Текст книги "Жиголо"

Автор книги: Сергей Валяев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

– И я поищу, – сказала.

Вел себя так по той причине, что видел: Анечка чувствует себя, как юная пионерка в нашем недалеком прошлом, твердо уверовавшая в незыблемость великих идей коммунизма. Раньше были эти противоестественные идеи, теперь другие – не менее странные. И что же? Пионерская восторженность как была, так и осталась. Должно, так проще жить? Верить – и никаких проблем.

– Что будем делать? – спросила Аня, садясь снова за руль.

– В каком смысле?

– По нашей проблеме, – и подняла глаза вверх.

– Взорвем все к черту! – отрезал. – И себя тоже!

– Это идея, – и повернула ключ в замке зажигания.

А какие я должен испытывать чувства? Чувство глубокого удовлетворения от невнятного общения с теми, кто утверждает, что они есть космическая миссия. Да, они отправили нас в будущее – оно опасно и неприятно, однако можно предположить, что "они" его сконструировали с целью заморочить нам головы. С восторженными дураками проще иметь дело, не так ли? Или это воздействие вполне земного психотропного оружия нового поколения?

– Дима, ты, как сапог, – в сердцах проговорила Анечка, когда я поделился своими сомнениями. – Какие тебе ещё нужны доказательства?

– Разберемся, – буркнул я.

– Ты мне нравился, – на это сказала девочка. – Теперь не нравишься.

Я засмеялся: детский сад, где под кроватями стоят ночные горшки. Эти "горшки" окончательно расстроили мою спутницу. Аня закричала, что она взрослая, и больше общаться со мной не будет. Не будет – и все!

– Будешь, – дразнил её. – Кто твои НЛОшкам поможет? Только я!

– Дурак! – чуть не плакала; в своем максималистическом гневе была прелестна.

– Можно подарить герою поцелуй, – смеялся я, – прежде, чем он пойдет штурмовать НИЦ!

– Ах так! – мстительно сжала губы. – И никакой ты не журналист!

– Журналист, – продолжал дурачиться. – Лучшее перо России.

– Нет, – проговорила девочка. – Дед сказал, тебя взяли, чтобы ты его убил.

Я поперхнулся от неожиданности, смех, как кость, застрял в горле. Анечка показала мне язык – он мелькнул, как удавка вокруг шеи висельника.

– Шутишь? – клацнул зубами. – Так и сказал, и лично тебе?

– Нет, кому-то по телефону.

– Посмеялся, наверное? – я был искренне озадачен: что ещё за новый зигзаг в этой искрящейся, как бикфордов шнур, истории?

– Не знаю, – ответила моя юная спутница. – Он сказал: "уже прислали дьявола по мою душу".

– А дьявол – это я? – возмутился.

– Похоже, ты, Дима, – улыбнулась с издевкой. – Чужие здесь не ходят, а ты вот пришел.

– Дура, – проговорил от бессилия что-либо понять. – Останови машину к черту!

Девочка оказалась с характером – подпрыгивающий на колдобинах "Москвич", убыл в сторону бледных огней городка, и я остался один на ночной дороге. Кроме Анечки, ни одна живая душа не знала, где я нахожусь, и от этой мысли мне стало легко и свободно. Ни одна живая душа, сержант! И ты волен выбирать путь, находясь по немыми небесами. А если не возвращаться в НИЦ, рассуждал я, все там настолько запутано, что возникает единственное желание действительно взорвать секретную лабораторию "D" к чертовой матери! Зачем человечеству это головная боль – Новая Энергия?

Предположим, что ночная история с НЛО правдива, как придорожная пыль под моими ногами. Очистительный взрыв – и мы продолжаем жить... у пещеры! Может, этого и добиваются наши "братья по высшему разуму"? Пещерных особей легче напугать и проще приучить. Ведь в записях журналистки Стешко есть предупреждение о том, что многие внеземные цивилизации настроены по отношению к нам агрессивно. И за что нас любить – если мы сами себя не любим. И крепко не любим, если верить небесным прорицателям, отправившим меня с Анной в близкое будущее.

