Текст книги "Путеводная звезда. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Сергей Извольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

Но к воронкам вели и другие желоба, по полу: по остовам частично разрушившихся стен расположилось пять каменных крестов. По количеству стен.

Пять стен. Осмотревшись, я понял, что небольшое здание храма выполнено в форме пентагона – правильного пятиугольника с одинаковыми сторонами. И у каждой стены стоял жертвенный крест. Не прямой, а косой. И предназначение крестов даже без восприятия пролитой чужой крови не явилось бы для меня секретом. Очень уж характерные на каждом луче креста и снизу, и сверху держатели для рук и ног. Под каждым из крестов также в камне пола были сделала выемки для сбора крови. И от них, от каждой, также по полу шел желоб в центр комнаты, к воронкам отверстий.

В ушах, на грани слышимости, раздался неясный, едва различимый шум. Такое у меня было в прошлой жизни, в прошлом мире – когда, если удается попасть в ранний час в античные памятники культуры, оказываешься в них почти один. Сильнее всего я ощущал подобное в Тунисе, в амфитеатре Эль-Джема, и в руинах Геркуланума, наряду с Помпеями погребенным когда-то после извержения Везувия. Обычная игра воображения, но при этом возникает ощущение, что стоит чуть-чуть напрячься и услышишь шум ушедшей эпохи, звуки которой впитали тысячелетние камни.

Я глубоко вздохнул, и медленно выдохнул.

– Ира.

– Мой лорд.

– Выйдите пожалуйста.

Ира и Ада без слов развернулись и быстро вышли из развалин храма, спустившись с пирамиды вниз.

Я остался наедине с алтарем. И понял, что шум минувшей эпохи звучал у меня в ушах совершенно реально. Магия Крови. Я чувствовал связь, и даже некоторое – после ритуала Кровавого союза, сродство с этим местом.

Да, это не игра воображения. Я действительно слышу – через года, через века даже, звуки этого места. Гортанные песнопения, крики и плач жертв, бурный восторг зрителей и даже рев неведомых тварей; слышу даже как режут плоть обсидиановые ножи жрецов, приносящих жертвы.

Встряхнувшись, с трудом преодолев желание позвать обратно Иру и Аду, я обошел вокруг черного алтаря. И осматриваясь заметил, что все каменные желоба – ведущие от предназначенных для распятия крестов, все забиты нанесенным ветром песком, прахом пыли и мелкими камешками. Кровь ни по одному из них не текла уже сотни, если не тысячи лет.

Значит на крестах, когда открывался ведущий в усадьбу Юсуповых-Штейнберг портал, жертвы не приносились. Кто-то совсем недавно умер на стоящем в центре черном камне.

Для открытия арки портала нужны жертвы – и для этого подойдут вполне обычные люди. Вопрос в количестве. И судя по воспринимаемым мною звукам прошлого, когда местная цивилизация угасала, даже сотни убитых на крестах жертвы врата, даже калитку, открыть для растерявших умение жрецов не смогли.

Так. Кресты по стенам предназначены для обычных людей. А черный камень алтаря в центре, он… чужд этому миру. Он не для обычных разумных, жизненная энергия которых используется для пробития канала между мирами.

Медленным вдохом втянув в себя воздух, я вдруг осознал, что совсем недавно здесь – на этом самом алтаре, определенно был убит одаренный. Всего один, но его смерть открыла дорогу сразу сотням демонов, атаковавшим нас в усадьбе Юсуповых-Штейнберг.

Насчет отобранных палачами чужих жизней я уже получал ответы однажды – на полянке в охотничьем домике. И примерно знал как это делать. Вот только…

Вот только в прошлый раз это было в живом мире, в совсем еще недавно благостном месте – в чистом и светлом березовом лесу. В месте, где не лилась сотнями лет кровь умирающих в муках и страхе жертв.

Если я попробую сейчас собрать осколки чужой смерти в попытке понять кто погиб здесь – не станет ли это опасным? И не придется ли после собирать осколки уже моего сознания?

Раздумывая таким образом, я так и стоял в центре разрушенного храма-пентагона на вершине пирамиды, пытаясь понять себя. Сейчас мне нужно было определиться – гложет ли меня внутри червоточина страха, от которого я уже устал, или же это нужная, совсем нелишняя здесь и сейчас предусмотрительность.

