Текст книги "Путеводная звезда. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Сергей Извольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

– Про допустимые потери, – произнес я, поясняя. – Дело в том, что у меня не готовые специалисты, а… грубо говоря, двадцать необкатанных рекрутов, во главе со специалистом экстра-класса. Так получилось, и других у меня сейчас нет. Поэтому стандартная процедура планирования для тактического анализатора не подойдет – если выставить, к примеру, принятый условно-допустимый порог в четырнадцать процентов, есть вариант что потери будут в… девяносто пять процентов, – быстро посчитал я в уме, что Мустафа олицетворяет собой почти пять процентов от состава отряда.

– Поняла, – едва заметно кивнула Маша после недолгой паузы и замерла. Я не видел, чтобы ее глаза двигались, но в них и радужки со зрачком не видно. И как понимаю, корпоративная принцесса сейчас просматривает что-то у себя в меню дополненной реальности.

– Все реально, – через некоторое время произнесла Маша. – Но с учетом ручного планирования, вторую композицию я тоже забираю себе лично.

Я в ответ только улыбнулся. Есть услуга, есть ее цена. Если цена не устраивает, но интерес есть, всегда можно договориться.

– Вот и договорились, – кивнул я в ответ на вопросительный взгляд.

– Я назначу ответственных лиц, и отправлю тебе контакты.

– Отлично.

– Скажи, кто от тебя будет участвовать как доверенное лицо, я предупрежу своих людей.

– Фридман, Моисей Яковлевич.

Еще раз кивнув, Маша вновь легко улыбнулась и сказало кое-что, явно характеризующее моего юриста. Что, я не очень понял – мы общались на английском, и прозвучало в ее устах это как: «SS-boy».

– Как, прости? – переспросил я.

– SS-boy, – повторила Маша. И, видя мое легкое недоумение, пояснила: – Your mouthpiece.

– Теперь понял, – кивнул я.

Термин «mouthpiece» мне был знаком по прошлой жизни. В переводе слово значит «мундштук». В определенных же кругах используется как описание корпоративных адвокатов, на голубом глазу доказывающих судье, что это именно тяжелый каток в зоне дорожных работ на скорости сто километров в час обгонял, подрезал и после врезался в автомобиль его клиента, а не наоборот.

Несколько минут еще пообщались, обсуждая детали, после чего попрощались. Прежде чем вызвать Фридмана, я посмотрел в сети значение резанувшего слух выражения SS-boy.

Оказалось, что это весьма говорящая идиома этого мира, в которой SS означало shrewd shark – проницательная акула. И слово boy, мальчик, использовалось скорее всего для подчеркивания внешне безобидного вида акул от юриспруденции, которые по безжалостности вполне могли посоперничать с акулами настоящими.

Мне подобное все еще непривычно, но в этом мире, в отличие от моего, на некоторые темы и символы табуирования нет. Генетика, евгеника, не покрытые здесь грязью истории символы – многие из которых вызывают у меня яркий отклик. Да те же автомобили Ягуар до сих пор с эмблемой на капоте катаются, которая в 1945 году в моем мире была изменена:

– Агтуг Сег-геевчич, – между тем в мой кабинет зашла безжалостная и проницательная акула. Которого я вызвал сразу после окончания разговора с Машей.

Хорошо, что Моисея Яковлевича оппоненты сейчас не видят – подумал я, видя растерянную настороженность переживающего юриста. Все же каждую свою ошибку, даже мнимую, он не просто принимает близко к сердцу, но и пропускает через себя.

– Моисей Яковлевич. Сегодня, чуть позже, я передам вам контакты представителей сотрудников корпорации СМТ. Они помогут нам прокрутить наши деньги на их контрактах для моего отряда. Командир отряда – Мустафа.

Кроме этого, важно. Как только поступит от меня указание, либо по истечении двухмесячного срока, либо по факту более раннего выполнения задачи, нужно будет перечислить ему миллион швейцарских франков. Проследите, чтобы подобная свободная сумма была в наличии.