Однако скорее всего мы имеем дело, повторю, с глобальной мистификацией. Допустим, ЦРУ пытается остановить успешный прорыв российской науки в неизведанное. Все просто: у кого окажется больше элемента 115, тот и будет устанавливать порядок на земном шарике. Новая Энергия несет безоговорочную победу и одаривает абсолютной властью!..

М-да! Все прекрасно, да вот только понять, какова моя роль во всей этой искрящейся космическо-пыльной ахинеи? Найти "крота", как утверждает господин Фаст? Или ликвидировать академика, как говорит его впечатлительная внучка Анечка? Или я выступаю в качестве шлака, о чем меня предупреждал менхантер Стахов. Или нечто такое, о чем догадаться пока трудно?

Тут я услышал ноющий звук отечественного мотора. Вдали заплясали огни фар. Я покачал головой: Аня возвращается. Не сбежать ли тебе, милый мой друг, пока не поздно от этой юной восторженной особы, потерявшей голову, общаясь с представителями иных миров? Вопрос риторический – я стоял и ждал разболтанный транспорт. Все-таки интересно, чем закончится вся эта кислотная космическая сага в нашем бедноватом на событии Подмосковье?

– Привет, – улыбнулась, как родному. – Я подумала, а почему бы нам с дедом не поговорить?

– В три часа ночи?

– А он до первых петухов работает.

Я сел в разваливающуюся самоходку. Почему бы и не поговорить по душам с тем, кто знает, что существует угроза его жизни.

– Умничка, – похвалил спутницу.

– А то! – самонадеянно вздернула конопатый нос.

У меня появилось желание щелкнуть по нему, как это я иногда проделывал с Катенькой. Надеюсь, у неё все в порядке и кошмары ночные не беспокоят.

– У меня есть сестренка, – посчитал нужным сообщить. – Она помладше будет тебя, Анечка, но такая же...

– Только не говори, что любишь меня, как сестру, – прервала меня, прикусив губы: машина прыгала на ухабах, стеная и страдая от непомерных усилий.

Я решил промолчать и не спорить. Анечка напоминала девочку моего отрочества. Ту девочку, напомню, звали Ариэль. Ее папа тоже занимался проблемами космоса. Именно она научила меня смотреть в небо. Потом, как известно, Ариэль погибла – погибла в автомобильной катастрофе. Соседки сплетничали, что девочке оторвало голову. Это было неправда. Я видел Ариэль в гробу – она пребывала в полном порядке, если, конечно, не считать, что больше не жила и, следовательно, не могла смотреть в небо.

– Все у нас будет хорошо, – проговорил я. – И даже лучше.

Примирительный тон насторожил Анечку, она покосилась на меня, словно ожидая подвоха. Я рассмеялся: мои помыслы чисты, как листы из новой школьной тетрадки.

– Я уже не учусь, – заметила девочка, решившая, что я намекаю на её юный возраст.

– Век живи – век учись, – не был оригинальным я.

– Ты намекаешь, что я глупая?

Я вскричал, что нам лучше помолчать, ибо мы, болтающие на языке, великом и могучем, абсолютно не понимаем друг друга. Фыркнув, Аня заявила, что по русскому языку у неё была пятерка, а у меня, судя по всему, двойка. Я признался, что диктанты писал с такими невероятными ошибками, что у "русички" волосы дыбом вставали.

– И я не удивляюсь этому, – хмыкнула Анечка. – Мы с тобой знакомы меньше трех дней, а такое впечатление, что – целую вечность.

– Швырнула бабушка камешком, да мимо, – вспомнил я народную пословицу.

– Что? Какая бабушка? Я – бабушка?..

Конечно, мы знать не знали, что через четверть часа пойдет отсчет совсем нового времени. И этот дорожный треп будет вспоминаться нами, как приятное розовое сновидение.

Академик проживал в кирпичном высотном доме, единственном в городке. Окна на шестом этаже светились, и я успокоился: Аня оказалась права – её дед трудился во славу отечественной науки и думать не думал о времени.

Мы вошли в чистенький подъезд. У лифта находился обшарпанный столик и кресло для консьержки, которая отсутствовала по причинам понятным: ночью все спят и видят сны, а не шляются туда сюда, как это делали мы с Анечкой.