Так и не придя к надлежащему выводу, подошел ближе к алтарю. Положил на каменную поверхность недоеденный резиновый брикет сухпайка. Машинально отряхнул руки, и только после, осторожно, словно касаясь неподвижной, но опасной и ядовитой змеи, положил ладонь на камень.

Шум в голове стал громче, и руку я отдернул.

Вдох, выдох, и преодолевая, даже задавливая накативший страх, я снова положил ладонь на каменную поверхностью.

Не лучшая была идея – заглянуть в воспоминания этого места.

Напитанный кровью жертв камень не был разумным. Но он – в отличие от этого мира, был живым. И меня вышвырнуло в местную Изнанку – ее остатки, частично разорванные. Рваная и неполная полуявь-полунавь.

И здесь, на границе мертвого мира с его мертвым же, призрачным отражением, я оказался словно перед огромным бесформенным монстром, жаждущим чужих мучений и страха. Или, за неимением, желающим сожрать разум одного идиота, который решил поставить эксперименты с неизвестными артефактами.

Монстр, правда, оказался не до конца пробудившимся. Кроме того, на каменном алтаре лежал недоеденный брикет, который меня скорее всего… ну, не то что спас, но уберег от более пристального внимания. Потому что именно эта недоеденная пластилиновая мерзость оказалась словно якорем, за который я схватился, выпрыгивая обратно в мертвый мир из остатков местной Изнанки.

Постояв несколько минут, анализируя, я пришел к выводу что в принципе, ничего серьезного мне не грозило. Свалить я бы сумел в любом случае. Да, несомненно, я бы и так остался жив, здоров и при памяти, но… недоеденный брикет все же помог. Без него, наверное, мне было бы не очень хорошо. А так отделался лишь сильной, моментально запульсировавшей под бровями головной болью, и спутанностью мыслей – попав под эхо готовящейся ментальной атаки неразумного организма.

Щелчком сбросив недоеденный брикет с алтаря на пол – прикасаться к нему больше не хотелось, я вышел из здания храма и спустился вниз по лестнице. Глаза заливал пот, на голове словно надет чугунный обруч, тело казалось ватным. И, кроме этого, меня в спуске сопровождали картинки воспоминаний.

Здесь, на каменном алтаре, совсем недавно умерла Варвара Островская. Семнадцать лет, русская, владеющая даром, из мещан. Одержимая из предыдущей группы фон Колера.

Варвара, по официальной неофициальной версии – это я от Николаева знал, якобы погибла на одной из Арен Второго Инферно в поединках с демонами. Подобных тем, в которых совсем недавно участвовала Саманта со своими родезийцами – русские географы таким тоже занимались.

На самом же деле Варвара приняла смерть здесь. И об этом не знал даже Николаев. А кто знал? Наверняка знал фон Колер, как организатор ее смерти. А кто еще?

Может быть Марьяна? Они же работали с бароном в связке. И может быть я что-то упустил, и все же есть смысл добраться до вокзала Елисаветграда, чтобы забрать из камеры хранения ее заметки.

«Et_in_Arcadia_ego» – даже пароль от ячейки без записи помню. Пароль, который нам с Валерой Марьяна на бумажку записала. Интересно только, он с кавычками или без? И нижние подчеркивания – это просто пробелы, или нижние подчеркивания?

Пока я спускался по ступеням, пробиваясь через ватную слабость, мысли так и лезли в голову. Но оказавшись внизу, поморщившись от очередной пульсации боли под бровями, понял – в данный момент в этой жизни мне неинтересно больше ничего, кроме отдыха.

Пока Ира отводила меня в предназначенную палатку, Ада сходила за Андре. Стрелковый инструктор пришел проведать, выслушал мою интересную историю и посоветовал принять снотворное и обезболивающее. А еще попросил в следующий раз предупреждать, когда меня озаряют удивительные идеи, стыковываясь с безудержным энтузиазмом.

Ни снотворное, ни обезболивающее я принимать не стал – справился сам, ментальными практиками. Уснул, даже не раздеваясь. О чем сильно пожалел, когда проснулся весь мокрый и липкий от пота.

Проснулся я, кстати, не сам. Меня разбудил шум нездоровой суеты вокруг. Который мне очень и очень не понравился.

