам, то есть наука и человечество делают только первые детские шаги в освоение неведомых миров. Создание реактора античастиц – это принципиально новый подход к укрощению сверх энергии, способной, повторим, изменить наш мир. В лучшую, будем надеяться, сторону.

Принцип действия реактора прост: находящийся внутри элемент 115 бомбардируется протоном, который, проникая в ядро атома 115, превращает его в элемент 116. Тот немедленно распадается, излучая небольшое количество античастиц. Антивещество отводится в специальную вакуумную трубу, чтобы избежать его контакта с материей. На выходе оно направляется на газообразное вещество. Происходит аннигиляция. Вещество и антивещество превращаются в энергию...

Понятно, что объяснение это популярное и мало что толком объясняет, но факт остается фактом: человечество находится на пороге глобального открытия.

К сожалению, пока случаются технические сбои, однако уверенность в успехе растет с каждым днем. И это ощущение буквально висит в воздухе.

– Вот тебя пригласили, – сказала Анечка, – освещать. А что освещать, если амбц, как говорит дед, – развела руками

Действительно, амбц! Право, я не понимал своей роли в этой странной истории? Как говорится, все окончательно смешалось в моей голове: НЛО, реактор античастиц, полтавские шаровары академика, крепкие юные груди с кофейными сосками, умолчание службистов ГРУ, десяток армянских котят Левона Григоряна и так далее. Что происходит на самом деле? Такое впечатление, что мной хотят попользоваться, как известным изделием №2, а потом выбросить в мазутные речные воды.

Спокойно, сержант, отцы-командиры тебя учили: выдержка и ещё раз выдержка. Ходи, смотри и делай выводы. Что я и начал делать, повинуясь интуиции.

Система охраны объекта была совершена: телеметрические камеры и электроника следили за каждым движением тех, кто находился в зоне "D" и других зонах. Боюсь, что даже мыши трудно проскочить через эти зоны без санкции службы безопасности НИЦ.

Следовательно, если приняты такие беспрецедентные, как пишут журналисты, меры безопасности, то, быть может, и вправду человечество находится на переломе эпох. Эпоха земного притяжения заканчивается и начинается эпоха космическая?

Пока же проблемы земные не давали академику и его группе устремиться ввысь. Эксперимент не удавался. Как я понял, проблема заключалась в том, что реактор античастиц по достижению некой критической точки совершал сбой. Поисками причин этого научного недоразумения и бился коллектив.

– А если мы дело имеем с системой пространственного ограничения? предполагал Олег Стальненко.

– Не о том речь, – горячился Арсений Адамов. – Мы не имеем стопроцентной эффективности термоэлемента.

– А мне кажется, нарушаем последовательность реакций, – утверждал Вольдемар Орешкин. – Алексей Алексеевич, а не попробовать ли нам сначала пропустить ТНКР-1664589 через протоны 115, а уже затем...

Академик, сидя у главного монитора, сосредоточено глядел на экран. Компьютерная версия реактора античастиц, напоминающая южную, напомню, дыню, разрезанную пополам, медленно вращалась вокруг своей оси. Казалось, в огромном академическом лбе, как в котле, варятся вермишели мыслей, лавровые листья гипотез...

Было любопытно наблюдать за человеком, способным гениальным решением пробить брешь в бронированной проблеме Пространства-Времени.

Увы, чуда пока не произошло – академик с огорчением шлепнул себя по переспевшим щекам и, постарев лицом, признался, что пока бессилен разрешить настоящий вопрос.

– Великие платят за искусство жизнью, маленькие – зарабатывают им на жизнь, – иносказательно проговорил Алексей Алексеевич и объявил, что рабочий день закончился.

Коллектив перевел дух и поспешил вон из лаборатории по своим дольным делам. Господин Фаст попросил следовать за ним и я успел лишь отмахнуть рукой удаляющейся Анечке. Она уходила и я заметил, что двигается она, будто танцует.

– Какие впечатления? – поинтересовался сотрудник ГРУ, когда мы вышли из здания.

– Самые положительные, – хмыкнул я.

