Текст книги "Путеводная звезда. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Сергей Извольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

Это было опасно.

Вождь бурбонов все точно рассчитал – уклоняясь от броска первого меча, я повернулся спиной, и второй клинок, не почувствуй я его приближение, вскрыл бы меня сейчас по позвоночнику, как сардину на разделочной доске.

Повезло. Дуракам и новичкам везет, а я определенно в этом мире новичок.

Да кого я обманываю. Я определенно (сегодня) не очень умный, как показал опыт поединка с вождем кровавых бурбонов. Хотя… Вся история европейской экспансии кратко изложена в рассказе Джека Лондона «Неукротимый белый человек». Чем глупее белый человек, тем успешнее он насаждает цивилизацию. С такой мыслью я и сделал первый шаг, оттолкнувшись от воткнутого в землю второго меча.

Хотелось мне сейчас только одного. Лечь и свернувшись калачиком просто закрыть глаза. Но делать этого категорически нельзя. Потому что тогда все то, что я только что совершил, потеряет смысл. С такими мыслями я сделал второй и третий шаги и даже вдруг понял, что не сбираюсь падать.

Слава полковнику Николаеву, моему мудрому наставнику слава! Это уже я подумал, делая четвертый, пятый и следующие шаги, уже перестав их считать. Потому что опасность упасть и отключиться отступила.

Вернусь домой (если вернусь), куплю все доступные на аукционе номерные бутылки Курвуазье, и ему подарю: изматывающие тренировки научили меня черпать для восстановления стихийную силу буквально из воздуха. И сейчас я с каждым шагом двигался все увереннее.

Способность черпать частички стихийной силы буквально из воздуха помогла мне сохранить способность действовать. Правда, не ушла боль из искалеченного пируэтами тела – но когда это мешало великим свершениям.

«Пока обе ноги на месте, варяг не хромает».

Сейчас на меня смотрят демоны и бурбоны. И мне нельзя показать слабость – для них я должен видится тем самым неукротимым белым демоном, что когда-то нес цивилизацию на страшные Соломоновы острова.

Но кроме чужих иномирцев, на меня смотрят и родезийцы с немцами из делегации европейского союза. Им мне нельзя показать свое истощение (тупость). Потому что европейцы, в отличие от иномирцев, рассказ Лондона читали – на лекциях посвященных колониальной эпохе его как Библию изучают.

Я определенно сегодня не очень умный, но из-за того, что родезийцы и немцы на меня смотрят, я должен быть не очень умным конфиденциально. И для этого надо терпеть, не кричать от боли и не упасть от истощения. Мне никак нельзя в глазах наблюдающих людей выглядеть тупым, но хорошо стреляющим и удачливым Сартпрапом. Сейчас нужно сойти хотя бы за капитана Малу.

Наконец дойдя до обездвиженного последним усилием противника, я воткнул алый клинок в землю. Надо же – только сейчас заметил, что первый меч у меня все еще в руках. Причем сжимал его рукоять я так, что костяшки от напряжения побелели, и чтобы разжать кулак потребовалось серьезное усилие.

Стараясь незаметно придерживаться за рукоять воткнутого в землю меча, опустился на колено перед противником. Вождь кровавых бурбонов едва дышал – финальный бросок многого ему стоил. При моем приближении костяной мутант попытался шевельнуть пальцами, но у него это плохо получилось.

Схватив противника за кость гребня на затылке, я поднялся. Как упор снова очень пригодился воткнутый в землю меч. Хотя силы и понемногу восстановились, но я без него мог и не справиться. Общее истощение после невероятно долгой гонки в скольжении терзало физической болью, да и передвигаться с порванными связками и сломанной голенью сомнительное удовольствие. Кровь из раны на лице еще некстати глаз заливает, и шею неприятно липко щекочет.

На арене все это время стояла мертвая тишина. В которой именно сейчас удивительно громко раздались размеренные хлопки. Подняв голову, я присмотрелся к делегации европейцев – хлопал один из них.

Воу, знакомое лицо. Бастиан фон Валленштайн, собственной персоной.