Глава 22

Глянул на часы, выданные вчера Андре. Обычные механические, с фосфоресцирующими стрелками.

Часы показывали три часа шесть минут. Три часа шесть минут утра – это я больше пятнадцати часов проспал. Подумал об этом мельком, выбираясь из палатки. И сразу заметил вокруг ускоренное движение. Пробежал мимо десяток бурбонов – в одну сторону, в другую просеменили несколько гуркхов. Двое из них сгибались под тяжестью автоматического гранатомета, явно недавно доставленного. Еще один тащил массивную треногу, остальные несли ящики с боеприпасами.

– Что за суета? – поинтересовался я у Иры.

И едва услышал свой голос, как из ушей пропала преследовавшая меня со вчерашнего дня, с момента спуска с вершины храма ватная пелена. Которую я даже и не замечал до этого.

Сразу на меня навалилось какофония звуков – крики команд Андре, характерный лязг подготавливаемого к бою оружия, речетатив ругательств – это Мустафа уже со второй группой организмов прибыл. Но неожиданно, слыша голос сирийца, я с помощью эмпатии понял, что за показной бравадой раздающего указания Мустафы скрывается самый настоящий страх.

Обернувшись на голос, я его даже увидел. Спину, правда – сириец вместе с десятком бойцов в форме моего отряда варлорда пробежал в сторону оборудованных позиций. Хотел его окликнуть, но меня уже отвлекла Ира.

«Мать моя женщина» – только и произнес я, обернувшись по жесту индианки. Посмотрев туда, где из прохода перевала, противоположному тому откуда мы пришли вчера, на наше плато надвигалась густая и высокая – высотой в пятиэтажный дом, пелена.

Обволакивающие клубы «тяжелого» дыма лоскутной пелены ползли на нас без ветра – словно созданный генератором стелящийся дым на рок-сцене. Неприятное зрелище – даже одним своим видом пелена серого, с красными прожилками цвета вызывала омерзение.

Мимо меня, что-то громко крича, вновь пробежал Мустафа, подгоняя уже другую группу бойцов отряда. Сириец был взбудоражен настолько, что смотрел на мир широко открытыми глазами. Подобного зрелища он явно не ожидал здесь увидеть – хотя, судя по его реакции я понял, что природа дымовой завесы ему известна.

Мустафа заметил меня и притормозил. Без слов он махнул рукой – одним жестом и поздоровавшись, и показав что на меня у него нет времени, и вновь ускорился, направляясь к расположению подчиненных бойцов.

Клубы надвигающегося на нас стелящегося дыма между тем добрались до подножия плато, обтекая его с двух сторон. И целенаправленно обходя нашу скалу, добираясь до разрушенной части, после обвала превратившийся в пологий склон. Там уже занимали оборону гуркхи и бурбоны, распределял отдельных бойцов по позициям Мустафа. Вот только за последние секунды Андре не было не видно, ни слышно…

– Артур.

Не было видно, потому что стрелковый инструктор сейчас находился за моей спиной. Резко обернувшись, я столкнулся с ним взглядом.

– Сейчас здесь станет… жарковато, – голос Андре был неестественно спокоен. – Укройся в храме и прошу тебя, не лезь в драку некоторое время. Когда небо над нами полностью закроется, и мы окажемся окружены, Ира и Ада помогут тебе в поиске существ, контролирующих пелену.

Выждав короткую паузу, дождавшись моего кивка, Андре продолжил.

– Для освещения здесь я буду пускать красные и зеленые ракеты. Эта пелена не непроглядная, она как густой туман. Но чем света больше, тем лучше. Держат пелену контролеры. Пока мы в пелене, мы ограничены в возможностях. Поэтому контролеров нужно найти и убить. Найти тебе их помогут Ира и Ада, а вот убить – попробуй сам. Думаю, кроме тебя этого никто сделать не может. И я очень на тебя надеюсь в этом, – голос Андре по-прежнему был неявственно спокоен. Выдавало его состояние только речь – он никогда раньше не разговаривал подобными короткими рублеными предложениями.

Вслух отвечать я опять не стал, вновь ограничившись кивком.

– Когда полетит желтая ракета, можете начинать поиск, – сказал Андре индианкам. После стрелковый инструктор глянул на меня. Он явно хотел что-то еще сказать, но справился с собой и не сказал. Развернувшись, Андре направился в сторону позиций гуркхов, я же обернулся на крики Мустафы.