– У меня есть ключи от квартиры, – сообщила моя спутница, – но лучше позвоним, а то вдруг у деда, – скорчила рожицу, – дама.

– Шутишь?

– Какие могут быть шутки, – утопила кнопку звонка. – Он тоже ещё человек мужского рода.

Трель звонка вспугнула тишину элитного дома и всего мирного городка. Но странно – проходит минута, проходит другая... Внучка удивляется: обычно дед открывает сразу? Я передергиваю плечами: не прячет ли академик любовницу в шкаф? В тахту пихает, поправляет меня Анечка и вытаскивает из куртку ключи.

Мы ещё глупо шутили и посмеивались. Как позже выяснилось, это были последние минуты нашего ребячества.

Знакомый запах крови, похожий на запах разлагающихся морских водорослей, почувствовал ещё в прихожей. Силой задержав Анечку в коридоре, переступил порог кабинета. Он был заставлен книжными стеллажами, на стенах – фотографии в рамках, у открытой двери балкона – огромный письменный стол из моренного дуба. На полу в беспорядке кинуты бумаги.

Академик полулежал за столом, как тряпичная большая кукла. Кровь сочилась из рваной раны, чуть раньше она, верно, била фонтаном, а теперь...

Потом услышал звук отъезжающей машины – мощный фордовский мотор. Должно быть, убийца (или убийцы) находились в квартире, пока мы с Анечкой топтались у двери.

– Что это? – услышал придушенный голос девочки. – Де-е-ед! закричала. – Дедушка, – заплакала.

Затолкав девочку на кухню, набрал по телефону номер господина Фаста. Была у нас такая договоренность: в экстренном случае звонить только ему. Кажется, этот случай наступил?

– Да? – услышал сонный голос. – Дима? Что такое?

– У нас проблемы, – проговорил я.

– Какие? – зевнул мой ночной собеседник.

У меня много недостатков, я соткан из них, но есть одно безусловное достоинство: чувствую ложь. Товарищ Фаст переиграл, он не учился в театральном училище-школе МХАТ, и поэтому был неубедителен в своей скуке. Я коротко сообщил, что произошло в квартире академика Сироты А.А. и, закончив телефонный разговор, присел на корточки перед плачущей девушкой.

– У нас мало времени, – сказал я. – Слезам делу не помочь.

Аня смотрела на меня воспаленными глазами и не понимала, что хочу от нее. Я взял её руку и спросил:

– Откуда ты знаешь, что деда могли убить?

– Он сам мне сказал, – всхлипнула.

– Здесь что-то искали?

– Искали? – не понимала. – Деньги?

– Прости, а дед тебе ничего не передавал?

– Что передавал? – попыталась вырваться. – Его убили, а ты задаешь такие идиотские вопросы?

– Стой, – держал за руки. – Ты говорила: дед нашел решение. Говорила?

– Да.

– Где они?

– Н-н-не знаю, – зашлась в плаче.

– Все-все, – понял, что в данной ситуации бесполезно развязывать узелки проблемы, связанной с элементом 115. Будем только надеяться, что академик – старый лис, чувствуя, что могут произойти печальные для него события, надежно упрятал информацию по Новой Энергии. Возможно, наше с Анечкой полуночное появление в доме сыграло роковую роль: академика убили потому, что он знал в лицо тех, кому открыл дверь. Или убийцы проникли через балкон? Впрочем, сейчас это не самый главный вопрос. Если все происходящее в последние дни не воображение больного ума моего, то речь идет об информации, способной взорвать в буквальном смысле слова весь мир. Или дать её обладателю упоительную власть над всем человечеством. Картинку недалекого будущего я видел и отнесся к ней, как к фильму нестрашного ужаса. Однако теперь, когда в реальной жизни начинают происходить "запланированные" убийства, то простите-простите, есть над чем задуматься.

– Анечка, – сказал я. – Никому не говори о НЛО, не надо. Тебя не поймут.

– А что говорить? – была несчастная и некрасивая в искреннем горе.

– Ничего не говорить, – улыбнулся. – Мы с тобой гуляли по городу, потом решили зайти к деду...

– Гу-у-уляли?..

– Гуляли, милая, гуляли. – И повторил: – Ты ничего не знаешь. Ни-че-го! А эту проблему я сам буду решать, обещаю.

– Решать? – не верила. – Как решать?

– По обстоятельствам.

Через несколько минут в квартире академика началась тошнотворная суета службы безопасности НИЦ, прибывшей во главе с господином Фастом. Потом приехали родители Анны и увезли её домой. Я чувствовал, что события этой ночи есть поворотные. Вот только для кого? Для меня? Для всех народов мира, населяющих нашу планету? Или для тех, кто выполняет специальное задание? ЦРУ? ГРУ? ФСБ? НЛО? И так далее. Кто мутит воду и пытается поймать в ней золотую рыбку удачи?

Сидя на кухне, я задавал себе эти вопросы и не находил ответа. Если позабыть НЛО, как явление противоестественное для человеческого ума, то скорее всего настоящая проблема имеет земные корни. Идет борьба спецслужб, а я в качестве того куска дерьма, плавающего в проруби. К сожалению, это так, сержант. И остается тебе только ждать... и действовать по обстоятельствам.

– Плохие дела, – в кухне появился полковник Фаст. Был подвижен и энергичен, чувствовал себя, видно, как гончая, берущая след.

– Хуже не бывает, – подал я голос. – Почему у академика телохранителя не было?

– Был он, Дима, был, – хныкнул сотрудник службы безопасности НИЦ. Только Алексей Алексеевич на ночь его домой... – махнул рукой. – Порядок должен быть во всем, а здесь...

– Порядок – это когда все покойники, – вспомнил свое путешествие в будущее.

– Что? – не понял Денис Васильевич. – Кто у нас ещё покойник?

Я отшутился: все мы мертвецы – в перспективе. Господин Фаст глянул на меня с некой потаенной мыслью, задумчиво пожевал губами:

– А как ты здесь оказался?

– Гуляли с Анечкой, – отвечал я. – Решили зайти в гости к дедушке. И вот... зашли.

– Теперь бы выйти, – многозначительно проговорил полковник ГРУ.

– То есть? – насторожился я.

– Где гуляли-то? – с нездоровым оживлением поинтересовался. – Городок у нас маленький. Запомнить нетрудно, особенно для бывшего диверсанта. Не танцевали ли часом в ДК? – Сделал интригующую паузу. – Вальс? Или твой, Дима, любимый танец jig?

Услышав это, я попытался сохранить хладнокровие. Спокойно, сержант, ничего страшного не происходит. О jig только ленивый не знает. Во всяком случае, отцы-командиры "Салюта-10" были в курсе: однажды я переминался на сцене, участвуя в культурной программе по случаю 23 февраля. Мои танцевальные "па" боевые товарищи встретили гомерических хохотом, а потом ничего – попривыкли и даже провожали аплодисментами.

– Сегодня в ДК не танцевали, – заскучал я. – По проспекту Ленина гуляли. Туда – сюда.

– Туда – сюда, – рассмеялся господин Фаст. – А меня предупреждали, парень ты с юмором, самостоятельный, – опустил на мое плечо руку. – Дима, хватит валять дурака. Мы вместе – мы одна команда.

– Одна команда?

– Хочешь играть свою игру, – навис обрюзгшим лицом актера второго плана. – Не советую.

– О чем речь?

– Ты помогаешь нам, мы – тебе.

– "Крота" я пока не нашел, – огрызнулся. – Чем могу вам помочь?

Этот вопрос ввел в заблуждение сотрудника разведки, он решил, что я готов сотрудничать. Впрочем, я был не против, но с одним условием, чтобы мне толком объяснили, что происходит на самом деле? Вакханалия событий. Даже мой бронебойный ум не способен их осмыслить.

– Хорошо, Дима, – согласился с моим условием полковник. – Твое право знать то, что ты должен знать.

Формулировочка мне понравилась своим жизнерадостным идиотизмом: "Твое право знать то, что ты должен знать". Интересно, какие у меня права? И что нового могу узнать?