Заметив, что я нашел его взглядом, Бастиан ударил кулаком в грудь и выбросил руку в римском салюте. Жест, в его мире себя не дискредитировавший. Но даже несмотря на это пересилить себя и повторить я не смог. Двумя пальцами коснувшись виска, в ответ исполнил щегольское воинское приветствие.

Кивнув Бастиану, радуясь вынужденной задержке и возможностью незаметно перевести дыхание, я перехватил длинный и острый затылочный гребень вождя-бурбона. И поволок его прочь от стены, ближе к родезийцам. На трибунах снова воцарилась звенящая тишина, мне почему-то никто больше не похлопал.

Оттащить бурбона прочь мне нужно было по двум причинам. Первая – утилитарная, просто привести себя немного в порядок, еще больше восстановив силы. Вторая – банальная, желание выжить. Потому что сейчас предстоял третий акт марлезонского балета.

Показательно не спеша дотащив переломанного и истощенного бурбона практически под стену рядом с родезийцами, я обернулся к ошарашенной и растерянной группе бойцов с красными ладонями на груди, только что потерявших своего самого сильного воина и вождя племени.

– The Lannisters always pay their debts, – раздельно произнося слова, сообщил я обезглавленному племени бурбонов.

«Ланнистеры всегда платят долги».

После произнесенной фразы я сделал вид, что немного подумал – а на самом деле в это время размеренно дыша, восстанавливая силы. И добавил:

– А если какая-то мразина… простите, – коротко обернулся, почувствовав взгляд принцессы. – Если кто-то этого не понимает, Ланнистеры возвращают свои долги втрое.

Высказавшись – не справившись с эмоциями, спрятанными глубоко внутри после того, как бурбон прикончил беззащитную пленницу, выдохнул. Все, теперь за дело – заставил я материализоваться в руке кукри и присел рядом с лидером кровавых ладоней.

– Никогда… запомните, никогда не связывайтесь с людьми… тем более с этими тупыми русскими… – едва слышно приговаривал я, не торопясь проходясь по рукам и позвоночнику едва рычавшего от бессильной ярости вождя, обрубая костяные гребни.

Действовал спокойно, словно срубая сучки с дерева. И при этом кожей ощущая злость и изумление кровавых бурбонов, которое перешло в самый настоящий панический ужас. Ведь то, что я сейчас делал, в их мировоззрении даже святотатством не назовешь. Гораздо хуже.

Внезапно краем глаза заметил движение на парапете. Коротко глянув, увидел что на край арены вышла Саманта. В руках она держала отрубленную и уже очищенную от пыли и крови голову пленницы. И сейчас продемонстрировала ее «обезглавленным» мною бурбонам. Вполне недвусмысленно показывая, что кто к нам с чем, тот оттого и того. А в некоторых случаях еще и с доплатой, если не повезет нарваться на Ланнистеров.

Я между тем продолжал рубить, и когда лидер племени лишился главных своих украшений, поднялся, осматривая дело рук своих.

Одаренного любой силой убить не просто. Вот и вождь – обессиленный, искалеченный и переломанный, был еще жив. И это хорошо, потому что убивать его я и не собирался.

Теперь мне предстоит еще одно непростое дело, чтобы уж наверняка. Перевернув противника на спину, я прислонил ему руку к лицу. Вдавливая пальцы в кожу, я напрягся и потянул из обессиленного тела эфир наживую. Было непросто, очень больно – усилие потребовалось серьезное, в висках аж запульсировало. Но я справился – а угнездившаяся во лбу под бровями мучительная тяжесть на фоне остальной боли и не сильно ощущалась.

Вытянув душу бурбона чуть больше, чем наполовину, я тряхнул рукой, и кровавое желе частично рассеялось в воздухе, а частично втянулось обратно.

Теперь точно все.

«Забирайте», – жестом показал я племени кровавой длани, и отвернувшись, не торопясь пошагал к дальнему выходу с арены. Телепортироваться наверх с помощью кукри не стал.