И какие ещё они могут быть, промолчал, когда чувствую, что события в самое ближайшее время будут развиваться стремительно и, быть может, диковинно. Шкурой ощущаю, что нахожусь в эпицентре будущего научно-технического, скажем так, прорыва, похожего, возможно, на термоядерный взрыв. И это прекрасно: очистим планету от нечисти и вперед, к хрустальным звездам! М-да. Единственное, что смущает, так это вопрос: почему выбрали меня в качестве свидетеля возможного успеха отечественной науки? Кто ответит? Задавать этот вопрос полковнику ГРУ я не стал. Он преследовал некие свои цели, прикрываясь версией о "кроте", и поэтому вести с ним разговоры о душе было бы опрометчиво.

Пройдя по вечерней территории НИЦ, я и товарищ Фаст оказались у небольшого старенького здания. Наш готель для дорогих гостей, пошутил сотрудник разведки. Через несколько минут мне выдали ключ от комнаты на первом этаже, куда я и направился для нужного сна.

– Подъем в семь, – предупредил полковник.

Комната была рассчитана для неприхотливого командировочного: столик с графином и стаканом, стул, койка с казенным бельем. Я выглянул в открытое окно на темнеющие деревья. Звезды только начинали проступать на небе, похожем на тяжелый театральный бархатный занавес. Что за этим занавесом? Кто режиссер этой постановки под названием "Жизнь". Космический мировой разум? БОГ в различных обличиях? Или ТО, что непостижимо для нашего сырого умишка?

Я упал на койку и уставился на выбеленный потолок. Кто бы мне толком объяснил, что делаю в этой дыре, где занимаются проблемами внеземной технологии? Эх, жизнь наша, то ли сон, то ли явь! И, потянувшись, как в детстве, смежил, прошу прощения, веки. Поскольку находился в незнакомом месте, сон был чутким и настороженным. Тем более не покидала уверенность, что вот-вот должны произойти некоторые события, могущие дать ответы на текущие вопросы. И не удивился, когда услышал за окном легкие шаги. Они могли принадлежать только одному человеку – Анечке. Неужели девушка решила потанцевать в местном ДК, а после посидеть на парковой лавочке с определенными целями?

– Тсс, – сказала она, увидев меня в окне. – Прыгай лучше в окно, попросила странным голосом; лицо было встревоженным, как птицы в сумрачных небесах.

– Я боюсь, – пошутил.

Когда оказался рядом с ней, то понял, что девочка находится в странном состоянии, будто её напугали.

– В чем дело? – взялся за ломкие плечи.

– Дед нашел решение, – прошептала.

– Какое решение?

– По реактору античастиц.

– Поздравляю. Можно я тебя поцелую?

Девочка протестующе вскрикнула. Я развел руками – тогда в чем дело? Получив ответ, понял, ситуация усложняется до такой степени, что о последствиях лучше не думать.

– А почему я должен тебе верить, милая моя? – спросил, выслушав сбивчивое объяснение.

– Ты веришь Фасту, да? – взглянула неприятным самовлюбленным взглядом.

– Я этого не говорил.

– Это плохие люди, – проговорила убежденно. – Они хотят использовать разработки деда в своих интересах. У них будет власть – власть над всем миром!

– Таки над всем миром? – рассмеялся в голос

– Да, черт! – капризно топнула тростниковой ногой. – Дима, ты думаешь, я сумасшедшая?

– Ага, – не спорил я.

Итак, что мы имеем? Теплую ночь, желтую грустную луну, горькую полынь и полубредовую девочку утверждающую, что создание реактора античастиц для всех нас пойдет не во благо.

Я остановил Анечку у столба с фонарем и внимательно глянул в её глаза, пытаясь заметить в них разряды безумия. Ничего не увидел, кроме испуга и растерянности.

– Хорошо, – осторожно проговорил я. – Почему бы Алексею Алексеевичу не закрыть проект?

– Он ученый, – просто ответила и пояснила, что дед ничего не хочет слушать. Он одержим идеей прорыва в Пространство-Время и не понимает, что его убьют сразу, когда он выдаст полноценный реактор античастиц.

– М-да, – задумался я. – Откуда ты об этом знаешь, Анечка?

Надо ли говорить, что ответа не получил. Создавалось впечатление, что кто-то из нас двоих помешался – и крепко это сделал. Или употребил наркотическую дурь. Или все происходящее только сон?

– А почему ко мне пришла? – задал очередной вопрос. – Я ведь человек Фаста?