Эти вопросы я уже задавал в служебном авто, на котором мы направлялись в НИЦ. Там, по утверждению Дениса Васильевича, нам будет проще найти общий язык. Как можно найти общий язык с тем, у кого завязаны руки? Хотя они были свободны, однако невидимые путы держали меня, чувствовал, намертво. Было такое впечатление, что некая лукавая сила постоянно встряхивает перед моими глазами разноцветные сланцы, и возникает картинка совсем иная, чем прежде.

Ситуация занятна и все больше приобретает черты фантасмагории. Жизнь, которую я начинал после армии, сейчас кажется мне глуповато – примитивной, как придорожный сорняк. Я мечтал стать жиголо, чтобы за деньги в койках танцевать с жирноватыми матронами jig. Сейчас сама мысль об этом вызывает изжогу. Кровавые события на даче Пехиловой послужили отправной точкой для моих не менее кровавых действий, однако и они в свете последних происшествий выглядят бледно, как ночная звезда днем. Если раньше все происходящее имело налет игры – опасной, но игры, и правила этой игры были понятны: побеждает сильнейший, то что мы имеет сейчас? Чудесный элемент 115, являющейся основой для Новой Энергии, "контакт" с внеземной цивилизацией, убийство академика и... полный душевный хаос. О мозгах лучше умолчать; такое ощущение, что их у меня вырвали, как корнеплод из почвы.

Наш кортеж из пяти машин въезжал на территорию научно-исследовательского центра. Мощные прожекторы освещали здания и прилегающую к ним местность. Не объявлена ли тревога? Господин Фаст подтвердил мою догадку: академика не уберегли, так хоть дело всей его жизни...

Тем временем наш автомобиль подкатил к невзрачному двухэтажному дому казарменного типа. Здесь наш штаб-с, посмеялся Денис Васильевич и пригласил следовать за ним. Не успел я дать согласие, как оказался в окружении дюжих "спортсменов". Я подивился такой опеки, да решил, что служба безопасности перестраховывается.

В детстве увлекался фантастикой, в охотку следуя за авторскими придумками: полеты на мрачный Марс, погружение в океанские глубины, раскопки отравленных гробниц фараонов и прочая байда. То есть удивить меня, книгоеда, трудно, невозможно удивить, однако, когда наша группа на грузовом лифте опустилась на третий нижний уровень, я присвистнул: господа, где это мы находимся, не в американском ли штате Аризона, где расположены секретные военно-космические базы США?

Было впечатление, что я угодил в НЛО, если я правильно его представляю: огромный круглый зал с полусферой потолка, напичканный современными компьютерами и телевизионными экранами. За пультами сидели люди в форме, похожей на космическую. Переговоры велись исключительно по внутренней связи, и поэтому в зале провисала неестественная тишина. На общем огромном экране расцветала красками наша планета. Она медленно вращалась и находилась как бы в сетке неких необходимых параметров. Циферблаты указывали местное время главных городов мира: Вашингтон, Лондон, Париж, Москва, Пекин и так далее.

– Впечатляет? – поинтересовался полковник Фаст. И, не получив ответа, сказал не без пафоса: – Мы тоже лыком не шиты и тоже умеем работать, если это надо родине.

– А надо ли это родине, – спросил я, – такой нищей?

– Дима, будь выше деклассированных предрассудков. Не будет этого настоящего – не будет будущего. Ни-ка-ко-го!

– И что здесь? Центр управления полетами?

– Почти угадал, сукин ты сын, – и пригласил меня пройти в персональный кабинет.

Признаться, я был заинтригован: что ещё за космическая база в километре от земной поверхности? Если это не сон, то можно быть спокойным за народ, на деньги которого создают такие потрясающие сверхъестественные по техническому оснащению объекты.

– Вот так скромно живем, – пошутил Денис Васильевич, когда мы оказались в его кабинете: стол, два кресла, компьютер, телевизор, телефоны, а на стене фотография в рамке. Именно на неё я и обратил внимание: серебристая "летающая тарелка" парила над городским микрорайном. Господин Фаст проследил за моим взглядом: – "Объект" над Крылатском. 15 января 1987 год. Таким его увидел из своего окна пенсионер Каменский.

