Текст книги "Биомеханический барон (СИ)"

Автор книги: Сергей Чехин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 31 страниц)

– Без тебя разберемся, отродье, – прозвучал ответ, и парень сразу понял, кто взялся за его охрану.

– Я требую адвоката, – с ходу заявил охотник. – И публичного освещения процесса. Хотя бы в стенах этой обители.

– Лучше помолись, – усмехнулся маг. – Глядишь, Свет тебя простит и мгновенно обратит в прах. Ибо на казни ты будешь подыхать медленно и очень мучительно.

– А еще я хочу есть. Голод – это пытка, а ваши владыки поклялись меня не пытать.

– Можно какой-нибудь заслон поставить? – спросил сосед вертухая. – Чтобы не слышать его скулежа?

– Требую еды и адвоката! – Захар застучал ногой по двери. – Вы нарушаете права заключенного!

– Закрой пасть! – третий пустил в окошко луч света, но магическая защита работала в обе стороны, и свет просто впитался в стекло, пустив по строкам золотистую волну.

– Еду и адвоката! – стук стал громче и настойчивее, эхом разносясь в подземелье. Больше всего это походило на удары молотком по кастрюле и мало кого могло оставить равнодушным.

– Может, откроем дверь и намнем ему бока? – предложил четвертый. – С переломанными ребрами не особо покричишь и ногами не помашешь.

– Еще чего удумал. А если он и впрямь посланец Тьмы? Видел, что случилось с теми служками? Так же хочешь?

– Еду и адвоката! – не унимался пленник. – Я могу так стучать хоть до самого утра!

Десять минут спустя стражники поняли, что киборг не шутит, и сдались – иначе находиться рядом с ним стало попросту невыносимо. Одного послали наверх – сообщить о непристойном поведении смутьяна и запросить дальнейшие распоряжения. Хотели еще взять воску для берушей, но гул переборки пронзал насквозь с такой силой, что не спасала даже волшба.

– И побольше еды! А еще хочу повидаться с друзьями! Заключенный имеет право на свидание! Сви-да-ни-е! – бум-бум-бум-бум. – Сви-да-ни-е!

От грохота голова разболелась даже у охотника, что уж говорить про чародеев. Полчаса спустя им пришлось выполнить все без исключения требования, потому что деться из узкого коридора некуда, а владыки строго-настрого запретили оставлять арестанта одного.

Пришлось послать второго гонца в высокие кабинеты, и вскоре тот вернулся в сопровождении отряда догматиков. С собой послушники привели Еву, Алексея, Чехова и Галагана – девушка несла полное ведро вареного картофеля, а Дмитрий – объемистый кувшин с водой.

– Куда такой оравой? – прикрикнул стражник. – Что за собрание тут устроили?

– Я – его невеста! – баронесса вскинула тонкий носик. – А это – мой брат. Имеем право на свидание.

– А я – его адвокат и деловой партнер, – сказал Галаган. – Имею право на приватную беседу с клиентом.

– Даже не мечтайте, – отмахнулся главный конвоир. – Не хватало еще, чтобы вы плели свои темные заговоры у нас под носом. Все общение – только в нашем присутствии.

– Я – его лечащий врач, – важно заявил Антон Павлович. – По закону имею право осмотреть задержанного.

– Тогда смотрите через окошко, – хохотнул надзиратель. – Ибо эту дверь я не открою даже под страхом смерти.

– А как мы передадим ему еду и воду? – проворчала Ева.

– Там внизу заслонка для помойного ведра, – священник указал на овальную пластину чуть выше уровня пола, снабженную отдельным запором и окруженную множеством ржавых болтов. – Ее, так уж и быть, приотворю.

– Это садистские условия содержания! – злобно бросил Захар. – Тут из мебели только железная кровать, а из белья на ней лишь ржавчина и влага! Я протестую и требую хотя бы матраса.

– Да на кой он тебе сдался? – не выдержал один из фанатиков, что привел гостей. – Суд завтра в полдень, и ты его не переживешь. Потерпишь как-нибудь ночь, не развалишься.

– Завтра в полдень?! – вспыхнула баронесса – в прямом и переносном смыслах – и чуть не выронила ношу. – Да вы издеваетесь?! Как нам успеть подготовиться в столь короткий срок?!