– Артур, – едва отвернулся, как сразу повернулся обратно на оклик Андре.

Приостановившийся стрелковый инструктор стоял сейчас в паре метров.

– Будь острожен, – только и он.

Как показалось, хотел сказать Андре совершенно другое. Но что, теперь не спросить – он уже бежал на оборудованный командный пункт.

Между тем некоторые щупальца клубящейся пелены уже понемногу заползали на скальное плато. Очень сильно напоминая мне поисковые щупальца пылевого конструкта, созданные две недели назад Дианой во время матча турнира. Кстати, кроме теневых и неприятно багряных лоскутов, словно неводом удерживающих в себе пелену, наступающий на нас тумана из поднятой пыли в основном и состоял – обратил я внимание.

Очень, так скажем, странное и неприятное совпадение. Хотя с другой стороны, в пустынном мертвом мире что еще можно эффективно использовать кроме Воздуха и пыли как связку для маскирующего или поискового конструкта? И, опять же, в мутной надвигающейся пелене виднеются багровые змейки. Словно удерживающие, и даже тянущие за собой всю конструкцию. Возможно, для ее создания стихия Воздуха и не использовалась.

Осматриваясь по сторонам, я уже – в сопровождении индианок, дошел до подножия лестницы пирамиды. Причем воспринимал реальность словно с запозданием, сам словно сквозь пелену. Состояние такое, как будто поднять подняли, а разбудить забыли; в преддверии боя это, наверное, защитная реакция разума. Я будто сам себя невольно успокоил, заставив воспринимать происходящее словно все еще продолжающийся сон.

Оказавшись у лестницы, собрался было подняться наверх, чтобы осмотреться. Но неожиданно меня удержала за плечо Ира.

– Там будет опасно, мой лорд, – покачала головой индианка, взглядом указав на вершину.

И снова ко мне обернулась. Глянув при этом очень странно – с иными, чем обычно, эмоциями. В этот момент вперед, приближаясь, сделала шаг Ада. Заставив меня напрячься – все же со считыванием информации с алтаря я напрочь забыл о роли Ады в убийстве (?) Элимелеха. Вроде ее и Андре привел, которому я доверяю, но вроде она же и Элимелеха – по официальной версии, убила.

Но Ада и Ира, как оказалось, обо всем этом не забыли. И у них обеих, как оказалось, было ко мне важное и неотложное дело. Которое уже известным способом решало проблему моего недоверия и подспудного напряжения от появления Ады.

Решила вопрос доверия Ада также, как в свое время и Ира. Только Ада была старше и опытнее. Поэтому обошлось без порчи одежды и лишней вычурной красоты: Ира, принося мне личную клятву верности на крови, ритуальным клинком полоснула себя через одежду, взрезая ткань. Ада же сейчас плавным движением расстегнула скрытую молнию, и сбросив портупею с подсумками, приспустила комбинезон, оставшись голой по пояс.

Присев на одно колено, индианка достала из ножен широкий листовидный клинок с витой рукоятью. Без задержек ритуальный клинок глубоко вошел в кожу Ады на левом боку, и оставляя широкий надрез двинулся наискось вверх, через живот к правому плечу, пройдя в середине груди.

Вокруг опустился глухой полог – с момента начала ритуала мы находились в центре концентрации силы. Здесь, в этом мире, не было цельного и действительного отражения – Изнанки, куда нас вытолкнуло с Ирой во время проведения первого ритуала. Сейчас мы просто оказались в центре невероятного сопряжения сил – так, что даже воздух начал потрескивать от сконцентрированной вокруг энергии. И концентрация этой силы создала вокруг нас непроницаемый купол, отделивший происходящее от остальной реальности.

Ада уже довела клинок до плеча и лезвие взвилось вверх, вместе с несколькими алыми камельками. Ритуальный клинок вспыхнул красным сиянием и перехваченный обратным хватом, вонзился в сердце индианки. Сгустившийся воздух вокруг тяжело колыхнулся – уплотнившийся настолько, что мы по ощущениям находились уже даже не в толще воды, а будто бы в тягучем мазуте.

В глухой, давящий на уши тишине раздался скупой металлический щелчок – вонзившийся в сердце Ады клинок там и остался, а обломленная рукоять от него отделилась. Стоя на одно колене, Ада уже протягивала мне рукоять ножа.