Потому что пока я здесь, на арене, они имеют шанс меня достать, если нападут. А напасть на меня они должны. Среди пришедших воинов кровавой длани наверняка большинство – личная гвардия лидера, принесшая ему клятву на крови. И если я покину площадку, он останется жить. А они продолжат ему служить.

Вот только все самосознание бурбонов несовместимо со службой блаженному дураку со срезанными гребнями. Причем не минутному дураку как я сегодня – по велению души и секундному затмению разума, а безнадежному, по способностям. Я ведь не зря вытянул из бурбона часть эфира – он теперь, когда придет в себя, будет созданием лишь частично разумным.

Теперь главное, чтобы родезийские черные стрелки не подвели. Ведь если бурбоны атакуют одновременно, мне будет непросто – а убегать нельзя. Это уже потеря набранной репутации перед наблюдающими за мной демонами и другими племенами бурбонов.

Первый выстрел раздался, как только я сделал седьмой шаг. А когда раздался второй выстрел, рядом со мной уже оказалась пятерка гуркхов и Мархосиас, сопровождавшие меня на всем пути от архангельского форпоста. Я про них и забыл совсем.

С хлынувшими в чашу арены в попытке достать меня кровавыми бурбонами разобрались быстро. Как в тире расстреляли. На трибунах, там, где ранее располагалась вся элита племени кровавой длани, под шестом осталось лишь несколько мутантов. Все хищные женщины племени, и еще парочка неотмеченных кровавой ладонью бурбонов. Видимо, возвысившиеся до права сопровождать вождя представители низших каст – торговцы или земледельцы.

Неожиданно одна из хищных красоток упала на колени и что-то прокричала. Ее отчаянный вопль сразу подхватили оставшиеся на трибунах бурбоны, не бросившиеся меня убивать. И едва они закричали, как остановились смежные группы мутантов, который уже начали подступать к вымпелу с кровавым черепом. И все ожидающе смотрели на меня.

Я даже без перевода понял, о чем меня попросили – избавить их от позора. А сделать это можно только одним способом. Препятствий которому не видел – кровавая длань уже на меня напала, нарушив пакт коллективной силы.

Поэтому я забрал у одного из гуркхов дробовик – к счастью, поединок закончился, и мне не нужно напрягаться с броском кукри. Быстро, но в то же время тщательно прицелившись, я выстрелил в лежащего вождя. Заряд усиленной магией картечи снес бурбону голову напрочь, заставив тело дернуться в последний раз. Вернув дробовик молчаливому и одобрительно глянувшему на меня непальцу, я двинулся к выходу.

Дальнейшие минуты превратились в пытку. Жутко болело переломанное тело – чем больше возвращались силы, тем сильнее чувствовалась боль. Все происходило как в тумане: и как лекарь пытался меня вылечить, как он сдержанно удивился после сканирования моего состояния; как мы с Самантой, понявшей что со мной сильно все не так бодро как кажется, в сопровождении эскорта из гуркхов деланно не торопясь покинули арену – все это я практически не запомнил.

Окружающая реальность из-за боли и истощения размылось для меня в восприятии также, как для зрителей моя недавняя схватка с бурбоном. И кроме всего, тяжелым грузом навалилось осознание того, что я в очередной раз прошел по краю.

Даже неподдельно яркие эмоции взволнованной и хлопочущей вокруг меня Саманты – когда мы скрылись от чужих глаз в здании представительства, прошли как-то стороной. И из того, что она мне начала импульсивно говорить, после того как крепко обняла и поцеловала, я даже не запомнил ни слова. Потому что устал бороться с собой и просто потерял сознание.

Глава 11

Вынырнув из забытья, первым делом прислушался к себе, анализируя состояние. И вычленив ощущения проснувшегося организма, пришел к неожиданному выводу: если каждое мучение будет заканчиваться подобным образом, это определенно имеет смысл. Но стоило прийти к такому выводу, как вдруг кольнуло страхом.

«Я уже в раю?»

Впрочем, как кольнуло, так сразу же и отпустило. В рай меня точно никто не пустит.

