Текст книги "Аз победиши или Между землёй и небом - война"

Автор книги: Сергей Стульник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 30 страниц)

– Погоди, погоди! – поднял руку к... ореец с тремя именами. – Дай осмыслить. Так что же, там, в будущем, существует... положение вещей, настолько резко отличающееся от того, что нам сейчас видится...

– Да, ты уловил суть. Жизнь – она как барахлящий телевизор, никогда не знаешь, какой фокус выкинет через секунду, и заработает ли, если стукнешь... а может, совсем погаснет. Где-то какой-то контакт отпаяется, и пошло-поехало. Трансы горят, схемы... Хорошо, если мастер по ремонту отыщется соображающий. А то появится урод, который доведет до состояния, в котором захочется его назвать приятелем, и вместо того, чтобы починить, окончательно угробит... больше всего боюсь, блин, таким уродом оказаться...

– А ты что, чинишь?..

– Да, Ким Цхай Чен. Вот такой вот я урод. И набираю бригаду в помощь.

– А, вот оно что...

– Да. Вилли вон, компфренд наш бесценный...

– Кончай ругаться, – проворчал Уилли.

– ...Пит, который помнит все и всех, что и кого видел и узнал...

Пит навострил уши.

– ...ты, которому не надо покупать радиоприемник, чтобы послушать трансляцию бейсбольного матча, и который не беспокоится, успеет ли вырубить спарринг-партнера, потому что – без сомнения опередит и вырубит...

– Слушай, Торопыга... – вдруг встрял Вилли. – Я вот все думаю... Мы тут шастаем, на траве вонючей валяемся... Я привык, что в каждую секунду от нонок очередную пакость ждешь, а... тут расслабился. У меня что-то с мозгами творится, Торопыга... Мне уже их убивать не хочется... добро хоть, подвернулись эти стервы... Плохо ты на меня действуешь, брат, ох, не кончится это добром...

– Ничего, я тебя стукну, чтоб не забыл нажать спуск. Представляешь, Ким Цхай Чен, как нужно воспитать человека, чтобы желание НЕ убивать для него являлось противоестественным?..

– Это они?.. – спросил кореец, и все поняли, КТО.

– Да. И они – тоже. И то, что в нас... Но с другой стороны, в чем-то Вилли прав. Чем чаще ты останавливаешься, тем длиннее твой путь. Только вперед, Чем меньше ты отдыхаешь, тем короче путь к цели...

– Это ты к чему? – спросил кореец.

– К тому, что мне безумно нравится лежать тут на траве, но каждая минута, которую я на ней пролежал, ранит мою душу... Давайте постараемся поспать, братишки, может, нам приснится что-нибудь теплое и пушистое.

– Мне, как с тобой связался, так точно что-нибудь такое... проворчал Уилли и укрылся с головой своей черной накидкой. – Доброго пива... – добавил из-под нее.

– И ты поспи, Ким Цхай Чен, – сказал Грэй, – надеюсь, ты постепенно получишь ответы на все свои вопросы. Сейчас добавлю только, что критерий отбора, который так волновал комиссара Мэллоуна... только не спрашивай, откуда я знаю об этом!.. весьма схож с теми, которыми руководствуюсь я. Первым делом, по ее плану, начался отлов всех личностей, способности которых хоть на ангстрем возвышаются над серой массой. По двум причинам. Во-первых, чтобы побыстрее из рекрутов сделать бойцов, во-вторых, чтобы сразу уничтожить процент людей обоих видов, потенциально способных сопротивляться.

– А...

– А дети и старики ей не нужны. Покамест. Детей какое-то время надо воспитывать в духе, сформировывать, и неизвестно, кто еще получится, вдруг всех в процент отсева придется списать. А со стариками возни много, омолаживать, все такое прочее. Зачем, если к услугам, без преувеличения ВСЕ человечество, а не только те, кто живут в данный конкретный час... Для строительства, завоевания и продвижения нужны крепкие дееспособные особи, а не обоз и лазарет.

– Ты такие вещи говоришь, что у меня ощущение...

– К несчастью, это не сценарий фантастического фильма. И не дешевая бульварная книжка. Это – реальность. По моему мнению, НЕ добрая.

– Да уж конечно... А кто это – она?

– О, она... это она. Все в свое время, а то ты и вправду решишь, что я тебе сценарий пересказываю.

– Договорились. Потом так потом. – Кореец отвернулся и натянул на голову капюшон.

Пит, поколебавшись, почти шепотом спросил: – Слухай, Сирко... ты откуда такой? какого роду-племени?..

– Удивишься, но в принципе, твоего. Крестьянского.

– Ты ба... Селянскому роду нема переводу. А из мест каких?

– Южных. Хоть и считал себя щирым.

– Ты вот говорил, что...

– А мне казалось, склонность поболтать – только у меня одна из дурных привычек...

– А чего ж дурных? Людям даны слова, чтобы пользоваться ими, а не...

– Я гляжу, сна у тебя ни в одном глазу. Народ вон...

– То так. Ты тоже поспать не любитель, приметил... я тихесенько, не разбужу... думаю я об этих навиженых дивках и никак не уразумею, почему они такие. Что с ними сталось... Если моя Катруся такой стала... не верю. Это ж надо было ее перекрутить так, что... и Леся...

– И ты боишься, что даже если жива, то ты их потерял?

– Ох, боюсь, земляче...

– К несчастью, правильно боишься. Но скажи... Ты потерял любовь или потерял женщину?

Пит не понял вопроса. Грэй будто почувствовал (а он и вправду чует как-то! подумал Пит), и пояснил. Пит понял, но ответить не сумел. Пока он не знал ответа, а соврать – не соврешь. Но на один вопрос он ответ знал доподлинно: своей жизни бы не пожалел он, Пэтро Нэпыйвода, на то, чтобы его коханые дивчатка стали такими, как раньше. Так он и сказал земляку.

– Знаю, – кивнул Грэй. – Это – один из моих критериев... даже наш Цхай, хотя он ради дела способен убить женщину, и не очень-то сентиментален, иногда просыпается ночами, потому что... – он осекся и быстро оглянулся на корейца. Но то, кажется, действительно спал. – ...ему снится дом, полный детишек, и прелестная, как фарфоровая куколка, кореяночка... но в силу некоторых комплексов, которые я назвал бы фрейдистскими, он опасается заводить семью... полный дом женщин, с детства вокруг одни женщины... и единственный мальчик в семье... Секс пожалуйста, без проблем, сколько угодно, но Очаг предполагает совершенно иной уровень взаимоотношений и обязанностей, а если еще учесть их традиции... Да, так вот. Твои слова, в силу их безусловной искренности, однозначно подтверждают, что любовь – воистину болезнь разума. В здравом уме хоть одно живое существо поставит ХОТЬ ЧЬЮ-ТО жизнь ВЫШЕ своей?.. Но ты не переживай, не ты один такой хворый. Я когда-то, ужасно давно... а будто вчера... был женат, и однажды случилось так, что мою жену с сильнейшим маточным кровотечением пришлось везти в клинику, и пока ее оформляли, потом увели куда-то, за дверь... я стоял перед дверью, за которую мне ходу нет, и молился Господу Иисусу, в которого тогда безоговорочно веровал. Слезы текли по моим щекам, и я просил Его вернуть ее мне, хоть без рук, без ног, но живую, а если понадобится, то пусть мою жизнь взамен возьмет... А потом она на секундочку вышла из дверей, худенькая, бледная как полотно, с черными кругами под огромными, обычно такими широко распахнутыми, поразительно красивыми глазами, но тогда почти закрывшимися от боли, ей было безумно больно, но она рвалась ко мне, тогда, мне кажется, она еще любила меня... и как же я был ей благодарен за эту секундочку... Потом, в благодарность за эту секундочку, я несколько лет терпел все издевательства, сносил равнодушие и отсутствующий взгляд прекрасных глаз, которые я полюбил сразу, как только увидел, еще даже не зная ее имени... Знаешь, если бы я не нашел в себе сил расстаться с ней, все это тянулось бы до сих пор, и я никогда не вышел бы на дорогу, и вполне возможно, не отыскался бы малосимпатичный наивный инфантильный дурак вроде меня, который вступил в войну на стороне мира, ничего, кроме боли, ему не давшего... Мне в свое время приходилось даже элементарные вещи, которые нормальным людям даются как бы сами собой, подразумеваются априори, вырывать у мира ценой неимоверных усилий и страданий. Такой у меня судьба...

– А ныне... где твоя семья?

– Вы ныне – моя семья... а что до дивок... я убедился... тот, кто зависит от кого бы то ни было, несвободен, несвободный на дороге не выдержит. Начнет сожалеть... а потом душа возжаждет постоянства и оседлости, а это уже было, и я окажусь перед выбором, который меня уничтожит. Было, было... встречаешь женщину, и кажется, что вот она, единственная, всю жизнь ждал... И готов плюнуть, остаться в одном мире до конца жизненного пути, и всего себя к ее ногам... проходит день, ночь, неделя... и вдруг утром, проснувшись, словно сдираешь с глаз пелену, видишь на подушке рядом ее лицо, по-прежнему чужое, и пронзает нестерпимое чувство боли: опять ошибся... и хорошо еще, что среда ее обитания не успела въесться в тебя, и скорее торопишься дальше, чтобы не окончить свой путь там, где на самом деле не твое место и не твой выбор... Если ты видишь наутро комки пудры на лице женщины, которая ночью была партнершей по Танцу, значит, уходи, и быстро. У Единственной ты заметишь совсем другое... Передозированное лекарство – яд. Пресыщение – один из главнейших врагов любви. Во всем надо искать золотую середину, серый путь, как я его зову, между встречей и разлукой... И как бы ни требовал твой зверь своей доли пищи, не давай ему воли... А вообще-то, между нами, девочками, говоря, "if you want to have some funny, fuck yourself and save your money" ["если вы хотите повеселиться, трахните себя и сэкономьте деньги..."]. Этому меня настойчиво учила среда обитания, и иногда, в припадке трусости, я почти с ней соглашаюсь... и начинаю жалеть, что ввязался во всю эту историю. Супермен хренов, соплежуй недоделанный...

– Эй, мужик! – вдруг раздался голос Уилли. Он откинул с головы накидку, приподнялся на локте и пристально посмотрел на Грэя: – А я не жалею, что ты меня в напарники взял. Понял, да?

– Если мне будет позволено вставить словечко, хотел бы добавить, кореец откинул пятнистый капюшон и сел в разворошенном сене, – что несмотря на то, что у меня в голове все смешалось и я пока многое не понимаю, но готов пройти с тобой до конца. Может, – он неожиданно улыбнулся, и все удивленно воззрились на него – улыбка настолько изменила суровое лицо, что Цхай будто преобразился, осветился изнутри солнышком, я тоже инфантильный урод с фрейдистскими комплексами. Значит, нас минимум двое.

– Я не знаю таких словов, – проворчал Вилли, – я не такой умный и начитанный как вы, я простой и незамысловатый как пуля, но если вы такие, как я о вас думаю, то нас трое.

Четверо, подумал Пит. А может, и гораздо больше...

...и снова рычит авто, унося их вперед. Пит уже начал привыкать к потрясающим авто и вещам, о существовании которых еще пару дней назад не смел и помыслить. В новом авто, которое Грэй отобрал у какого-то чернокожего (!) вуйка на лесной дороге, предварительно объяснив, где тот завтра утром сможет разыскать свое имущество, Пит увидел настолько невероятную вещь, в сравнении с которой меркли все предыдущие диковины. Это было просто ЧУДО, и все тут!!! Такой маленький ящик, и по одной из его стенок бегают маленькие человечки, что-то поют, танцуют, появляются головы и что-то говорят, появляются дома и взрываются... Пит всю дорогу таращился на этот чудной ящик и не мог своим очам поверить. Но потом решил – надо. В реальности Сирка и прочих он убедился, придется верить в реальность этого ящика...

...в город вернулись вовремя, по словам Грэя. Пит ошарашенно глазел по сторонам, столько электричества ему и не снилось!!! Он тут же забыл о ящике с говорящими и поющими человечками и чуть не отвертел голову, зыркая по сторонам, на прохожих в неимоверных одежах, на чудовищные авто, состоящие целиком из стекол, на море разноцветных огней, огней, огней!.. И это был не пожар, это было электричество!.. Пит закрыл глаза и решил, что больше их не откроет, чтобы не сойти с ума. Думал, что уже ничему не удивится, но рано думал, видать... Ощутил прикосновение к руке... Грэй остановил авто и повернулся к нему. Одной рукой он снова прижимал к уху какую-то круглую штуку. – Извини, земляче, надо бы тебе дать времени на адаптацию, но некогда... Кумекай пока сам, что где и как. Я понимаю, что ты читал в лучшем случае Верна и Уэллса, если вообще читал, вы там, внизу, еще не на той стадии находитесь, ваш постмодерн так далеко не зашел... Он повернулся к хлопчику Уилли. – Напарник, помнишь, я говорил, что если из-за каждого избранного мужика будем сигать и орать так, то взбешусь, устал, мол?.. – Вилли кивнул. Грэй продолжил: – Но ради таких ребят, как эти, Мой Бог не даст соврать, я готов до самого конца пути не отдыхать. У меня такое ощущение, что мы с детства знакомы... люблю я вас, мужики... снились вы мне, давно, в прошлой жизни.

58. ФРАГМЕНТ ВОСПОМИНАНИЙ – 6

"Своему старшему брату я благодарен за две вещи. За то, что очень рано начал слушать музыку и читать книжки, которые люди, с их пристрастием на все вешать ярлычки и придумывать имена, называют "фантастикой". Если бы брат не приносил в дом эти книжки... если бы фантастические миры, существующие на их страницах, не стали привычными и родными с детства, я бы стал совершенно другим человеком, и с таким, каким я бы стал, мне общаться было бы скучно – такие замыкают свое воображение в тюрьме единственного, так называемого "реального", мира, они неспособны даже "умозрительно" УЙТИ... Но как бы там и тут ни было, с определенного момента я уже не мог представить свою жизнь без чтения фантастики (хотя читал я все подряд, не зацикливаясь, например, очень полюбил Ремарка, Сименона и Хэмингуэя, что довольно парадоксально, но факт), а значит, стал ф_э_н_о_м_. Слова такого я тогда еще не знал, конечно, в КаэЛэФ попал позднее, и в принципе, вовремя. Общение с себе подобными – великая вещь. Один ум хорошо, а больше одного – больше чем хорошо, ровно во столько раз, сколько умов. В диалоге, в споре, быть может, рождается истина, верно сказано. По крайней мере, разговаривая лишь с собой, ее родить гораздо труднее, я убедился. Если ее вообще можно породить.

Став фэном (и даже ФээЛПэшником, несколько лет в Системе самиздата фантастики находился, на излете "застоя" в этой связи даже сподобился "посещать" кабинеты мрачного здания на улице Свердлова, нашего местного филиала Лубянки), попав в среду себе подобных, я начал писать и сам. Я думал внести свою лепту в "фонд", поставить свою книжку в "шкаф", и каково же было мое удивление, когда я понял, что все не так просто, оказывается... Но прежде чем я начал писать, я стал фэном (не путать с "просто любителем" фантастики, коих миллионы и миллионы). Фэн – это как бы "профессиональный любитель" фантастики, кроме чтения книг – вовлеченный еще и в реальные события, происходящие "вокруг и около". В том числе и общающийся с "себе подобными", не только приходя раз в неделю в клуб; на конвентах (или "КОНах", по терминологии фэндома), по переписке, получая любительские, полупрофессиональные и профессиональные издания, специализированные на фантастике... Короче говоря, это человек, отыскавший свою, так сказать, "экологическую нишу". Каждый ищет свою нишу, в которой мог бы "выживать" с наибольшей эффективностью, каждый хочет "прибиться" к таким же, как он сам. Одному (одной) плохо... (см. выше – насчет рождения истины. А человек – такая въедливая животина, тем и отличается от прочих, что постоянно ищет ответ на вопрос: ЗАЧЕМ???) Кто-то "ударяется" в мистику (от различных форм извращения христианства и других религий до экзотических концепций вроде учения дона Хуана), кто-то вышивает гладью, кто-то на гитаре бренчит, кто-то мышцы качает, кто-то "в вине" ищет, кто-то попугаев разводит, кто-то "делает деньги", кто-то сексуальным терроризмом занимается, а кто-то уже по десять "кубов" каждый день в вену загоняет... Каждому свое. Я тоже сделал свой выбор.

И всегда старался помочь в этом другим. Не люблю этого слова, но точнее не скажешь: я ПРОПАГАНДИРОВАЛ фантастику. Не один человек в родном моем мире может сказать мне спасибо за то, что я помог ему выбрать "нишу". ("Правильная" она или нет – вопрос другой, и правильность ответа на него фантастически относительна!) А одному человеку привитая мною любовь к фантастике так просто жизнь перевернула. Он был ученым, и у него была мечта, он хотел осчастливить человечество (наивная и неосуществимая, но благородная мечта, достойная уважения!), избавив его от суицидального синдрома. Он искал способ осуществления своей мечты самостоятельно, когда я с ним познакомился. Раньше у него была научная соратница, с которой они искали вместе, но что-то там такое произошло, не любил мой друг вспоминать об этом, и он остался один. Когда он начал читать заботливо "подсовываемые" мною книжки, он с изумлением обнаружил, что многие велосипеды уже давным-давно изобретены... Он стал фэном, и это помогло ему приблизиться к осуществлению своей мечты, как ему казалось, фантастически ВПЛОТНУЮ...

Кто фэн фантастики – тот погружен в систему координат миров, тому не надо все это постигать с азов, для фэна многие понятия и термины умозрительно привычны, наполнены смыслом, даже такие до поры до времени эмпирические, как "бластер", "Зона", "анабиоз", "нуль-Т" или какой-нибудь другой "Массаракш!". Фэну легче постигать суть явлений и вещей, назначение устройств и тому подобное. Кто НЕ фэн, тот(та) замкнут(а) в узилище единственного мира, ограничен(а) его тесными рамками, и пусть он(а) будет сколь угодно высокого интеллектуального уровня, ему(ей) это не поспособствует выйти, хотя бы в воображении, ЗА границу так называемой реальности... Фантастика подготавливает к очевидному (но большинством нелегко постигаемому) выводу (ergo!), что этот мир – не единственный, эта среда обитания – НЕ Namber One. Фэн уже какой-то своей частью живет НЕ в этом мире. Пусть он всего лишь до поры до времени читает книжки, постоянно и всегда, как "мокрец" какой-нибудь... Фантастика как таковая, как вид литературы (со всеми своими бесчисленными жанрами и поджанрами) в постмодернистском нашем мире (а он именно таков, и с этим приходится считаться) играет очень важную роль. Именно благодаря тому, что современный человек читал все эти книги, смотрел все эти фильмы, знаком со всеми этими концепциями, а также благодаря тому, что фантастика как бы прямо на глазах становится частью повседневной (реальной!) жизни (рассказать человеку, живущему лет сорок назад, о возможностях персональных компьютеров! Пробовал. Не убедил, как ни старался. Он не созрел.) и реальной среды обитания, благодаря людям, делящимся с другими людьми своими МИРАМИ, мы гораздо более легко сможем воспринять то, что будет принято в штыки теми, кто знает лишь один мир, так называемый "реальный". Тот, кто не прочел ни одного фантастического романа, с неизмеримо меньшей долей вероятности станет "человеком путешествующим"... Это моя точка зрения, впрочем. Я ее не навязываю. Но высказывать всегда считал обязательным. И со мной, я уверен, безоговорочно согласятся все, кто понял, о чем это я, иначе они вообще вряд ли возьмут в руки книгу с "клеймом": ФАНТАСТИКА. И я, когда пишу, обращаюсь именно к ним, тем, кому, возможно, интересны мои истории, для кого я и начинал писать когда-то...

Я знаю, почему люди пишут (рисуют, лепят, снимают кино, сочиняют музыку...). Только творчество позволяет, создав свой МИР, уподобиться Богу. Только творчество делает людей богоравными. А разве стремление стать таковыми не заложено в них изначально??? Ведь, если верить словам, написанным в САМОМ УДАЧНОМ ФАНТАСТИЧЕСКОМ РОМАНЕ "всех времен и народов", то люди созданы по Его образу и подобию. Кстати, что касается Библии. Вот как надо писать Фантастику! Сколько переизданий, какие тиражи!! Какая реклама!!! (Мне кажется, христианство как религия было создано в рамках рекламной кампании Книги. А первые христиане вообще были членами КЛБ, Клубов Любителей Библии). Любопытно, если бы постоянно отчислялись авторские проценты, КТО бы их получал?.. А если христиане возмутятся, предадут анафеме за этакие вопросики и утверждения, хотелось бы спросить, что думают по этому поводу полтора миллиарда мусульман, миллиард буддистов и индуистов, и все прочие. А??? Вот то-то...

Что же касается читающих (возвращаясь к нашим любимым баранам), то они – разные. Кто-то читает, чтобы погрузиться в мир, созданный другим человеком, и насладиться пребыванием в нем, незнакомом и оригинальном. А кто-то, чтобы создать СВОЙ, используя "затравку", данную автором, тому не нужны все эти "фоновые" описания, пейзажы-миражы-муляжы, детали, он, наоборот, автора за них ругает мысленно... Кто-то оценивает прелесть созданного кем-то, а кто-то может и сам создавать... это уже первый шаг к творчеству. Сделает ли человек шаги следующие, зависит от "количества слов" таланта, имеющегося у него...

И лишь прошагав изрядное расстояние, начинаешь понимать кое-что еще... Я когда-то начинал делиться миром моих "фантазий", фрагментарно излагая их на бумаге, но по большей части они оставались внутри, и я думал, что этот Мир все же создаю я. Гораздо позже я осознал, что "просто случайно" учусь проваливаться в иной..."

59. ФРАГМЕНТ ВОСПОМИНАНИЙ – 7

"Когда я понял наконец, где я нужен, куда мне пойти, и как туда пройти, я окончательно осознал, что в этом состоит мое решение, моя Цель. Решение это я окончательно принял вечером памятного красного дня. Я понял, что сумею "сойти с поезда на остановке", а следовательно, готов уехать. Уйти за стену можно, только перемещаясь в пространстве. Уйти за нее гораздо сложнее, чем во времени прыгать, ПО ЭТУ сторону стены. МИРЫ понятия ПРОСТРАНСТВЕННЫЕ. По моему методу перехода гораздо сложнее уйти, конечно. Может, другие методы есть, я их не знаю. Точнее, знаю, и даже знаю, у кого, и с помощью каких технических средств, но я так не могу. Каждому свое... с теми, кто "психотропное оружие" собственной системы использует и вторгается в душу, переналаживает по своей прихоти психологию и строит свой мир на костях предшествующего В БУКВАЛЬНОМ СМЫСЛЕ, мне не по пути. Пусть при этом используется и природная, изначальная сила, заложенная в глубине естества, благодаря которой, собственно, и изобретение "оружия" стало возможным, но если сила эта используется, по моему разумению, Во Зло, то значит, наши пути – вообще навстречу. Я тоже "постмодернист", но не до такой же степени!..

...первый раз мне было очень тяжело, я создавал необходимый настрой долго и нудно, но – создал, и после этого сделал первый шаг по Дороге...

Я пришел на железнодорожный вокзал, полностью "экипированный" для дальнего пути, полный решимости – НА ЭТОТ РАЗ ОБЯЗАТЕЛЬНО!!! – и, вместо того, чтобы созерцать и строить глубокомысленные философские ergo из наблюдаемых картинок бытия, сразу же взял билет, на ближайший поезд. По иронии судьбы (а может, не случайно? ведь именно этот рейс издавна был м_о_и_м_, сколько раз приходилось ездить лечиться в ХНИИНП на поездах его...) это оказался "родной" харьковский. Я столько раз уезжал на нем, что вероятно, подсознательно стремился очутиться на вокзале в этот "урочный" час.

Усмехнувшись совпадению (???), я вошел в последний вагон, отыскал свое купе и занял полку. До отправления оставалось пятнадцать минут. На соседней полке лежали чьи-то вещи, женская сумочка в том числе. Значит, минимум одна попутчица... Хоть бы пострашнее оказалась, чтобы ничто не отвлекало, не звало остаться по эту сторону...

А фигу мне, с маслом. Думал, так все просто?..

Миры ТАК ПРОСТО не отпускают...

Вошли они. Две. И обе, как нарочно, СОВЕРШЕННО в моем вкусе. Первая шагнула, узрела меня, ОЦЕНИЛА (гос-споди мой, как я устал видеть эти расширяющиеся у них от брезгливого удивления зрачки...), буркнула нечто вроде "зрассьте" и забилась в уголок, за опущенный столик. Вторая так же СМЕРИЛА взглядом, но у этой, стервы, зрачки не расширились. Эта вообще никак не прореагировала. РАВНОДУШИЕ... От таких я не просто устал, таких я ненавижу. Может, я не прав, но ничего с собой не могу поделать.

Ну что же, быть может, я ошибся, и уйти будет гораздо легче. Ненависть – мощный пинок под зад.

Отвернувшись, я достал плэйер, вставил кассету и ОБОСОБИЛСЯ. Они чем-то там своим занимались, обдавая меня женскими своими, душными, ароматами. А я с отчаянием ждал отправления, потому что малодушное желание выпрыгнуть ДО отхода уже возникло, и давить его в себе – занятие не для слабонервных. Когда поезд дернулся и стронулся, я вздохнул с облегчением. И заметил, что вздох мой привлек внимание той, что вошла первой. Она отметила его, приподняв брови. Неужели так явственно было мое ОБЛЕГЧЕНИЕ?..

Прошла проводница, собрала квитки. Первая, что хоть как-то на меня реагировала, вежливо попросила "на минутку выйти". Я вышел минут на пять, одну за одной высмолил две "беломорины", наблюдая, как за окном тамбура уплывает в прошлое моя родная среда обитания... я очень надеялся, что она именно уплывает, и понял неожиданно, что благодаря этой равнодушной особи мои шансы на успешный уход повышаются. Это хорошо, что я угодил к ним... Если бы они обе были как "первая", то наоборот, плохо. Но "вторая" эта... как по заказу, лучше не придумаешь.

Постучавшись и получив "можно", я откатил дверь, поднял ногу, чтобы шагнуть в купе, и остановился, как из-за угла по голове мешком вдаренный. Не-ет, эта зараза просто так не отпускает...

Теперь их было три. И третья – ба, где б мы еще встретились! – не кто иная, как моя старая, еще по институту, знакомая, которую я иначе как п_р_и_я_т_е_л_ь_н_и_ц_е_й_ со временем не считал. Не потому, что "вот блядь! не дала", нет, хотя и сей факт имел место. Потому, что ей, одной из немногих в этом мире, я доверил когда-то свои сомнения, первые догадки о том, куда я смотрю сквозь стену, когда сплю, а она, нет чтобы просто посмеяться и послать меня с моими "бреднями", сделала их достоянием обсуждения "широкой общественности". Женщина, что тут скажешь, язык без костей...

– Ох-го-о, кого я вижу! – достаточно экзальтированно воскликнула она, узнав меня в четвертом "постояльце" купе.

Ох-хо-хо, мысленно вздохнул я. – Ну, привет, привет, – сказал вслух. – Как оно?..

– Не дождетесь! – ухмыльнулась она, ответив в своей обычной манере. О-осс-поди мой, и как я мог ЭТОЙ рассказать тогда о самом сокровенном!.. Где были мои глаза, где были мои мозги!.. Нет, правда, что плотское вожделение превращает нас в слепых глупцов... и мы принимаем пустоголовых кукол за Принцесс... Во попал...

– Ну я рад, – кивнул я и присел на полку рядом с ней. ПАХЛА она по-прежнему, в потрясающем коктейле смешав запах немытого тела, естественный, присущий только ей, аромат, и приторное "амбрэ" низкопробных духов "Шахерезада"... и ВДРУГ, вопреки мыслям и желаниям...

В ПАМЯТИ МОЕЙ РАЗВЕРЗСЯ ПРОВАЛ, И Я В НЕГО УПАЛ.

– ...Я жду, – сказала Ксана, – сегодня в шесть. Ты помнишь номер комнаты?

– Да, конечно, – ответил он. – Номер я помню. Но не приду. Ты поступила как последняя тварь, если бы я знал заранее, то откусил бы себе язык... Воистину, доверишься женщине, сто раз пожалеешь.

– Ой, ой, можна подумать! вы зато усе такие...

– Я не желаю продолжать этот разговор, – отрезал он. – Мне не о чем с тобой разговаривать. Все уже сказано. С теми, кто с твоей подачи зубы скалит, я поговорю, скажу все что думаю, а с тобой мне больше не о чем говорить.

Он развернулся и пошел прочь. Его настигло призывное восклицание: Да стой же ж ты! Ну слышишь?!

Он не хотел слышать. Но слышал. Боже Мой, как он ХОТЕЛ эту чертовку еще несколько недель назад... Как звуки неземной музыки, воспринимал он ее голос еще недавно... Он не желал замечать ни ее жлобоватости, уходящей корнями в полусельский быт небольшого городка с гордым именем Новая Одесса, ни дешевый апломб дочки председателя колхоза, ни неуклюжих попыток сойти за умную, рассуждая о "высоких материях", в которых она ни бельмеса не смыслила... Он видел только эти зеленые бездонные ведьмовские глаза, обволакивающие обещанием неизбывного блаженства, только эти мягкие, струящиеся по плечам светло-русым водопадом волосы, только эти пухленькие свежие коралловые губки, которым даже помада не требовалась, только эти стройные смуглые ножки, едва прикрытые кожаной юбочкой, в которой она ходила даже на лекции, хотя в первой половине восьмидесятых в тех краях, где им довелось обитать, это был уже ВЫЗОВ, только эту изящно очерченную линию талии, плавно переходящую в аккуратные, пропорционально нечрезмерные ягодицы и бедра, только эти остренькие, задорно вздымающие блузки и свитера грудки, которым бюстгальтер был нужен, как эскимосам мороженое... Он звал ее Кса-ана, намеренно растягивая среднюю "а", и ей это нравилось, он знал. Когда у нее бывало соответствующее настроение, она играла с ним, как ласковый котенок, и тогда он просто-напросто забывал обо всем не свете, потому что она могла быть очень мила, если хотела, и целоваться умела просто фантастически, и хотя ничего более серьезного ему не позволяла, он улетал на седьмое небо... Когда она его предала, он просто не мог поверить, но только она знала о том, что обсасывалось теперь всей группой, и он понял – платить придется за все. За любовь – во сто крат.

– ...Я жду в шесть! – настигло его перед тем, как он закрыл дверь, и он пришел.

Знал, что совершает несусветную глупость, но – пришел.

Он не то чтобы ожидал бурных извинений, но хотя бы из элементарной вежливости... Как часто люди сами ищут оправдания тем, кто их предал если не хотят потерять их, но знают, что верить им больше не смогут... Она и не собиралась извиняться. Для нее, как он понял, ничего аморального в том, что сделала, не содержалось. А метать бисер он больше не хотел. Она, сделав вид, что ничего особенного не произошло, встретила его победной улыбкой а ля "я и не сомневалась, что придешь", и заговорила о каких-то учебных делишках. В комнате общаги никого, кроме них, не было, и он сначала недоумевал, за каким, спрашивается, лядом она его позвала, не трахаться же, ясно ведь и внятно, на пальцах, ему растолковывала, что С НИМ у нее этого не будет НИКОГДА...

Вот и пойми женщин, блин!.. Нет, определенно – есть две логики: нормальная и женская.

Она действительно заманила его – трахаться. Или что там получится, особых надежд на него как на самца она и не возлагала, знала, что болен, знала, как никто...

Быть может, она таким образом пыталась загладить вину перед ним, хотя совершенно ее не чувствовала. Быть может, просто ставила эксперимент – над собой, над ним. Быть может, ей в полнолуние просто "моча в голову" шибанула...

Но он, еще за неделю до этого бредивший ее роскошным телом, готовый отдать за ночь с нею половину оставшейся жизни, а то и всю, умереть, НО НАУТРО, – он...

– НЕТ. – Сказал ей. – ПОЗДНО. Я УЖЕ УШЕЛ ДАЛЬШЕ.

Возможно, дело было в том, что, глядя на глупо улыбающуюся Ксану, пытающуюся соблазнить его, он увидел кого-то еще, зловещего и темного (зловещую и темную???), почувствовал за запахом немытого тела аромат мускуса и распростертый за услужливо прогнутой спиной женщины ад?..