Текст книги "Биомеханический барон (СИ)"

Автор книги: Сергей Чехин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц)

Киборг просканировал отпечатки подошв, коих имелось великое множество на залитом кровью полу – очевидно, бедняги погибли не сразу, а в панике пытались спастись бегством. Затем сравнил их с рисунком на подошвах и хмыкнул:

– Лазутчик очень хотел меня подставить, но допустил серьезную ошибку. Шестой набор следов – тот, что не подходит служкам и принадлежит убийце – слишком мал для меня. Я едва влезаю в сорок пятый размер, а этот – максимум сорок четвертого.

– Не понимаю, о чем ты?

– Где моя одежда?

– Насколько мне известно, ее пришлось сжечь. Костюм сильно пострадал в ходе испытаний и буквально расползался на клочки.

– Немудрено, – парень поежился, вспомнив удар молнией. – А обувь?

– Разряд вышел через подошвы. Твои ботинки выглядели так, словно в них выстрелили в упор из дробовика. Тоже выбросили.

– Испорченная подошва, – Захар расплылся в самодовольной улыбке. – Лазутчик не мог просто украсть мою обувь, а потом подбросить обратно. Поэтому пришлось использовать хоть что-то похожее, но мужиков моих габаритов во дворце нет. Проще говоря, если найти ботинки убийцы, сразу станет ясно, что я в них не влезу.

– И как же их отыскать? Мы не держим гончих, а я не вижу кровавых следов за порогом молельни.

– А они есть, – арестант подмигнул и включил в линзе ультрафиолетовую подсветку, столь необходимую для выслеживания раненой жертвы. – Но перед тем, как мы по ним пойдем, я прошу подать мне во-о-н ту руку. Ту, что больше всего измазана бурым.

– Если ты водишь нас за нос – пеняй на себя, – строго процедил экзарх.

– Если я ошибаюсь – мне конец. Вам же будет проще на суде. Руку. Вон ту.

Белаго вздохнул и поднес ее с помощью магии Ветра. Этого служку разорвали последним, когда убийца уже по уши измазался в крови, и на белом рукаве остались четкие и яркие отпечатки. Сканер сфотографировал их, конвертировал в трехмерную модель и внес в базу данных.

– Если охота повозиться с лупой – можете сравнить «пальчики», – парень со звоном потряс ладонями перед хмурой физиономией священника. – Они тоже не мои. Лазутчик конкретно так оплошал, когда порешил этих бедняг в человечьем облике. Похоже, реликвию успели зарядить достаточно, чтобы та помешала посланцу Тьмы принять истинную форму. Жаль только, на лоскутах не осталось ожогов, когда плащ рвали на куски. Кстати, именно им убийца и вытер подошвы, прежде чем покинуть молельню.

– Какое бесчинство, – не сдержался один из конвоиров. – Использовать покров пресветлого витязя, как половую тряпку. Если это сделал ты, здоровяк, боюсь, буква закона меня уже не остановит.

– Идемте, – верзила указал вдоль коридора. – Следы ведут вон туда. И если не доверяете мне – все же найдите пару добрых псов.

– С этим будут проблемы, – добавил второй стражник. – Собаки истово ненавидят тварей, а твари – собак. После недавнего налета хвостатые или в ужасе разбежались, или защищали свои дома до последнего.

– Тогда придется довериться мне. Так или иначе, преступнику осталось совсем немного. Будьте начеку – он явно не сдастся без боя.

Белесые отпечатки привели отряд в левое крыло, где находились отдельные кельи и общежитие. Личные комнаты отличались от прежних дворцовых покоев лишь тем, что из них вынесли всю роскошь, а самые большие помещения разделили надвое дощатыми перегородками.

Захар привел спутников к неприметной двери в конце коридора и указал на нее плечом:

– Ваша бестия – вон там. Врывайтесь и вяжите, пока гад не почуял подвоха.

Белаго с недоверием покачал головой и дважды стукнул кулаком в створку:

– Именем экзарха – откройте!

Никто не ответил.

– Может, ушел на пост? – предположил охранник. – Сейчас вряд ли кто-то пребывает в лени и покое.

– Если только он не вернулся с ночной смены, – напомнил соратник.