И тут девочка проговорилась:

– Они назвали тебя.

– Кто такие "они"? – зевая, спросил. Вот так всегда: надеешься на слюнявые поцелуйчики и радость общения, а получаешь бредовые измышления малолетней дуры.

? Они, ? повторила и посмотрела в небо.

Я тоже туда глянул и ничего не увидел, кроме звезд, разумеется.

Короче, более бестолковой и сумбурной ночки я не проводил в своей жизни. Рядом находилась сексуально-приятная девица, однако я не только не мог сказать ей вечных слов любви, о большем я вообще умолчу, но и чувствовал, что теряю контроль над ситуацией.

То ли делать вид, что ничего страшного не происходит, то ли сдать Анечку в казенный дом, где с помощью электрошока мозги пациента выправляют в необходимом направлении.

? А почему бы нам с ними не встретиться? ? предложил я.

Девочка подумала и сказала:

– Встретимся, если они согласятся на контакт.

На этом наша полуночная полубредовая прогулка закончилась. И слава Богу! Аня исчезла, а я вернулся в комнату через все то же окно, матерясь на тех, кто морочит голову таким доверчивым дурехам.

Впрочем, не слишком был удивлен настоящим положением вещей. Нечто похожее должно было произойти здесь, где проводят опыты, связанные с внеземной, повторю, технологией. "Они" – не о космических пришельцах ли речь? Если о них, то наши проблемы выходят за рамки местечкового миропорядка. Не хотят ли представители иных миров вмешаться в наши земные дела? Или наоборот – нуждаются в помощи?

Вопросы-вопросы-вопросы. Зачем их попусту задавать – надо действовать, сержант. И, приняв такое простое решение, засыпаю беспечным сном румяного пупса.

Проснувшись поутру, решаю, что ночная встреча с Анечкой мне привиделась. Воображение у меня щедрое – вот и выдало искаженную информацию.

С этой внутренней убежденностью отправляюсь в зону "D", чтобы продолжить наблюдение за экспериментом века. И встретиться с девочкой, дабы при свете дня получить необходимые объяснения. Хотя какие могут быть объяснения, когда вокруг происходит такая упоительная научно-техническая едрень?

Увидев мою помятую физиономию, господин Фаст поинтересовался самочувствием и задал вопрос о том, не страдал ли я бессонницей и ночными кошмарами? Я решил промолчать о таинственной ночной встрече. Зачем усложнять себе жизнь. (И жизнь всему человечеству?)

День же прошел в пустых хлопотах, в том смысле, что эксперимент века не удавался, а девочка явно избегала встреч со мной. Снова возникло подозрение, что ночная наша встреча померещилась мне от общего переутомления организма.

В конце концов решил не торопить события. Если суждено выручить человечество от всяческих напастей, я это сделаю. Надеюсь, ирония угадывается в этих моих словах?

Когда наступил новый вечер, то обнаружил, что время остановилось. Нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Ладно, чему быть – тому не миновать. Не я нуждаюсь в "них", как понимаю, а совсем даже наоборот.

Около полуночи услышал за окном знакомые шаги. Пугливое выражение на лице Анечки исчезло, и я догадался, что произошли положительные перемены.

– Нас ждут, – коротко сообщила.

Я хотел задать несколько вопросов, потом махнул рукой: какая разница, сержант. Действуй по обстоятельствам и все будет ещё лучше, чем можно предположить.

Выходили мы из закрытой территории НИЦ неведомыми тропами. Я лишь подивился умению спутницы ориентироваться на ночной местности. Впрочем, поинтересовался: нормальные герои идут в обход? За нами могут следить, последовал ответ. Я почувствовал, что принимаю участие в неком развлекательном шоу, где мне отведена роль арлекина.

Продравшись сквозь кусты, оказались близ забора с чугунным частоколом. Я уже хотел карабкаться вверх – Аня указала на прореху меж прутьями. Некая сила раздвинула их для удобства прохода. Не пришельцы ли приложили свою неземную силу?

На обочине разбитой пыльной дороги нас поджидал старенький "Москвич". Задребезжал всеми частями и суставами, когда началось движение.

– Доедим ли? – пошутил я.

– Это подарок деда, – нелогично ответила. – На мое семнадцатилетние.