– Как хотите, – усмехнулся послушник. – Так постановил совет владык. Значит, так и будет.

– Вы просто хотите его убить! – крикнул Алексей. – Больше вам ничего и не надо!

– Эй, мелкий, – кулак вонзился в стальную преграду, и та протяжно зазвенела. – Помнишь, что я говорил про слезы? Даже не думай ныть, или я вернусь с того света и оторву тебе уши.

– Как ты? – девушка поставила ведро у заслонки и прильнула носом к окошку. – Судя по крикам – вполне неплохо.

– Пока – да. Но завтра пойдет потеха, – парень вздохнул. – Иногда кажется, что мое появление здесь – просто случайная ошибка. Вот мир и пытается избавиться от чужака, как от занозы. Так что, видать, на роду написано – сгореть живьем. В пушке, или на эшафоте… какая теперь разница?

– Что такое? – Ева фыркнула. – Наш храбрый и неуязвимый богатырь закручинился в тяжкой долюшке?

– Я лишь объективно оцениваю реальность. В текущих условиях шанс моего выживания чуть меньше процента. Я не найду улики, сидя в этом гребаном ящике. И не смогу вывести посланца Тьмы на чистую воду. А значит, мне и быть козлом отпущения к вящей радости Авраама.

– А что если улики поищем мы?

Киборг запрокинул голову и рассмеялся.

– Вы? Обнищавшая колдунья, бездарный лоботряс, заштатный лекарь и трусливый ребенок. Лучшая, мать вашу, команда спасения!

– Тогда сиди и жди казни, – баронесса спокойно пожала плечами. – И наслаждайся своей последней трапезой.

Девушка развернулась и зашагала на выход. Захар ждал, что подруга в последнюю секунду передумает, но та даже не оглянулась.

– Стой! – узник прильнул к стеклу. – Подожди!

– Что-то не так? – ехидно отозвалась волшебница. – Принести еще картошки?

– Вернись.

– Зачем?

– Хочу рассказать кое-что о посланцах. Эти твари – чрезвычайно опасны. Особенно те, что выглядят как люди. Я столкнулся с такой гадиной в шахте и едва не склеил ласты.

– Это так, – Галаган кивнул. – Ему пришлось поглотить целую жилу манорода, чтобы уничтожить мерзость.

– И это был всего лишь лейтенант. Кто ошивается в обители я даже не представляю. Но эти существа сражаются со мной на равных – так что сама представишь, насколько они сильны.

– Благодарю за полезный урок, – тем же тоном произнесла Ева. – Пожалуй, мы запремся в комнате, возведем защиту и не выйдем до приговора.

– Погоди… – киборг влип в запотевшее окошко так, что нос свернулся набекрень. – Вы же собрались искать улики.

– А зачем? – невеста равнодушно пожала плечами. –Сам же сказал, что у нас нет шансов. Так что всего хорошего.

– Ты ведь издеваешься, да? Ерничаешь? Наслаждаешься моментом, когда я на грани смерти?

– А ты боишься умереть?

– Да, черт тебя дери! – пленник саданул кулаками в переборку. – Боюсь! Я не полностью сраная машина, я все еще человек. И хочу жить долго, млять, и счастливо!

– Мы тоже, – баронесса подошла вплотную к двери, и от ее ледяного дыхания стекло затянуло инеем. – Я, мой брат, отец, все вокруг. И если хочешь, чтобы мы спасли тебя – поклянись спасти нас.

Захар фыркнул, ухмыльнулся и после коротких раздумий все же бросил:

– Хорошо…

– Хорошо? – она поднесла ладонь к уху. – Я не ослышалась?

– Черт подери, мои яйца и так в стальных тисках, а ты давишь на них еще сильнее! Радуйся, что я загнан в тупик! Торжествуй – ты победила. Даю слово, чтоб тебя. Даю!

– Как в прошлый раз? – в карих глазах заплясали сердитые огоньки. – Когда украл манород и собрался сбежать?

– Я… – киборг не нашел, что ответить, и вместо этого свесил голову и ткнулся лбом в холодный металл. – Я просто пытаюсь выбраться из этого дерьма. И не хочу подохнуть, как собака.