Расслабившись и легким усилием полностью очистив мысли, я – пока никто не будит и не просит срочно встать и идти, принялся просто получать наслаждение от ситуации. Парящая легкость абсолютного здоровья, а также некоторые другие, сопутствующие ощущения, дарили самое настоящее блаженство. В котором я буквально купался, словно погрузившийся на глубину теплого южного моря дайвер.

Все испытываемые мной ощущения были… изначальными, даже родными. Благожелательно воспринимавшимися не мной, а памятью предков; ощущения, которые по умолчанию хранились в разделе как «приятные». Хранились в самой ДНК, в биологической памяти, собранной за все семьдесят – или сколько тысяч лет существует род человека разумного. Придя к такому выводу, я порадовался и за себя, и за все предшествующие поколения человека разумного.

Несомненно, отдых – это хорошо. Вот только я сейчас не в том положении, чтобы позволить себе долго расслабляться. Поэтому позволив себе совсем недолго наслаждаться истинным блаженством, начал постепенно восстанавливать связь с реальностью, вычленяя ощущения.

Я лежал на кровати, накрытый одеялом из мягкого, и, судя по всему, натурального меха. Лежал на правом боку, согнув ноги в коленях – естественная поза для сна. Сзади, крепко прижимаясь, меня обнимала Саманта. Ее ауру ни с кем не перепутаешь, хоть сотней ментальных щитов закрой. К тому же никакой ментальной защиты у принцессы сейчас не было. Более того – принцесса была полностью обнаженной, как и я. И от этого она даже казалась удивительно беззащитной.

Впрочем, едва почувствовав, что я проснулся, Саманта сразу шевельнулась. И подалась вперед, так что шею защекотало водопадом ее волос, и я почувствовал на себе горячее дыхание.

– Не смотреть, – шепнула мне прямо в ухо Саманта. И моментально отпрянула – мягко и с кошачьей грацией выскользнув из-под мехового одеяла.

Оборачиваться я не стал, но невольно наблюдал за движением принцессы внутренним зрением, внутренним зрением воспринимая ее силуэт в пространстве. В подробностях. Когда за Самантой закрылась дверь, я открыл глаза и перевернулся на спину. По-прежнему открывшийся памятью поколений наслаждаясь касаниями меха к коже. И осмотрелся.

Я лежал на большой и высокой кровати с балдахином. Прозрачный белоснежный полог опущен, но интерьер комнаты, обставленной в колониальном стиле, через него хорошо просматривается. Как и частично заметные листья пальм и южное (в этом сложно ошибиться) небо за широким открытым окном.

Мы, несомненно, уже дома – на Земле, в истинном мире. И в Африке. Обстановка комнаты, видимый пейзаж за окном – сомнений нет. И если собрать воедино осколки воспоминаний, наверное я даже сейчас могу понять, что произошло.

Что я помню?

Помню удивление лекаря, который пытался меня подлечить. Вспоминается все правда сквозь мутную взвесь, но все же. Помню слова и действия Саманты, которая оставила делегацию родезийцев на попечение сэра Галлахера. Помню, как мы с принцессой ушли, в сопровождении гуркхов. Пришли… ну да, в здании миссии родезийцев, где я и потерял сознание.

За то время, пока отсутствовал в себе, меня смогли как-то доставить из мира Инферно в Африку. И при этом вылечить. И все это, если судить по предвечернему небу за окном – не более чем за восемь часов. Если, конечно, не прошло больше суток…

Нет, не прошло – прислушался я к себе. С момента поединка с вождем бурбонов прошло не больше десяти часов. Даже меньше, я в этом не могу ошибиться.

Доставить меня из северного полушария нижнего мира в южное полушарие мира истинного само по себе непростая задача. Но ведь за это время я еще оказался полностью исцелен. Что тоже задача архисложная: в мертвом мире астральная проекция едина с физическим носителем эфира, души; и из-за того, что в скольжении я переступил порог собственных возможностей, мое выступление серьезно повредило не только тело, но и астральную проекцию. Причем – это я уже постфактум осознаю, порвались у меня после уклонения от мечей не только связки, но и частично энергетические каналы. Именно поэтому лекарь команды родезийцев и не смог помочь – повреждения мои были настолько серьезны, что оказались несовместимы с возможностями его лечения.