Я покосился на Анечку: ночные тени искажали её беззащитное лицо, и мне на мгновение показалось, что за рулем находится Александра, и, может, от этого почувствовал опасность. Я невольно оглянулся, словно ожидая цепкого преследования, да ночь была темна, как чулан, и спокойна, как ново приставившая покойница в этом чулане.

Когда мелькнули последние неказистые городские постройки, я понял, что устремляемся за город. И это правильно – зачем "им" беспокоить землян своими малопонятными "летающими тарелками". О чем я и спросил свою спутницу, мол, скоро ли встреча с этими задраенными, как наши атомные субмарины, НЛО?

– Дима, – проговорила. – Ты живешь мифами. А все намного проще, – и после недолгой паузы добавила, – и сложнее.

– Но "они" – это "они", надеюсь? – вредничал я. – Или, быть может, ЦРУ? – И предупредил. – Учти, я патриот своих оврагов и буераков.

– Прекрати, – поморщила носик. – И прошу: ничему не удивляйся.

Я рассмеялся: предупреждение очень кстати, это все равно, что предупреждать висельника о том, что вот-вот из-под его ног выбьют табурет.

– Если кто и выбивает табуретку из-под себя, – вывернув руль, заключила Аня, – то это мы сами.

Машина уже катила по ухабам проселочной дороги. Лунный напряженный диск и звезды скрывались за облаками; от света фар ночь казалась обмазанной теплым дегтем. Создавалось впечатление, что мы въехали в огромный чрев вселенского чудовища.

– Аня, – не выдержал я. – Знаешь, что делаешь?

Она не ответила – выключила мотор, и ночная тишина, нарушаемая цвиром пружинистых кузнечиков, оккупировала и наш автомобильчик, и вспаханное поле, и вечные небеса. Прошла минута драматического ожидания, потом вторая... третья...

– И где наши братья по разуму? – решил разрядить обстановку. – Где их черти носят?

– Кажется, они уже здесь, – проговорила, словно вслушиваясь в себя. Здесь, – повторила с убеждением.

– Где? – повертел головой, как непослушный ребенок. – Ни зги не видать. – И вдруг... увидел: наш затрапезный драндулетик, где мы находились, прикрыт куполообразной крышей явно искусственного происхождения, которая подсвечивалась слабым матовым светом. – Сдается мне, что нас уже накрыли, – прокомментировал, – как сачком.

Аня взяла меня за руку, будто пытаясь помочь мне верно осознать происходящее, и я как бы "услышал" внутри себя спокойно-глуховатый чужой голос:

– Нам бы хотелось побеседовать с вами.

– Кто вы такие? – спросил я (тоже мысленно).

– Мы – биологические создания космической энергии.

– Как это?

– Это трудно понять.

– Инопланетяне?

– Пусть будет так.

– Почему не общаетесь с нами в открытую?

– Ваша планета могла бы включиться в систему межпланетных отношений, но уровень вашей нравственности оказался очень низким.

– Не понимаю?

– У вас тяжелое мышление – мышление с большой инертностью. Вы идете по ложному пути и путь этот тупиковый.

– Вы неправы, – во мне заговорил патриотизм землянина. – Мы сознаем свое несовершенство и пытаемся...

– Нет, – прервал меня чужой голос, – не осознаете. Слишком много животного начала.

– Вы можете нам помочь?

– Только в случае угрозы всему вашему биологическому виду.

– Такая угроза существует?

– Да.

– Простите, – "проговорил" я. – Можно сделать рекламную паузу?

Меня прекрасно поняли и мыслительный "контакт" прервался. Я чувствовал, что мои бледные мозги плавятся от напряжения и дикованности ситуации. С одной стороны я полностью контролировал себя и свои чувства, с другой – странная "беседа" с невидимым собеседником. Еще час назад я сомневался, что подобное возможно. Но ведь происходит оно, черт возьми! И свидетелем этого казуса являюсь не один я. Не может галлюцинация быть одна на двоих?

Я покосился на Анечку – она сидела с покойным лицом, освещенным теплым неземным светом. Взглянув на меня, передала мысль, которую можно было оформить следующими словами:

– Все будет хорошо. Веришь?

– Верю, – вздохнул я. – Вот только себе не верю.

– Фома неверующий, – фыркнула. – Они хотят нам помочь.