Кивнув, Моисей Яковлевич преобразился. Понимая, что миг профессионального позора позади, он уже забыл о своей недавней растерянной беспомощности и вернул себе акулий оскал капитализма. После нескольких уточняющих вопросов Фридман вышел, а я собрался было вызвать Мустафу, как вдруг замер. Раздумывая. Серьезно раздумывая.

Мысли о Саманте – о возможности связаться с которой я размышлял, если не прокатит затея с Машей Легран, навели на одну идею. И прежде чем вызвать Мустафу, чтобы обговорить детали дальнейшего сотрудничества, я взял ассистант и написал Саманте сообщение:

«Если вознамеришься посетить мероприятия мецената Валентина Скрипача, буду счастлив составить компанию»

Ответа на сообщение в ближайшие пару минут не получил. Увидел ответ, лишь когда закончил обсуждение деталей с Мустафой. Сообщение от Саманты было кратко и лаконично:

«Принято»

Больше от принцессы писем не было. И на следующий день, и еще через день.

Неделя прошла ударно, так что лишний раз вздохнуть было некогда. Кроме усиленной программы тренировок пришла директива от Татьяны Николаевны – начинать усиленно готовиться к экзаменам в конце триместра. Которые – о чудо, по срокам практически накладывались на финал турнира и бал дебютанток.

Коллежский секретарь Дариус Орбакас, кстати, был направлен именно ко мне как доверенное лицо Татьяны Николаевны, для контроля за моим обучением. Директора гимназии я поблагодарил за заботу официальным письмом, а Орбакасу пообещал сломать ногу, если он приблизится ко мне ближе, чем на пять метров. И сразу обе ноги – если подойдет ближе, чем на полтора метра. Вроде сработало, и даже не нужно было интересоваться у Модеста тем, как Ольга смогла эффектно отвадить Орбакаса тогда, во время обеда.

Кроме учебы и тренировок, каждый день появлялись новые новости. Во вторник пришли вести о дополнительных нововведениях по правилам безопасности турнира. Николаев даже слетал на собрание тренеров команд в Милан, и вечером довел до нас краткое резюме по новым правилам безопасности, а также информацию о непредвиденной гибели одного из участников. Кого, кстати, не разглашалось – так что я предполагал, что случай этот вообще мог быть выдуман за неимением фактуры.

Николаевым, от лица оргкомитета турнира, нам было предложено решить, участвуем ли мы в дальнейшем ходе соревнований. Сниматься мы не стали, и подписав самолично (от руки, а не электронной подписью) протокол голосования, отправили его в Петербург.

В среду пришла новость о том, что команда Петербургской Мариинской гимназии снялась с соревнований. Николаев сразу же после этого выкатил нам новый план тренировок – который, вкупе с учебой, сон вообще практически не предусматривал.

Вот только на выходные я с этого весело пыхтящего тренировками и нагрузками паровозика неожиданно – для себя том числе, соскочил. Потому что в четверг почтовым голубем мне пришло сообщение от Саманты. И «почтовым голубем» – это не идиома. Ко мне в комнату действительно прилетела птица и принесла письмо, привязанное к лапке.

Едва я скрученное послание снял – завязка была сделана своеобразным узлом, так что мне оставалось только потянуть за нить, как птица вдруг перестала существовать. В буквальном смысле: подернулась пеленой, а после – словно растворяясь в воздухе, взвихрилась водоворотом истончающегося праха. Несколько секунд, и нет голубя.

Развернув письмо, я увидел чистый лист бумаги. И лишь через несколько мгновений на нем начали проявляться буквы.

«Дамагарам, Ниамей. Суббота, вечер. Закрытый прием. Составишь компанию?»

Сразу после того, как проявились все буквы, на бумаге возникли изображения кошачьих лапок – словно след на снегу. Еще несколько мгновений и все буквы, и кошачьи лапы с листа исчезли, а сам листок развеялся, как и принесшая его птица.

Намек с кошачьими следами более чем понятен – повторить маршрут кота и прийти в англиканскую церковь на берегу Северной Двины, где в подвале находится действующий портал во мир Второго Инферно.

Со специальным приемом ясности было меньше. Нет, по названиям понятно, что это Африка, территория Gris écharpe. Серая перевязь, если по-русски.

Открыв карту мира, еще раз убедился в говорящем названии: с севера-запада, через центр и на юго-восток континент пересекала серая полоса территорий протекторатов. Слева направо, точь-в-точь как широкая перевязь или орденская лента, носимые через плечо.

Территории Gris écharpe составляли в основном бывшие колониальные владения Германии, Италии и Бельгии, а также часть территорий атлантов – бывшие испанские, португальские и частично французские колонии. Последние вошли в состав серого пояса, завершая его приметную форму, после Нарбоннского Халифата шестьдесят восьмого года.

Если смотреть взглядом из моего прошлого мира, то территории протекторатов находились на месте привычных мне таких государств как Западная Сахара, Мавритания и Мали (явная победа британцев, сумевших расчленить французскую Африку), Нигер, Нигерию (явная победа атлантов, сумевших отторгнуть часть богатой британской колонии), Камерун, ЦАР, Конго и опускаясь направо вниз – к расположенному на месте привычных мне Танзании и Мозамбика огромного протектората Танганьика, находящегося под совместным британо-германским управлением.

Сама серо-стальная территория пояса пестрела внутренними границами. Протектораты были самых разных размеров – к примеру Камерун разделен на условно независимую Республику Камерун, находящуюся под протекторатом Европейского Союза, и отданные корпорациям Новый Камерун, Южный Камерун и Северный Камерун. А вот территории Танганьики, площадью раза в три-четыре больше всех вместе взятых частей Камеруна, были одним протекторатом.

Немного поискав, нашел город Ниамей. Столица султаната Дамагарам, находящегося в центре и африканского континента, и практически в самом центре серого пояса.

Закрытый прием, значит.

От таких предложений в общем-то не отказываются. Но прежде мне нужно согласовать с Николаевым – думаю, если уйду по-английски, по возвращении встречу стену непонимания.

Полковника нашел у него в кабинете.

– Что-то хотел? – оторвался он от просмотра аналитического разбора военной операции. Судя по карте – глянул я на экран, недавняя неудачная для русской армии аравийская компания.

– Да. Саманта Дуглас прислала мне приглашение провести вместе уик-энд.

– По велению души или с определенной целью?

– Точно не скажу, но весьма вероятно, что мы наведаемся в гости к Валентину Скрипачу.

Николаев ничего не ответил и только молча на меня смотрел. Очень долго.

Странные у нас отношения.

Мы родственники, причем близкие.

Мы в тесной связке – мое обучение уже давно преодолело отметку, когда не только Николаев опасен для меня, но я и для него.

Мы предельно откровенны друг с другом.

И при всем при этом мы практически не общаемся ни на какие сторонние темы. А все наше общение часто не содержит даже намека на эмоции – я до сих пор не знаю, с симпатий, нейтрально, или с антипатией ко мне относится полковник. Хотя я и сам еще не определился, как к нему отношусь. Единственно что могу сказать точно – настороженно.

– Если я об этом сообщу… сам знаешь кому, – после очень долгого молчания наконец произнес Николаев, – реакция будет негативная.

– Я не хочу отказываться от этого предложения, – с каменным лицом сообщил я ему.

– Понимаю, – кивнул полковник.

Вновь повисло тяжелое молчание. Думал Николаев несколько минут.

– Я сообщу по факту. Постарайся сделать так, чтобы все было не как в Хургаде.

– Я буду с девушкой, и планирую вести себя прилично.

– Угу. Как с посольством Ганзы в Высоком Граде.

– Так это не я.

– А кто? – по-настоящему удивился Николаев.

– Это штабс-капитан Измайлов и его бешеная рота.

– Дверь.

«Что дверь?» – обернулся я.

– Дверь закрой с той стороны, будь любезен.

– Я уезжаю в пятницу после обеда и рассчитываю быть в понедельник утром, – произнес я за миг до того, как закрыл за собой дверь.

Во время последовавших после разговора нескольких тренировок мы с Николаевым больше к этой теме не возвращались.

Покинул полигон Сарай-Джук я в пятницу днем, как и предупреждал. Мне нужно было время не только долететь до Архангельска, но и по территории мира Инферно добраться до ближайшего форпоста Московской компании. Форпоста с выходом в Африке, как понимаю. Мы же не полетим с Самантой в Дамагарам из Шотландии? Наверное не полетим, хотя кто знает.

С собой в Архангельск взял часть группы Измайлова, Иру и Барбару Завадскую. Мне показалось, что в Архангельске ей будет попроще – она все же более-менее начала общаться с Адольфом, а художник сейчас ведь тоже в Архангельске. Все не на полигоне Сарай-Джук Завадской в четырех стенах сидеть. Хоть отвлечется немного, после пережитого ей полезно.

Прибыв домой – в усадьбу Делашапель, успел лишь мельком осмотреться, на ходу перекусить и переодеться, после чего направился в город. Даже с Зоряной не поздоровался. Она, как оказалось, была на горнолыжном курорте, который я у Валеры всерьез вознамерился забрать, и показать этому миру снежную доску.

До скромного деревянного здания на берегу Северной Двины доехал в сопровождении двух бойцов Измайлова и Иры. А вот в здание церкви зашел без сопровождающих – ведь пропускная способность портала всего один человек в сутки. Наверное, именно поэтому он здесь и находится невозбранно. Как, вероятно, и подобные порталы русских географов на контролируемой британцами территориях.

Уже знакомый молчаливый священник провел меня в подвал, и оставил наедине с каменной аркой, внутри которой поблескивала серая и живая – как ртуть, занавесь.

Неожиданно я почувствовал странное предчувствие. Беды?.. Нет, наверное, все же нет. Не беды, но очень важного события, что предстоит мне пережить в самое ближайшее время.

«Удивительно дело!» – с показательным удивлением воскликнул внутренний голос.

Ну да, действительно – согласился я с ним. Я отправляюсь в другой мир, чтобы через него добраться до контролируемой корпорациями территории Африки, где в одном из султанатов принять участие в закрытом званом вечере, составив компанию Саманте Дуглас. Причем сделать это с заявленной целью вдумчиво пообщаться с не последним человеком в синдикате палачей работорговцев.

Действительно удивительно, с чего бы у меня предчувствие того, что впереди что-то важное?

Глава 9

– Arthur, – обратился ко мне священник, когда я приблизился к порталу.

После его слов я даже запнулся от неожиданности. Привык за время предыдущих встреч, что священнослужитель абсолютно безмолвен и вопросов не задает. Он ведь и кота у меня недавно молча принял, отправляя в портал – как будто так и надо, и он постоянно домашних животных в иные миры засылает.

– Слушаю, – обернулся я к служителю бога и хранителю портала.

– Вы направляетесь в Инферно инкогнито. На выходе вас будет ждать подобающий эскорт и комплект одежды. Прошу, переоденьтесь в представленную экипировку, иначе ваше инкогнито может показаться под угрозой.

– Что за маска на мне будет?

– Вам предстоит роль сопровождающего принцессу, – обтекаемо ответил священнослужитель.

– Сопровождающего куда? – не удовлетворился я ответом.

– Город Базаар, место для поединков.

Место для поединков, значит.

«…и каким образом я смог получить этот образец» – словно вживую раздались у меня в памяти слова фон Колера во времени памятной лекции, когда он демонстрировал нам свою змееглавую живую плеть конструкта.

У меня уже был слепок знаний лорда-повелителя демонического пламени, и способности оперировать Огнем и Тьмой. Так что я как-то совсем упустил из вида необходимый для каждого одержимого путь возвышения поединками. Мне и нужды в этом как-то в ближайшее время не было, с имеемым приобретенным багажом не разобрался еще.

А вот большинству остальных одержимых поединки в мертвых мирах, где физическая оболочка и астральная проекция неотделимы, и с побежденного можно забрать слепок души и знаний – необходимое условия получения новых умений. Конечно, выходить на арену вовсе необязательно, но ведь чем выше цели, тем серьезнее ставки.

Упустил, и подзабыл я этот момент обучения одержимых и еще по одной причине. По принятой во всем мире традиции каждый одержимый посещает мертвые миры, где проходят смертельные поединки, лишь после своего второго совершеннолетия, по исполнению семнадцати лет. Фон Колер, вытащивший нас на арену мертвого мира Инферно значительно раньше, традицию обучения нарушал. Пусть и обосновал он это вступительным уроком в искусство демонологии, проводя как ознакомительную экскурсию.

Так что о том, что каждый одержимый самостоятельно, и с риском для жизни собирает себе материал для создания сложных конструктов, я помнил, но далеко не в первую очередь. Более насущные проблемы были гораздо ближе – Турнир, в котором нужно выжить, а если получится – неумолимо надвигается Бал дебютанток.

Саманта старше меня, и семнадцать ей уже точно есть. А значит, и на арену мертвого мира выходить она может. И получается, что принцесса позвала меня вовсе не в Дамагарам на закрытый прием, а зрителем на свой поединок? Или на поединок своей турнирной команды, среди которой точно есть одержимые? Или Саманта решила совместить мероприятия, и поединки с демонами лишь прелюдия к закрытому приему?

Как много вопросов перед порталом, и как мало ответов.

– Я должен еще что-либо от вас узнать важное? – обернулся я к настоятелю.

– В Инферно сейчас дуют злые ветра, поэтому глаза в момент перехода лучше прикрыть рукой.

– Спасибо. Что-то еще?

– Это все, – склонил голову настоятель.

Ладно, что еще меня сегодня ждет, скоро узнаем – подумал я, и без дальнейших вопросов шагнул в портал.

Священник не обманул: едва я перешагнул колыхнувшуюся жидким металлом завесу портала, как в лицо хлестко ударил порыв ветра; который, впрочем, не нес прохлады, только изнуряющую сухость и колкие песчинки. Привычно дохнуло нестерпимым жаром чужого мира – ощущение, что шагнул в раскаленную сухую финскую сауну.

Отойдя на пару шагов от портала, я осмотрелся. Небо затянуто окрашенными багрянцем облаками, вокруг царство оттенков только двух цветов – красного и коричневого. Гранд-каньон в последних лучах уже закатившегося солнца. Сейчас здесь вечер, но жара все еще ощутимая – страшно подумать, что пережили Эльвира, Валера, Модест, Илья и Надежда, когда томились в плену гексаграммы на арене днем.

Ну здравствуй, Инферно, давно не виделись, – приветствовал я опасный негостеприимный мир. Где астральная проекция обретает плоть, а в случае гибели физической оболочки эфир не имеет астрального якоря и смерть для каждого одержимого наступает истинная.

Именно поэтому неподалеку от меня виднелась пятерка вооруженных дробовиками гуркхов в техномагических доспехах, а над головой уже парил, расправив широкие крылья, огромный костяной дракон с двумя наездниками-наблюдателями. И не только дракон, в воздухе кружилось и несколько костяных ящеров – их я просто не сразу заметил.

Ящеры, внушительные сами по себе, сейчас совершено потерялись на фоне дракона, который по сравнению с ними выглядел настоящей махиной. Как истребитель СУ-27 рядом с небольшим по сравнению с ним винтовым Яком или Мустангом времен Второй мировой.

Рассмотрев парящего сверху монстра, я с интересом осмотрелся вокруг. Появился в уже знакомом форпосте Московской компании – в небольшой крепости, расположенной на клыке высокой скалы. Местный гарнизон состоял из гуркхов четвертого легкопехотного полка, и как раз один из стрелков сейчас быстрым шагом приблизился.

Без лишних слов он вежливым жестом попросил меня следовать за собой. Закрывая лицо от колкой пыли, я двинулся за проводником к приземистому зданию казармы. Пока шел, в спину два раза ощутимо дунуло, подгоняя. Непривычно. В прошлый раз здесь, во Втором Инферно, подобных ветров не наблюдал. Даже неожиданно, мне все же казалось, что мир этот совсем мертв и здесь царит вечное безмолвие.

В казарме было прохладно (относительно пекла снаружи) и не дуло, так что я отнял руку от лица. Гуркха с легким полупоклоном указал на разложенные на скамьях вещи. Когда низкорослый стрелок поднял голову, я на миг столкнулся с примечательным взглядом. Также уже знакомым – черный белок, белесая, словно негатив, радужка, и черный вертикальный значок. Такие же глаза были у сопровождающих Саманту и сэра Галлахера гуркхов, во время нашего рейда на арену.

Гуркха отошел, а я посмотрел на приготовленные для меня вещи. Довольно привычные уже технологично выполненные легкие доспехи, состоящие из комплекта компрессионного термобелья, плотные и усиленных пластиком поддоспешники, и, собственно, сами элементы прочной, но легкой брони.

Вот только, в отличие от экипировки гуркхов, предназначенный мне комплект не нес в себе ни капли магического усиления. Но внимание мое в первую очередь привлекло иное – на рукаве и левой стороне груди виднелись эмблемы Офицерского пехотного училища города Гвело. Вот только лев и скрещенные меч и копье расположились не на красном фоне, как полагается, а на щите, горизонтально разделенном на черное и зеленое поле.

Хм. Странно. В этом мире к геральдике относятся с особым тщанием, и эмблему пехотной школы, в команде которой выступала на турнире Саманта, я видел не раз и не два. К тому же в гимназии знаки отличия всех учебных заведений мира, готовящих одаренных, мы изучали. И я был уверен, что в подобном исполнении эмблемы пехотной школы просто не существовало. Странно, но ладно.

Спрашивать у безмолвного провожатого я ничего не стал, а быстро переоделся. К форме помимо всего прочего в наличие имелся темно-зеленый плотный платок, которым я на манер арафатки замотал лицо, оставив только небольшую щель для глаз, перед тем как надеть легкий арамидный шлем.

К технологичному доспеху, кстати, полагались еще широкие очки, похожие на горнолыжные. Их надевать не стал, в карман убрал – искажают истинное зрение. Мертвый мир не то место, где можно попустить все возможности наблюдения ради удобства. А проблему с колким ветром и пылевыми бурями научился решать еще на полигоне Сарай Джук – всего лишь немного сияния Огня в глаза, и никакая несомая суховеем пыль не страшна.

Костюм инквизитора, в котором уже по привычке отправился в Инферно, аккуратно сложили и унесли. Сам я без задержек направился к посадочной площадке – выступающему из тела скалы уступу, на котором ждала пятерка костяных ящеров и обещанный настоятелем эскорт из гуркхов. И еще меня ждал волкоголовый дракон – демон Мархосиас. В седло на его шее я и сел, забравшись по предупредительно выставленному перепончатому крылу.

«Мой господин», – приветствовал меня демон.

– Василий, – вслух откликнулся я в ответ, устраиваясь в седле. – Приветствую.

«Пристегнитесь, мой господин»

Ух ты, вот прямо сервис. Так начнешь и напитков по ходу полета ожидать – хмыкнул я, устраиваясь в седле. В прошлый раз полет на Мархосиасе проходил в более, так скажем, аскетичных условиях.

– От винта, – пристегнув широкий ремень, все также вслух обратился я к демону.

Как в любительском аэроклубе – мелькнула у меня мысль перед взлетом, когда скользнул взглядом по летающим средствам передвижения. Костяные ящеры и Мархосиас в обличье летающего волкоголового дракона как раз по размеру примерно соответствуют легкомоторным самолетам. Вот только там даже если кабина открытая, все равно в кокпите сидишь, закрытый фюзеляжем. И в отличие от полетов на легкомоторных самолетах здесь и сейчас ощущения все же поярче – отметил я, держась за луку седла, когда демон взмыл в небо.

Едва сорвавшись с уступа посадочной площадки, Мархосиас сильными взмахами крыльев начал набирать высоту. Причем периодически он ложился на крыло, уходя левее – прямо навстречу несущему колкую пыль суховею. Ветер мне больше сильных неудобств не доставлял, как и жар духовки – доспехи помогали, да и с моей стихией это скорее в плюс. Правда, местное пекло к стихийному огню отношения не имеет, но перенастроив стихийный щит, я почувствовал себя почти комфортно.

После того как Мархосиас, сопровождаемой пятеркой ящеров со всадниками гуркхками и планирующим сверху драконом лег на курс, я сориентировался в пространстве. И понял, что летим мы на запад. Ясно, значит встреча с Самантой планируется все же в Шотландии.

Как оказалось через несколько часов полета, я ошибался. Потому что удалившись от напоминающих американский гранд-каньон скал, мы оказались над большой каменистой пустыней. Среди безжизненных песков которой я увидел крепость, возвышавшуюся на одиноко стоящем утесе.

Зрелище впечатляло – массивные стены, по широкому парапету которых две машины разъедутся, шесть круглых башен по периметру, увенчанный высоким шпилем донжон в центре. Вот только по мере приближения начал замечать, что крепость невероятно старая.

По мере приближения взгляду постепенно открывались частично разрушенные стены и осевшие башни, оплывшая и сточенная ветрами кладка камней, засыпанный ров. Правда, на стенах я увидел трудившиеся группы рабочих, а на шпиле рассмотрел растянутый ветром британский колониальный флаг. Один из.

Конкретно этот вьющийся под порывами суховея стяг принадлежал Московской компании – небесно-голубой фон полотна, Юнион Джек в левом углу, а в центре черно-желтый герб с корабликом. Знамя компании купцов и путешественников своим светлым небесным светом фона серьезно диссонировало с окружающими сумерками багрянца этого выжженного мира.

Приземлятся мы здесь не стали. Мархосиас сделал пологий круг над крепостью, в которой с нашим появлением возникла суета движения – у большой арки портала появилось несколько закутанных в балахоны фигур. Вскоре проход подернулся серебристым живым пологом, и демон плавно снизился к портальной площадке.

Мархосиас первым влетел в широкую арку, которая при нашем приближении загорелась красным отсветом сияния живого металла. Преодолев невесомую пелену, оказались мы над просторной портальной площадкой в другой похожей крепости. Местность вокруг такая же пустынная, но совершенно иная. Да и багровых облаков здесь меньше, и они выше – в разрывах видно отливающее багрянцем ночное небо.

Обернувшись, я увидел что следом за нами из портальной арки вылетела пятерка эскорта костяных ящеров. Обернулся еще через минуту – дракон не появился. Наверное, отправился обратно в форт.

– Теперь что? – поинтересовался я у вновь набравшего высоту Мархосиаса.

«Полет до места назначения, мой господин. Около четырех часов, можете отдохнуть».

– Куда летим?

«Базаар, мой господин».

– Ну вот теперь все понятно.

«Малый осколок жизни. Место встреч и торговли обитателей живых миров».

– Здесь же мертвый мир, чем тут можно торговать?

«В мертвом мире можно торговать жизнями, мой господин. Самый дорогой и редкий товар»

– Самый ходовой товар тогда какой?

«Рабы, мой господин».

– Там опасно?

«На территории Базаара действует коллективный пакт о ненападении сильных»

– А что насчет слабых?

«Слабых никто и никогда о мнении не спрашивает».

– С какой целью принцесса позвала меня на базар?

«В Базаар, мой господин», – поправил меня демон.

– Ты, как самый умный, сейчас пойдешь грузить не люминь, а чугуний.

«Прошу прощения, мой господин?» – совершенно не понял претензии демон.

– С какой целью принцесса позвала меня в Базаар?

«Колесо времени проходит верхнюю точку, ночь длинна и рынок Базаара оживает».

«Ночь темна и полна ужаса» – моментально подсказал мне внутренний голос.

Точно, вдруг вспомнил я лекции по язычеству: колесо года и праздники зимнего солнцестояния – Карачун у славян и Йоль у кельтов. Сейчас же канун христианского рождества, ночи становятся длиннее. И если ночи становятся длиннее, то это в свою очередь значит, что здесь, в Инферно, можно даже как-то жить, а не выживать. А еще это значит, что мы по-прежнему в Северном полушарии. Недалеко портал унес – если считать расстояние до Африки и обещанного званого приема в Дамагараме.

– Что собирается покупать принцесса на рынке?

«Выкупать, мой господин. Люди приходят на рынок Базаар для того, чтобы выкупать других людей» – пояснил демон, и добавил: «Кроме этого, принцесса намеревается участвовать в поединках».

Ну, про это намерение принцессы я уже догадался. Задав демону еще пару вопросов, решил что действительно лучше все же поспать. К тому же седло на волкоголовом демоне, в отличие от прошлого моего путешествия, было не в пример удобнее. Поэтому советом я воспользовался, и устроившись поудобнее, заснул. Не сам, конечно, с помощью ментальной практики.

«Мой господин», – разбудил меня змеящейся шепот демона.

Открыв глаза, я осмотрелся. Пейзаж все тот же – каменистая пустыня. Вдали виднеется… город, ну надо же. Самый настоящий. Выглядит, правда, как средневековая пыльная дыра посреди пустого ничего, но в пределах строений все же заметна жизнь – вижу пару повозок у ворот, движение фургонов по улочкам.

Пошевелившись, я позволил себе парочку расстроенных высказываний. Вообще сохранить расположение духа сложно, когда просыпаешься после отдыха в седле на летящем драконе в похожем на пекло мире. Еще и с затекшими конечностями. Еще и потный весь – хорошо хоть термобелье под доспехами качественное и влагу действительно отводит.

«Как самочувствие, мой господин?» – вежливо поинтересовался демон.

– Все просто тип-топ, Томми, – с колыхнувшимся раздражением от потного полета произнес я.

Кое как размявшись, пока демон заходил на посадку, осмотрелся более внимательно. Город, как и все виденные мною в мире Инферно строения – кроме новодела форпоста, казался очень старым. Приземистые, теснящиеся глинобитные хижины предместий, несколькими языками выходящие из-за стен, извилистые улочки внутри, несколько высоких дворцов в центре и на окраинах, судя по ландшафту когда-то располагавшихся посреди садов и парков.

Базаар, также как и все виденное мной ранее из рукотворных местных строений, был очень старым и частично разрушившимся. В городских стенах заметны широкие прорехи, часть кварталов уничтожена – сверху хорошо видны будто следы ударов огромной плети, когда-то прекрасные дворцы полуразрушены. Пролетая над одним из пригородных дворцов, я заметил следы белой облицовки, чудом сохранившиеся – в общем же весь город не выделялся из красно-коричневой гаммы выжженного мира вокруг.

Вместе с эскортом я приземлился за городскими стенами, но довольно далеко от центра. Мархосиас сел на просторную и пустую площадь, по периметру которой возвышались высокие заборы подлатанных и явно обитаемых зданий. При нашем появлении одни из ворот открылись, и к нам устремился десяток темных фигур.

Первыми нас встретили несколько грумов, принимая у моего конвоя костяных ящеров. Причем внешний вид встречающих, когда я к ним присмотрелся, несколько удивил – все они были чернокожими. Кроме того, среди людей я увидел несколько женщин. Форма у всех практически такая же, как на мне и гуркхах, вот только из знаков отличий на форме просто горизонтально разделенные на черное и зеленое поле щиты, без эмблемы. Кроме грумов, забирающих у моих спутников ящеров, поодаль я заметил вооруженных винтовками и наблюдающих за обстановкой вокруг бойцов. Тоже чернокожих.