Ольга – несомненный гений в целительстве, приводила меня в порядок тогда, когда было повреждено мое тело. Приводила она меня в порядок и тогда, когда слепок души и знаний лорда демонического пламени едва не сжег мою душу. Но даже ей тогда на это требовалось немало времени и сил.

С учетом моих знаний, догадок, ощущений и лоскутных воспоминаний, как бы невероятно не выглядел приходящий на ум ответ, но другого у меня не было. Никакого другого, кроме предположения в том, что вылечила меня Саманта. Иного чужого вмешательства в свой организм я просто не ощущаю. Более того, я ведь до сих чувствую ее ауру – словно принцесса по-прежнему меня обнимает, крепко прижимаясь.

Саманта явно не просто поделилась со мной жизненной силой, но и восстановила мою физическую оболочку, астральную проекцию, а также – удивиться не подняться, поврежденный энергетический каркас. И наши с ней объятия во время сна являлись средством, а не целью. Точно не прихоть желания благодарной за спасение чести принцессы.

Пока не представляю каким образом она смогла привести меня в порядок – это просто выходит за грань моих знаний, но она определенно это сделала. При всем этом я (до этого момента) был абсолютно уверен, что Саманта не практикует исцеляющие направления магии. Все же по ней не просто видно, а восприятием чувствуется, что приоритет принцессы в обучении несколько иной. Но совершенно очевидно, что вылечить меня у нее получилось. Причем более чем качественно – понял я, еще раз прислушавшись к своему состоянию. Артефакт? Помощь богов, ангелов или демонов? Все может быть.

Спрашивать у самой Саманты о природе произошедшего не хотелось. Не знаю почему, словно блок какой-то стоял. Хотелось самому догадаться в чем дело. Но если в ближайшее время не догадаюсь, придется переступать через себя – это совершенно не то знание, мимо которого можно пройти. Примерно к таким выводам я пришел, глядя в потолок через ткань балдахина.

Разобравшись с первичной загадкой вопроса о природе моего состояния, мысли обрели свободу, выходя за рухнувшие рамки недавней задачи в свободное плавание.

О чем еще можно было поразмышлять, лежа на королевском ложе под одеялом из леопардовых шкур, и все еще сохранившейся памятью тела от горячих объятий прекрасной принцессы?

Правильно. Конечно же, можно подумать о порталах.

Зудевшая на краю сознания мысль, на которую я не обращал внимания за время пребывания в Инферно, настойчиво постучалась в сознание сейчас, когда появилось время просто полежать и подумать.

Из англиканской церкви в Архангельске я перенесся в мир Второго Инферно. Один. При этом безопасная пропускная способность портала – один человек в сутки. Значит, настоятель был предупрежден, о том что я пойду – чтобы обеспечить переход. Так? Ну, допустим, примем на веру. Тем более что если бы портал мог работать более активно, русская разведка лавочку бы давно прикрыла.

Почему безопасная пропускная способность портала только один человек в сутки? Потому что портал такой. Слабый.

А вот в крепостях Московской компании порталы не в пример сильнее. Нас ведь было… хм, много. Я. Пятеро гуркхов. Мархосиас. Пять костяных ящеров. И все мы без потерь пролетели в арку портала в крепости. Вжух, и уже в другой крепости.

Безопасный был переход? Вряд ли. Да, я не очень люблю порталы, и верю, что любой портал небезопасен. Но судя по тому, что шесть человек, один высший демон и пять ограниченно разумных костяных ящеров без потерь миновали портал, переход был безопасен как поездка на маршрутке или такси. От которых никто не отказывается оттого, что маршрутки и такси иногда попадают в аварии.

Причем, есть важный момент. Портал ведь был сильный не самостоятельно. Он был усилен специально обученными людьми – вспомнил я закутанные в серые плащи фигуры, открывшие нам переход.