– Что, уже не так весело? – Ева хищно оскалилась. – Больше не тянет паясничать? Почуял на своей шкуре, что такое смерть за спиной? Теперь я вижу, что человечьего в тебе и впрямь гораздо больше. Ты получил великую силу, но так и не понял, как потратить ее с пользой. И прожигаешь этот дар, как дурак – наследство.

– Я звал тебя не за нравоучениями, – вздохнул арестант.

– Заткнись и слушай, – девушка едва не сорвалась на рык. – Что на всем белом свете тебе дороже всего? Ну, кроме самого себя.

Захар призадумался, и тут из памяти как по приказу всплыли образы родных – веселых и радостных, несмотря на тяжкий труд и непростые условия. Ему никогда не нравилась бедная жизнь на ферме, но лишь оказавшись в казарме, он понял, сколь прекрасны и легки были те деньки.

Пусть впроголодь, пусть в лишениях, но они любили друг друга, стояли за своих горой и тешились надеждами, наплевав на все невзгоды. Потому что это и есть подлинное счастье, когда в душе тишь да благодать, несмотря на творящийся снаружи ад.

– Моя семья, – угрюмо произнес пленник. – Вот, что для меня самое дорогое.

– Тогда поклянись семьей, что ты не бросишь нас, если мы тебя спасем, – прошипела девушка. – Что будешь защищать даже с риском для жизни – так же, как и нам придется рискнуть ради твоей свободы.

– Многовато договоров в последнее время, – парень зажмурился и ткнулся затылком в холодный металл. – Но, этот, похоже, заключить придется. Я клянусь своей семьей и всем, что мне дорого, что защищу вас в час угрозы и нужды. Но учти – я не подписываюсь бегать за вами до старости. Прикончу Игнатова, подыщу вам безопасное гнездышко, раздобуду денег – и в расчете. Устроит?

– Устроит, – Ева улыбнулась. – А теперь скажи, с чего нам начать.

– А вот здесь, моя сладкая, и начинается самое интересное, – в окошке блеснули ощеренные в ехидной ухмылке зубы. – Дело в том, что я не имею ни малейшего представления, как выследить эту тварь.

Глава 17

– Нет-нет-нет, – Ева отшагнула от двери и подняла ладони. – Ты же невероятно умный. И это все, что сумел придумать? Вернее, не придумал ничего?

– Время! – гаркнул охранник, заметно занервничав. – Мы и так пошли вам на уступки, пора и честь знать. Прошу на выход, свидание закончено.

– Ну же, Захар! – не унималась баронесса. – Наверняка есть какие-то наметки.

– Посланец Тьмы действует тайно, – задумчиво произнес киборг. – Значит, вряд ли будет привлекать к себе слишком много внимания. Следовательно, это не Авраам – это был бы ну слишком очевидный вариант. Это не Илария – она явно работает на кого-то другого. При этом…

– Господа и дамы! Вас силой вывести?

– При этом у посланца должно быть достаточно власти, чтобы влиять на верхушку Синода. Не думаю, что это кто-то из владык. Скорее всего, это священник рангом пониже. Но не сильно. Маскироваться под служку или младшего послушника слишком неэффективно.

– Все, пошли вон отсюда! – свирепо бросил вертухай и схватил девушку под локоть.

– Еще раз ее тронешь, – прорычал пленник, – и я смотаю твою руку в клубок, как веревку.

Стражник посмотрел на него с явным сомнением – мол, что ты сделаешь мне из своего ящика, но все же пальцы убрал.

– Милая, – Захар прильнул губами к стеклу. – Может, поцелуешь на прощание?

Ева поначалу не поняла, к чему эти фортели, но заметив строгий взгляд товарища, тут же подошла к окну.

– И вот еще что, – охотник отрегулировал имплантаты так, чтобы его слышала только девушка, и никто больше. – Просто найдите улики. Не пытайтесь напасть на эту тварь, не вздумайте спровоцировать ее раньше срока, иначе вам конец. Найдите железные доказательства – и предъявите в суде. Тогда общими усилиями эту гадину, может, и заборем. Но если она поймет, что вы под нее копаете – вам не жить. Будьте предельно осторожны.

Баронесса кивнула и одними губами прошептала:

– Мы тебя вытащим. Держись.