– Он уже вооружен и готов к драке, – хмыкнул киборг. – Дольше тяните кота за хвост – и вашей требухой тоже украсят стены.

– Открывай, немедля! – Белаго вновь заколошматил по доскам, и миг спустя изнутри раздалось тяжелое шарканье.

Стражники отпрянули и выхватили рапиры, но из приоткрытой двери высунулось не дьявольское рыло, а упитанная раскрасневшаясяфизиономия с копной курчавых волос на макушке.

– Что-то случилось, ваше преосвященство? – с опаской спросил молодой послушник. – Я только вернулся с ночного бдения…

– Врет, – безапелляционно заявил охотник. – Его биоритмы говорят о высоком уровне физической активности. Спросонья у людей параметры совсем иные.

– Что это за магия? – шепотом спросил дальний конвоир, но Захар его, разумеется, услышал.

– Не знаю, – буркнул напарник. – Я уже вообще ни черта не понимаю.

– Хватит выкручиваться, толстый, – киборг пошел в атаку – пока что словесную. – У нас неопровержимые доказательства твоей вины.

– Я ничего не делал! – красная ряха вмиг побледнела. – Я просто спал, клянусь!

– Свистишь, жиртрест. Сдавайся – или хуже будет!

– Ваше преосвященство… – взмолился послушник.

– Открой дверь, – строго произнес экзарх. – Встань у окна и держи руки на виду.

Увальню пришлось подчиниться. Он носил только кальсоны, так что внезапно выхваченной сабли никто не опасался, и все равно чародеи не сводили с него глаз.

– Где твоя обувь? – Белаго указал на прикроватый сундук. – Там?

– Обувь? – замялся кучерявый. – Могу я узнать, зачем вам понадобились мои старые башмаки?

– Ты смеешь мне перечить? – в стальных глазах полыхнули золотые огни. – Здесь я приказываю, а ты – исполняешь!

– П-простите, Света ради… Я ничего не понимаю и…

– В шкафу, – Захар расплылся в ухмылке от уха до уха. – Там кто-то есть. И это явно не мышь. Если только не в полцентнера веса.

Стражники окутали клинки светящимся туманом и направили на старый кособокий гардероб.

– Не волнуйтесь. Там не лазутчик.

– Стойте! – толстяк бросился наперерез, но колдуны отшвырнули его к стене и нацелили острия в горло.

Белаго рывком распахнул дверцы и с отвращением поморщился. Под ворохом пыльных пропавших нафталином белых роб пряталась молоденькая светловолосая послушница, стыдливо прикрывавшая наготу.

– Я все объясню… – едва не плача, протянул парень.

– Да мне и так все ясно! – громыхнул экзарх. – Она к тебе явно не на исповедь пришла! Позор! Срам! Святотатство!

– Ты удивлен? – хохотнул киборг. – Он же сраный посланец Бездны.

– Что?! – глаза толстяка стали по пять рублей. – Да, я нарушил обет и возжелал ближнюю свою, но обвинять меня в служении Тьме?!

– Умолкни.

Лев Николаевич брезгливо, точно дохлую крысу, взял с нижней полки пару ботинок и показал узнику.

– Это они?

– Да. На подошвах следы крови. Вам до анализа ДНК еще лет сорок, но можете не сомневаться – это та же самая кровь, что и в молельне.

– Да о чем вы таком говорите?! – выпалил послушник. – Я был с Кристиной всю ночь!

– Это правда, ваше преосвященство, – смущенно произнесла девушка и потупила глазки. – Могу поклясться на Святом Писании.

– Врут, как дышат, – отмахнулся охотник. – Вяжите обоих – возможно, оба заражены Тьмой.

– Ваше преосвященство! – послушница выбралась из-под тряпья и в слезах бухнулась на колени, кое-как заслонившись подолом накидки. – Не знаем мы никакой Тьмы. Просто любим друг друга… Да, связь до брака запрещена, но… разве вам никогда не было девятнадцать? Али не помните, как тяжко сдерживать чувства в такие годы?