Дальше знания заканчиваются. И начинаются догадки. Но, догадки железные. Как мы попали из Базаара в Африку я не знаю, но наверняка без порталов также не обошлось. Причем скорее всего, без порталов созданных на месте, а не больших и привязанных к месту стационарных переходов.

Кажется мне это в том числе потому, что чувствую: Саманта, молодец и умница, смогла сохранить конфиденциальность моей сиюминутной тупости. По обрывкам воспоминаний я уже восстановил картину, что о моем истинном состоянии, и то примерно, догадался только командный лекарь, Саманта и – судя по тому, как сэр Галлахер легко отпустил ее с арены, еще и он сам. Для всех остальных мы с принцессой просто ушли по внезапно возникшим неотложным делам.

Так вот, к чему меня привела мысль о порталах. Есть усадьба Юсуповых-Штейнберг, а в ее подвале есть открытый однажды портал. Через который на Землю проникла самая настоящая хренова туча демонов. Фон Колер по итогу той разборки с нежданными гостями сказал, что портал был односторонним, и после столь неожиданной внеплановой активации уничтожен. Он сказал, а я ему поверил.

Вопрос. А почему я ему поверил? Правильно, потому что фон Колер для меня на тот момент был непререкаемым авторитетом. Который, как оказалось, стоял и за натравленным на меня низшим демоном, и за открытым в усадьбе порталом, выпустившим к нам орду тварей, и за попыткой сделать куклами всей своих учеников-одержимых, с целью превращения нас в поводырей на дороге к власти.

Можно верить словам фон Колера о закрытом портале? Вопрос уверенно переходит в разряд риторических. Просто об этом в череде последних событий я как-то совершенно не вспомнил. Нет, если бы я до сей поры жил в усадьбе Юсуповых-Штейнберг, тогда конечно, но с учетом переезда… Хорошо хоть сейчас шибануло внезапным осознанием. Хотя в свое оправдание – некорректное знание постоянно преследует человека, лишь изредка ошарашивая вспышками откровений. Преследует с самого детства – начиная с озарения о дедушке Морозе, которого как оказывается не существует.

Итак. В усадьбе Юсуповых-Штейнберг есть портал. Который, если судить по словам фон Колера, мало того что заблокирован, так еще и односторонний. Но судить по его словам – дело такое, неблагодарное. Хотя именно в портальном деле он определенно авторитет – при мне ведь на лекции практически без подготовки открывал портал, вызвав из нижних планов темную тварь, а после отправив ее обратно.

Кого я знаю еще из специалистов по порталам?

Власов. Он – или его люди, открывали порталы в окрестностях усадьбе Юсуповых-Штейнберг. При этой мысли у меня вновь пробежал холодок по спине: Анастасия называла Власова уже Сергей Михайлович. Отрекшийся от титула князь стал ее доверенным человеком, и, если ему поступит выгодное предложение… не может ли случится так, что портал в усадьбе Юсуповых-Штейнберг откроется в самый неподходящий момент? А самый неподходящий момент может наступить совсем скоро, причем тогда, когда усадьбу будут защищать бойцы моего отряда варлорда.

Мда, не было печали – вздохнул я расстроенно.

В этот момент щелкнул замок двери и в комнату вошла Саманта. Я даже невольно приподнялся на локтях, окинув ее взглядом с ног до головы. Принцесса была в длинном – в пол, удивительно идущем ей бирюзовом платье из легкой, кажущейся невесомой ткани. Когда она откинула полу балдахина и остановилась у кровати, я еще раз, уже более неторопливо и внимательно, осмотрел девушку. Отметил и смелый разрез до середины бедра, и не менее смелое глубокое декольте.

– Впечатлен, – только и произнес я негромко. После поправил подушку и устраиваясь поудобнее сел, прислонившись спиной к изголовью.

Саманта в ответ на мои слова только легко улыбнулась, признавая реакцию как должное. В этот момент я обратил внимание, что глаза принцессы слегка сияют цветом морской волны, с выраженным зеленоватым оттенком.