– Да мне-то что, – парень взял ведро картошки и вальяжно развалился на ржавой кровати, продавив прутья едва ли не до пола. – Я здесь в полной безопасности. А вот вам придется несладко.

***

Сразу после темницы отряд невольных сыщиков направился в гостевое крыло, где их и держали под усиленной охраной, мало отличимой от домашнего ареста.

После поимки «отродья» градус напряжения заметно спал, и дворец перестал походить на осиный улей в преддверии лесного пожара. Во многом потому, что главные противники догматиков – просвещенные – если не легли к их ногам, то как минимум заявили о невмешательстве.

И теперь на смену жарким проповедям пришли тихие и смиренные беседы, от которых у Евы бежали мурашки по всему телу. Сторонники Авраама сбивались в мелкие стайки и о чем-то перешептывались в темных углах и пустых коридорах, делая вид, что освящают письмена и печати.

Хотя кто знает, чем они занимались на самом деле – может, наоборот ослабляли защиту перед новым вторжением. Когда же гости (или все же пленники) шли мимо, их одаривали столь едкими улыбками и взглядами, что сомнений не оставалось – после казни Захара сразу же возьмутся за них.

Так или иначе, пока что гражданской войны удалось избежать, но лишь потому, что одна из сторон сложила оружие – по крайней мере, до вынесения вердикта. Но если пришельца все же удастся оболгать и приговорить к смерти, власть Авраама вырастет настолько, что Белаго мигом низложат до алтарного чтеца – и то, если очень повезет.

А вот что будет дальше, прямо зависит от того, как сильно ошибается здоровяк насчет бесноватого старца. Если он и впрямь никак не связан с Тьмой – исход будет один. Если же вождь освященных и есть посланник, то арестантам не помогут даже боги.

– Приспешники Бездны! – выкрикнул особо ретивый служка и заступил отряду путь. – Еретики! Анафемы!

Никон на полпальца вынул клинок из ножен, и смутьян тут же растворился в толпе. Но судя по змеиным глазкам, сдерживаться они будут недолго – а именно, до завтрашнего полудня. Но даже сейчас некоторые фанатики аж дрожали от злобы, когда пленники шли мимо, и если бы не конвой, их может и не убили бы, но точно вырвали бы волосы и пересчитали ребра.

По счастью (и благодаря владыке в охране), до комнат добрались с приключениями, но хотя бы без крови. В просторном коридоре перед дверьми обустроили небольшое фойе с плетеными креслами и круглым журнальным столиком.

Предполагалось, что здесь гости будут развлекаться музыкой, играми и разговорами перед сном, но собравшимся было совсем не до веселья. Всего за дело взялись трое: Ева, Галаган и Чехов.

Инга и Сергей Иванович еще оставались в лазарете – одна с душевным потрясением, второй – с сердечным недомоганием. Аксинья ухаживала за обоими, Алексей же бесцельно бродил меж шкафов с шахматами и картами, вполуха слушая, о чем говорят взрослые.

– С чего начнем? – баронесса решила возглавить расследование и с ходу приступила к решению задачи. Собственно, в запасе у них оставались вечер да утро, и на долгие прелюдии не было ни минуты.

– Давайте еще раз обрисуем ситуацию в целом, – Антон Павлович поправил пенсне. – Ибо повторение – мать учения, а учение – верная дорога к результату. Возможно, впопыхах мы упустили что-то важное, а теперь сообща сумеем это заметить. Только вот не помешало бы сперва выпить кофия – ночь предстоит долгая и, очевидно, бессонная. Алешенька, попроси охранника кликнуть служку.

– Я бы не рисковал, – фыркнул Галаган и развалился в кресле, как на шезлонге. – Яду вряд ли подмешают, но уж плюнут – как пить дать.

– И все же я отважусь, – доктор смиренно улыбнулся. – Тем более, одно мое заклинание находит все известные отравы. Что же до ситуации, то она – хуже некуда.

– И не поспоришь, – Ева откинулась на спинку, подперла подбородок кулаком и напряженно уставилась перед собой. – Пойди туда – не знаю куда. Найди того – не знаю кого.

– Отнюдь, моя милая, – возразил Чехов. – У любого зверя есть повадки. У любого преступника – мотив. И мы знаем, что посланец в первую очередь покусился на святую реликвию этой обители.

