Текст книги "Аз победиши или Между землёй и небом - война"

Автор книги: Сергей Стульник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 30 страниц)

"А может, он маньяк местный?" – подумала. Надо познакомиться. Глядишь, на пару будем ужас на окрестности наводить.

"Я должна отгородиться от _н_и_х_ непробиваемым, глухим забором, частоколом стальных двутавровых балок равнодушия, я не должна думать и решать, люди они или человек я", – подумала она четко, выползая на полусогнутых со двора, в просвет между девятиэтажками, несказанно благодарная тощему уроду за то, что своим появлением катализировал процесс свирепого отчуждения, шедший в ее душе. Реакция произошла. Субстанция разделена на составляющие, и граница между ними видна даже невооруженным глазом, как между осадком и легкими фракциями...

"Иначе я начну их убивать. Сколько успею, хотя бы одного..."

3. НОВИЧОК

– Вилли, погоди-ка!..

Это еще кто, подумал Вилли Квайл, ощупывая настороженным взглядом приближающегося парня. Лицо незнакомое, одет странно; самое поразительное – _б_е_з_ оружия!.. Откуда он свалился, этот толстяк безумный, таскается по улицам без "пушки" и в ус не дует. – Стой, где стоишь! – велел Вилли, поглаживая ладонью рукоять кольта. – Ты кто такой? Чего надо?

– Поговорить с тобой хочу, – ответствовал "толстяк". – Не нервничай. Я безоружен, как видишь.

Говорил он с непривычным акцентом, коверкая некоторые звуки, но в целом вполне вразумительно. Вилли прищурился, прикинул на глазок рост незнакомца: получилось больше шести футов; здоровенный тип, массивный, в рукопашной с таким сцепляться – удовольствие ниже среднего.

– Это твое личное горе, – сказал Вилли. – Чего тебе?

– Я уже сказал, чего. Пойдем-ка, выпьем по баночке. Я угощаю.

Нахальный тип, все-таки. Вилли немного подумал и кивнул, давая согласие.

Пропустив незнакомца вперед, чтобы не подставлять спину – береженого бог бережет! – Вилли через несколько секунд снял руку с кольта: по пути встретился Шон-Громобой, спросил незнакомца: – Эй, новенький, ты уже встал на учет?

– Встал, – ответил тот. – Сказали, через час получать снаряжение.

– Ага, – кивнул Шон. – И как тебя угораздило в Квартал безоружным допереться?

– Да так, вот, – пожал плечами незнакомец. – Хорошо хоть, добрался. А что, не надо было?

– А ну-ка покажь регистрационную карточку, – вдруг сказал Шон. Новичок показал. – Ты не обижайся, – сказал Шон примирительно, – порядок, знаешь. Вилли, присмотри за ним, – обратился Шон к Неудачнику. – Не дай бог нонки наскочат, пропадет новичок ни за грош, а жаль, парень мощный. Я видел, как он приехал, сам его в офис отвел...

– Присмотрю, – проворчал Вилли. – Вали, Громобой. Пошли, длинный, за углом выпьем.

За углом новенький спросил: – Ты Вилли-Неудачник, я не обознался?

– Он самый, – буркнул Вилли. – А ты что за овощ, на кой я тебе сдался?

– Нужен, – коротко информировал новичок. – Глотку промокнем, скажу. Меня... Грэем кличут, кстати.

– Грэй-Торопыга, – сказал Вилли.

– Почему?

– Так драпал от нонок, что оружие растерял.

– Да? – новичок нахмурился. – Ну ладно. Торопыга так Торопыга.

– Не дуйся, – ухмыльнулся Вилли. – Я уж сколько годов везунчик, а мужики все едино Неудачником кличут.

– Я не дуюсь... Сюда?

– Сюда, – Вилли толкнул дверь и первым ввалился в зал. – Четыре банки! – крикнул еще от двери Очкарику Барри. – И пару селедок на закусон!

– Нету селедок, – ответил Барри мрачно. – Нонки транспорт раскурочили.

– Ну и ствол им в задницу! – проговорил Вилли, машинально производя ритуальный жест гнева: рубанув по сгибу локтя левой руки ребром ладони правой, Вилли согнул левую руку и сжал пальцы этой руки в кулак. – Пятый транспорт кряду разбомбили, стервы патлатые! Можно подумать, они только за счет наших поставок живут, а без нас, несчастные, с голоду передохнут... может, исчезнуть нам, и они тоже исчезнут? – пошутил он. – Ух, доберусь я до главной нонки...

4. ЧИАНУК-БЫСТРОНОГИЙ

...подранок уходил в сторону озера, оставляя за собой след: цепочку кровавых пятен, – и Чианук не спешил. Зверь уже никуда не денется, а Чианук устал, Чианук целый день выслеживал его, лазая по скалам и продираясь сквозь нехоженые заросли; Чианук ослабел, давно не ел, но теперь, когда олень уходил со стрелой в шее, спешить больше не надо. Скоро подранок упадет, и тогда Чианук его преспокойно добьет, без лишних затрат сил, которых и без того осталось очень мало. Чианук не упрекал себя за то, что не убил оленя сразу; главное сделал – достал, подранил, а то, что рука дрогнула и глаза подвели – не беда. "Я выпью кровь оленя и съем его мясо, – подумал Чианук, – я заберу его силу и снова буду сильный".

Он ощущал, что, невзирая на истощение, в ногах его даже сейчас оставалось достаточно силы, чтобы настичь подранка быстро, но Чианук не делал этого. Что-то неуловимое, смутное, очень тревожащее было в лесу. Чувствовалось присутствие еще кого-то, таинственного, опасного. Ноздри опытного охотника уловили незнакомый запах. Раньше Чианук такого никогда не чуял. Поэтому приходилось решать: спешить добивать дичь или погодить, в ожидании развития событий – неведомая опасность гораздо хуже известной, понятной опасности. Как бы ни была та страшна сама по себе.

Скользя беззвучно в зарослях, охотник приближался к озеру, следуя за добычей, по кровавой цепочке, и вдруг замер. Оцепенел, прислушиваясь. Где-то совсем близко треснула сухая ветка: и незнакомый запах ударил в ноздри, сильно ударил – опасность приблизилась настолько, что вот-вот, и Чианук будет вынужден с нею столкнуться лицом к лицу, если у нее есть лицо...

Чианук сжал в левой руке нож, выхваченный из мешочка на поясе, и настороженно вгляделся в чащу. Приближающаяся опасность больше не заботилась о том, чтобы передвигаться скрытно: треск веток раздавался почти непрерывно, шелестели кусты, запах все усиливался... Охотник уже забыл о подранке, мелькнула мысль, а не попытаться ли, нырнув в подлесок, уползти невидимой змеей подальше, прочь от неведомого, смердящего опасностью запаха... Но Чианук остался на месте, не сдвинулся ни на шаг. Воину племени ошинн не пристало трусливым зайцем убегать в кусты, страшась опасности, пусть даже и неведомой. Воины племени ошинн никогда не убегали от врага, чтобы спасти свои шкуры.

А я воин-ошинн, подумал Чианук, и пускай я _п_о_с_л_е_д_н_и_й в_о_и_н_ племени, но я ошинн, и останусь верным сыном племени до конца. До смерти. Духам предков за меня стыдно не будет.

И самое важное: быть может, этот запах – предвестник врага, уничтожившего мое племя, подумал последний воин-ошинн.

Когда Чианук вернулся с охоты столько дней назад, сколько два раза пальцев на руках и ногах, он застал смерть и ужас: стоянка была разгромлена, все припасы, заготовленные на долгую зиму, исчезли, множество мертвых тел, брошенных без погребения, валялось повсюду; в основном детей и стариков, осознал Чианук, бродя по тому месту, которое еще совсем недавно было стоянкой ошинн, бурлило жизнью. Лишь несколько трупов мужчин и женщин заметил Чианук, и среди них труп Саука, своего брата. Ни жены своей, ни жены брата, ни сестер Чианук среди мертвых не отыскал.

Рядом с братом лежали три маленьких трупика. Дети Саука... Он защищал их до последнего.

Чианук долго ждал. Хоронил мертвых, как мог, совершал ритуалы, и все ждал, ждал, ждал, что вернется кто-нибудь еще, кто-нибудь, подобно ему ушедший на охоту. Самым странным было то, что Чианук не обнаружил следов. За пределами стоянки. Никаких следов. Ему некого было преследовать, чтобы отомстить. И убиты соплеменники были странно. Не стрелами, не копьями, не ножами... Чем, последний воин понять не мог. Будто животное какое-то напало на стоянку, жуткое и ранее неведомое, и покусало людей: в телах мертвых имелись только странные дырочки, больше ничего. В некоторых – по одной, в большинстве – много. Еще это было похоже на то, как если бы в людей кто-то потыкал тонкой щепкой, вынутой из горящего костра...

А следов не было. И еды не было. Леса вымерли будто – даже малой белки Чианук не мог подстрелить, а рыба уже уснула, и съедобные растения высохли, даже корешков, пригодных в пищу, Чианук почти не находил, как ни старался...

Больше не пришел никто. Все ночи и дни, проведенные в бесплодном ожидании, занятый погребением соплеменников, Чианук размышлял только об одном: _к_т_о_ напал на ошинн??? И где мужчины и женщины племени, если их мертвые тела Чианук не обнаружил на разоренной стоянке? Какое божество прогневили ошинн, да так сильно, что оно не стерпело и наказало племя? "_К_о_м_у_ это было нужно?..", – спрашивал у духов предков единственный оставшийся мужчина племени, имя которого отныне было: Бар Паук Таишинн, что на наречии ошинн значило – Последний Воин.

5. ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО

– Главную нонку... Мечтать не вредно, ха, – хмыкнул Барри и выставил на стойку пивные банки, заблестевшие серебристо в отраженном свете зеркальных светильников, подвешенных к потолку. Большая часть этих шикарных осветительных приборов не действовала: побитые зеркала заменить новыми нелегко. Вилли неторопливо обхватил банку пива ладонью, скрыл серебристое свечение, почувствовал приятный холодок в ладони. – Из морозильничка... – с удовольствием прокомментировал. – Холодненькое...

– Да, жара. – Согласился Барри. – А это кто с тобой, Неудачник?

– Это Грэй-Торопыга, новичок, – представил толстяка Вилли, и тем самым узаконил кличку его. На этом светская церемония знакомства завершилась. Новичок молча кивнул и потянулся за своей банкой.

– Барри-Очкарик, – объявил бармен. – Здешний шеф-пивовар. А где твои пистолеты, парень? Не разгляжу что-то...

– Не протирай очки, Барри, – посоветовал Вилли. – У него их нет. Через час, говорит, новые выдадут.

– Парень без оружия ходит?! – Барри так удивился, что едва не выронил миксер. – Ты что, новенький, очумел?!

– Нет, – сказал новичок. – Я так сюда торопился, что оружие бросил, без него легче торопиться. Спросите Вилли, он подтвердит, что без оружия легче. Правда, Неудачник? – Торопыга ухмыльнулся как бывалый мужик и подмигнул Вилли левым глазом.

Вилли хотел возмутиться, но передумал. А он парень не промах, подумал. Ежели нонки не ухлопают в первые недели, настоящий мужик будет. Но вот только без оружия ходить, хоть минуту – неприлично, черт возьми, как он не понимает... Лучше б он голышом бегал, чем без пистолетов; аж смотреть стыдно...

– Не ухлопают, – сказал Грэй-Торопыга, сгреб оставшиеся банки в охапку и навострился подальше от стойки. – Извини, если оскорбил твою нравственность, – бросил через плечо.

Вилли недоуменно посмотрел ему в спину и подумал: "Телепат?".

Потопал вслед, сердито сопя.

– Ты телепат? – спросил, припечатывая задницу на стул, стоящий рядышком со стулом новичка.

– Есть маленько, – согласился Торопыга. – Когда кто-то думает чисто, направленно, я улавливаю. Не бойся, девяносто девять процентов твоих мыслей я не схватываю.

– И на том спасибо. Успокоил. – Хмуро проговорил Вилли и подумал, что с этим пареньком следует держаться настороже.

Новичок улыбнулся.

Вилли, – сказал, – я не нонка, зубы на меня точить не обязательно. И телепат я зачаточный.

– Ха, – сказал Вилли. Этим и ограничился.

– Я хочу предложить тебе одно дельце, – сказал Торопыга. – Предвижу расспросы и подозрения, потому заявляю напрямик, без выкрутасов словесных. Не отлипну от тебя, покамест не согласишься. Можешь всадить мне пулю между глаз, но ты мне нужен, ты и только ты. Понимаю, что выгляжу в твоих глазах по меньшей мере кретином, однако иного выхода у меня нет. Я добирался в Квартал с единственной целью. Разыскать Вилли Квайла по прозвищу Неудачник.

– Ты парень безапелляционный, я гляжу, – хмыкнул Вилли. – А если я тебя пошлю подальше? – "Вечно мне не везет, – подумал он, – то к нонкам попадаю в лапы, то сваливаются на голову полоумные новички..."

– Дальше чем к нонкам идти некуда. Я же говорил тебе, что не отлипну. Как пиявка вцеплюсь и плешь проем. Я нудный тип, многословный, приставучий, предупреждаю. Меня легче убить, чем переубедить или рот заткнуть. Поэтому доставай пушку и вали меня сходу, пока я безоружный. Иначе я тебе житья не дам. Если будешь отнекиваться.

– А ты мне нравишься, – сказал вдруг Вилли. Этот странный безоружный новичок и вправду задел Квайла за живое. Вилли еще не врубился, какого черта этот живчик долговязый прицепился к нему, но явственно осознал, что э_т_о_т_ – не отцепится. Что-то такое в глазах у Торопыги было. Или в словах. Или в выражении лица. Но становилось предельно ясно, что парень неспроста пришел к нему, Вилли. И дело у парня серьезное. А может, всадить ему пулю в глаз сейчас, как советует? Не отцепится же, как пить дать. Вот ситуация...

– Я очень рад, – без улыбки поблагодарил Торопыга. – Поверь, не вру.

– И чего тебе надобно? – поинтересовался Вилли. – На кой тебе моя персона сдалась?

– Я беру тебя в напарники, – заявил Торопыга. Вилли слегка ошалел от этакой наглости новичка. – Мне нужен помощник, и лучшей кандидатуры я не знаю. Ты мне подходишь.

– А в ухо получить за хамство тебе не подходит?! – рявкнул Вилли. Ходят тут всякие, компостируют мозги!..

– Можно и в ухо. Если тебе легче станет. Сейчас бить будешь? Давай. Потом будем говорить о деле, когда инцидент исчерпаем.

Вилли тут же расхотелось лупить нахального новичка. Интересный тип, все-таки. Простой как линейка. Надо послушать, что скажет.

– Успеешь свою дозу заполучить, – буркнул он, – давай выкладывай, что там у тебя, зануда.

– У меня – предложение. – "Зануду" Торопыга пропустил мимо ушей. Сразу оговорюсь – невыгодное. Добычи никакой. Девять шансов из десяти, что ухлопают нонки. Но с точки зрения пользы для выживания Квартала неоценимое. Может быть, тебе памятник поставят, Вилли, за то, что я беру тебя в напарники. Если сделаешь все как следует.

– Эко ты завернул! – удивился Вилли. – Я не ослышался?! А не мерещится ли тебе, что...

– Когда мерещится, я крестюсь, – серьезно проговорил Торопыга. – Или крещусь, как тебе больше импонирует. Но ты этого сделать не можешь, нехристь. Поэтому слушай сюда, у нас мало времени, буду говорить сжато, и не доводи меня до состояния, в котором я обращусь к тебе: "Приятель!". Ты пей пиво, меня слушай внимательно. Вопросы после. О'кей?

– Ну-ну, – Вилли пожал плечами и покачал головой. – Первый раз такого крутого новичка вижу.

– Спасибо за комплимент, – сказал Торопыга и слегка улыбнулся. – Я могу начинать, Вилли? Повторяю, время не ждет.

– Валяй, – разрешил Вилли. – Только пива закажи дополнительно.

– Эй, Барри, полдюжины еще! – потребовал новичок громко, на весь зал. – И поживей, понял, да, Очкарик?!.

6. ЦХАЙ-КОСТОЛОМ

– Ты и вправду такой виртуоз, или это все досужие сплетни, как бывает иногда?.. – спросил комиссар, скептически и бесцеремонно рассматривая Цхая.

– Сплетни, наверное, – пожал плечами Цхай. Подумав, добавил: – Так бывает иногда...

– Почему же в Штаб-квартире мне посоветовали привлечь именно тебя? поинтересовался англичанин, доставая пачку сигарет. – Куришь?

– Нет, спасибо. Бросил.

– Завидую... – старший офицер закурил и хмуро поглядел на Цхая. Послушай, капитан, как там тебя кличут, я забыл...

Так я тебе и поверил, подумал Цхай. Как же, забудешь ты.

Цхай тоже слышал кое-какие "сплетни" об Инспекторе Мэллоуне. Так бывает... иногда.

– Костоломом, – ответил Цхай. Лицо его оставалось бесстрастным. Впрочем, оно почти всегда таким оставалось.

– Костоломом? Это почему же?..

– Кино такое есть, – терпеливо просветил Цхай комиссара, не подавая виду, что этот беспредметный разговор ему осточертел. Любят они поговорить, подумал он. Если б они так делали, как болтать умеют. – Там парень один, лихой такой, здорово дерется.

– А-а-а... понимаю, – покивал англичанин. Будто ты не знал, ухмыльнулся про себя Цхай. Жить в Гонконге и не знать этого "кина"!..

– Вот меня и прозвали так, еще в спецшколе, – добавил вслух.

– Я понял, – комиссар выпустил дым колечками: штук десять подряд. И насадил их все на струйку дыма. "Мастер! – восхитился Цхай. – Всю жизнь тренировался, не иначе". – Ну, как бы там ни было, другого человека мне не предлагали, стало быть, шеф считает, что ты справишься. Я просил самого лучшего оперативника, и мне назвали твое имя, а я склонен верить руководству, хотя... – быстрый взгляд на Цхая. – ...иногда это не очень разумно. Пока, во всяком случае, верю. Так что, буду надеяться, мы с тобой поработаем на славу.

Может быть, подумал Цхай. Я бы на твоем месте не был столь оптимистически настроен, комиссар. А вдруг я тебя подведу?

– Я бы хотел ознакомиться с заданием, – тихо произнес Цхай. – И если можно, коллега, побыстрее. В Штаб-квартире мне сказали едва ли больше трех фраз.

Но насколько я уловил, они перепуганы до невозможности, вспомнил он. Будто на углях стояли там все, в Штаб-квартире, пританцовывая и подсигивая. Выдернули человека из заслуженного отпуска, с пляжа, можно сказать, похитили силами всей Конторы, с тела сняли, бессовестные, а теперь тянут резину, дудят в волынку, футболят из одного подразделения Конторы в другое... Стратеги.

– Если ты думаешь, что я скажу гораздо больше, то ошибаешься. Если бы я мог сказать обо всей этой заварухе пространно, то в таком случае твое участие было бы... излишним.

Достал ты меня своей болтовней, подумал Цхай. Вот как есть достал, парень. Меня нелегко достать, но ты сумел. До глубины души!

– Я весь внимание, – произнес он вслух.

– Полагаю, тебе известно, что я руковожу региональной штаб-квартирой И Пи в Гонконге? – англичанин вопросительно уставился на Цхая. Будто детскую загадку ему загадал, и теперь ожидал ответа с нетерпением.

Цхай мысленно вздохнул. – Да, – коротко ответил.

– И нет нужды тебе объяснять, что если руководитель моего ранга бросает свой... э-э, боевой пост, и мчится на другую сторону планеты, чтобы лично поговорить с... э-э, специалистом твоего профиля, то все это что-нибудь да значит...

Какие мы с тобой важные, надутые, аж лопнем счас от спеси, подумал Цхай. – Несомненно, – сказал он.

– ...и поэтому я хочу тебя предупредить, что расследование, в котором ты с этой минуты принимаешь непосредственное участие, весьма существенно и значительно, в аспекте поддержания престижа международной организации, в которой мы с тобой имеем честь работать, и поддержать престиж должно на соответствующем высоком уровне...

А ты не можешь без нудных предисловий?! – подумал Цхай. ЗА КОГО ТЫ МЕНЯ ДЕРЖИШЬ, парень, за какие грехи ты меня накачиваешь сиропчиком ведомственной пропаганды, будто сопляка какого-то, отправляемого на первое задание?!

– ...и результаты расследования впрямую скажутся на том, как будут воспринимать деятельность И Пи во всем мире. В первую очередь, конечно, здесь, ведь местная полиция, даже работая в упряжке с Бюро и Управлением, до сих пор не пресекла...

– Я все это отлично сознаю, – не вытерпел Цхай. Уж очень этот гонконговский джентльмен подействовал ему на нервы, вынудил изменить привычной бесстрастности. – Но не могли бы вы приступить непосредственно к изложению моего конкретного задания, сэр? Поручаемого лично мне в этой операции.

– Хорошо, – оборвал свое словоизвержение англичанин. – Излагаю. Вот уже четвертый месяц кряду исчезают люди. Пропадают бесследно. Никаких записок, никаких самоубийств и прочих подобных шалостей. Никаких похищений с целью получения выкупа. Ни одна подпольная организация ни официально ни неофициально ответственности на себя не берет. Люди просто не возвращаются. И никто их больше нигде не видит. Разные люди, из различных слоев общества. Но, заметь, не моложе пятнадцати лет и не старше сорока пяти все. Дети и старики не исчезают в массовом порядке, так сказать... только мужчины и женщины. Это единственный общий для всех фактор, расовых и прочих предрассудков неведомый похититель, по всей вероятности, не имеет. Так вот. Люди словно в океане тонут, милях в ста от ближайшего берега, и ни единой лодки в пределах видимости... И тут же их акула зверски проглатывает, со всеми потрохами и побрякушками. Следов – ни малейших. И статистика бесстрастно свидетельствует: за прошедшие семнадцать недель зарегистрировано в двадцать девять раз больше пропавших без вести, чем за все предыдущее десятилетие, в этом городе. Местные коллеги – в панике. Создается впечатление, что это какая-то чудовищная, но спланированная, четкая, кампания похищений. Если дело и далее пойдет таким образом и такими темпами, логично предположить, что людей в этом городе не останется вовсе. Если их не эвакуировать. И если они еще раньше не разбегутся сами в смертельном ужасе... Но кто поручится, что эпидемия исчезновений не переместится в другой город? _К_т_о_ это делает, инопланетяне, дьявольские силы самолично либо какой-то третий, неучтенный и никому неведомый покамест фактор, мы с тобой и обязаны разузнать. Во что бы то ни стало. И чем скорее, тем лучше. Вот, вкратце, суть задания.

Вполне возможно, узнаем, подумал Цхай. Если сами раньше чем узнаем не исчезнем.

– Позвольте поинтересоваться, сэр, – задумчиво спросил Цхай, – почему именно вы назначены... э-э-э, главным следователем?

– Я не главный следователь, – комиссар неожиданно остро и прямо посмотрел Цхаю в глаза. – У нас с тобой – нечто вроде самостоятельной боевой единицы. Поэтому тебя и кантовали эти дни, морочили голову. По моей просьбе. Надеюсь, хоть немного сбили с толку возможных агентов... А я в этом деле потому, что моя дочь Диана исчезла еще четыре месяца назад, находясь в этом городе у подруги в гостях. Я занимаюсь этим делом с самого начала. И, мне кажется, я ухватился за кончик веревочки, привязанной к плавнику той акулы, которой все это нужно... С твоей... помощью, возможно, я окажусь в лодке, находящейся неподалеку от места, где акула соберется подзакусить.

7. СОЗДАНИЕ ОБРАЗА

– Что-о?! – Очкарик сверкнул стеклышками из-за стойки.

– У вас тут все такие тугие на ухо? – спросил Торопыга у Неудачника. – И как вас нонки до сих пор не задавили, с такими кадрами в резерве-то?

Вилли промолчал. Новенький наглел на глазах. В ожидании развития событий Вилли решил держать нейтралитет. Пускай Барри самолично салагу отчехвостит. А я погляжу, подумал Вилли, как лихо у него это получится.

– Я сказал, полдюжины пива, и поживей! – новичок лез на рожон с умопомрачительной скоростью. Сознательно?.. Вряд ли. Кабы он ведал, с кем сцепился... – Двигай конечностями, Барри-глухарик!..

– У-у-у-у-у-у-у, какой невежливый... – бармен медленно перелез через стойку, и направился к столику, пересекая зал, совершенно пустой сейчас. А жаль, подумал Вилли, ребята бы получили удовольствие.

Через полминуты он уже так не думал.

Мало кто в Квартале посмел бы сойтись с Очкариком один на один. В здравом рассудке, естественно. По пьяному делу – еще ладно: ретивых Барри ласково утихомиривал, он вообще мужик незлобивый и незлопамятный. "До чего же внешность обманчива бывает", – подумал Вилли когда-то, впервые присутствуя при том, как щуплый, с виду сморчок сморчком, да еще в очочках, Барри дрался с полудюжиной отборных ноночьих рейнджеров, и одолел.

В точности повторил Вилли эту мысль через минуту, когда Барри смирнехонько отдыхал под столиком, а Торопыга сам сходил за пивом и принес его, перед этим подняв отлетевшие очки бармена и аккуратно положив их рядышком с хозяином. ВО ДАЕТ НОВИЧОК! – подумал Вилли тут же, проникаясь уважением. Барри побил, это ж надо! Чуть ли не лучшего бойца Квартала!.. Свалился на мою голову, тип. "Вечно Квайлу не везет".

8. БЕН-ВЫШИБАЛА

...вечер выдался спокойным на удивление. До двадцати трех произошли всего две драчки; инциденты удалось быстренько замять, придушить в зародыше, интерьер и окружающие посетители не пострадали, а буйные клиенты отделались малой кровью – сегодня Бенджамин был настроен добродушно, кулаки в работе почти не использовал. Просто вышвыривал драчунов восвояси.

Саул, старший бармен, смешал Бену двойной хайбол на дорожку, и пробурчал озабоченно: – Даст бог, и Чаку сегодня потеть не особо придется...

– Вряд ли, – трезво оценил шансы Чака Бен. – После полуночи ка-ак примутся куролесить юнцы...

Чак, сменщик Бена, немного опоздал, и Бен, допивая уже второй хайбол, спросил: – Опять развалюха подвела? – Она самая, – мрачно пробормотал сменщик. – Отгоню я ее на свалку, да буду ездить на работу в общественном транспорте.

– И будешь опаздывать часа на два, три, – сказал Саул. – Бен, ты согласен ждать Чака до двух ночи? Чак, ты что, не в состоянии прикупить тарантас поновее? Я мало тебе плачу?

– Ты же знаешь, Саул, мы с Эмили копим на домишко... – ответил Чак. Пожениться хотим.

– Эмили, это та, рыжая, что в маркете на Джорджесс-стрит? – спросил Бенджамин и прокомментировал: – Конченный ты. А вроде на самоубийцу не похож.

Чак, невысокий, но очень широкоплечий блондин-ирландец, этакая тумба на устойчивых ножках, бывший боксер-полутяж, улыбнулся застенчиво и почесал отмеченный профессиональными травмами нос. – Ну ты же знаешь, Бенни, как я отношусь к свободной любви...

– Зна-аю, – вздохнул Бенджамин. – Вот и еще один человек пропадает на глазах. Был вроде ничего, нормальный, хотя и с бзиком, а теперь... А-а-а, многие из вас, католиков, такие ослы, – Бен махнул рукой, похлопал сменщика по плечу. – Окрутила тебя Эмили твоя, как сосунка спеленула. Ну да бог с вами, сходите с ума по своему, как хотите. Слушай, она хоть в постели-то как, выдает класс?

Чак потупился и пробормотал: – Я такой горячей женщины в жизни не знал... Вопросы у тебя, однако...

– Ну-ну, коллега, поздравляю! – ухмыльнулся Бен, раздвигая в широкой улыбке губы. Ослепительно-белые зубы блицем вспыхнули на черном как эбен лице. – Пока, Чакки-молодожен. До завтра, Саул.

– Пока, Бенни!

– До завтра, Бен...

Бенджамин прошел в заднюю комнату бара, сдернул с рогатой вешалки куртку, облачился, нацепил на плечо ремень сумки; охватил голову дужкой наушников, прилепив к ушам крохотные подушечки динамиков, сунул плэйер во внутренний карман и вышел во двор по черному ходу. Тусклый кругляш луны лепился в просвете между двумя соседними домами, затянутый белесоватой дымкой: испражнялась фабрика, расположенная неподалеку.

Ощутимо похолодало, но Бен не обращал внимания на такие мелочи жизни, как заморозки.

Отыскав свой "харлей-дэвидсон" за мусорными баками, Бен отпустил пару ласковых в адрес Чака, загородившего своим дряхлым плимутом проезд; пристроив сумку на багажник мотоцикла, Бен поднатужился, упершись ладонями в капот развалюхи, и отодвинул ее на полъярда.

Хотя бы на ручник не ставил, подумал Бен, отряхивая ладони.

– ...Стэн, я подскочу минуток через двадцать-двадцать пять, – сказал Бенджамин в телефонную трубку. – Что?.. Нет, что ты... из уличного таксофона, за кого ты меня принимаешь!.. Ну ладно, жди, буду.

– ...Мне надо повидать Кэри, – говорил он через пятнадцать минут, стоя в холле роскошно обставленной квартиры на восьмом этаже дома, расположенного на углу Пятьдесят Седьмой Ист и Пятой Авеню. Обращался он к худощавому лысоватому мужчине, в чертах лица которого без труда просматривалась вся родословная его итальянских предков. – Дело у меня к ней.

– Я не спрашиваю у тебя, какое, – ответил Стэн Бенджамину. – Я спрашиваю только одно – слышал ли ты, Бенни, что ее ищет вся полиция города и штата?

– Потому и притащился к тебе. Я знаю это. И не только ее ищут, слыхал? Потому и хочу спросить тебя, знаешь ли ты, Стэнли Перуццо, Тот-Который-Знает-Все-И-Обо-Всех, _г_д_е_ сейчас находится Кэри?..

9. НАПАРНИКИ

– Дрянь ваше пиво, – заявил крутой новичок. – У нас лучше в сто раз.

– Эт где? – поинтересовался Вилли живо. Действительно, откуда он свалился, виртуоз такой, из какой подземки выполз?!. – У вас – это где? И много вас там – таких?

– Не очень, – Торопыга вздохнул. Вилли показалось – с сожалением, таких... А где? – ты спрашиваешь... Далеко, Неудачник. Пешком не дойдешь.

– А на чем же ты тогда прикатил? – спросил Вилли с живейшим интересом. – Ты что, на штурмовом танке прорывался?!

– Нет, – Торопыга хлебнул пива и поморщился. – Потом покажу. Будь добр, отнеси Барри на рабочее место и устрой поудобнее. Он вскорости очнется.

– Надеюсь, – Вилли полез под стол, нацепил очки на нос Барри, выволок их хозяина и оттащил за стойку. Черт побери, славно, что ребята не видели позора. – Зачем ты его так?..

– Цену себе набиваю. Чтоб уважали парни.

– Ну-ну. – Вилли вновь присаживаться к столику не стал. – А ежели я тебя пристрелю? Никто и цента не даст за твои шмотки. Возьму вот и... Вилли положил ладонь на рукоять кольта.

– Судьба, значит, – спокойно ответил Торопыга. – Имиджмейкинг не удался, стало быть. Но ты не сделаешь так.

– Уверен?

– Да. Я тебя заинтересовал зверски. И тебе уже любопытно посмотреть, чем вся эта катавасия закончится.

– А говоришь, телепат зачаточный!! – возмутился Вилли.

– К сожаленью, так, – вздохнул Торопыга. – Элементарное знанье психологии, мужик... Бери банки, идем со мной.

– Ну идем, победитель Очкарика...

– Ха-ха, как смешно, – и тени улыбки не промелькнуло на мрачной физиономии крутого новичка, – между прочим, он по-настоящему классный мастер, ваш Барри.

Вилли промолчал. А то он этого не знал.

– Пригони мой тарантас, – попросил Торопыга на улице. – Я покамест получу сертификат и положенные уважающему себя мужику пугачи с набором игрушек.

– И где твой тарантас?

– Сейчас... – Торопыга повертел головой; оглядевшись, махнул рукой наискосок от бара, через улицу: – Кажется, вон за этим небоскребом. Обогни, походи там, поищи. Он серый такой, на лобовом стекле синяя тройка намалевана. В штабной офис сюда, да? ну, я пошел. Кстати, вы почему его не зовете Штаб-КВАРТирой? Квартал – Квартира, а?.. Подгоняй к штабу минут через сорок. Пока пиво попей, но не увлекайся, тебе "баранку" крутить.

– Да-а? – с сомнением в голосе спросил Вилли. – И ты уже в этом уверен?

– Абсолютно, – отрезал новичок твердо. – Ну, я потопал.

И он ушел.

10. СТАС-ЧЕМПИОН

– Кого шмонать буим? – спросил Петрович, во всю ширь распахивая пасть; зевок получился смачный, с подвывом.

– Гляди челюсть не сломай, – буркнул Стас, иронически ухмыляясь. Своротишь, жрать доведется через трубочку. Радости маловато будет. У меня кореш один так жрал... Когда смог наконец разговаривать, таким матом крыл эту трубочку дня три без передыху, что я и словов-то таких не слыхал.

– Не кипишуй. – Петрович вбил обойму в рукоять "ПээМки" привычным, отработанным движением руки и засунул "пушку" за пояс. – Не твое грызло.

– Оно так. Хозяин – барин... Заботу я проявил, участие человеческое, понял, да? – Стас задумчиво посмотрел в окно. – Ночь какая, глянь... Красота.

– Не бери на понял, я братый... Ты шо, сука на пайке у опера, штоб участие проявлять?.. Эх, не мотал ты, пацан... На хрена мине тая красота! За ночь полштуки как с куста, то красота! Как себе рисуешь, отломится нам постоку седни от щедрот пахана?