– Не желаю больше слышать эту мерзость, – Белаго вздернул нос. – Я – потомственный поборник Света, и с младенчества строго следую канонам. Да, Тьма много раз пыталась меня соблазнить, но я ни разу не поддался порокам. А вы… – сердце сановника дернулось от вспышки ярости, – бесстыдники, трусы, слабаки… В оковы их!

Захар внимательно посмотрел на блондинку – типичная деревенская бабеха, пышная и румяная, полюбоваться есть чем. Перевел взгляд на ее хахаля, который разве что в кальсоны еще не напрудил. Подумал немного, сверился с отчетами, прикинул за и против, и вздохнул:

– Подождите.

Влюбленные уставились на него с надеждой. Лев Николаевич – с раздражением. Но вся проблема заключалась в том, что эти два балбеса не врали. Возможно, сидящая внутри них Тьма ловко обманывала детектор лжи.

Возможно, она изначально пустила сыщиков по ложному следу. И прежде чем эти бестолочи попадут в лапы Авраама, стоит узнать все обстоятельства с предельно допустимой точностью. Захар не питал к ним жалости, но если обман вскроется (а он непременно вскроется – например, в ходе испытаний, когда эта парочка погибнет лютой смертью, а Тьмы внутри не обнаружится), с него три шкуры спустят, и обелить свое имя уже не получится.

С другой стороны… что-то не давало покоя совести – вернее, ее полумертвому частично атрофированному остатку. Что-то снедало и бередило душу – совсем капелюшечку, самую толику…

Киборг отчаянно гнал от себя эту мысль, но люди в новом мире – и, о ужас, даже дворяне – заметно отличались от всех тех, с кем приходилось сталкиваться прежде. Они казались… менее испорченными и злобными, что ли? И на ум все чаще приходило сравнение с похищенными из семей новобранцами, которых еще не успели подготовить к первому экзамену. Да, они уже замазались по уши, но еще не преступили самую важную черту, что отделяет еще человека от уже нелюдя. И эта грань – вовсе не новые органы или имплантаты.

– Что еще? – из раздумий вырвал сердитый возглас экзарха.

– Я не проверил пальчики, – Захар виновато улыбнулся. – Эй, господин Широкая Кость – протяни-ка лапки.

– Шутить изволите? – осмелел послушник. – С чего я должен что-то показывать этой нечисти?

– Делай, что он велел, – процедил Белаго.

Пухлый с недовольным вздохом подчинился. На сверку отпечатков ушла доля секунды, после чего киборг поджал губы и покачал головой:

– В этих ботинках определенно шастал убийца. Но их хозяин здесь ни при чем. Обувь украли, сделали в ней грязное дело, а потом вернули обратно.

– Захар Михайлович, – в глазах экзарха блеснула сталь. – С каждым новым твоим словом мне все сложнее тебе верить. А порой и вовсе кажется, что ты пытаешься сойти за душевнобольного. Так вот знай: сумасшествие – не повод для смягчения наказания.

– Дайте-ка еще ботинки…

Киборг разве что с головой в них не залез – просканировал все от мысков до пяток, но судя по отметинам на внутренней стороне, лазутчик нес ботинки на указательных пальцах, а потом ими же помогал обуваться, отчего отпечатки полностью смазались.

Однако сканер обнаружил волокна шерсти – скорее всего, ноги убийцы заметно меньшего размера, и чтобы ботинки не слетели, бестия натянула плотные вязаные носки. На этом след обрывался, и хоть пришелец оказался весьма близок к разгадке, лазутчик случайно сумел его обхитрить.

– Наигрался? – буркнул конвоир. – Не тяни время – лучше помолись перед смертью. Глядишь, Свет еще очистит твою грешную душу.

– Я хочу поговорить со служками, что якобы видели меня около молельни.

– Захар… – строже прежнего сказал Белаго. – Я все сильнее склоняюсь к мысли о том, что Авраам в чем-то да прав.

– Это базовая процедура опознания, – охотник пожал плечами. – Ты же ратуешь за букву закона – так и следуй ей. Может, меня оговорили. Может, эти служки и есть агенты Бездны.

Экзарх протяжно выдохнул и нехотя ответил:

– Только из уважения к букве закона. Но это – твой последний шанс.

Узника отвели в допросную и заперли в клетке, затем позвали первого свидетеля. За столом уже сидела девушка-писец и старательно стенографировала каждое слово – значит, Белаго и впрямь пытался вести дело в соответствии с примитивными, но все же процессуальными нормами, а не просто пускал пыль в надежде, что Авраам куда-нибудь внезапно испарится.

– Представься, – молвил Лев Николаевич и сцепил пальцы у подбородка.

– Фома, – тощий молодой мужчина нервно сглотнул. – Младший иерей.

– Ты видел человека, что стоит за моей спиной?

Служка с опаской взглянул на заключенного и кивнул:

– Да, ваше преосвященство. Такого верзилу ни с кем не спутаешь.

– При каких обстоятельствах это произошло?

– Я проверял защитные письмена недалеко от лестницы главной молельни. И тут мимо прошел этот типчик. Меня аж мороз по коже прошиб, когда он оказался рядом. Улыбка дьявольская, глаза адски блестят… Но я знал, что после испытания его освободили из-под стражи, поэтому не стал вмешиваться. Ходит и ходит – преосвященство разрешили.

– Во что я был одет?

– В черную тройку, – сразу ответил послушник, и пришелец расплылся в ехидной ухмылке.

– Понял. Свободен. Зовите следующего.

Второй повторил примерно то же самое, и так же заявил, что на киборге красовался черный костюм – тот самый, в котором он щеголял на сцене. Когда и этого свидетеля отправили восвояси, Захар не удержался от едкого замечания:

– Ну что, сударь. Кто из нас прав?

– Черти что тут творится, – Белаго снял монокль и потер переносицу.

– Ну, давай, не стесняйся, – пленник откровенно злорадствовал. – Скажи это, ведь правда – не грешна и не зазорна.

– Это не мог быть ты, – наконец проворчал экзарх. – Потому что твой костюм уничтожили сразу после того, как тебя доставили в лечебницу.

– Именно, – пленник щелкнул пальцами. – Значит, на этих бедняг навели морок или галлюцинацию… Магия Тьмы на такое способна? Судя по тому, что я видел в доме Игнатовых, она и не такое умеет.

– Да, ты прав.

– И еще один момент. Если лазутчик не знал про костюм, значит, он не смог пробраться в лечебницу. Жаль – поначалу я всерьез рассматривал версию с Иларией, но теперь, похоже, подозрения придется снять. И тем не менее, владыка тебе солгала. Они делали рентген, они копались в моей требухе и прекрасно знают, что никакой Тьмы во мне нет. Так что если захочешь поискать шпионов – начни с нее.

– Лазутчик сейчас важнее. Показания послушников – слишком шаткое доказательство. Авраам разобьет его на суде в два счета.

– О… – Захар состроил скорбную мину, – ваше преосвященство заделалось адвокатом дьявола?

– Я защищаю не тебя, – рыкнул Лев Николаевич. – А справедливость.

– Ну, так что, – киборг просунул ладонь сквозь прутья. – Я твой клиент?

– Ты мой большой должник. Любой другой на моем месте уже заткнул бы тебе пасть, даже если бы ты оказался полностью невиновным. Твои болтливость и ехидство сами по себе тянут на тяжкое преступление.

Пленник хотел съязвить в ответ, как вдруг снаружи донесся тонкий звенящий звук, похожий на смесь колокольного звона и выстрела лазерного оружия из старой фантастики. Миг спустя звон стал таким, словно в коридоре дюжина гигантских комаров (каждый – не меньше коровы) устроили соревнование по жужжанию.

Первое время звон прерывался надсадным дребезжанием, как если бы по медным тарелкам лупили киянками, но затем на смену дребезгу пришли вскрики и протяжные стоны.

Дверь с грохотом распахнулась, и в допросную спинами вперед влетели конвоиры, прикрываясь золотыми щитами и отбиваясь от нападавших сияющими копьями. Из всего отряда в живых осталось лишь четверо, да и те выглядели так, будто по ним дали очередь из лучемета. Опаленная одежда, ожоги на лицах и кровавые слезы от нестерпимо-ярких вспышек, сравнимых разве что с неоновой сваркой.

Но вопреки ожиданиям, на охрану наступали не демоны Тьмы, а такие же послушники и недавние соратники. А перекошенные злобой лица и объятые пламенем рапиры не сулили арестанту ничего хорошего.

– Какого черта происходит?! – Белаго вскочил и схватился за эфес.

– Самосуд, ваше преосвященство, – один из стражников нашел в себе духу пошутить, хотя у самого левая щека превратилась в сплошное черное месиво с торчащими наружу зубами.

– Не дадим осквернить обитель Света! – заорал незнакомый священник и ломанулся вперед с клинком наперевес. – Не позволим поругать святые реликвии! Смерть отродью Бездны!

И полтора десяток глоток разом подхватили:

– Смерть!

Глава 16

– Опомнитесь, глупцы! – вокруг левого предплечья Белаго вспыхнул выпуклый щит, поглощающий лучи с такой легкостью, словно в него светили обычными фонариками. – Вы впали в ересь!

– Это ты еретик! – рявкнули снаружи. – Покрываешь посланника Тьмы! Смерть вам обоим!

Экзарх исторг из ладони столь мощное сияние, что налетчики отпрянули от входа и спрятались за барьерами. В этот миг четверо уцелевших конвоиров захлопнули двери и задвинули прочный железный засов. Лев Николаевич очертил перед собой круги двумя сложенными пальцами, и по углам створки вспыхнули вписанные в окружности треугольники дымчато-золотистого цвета.

– Это убережет нас от волшбы, – первосвященник переключился на лечение раненых, двоих из которых тактический модуль оценил как крайне тяжелых. – Но прорываться придется с боем. Если, конечно, не удастся их переубедить.

– Они в край обезумели, – фыркнул послушник с дырой в щеке, что медленно затягивалась под воздействием благой волшбы. – Когда человек отваживается напасть на главу Синода, он вряд ли надеется на милость и снисхождение. Похоже, Авраам так запудрил им мозги, что они решили принести себя в жертву ради спасения обители.

– В общем и целом, это богоугодное дело, – Белаго склонился над вторым раненым. – Но не в нынешних обстоятельствах. Ведь среди нас нет никакой…

Дверь громыхнула так, что с потолка посыпалась пыль. Фанатики вооружились длинной дубовой лавкой, как тараном, и всем скопом навалились на преграду.

– Боюсь, петли треснут быстрее, чем иссякнут печати, – хмыкнул Щека.

В подтверждение слов от второго удара раздался громкий треск, и доски не раскололись только потому, что их скрепляли стальные полосы. Но даже без имплантатов стало ясно, что запаса прочности хватит максимум на пару подач, а затем озверевшие каратели ворвутся внутрь и учинят резню.

– Сражаться можете? – экзарх сжал пальцы на «яблоке» рапиры.

– А что еще делать? – невесело бросил конвоир и встал рядом, прихрамывая и держась за опаленный бок.

– Тук-тук, – Захар постучал кандалами по решетке. – Обо мне не забыли? Я могу их раскидать в два счета. И не переживайте за братишек – насмерть никого не забью. Можете наручники не снимать – так будет даже удобнее.

– Их осталось больше дюжины, – фыркнул Щека. – Ты силен, спору нет, но всему есть пределы. Ты же не ангел Петров, в самом-то деле.

– Ну, как знаете, – киборг поднял ладони. – Когда меня потащат из клетки, я им все равно головы поотшибаю. Только вы этого уже не увидите.

– Дай слово, что никого не лишишь жизни, – внезапно сказал Лев Николаевич, и биометрический сканер четко дал понять, что светлый властелин боится за свою шкуру – совсем как обычный человек.

БА-БАХ! Верхняя петля изогнулась, и створка едва удержалась на засове, но следующего толчка точно не вынесет.

– Дай слово! – в сердцах выпалил чародей.

– Слово на хлеб не намажешь, – парень осклабился и многозначительно добавил: – Ты мне – я тебе. Уговор?

Грохнуло третий раз, но то ли фанатики попали куда-то не туда, то ли просто выдохлись, но дверь разлетелась не целиком, а посреди нее образовался аккуратный пролом, где и застряла скамья. Но вот следующий таран – двести процентов последний. И судя по тому, как вздрогнул Белаго и вжал голову в плечи, он тоже это прекрасно осознавал.

– Договорились! – мужчина обвел лицо кругом. – Клянусь Светом.

– Другое дело, – пленник подмигнул. – А теперь освободите меня.

Охранник успел лишь отпереть клетку, когда доски разлетелись в щепу, а линчеватели ломанулись внутрь с перекошенными ртами, горящими глазами и рапирами наголо. Конечно, охотник лукавил, говоря о кандалах – лучше, разумеется, без них, но выбора ему не оставили.

Как и не дали достаточно времени на сканирование обстановки и составления боевого сценария. Так что пришлось вспоминать первые тренировки и придумывать маневры на ходу.

Киборг вылетел из клетки аккурат навстречу самому рьяному бойцу. Тот замахнулся клинком с такой силой, что оставил на каменном потолке глубокую опаленную борозду. Модуль предложил оператору зажать сталь меж ладоней, но если бы Захар послушался, то остался бы с обгоревшими костяшками вместо пальцев.

Чтобы уберечься от колдовского пламени, он поймал лезвие на цепь между «браслетами», обвил острие звеньями и вырвал из рук. Швырнул в угол, резко шагнул к налетчику и приголубил лбом в переносицу, одновременно врезав в грудь обоими кулаками.

Зачинщик тут же отлетел в сторону и сполз по стеночке, пуская кровавые сопли из расквашенной сопатки – жив, просто в отключке, потом светом подлатают, и будет как новенький. Второй мятежник хотел уколоть парня в лицо, и наверняка бы попал в цель, если бы не сверхчеловеческие рефлексы и компьютерная точность.

Киборг принял выпад левым браслетом и столь резко толкнул меч вперед, что железное «яблоко» с хрустом врезалось в «адамово». Послушник тут же забыл о драке, схватился за горло и с выпученными глазами ринулся прочь, вправляя травму прямо на ходу.

Третий вскинул руку со вспыхнувшим у запястья золотым огнем с явным намерением испепелить «бестию» святой магией. Узник поднырнул под замах и ударом снизу вверх так рубанул по предплечью, что сломал лучевую кость в двух местах. Противник тут же взвыл и поспешил наутек вслед за товарищем, однако остальные не только не испугались, а, наоборот, воспылали праведным гневом.

– Вперед, братья! – крикнули из толпы. – Тьма сильна, но отступать нам некуда! За императора!

«Вот же дебилы», – подумал Захар, но в тот момент его беспокоил иной вопрос. Длина цепи между лодыжками – полметра, между ногами и руками – метр, между браслетами – вообще смех, двадцать сантиметров.

Проще говоря, ни помахать кулаками, ни покрутить вертушки не выйдет – кандалы пусть и не сковывали движения полностью, но значительно ограничивали радиус рукопашной схватки. Пока фанатики перли в камеру, как лемминги, теснота помогала справляться с ними и в оковах, но вот дальше станет гораздо сложнее.

Еще двоих верзила уложил бычьим толчком плеча и сложенными молотом руками по горбу. Когда же противники поняли, что лезть к медведю в берлогу – дурная идея, они сразу же отступили в коридор и переключились на дальние атаки.

Лучи летели в проем один за другим, порой перемежаясь взрывными комьями земли, железными ядрами и огненными шарами. И хоть иные стихии святоши знали на весьма посредственном уровне, вся эта шрапнель доставляла немало хлопот.

– Надо выкурить их оттуда! – заорал вожак линчевателей. – Скорее, несите ладан!

Долго ждать не пришлось – кто-то приволок целый мешок, поджог и зашвырнул в камеру. Дым поднялся невыносимый – не справлялись ни фильтры в носу, ни очистители крови.

Белые клубы сплошь заполнили и без того малый объем, и киборгу не осталось ничего, кроме как принять навязанные и весьма невыгодные условия. В противном случае он, может быть, и не умер бы от передоза благовонием, а вот его подопечные скопытились бы точно.

– Больше… не могу… – конвоир, кашляя, чихая и утирая слезы, рванул за порог прежде, чем слегка одурманенный пришелец успел отреагировать.

Стоило беглецу оказаться в коридоре, как его в упор расстреляли золотыми копьями, а затем для верности искололи рапирами. Дальше ждать было нельзя, и киборг ринулся на врагов, судорожно прикидывая наиболее эффективный сценарий.

Ему удалось разогнаться и сбить с ног стоящего по центру врага, но развить атаку на фланги не получилось из-за гребаных цепей. Пришлось напасть на левую троицу, в то время как правая принялась нещадно жалить парня в спину. Поначалу удары напоминали шлепки распаренным веником в бане, но затем боль становилась все острее, а в нос, еще не очищенный до конца от ладана, шибанула вонь горелой плоти.

Ничего не оставалось, кроме как мангустом прыгнуть к ближайшему сопернику, накинуть цепь на шею и прикрыться тушкой, как живым щитом. Подельники беднягу не пощадили и опалили магией так, что на нем вспыхнула роба.

Захар тут же схватил орущего налетчика за шиворот и с разворота метнул в высокое стрельчатое окно, полуприкрытое зачарованными ставнями. Бросок вышел столь сильным, что послушник вышиб створки и рухнул в куст кипариса – достаточно влажный от росы, чтобы потушить огонь. И хоть первый этаж дворца находился довольно высоко от земли, куст смягчил падение, и фанатик отделался испугом и парой несущественных ушибов.

Уклоняясь от заклинаний нырками и раскачиваниями, охотник подскочил к следующему палачу, поднял его на плечо и шваркнул спиной об пол. И пока ублюдок вспоминал, как дышать, накинулся на последнего в левом фланге, вышиб рапиру, вцепился в глотку и придушил – несильно, но достаточно, чтобы отправить послушника поспать.

С оставшейся троицей схлестнулись Белаго и Щека. Последний конвоир вытаскивал из камеры полуобморочных соратников и под яростный лязг металла приводил в чувство. Меж тем рапиры звенели, как скаженные, а от чар дерущиеся прикрывались золотистыми кулачными щитами размером чуть меньше тарелки.

И эта светская (каков каламбур) дуэль продолжалась бы битый час, если бы киборг не зашел противникам в тыл и не грохнул их головами друг об друга. Черепушки стукнулись, как пустые кокосы, а хозяева кулями шлепнулись на пол.

– Они убили Феофана, – процедил экзарх, глядя на окровавленное тело посреди коридора. – Это зашло уже слишком далеко. Авраам ответит за все!

– Успокойся, – осадил его киборг. – Расправа над старым упырем всколыхнет всю обитель и неминуемо приведет к войне. Нужно отыскать лазутчика как можно скорее и доказать вину старика на совете. Тогда с невинных снимут все обвинения, а виноватые получает по шапке и от чужих, и от своих.

– Верно, – кивнул Щека. – Не хватало еще, чтобы этого идиота посчитали мучеником.

– Что здесь происходит?! – громом грянул знакомый голос.

По коридору скорым шагом шел уже известный владыка Никон в сопровождении десятка священников рангом пониже. Все выглядели предельно воинственно и держали руки на эфесах – один неверный жест, и начнется новая схватка, в которой арестант наверняка проиграет. Чертова (точнее, божья) магия изрядно его потрепала, да и долгая голодовка стала сказываться на эффективности в бою.

– Эти братья на нас напали, – Белаго вышел вперед, и соратники (пока еще) встали друг напротив друга, разделенные узким лучом из бойницы. – Хотели свершить самосуд.

– Самосуд?! – в изумлении произнес мужчина. – Синод послал их, чтобы отправить подозреваемого под надежную охрану и не дать ему свободно перемещаться по обители перед заседанием. Это может быть опасно и для него, и для всех нас.

– С каких пор Синод решает что-то без моего ведома и участия? – Лев Николаевич нахмурился, а на тонких скулах вздулись желваки.

– С недавних, – раздался еще один голос, который Захар предпочел бы никогда больше не слышать. – С тех самых, как ты встал на сторону этой твари и лезешь из кожи вон в попытках ее обелить!

На запах крови и дрязги подоспел Авраам со своей свитой – в два раза большей, нежели отряд Никона. Задумай они устроить дворцовый (храмовый) переворот прямо сейчас, и сам император не смог бы им помешать.