– И, конечно, сфотографировал? – с насмешкой спросил я. – Что за шустренький такой пенсионер?

– Не знаешь наших пенсионеров, – тоже усмехнулся Денис Васильевич, садясь за стол, – они у нас как пионеры! Такое иногда учудят: хоть стой, хоть падай. Но, – поднял указательный палец, – им до тебя, Дима, далеко. И указал на кресло. – Садись-садись. В ногах правды-то нет.

– Нет её и выше, – брякнул, понимая, что эта веселая ночь не закончится никогда.

Я точно угодил в яму "безвременья" – и передо мной выбор: или оказывать сопротивление, или подчиниться всесильным обстоятельствам. Сотрудник ГРУ посмотрел на меня с некоторым превосходством, взял пульт ТВ:

– Ну-с, пожалуй, начнем с кино. Поскольку оно в нашей жизни самое наиглавнейшее, как говаривал вождь мирового пролетариата товарищ Ленин.

Правильно великий вождь маленького роста говорил: кино – это все. В том смысле, что средствами синематографа можно показать мир, таким какой он был: час назад, год назад, век назад... Я к тому, что на экране телевизора демонстрировался документальный фильм под условным названием: "Встречи влюбленных под луной", роли коих исполняли мы с Анечкой. Да-да, наши ночные встречи были записаны на пленку – и подозреваю, по причинам далеким от романтических порывов. Что и говорить: лучше жить в пещерном веке и вырубать образы любимых кайлом на скале.

– Ну как? – поинтересовался сотрудник безопасности НИЦ. – Интересное кино?

– Не предупредили, – сказал на это. – Припудрился бы я.

Денис Васильевич рассмеялся: ишь, актер хренов, и не удивляется. Так чувствовал я вас, врал, печенью чувствовал. Не завирайся, малость обиделся Фаст, мы умеем работать нежно.

– А на фиг козе баян? – задал естественный вопрос.

Полковник подобрался, собрав лицевые мышцы в целеустремленное и строгое:

– Информация конфиденциальная, Дмитрий, – предупредил. – Мы гости Министерства обороны и занимаемся здесь спец программой, связанной, указал на фотографию НЛО, – вот этими тарелочками. Академик Сирота работает, – поправился, – работал, как тебе известно, над реактором античастиц. И практически решил эту проблему, но случилось то, что случилось. Его расчеты исчезли. Их ищут. И уверен: найдут. Разговор о другом, дорогой мой человек, – наклонился ко мне и я увидел немигающе-неприятные зрачки, похожие на стальные шарики терминатора из одноименного фильма. – Разговор о контакте с ними, – кивнул на фотографию. – Понимаешь о чем речь?

– Нет, – зевнул я. – Простите, спать хочется.

– Хорошо, начнем сначала, – проговорил господин Фаст, словно не услышав моих последних слов. – Ты думаешь, что вляпался в эту историю случайно?

– Я уже давно ничего не думаю.

– Но случайностей наша служба не допускает, Жигунов, – впервые назвал меня по фамилии. – И то, что ты побывал в "Зоне-17", далеко не случайность.

– Какая ещё "Зона-17"? – возмутился. – Знать не знаю.

– Верю, – радостно согласился Денис Васильевич. – Это аномальная зона. Туда тебя привезла Анечка на "Москвиче". Мы вас контролировали до определенной границы. Потом вы визуально исчезли – наша аппаратура доказывала, что вы есть, но мы вас не наблюдали. Вопрос: что происходило во время вашего, так сказать, исчезновения.

– Буду отвечать, – позволил себе пошутить, – только со своим адвокатом.

К чести моего собеседника он не потерял чувства юмора – даже одобрительно похныкал. Я же находился в глубоком депрессивном состоянии: теперь, как необитаемый остров в океане, появилась эта аномальная "Зона-17". Хорошо, что о мою головушку кололи кирпичи во время наших бойцовских тренировок, это, должно, меня и выручало.

– Что такое аномальная зона, – решил уточнить, – да ещё семнадцатая?

– Места постоянного базирования НЛО, – последовал откровенный, кажется, ответ. – И таких мест много.