Я второй раз участвовал в подобном ритуале, и сейчас наблюдал происходящее новым, более спокойным взглядом. Отстраненным. Видел и глубоко взрезанную плоть Ады – из широкого надреза пока не упало ни капли крови, все удерживалось внутри энергетическим контуром; видел и биение кроваво-красного клинка, пульсирующего в такт ударам ее сердца. Видел и глаза Ады, внешне спокойно глядящие на меня.

Только внешне. Ада сейчас, как и Ира раньше, совершала жертвоприношение, также отдавая мне свою жизнь. Отдавая не своей богине, не в вечность, а даря ее непосредственно мне. При этом ничего не прося взамен. И пусть у Ады получалось скрыть волнение внешне, я все равно его чувствовал.

Отметив это, я обратил внимание еще и на то, что нож, как в прошлый раз с Ирой, не разделялся – мы ведь находились не в Изнанке. Ритуальный клинок Ады в момент удара просто частично перестал быть материальным и вонзился в ауру эфира.

Протянутая рукоять клинка в раскрытой ладони Ады между тем ожила. Извиваясь, словно пожирающая саму себя змея, витые кольца уменьшались, пока на ладони индианки не остался лишь небольшой перстень. В камне которого, в такт пульсации сердца индианки, забился кроваво-красный мотылек.

– Моя жизнь принадлежит тебе, мой лорд, – совершенно спокойно, глядя на меня своими желтыми кошачьими глазами, произнесла Ада.

Сказала она это, по-прежнему сохраняя внешнее спокойствие. А вот Ира в ее ситуации, как помню, довольно серьезно волновалась. Да она, впрочем, и сейчас волновалась: молодая телохранительница осталась стоять в кругу и сейчас наблюдала за происходящим.

Неожиданно – я думал в этом ритуале могу участвовать только двое. Или дело в том, что Ира уже отдала мне свою жизнь?

Еще я мельком заметил и отметил, что кольца серьезно отличаются. У Иры после ритуала жертвоприношения рукоять ножа превратилась в изящное колечко. В котором можно увидеть пульсацию ее сердца в красных глазах небольшой змейки. Кольцо же созданное ритуалом Ады больше напоминало массивный перстень. И кровавое сияние билось в такт ударам сердца в виде мотылька в большом камне.

Когда забрал перстень с ладони Ады, принимая дар ее жизни, забирал и надевал его себе на палец с мыслями, что хорошо имеется возможность скрывать их от чужого зрения. А то скоро, если приобретение контроля за чужими жизнями пойдет так же споро, стану похожим на цыганского барона, с нанизанными на все пальцы золотыми печатками.

Когда забрал кольцо, с Ады вместе с моим движением стянуло полог концентрации обволакивающей ее энергии. И вместе со снятием этой пелены соединился и исчез глубокий надрез, оставленный ритуальным ножом. И сам нож стал невидимым, при этом оставшись в ее сердце.

– Мой лорд, – все также бесстрастно, как и ранее произнесла Ада.

Одарившая мне свою жизнь индианка резко поднялась, глубоко поклонилась и только после этого стала надевать верх от своего комбинезона.

В этот момент стало понятно, зачем здесь осталась Ира. Уже держа в руке длинный – длиннее моего, клинок кукри, она сжала лезвие рукой и дернула рукоять из сжатого кулака. Окровавленное лезвие освободилось, а Ира подошла ближе, сжимая руку и не давая крови вылиться из ладони. Ада, с совсем небольшим опозданием – застегивала ремни с подсумками, торопливо достала из ножен свой кукри и повторила действия Иры.

Ритуал сопряжения – понял я, когда обе индианке протянули мне свои окровавленные руки.

Сейчас все происходило совсем не так, как во время ритуала кровавого союза с Валерой и Эльвирой. Тогда мы проводили ритуал равных, сейчас же Ира и Ада отдавали мне каждая частичку себя. В одностороннем порядке – также, как на недавнем матче это делала феечка Селена, ретранслируя на остальных свои чувства восприятия. Которые, правда, она позаимствовала у Дианы, оперирующей поисковым заклятием.

Индианки же сейчас сами обе собирались – по указанию Андре, заняться поиском.