– Мы договорились не бросаться голословными обвинениями, – напомнил просвещенный. – Или вы забыли?

– Смиренно прошу прощения, – старец оскалил острые зубы и с такой ненавистью посмотрел на Белаго, что никакой Бездне и не снилось.

– Договорились о чем? – у экзарха заболела переносица от часто сведенных бровей. – Что за шашни за моей спиной?

– Ваша власть трещит по швам! – в сердцах выпалил Никон. – Обитель на пороге Схизмы! А вместо того, чтобы успокоить братьев, вы якшаетесь с этим… человеком. Дабы избежать дальнейшей смуты, владыки приняли решение передать всю власть совету, а вас отстранить от обязанностей до приговора. Это – единственное условие, которое устроит обе стороны. Подумайте, ваше преосвященство, что вам важнее – должность или орден.

– Какая прелесть, – Захар осклабился. – Ничего не напоминает?

– Обе стороны? – Белаго вскинул острый подбородок. – То есть, вас – и приспешников этого фанатика?

Все ожидали, что Авраам взорвется от гнева, но вместо этого хитрый змей тихонько прошипел, чтобы не выдать свои замыслы раньше срока:

– Не стоит путать фанатизм с истовой верой. В Писании не сказано, что избыток оной – это плохо. А вот обратное упоминается не раз.

Лев Николаевич стиснул зубы и сжал кулаки, но Щека встал рядом и хмуро буркнул:

– Не надо. Сейчас мы в меньшинстве.

– Вот именно, – Никон протянул ладонь. – Сдайте оружие, ваше преос… святейшество.

– А что потом? В клетке меня запрете?

– Нет. Вы останетесь в своих покоях до итогов слушаний.

– То есть, в суде я участия принимать не буду? – удивился мужчина.

– У совета большие сомнения в вашей непредвзятости, – спокойно ответил Никон. – Вам все равно объявили бы отвод. Если хотите, чтобы решение устроило всех – не противьтесь нашей воле.

– Кажется, я уже знаю, каким будет ваше решение! – священник смерил Авраама яростным взглядом.

Его паства сей же миг схватилась за эфесы, просвещенные – тоже. На окаменевшее плечо Белаго легла ладонь раненого конвоира – то ли в знак поддержки, то ли с намеком – не бузи. И чародею не осталось ничего иного, кроме как подчиниться. Но перед тем как снять портупею, он строго произнес:

– Поклянитесь Светом – вы оба, что расследование пройдет в полном соответствии с законом. И что суд в самом деле будет судом, а не расправой над неугодными. Что будет расследование, а не подлог. Что будет дознание, а не пытки. Что у подозреваемого будет защитник, а не хулитель. Что будут честные присяжные, а не подхалимы, которые все уже для себя решили, – мужчина указал на стонущих на полу линчевателей. – Поклянитесь – и я сойду с вашего пути.

– Клянусь, – первым произнес Никон.

Старец замешкался, как черт у порога церкви, заозирался по сторонам и с наигранным поклоном прошептал:

– Клянусь.

– Свет свидетель, – Белаго протянул владыке перевязь с рапирой и кобуру с револьвером. – Коль обманете – вам этого не простят.

– Уведите их, – бросил Авраам столь нетерпеливо, словно с ночи хотел в туалет. – И да помогут нам всем боги.

***

Как вскоре выяснилось, ниже келий находился еще один этаж, где располагалась самая настоящая магическая тюрьма. Камеры в ней представляли собой тесные кубы, склепанные из листов корабельной брони.

Двери, похоже, сняли оттуда же – толстенные стальные овалы с крохотными окошками запирались поворотным колесом и вполне сгодились бы для входа в небольшой ядерный бункер.

Разумеется, все это великолепие покрыли защитными письменами – да так много и плотно, что от обилия каллиграфической резьбы рябило в глазах. Вырваться отсюда, наверное, не смог бы даже повелитель Бездны, но и предназначалась темница явно не для рядовых дворян.

Соседей у киборга не оказалось – все «каюты» пустовали. Его заперли (по сути, замуровали) в ближайшей ко входу ячейке и выставили стражу из семерых вооруженных до зубов священников.

– Вот где надо реликвии прятать, – фыркнул узник.