– Допустим, – задумался. – Одного не понимаю: что вообще тут делаю? Мне сказали: искать "крота"...

– Дима, мы идем эволюционными этапами, – прервал меня Денис Васильевич.

Я вздохнул и признался, что все равно не понимаю своей роли в этой истории с гуманоидами. Каким образом простоватый б/у диверсант оказался в сердцевине святая святых Министерства обороны? Почему ему оказывают такое доверие? Где первооснова всей этой завиральной ситуации?

– Хорошие вопросы, б/у диверсант, – проговорил мой собеседник. – Сам догадаешься?

Я знал ответ на этот вопрос, однако решил, что лучше будет пока валять дурака по причине непрозрачности, скажем так, нынешней ситуации. Если не доверяю даже небесным доброжелателям, умеющим отправлять всех желающих в будущее, то почему я должен верить тому, кто очень напоминает мне... офицера из этого самого грядущего, которому маэстро проткнул глаз дирижерской палочкой? И поэтому ответил с заметным самодовольством:

– Я.

– Что "я"? – насторожился сотрудник ГРУ.

– Я есть первооснова всему.

– Дима, – обиделся мой собеседник. – Ты идиот или притворяешься?

Я признался, что в данном физическом состоянии скорее первое, чем второе. Господин Фаст выказал удивление: как же моя хваленая боевая подготовка? По Гималаям маршем, пожалуйста, отвечал, а вся космическая хиромантия не по мне. А что делать, развел руками сотрудник безопасности НИЦ, живем мы в такой просвещенный век – век покорения, прошу прощения, космоса. И наша задача, поддержал я Дениса Васильевича, не только покорить внеземное пространство, но и хорошенько его обгадить.

– Отвлекаемся, – прервали меня, и мы продолжили наши игры, где неизвестные летающие объекты выступали в качестве бадминтоновых воланчиков.

Анечка – вот кто является причиной всех последних событий. Анечка – и больше никто. Почему Анечка? Все просто – она аномальный ребенок. Какой? клацнул я челюстью. Аномальный ребенок, повторил сотрудник ГРУ и рассказал такую сказочную быль: в свое время будущий академик Сирота Алексей Алексеевич работал на ядерном полигоне в Семипалатинске и там маленько облучился, можно даже сказать, получил лечебную дозу. Потом у него родился сын – нормальный, слава Богу, мальчик. За ним велось постоянное научно-медицинское наблюдение, прекратившиеся по достижению им совершеннолетия. Затем юноша женился и жена родила ему дочь – Анечку. В три года она умела передвигать предметы: чашки, ложки, стаканы, миски. Шалила себе на радость, когда не хотела кушать манную или какую-другую кашу. В пять лет начала говорить на языке, которого нет в природе. Года через три девочку отправили летом в оздоровительно-трудовой лагерь, чтобы она влилась в здоровый коллектив и не чувствовала себя изгоем общества. Лагерь находился на реке Истре у деревни Хорки. 20 июня отряд из семнадцати детей и воспитательницы возвращался по проселочной дороги после купания. Когда вышли на пригорок, маленькая Анечка, подняв голову в небо, указала рукой на яркое пятнышко, пляшущее у облаков. Позже воспитательница утверждала, что у неё возникло гнетущее состояние, похожее на страх – страх за детей? Те же наоборот – чувствовали себя прекрасно, толкая друг друга и смеясь. Шар тем временем приближался к земле. Затем совершив замысловатый маневр, аккуратно опустился в метрах ста от группы. По размерам он был больше автомобиля, метра четыре-пять в диаметре. Неожиданно разделился на две половины, они разошлись в стороны, как створки раковины, и между ними показалось существо золотистого цвета. Рост – значительно выше человеческого, короткое тело, длинные "ноги" и "руки", черт лица никаких не было видно, только крупные, радужные глаза. Инопланетянин "посмотрел" на отряд и медленно, вытянув перед собой руки, как бы для равновесия, направился к детям. "Ребята, скорее бежим в лагерь", закричала воспитательница. Уже в лагере обнаружили, что нет одного ребенка – Анечки. Несколько взрослых кинулись на её поиски. Обнаружили девочку на дороге, ведущей в лагерь. На вопрос: "Где она была?", ответила: "Я каталась на шарике". На более подробные вопросы отказалась отвечать.