– Но для чего? – спросил Дмитрий. – Просто чтобы подставить Захара? Или же конечная цель – полностью оставить дворец без защиты?

– В реликвиях очень мало дара, – напомнила девушка. – И на полное восполнение уйдут месяцы, если не годы. Так что о барьере волноваться нечего – вторгайся хоть сейчас.

– Ваша правда, сударыня, – тонкие пальцы лекаря постучали по фарфоровой чашке. – Местная братия говорит лишь о двух вещах – о расправе над Захаром и о том, как мало нынче жертвуют хрусталита.

– Значит, дело не в артефактах, – непривычно разумно рассудил франт. – Получается, что наш здоровяк – главная угроза посланцу, вот он и решил от него поскорее избавиться. И справился весьма успешно.

– Из этого можно сделать вывод, – добавил врач, – что посланец так боится лишиться маскировки, что готов пойти на любые меры. Выходит, его сила – именно в человеческом облике. Это не воин, не охотник, а подстрекатель. И цель его ясна – посеять смуту и раздрай среди послушников. Схизма сильно ослабит братство, если вообще не разрушит окончательно. И тогда уже никто не помешает Бездне творить все, что захочется. Очевидно, напасть прямо сейчас легионы по какой-то причине не могут, поэтому задача номер один – подготовить плацдарм для грядущего наступления.

– Это нам уже известно, – Галаган нахмурился до складок на лбу, пытаясь выжать максимум из скудных знаний и явно жалея, что вместо учебы лазал сокурсницам под юбки. Да и преподавательницам тоже. Славное вышло времечко в Академии. Жаль, что толку от него мало. – Но как это поможет найти смутьяна? Им может оказаться кто угодно.

– Перед уходом Захар сказал, что посланец скорее всего среди высшего духовенства, – напомнила Ева. – Не служка, но и не владыка.

– Это когда он успел? Когда вы лобызались через стекло? – хохотнул Дмитрий.

Колдунья покраснела и сжала кулаки, но грядущую ссору прервало появление горничной. Аксинья поклонилась, поставила поднос на стол и сложила руки на передничке в ожидании дальнейших указаний.

– Как отец? – баронесса вмиг забыла о нахале и его остротах.

– Гораздо лучше, – служанка устало улыбнулась и повернулась к пижону. – Ваша сестра – тоже. Можете не беспокоиться, им оказывают всю необходимую помощь и уход.

– Хороший кофий, – Галаган пригубил напиток, забыв о возможной отраве. – А винца сможешь достать?

– Нашли время пить, – окрысилась Ева.

– Да полно-те вам, милая. От бутылки на троих еще никто не просыпался в канаве.

– Передай Сергею Ивановичу, что у нас… – девушка вздохнула, – все хорошо…

Тонкие губы задрожали, на веках выступила влага. Дворянка сдерживалась до последнего, но затем уронила лицо в ладони и беззвучно разрыдалась, дрожа тонкими бледными плечиками.

– Сударыня… – выдохнул Чехов.

– Мы не успеем, – Ева не всхлипывала и не подвывала, а говорила достаточно четко, словно и не рыдала вовсе, но слезы так и катились ручьями. – Захара казнят – и больше никто нас не спасет, не вступится, не защитит… Эта ноша… слишком тяжела. Я не справлюсь.

Горести минувших дней накрыли лавиной, под которой сломался бы и куда более прочный хребет. Только сейчас девушка поняла, как сложно ей тащить своих мужчин после смерти матери.

А теперь к вечно ноющему братцу и хандрящему мягкотелому папе добавился еще и наглый дуболом, ради которого, похоже, и вовсе придется вывернуться наизнанку. И когда баронесса прикусила палец, чтобы не зареветь в полный голос, на плечо внезапно легла теплая ладошка.

– Справишься. Мы еще не начали даже, а ты уже сдалась? Времени полно. Что-нибудь придумаем.

Девушка повернула голову, внимательно посмотрела на брата и только тогда заметила, как сильно он изменился за минувшие мытарства. Мальчишка заметно похудел, и теперь вряд ли кто-либо обозвал бы его даже в меру упитанным.