– Откуда они?

– Они из такого "далека", что невозможно объяснить это имеющимися у нас терминами.

– А почему именно тебя выбрали для общения?

– Не знаю, – улыбнулась. – Спроси сам.

Делать нечего – надо продолжать беседу. Вот только с кем? С биологическими созданиями космической энергии? Я сконцентрировался и вновь "подключился" к невидимому собеседнику.

– Анна нравственна, – ответил он. – Мы не должны вмешиваться в ваши дела, – повторил, – но сейчас возникла угроза вашей планете.

– И в чем она?

– В поисках Новой Энергии вы пошли не эволюционным путем, использовав внеземные технологии. Безнравственные люди хотят использовать Новую Энергию в своих корыстных целях. Если это произойдет, ваша цивилизация обречена.

– Странно, – задумался я, – если вы такие нравственные, почему допускаете у нас войны... кровь... боль?..

– Повторяю: мы обязаны придерживаться Космической Конвенции о невмешательстве.

– Но сейчас же мешаетесь?

– Во-первых, опосредованно; во-вторых, с уничтожением вашей планеты нарушится Великая Гармония Космоса.

Я искренне обрадовался: наконец-то мне понятен побудительный мотив действий пришлых представителей небес. Если вообразить нашу Землю раковой клеткой в организме Макрокосма, то действительно она может наделать больших бед.

– Хорошо, – согласился я, – допустим, вы правы. Тогда давайте конкретизируем проблему.

После того, как узнал, что от меня требуется, понял, что являюсь участником некой научно-технической авантюры, пристроенной спецслужбой. Вот только какой – нашей, родной, или импортной? Почему так решил? Все просто: оказывается, чтобы спасти, ха-ха, нашу планету, нужно утащить реактор античастиц, источником которых является элемент 115. Это в лучшем случае, а в худшем – взорвать опытную установку в лаборатории "D".

Ничего себе космически-энергетические игры, ахнул я и выказал мысль, что воровство есть одна из форм безнравственности.

– Дима, путаешь понятия, – выступила Аня. – Безнравственно завладеть Новой Энергией и с её помощью захватить власть.

– Новая Энергия – это как? – решил себя проверить.

– Элемент 115. Если военные начнут его использовать в своих интересах, то начнется глобальная война. Но прежде, – запнулась, – всех нас ждет ДИКТАТ.

– ДИКТАТ? – переспросил. – Что это такое?

– Форма правления, которая может привести к вырождению всего человечества.

– Бред! – возмутился я. – Откуда знаешь? Не твои ли новые друзья из созвездия Альтаир или какой другой звездной дыры нашептали?..

И мои чувства были понятны. Мало того, что я находился в буквальном смысле "под колпаком", но к этому ещё гналась потрясающая завиральная дурка о ДИКТАТЕ.

Как может человек, находящийся в здравом уме, поверить во все это?

– Почему я должен вам верить? – кричал в голос. – Какие есть на то доказательства?! Анечка, мы участвуем в какой-то мистификации, ты это понимаешь? Почему они сами не разберутся с этим элементом 115?! И почему ломятся ко мне?! Я что – очень нравственный? У меня руки по локти в крови!.. – Это была истерика, некрасивая и нелепая. Наверное, я устал. Не каждый день происходят подобные "контакты" с представителями высшего, подозреваю, разума.

Наконец успокоился. Наступила пауза. Было такое впечатление, что посланцы небес перерабатывают мои горячие, как пирожки, эмоции. Аня посмотрела на меня с разочарованием.

– Прости, – сказал я ей. – Ведь я тоже прав. Почему должен "им" верить?

– Потому, – ответила девушка, – что верю я.

– А ты почему веришь?

– Я была там, – вздернула голову вверх и лицо её, освещенное слабым искусственным светом, показалось мне незнакомым.

Я понял, у нас серьезные проблемы и надо что-то предпринимать. Не пора ли вырываться из банки допотопного "Москвича" и давать активного стрекача? Нет, невозможно. И не нужно. Когда ещё подобное может произойти!

– И что "там"? – решил спровоцировать ситуацию. – Как эти чубрики живут?

Видимо, выполняя чужую волю, девушка снова с помощью мыслей начала передавать информацию. Если её перевести в слова, то рисуется следующая картина параллельного мира: