Текст книги "Биомеханический барон (СИ)"

Автор книги: Сергей Чехин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 31 страниц)

– Эй, служка! – буркнула дородная чародейка, шагнув за порог. – Ты чего тут вертишься? Заняться нечем?

– Я… – в горле пересохло, а колени предательски затряслись – хорошо, что просторная роба скрывала дрожь.

– А ну стой, где стоишь.

Женщина вернулась в палату, а разведчик потихоньку превращался в ледяной столб. Все, попался. Сейчас с него снимут капюшон – и конец. Неужели он всех подвел? Может, все-таки сбежать? Может, еще есть шанс все исправить?

– На, – толстуха вернулась с полным помойным ведром. – Вынеси, раз дел больше нет.

Юнец с облегчением выдохнул. Похоже, удача и впрямь улыбается смелым. Да, ведро тяжелое и люто смердит, зато это – своего рода пропуск, с которым можно спокойно шататься по всему этажу. А если дозорные спросят… Да они и спрашивать ничего не станут – сразу все поймут.

Так что мальчик поднял ношу и не спеша потопал по коридору, как вдруг услышал гневный окрик:

– Служка! Тебя что, вчера приняли?

Баронет обернулся и замер, не зная, что сказать. Но иногда лучше просто промолчать, и ответ найдется сам собой.

– Сливная яма вон там, – толстый палец указал в противоположную сторону. – По лестнице вниз, потом налево – и до конца!

Алексей поклонился и припустил в нужном направлении, чтобы лишний раз не искушать судьбу. Аккуратно спустился по ступеням, стараясь ничего не расплескать, и лицом к лицу столкнулся с двумя молодыми послушницами. Девушки отшатнулись от него, как от прокаженного, и устремились наверх, подсвечивая дорогу золотыми оберегами.

Как оказалось, на первом ярусе было довольно людно, несмотря на поздний час. У входа бродила стража, иереи с кадилами и молитвенниками насыщали магией защитные письмена, а игумены и дьяконы гравировали лучами все новые и новые строки.

Мальчик с трудом подавил подступивший страх и продолжил путь. Ничего плохого не случится, а среди братьев проще затеряться. И снова удача ему благоволила – он добрался до уборной без единого замечания или косого взора в свою сторону.

Комната представляла собой выложенный плиткой куб, куда подвели водопровод и сточные трубы. Вот только внутри находились еще два служки – тоже новички, но старше и заметно выше Алексея. Один налегал на помпу, наполняя ведро из бронзового крана. Второй стоял у стены и опирался на швабру в ожидании, когда товарищ ополоснет грязные тряпки.

Очевидно, скучающий олух решил немного поразвлечься, и когда баронет шел мимо, толкнул швабру ему под ноги. Мальчик споткнулся, но не упал – в отличие от ведра, которое грохнулось с глухим лязгом и вылило все содержимое на пол. И если задира успел отпрыгнуть, то пыхтящего у насоса подельника окатило по самые щиколотки.

– Какого беса?! – уборщик выскочил из зловонной лужи и затряс подолом.

– Только посмотри, что натворил этот шельмец, – напарник с ехидной ухмылкой встал перед дверью, отрезав Алексею дорогу к отступлению. – Сдается мне, этому увальню придется все тут вылизывать.

– Это уж точно, – второй – пониже и потолще – выпрямился и хрустнул пальцами. – Сам справишься – или нам помочь?

Глава 18

Страх осушил рот, вцепился в горло, растекся колючим холодом по кишкам. Прежде Алексею никогда не доводилось драться, за исключением учебных поединков, в которых он постоянно проигрывал.

И не потому, что обладал слабым даром, а просто хотел, чтобы бой поскорее закончился. Наследник не видел ничего приятного в том, чтобы швырять друг в друга огненными шарами или струями воды. Это больно и совсем не весело. Тогда мальчик не понимал, к чему эти жестокие изнуряющие тренировки. Сейчас понял.

– Ты оглох? – длинный поддел тряпку шваброй и швырнул под ноги оцепеневшего баронета. – Вытирай давай. Живо.

– Ручками, – добавил толстый. – По-бабьи. Вставай на четвереньки – и вперед.

Юнец представил, как ползает среди нечистот, и его едва не вывернуло наизнанку. Конечно, можно стерпеть и спокойно уйти, но как потом с этим жить? Какой же из него глава рода и великий волшебник, если он по уши извозился в помоях по приказу каких-то олухов. Как бы смотрел на него отец? Что бы сказал по этому поводу Захар?

И тут на смену страху пришли новые чувства – справедливый гнев и холодная ярость. Хватит с него издевок и насмешек в классе. Это закончится здесь и сейчас.

– Вам, ребята, чутка не повезло, – с усмешкой произнес парнишка, старательно подражая самоуверенности и наглости великана. – Дело в том, что у меня пятерка по ферромантии. А вы, балбесы, только фонариками светить умеете.

– Слышишь, умник…

Длинный шагнул вперед и сжал кулаки. И в этот миг пустое ведро быстрее стрелы врезалось ему в лоб и, не сбавляя скорости, срикошетило в макушку соседа.

Оба взвыли и по привычке схватились за головы, чтобы поскорее залечить раны, но Алексей распалился не на шутку. Взмахами рук он заставил обе швабры взмыть в воздух – гвозди, которыми сколотили ручки и перекладины, отлично слушались магию Земли.

А затем обрушил импровизированное оружие на спины обидчиков. Швабры замахали, словно молоты, нещадно клюя промеж лопаток и пониже поясницы. Служки заорали не своими голосами и завертелись волчками в тщетных попытках прикрыть беззащитные тылы.

Когда же им кое-как удалось сотворить позади заслоны, швабры принялись колошматить по открывшимся животам и ногам. Толстый не выдержал бешеной пляски, споткнулся и растянулся прямо в вонючей луже. Долговязый сопротивлялся до последнего, но теперь против него сражались сразу две швабры, и против парных атак с флангов не выдержал и он и рухнул как подкошенный рядом с товарищем.

Алексей еще раз приголубил обоих ведром, чтобы не вздумали за ним погнаться, и пересек комнату по телам поверженных врагов.

– Счастливо оставаться, – у порога мальчик отвесил театральный поклон и с легким сердцем покинул уборную. Душа пела, а с плеч точно свалилась кирпичная стена. Он чуть не засвистел от распирающей радости, как закипающий чайник, но в последний миг решил не привлекать внимания. В конце концов, его задание только начиналось.

Назад вернулся без приключений и наконец-то добрался до самого конца лечебницы. И стоя у бойницы услышал глухое женское бормотание из соседнего помещения:

– Да у нас тут тихий ужас, – сокрушалась послушница. – Сумасшедший дом. Черти что творится. Нет, пока все целы. Ну так, поступают по мелочи, но ничего серьезного. У вас там как? Тоже неспокойно? Что говоришь – в порт теперь и днем лучше не заглядывать? Ох, скорее бы Петр вернулся. Без него сплошной бардак.

Алексей до предела напряг слух. Женщину он слышал, ее собеседника – нет, хотя разговор шел очень оживленный. Значит, все-таки пришел по адресу. Осталось только дождаться своей очереди – и дело в шляпе. Вот Ева удивится, когда узнает, как ловко брат все провернул.

Сердце вновь облило приятным теплом, и тут на плече сомкнулись чьи-то длинные холодные пальцы. Мальчик так глубоко ушел в мечты и грезы, что перепугался не на шутку – подскочил, как ужаленный, и вскрикнул высоким девичьим фальцетом.

Но перед ним стояли не чудовища и не посланцы Тьмы, а дозорные, о которых баронет уже и думать забыл. И пес его знает, с кем столкнуться хуже – с тварью, или с этими грозными чародеями.

– Что ты тут ошиваешься? – пробасил священник. – Заняться нечем?

– Я… просто молюсь, – проблеял юнец, старательно кося под дурачка.

– Молиться в часовне положено.

– Истинно так, – он сложил ладони лодочкой и склонил голову. – Но там сейчас полно стражи. А я хочу пообщаться с императором наедине.

– Пообщаться? – мужчина хмыкнул. – И как – отвечает?

– Нет, ваша святость. Но я тешу надежду однажды услышать его мудрые наставления.

– Понятно, – второй дозорный махнул рукой – мол, пошли отсюда. – Как услышишь – спроси, когда его величество пожалует обратно.

– Всенепременно, ваши святости.

– Молись – и топай отсюда, – не унимался первый, явно что-то подозревая. – Мало ли, вдруг ты тут что-то вынюхиваешь.

– А может, это и есть посланец Бездны? – осклабился третий.

– Так он же в темнице.

– А если это помощник? Вдруг этих посланцев – целая Тьма, – второй хохотнул собственной шутке.

– Надо проверить, – согласился третий. – Тем более, я тебя тут раньше не видел. Роста малого, голосок незнакомый. Ну-ка, сними капюшон.

«Самодержец всемогущий Петр Алексеевич, спаси, заступись и отведи зло, иначе ангелу твоему совсем худо станет».

– Оглох, шельма? – рассердился стражник. – Снимай капюшон, а то подсоблю.

Дозорный протянул к парнишке руку, и тут позади внезапно раздался властный окрик:

– Господа! Чем вы там в темноте занимаетесь?

Маги разом обернулись и сей же миг отбили земные поклоны.

– Госпожа Илария, – благолепно пролепетал командир отряда. – Ничего такого мы не делаем. Просто ведем дозор.

– Дозорные не торчат часами на одном месте, – сердито осадила девушка.

– Истинно так, ваше преосвященство. Мы немедленно уйдем.

Троица смерила Алексея сердитыми взглядами и удалилась. Владыка, к счастью, тоже. Следом из комнаты вышла и послушница-болтушка – должно быть, испугалась, что стражники подслушают разговор. Баронет же остался под покровом сгустившегося мрака, и как только коридор опустел, сразу юркнул в комнату отдыха.

Там на столе блестел медью и позолотой телефонный аппарат, ради которого мальчик и отправился в столь опасное приключение. Зато теперь он у цели и уже ничто не сможет ему помешать.

Наследник осторожно сел в плетеное кресло и поднес трубку к уху.

– Станция связи, – раздался бодрый девичий щебет. – С кем вас соединить?

– С газетой «Ялтинский вестник», – пробасил юнец, пытаясь выдать себя за взрослого. Но с учетом жутких помех на линии, оператор вряд ли что-то заподозрила.

– Сию минуту.

Тишина по ту сторону затягивалась, и с каждой секундой сердце все сильнее сжималось от страха. На дворе уже ночь, что если все работники ушли спать? Парнишка возился слишком долго, слишком нерасторопно, и вот результат… Победа в последний момент ускользнула прямо из-под носа, и теперь…

– «Ялтинский вестник», – послышался пьяный и прокуренный женский говор. – Хотите сообщить о важном происшествии? Если нет, то чтоб у вас язык отсох, названивать в такое время…

– Да-да, – оживился мальчик. – Хочу сообщить! Вы даже не представляете, что творится в нашей обители! Синод решил устроить самосуд над иностранным подданным! Завтра в полдень его казнят без суда и следствия только потому, что он не понравился одному из владык. Это же настоящий… этот… – от переизбытка чувств и волнения Алеша едва не забыл заученную речь, – международный скандал, вот!

– Это тянет на сенсацию, черт побери, – собеседница яростно заскрипела пером. – А вы откуда об этом знаете?

– Я – непосредственный свидетель. Звоню прямо из дворца. Здесь не все поддерживают самосуд – вот и решили обратиться к прессе. Вы – наша единственная надежда пролить свет на это темное дело.

– Новый раскол, – девушка записала заголовок. – Нет, не так: смута среди священников. Грядет новая Схизма? Во сколько там заседание?

– В полдень.

– Отлично. Я заскочу пораньше. Бьюсь об заклад, эта новость поднимет тираж вдвое – аж до двухсот копий.

Она отключилась – ни спасибо, ни до свидания. Алексей тоже сбросил звонок и тут же поднял трубку.

– Станция связи. С кем вас соединить?

– С богадельней.

– Сию минуту.

Теперь ждать пришлось еще дольше, и мальчик хотел уже перейти к следующему адресу, но ему все же ответили:

– Вы позвонили в «Милость вседержителя». Хотите внести пожертвование или отправить к нам родственника?

– Хочу сообщить вящей волею экзарха, что завтра утром во дворце Синода пройдет раздача милостыни. Еды и пития обещается немало, так что будем зело радостны, если вы сообщите сию благую весть всем страждущим и обделенным.

– Да хранит вас Свет, – восторженно произнес собеседник. – Я немедля расскажу об этом нашим подопечным.

– Премного благодарен, добрый человек. До завтра, – сброс и новый звонок: – Соедините, пожалуйста, с полицейским участком.

– Штабс-капитан Волков слушает, – раздался строгий хриплый бас. – Что у вас случилось?

– Пока ничего. Но завтра утром в обители будут раздавать милостыню, и его преосвященство опасается, как бы не случилось давки да беспорядков. Не могли бы вы прислать к нам казачий разъезд или отряд городовых?

– Хм… – судя по скрипу, мужчина почесал усы. – В городе сейчас весьма неспокойно, каждый сотрудник наперечет. Но ради безопасности экзарха я постараюсь выделить как можно больше людей. Во сколько, говорите, раздача?

– В восемь.

– Принял, ваша святость. Все исполним в лучшем виде. Передайте Льву Николаевичу мои наилучшие пожелания.

– Всенепременно, ваше благородие. Доброй службы.

Алексей дрожащими оледеневшими пальцами повесил трубку, откинулся на спинку кресла и часто задышал, обливаясь потом. У него получилось. И даже если его схватят на обратном пути, повернуть все вспять у догматиков не получится.

Слово – не воробей, но уже выпорхнуло из клетки. Завтра здесь будет чрезвычайно весело, но это – лишь первый акт грядущей пьесы. И парнишка заслуженно считал, что отыграл свою роль на высший балл.

***

Ева еще сидела у потухшего камина, когда баронет тихонько прошмыгнул в холл. Обернувшись на звук, девушка подумала, что увидела морок. Но нет, это в самом деле оказался ее несносный братец – довольный, ехидно улыбающийся и разве что не светящийся от счастья.

– Алешка! – сестра подскочила к нему, опустилась на колени и вцепилась в плечи.

– Я все сделал, – по осунувшимся щекам скользнули слезы, но сразу же иссякли. Юнец раздраженно вытер их рукавом, словно то была не соленая влага, а птичий помет, и самодовольно вскинул голову. – Как мы и договаривались. Так что…

Ева встала и отвесила ему такую затрещину, что в глазах потемнело, а во мраке заплясали звезды. Прежде баронесса никогда его не била – в доме Титовых телесные наказания считались пережитком прошлого и не применялись даже к нашкодившим холопам.

Но теперь дворянка не сдержалась, раздираемая страхом, гневом и такой гордостью, словно братец прежде только мычал и пускал слюни, а затем одолел в диспуте умнейшего философа. Алексей же лишь поморщился и хмыкнул, подражая своему кумиру:

– И это, по-твоему, удар? Так только кошку гладить – и то ничего не почувствует.

Случись подобное чуть раньше, и мальчишка уже ревел бы во все горло и звал отца, чтобы нажаловаться от всей страдающей души. Теперь же он молча ухмылялся, чувствуя незримое присутствие сразу двух могучих сущностей за спиной – императора и его ангела.

И оба смотрели на него с одобрением и гордостью – паренек воочию представлял, как они поджимают губы и медленно кивают. А вот прежде боевитую и дерзкую сестренку, наоборот, накрыло с головой.

– Алешка… – Ева снова упала на колени и так крепко обняла брата, что едва не придушила. – Прости, родной. Прости, пожалуйста… Я не со зла… Просто… так за тебя боялась…

– Не вой, – юнец с пониманием вздохнул и легонько похлопал ее по спине. – Я свое дело сделал. Теперь – твой выход.

***

На рассвете к главным воротам потекли серые ручейки со всего города. Причем первыми подоспели вовсе не калеки на костылях и не дряхлые старики, а ушлые молодчики, еще не протрезвевшие с ночных попоек. И когда стража на стенах сказала, что никакой раздачи не будет, пьяницы не разошлись, а сердито загудели.

И тем громче нарастал гул, чем больше собиралось жаждущих опохмелиться. И по испорченному телефону в толпе разлетелся слух, что святоши просто зажали водку. Но если как следует их попросить, то гостям непременно нальют стаканчик другой.

И мужики с горящими трубами решили вернуть жадных чародеев на путь добродетели и принялись горлопанить и шатать ворота. Особо ретивые даже попытались взобраться по кованой решетке, но слепящие лучи вмиг отбили желание штурмовать казенную собственность.

– А ну разошлись, собаки! – на помощь священникам подоспели казаки верхом на конях. – Пшли прочь! Расступись!

Нагайки засвистели одна за другой, потчуя голь по горбам. В ответ в стражей порядка полетели ветки и комья грязи, и даже оголенные шашки не сильно испугали пьянчуг. Пришлось палить из наганов в воздух – лишь тогда серая волна отхлынула от ворот, но далеко не ушла, а заняла позиции в окрестном парке с явным намерением вернуться и взять обещанное.

– Что происходит? – привлеченный шумом Авраам подошел к окну. – Откуда здесь эта нищета?

– Не могу знать, ваше преосвященство, – с поклоном молвил помощник.

– Так узнай, бестолочь! – разъярился старец. – Иначе на кой я тебя вообще держу?

Не успел колдун уйти, как к воротам, скрипя рессорами и отчаянно сигналя, подкатила старая колымага. Из салона вышла коротко стриженая брюнетка в потертом клетчатом костюме и кепке-восьмиклинке. Пока леди осматривалась и что-то черкала в засаленном блокноте, ее напарник вытаскивал из машины треноги для фотоаппарата и видеокамеры, стараясь не задеть вновь сгустившихся у входа бродяг.

– Газета «Ялтинский вестник»! – журналистка помахала разрешительной грамотой отдела цензуры. – Имею право вопрос задать! Ходят слухи, что вы хотите казнить человека без суда и следствия! Это правда? Сами все расскажете – или мне написать в статье свое мнение?

– Чертовщина какая-то, – проворчал Авраам. – Не к добру все это… Явно не к добру. Тьма решила бороться за своего приспешника до последнего. Ну, ничего. Еще посмотрим, кто кого.

***

– Дорогу! – Ева растолкала охранников плечом, точно ледокол, и быстрым шагом направилась к лестнице.

– Но вам велено… – проблеял вслед стражник, радуясь, что отделался легким тычком, когда мимо пронесся огненный смерч во плоти.

– Мне велено ходить по всему дворцу! – бросила баронесса. – Под домашний арест нас никто не отправлял!

– Но владыка Авраам…

– О! – девушка резко вскинула руку. – О нем не беспокойтесь. Я как раз хочу с ним повидаться.

Как и ожидалось, владыки уже стянулись в общий зал, встревоженные начавшейся с самого утра вакханалией. Да и до самого заседания оставались считанные часы, так что священники все равно заняли бы свои места – только чуть позднее и не все сразу.

Пока же по сцене сновали только служки и младшие послушники, готовя декорации к грядущей расправе. В частности, собирали руническую клетку и окуривали прутья золотым дымом, чтобы «бестия» не вырвалась на волю в тот момент, когда ее заставят принять истинный облик.

Напротив клетки поместили алтарь с клинком Александра Невского – самого яростного и неустрашимого борца с отродьями Бездны. По легенде в присутствии меча подозреваемый не может врать, но если оружие и обладало подобной силой, то утратило ее вместе с иссякшей маной. А принесли его только для того, чтобы наиболее торжественно и канонично обезглавить Захара сразу после вынесения приговора.

– Госпожа Титова? – Авраам с удивлением посмотрел на гостью. – Что вы здесь делаете?

– Пришла напомнить, что убить моего жениха без должного расследования у вас не выйдет. Слышите шум за стеной? Угадаете с трех раз, кто созвал всех этих людей?

Владыки в недоумении переглянулись, а старец стиснул зубы от злобы:

– Как это понимать?

– Как есть – так и понимайте, – девушка вскинула подбородок. – Я не позволю вам свершить задуманное за полдня и сделать вид, что ничего страшного не случилось. Я требую переноса слушаний, потому что вы не дали нам возможности нанять адвоката. Во-вторых, вы отвели слишком мало времени на ознакомление с делом, а это уже вызывает вопросы в вашей непредвзятости. В-третьих, есть большие сомнения в правомерности отстранения экзарха – я буду обращаться в столичный Синод за разъяснениями. В-четвертых, ввиду особой важности процесса, я настаиваю на его публичном освещении, для чего и вызвала журналистов. И есть еще пара дюжин нюансов, без учета которых ваш суд нельзя назвать ничем иным, как расправой! Если думаете, что мой будущий муж ничего для меня не значит, и что я сдамся без боя – вы глубоко ошибаетесь. О вашем судилище узнает вся страна, а то и весь мир – в наш век новости разлетаются чрезвычайно быстро. И если не хотите самых серьезных последствий – перенесите заседание. Права задержанного многократно нарушены, и я требую соблюдения буквы закона!

Авраам поморщился, как от приступа изжоги. Илария же произнесла:

– Ваши доводы звучат разумно, госпожа Титова. Хотя обычно апелляции подают после приговора, а не до его вынесения. Но в таких вопросах спешка в самом деле недопустима. Процесс должен быть предельно чистым и открытым, иначе у многих возникнут резонные сомнения в справедливости принятого решения. А если уж сам Синод плевал на справедливость, то о чем вообще можно вести речь.

– Вы не понимаете! – окрысился догматик. – Тьма уже на пороге. Ее посланец – это тот самый предатель, что в решающий миг откроет ей ворота. Поэтому нельзя затягивать! Иначе будет поздно не только для нас, но и для всей страны!

– Я согласен с владыкой Иларией, – сказал Никон. – Месяцы и годы – да, перебор, но если отложим заседание на пару дней, небо точно не рухнет на землю.

– Боюсь, уступить все же придется, – проскрипел пожилой освященный. – У обвиняемого даже нет адвоката. Кто поверит в наш вердикт после такого количества ошибок?

– Он не обвиняемый! – рявкнул Авраам. – Он – порождение Бездны!

– Это еще предстоит доказать, – сказал четвертый судья со стороны просвещенных. – Иначе у нас и впрямь будет не суд, а расправа. А чтобы унять споры, предлагаю проголосовать за перенос заседания на завтра. Все как раз успеют подготовиться – одни найти адвоката, другие – собрать в кои-то веки эту треклятую клеть! – он нервно махнул на служек, что никак не могли совладать с дверными петлями.

– Всего лишь сутки?! – Ева всплеснула руками. – На подготовку уйдет минимум неделя! И то, если я буду надиктовывать все жалобы и обращения через телеграммы!

– А вы меньше жалуйтесь, – фыркнул владыка. – Это все, что мы можем вам предложить. И то, если их преосвященства вообще проголосуют за перенос.

– Я – за, – сказала Илария.

– Взаимно, – кивнул Никон.

– Да вы с ума сошли! – не унимался фанатик. – Какое еще голосование, на кону судьба империи!

– Вы сами предложили отстранить экзарха, – проскрипел древний чародей. – А раз власть теперь у совета, то и все решения за большинством. Я поддерживаю госпожу Иларию.

Следом поднялась четвертая рука, и смутьяны остались в меньшинстве. Авраам надул желваки, пылал глазами и разве что бороду себе не драл, но в итоге пришлось смириться с тем, что придуманное им же новшество обратилось против него самого.

– Вы просто издеваетесь, – баронесса стиснула кулаки и смерила судей уничтожающим взглядом, особенно долго задержавшись на старце. – Думали, бросили псу кость – и он с радостью заткнется?

– Суке, – с усмешкой поправил догматик. – В данном случае речь о самке.

– Так вот – не надейтесь, – с холодным гневом продолжила девушка. – Я не позволю замести сор под ковер и обязательно вынесу его из избы. Чего бы мне это не стоило.

Ева с грацией балерины развернулась на каблучках и быстрым шагом покинула зал, до самого порога опасаясь, что владыки в последний миг передумают, или Авраам учудит какую-нибудь гадость.

Но все обошлось, и согласно сценарию дворянка побродила немного по двору, посмотрела на бушующую толпу и отправилась завтракать. С аппетитом съела хлеб с сыром и вареными яйцами, выпила чаю и хотела пойти прогуляться по саду, как вдруг на выходе из трапезной к ней подошел незнакомый священник и бестактно взял под локоть.

Мало того, что лицо его словно застилало марево, искажая очертания до неузнаваемости, так еще и тело укрывала просторная белая мантия, скрывая очертания фигуры. И как баронесса не всматривалась, так и не смогла даже понять, женщина перед ней или мужчина.

Да и сама она чувствовала себя так, словно пахала в поле сутки кряду, а потом выпила лишку. Ноги не слушались, голова гудела, вокруг все плыло, а взгляд не мог задержаться на чем-то дольше секунды – предметы сразу же пускались в медленный тошнотворный вальс.

– Ева Сергеевна, – странный, будто бы обезличенный голос звучал прямо в мозгу, лишая воли и вынуждая подчиняться каждому слову. – Прошу за мной. Нам надо поговорить наедине.

***

– Куда они делись? – Галаган в недоумении огляделся. – Ты видел, кто ее увел?

– Никак нет, ваше благородие, – Чехов поправил пенсне и поглубже натянул капюшон белой робы, найденной в одной из гостевых спален – Никто бы не увидел. Он мастерски отводит глаза.

– И что теперь делать? – Дмитрий едва не бросился в холл из коридора, где прятались замаскированные под служек наблюдатели. – Мы же их упустили! Весь план пошел коту под хвост!

– Успокойтесь, – с таинственной улыбкой произнес лекарь. – Я позаботился о том, чтобы зрение нам и вовсе не понадобилось. По крайней мере, сейчас.

Барон нахмурился:

– И в чем же фокус?

– О, никакого фокуса нет. Только ловкость рук, научный подход и капелька магии. В основе моего метода – обычная химия. Как оказалось, ее весьма полезно изучать, даже если обладаешь даром.

– Не припоминаю, чтобы вы что-то ваяли в лаборатории. Ни реторт, ни перегонных кубов в вашем саквояже я не заметил тоже.

– Инструменты мне без надобности, – Антон Павлович снова самодовольно ухмыльнулся. – Все уже сделали за меня.

– Не понимаю, – Галаган нервничал и топтался на месте, так и порываясь взять след, словно гончая, почуявшая куропатку. – Вы взяли кольцо Евы, два коробка спичек и заперлись в своей комнате. В чем же суть?

– Все очень просто. Я попросил вас найти спички вовсе не для того, чтобы закурить трубку или поджечь камин. Тем более, я не курю, прекрасно осознавая вред от вдыхания табачного дыма. Но в серных головках содержится белый фосфор. И путем нехитрых заклинаний извлечения и стабилизации из него получилась особая светящаяся паста. К слову, весьма ядовитая, поэтому я нанес ее на кристаллик манорода очень тонким слоем. И зачаровал кольцо стихией Ветра так, чтобы частицы пасты веером разлетались во все стороны, но не задевали саму баронессу. А благодаря предпринятым мерам, фосфор продержится на ткани достаточно долго и не воспламенится от реакции с кислородом. И как только в зале погаснут огни, мы сразу увидим нашу цель. Он хоть и посланец Тьмы, но будет сиять, подобно звездному небу.

– Это гениально, доктор! – с восхищением произнес франт. – Правда, я все равно ничего не понял.

– Скажите, вы читали «Собаку Баскервилей»?

– Это какой-то любовный роман, вроде «Коня графини Диккенсон»? Инга их просто обожает.

– Нет… – лекарь смущенно кашлянул в кулак.

– Тогда не читал.

– Поэтому я и не стал ничего объяснять заранее. Но испытал состав на себе, и как видите, все работает согласно замыслу, – Чехов окунул руку в темноту угла, и его ноготь слегка засиял бледно-зеленоватым светом.

– А звезды-то не очень яркие, – Дмитрий хмыкнул.

– Верно. Потому что при испарении состав напитывается заключенной в кристалле Стихией. Я использовал для подогрева Свет, а не Огонь, чтобы не превратить кольцо в гранату. Думаю, нашей славной баронессе еще понадобятся ее тонкие музыкальные пальчики. А вот что произойдет, если подсветить состав родственной волшбой.

Врач направил на ноготь тонкий луч, и тусклый свет вспыхнул так, что Галаган отпрянул и заслонил лицо ладонью.

– Наука, – с назиданием повторил целитель. – И почти никакой магии. Мы вычислим этого подлеца – и обязательно накажем, кем бы он ни был.

***

– Входи, – неведомый священник приоткрыл дверь и пропустил девушку вперед. – Садись.

Похититель привел баронессу в курительную комнату с двумя креслами и камином. Ева послушно, как завороженная (хотя почему как, голос в голове полностью подавил ее волю) заняла предложенное место и сложила руки на коленях. Все, о чем она могла думать – лишь человек напротив, под чьим глубоким капюшоном колыхалась чернильная мгла.

– Внемли мне, – молвил посланец. – И внемли внимательно.

Волшебница подалась вперед и широко распахнула глаза. Сей же миг из тьмы капюшона выпростались два черных щупальца и вонзились прямо в карие очи. Боли не было, но появилось четкое ощущение, что чужая сила перебирает в памяти воспоминание за воспоминанием, одни целиком заливая чернотой, а другие ретушируя до полной неузнаваемости.

– Ты не хочешь мешать казни Захара.

– Я не хочу мешать казни Захара, – монотонно отчеканила пленница.

– Ты не станешь препятствовать решению судей.

– Я не стану препятствовать решению судей.

– Ты спокойно дождешься приговора и прекратишь вмешиваться в судебный процесс.

Девушка в точности все повторила.

– Ты запретишь друзьям тебе помогать. В противном случае, мне придется их уничтожить.

Бледные губы нервно затрепетали.

– Сейчас ты вернешься в свою комнату и забудешь, что говорила со мной. Забудешь все, что видела пред собой. Но будешь навеки помнить мои указания. Поняла?

– Да, господин…

– Тогда иди, – лазутчик махнул рукой. – И не мешайся под ногами.