От лишений, тревог и голода сдулись щеки и втянулся живот, а одежда свободно болталась в талии. Вдобавок, Алексей стал следить за осанкой, хотя раньше постоянно сутулился – во многом для того, чтобы скрыть выпирающее пузо.

И держал плечи расправленными, а голову – поднятой, отчего сразу прибавил в росте. И чтобы исчезли все сомнения в причине столь разительных изменений, стал зачесывать непослушные волосы назад, в меру сил подражая густому ежику Захара.

Но малец стремился за кумиром не только внешне, но потихоньку перенимал и внутренний стержень. Хотя бы потому, что раньше и сам пускал сопли, едва видел сестру плачущей. Сейчас же он источал такую уверенность и твердость, что слезы у Евы высохли сами собой. Если уж братец не ревет, то и ей не престало вешать нос.

– Парень дело говорит, – Галаган хлопнул по коленям. – Рановато мы раскисли. Давайте все обдумаем еще раз. Что мы вообще знаем об этом посланце?

– Он очень сильный маг Тьмы, – ответил Чехов. – А маскировка чрезвычайно мощна, раз его до сих пор никто не заметил. Похоже, бестия может не только отводить глаза, но и стирать память, а то и вовсе замещать воспоминания ложными.

– А вот это уже зацепка! – щеголь встал и принялся вышагивать вокруг стола. – Если опросить святош, наверняка кто-нибудь да расскажет о некоем подозрительно скрытном брате, который как бы есть – и одновременно как бы и нет.

– Что-то вроде морока или фантома! – подхватил лекарь.

– Именно! Знаете, есть такие типчики, рядом с которыми становится как-то не по себе. Думаю, очень скоро мы выйдем на подозреваемого, и тогда…

– Хватит, – холодно произнесла баронесса с окаменевшим от напряжения лицом. – На ваши расспросы уйдет неделя, не меньше – так что забудьте. Я знаю, как мы поступим. Тварь придется ловить на живца – иного варианта нет.

– Она же нас попросту убьет, – Антон Павлович с равнодушным видом пригубил кофе.

– Не убьет, – девушка победоносно улыбнулась. – Ведь это будет прямым доказательством того, что Захар – невиновен.

Мужчины в недоумении переглянулись, подумали немного и с облегчением выдохнули.

– Ну, разумеется! – Дмитрий щелкнул пальцами. – Наш великан надежно заперт и не может выбраться из тюрьмы. Значит, бестия не осмелится разорвать нас на куски.

– Зато легко остановит сердца, – резонно заметил Чехов. – Или тихонько придушит в темном углу. Или подстроит несчастный случай.

– Всем троим? – Галаган хмыкнул. – Не слишком ли подозрительно?

– Мы не станем доводить посланца до отчаянных шагов, – сказала Ева. – Не надо загонять собаку в тупик – иначе она неминуемо укусит. Наша задача – слегка ее подразнить, чтобы просто залаяла. А уж затем не зевать и сразу отметить, кто именно гавкнул. Уверена, мы сможем убедить владык испытать указанного нами подозреваемого. Но если тот окажется обычным чародеем, второй попытки уже не будет. Так что действовать придется быстро, но слаженно.

– Что ты задумала? – спросил Алексей. – Я тоже хочу поучаствовать.

– Слушайте внимательно, – сестра подмигнула, приободренная наметившимся выходом из безысходной на первый взгляд ситуации. – Это очень простая пьеса в трех актах.

Несмотря на заявленную простоту, на объяснение всех деталей и нюансов ушло без малого полчаса.

– И кто будет играть живца? – поинтересовался Чехов после обрисовки плана. – Предпринятые меры хороши и полезны, но его роль все еще весьма опасна.

– Наживкой буду я, – уверенно произнесла Ева.

– Почему это ты? – удивился Галаган. – Я тоже подхожу. Я его друг и деловой партнер. Никто не заподозрит подвоха.

– Я уже все решила, – девушка обвела собравшихся строгим взглядом. – Это я заключила сделку с дьяволом – мне и нести всю ответственность.

– Тогда я буду приманкой второго плана, – не унимался щеголь. – Или предлагаете весь спектакль сидеть за кулисами, чтобы все овации достались вам?

– Могут быть не овации, – заметил лекарь, тщательно продумывая каждый акт в поисках несостыковок и логических противоречий. – А гнилые помидоры.

