Текст книги "Порочные круги постсоветской России т.1"

Автор книги: Сергей Кара-Мурза

Соавторы: А. Вершинин,О. Куропаткина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 34 страниц)

РЕЛИГИОЗНЫЕ ОБЩНОСТИ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ И ИХ КОНСОЛИДИРУЮЩИЙ ПОТЕНЦИАЛ: ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ВЫВОДЫ

Введение

В современном российском обществе продолжается дезинтеграция тех социокультурных общностей, которые сложились в советское время и стали разрушаться при смене общественно-политического строя. В этом серьезный вызов для нациестроительства – невозможно строить большую общность, объединяющую множество этносов и групп, если эти сообщества сами рассыпаны. В этой связи возникает вопрос о религиозных общностях – группах людей, связанных общим мировоззрением, ценностями, образом жизни и традициями общинности. Что они из себя представляют? Каков их потенциал в раздробленном и в большинстве случаев далеком от религии российском обществе? Ничтожен ли он, учитывая невоцерковленность большинства россиян (см. ниже), или наоборот, на основе религиозных общностей (например, православных) можно построить новую общегражданскую идентичность? Попытке ответить на эти вопросы и посвящен предлагаемый доклад.

Сначала будет проанализировано состояние религиозности россиян в целом, состояние религиозных общностей и их виды, затем – их консолидирующий потенциал для малых этносов и социальных групп и, наконец, факторы функционирования деятельности религиозных общностей, работающие как на объединение, так и на дезинтеграцию российской нации. Отметим, что будут отмечаться противоположные тенденции (например, высокий уровень доверия власти и тенденции к отчуждению от нее, стремление к межконфессиональному миру и межконфессиональные конфликты), что показывает сложность и неоднозначность общественной деятельности религиозных сообществ. В конце будут сделаны предварительные выводы об общенациональном консолидирующем потенциале религиозных общностей.

Религиозность в современной России и социология российских религий

По данным Института социологии РАН, большинство населения России составляют по вероисповеданию и этнокультуре православные (89-92%), за ними следуют мусульмане (6-9%). В сумме этнические православные и мусульмане охватывают 97-98% населения России.9

Однако при определении степени религиозности россиян выяснилось, что российское общество скорее светское. По данным соцопроса Института социологии РАН, проведенного в 2009 г., около половины опрошенных (47%) в целом не религиозны, порядка пятой части респондентов колеблются при определении меры своей религиозности и лишь 3,3%, по собственным оценкам, глубоко религиозны.10

Религиозность молодежи, наиболее приоритетной для всех религий, отличается нетрадиционностью и синкретичностью. Молодежь меньше остальных групп населения верит в Бога (54 против 58% от общего числа), но чуть больше – в колдовство, магию (8 против 5%), сверхъестественную силу (16 против 13%) и в НЛО (6 и 5% соответственно).11

Таким образом, в целом российское общество довольно безразлично к религии (прежде всего к ее организованным формам); место религиозного сознания занимают оккультные и парарелигиозные представления.

Что касается численности практикующих верующих, то государственной статистики в этой сфере не существует, есть данные экспертной оценки. Так, по данным социологов религии С. Филатова и Р. Лункина, практикующих верующих – от православных до представителей новых религиозных движений – 12-24 млн человек. Как и везде, лидирует православие: диапазон его последователей, по разным подсчетам, – от 3 до 15 млн человек; затем следуют мусульмане (около 3 млн), протестанты всех деноминаций (около 1,5 млн). Последователей многочисленных новых религиозных движений (НРД) – не более 300 тыс. Довольно малочисленны представители старых русских сект: молокане – около 40 тыс., духоборы – около 15 тыс., субботники – 5-6 тыс.

В России представлены следующие религиозные направления и религиозные объединения.

Православные (РПЦ, альтернативные православные юрисдикции, старообрядцы, древние восточные церкви).

Католики.

Протестанты (лютеране, реформаты, пресвитериане, баптисты, евангельские христиане, методисты, церкви уэслианской традиции (Армия Спасения), Общество друзей (квакеры), Новоапостольская церковь, адвентисты, пятидесятники).

Мусульмане.

Иудаисты.