Ритуал сопряжения был мне хорошо известен. Да, Магия Крови запрещена, карается смертной казнью, но базовые ритуалы знают даже ученики начальных школ для одаренных. Поэтому без лишних вопросов я сделал себе разрез на руке. И убрав нож, протянул правую – невредимую, руку. За которую свободными, также правыми руками взялись Ира и Ада. Свои взрезанные окровавленные ладони они положили на созданный из наших рук замок. Порезами вверх, не давая проливаться лишней крови.

Сразу после я протянул вперед левую руку и заставил крупные капли упасть в разрезанные ладони индианок. Вокруг моментально набухла багряная пелена, мешая не только двигаться, но и дышать. Не обращая на это внимания, я тремя пальцами собрал смешанную со собственной кровь из ладони Иры и провел себе по левой скуле, оставляя под глазом широкую полосу. Полосу крови Ады, соответственно, оставил на правой скуле. Сразу начав очень четко воспринимать обеих.

Ритуал был закончен, и мы одновременно – по моему взгляду, сделали шаг назад, разрывая контакт. Сразу, словно вспышкой, разрушился закрывающий нас колпак тягучей, сгустившейся пелены. И мы втроем сразу оказались в центре водоворота событий.

Пылевая завеса уже пришла на плато. Вокруг было… не темно. Туманно. И вокруг царило призрачное свечение – в небо одна за другой летели сигнальные ракеты, освещая пространство зелеными всполохами. Кроме того, клубящаяся пыль пелены подсвечивалась метающимися красными змейками, поддерживающими заклятие. Причем багряные змеи на плато не проникали – их словно удерживала незримая сила, как будто ограждающая, воздвигнутая по периметру плато невидимая стена.

Даже не стена, а купол – сверху удерживающие чужую пелену багряные змеи тоже дальше определенного расстояния не проникали. Вот оно что – понял я предупреждение Иры. Разрушенное здание храма на вершине пирамиды в безопасную зону не входило, и багряные линии там чувствовали себя как дома.

После окончания ритуала ко мне сначала вернулось восприятие зрением. А после, с небольшим запозданием, вернулся и звук. Словно тумблер повернули.

Вокруг гремели выстрели. Густо гремели. Несмотря на это, я отметил, что стрельба ведется размеренная – не заполошная, когда бойцы в панике садят в белый свет как в копеечку.

Гулко хлопали дробовики гуркхов, отсекали короткими очередями бойцы Мустафы, басовито работали то и дело включающиеся пулеметы. По-прежнему с шипением вверх одна за другой взлетали осветительные ракеты – раскрашивая темно-серый пыльный мир вокруг зеленым отсветом. Среди которого метались юркие тени. Это были гончие – адские псы подобные тем, что присутствовали на арене, куда обманом привел нас фон Колер. Только тогда их было много меньше. Сейчас же юркие твари стремительно мелькали в самых разных сторонах.

Большинство из них, отбрасываемые попаданиями, катились по земле, разбрызгивая черную кровь и замирая в разных позах. Или не замирая: как раз сейчас одна из гончих, чья задняя часть тела представляла из себя лохмотья ошметков плоти, ползла в мою сторону. Тварь царапала когтями камень и щелкала зубастой пастью, двигаясь и даже существуя только из желания убивать. Не доползла – коротким ударом Ира пригвоздила череп твари к камню. Я даже поморщился, когда кончик ножа индианки металлически скрипнул по камню.

Стрельба вдруг, поодаль, раздалась гуще. Немалая группа гончих пошла на прорыв – в месте, где держали оборону гуркхи. Сквозь освещенную зеленым сиянием ракет пыльную пелену я видел, как сразу несколько бойцов оказались погребены под мешаниной гибких тел, зубами рвущими доспехи и плоть поверженных солдат. В наметившуюся брешь живой волной пробралось сразу не менее трех десятков гончих. И твари все прибывали – живым ковром прорвав линию обороны и разбегаясь по сторонам. Миг, и они уже разлетались, причем несамостоятельно – это захлопали гранаты. Одна из которых, как я видел, разорвалась прямо в месте погребенного под телами тварей бойца.

Из-за пирамиды вдруг появились и пробежали мимо нас с индианками, направляясь к месту прорыва, ведомые Чумбой-Мархосиасом сразу два десятка бурбонов. Демон первый добрался до одной из вырвавшихся на простор плато гончих, перерубая ее длинным костяным клинком напополам.