– Гнилые помидоры – это наша последняя трапеза, если оговорим невиновного, – фыркнул Галаган. – Так что я настойчиво предлагаю свою кандидатуру.

– Тебе никто не поверит, – проворчала баронесса. – Чем ты вообще можешь внезапно заболеть? Разве что похмельем. К тому же, у тебя есть личный доктор. А вот если занедужит лекарь – тут сразу видно, что дело серьезное.

– Я буду второй приманкой, – неожиданно заявил Алексей. – И не отговаривайте. Захар – мой друг. И что я скажу ему потом? Что пальцем о палец не ударил, чтобы его спасти? И мне-то уж наверняка поверят.

– Это все равно опасно, – сестра качнула головой. – Я не могу так рисковать тобой.

– А я не могу всю жизнь сидеть под чьей-то юбкой! – выкрикнул мальчик. – Сначала под маминой, потом – под твоей!

– Давай поменяемся, – Дмитрий поднял руку. – Я не прочь занять твое место.

– Умолкни! – хором рявкнули брат с сестрой, и Алеша продолжил: – Я – наследник, что бы вы там с отцом не придумали. Даже если он передаст род Захару, рано или поздно мне придется начать свой. А для этого я должен вырасти мужчиной, а не тюфяком.

– Слышите? – франт поднес ладонь к уху. – Мне кажется, или у него голос ломается? По-моему, мальчишка взрослеет прямо у нас на глазах.

– Ты еще слишком мал и слаб! – Ева решила сопротивляться до последнего.

– А как я стану сильным, если ты сидишь у меня на шее, как наседка! – Алексей до хруста сжал кулаки, а в глазах сверкнули колдовские молнии.

– Я должна…

– Ева Сергеевна, – с мягкой улыбкой произнес Чехов, подперев щеку пальцем. – Если встать ногой на зерно, оно никогда не взойдет. Да, в начале плод надо поливать и удобрять, но любому побегу однажды понадобится свобода. Даже самые сильные и породистые деревья чахнут в тени.

– Но… – внутри баронессы кипел ураган, разрывая душу между страхом, ответственностью и чувством долга. – Мама завещала мне присматривать за ним… Не бросать в тяжелую минуту… Не подвергать опасности…

– Да ну вас всех с вашими спорами! – крикнул Алексей. – Я все для себя уже решил. И я спасу Захара, чего бы мне это ни стоило!

Мальчишка в один прыжок забрался на стол, выставил перед собой руку и рухнул вниз лицом. И прежде чем сестра успела моргнуть, раздался отвратительный чавкающий хруст, сменившийся более чем натуральным воплем на весь этаж:

– А-а-а-й!!! Ру-к-а-а-а-а-а!!!

– Алешка?! – Ева вскочила и уставилась на брата округлившимися глазами – она явно не ожидала, что их выверенная до строчки пьеса пойдет коту под хвост с первой же сцены.

– Бо-о-о-о-льно!!! – юнец заливался крокодильими слезами и корчился на полу. – Врача! Врача! Позовите врача!

– Антон Павлович, помогите!

– Боги! – Чехов опустился пред страдальцем на колени и окутал выпирающую шишку золотым туманом. – Одной магией здесь не обойтись. Я могу унять боль, но в любом случае придется накладывать шину, иначе кости неправильно срастутся.

– Ну и дела, – Галаган осмотрел травму и поморщился, как от зубной боли. – У него словно второй локоть вырос. Вот так оказия… Охрана! На помощь!

– Что у вас происходит? – в холл вошли двое послушников.

– Я споткнулся и упал, – заныл баронет. – И сломал руку.

– Черти что… – фыркнул стражник. – Обождите, сейчас кликнем старших.

Вскоре напарники вернулись с носилками и уложили на них пострадавшего.

– Я могу пойти с ним? – спросила Ева. – Я его сестра.

– Не велено, – хмуро бросил маг. – Сказали оставаться в покоях.

Девушка бросила встревоженный взгляд на брата. Тот высунул кончик языка и подмигнул. Баронесса в недоумении открыла рот, но мальчишку уже унесли.