Буддисты.

Езиды.

Язычники.

Новые религиозные движения (НРД):

– НРД христианского происхождения: Свидетели Иеговы, Церковь Иисуса Христа святых последних дней (мормоны), Церковь Божией Матери Державная (Богородичный центр, богородичники);

– НРД восточного происхождения: Международное общество сознания Кришны (кришнаиты), Трансцендентальная медитация, Международный фонд Ошо Раджниша;

– НРД оккультного происхождения (Нью Эйдж): теософские и антропософские общества (в частности, движение Рерихов), Церковь сайентологии, Новый Акрополь, движения «Звенящие кедры России» – анастасийцы и «Радастея»;

– НРД неоязыческого происхождения: славянское и скандинавское неоязычество, Викка;

– НРД синкретического происхождения: Церковь объединения Сан Мен Муна (муниты), Белое братство, Церковь Последнего Завета (виссарионовцы).

Сравнительная характеристика религиозности различных групп верующих

По данным исследования ИКСИ РАН, проведенного в 2004 г., чаще всего посещают еженедельное богослужение протестанты (81,1%), за протестантами следуют иудаисты (52,7%) и католики (50%). Существенно от них отстают мусульмане и православные – 19 и 15% соответственно. Основные религиозные обряды и предписания в большей степени, в сравнении с другими, исполняют также протестанты (49%), за ними следуют католики (46,4%), иудаисты (33,6%), мусульмане (31,6%). Показатель у православных ощутимо ниже – 19,8%.12

Если сравнивать религиозность представителей христианских конфессий, то получается, что и там лидерство держат протестанты (данные соцопроса 2012 г.): они намного чаще ежедневно молятся (54% против 17% православных и 25% католиков), в их среде гораздо больше тех, кто прочел Евангелие (50% против 15% католиков и 8% православных), они намного реже верят в приметы (2% против 13% православных и 11% католиков).13

Социолог религии Ю. Синелина, сравнивая религиозность православных и мусульман, отмечает: «Мусульмане реже, чем православные посещают храм, но более прилежны в молитве и чтении Корана. Мусульмане лучше знакомы с шахадой, чем православные с Символом веры. Среди мусульман выше доля респондентов, никогда не бывавших в храме (мечети) и никогда не читавших Коран, чем среди православных доля респондентов, никогда не посещавших храм и никогда не читавших Евангелие. С другой стороны, среди мусульман ниже доля немолящихся, чем среди православных… Мусульмане больше склонны к суевериям и несколько более активному суеверному поведению, чем православные, однако эта разница невелика. И среди православных и среди мусульман мизерна доля практикующих колдовство, астрологию и экстрасенсорику. Более всего православные и мусульмане подвержены воздействию примет и увлечению гаданиями».14

Виды религиозных общностей

Среди таких общностей первостепенное значение имеет семья: именно там наиболее активно передается религиозная традиция – от теоретических «основ веры» до практики повседневной религиозной жизни (молитвы, посты, чтение священных писаний). Абсолютное большинство верующих (особенно молодежь) основных конфессий пришли к вере благодаря родственникам; исключение составляют только представители новых религиозных движений.15 Значимая часть общин – в частности, православных, мусульман и вайшнавов (кришнаитов) – семейные люди.16

Отметим, что верующим в определенной степени удается воспитать своих детей если не в вере, то в умении противостоять давлению сверстников: так, например, верующие школьники употребляют алкоголь значительно меньше, чем их неверующие ровесники.17 Однако проблема преемственности остается: 75% православных подростков уходят из РПЦ; практически не передается религиозная традиция детям молокан, духоборов и старообрядцев (у коми) – молодежь уходит из этих сообществ; Армянская апостольская церковь привлекает только 25% армянских подростков; только у 44,8% наиболее активных протестантов-пятидесятников, согласно данным исследования по ХМАО, есть верующие дети.18

Следующая по значимости создаваемая общность – это религиозная община. К ядру православных общин относятся только 1% россиян, всего в такие общины вовлечено 7-10% населения; в дагестанских тарикатах (суфийских орденах) насчитывается, по разным оценкам, 25-30 тыс. человек.19

В целом общины можно разделить следующим образом:

1) этноконфессиональные сообщества;

2) общины-общежития (монастыри, поселения, реабилитационные центры);

3) общины-приходы (к ним примыкают малые – домашние – группы);

4) общины, созданные для выполнения внебогослужебных (социальных, культурных и просветительских) задач (ордена, братства, движения с полусетевой структурой).