Вовремя прибывшие бурбоны разобрались с прорвавшимися гончими, а забросавшие место прорыва гранатами гуркхи уже выравнивали боевую линию, возвращаясь на заваленные трупами гончих только что оставленные позиции.

В этот момент, следом за зеленой, взлетела призрачно озарившая пелену желтая ракета.

Ира с Адой этого словно бы и ждали. А я теперь увидел истинную причину того, что у моих телохранительниц кошачьи глаза: обе индианки синхронно упали за землю, преобразившись за краткий миг. Приземлились они уже на лапы, и две черных хищных кошки стремительными прыжками скрылись из вида.

Обе превратившиеся в пантер индианки сейчас большими прыжками перемещались по равнине, уже спрыгнув с плато. Они стелились над землей, не останавливаясь – избегая багряных змей, поддерживающих пелену.

Я оборотней-индианок уже не видел. Но благодаря ритуалу сопряжения чувствовал. Реальность для меня сейчас разделилась на потоки – в основном из которых сейчас был я, а два других составляли передаваемые мне восприятия мира оборотнями-индианками.

При этом довольно сложно и непривычно было воспринимать звериный взгляд. Но помогало то, что последнее время я тренировался в бронекостюме именно с кошачьим спектром зрения. Кроме того, я именно что тренировался: неподготовленного человека такое расстроение сознания вполне могло привести в состоянии овоща на больничную койку психиатрической лечебницы.

Между тем Ира и Ада, расходясь в стороны, миновали сгрудившуюся у стены плато Орду – кроме гончих, прибывали полчища бурбонов и демонов. И они уже нескончаемым потоком лезли на стены, забираясь по телам павших. Одновременно с этим я понял, что в разных местах уже вовсю, на расплав стволов, грохочут пулеметы – видимо, основная живая масса нападающих докатилась и до пологого спуска.

Понимая, что счет жизни и смерти защитников плато идет уже на минуты, я не стал дожидаться, пока рыскающие в поиске по долине индианки увидят контролирующих пелену. Определившись с направлением – повернувшись туда, откуда пришла пелена, я побежал следом за ними. И короткой серией из трех телепортаций соскочил со стены плато. Уже приземляясь, отметил, что совсем – перед лицом страшных событий, потерялся страх перед воссоединением с кукри. Как и не было.

Упруго приземлившись, миновал несколько групп из пары десятков чужих бурбонов и демонов, а после побежал следом за индианками. Бурбоны и демоны видимо, подошли с некоторым от гончих опозданием. И как раз готовились принять непосредственное участие в празднике штурма.

Несмотря на это знание – не очень приятное, мне на бегу стало более легко и свободно. Потому что, когда вокруг смертельный бой в мешанине движения, а ты ничего не делаешь – это очень тяжело. Сейчас же все просто: задачи определены, цели ясны. Главное найти контролеров туманной пелены.

Найти и убить.

Все очень просто. И сосредоточившись на этой цели, можно не думать, что тварей на плато лезет уж очень много.

Даже не очень много, а просто реально дохера. И счет тех, кого я сейчас миновал за последние секунды в пелене тумана, на совсем маленьком просматриваемом пространстве, идет уже не на сотни, а на тысячи.

«Как?» – только и пульсировал у меня в мыслях вопрос.

Этого просто не могло быть. Сотня, две, три – это ожидаемо, мы были к этому готовы. Но контролируемая кем-то орда из тысяч демонов – это нереально. Это просто не вписывается в существующий миропорядок.

– Come on, you sons of bitches! Do you want to live forever? – раздался громкий, донесшийся даже до меня издалека крик Андре.

Так получилось, что в этом, далеко не англоцентричном мире от первого массового вторжения демонов цивилизацию защищал случайный отряд из самых разных людей и нелюдей. Для которых именно английский оказался общим языком общения. И прошедшая через столетие фраза «Ну же, сукины дети, неужели вы хотели жить вечно?» вновь прозвучала здесь и сейчас именно на английском.

Я же в этот момент очень отчетливо понял, что дело откровенно дрянь. Потому что перед защитниками плато уже не стоял вопрос жить или умереть. Отчаянный крик Андре ставил перед оставшимися защитниками плато только одну задачу – не умирать как можно дольше.