Текст книги "Долгая ночь у костра (Триптих "Время драконов" часть 1)"
Автор книги: Сергей Гусаков
Жанр:
Детская проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)
: Много дефективней. Мне бы ещё пару минут на сборы – и я бы мимо них всю свою аппаратуру вынес... Вместе с другом Егоровым.
: Никто бы ничего не заметил. < Вы когда-нибудь пробовали пронести в барак из рабочей зоны литр водки?.. Так вот: я знаю пять способов. “Химия” же моя занимает много меньше места. >
Потому что, в сущности, это почти неуловимые движения. И заметить их может только тот, кто на своей шкуре постиг, что такое зарешёченная лампочка, бьющая тебе в глаза своим мерзким режущим светом 24 часа в сутки, лёд на полу ШИЗО за голодовку в январе месяце под Пермью...
– и достаточно об этом. Я это делаю, а как – моё дело. В моём деле об этом, может, и сказано. Почитайте на досуге – по крайней мере, полковник Антонов-II ( удивительно – но факт: целых три полковника Антонова в процессе моих вынужденных отношений с советской властью передавали меня с рук на руки друг другу ),– так вот: данный замполит под №2 со мной немало часов потерял в весьма не светских беседах на упомянутую – и прочие, не дающие ему спокойно спать – темы. Почитайте,– ведь рано или поздно – но издадут... < А куда эти суки денутся?.. Издают же дневники узников нацистких лагерей; понемногу, вроде бы, идёт дело и к раскрытию народу глаз на колючие проволоки и вышки сталинизма,– ну, а тут уж рукой подать до “основы основ” любого тоталитарного режима – “марксистко-ленинской”, ибо “близнецы-братья”... >
– Замечу только ещё, что кроме основ лагерного шмона, чтоб уследить за моими рукотворными действиями под землёй, нужно и очень хорошим спелестологом быть. А где они в официальном спасотряде??? «А-У!!!» – нет ответа. По ряду причин,—
: В общем, когда мы почти сами и добровольно ( но без песен – всё-ж-таки не субботник ) выползаем в Хаос, весь теоретический “компромат” надёжно заныкан в подходящие щели, коих по пути от Липоты до Хаоса – великое множество.
И эти долбаки ничего не замечают,—
: совки...
– Знаю: потом, дела открытия ради, могут что-нибудь и “подбросить” – ну да и на самую сверххитро устроенную задницу есть определённые, штопорного вида, устройства. Ибо одно дело: привычная ИМ подброска на кухню в какую-нибудь скляночку из-под кофе “белого порошка с определёнными свойствами”, торжественно извлекаемая в присутствии понятых: явное хранение, не отвертеться,—
– а здесь? “Здесь вам не тут”. По дороге нарочито громко ( специально для присутствующего Чёрта и его МГУшно-спасательских юнцов, после того, как избавился от компромата ) сообщаю, что коль желали бы по всем правилам “сделать шмон” – обыскивать надо было на месте. Всё, что они могут найти “потом” – будет явно подброшено нам по дороге. Включая самогонный аппарат, первоиздание “Капитала”, последний том Солженицына и набор химреактивов для домашнего изготовления атомной бомбы. И чтоб, по этому поводу, ребята “следили за пальчиками друг друга”,– ментов в особенности.
Замечание моё вызывает здоровый смех в спасательских молодёжных кругах – и нездоровые ( достаточно кривые ) ухмылки на откровенно гэбэшных харях.
: Чувствуют, что лажанулись. Теперь – подбрасывай, не подбрасывай…
А иначе и быть не могло. “Да”,– как говорит Сталкер.
..: У выхода нет Журнала.
ЗАБРАЛИ.
– Ну, это-то они могут, скоммуниздить ( в смысле – украсть, спиздить ) из-под земли Контрольный Журнал для них дело привычное,– и хрен с теми, кто, может, на следующий день в пещеру пойдёт-полезет,— быть может, с одним фонариком на двоих в свой первый и последний раз в жизни...
: В “дело” подошьют,– как тот, в котором расписывался Шкварин. Кстати, делать свои поганые дела чужими руками – их любимейший стиль. Почти привычка, особенно преуспели в которой два ихних отдела – тот, что занимается провокациями, и тот, в специфике которого – автомобильные наезды и прочие заказные ДТП. Правда, поскольку приличный человек к ним работать никогда не пойдёт – а свойства человеческого дерьма самоочевидны – то и тут случаются досадные, но естественные афронты: Амальрика, например, только со второго раза смогли раздавить,– а ведь даже не Машеров был, и не охраняли тёзку моего, как Беленко – иль Суворова, то бишь, Резуна... Впрочем, грохнуть Виктора Богдановича – даже атомной бомбой – у гэбэшных мудаков руки коротки: ГРУ – это вам не монастырь с выездным уклоном для детишек, зачатых членами из политбюрона...
А поскольку – как дал понять – реально работать ни за бугром, ни на “1/6” эти накаченные привилегиями и безнаказностью полудурки не умеют, то им приходится самим изобретать свои “дела” и “подвиги” – высасывая их из пальца после ковыряния им в одном очевидном месте. И тут, конечно, наша подмосковная спелестология – просто клад. Особенно – контрольный привходовой Журнал: “крупный вещдок” – памяти лажового совдеповского сериала про “знатоков”,– а эти мальчики ещё пишут в нём всё подряд... Сами на себя стуча, куда следует.
– Подошьём.
В совок...
– Перед самым выходом мы с Чёртом буквально на секунду остаёмся одни. Это получается не специально; по крайней мере, с моей стороны. Мне-то теперь – что?..
: Совок. И нужен он мне – теперь...
– Кому позвонить из твоих,– тихо говорит Чёрт,– срочно, чтоб сейчас приехали за вещами?
: Провокация?.. Неужели – так грубо-глупо???
: Усмехаюсь.
“Вещи”... Ха-ха. На что они мне – теперь?
– Но “железо”... К чему подводить тех, кто полтора года выбивал мне всё это в институте?..
– Мамонту позвони,– говорю я – полагая, что этого-то монстра им повязать будет просто-напросто СЛАБО. Особенно если он с Братьями нагрянет...
– И тут меня осеняет. И я чуть не кричу, вцепившись в него:
– Мастеру! Мастеру – первому, обязательно! Или добейся, чтоб его срочно нашли. Он сейчас или в школе,– я смотрю на часы, которые у меня почему-то ещё не изъяли,– или у кого-то из своих “детей”...
И диктую телефоны: только бы дозвонился. Его ученикам это будет — ...
: Да.
– Вас отвезут в УВД,– сообщает далее Чёрт,– будут “шить” какую-то то-ли “липу”, то-ли “незавершёнку”; “мокрую” или нет – не знаю. Не соглашайтесь: если б они могли раскрутить её без вас...
: Это яснее ясного. Не такие уж мы ослы,– хотя...
– Хотя и не кремни. Это Пит у нас железный,– ушу, айкидо, кетч,– а мне просто нечего терять...
: Ну, а Сашка?
– Сталкер?..
У Сашки – мама, сын и Лена. И Сталкер сдуру может всё взять на себя – только бы Сашку не посадили...
– НЕТ УЖ: нашли, где геройствовать,—
: В совке...
– Кто всё это сделал, кто навёл на нас? – спрашиваю.
: Потому что пока я говорю не с ментом, а с пол-ментом – спрашивать можно. И вообще: я с ним, может быть, в последний раз в жизни общаюсь. Нужно же хоть что-то спросить?
– Не знаю,– так же тихо отвечает Чёрт,– пока не знаю. Но буду знать – обязательно...
– Спасибо,– вежливо говорю я. Как на приёме в посольстве. И считаю беседу оконченной. Но он ещё чего-то медлит – понятно, раз коснувшись совка, всю жизнь потом на мыло тянуть будет...
: Руки умыть.
– Это не я... ты веришь? – торопливо, сбивчиво говорит он.
– Честно – не я... Я узнал только сегодня утром – спелеосекцию МГУ вызвали сюда якобы на спасработы: первогодков, чайников – ну, они и рады геройствовать... Они ведь ничего не понимают... Ты их – их прости...
: ну да. “Не ведают, что творят”. Знакомо. И – “дорога в Ад...”
– Но почему же тогда Я – ПОНИМАЮ???
– почему меня не вызывают на подобные “акции”?..
: Почему не вызывают Сашку, Сталкера, Пита,– Мамонта с Братьями иль Мастера – хотя спасли мы уже под землёй стольких... Может, потому, что мы хотим – понимать? И как бы ни конфликтовали меж собой, как бы ни расходились по жизни – Главное, что делает нас Людьми, не изменить и не ссучить никаким “органам”, поблажкам и привилегиям?..
Так что же я должен – прощать? Простое нежелание мыслить и быть Человеком?..
: БОГ ПРОСТИТ.
А я на то прав не имею.
– Я с ними должен буду вынимать вашу снарягу – когда вас в УВД увезут... Сейчас я этих дураков погоню обед готовить – а сам мотнусь в Домодедово: звонить. Главное, чтоб ваши быстро приехали. Впрочем, до вечера я всё растяну...
: Чёрт – на свою голову – инструктор в этой самой стукачеспелеосекрекции МГУ. В ‘ляди’ вышел, “значить”. Правильно: не век же по грязным норам рассекать... Вот и влип – то есть, вляпался.
– Мы выходим наверх:
В совок.
... там наблюдается живописная картина: все эти чайники – одинаковые комбезы с чужого плеча, каски, фонари и системы ( последнее у очень немногих – машинально отмечаю я отсутствие нормального подземного света у будущих звёзд официальной совковой спелеологии, тем паче – спортивно-верёвочной ) – полукругом;
– менты: они уже переоделись в форменное, серо-мышиное,– всплывает в памяти: за трупом Шкварина их не уговорить было лезть – а тут...
– и наши старые знакомые: СПЕЛЕОСТУКАЧКИ. Такие равномерно-подтянутые, капроново-анорачно-цветастенькие, брито-стриженные... Против нашего печального вида – полупорвавшихся за месяц пребывания и работы под землёй комбезов, чумазых и бородатых, щурящихся от непривычно яркого света лиц – Герои Родины. СПАСИТЕЛИ ОТЕЧЕСТВА – Вовочка Пальцев, прославившийся грабежом среднеазиатских пещер в тесном тандеме с “Памиркварцсамоцветами” – и немало натёчных диковинок отломавший в личное пользование в наших Ильях,– прославившийся, впрочем, и безуспешными поисками тела Шкварина; друг его лепший по подлой спасательской деятельности и прочим подземным невинным, с точки зрения властей, развлекухам – знаменитый чудовищно-нелепой картографией Ильей Андрюша Вятчин; верный их Санчо Панса со стеклянными глазами шизофреника и первый проводник Гэбэшной Воли и Патриотизма Лёшенька Крицкий – известный, впрочем, и безнаказной спекуляцией краденым авизентом, капроном, лавсаном и прочей туристическо-снаряжной “этсэтерой”,– и иные, не менее знаменательные двуличности —
: ИХ ИМЕНА И ФАМИЛИИ Я ЗАПОМНЮ НА ВСЮ ОСТАВШУЮСЯ ЖИЗНЬ.
..: Тоже обос’собились. Пьют. Менты дали им водку – бутылку или две,– что ж: у них не заржавеет. На то ведь и “сухой загон” – чтоб у ментов водка не переводилась.
– Однако,– констатирую я,– “цены растут, а нравственность падает”: Иуде заплатили серебром.
: Ладно. Пусть пьют. Что мне?
... Хотя меня бы от ментовской водки стошнило.
Что ж – каждому своё.
– Надо полагать, пьют за Победу. Хоть и не май месяц уже. И дождик противный, мелкий моросит сверху:
: Как из совка.
А Сталкер, Сашка и Пит в этом совке как бы сами себе предоставлены: временно. Что ж – правильно: куда мы теперь отсюда денемся?
– И Егоров ( вот ужас! ) пытается этим спелеочайникам что-то объяснить, растолковать... То есть пытается выполнить то, что Чёрт просто обязан был, как преподаватель и инструктор сделать ещё в Москве – на первом же, примерно, занятии. Но Чёрт – это Чёрт, а Егоров – Егоров. И потому Сашка понапрасну напрягает свои голосовые связки, пока гестапо пьёт. С тем же Чёртом на брудершафт.
: Трудно силой мысли прошибить то, чего нет. Он же для них будто на другом языке говорит —
: В совке. Пред совками, совочками...
– И получается у него отвратительно: как музыцирование в семье Ульяновых-Крупских. Над ним просто смеются,—
“Ты что мой друг, свистишь...” Тем более, что действительно – не Париж вовсе. А...
«Сифра бы сюда – сейчас»,– мелькает в голове мысль.
– Подлая, последняя, идиотская:
: В совок.
Сталкер пытается начать переодеваться – точнее, стянуть с себя грязный комбез – но тут Пит так глубокомысленно замечает:
– А зачем? Тебе надо это?..
: Ах ты, умница! Вот молодец... Действительно – зачем??? Это ведь им надо. Ну а нам – меньше всего. Мы к ним в гости не напрашивались. Значит, пусть имеют нас таких, какие мы есть.
: Перед кем прихорашиваться-то?!
«Да и бить нас таких – грязненьких – затруднительно»,– успеваю додумать я, пока Сталкер с воплем: «Эх! А нам ваши неувязочки – по сумасшедшему Барабанщику!» сигает в ближайшую лужу.
: “Врачу не сдаётся палата больных...” То есть – отважный моряк, разумеется.
– И Егоров прыгает вслед за Сталкером.
Что ж, от коллектива грех отрываться. Потому что все мы немножко совки,—
– и мы с Питом синхронно следуем за друзьями.
– Уф! – блаженно плескаясь в грязи, орёт Сталкер,– сколько же гАвна в этой стране!!!
: Ощутимо через “А” орёт. Должно быть, в пику.
– Верный помощник, товарищ и брат партии Ленина – наш спасотряд! – тут же добавляет Егоров. И я – из своей лужи – резюмирую:
– Сдаст в ментуру всех подряд брат гестапо – спасотряд!..
И нас – таких! — волокут в машину.
: Свиньи.
—С о в к и .
ГОЛОС ЧЕТВЁРТЫЙ. МАШИНА:
: В машине, оказывается, уже сидит наша славная ГО – Группа Обеспечения. И сейчас они обеспечивают нам то, что в более приличном обществе, похоже, зовётся “тёплой компанией”: у Хомо сбиты в кровь кулаки, у Керосина меж ног разорваны джинсы – попрыгал-таки коллега по спаррингу – а у несчастного Коровина такой спелый карт-бланш под глазом... “Созрел, значить”,– как, очевидно, мог бы заметить Сашка – если бы сам был в порядке.
... Потрепали они нас, конечно, здорово. Надеюсь, у ребят внутри всё почти цело. “Почти” – не цинизм с моей стороны, а банальная констатация факта: после трёпки, что нам устроили по дороге до Хаоса ВСЁ целым быть никак не может. Если бы Сталкер не притворился вдруг испускающим дух – и головы этих ублюдков не осенило мыслью: А КАК ВЫНИМАТЬ ИЗ ЖБК ПАРУ, КАК МИНИМУМ, ТРУПОВ —
: М-да. Эти строки мог бы писать кто-то другой. Впрочем, кто?..
– Коровин, кстати, насвистывает известную песенку В. С. В. про попутчика и так косит, косит глазом вправо.
: Справа от него сидит четвёртый участник нашей ГО – самый молодой из нас, Борька-Сапёр. И повреждений на его челе не видно.
«Хорошо хоть мальчишку не тронули»,– мелькает в голове мысль.
: Я всегда очень долго соображаю.
«Значит, он бы и писал...»
– И ТУТ ВСПОМИНАЮ, ЧЕЙ ЖЕ ГОЛОС Я СЛЫШАЛ В ХАОСЕ.
И МЕНЯ НИЧТО НЕ МОЖЕТ ОСТАНОВИТЬ —
: просто не успевает. Кетч – это вам не карате. И я почти не связан, потому как что мне – наручники?..
: Только грязь летит во все стороны.
– Стой! – слышу я за спиной истошный вопль Егорова,– стой, мудак!!! Они же только повода ждут – посадить нас всех!..
– Спокойно, Пит,– добавляет Сталкер,– не хер пачкаться. Потом мы его...
– И семнадцатилетний пацан на моих глазах превращается в трясущегося старичка.
«Всё, Боря – пожил»,– ласково объявляет ему Сталкер.
– И Боря стареет ещё на десять лет.
– ИХ,– мрачно уточняет Егоров,– их всех... Потом.
..: Я пытаюсь представить себе, как это будет – и вижу, как. И знаю: когда.
И будто лечу – со звоном. И знаю: тогда меня уже ничто не остановит.
: По ряду причин на самом деле —
– Вот только Пищер молчит, и всё смотрит, смотрит в окно... Туда, назад. На удаляющиеся Ильи.
– Всё кончено,– потом говорит он – и отворачивается от окна.
: И лишь сейчас я, кажется, начинаю понимать это.
ДАЛЕЕ –