У православных и мусульман наиболее развиты «внебогослужебные» общины, у протестантов – общины-приходы.

В общинах очень высок авторитет лидера – духовного лица, вокруг которого она собирается: в православных общинах – священника (в монастырях – игумена и старцев), в староверческих – наставников (у коми – женщин-наставниц, у карел – женщин-книжниц), в мусульманских – имамов (Башкортостан), шейхов (Дагестан), лидеров вирдовых братств (Чечня и Ингушетия).20 Священнослужитель довольно часто становится во главе социальной, культурной и просветительской работы.

Помимо сплоченных общин существуют религиозные благотворительные организации (например, «Каритас» у католиков), общественные организации, ассоциации и профессиональные сообщества (например, Общество православных врачей, Адвентистская медицинская ассоциация), созданные верующими людьми (в которых лидируют православные и протестанты),21 а также культурно-просветительские центры, оказавшиеся самыми миссионерски эффективными: «дхарма-центры» – у буддистов, школы и лектории – у иудаистов и Нового Акрополя, музеи у последователей Рерихов, клубы славянских единоборств у неоязычников и «расширения бизнеса» у сайентологов, центры гимнастики у Фалуньгун и т. д.22 В ряде случаев такие общества интегрируют и представителей государственной власти и бизнеса – как, например, буддийское культурно-просветительское общество «Манджушри» в Тыве.23

Культурно-просветительская работа ведется также через фольклорные ансамбли (старообрядцы, язычники), фестивали (кришнаиты), выставки (буддисты).

К образовательно-социализирующим проектам относятся учебные учреждения и детские организации.

Большое распространение получают сообщества сетевого типа. Во-первых, это общероссийские форумы – для православных это Рождественские чтения, для протестантов – Евангельский собор.

Во-вторых, это новая форма православных сообществ, сходная с индуистским «ашрамом» (маленький центр с харизматичным гуру и большая «периферия» его почитателей, которые зачастую не связаны непосредственно друг с другом, но связаны с наставником, чьи книги и проповеди они читают). Обычно такой «ашрам» базируется на одном-двух приходах, однако его влияние намного шире – через передачи, чтение литературы, семинары и т. д., проводимые почитаемым наставником. Члены «ашрамов», находясь формально в рамках одной организации, могут не только не общаться друг с другом, но и вообще не считать православных, членов других «ашрамов», единоверцами.24

В-третьих, это интернет-сообщества, связанные только чтением книг и общением в Интернете. Через такие структуры новые религиозные движения «Анастасия – Звенящие кедры России» и «Радастея» объединяют десятки тысяч человек.25

Консолидирующий потенциал религиозных общностей: малые этнические и социальные группы

Религиозные общности могут играть роль настоящего «маяка» для небольших этносов и быть:

– главным этническим идентификатором (православие для кряшен, старообрядчество для тихвинских карел);

– пробудителем этнического самосознания (язычество для марийцев, удмуртов, алтайцев и т.д.);

– идеологией светских движений (ислам для аварцев, кумыков, даргинцев);

– хранителем этнических и общинных традиций (суфийские общины – вирдовые братства для чеченцев и ингушей);

– консолидирующим признаком для «разбросанного» по регионам этноса (буддизм для бурят);

– консолидирующим признаком для диаспоры (ислам для азербайджанцев и народов Центральной Азии);

– «собирателем» разрозненных родов в этнос (шаманизм для нанайцев);

– общей «матрицей» для разделенного этноса (иудаизм для различных еврейских групп, шаманизм для западных и восточных бурят);

– примирителем во внутриэтнических конфликтах (буддизм для тувинцев в 1990-е годы);

– стимулом культурного обмена (распространение ремесел, народное прикладное искусство) – старообрядчество для якутов;

– стимулом для выживания – получение работы, отказ от вредных привычек и т.д. (протестантизм для эвенков и кетов (Красноярский край), коряков и чукчей) и т. д.;

– «социальным лифтом» (протестантизм для башкирских, татарских, марийских женщин из мусульманских семей);

– могут существовать преимущественно в виде этического кодекса (язычество для черкесов и абазин).26

Отметим особую этноконсолидирующую роль язычества. Многие языческие деятели становятся яркими выразителями и трансляторами культуры своего народа: так, шаманы сохраняют традиционные народные знания (традиционная астрология, горловое пение, традиционные промыслы), а также собирают фольклор и исследуют шаманские практики.

Религиозные общности стремятся консолидировать не только этносы, но и различные социальные группы:

– этнокультурные сообщества – казаки (православие для русских казаков, старообрядчество – для казаков-некрасовцев, буддизм – для калмыцких казаков);

– национальная интеллигенция – язычество для народов Поволжья и Крайнего Севера (шаманы и культурные деятели), буддизм для тувинцев и калмыков;

– профессиональные сообщества (врачи, ученые) – православные братства;

– социально-экономические общности (у северокавказских народов богатые люди обычно принадлежат к тарикату накшбандийя, а бедных объединяет тарикат кадирийя);

– сообщества «риска» – бывшие наркоманы (пятидесятническое объединение «Исход», которое объединяет реабилитационные центры и церкви – новые церкви создаются из «костяка» реабилитантов, которые привлекают к реабилитации новых наркоманов).27

Ряд общностей были созданы интеллигенцией «с нуля» и стали для нее своеобразной «отдушиной» – русский ислам, русский буддизм, славянское неоязычество; интеллигенция составляет основной костяк в русском католичестве, лютеранстве и методизме, а также в целом ряде новых религиозных движений – у мормонов, кришнаитов, анастасийцев, богородичников, в «Радастее» и «Новом Акрополе».

Факторы функционирования религиозных общностей, способствующие общенациональной консолидации

К самым существенным факторам относятся социальное служение и патриотизм религиозных объединений, а также определенное доверие к ним со стороны светского общества.

Социальное служение

Верующие проявляют большее желание, чем россияне в целом по стране, сделать что-либо для общего блага. Впрочем, православные (в силу размытости самой самоидентификации) не сильно «отрываются» от россиян в целом, в отличие от более консолидированных мусульман и протестантов: желание поучаствовать в общем деле выше всего у мусульман – 20% (у православных и неверующих – по 11%), у протестантов – готовность к благотворительности (39% против 13% православных и 11% россиян в целом) и созданию многодетной семьи (21% против 12% православных и 11% россиян в целом).28

Социальное служение – одно из проявлений желания служить людям. В РПЦ на 2012 г. было 150 сестричеств, 100 детских приютов, 30 богаделен, 80 домов временного пребывания, 30 центров защиты материнства.29 У протестантов почти каждая церковь из 6-7 тыс. имеющихся занимается социальным служением.30 Активны в социальном служении и кришнаиты – проект «Пища для жизни» (бесплатные обеды для бездомных и нуждающихся) действует более чем в 40 городах России, за 1991-2008 гг. было роздано около 5 млн обедов.31

Язычники, старообрядцы и мусульмане занимаются социальной деятельностью в тех ареалах, где они исторически сосредоточены; причем, как правило, язычники и старообрядцы сосредотачиваются на спонсировании и организации культурно-просветительских проектов. У иудаистов почти в каждом регионе широко представлены как благотворительные, так и культурно-образовательные проекты, однако они, как правило (но не всегда), распространяются только на евреев.

У православных, протестантов и католиков широко распространена самая разнообразная благотворительная деятельность. Православные больше других занимаются помощью малообеспеченным, инвалидам, пожилым людям и домам престарелых, оказывают психологическую помощь и организуют работу телефонов доверия, устраивают благотворительные обеды и столовые, а также занимаются реабилитацией бывших заключенных. Католики больше других участвуют в создании благотворительных организаций (самая многочисленная – организация «Каритас») и фондов, протестанты – в реабилитации алкоголиков и наркоманов. Отметим, что помимо иных причин, в этой специфике играют роль конфессиональные особенности благотворительности: православная более личностна и адресна; у католиков благотворительность ведется через организации, собирающие волонтеров; протестанты же видят свою главную цель в восстановлении и социализации человека.32

Верующие – от православных до представителей новых религиозных движений – практически единодушны в том, что религиозным общинам необходимо заниматься социальным служением и следует с уважением относиться к общественно-полезной деятельности других конфессий (хотя, к сожалению, 34,8% сталкивались с противостоянием представителей других религий во время своего социального служения).33

Патриотизм

Православные в большей степени, чем все остальные группы населения (религиозного и нерелигиозного), считают себя гражданами России (64%) и говорят о своем государственничестве, а любовь к Родине с ними одинаково разделяют и протестанты (60 и 61% соответственно).34 Немногие из верующих христиан хотели бы жить в другой стране: в этом признались только 8% православных и 15% протестантов.35 Это показывает «вписанность» патриотизма в мировоззренческую систему многих христиан, считающих заботу о земном Отечестве в том числе и средством достижения Царства Небесного.

В «ядре» православных общин патриотами себя считают 90%, но при этом – в равной степени, что и неверующие – считают заботу о благе страны задачей не первого порядка (важнее – ответственность за себя, семью, друзей).36 При этом православные и мусульмане в большей степени, чем неверующие, считают происходящее в стране почти таким же важным для себя, как отдых и развлечения.37

Отметим, что при несомненной ценности патриотического настроя, остается вопрос: что люди вкладывают в понятие «патриотизм», есть ли там место «проекту будущего»? Кроме того, у православных сильны этнонационалистические настроения (см. ниже), что может делать их патриотизм не благом, а угрозой для страны.

Доверие к религиозным институтам со стороны светского общества

Деятельность верующих и/или исторически сложившийся авторитет религиозных институтов создают им со стороны общества определенный кредит доверия: по данным соцопроса группы «Среда», в 2011 г. церкви доверяли 68% россиян, и этот показатель стабилен на протяжении уже нескольких лет.38 77% россиян заявили, что необходимо сотрудничество государства и Русской православной церкви для повышения уровня межрелигиозной и этнической терпимости.39

По данным исследования 2012 г., важнейшая роль церкви, по представлениям светских россиян, – это поддержка нравственности (38%). Интересно, что эту функцию за РПЦ признают и члены новых религиозных движений – даже в большей степени, чем их светские сограждане (48%).40

Отношение к иным христианским объединениям в целом положительное: к католикам хорошо относятся 61% россиян; несмотря на то, что самые многочисленные протестантские деноминации (баптисты и пятидесятники) вызывают у россиян негатив (53 и 52% соответственно – данные 2005 г.), результаты соцопроса по Забайкалью позволяют уточнить, что социальные практики протестантов, в отличие от их мировоззрения и культовых практик, вызывают очень позитивное отношение.41

Отметим, что ряд непривычных для населения религиозных групп завоевали авторитет и уважение в светском обществе благодаря своей хорошо известной просветительской и социальной деятельности: старообрядцы – в Татарстане и Оренбургской области; католики – в Иркутске, Красноярске, Оренбурге, Владивостоке, Астрахани, Пятигорске; лютеране – в Омске, республиках Карелия и Мордовия; пятидесятники – в Дагестане (церковь «Осанна») и Благовещенске (церковь «Новое поколение») и даже новое религиозное движение – Церковь Последнего Завета – в Красноярском крае.42

К второстепенным, но важным факторам также относятся:

– несколько больший уровень доверия к людям у верующих по сравнению со всеми остальными (25% православных и 31% протестантов против 23% россиян в целом);43

– стремление многих верующих к гармонизации этноконфессиональных отношений (иногда общий язык находится не только у «традиционных» конфессий – как, например, у православных и мусульман в Поволжье, православных и буддистов в Бурятии, Калмыкии и Туве, – но и у «традиционной» конфессии с «нетрадиционной»: так, пятидесятническая церковь «Осанна» в Махачкале, которая состоит из представителей этнических мусульман, сумела наладить отношения и с властями Дагестана, и – что более важно – с родственниками новообращенных и населением в целом);

– относительно высокий уровень гражданской солидарности (группа воцерковленных была на первом месте по готовности прибегнуть к «жестким» мерам в деле защиты своих интересов);44

– светская ориентация российского общества, снижающая риски этноконфессиональных конфликтов (57% россиян выступают за светское государство,45 65% высказались против участия религиозных деятелей в политике);46

– стремление государства в ряде случаев учитывать много-конфессиональность страны. Был создан Совет по взаимодействию с религиозными объединениями, куда входят основные российские конфессии; подобные советы существуют во многих субъектах Федерации. Что касается российских органов местного самоуправления, то в большинстве субъектов РФ они поддерживают РПЦ как первую конфессию, однако редко соглашаются на исключительно «проправославную» политику.47 Там, где мусульман, буддистов и язычников традиционно больше, чем православных, местная власть оказывает первостепенную поддержку именно этим религиям;

– доверие верующих к ряду государственных институтов. Мусульмане и (в меньшей степени) православные поддерживают Президента РФ значительно больше, чем неверующие,48 что говорит о притягательности фигуры «сильного лидера» для верующих.

Отметим, что последний фактор «работает в плюс» в том случае, если государственная власть намерена проводить созидательную для страны политику: в данном случае она может опираться, в том числе, на большой кредит доверия со стороны верующих. Однако если власть будет проводить иную политику, то поддержка ее со стороны религиозных общностей только усилит общее недовольство и подорвет авторитет религии как института в целом.

Факторы функционирования религиозных общностей, препятствующие общенациональной консолидации

К самым существенным факторам относятся – раздробленность самих верующих, их этнонационализм и неоднозначное отношение к российскому проекту нациестроительства, а также несбалансированность государственной политики по отношению к религиозным объединениям.

Раздробленность самих верующих

Одна из главных проблем – уход верующих из сообществ. «Расцерковление» коснулось даже такой активной и сплоченной общности, как протестанты. 76% ушедших из протестантских церквей несли в них какое-то служение, т. е. оттуда уходят активные прихожане. В качестве основных причин верующими были названы личные, внутрицерковные и межконфессиональные отношения.49 Таким образом, главная проблема – не столько кризис личной веры, сколько неудовлетворенность сложившейся системой взаимоотношений в религиозном сообществе, которое далеко не всегда способно предложить, а главное – воплотить такую систему связей между людьми, которая существенно отличалась бы от той, что сложилась в постсоветском обществе в целом.

Другая проблема – конфликты, порой непримиримые, маленьких сообществ внутри крупного. Один из ярких примеров – упомянутые выше «ашрамы» в русском православии, между которыми очень часто происходит жесткая конкуренция и обмен проклятиями. Присутствуют и конфликты этнических сообществ – в частности, у мусульман – чувашских и казанских татар (Хакасия), татар и северокавказских мусульман (Астрахань), карачаевцев и ногайцев с азербайджанцами, ногайцев с даргинцами (Ставропольский край), аварцев, занимающих привилегированное положение в Духовном управлении мусульман, и других дагестанских народов (Дагестан).50

Сложно складываются отношения разных структур одной вероисповедной принадлежности, особенно у мусульман, для которых характерно противостояние двух крупнейших организаций, а также конкуренция между тарикатами на Северном Кавказе.

Подобные трения могут стать серьезной проблемой: этническое способно поглотить религиозное, что может привести к утрате религиозным институтом статуса межэтнического интегратора.

Этнонационализм

Слабость общегражданской идентичности. Идея о предоставлении русским больше прав как государствообразующему народу тоже разделяется в основном православными (около трети), однако частично ее поддерживают католики, протестанты и иудаисты. Россию считают общим домом для всех народов представители всех конфессиональных групп, однако если мусульман, разделяющих такую позицию, свыше 90%, то православных – чуть больше половины.51 Таким образом, следует констатировать слабость общегражданской идентичности у ведущей конфессии страны, что может серьезно осложнить будущее нациестроительство.

Этническая неприязнь у большинства религиозных общностей. Социологи отмечают, что в сфере влияния национального фактора на межличностные отношения наиболее толерантны протестанты – даже в случае собственного брака показатель толерантности в их группе самый высокий. На втором месте – иудаисты, они наиболее толерантны при выборе места жительства. На третьем – буддисты, которые наиболее толерантны при выборе круга друзей и личном знакомстве, хотя в других ситуациях они демонстрируют гораздо меньшую степень терпимости. На четвертом месте – мусульмане, проявляющие наиболее низкий уровень толерантности в семейно-брачной сфере, особенно в случае собственного брака. На пятом месте – православные, наименее толерантные при выборе места жительства, что резко выделяет их среди других конфессиональных групп. Последнее место занимает группа католиков, которые в ситуациях личных знакомств и выбора круга друзей указывают на существенно большее влияние национального фактора в сравнении со всеми остальными группами.

Неверующие в ситуации личного знакомства по уровню толерантности опережают католиков, иудеев и православных; при выборе круга друзей они отстают лишь от буддистов и протестантов; а при выборе места жительства опережают православных, буддистов и католиков. При вступлении в брак родственников и в случае собственного брака они отстают только от протестантов, а по общему уровню межнациональной толерантности на личностном уровне находятся между протестантами и буддистами.

Православные (23%) и протестанты (21%) чуть в большей степени настороженно относятся к трудовым мигрантам, чем россияне в целом.52 Помощь мигрантам в редких случаях оказывают католики (через «Каритас»), лютеране и пятидесятники.

Таким образом, принадлежность к религии в российских условиях зачастую обостряет неприязнь к иным этническим группам, поскольку религиозный фактор усиливает этническую (а не общегражданскую) самоидентификацию, потребность в которой в постсоветском обществе, практически лишенном крепких связей, очень велика.

Сепаратизм. Ислам довольно часто становится знаменем сепаратистов: так, во время первой чеченской войны их идеологией был тарикат кадирийя, во время второй – салафизм.53

Религиозный потенциал язычества используется сепаратистскими группировками в Мордовии, Удмуртии, Чувашии и Якутии. Однако отождествлять этнический сепаратизм и локальные верования неверно. В тех случаях, когда власти удается наладить позитивный диалог с представителями языческих верований и включить их в легальную систему взаимодействия, язычники ограничиваются сохранением собственной этнической самобытности, не посягая на сложившиеся федеральные отношения – как, например, в Республике Алтай, Бурятии, Марий Эл, Тыве и Хакасии.54

Неоднозначное отношение верующих к российскому проекту нациестроительства

Для православных этническая и гражданская идентичность менее существенны, чем идентичность «духовная» – связанность с людьми, близкими по духу. Разительно от неверующих и православных отличаются приоритеты идентичности мусульман. Для них определяющие идентичность основания составили согражданство, национальная, языковая и профессиональная общности. Очевидно, что для опрошенных мусульман этническая идентичность имеет значительно больший «вес», чем для православных и неверующих.55

Своеобразно формируется протестантская «надэтническая» идентичность, существенная для общегражданской. Благодаря деятельности протестантских миссионеров были созданы межэтнические и моноэтнические церкви. Как правило, в них особое внимание уделяется этнической идентичности; обычно новообращенные не меняют традиционный образ жизни и создают новое этноконфессиональное сообщество. Как отмечает социолог религии Ю.С. Ковальчук, в таких группах, тем не менее, нивелируется культурная самобытность «через формирование над-этнической, протестантской идентичности».56

Что касается интегративного проекта нациестроительства, актуализации общих ценностей и т. д., то в среде верующих он, как правило, встречает неоднозначное и даже настороженное отношение.

Как отмечает проф. В.В. Симонов, христианство возникло в строго национальном субстрате (как ересь в иудейской общине), однако быстро переросло национальные рамки и конституировалось как универсальная религия, отрицающая национальные перегородки («нет ни Еллина, ни Иудея, но всё и во всем Христос» – Кол. 3:11).

В социально-политической системе Византийской империи христианство играло роль религиозной базы гражданства более, чем национальность. И в дальнейшем в истории «национализация» христианских церквей всегда являлась функцией политического процесса. Рецепция элементов национальных культур (к которым, в частности, относится перевод Библии на национальные языки) в христианском богословии допустима, но поощряется прежде всего для миссионерских целей и при условии, что «небесное гражданство» всегда важнее и гражданских, и этнических интересов.