Да ладно? Во это ничего себе! Получается, она все-таки природная целительница? – замелькали у меня галопом мысли, едва увидел сияние ее взгляда. Темные искусства и природное целительство? Так разве бывает?

– Скоро начало званого вечера, тебе нужно подготовиться и переодеться, – удовлетворенно сверкнула глазами Саманта, от которой не укрылась моя реакция.

– Прямо сейчас начинать переодеваться? – поинтересовался я спокойным голосом, возвращая душевное равновесие.

– Немного времени у нас есть. Совсем немного. Так что могу рассказать, что случилось после того, как ты нас покинул.

– Отлично. Только у меня пара вопросов, не против?

– Конечно.

– Скажи, а у тебя есть самоучитель, или конспекты лекций по портальной магии?

Несколько мгновений Саманта пристально смотрела мне в глаза. Причем июньская зелень из ее взора постепенно уходила и глазам возвращался знаменитый глубокий голубой цвет. Я, получается, успел заметить остаточный след целительной магии.

Но ведь черт побери… – вновь колыхнулись у меня сумбуром мысли. Темные искусства и природная сила? Даже не предполагал, что так бывает. Я не предполагал, а вот объективной реальности на мои убеждения, судя по всему, было откровенно плевать.

Принцесса между тем справилась с недоумением от неожиданного вопроса и звонко рассмеялась.

– Ты умеешь удивлять, – не скрывая восхищения, произнесла она.

– Да, вот такой вот я непредсказуемый, – кивнул я.

– Есть. Мои конспекты, с лекций. Как будет возможность, отправлю с проверенным курьером, – задумчиво кивнула Саманта.

По ее виду понял, что она действительно была удивлена, так как ожидала совершенно другой вопрос. И я даже понемногу начинаю догадываться, какой.

– Ты ведь ждала от меня другого вопроса?

– В общем-то да, – кивнула Саманта.

– Ясно. Значит спрошу: что ты сказала мне перед тем, как я отключился?

Саманта вновь внимательно посмотрела на меня.

– Тебе никто не говорил, что у тебя королевский склад ума?

– С чего бы?

– Ты удивительно расставляешь приоритеты, не каждому это дано.

– К моему дару расставлять приоритеты нужен лояльный парламент. Причем парламент, в котором мне лояльны обе палаты, – не согласился я с ней.

В ответ Саманта только руками развела, всем видом показывая, что мое несогласие только подчеркивает ее правоту.

– Король Артур, – задумчиво протянула принцесса, глядя на меня определенно новым взглядом. – Тебе нравится?

– Врать не буду. Не нравится.

– Почему? – быстро переспросила Саманта.

– Совершенно по иным причинам, которые первыми пришли тебе в голову. Это очень долгая история, а у нас мало времени, так что может быть как-нибудь потом?

– Хорошо.

– Так что ты мне сказала, перед тем как я отключился?

– Ты не помнишь?

– Нет.

– Отлично, – едва улыбнулась Саманта. – Я была немного взволнована, поэтому повторять не буду. Это очень долгая история, а у нас мало времени, так что может быть как-нибудь потом?

– Хорошо, – покладисто кивнул я. – И да, собственно. Что с парными мечами бурбона?

– Мечи забрал на хранение сэр Уильям Джон. В этом мире им появляться нежелательно, как только появишься во Инферно, он готов вернуть их тебе.

– Чем так ценны эти мечи?

– В умелых руках это ключ, – ровным голосом ответила принцесса.

Несмотря на ее показательное спокойствие, я понял, что она ошарашена. Видимо, Саманта просто не предполагала, что я не догадываюсь об истинной природе мечей бурбона.

– Ключ к… – жестом дополнил я вопрос.

– Именно.

«Ничего себе» – если перевести на приличный, подсказал мне внутренний голос.

– Jesus Christ… – вслух протянул я. – Неожиданно.

Саманта вдруг снова звонко рассмеялась.

– Тебе никто не говорил, что кроме королевского склада ума у тебя и манера действий королевская?