– Вы хотите сказать, что Аня контактирует с инопланетянами? – прервал я рассказ полковника ГРУ.

– Я не говорю – утверждаю, – с напряжением проговорил Денис Васильевич. – И ты, Дима, тоже.

– Я?

– Ты, – и снова включил телевизор, на экране которого проявилась Анечка, проговаривающая фразу о том, что "они назвали тебя".

Конечно, я мог рассказать о том, что происходило в аномальной зоне, да, повторю, чувствовал: не стоит этого делать. По каким причинам? Во-первых, ложь, которую сразу заложили умники из спецслужбы в наши отношения; во-вторых, некорректные принципы в работе; в-третьих, хладнокровное отношение в факту убийства академика; и самое, быть может, главное: дыхание будущего. Печального будущего – при определенном негативном ходе истории.

– И что из этого следует? – кивнул на экран телевизора. – Девочка с фантазиями. Во всяком случае, я их не наблюдал.

– Тогда что делали в зоне? – ухмыльнулся Денис Васильевич.

Мне его улыбка не понравилась, он скалился с неким превосходством.

– Покатались. Поцеловались, – взглянул на него честными глазами. Потом укололись и забылись.

Надо отдать должное сотруднику ГРУ: ни один, как пишут в романах про разведчиков, мускул не дрогнул на его лице.

– Дима, ты таки не понимаешь, чем мы здесь занимаемся?

– Чем?

– Мы защищаем национальные интересы, – и неожиданно ударил ладонью по столу, заорав во весь голос: – А ты, поганец, коленца выкидываешь! Думаешь, умнее всех!

– Пошел ты!.. – не привык, чтобы со мной говорили на таких повышенных тонах. – Я вам не пенсионер Каменский; могу и не такую загогулину, – кивнул на фотографию, – изобразить.

– Изобрази, – развел руками Денис Васильевич. – В чем дело? Мы хотим найти контакт с НЛО. Такая возможность появилась...

– Как вы это представляете? Я иду в зону и говорю: "Здрасте, господа гуманоиды".

– Ты будешь только проводником, – горячился сотрудник ГРУ. Техническую сторону мы обеспечим. Наши Кулибины не зря штаны протирают.

– А зачем вся эта морока?

Господин Фаст восторженно отвечал, что это будет прорыв в неизведанное, что человечество получит шанс выйти в межгалактическое пространство, и чем он больше так разглагольствовал, тем сильнее я убеждался: спецслужбы готовят некую акцию. Не по захвату ли НЛО? У нас любят силовые методы решения проблем. Если это так, то более бессмысленного занятия трудно придумать. Как можно ловить небесных призраков, находясь в состоянии полудикой орды?

Впрочем, почему бы и не поучаствовать в игрищах язычников? Думаю, истинные намерения спецслужбы для НЛО не будут большим секретом. А сам я буду действовать, соотносясь с обстановкой.

– Анечка-то будет принимать участие во встрече двух миров?

– Безусловно, – последовал ответ. – Без неё никак.

– Тогда зачем я? – не понимал.

И что же выяснилось? Оказывается, у Анечки мозг заблокирован небесными силами настолько, что использовать его в эксперименте не представляется возможным, а вот потенциал моего мозга девственен, как джунгли Амазонки. То есть, насторожился я, не похоже ли это на лоботомию? Упаси Боже, всплеснул руками полковник ГРУ, очень корректный эксперимент: поскольку "гости неба" не хотят идти на прямой контакт с учеными, то я буду выступать в качестве как бы переводчика. Специальные датчики-чипы, подключенные к коре головного мозга, будут передавать сигналы, которые после преобразуются в визуальную, быть может, картинку.

Я все это выслушал и понял, что живым из этой истории не выберусь. А если и повезет выкарабкаться, то круглым идиотом. Не напоминает ли это тебе, сержант, вероятное наше будущее, где ты сумел поприсутствовать в другой телесной оболочке?