– Порой птенцы покидают гнездо раньше срока, – философски изрек Чехов и разжег под медным кофейником колдовской огонь. – Иногда они разбиваются. Или на земле их ловят кошки. Или злые дети. Это опасно, вне всяких сомнений, но иначе летать не научишься. Еще ни одной птице не удалось взмыть под облака, ни разу не взмахнув крыльями.

Ева хотела ответить, но промолчала, провожая Алешку затуманенным взором.

***

– Это ж надо так умудриться, – посетовала пожилая целительница, стягивая винтом деревянные тиски. – Я сперва подумала, что ты выпал из окна.

Ее помощница как могла обезболивала конечность, но пациент мычал, корчился и сучил ногами на кровати.

– Больно, тетушка… – простонал юнец и откинулся на потную подушку. – Боюсь, не стерплю. Сердечко у меня от рождения слабое, а тут еще столько ужасов натерпелся.

– Да уж, – женщина скривила губы. – Коль преставишься до суда, владыки мне точно голову снимут. Придется тебя ненадолго усыпить. Готов?

– Премного благодарен, – пациент с облегчением сглотнул.

– Марфа – потуши его на часок. А ты как проснешься – сразу назад не беги. Надо будет все еще раз проверить.

Девушка сдула с ладони сияющий туман прямо в перекошенное побледневшее лицо. Алексей глубоко вдохнул и сразу же потерял сознание. Очнулся уже под вечер в общей палате, где кроме него спал всего один служка. Этот, видимо, подхватил что-то серьезное – его переодели в больничные одежды, а робу повесили на спинку.

За окном наперебой стрекотали цикады, вдоль стен прогуливались стражники, по коридору время от времени проходил патруль с магическими факелами – мальчик видел их лучи в щели под дверью. Понаблюдав за ними, он высчитал, что дозор возвращался каждые десять минут, и на всю затею отведено очень мало времени.

Стражники прошли раз, второй, а баронет все лежал под одеялом и напряженно вслушивался в каждый шорох и топот ботинок. И попутно убеждал себя, что вычисляет самое точное расписание патруля, чтобы случайно на него не наткнуться и не испортить всю затею. Хотя сердце твердило иное – Алексей попросту боялся.

Потому что даже не представлял, что с ним сделают, если поймают. Но больше пугало то, что тогда план неминуемо сорвется, и завтра в полдень его друга казнят. А без защиты семью Титовых тоже ждет неминуемая смерть. И хоть страх пронзал тело насквозь, выбора не оставалось – раз уж вызвался в труппу, то пора выходить на сцену.

– Захар бы не испугался, – шепнул под нос мальчик. – Он вообще ничего не боится.

Алексей привстал на локтях, но тут же юркнул под одеяло – треклятые пружины в кровати заскрипели на всю палату. Сосед заворочался, всхрапнул, как конь, но тут же затих. Малец осторожно поднялся, дрожа и обливаясь холодным потом, на цыпочках подкрался к служке и стащил его вещи.

Отошел подальше, чтобы не шуршать тканью, как можно тише обулся и надел просторную светлую робу. Подпоясался широким кушаком, накинул глубокий капюшон и чуть слышно взмолился:

– Петр всемогущий, отведи от меня вражьи взоры и помоги в деле праведном. – Постоял еще немного, пока дозорные не прошли мимо, и в последний раз шепнул: – Никто ничего не заметит. В обители полно низкорослых служек. А среди них есть подростки чуть старше меня. Да и не такой уж я маленький. Ну, с богом.

Он мышью шмыгнул в коридор и побрел вдоль дверей, таясь в тенях и вздрагивая от каждого звука. Антон Павлович рассказывал, что не так давно посещал дворцовую лечебницу для практики и обмена опытом. И на вечернем совете с уверенностью заявил, что искомая вещь должна быть в комнате отдыха для целителей, вот только мальчик толком не запомнил, где именно та находится.

– Что бы делал Захар на моем месте? – прошептал лазутчик. – Начистил бы всем физиономии и взял, что надо. У меня так не получится. Значит, надо поступать по-своему.

Вдруг соседняя дверь со скрежетом распахнулась, и мрак коридора озарил яркий свет – а вместе с ним и парнишку. Тот дернулся, как от кнута, и едва не сорвался в галоп. И лишь собранная в кулак воля и осознание важности задания удержала Алексея от бегства, после которого его сразу бы раскрыли.