– Сделаю вид, что принял за комплимент, – покачал я головой. – Мы сейчас на званый ужин?

– Да.

– Надолго?

– Если речь об ужине, то совсем нет.

– К утру понедельника мне желательно быть в России.

– Я надеюсь мы справимся. Возвращаться домой будешь через Инферно, и можешь решить вопрос с сэром Уильямом Джоном о хранении мечей.

Не очень мне понравилось это вот «о хранении», но уточнять пока не стал.

– Хорошо. А что сейчас?

– Сейчас ты переоденешься, и мы отправимся на прием. По легенде я не слишком сильная одаренная из новой знати, из султаната Брунея. Ты – мой жених, – чуть споткнулась Саманта, – из Британской Калифорнии, также не слишком способный к владению. Мы вырвались из-под родительского крыла, тайно обручились и сейчас путешествуем с целью посмотреть мир. Оба здесь под дешевыми масками. Меня, если что, зовут Ребекка.

Саманта сделала паузу, выжидательно на меня глядя.

– Отличная легенда, мне нравится. Отличное имя, мне тоже нравится. Ребекка Тэтчер?

– Нет, Ребекка Паркер, – с некоторым недоумением ответила Саманта, и добавила: – Мы без документов, так что имя себе можешь выбрать самостоятельно.

– Если ты Ребекка, то я буду Томом.

– Ах да, – засмеялась Саманта, поняв из-за чего я спросил про Ребекку Тэтчер. – Давай только не Том Сойер.

– Без проблем. Круз. Том Круз. Нормально?

– Отлично, – кивнула принцесса и достав из клатча ассистант, быстро что-то написала.

– Ребекка Паркер и Томас Круз, – вслух продублировала она. – Все, пара минут, и мы окажемся в списке приглашенных.

– И кто нас туда внесет?

– Барон Вольфганг Риттер фон Нидермайер.

– Воу, старый знакомец, – вспомнил я широколицего господина во фраке. Который на балу в Республиканском дворце Высокого Града по моей вине не смог станцевать с Самантой и сильно после этого обиделся.

– Обещаю, ты завтра узнаешь его с совершенно неожиданной стороны, – сохраняя серьезный вид кивнула принцесса и продолжила: – Сейчас мы с тобой отправимся на званый прием. Приглашение, по легенде, я смогла достать с помощью взятки и через Нидермайера. Хотя на самом деле нам в этом сознательно помогли, о чем мы даже не подозреваю. Показавшись в местном высшем обществе, – интонацией принцесса хорошо показала все, что думает о местном «высшем обществе», – мы прямо с приема поедем на Королевское сафари.

– Большой шлем? – машинально поинтересовался я.

– Что, прости? – не поняла Саманта.

– Большая пятерка?

– Да. Ты охотник?

– Нет. Диванный эксперт скорее.

– Диванный эксперт? Это как?

– Так, теоретик. В книжках нахватался знаний по чуть-чуть. Самых неожиданных – к примеру, знаю кто стал прообразом Аллана Квотермейна, и могу этим знанием козырнуть при случае.

– Мм, – удовлетворенно кивнула Саманта.

Говоря про Квотермейна, я знал куда надавить. Ведь прообразом этого героя стал Фредерик Кортни Селус, знаменитый путешественник и соратник Сесила Родса – в честь которого, собственно, и получила название страна Родезия.

– Любитель романов Хаггарда? – с намеком поинтересовалась Саманта.

– Не сказал бы. Скорее просто хорошо знаю историю. И если речь непосредственно об Африке, то из писателей мне больше по душе Джон Александр Хантер, Карамоджо Белл, Джим Корбетт, – перечислил я имена знаменитых британских натуралистов начала двадцатого века.

Все трое, кстати, тоже из разряда хорошего примера британского взгляда на мир – тот же Карамоджо Белл, убивший больше тысячи слонов, вполне серьезно имел репутацию защитника природы. Как и остальные двое знаменитых в первую очередь охотников, а не исследователей-натуралистов, как их все больше называют официально.